Доля налога с оборота в общем объеме доходов государственного бюджета всегда была очень высока. Например, в 1940 г. -- 58,7%, 1950 г. -- 55,8, 1960 г. -- 40,7, 1970 г. -- 31,5, 1975 г. -- 30,4 в 1980 г. -- 31,1%.

Вторым по величине источником доходов бюджетов всех уровней становятся отчисления от прибыли: в 1940 г. -- 12,1%, 1960 г. -- 24,2, 1970 г. -- 34,6, в 1975 г. -- 31,9%. Этот Доход, наоборот, претерпел существенные изменения.

Итак, в результате налоговой реформы 1930--1931 гг. подоходный налог с государственных предприятий и некоторые другие платежи были заменены отчислениями от прибыли. На этом же этапе был принят следующий порядок распределения прибыли. Прежде всего отчисления шли в поощрительные фонды предприятия (фонд улучшения быта рабочих и служащих, фонд премирования рационализаторов производства), на плановые капитальные вложения, прирост норматива собственных оборотных средств и другие плановые потребности. Естественно, все отчисления осуществлялись по нормативам, устанавливаемым вышестоящими организациями (специализированными наркоматами). Свободный остаток прибыли перечислялся в соответствующий бюджет (в зависимости от подчиненности предприятия). В результате такого распределения предприятие получало около 28% прибыли, из них 12% направлялось на капитальные вложения, 8% -- на прирост норматива собственных оборотных средств, 5% -- в поощрительные фонды и 3% -- на другие цели. В бюджет вносилось 72% прибыли.

В сельском хозяйстве сохранился сельскохозяйственный налог, но его ставки еще жестче воздействовали на необобществленный сектор сельскохозяйственного производства.

Данная организация финансов позволила государству даже в условиях Отечественной войны 1941--1945 гг. выполнить поставленные задачи и к 60-м гг. страна по уровню развития промышленности становится одним из крупнейших индустриальных государств мира. Были построены и введены в действие десятки тысяч новых крупных промышленных предприятий Число отраслей и производств в промышленности возросло с 81--87 в 1925--1927 гг, более чем до 300 в 1966 г. Особенно значителен был рост отраслей в машиностроении, химической промышленности. Почти вдвое увеличилось количество отраслей в легкой и пищевой промышленности.

Масштабы производства обусловили процесс децентрализации в управлении экономикой, так как стало невозможным из центра решать конкретные задачи отдельного предприятия. Но, передавая часть своих функций предприятиям, социалистическое государство должно было обеспечить их соответствующими денежными ресурсами. Возникла необходимость формирования фондов денежных средств не только на уровне государства, но и на уровне отрасли и предприятия. Следовательно, условия этого этапа вызвали к жизни совершенно новые группы финансовых отношений: денежные отношения между предприятием и государством по поводу формирования и использования отраслевых фондов и фондов предприятия. В связи с этим значительно возросла роль прибыли как основного их источника.

Экономическая реформа 1965 г. утвердила новую систему распределения и использования прибыли, в основу которой положены следующие принципы:

* повышение заинтересованности работников предприятий в общих результатах работы, в связи с чем размеры материального поощрения работников были поставлены в зависимость от роста реализации, прибыли и уровня рентабельности;

* создание на предприятиях более широких возможностей для осуществления за счет прибыли и части амортизационных отчислений мероприятий по обновлению оборудования, совершенствованию производства и других мер по внедрению новой техники, расширению производства;

* введение платности за пользование производственными фондами, предоставляемыми государством предприятию в целях создания их заинтересованности в лучшем использовании фондов;

* повышение материальной ответственности предприятий за выполнение плана прибыли и сохранность собственных оборотных средств.

Финансовые отношения по поводу распределения прибыли представляют сложную систему взаимоувязанных нормативов, методик расчета налогооблагаемых баз, очередности отчислений, льгот и санкций. В первую очередь осуществлялись платежи в бюджет в виде платы за основные производственные фонды и нормируемые оборотные средства и платежи банку процентов за кредит. Плата за фонды исчислялась по устанавливаемым на ряд лет нормативам (в основном 6%) от среднегодовой стоимости основных производственных фондов и нормируемых оборотных средств. Таким образом, сумма платы за фонды представляла собой величину, зависящую не от результатов деятельности предприятия, а от фактического наличия у предприятия производственных фондов. Такой порядок заставлял предприятия либо эффективно использовать все имеющиеся мощности, либо избавляться от них.

После первоочередных отчислений оставалась расчетная прибыль, которая направлялась в основном на формирование отраслевых и децентрализованных фондов. Сумма отчислений рассчитывалась по установленным нормативам и была связана с рядом показателей деятельности предприятия. Оставшаяся часть прибыли шла на покрытие таких плановых затрат, как финансирование капиталовложений и погашение, долгосрочного кредита, предоставленного на эту цель, покрытие убытков жилищно-коммунального хозяйства (ЖКХ) и др.

Так как затраты второго (использование фонда материального поощрения -- ФМП, фонда социально-культурных мероприятий и жилищного строительства -- ФСКМ И ЖС, фонда развития производства -- ФРП) и третьего (финансирование капитальных вложений, погашение долгосрочного кредита, погашение среднесрочного кредита, выданного на восполнение собственных оборотных средств, финансирование прироста собственных оборотных средств и т.д.) уровней планировались и утверждались министерствами, то, безусловно, их объемы устанавливались ниже планируемой и утверждаемой прибыли, т. е. в централизованном порядке обеспечивались условия возникновения свободного остатка прибыли, который целиком направлялся в бюджет.

Таблица 1

Распределение прибыли промышленных предприятий

Из табл. 1 видно, что размер свободного остатка прибыли, перечисляемого в бюджет, в первые годы экономической реформы значительно превышал размер платы за фонды, хотя в системе налогообложения ей выделяется особая роль.

Анализ данных финансовых отношений показывает, что социалистическое государство очень неохотно выпускало из своих рук финансовые ресурсы, хотя условия этого настоятельно требовали. В самый жесткий период государство забирало у предприятий 72% прибыли, а провозгласив политику децентралиции системы управления экономикой -- в среднем 60%. В итоге произошло несовпадение организованных государством конкретных групп финансовых отношений с задачами производства. Жесткое централизованное нормирование затрат сковывало инициативу предприятий, снижало заинтересованность в повышении эффективности производства, что не только не привело к улучшению положения в экономике, но способствовало появлению убыточных предприятий и целых отраслей.

Стремясь изменить положение, государство в 80-е гг. осуществляет ряд мероприятий, связанных с некоторым совершенствованием методов распределения прибыли, сохраняя в неизменном виде налоговую систему в целом. Такими мерами были: внедрение нормативного метода распределения прибыли, первой и второй моделей хозяйственного расчета. Однако эти усилия не увенчались успехом. Задачи перевода экономики на интенсивные методы развития оказались нерешенными. Экономика по инерции продолжала развиваться в значительной мере на экстенсивной основе, ориентируясь на вовлечение в производство дополнительных трудовых и материальных ресурсов. Как следствие, серьезно снизились темпы роста производительности труда и другие показатели эффективности. Треть предприятий оказалась убыточной. Народное хозяйство, располагающее огромными ресурсами, натолкнулось на их нехватку. Образовался разрыв между общественными потребностями и достигнутым уровнем производства, между платежеспособным спросом и его материальным покрытием. Впервые в 1989 г. государственный бюджет оказался дефицитным. Уже нельзя было не признать серьезную деформацию всех звеньев финансов -- государственных, отраслевых, региональных.

К 1992 г. в стране произошла смена политических ориентиров, государство провозгласило курс на демократизацию и рыночную экономику, что потребовало коренной перестройки всей экономики в целом и финансов в частности. Огромное значение в данном процессе имело разгосударствление и появление хозяйствующих субъектов различных форм собственности. На месте государственных предприятий возникли кооперативы, товарищества, малые предприятия, арендные предприятия, акционерные общества, фирмы с иностранным капиталом и т. д., институты рыночной экономики: коммерческие банки, биржи, фонды и т. д.

Рыночная экономика привела к усилению роли финансов. Во-первых, с возникновением новых хозяйствующих субъектов наряду с традиционными возникают новые группы финансовых отношений, взаимосвязи между ними усложняются. Во-вторых, финансы становятся самостоятельной сферой денежных отношений, приобретают некую обособленность. Это обусловлено тем, что в рыночных отношениях деньги (материальная основа финансов), выполняя функцию средства обращения, становятся капиталом, т.е. самовозрастающей стоимостью. В-третьих, происходит смена приоритетов; постепенное снижение роли финансов на макроуровне и увеличение значения финансов на микроуровне.

В результате финансовая политика приобретает революционные черты. Многие экономисты сравнивают современный этап с этапом становления социалистических финансов.

Переход страны на новые экономические отношения чреват большими трудностями. Структурные преобразования вызвали значительный спад производства, безработицу, социальную и политическую нестабильность, инфляцию и т. п. В этих условиях финансовая политика неустойчива, часто меняется. Вместе с тем четко вырисовываются следующие тенденции:

1. Бюджет хотя и сохраняет свою главенствующую роль, но уже не является таким всеобъемлющим, как прежде,, Если при административно-командной системе более 70% финансовых ресурсов концентрировалось в государственном бюджете, то сейчас -- не более 40%. Крупные средства перераспределяются через такие государственные фонды, как Пенсионный, Фонд занятости, Фонд обязательного медицинского страхования и другие, обладающие автономностью.

2. Значительное снижение государственных доходов из ранее действующих источников или их потеря компенсируется увеличением их количества. Основной упор сделан на налоги, поэтому с 1992 г. налоговая система представляет собой сложную, противоречивую, во многом не отвечающую даже интересам новых хозяйствующих субъектов систему. Были введены такие новые налоги, как налог на добавленную стоимость, акцизы, налог на имущество предприятий и физических лиц, налог на операции с ценными бумагами и др. Налоговый пресс привел к еще большему спаду производства, падению инвестиций, уходу от уплаты налогов, утечке капиталов, расцвету теневой экономики.

3. Невмешательство государства в экономику подтверждается следующими цифрами: в 80-е гг. более 57% бюджета страны расходовалось на народное хозяйство, последние годы -- не более 12%. Бели раньше 78% всех капитальных вложений финансировалось из бюджета, то в настоящее время бюджет развития вынесен в отдельный раздел и в основном не обеспечен финансированием.

3. Кризис финансовой системы в России

Одним из главнейших признаков здоровья экономики является ее способность к росту. Растет производство, увеличиваются занятость и доходы населения, расширяются возможности рынка, повышаются конечный спрос и прибыли, а следовательно, и налоговые поступления в бюджет - у государства расширяются возможности для решения социальных и других общественных проблем.

Свертывается производство, растет безработица, увеличиваются издержки производства, снижаются рентабельность и прибыль, а следовательно, и размер налоговых поступлений в бюджет - у государства резко теряются возможности для поддержки социального сектора, реализации важнейших программ социально-экономического и научно-технического развития.

Вот уже седьмой год подряд идет спад производства. Объем ВВП РФ снизился за этот период примерно вдвое. Более половины производственных мощностей простаивает. Число безработных превысило 10%-ную отметку. А с учетом не полностью занятых эта цифра зашкаливает за 15%-ный рубеж. Около половины промышленных предприятий оказались нерентабельными. У них нет прибыли для пополнения нужд бюджета. В результате собираемость налогов снизилась до 65%.

Недобор по налогам правительство пытается компенсировать крупномасштабным сокращением расходных статей бюджета. Тем самым оно принуждает к секвестру своих бюджетов миллионы российских семей, освобождая квалифицированных работников не только от рабочих мест, но и от заработной платы. Таков закономерный итог экономической политики на сдерживание производства, свертывание реального сектора экономики. О губительности подобного курса реформ ученые РАН неоднократно предупреждали правительство и президента РФ.

Но им каждый раз возражали, что экономический спад был неизбежен из-за технологической отсталости многих промышленных производств, недееспособности значительной части производственных мощностей в условиях рыночной экономики, высокого уровня инфляции и перегруженности бюджетных расходов по поддержанию социальной сферы - жилищно-коммунального хозяйства, транспортных и других услуг населению, здравоохранения, образования, науки и культуры. И далее рассуждения сводились к тому, что преодоление провалов в экономике возможно лишь при обеспечении финансовой стабилизации. Вот снизим инфляцию, сократим дефицит бюджета, тогда и начнется экономический рост. И пути выхода на траекторию роста тоже указывали. Это использование известных из мировой практики стандартных финансовых инструментов привлечения заемных средств на рынке ценных бумаг, удержания стабильного курса рубля за счет золото-валютных запасов Центрального банка (ЦБ) и внешних займов. Использование указанных, так называемых неинфляционных, источников финансовой стабилизации требовало широкомасштабной приватизации государственной собственности. Она, как известно, также былапроведена.

И что же мы получили в итоге?

Инфляция в 1997 г. составила 11%, что является беспрецедентно низким показателем за все предшествующие годы. Валютный курс устойчиво держится в пределах установленных ЦБ границ. Дефицит бюджета сокращен до 4,5%.

Таким образом, уровень основных макроэкономических показателей свидетельствует о том, что задачу финансовой стабилизации экономики правительство решило. Ну а как с экономическим ростом?

Если верить официальной статистике, то в 1997 г. объем ВВП не уменьшился, а вырос на 0,4%. Объем промышленного производства увеличился на 1,9%. Но этими цифрами не надо обольщаться. Что такое рост на 0,4% ВВП, когда столь велика статистическая неопределенность его подсчета? Стоит лишь на 2-3% увеличить объем теневого сектора или совсем на немного изменить значение дефлятора, как расчетный ВВП увеличится на 2-3% и более. Не следует забывать, что лишь 1/3 продукции измеряется сегодня в реальных деньгах, а 2/3 - различного рода денежными суррогатами (неликвидные векселя, бартер и т.п.).

Все это подчеркивает, что к статистическим оценкам роста следует подходить с большой осторожностью.

Во-первых, продолжается снижение инвестиционной активности производства. По отношению к 1990 г. объем инвестиций в реальный сектор сократился более чем в пять раз. Эта тенденция продолжается и в 1998 г. Очевидно, она сохранится и в последующие годы. Главнейшие государственные инвестиционные программы профинансированы не более чем на 10-12%, программа гражданской авиации - на 0%. На инвестиции по бюджету развития намечается выделить 17 млрд руб., под гарантию правительства еще 30-50 млрд руб., итого - около 50-60 млрд руб., что составляет 12-13% минимально необходимого объема.

Во-вторых, абсолютное доминирование на денежном рынке краткосрочных банковских кредитов, предоставляемых к тому же под столь высокие и в номинальном и в реальном выражении проценты, что их использование в реальном секторе практически невозможно. Разрыв в рентабельности банковского и производственного капитала в 1998г. составлял 5:1, а во многих случаях 10:1 и даже выше. На пути свободного (т.е. осуществляемого по рыночным правилам) перетока капитала из финансового в реальный сектор экономики власть выстроила мощный административный заслон.

В-третьих, гигантский рост государственного внутреннего долга. Его величина за 1997г. выросла на 118 млрд руб., т.е. примерно наполовину. Выстроенная государством финансовая пирамида ГКО и ОФЗ отвлекала на свое обслуживание около четверти всех бюджетных расходов. Это больше, чем затраты на содержание армии и других силовых структур, на здравоохранение, образование и науку вместе взятые, на жилищно-коммунальную сферу и т.п.

Это самая приоритетная статья расходной части бюджета. Рост ее объемов начал обгонять объемы поступления налогов. В конечном счете это может привести к полному банкротству

государства. Положение усугубляется еще и тем, что возможности компенсации дефицита за счет внешних заимствований также близки к своему исчерпанию.

По-видимому, неинфляционных источников погашения дефицита бюджета у правительства по существу не осталось.

В-четвертых, провалы в налоговой политике. Действующая налоговая система сдерживает рост производства, искусственно снижает рентабельность, снижает налогооблагаемую базу, делает предприятия должниками перед бюджетом и друг перед другом. Этот факт уже признало и само правительство, которое в качестве одной из главных задач в 1998 г. считало создание новой налоговой системы.

Как видим, в условиях ограничения финансовыми инструментами арсенала мер, используемых для воздействия на экономику, правительство само себя загнало в угол, снова создало потенциальный инфляционный навес, перекрыло путь к экономическому росту.

Приверженность реформаторов к абстрактным неолиберальным моделям не позволила им оценить альтернативные варианты выхода из кризиса. В том числе и тот, который предлагают ученые Отделения экономики РАН. Они неоднократно подчеркивали, что попытки все решить посредством ужесточения монетарной и фискальной политики неизбежно приведут к конфликту целей: улучшение ситуации в борьбе с инфляцией и стабилизация валютного курса неизбежно будут сопровождаться усилением инвестиционного кризиса, спадом производства, искусственным свертыванием конечного спроса.

Сойти с этого, во всех отношениях тупикового, пути помогут только экстраординарные меры, стратегическую цель которых можно сформулировать так: превращение природно-ресурсного и накопленного научно-технического потенциала страны в главную опору ее экономического роста.

Необходимо сделать ставку на реальные источники доходов, а не продолжать пагубную политику выстраивания финансовых пирамид.

Неверно бытующее мнение, что наше производство в силу своей технологической отсталости и высоких затрат не конкурентно в условиях открытой экономики и что, поэтому мы не можем обойтись без внешних и внутренних финансовых заимствований, распродажи наиболее ценных стратегических ресурсов и производств.

Из этого не следует, что требуется прекратить использовать кредитно-финансовые инструменты, приватизацию и другие элемены, без которых рыночная экономика функционировать просто не может. Необходимо прекратить использование лишь неэффективных механизмов их применения. Дело, например, не в том, что Россия имеет огромный государственный долг.

Высокий уровень долговых обязательств имеют и другие страны, в том числе США. Крайнюю обеспокоенность вызывает другое - устойчиво опережающий рост доли затрат в ВВП по обслуживанию государственного долга по сравнению с долей вложений в человека (социальные выплаты, здравоохранение и образование). Первая опережает вторую в 1,5-1,8 раза. Для сравнения, в тех же США наблюдается обратное соотношение. Там доля затрат в человека не отстает, а опережает долю затрат в ВВП на обслуживание долга в 4-6 раз. И это неудивительно, поскольку приоритетом экономической политики правительства США является не финансовая стабилизация (в ее уродливом российском исполнении), а вложения в человека!

У нас доля затрат на здравоохранение в ВВП в 5 раз ниже аналогичной доли в США. "Священной коровой" финансовой политики правительства является сохранение высокой доходности рынка ценных бумаг, что привело к обескровливанию производства, его резкому спаду, свертыванию внутреннего рынка. И так будет до тех пор, пока не устранится указанная выше макроэкономическая диспропорция. Необходимо, чтобы дополнительное бремя расходов, которые государство возлагает на следующие поколения, не превышало сегодняшний вклад в "качество" этих поколений.

Аналогичным образом нужно подходить и к рассмотрению проблемы приватизации. Определяющим критерием являются не масштабы, а ее эффективность, на сколько в результате приватизации повысилась производительность труда, снизились материалоемкость и энергопотребление, выросла рентабельность производства, увеличилось число рабочих мест, освоено новых технологий, возросла конкурентоспособность продукции и т.п.

На фоне экономического спада, который продолжается в России уже около десяти лет, с октября 1998 г. по июнь 1999 г., в ряде секторов и отраслей наблюдались признаки оживления, хотя до очередного циклического подъема еще далеко. Стабильно росли индексы промышленного и сельскохозяйственного производства, оборот транспорта. Прекратилось падение строительно-монтажных работ. Некоторое исключение составил розничный товарооборот, уменьшившийся на 15%.

Оживление объяснялось несколькими причинами. Прежде всего почти четырехкратной девальвацией рубля 17 августа 1998 г., последовавшими за ней скачками инфляции на 22,8% в четвертом квартале 1998 г. и на 20% в январе-апреле 1999 г. (против 11% за весь 1997 г. и 22% - за 1996 г.). Большой выигрыш получили в первую очередь экспортные отрасли, где образовалась внушительная "подушка" рентабельности. Она превратила экспортные поставки из убыточных (в первой половине 1998 г.) в высокодоходные, несмотря на то, что с октября 1998 г. по март 1999г. они сократились на 20%. С ноября 1998 г. увеличился экспорт продукции металлургии, химии, целлюлозно-бумажной отрасли. Дополнительным стимулом служило улучшение конъюнктуры на мировых рынках данных товаров. Война в Югославии повысила цены на нефть, нефтепродукты, цветные металлы.

Обесценение рубля сделало невыгодным зарубежный импорт в Россию. За шесть месяцев он сократился вдвое (на млрд долл.). Зато стало очень выгодным импортозамещающее производство, у которого в России сохранился значительный потенциал роста. В машиностроении он оценивался в 7-8%, пищевой промышленности - в 10-1l%, в легкой - до 30%. Но если не принять мер поддержки российским товаропроизводителям, этот потенциал исчерпает себя из-за нехватки у предприятий ФПГ оборотных средств, отставания сырьевой базы (сельскохозяйственной, горнодобывающей), низкого "потолка" платежеспособного спроса.

Положительным фактором являлось то, что увеличение импортозамещающей продукции не сопровождалось усилением инфляции. И на это имелось также несколько причин. Центробанк отслеживает воздействие на цены четырех факторов: 1) курса рубля, 2) оптовых цен производителей, 3) инфляционных ожиданий, 4) рублевой эмиссии, взятой с месячным лагом. В первом полугодии 1999 г. сложилась следующая картина.

Оптовые цены инфляционной опасности не представляли. С сентября 1998г. по январь 1999г. они, как и цены на промежуточную продукцию, заметно отставали от цен на конечную продукцию (которая выросла вдвое) и от курса доллара (четырехкратный рост). Это увеличило оборотные средства предприятий в два раза (на 1.02.1999 г.) по сравнению с ситуацией на 1.09. 1998 г. Еще одним подтверждением тому стало уменьшение доли бартера в расчетах до 45% в марте 1999г. против 54% в июле 1998 г.

Не подстегивали инфляцию естественные монополии. Они не повышали цены на свою продукцию и услуги, т. к. ограничивались административными мерами со стороны правительства. Кроме того, они получили большой запас рентабельности в результате обесценения рубля. И, наконец, им поступал возросший объем живых денег от потребителей, которым за это предоставлялись ценовые скидки по решению правительства.

Слабыми оставались и инфляционные ожидания. Импортозамещающие производства стремились не повышать цены, чтобы закрепиться на внутреннем рынке. Поскольку в первом квартале 1999г. уровень загрузки основных мощностей был низким (51% в секторе потребительских товаров и 50% в секторе инвестиционных) предприятия могли наращивать выпуск продукции, не повышая цены, а увеличивая загрузку машин и оборудования.

Начиная с третьей декады августа 1998 г. единственным фактором, влиявшим на темпы инфляции, стал обменный курс рубля. Объяснение простое: сегодня в России наличных долларов примерно в четыре раза больше, чем наличных рублей. Но с сентября 1998 г. ЦБ РФ жестко контролировал и управлял валютным рынком. Поэтому эмиссия не перетекала на него. Других сфер приложения СКВ не осталось. Рынок межбанковских кредитов не восстановился. Рынок гособлигаций не работал. Рынок корпоративных бумаг потерял ликвидность, надежность, прозрачность. Рынок прямых инвестиций был парализован из-за банкротства многих кредитных организаций, разрушения системы банковского рефинансирования промышленности.

Эта ситуация позволила Центробанку увеличить эмиссию в четвертом квартале 1998 г. - первом полугодии 1999 г. (не слишком рискуя вызвать немедленную инфляцию), чтобы насытить деньгами хозяйственный оборот, улучшить систему расчетов (расшивка неплатежей), погасить долги со стороны государства по зарплате. В первом квартале 1999г. они уменьшились втрое по сравнению с положением до кризиса 17 августа 1998 г. Тому же способствовало и оживление производства.

Попадая на товарный рынок, эти деньги подпитывали спрос на импортозамещающую продукцию. Население пыталось поддерживать докризисный уровень потребления, расходуя свои сбережения, уменьшая норму накопления, в т.ч. в валюте. Ее чистые закупки гражданами сократились в два раза: с 1,6 млрд долл. в месяц в первом полугодии 1998г. до 850 млн долл. в первом полугодии 1999г. в результате роста курса доллара и уменьшения реальных доходов примерно на 50%. Это тоже сдерживало рост валютных котировок.

Наряду с позитивными переменами в первом полугодии 1999г. накапливались и негативные явления.

Рублевый навес над валютным рынком продолжал нарастать. В мае 1999г. объем средств только на банковских корсчетах превысил 40 млрд руб. Для откачки избыточной денежной массы оставались только банковские депозиты ЦБ РФ. Но этого было недостаточно, чтобы остановить возможный обвал. Если бы избыточная рублевая масса, превысив критическую точку, спровоцировала ускорение инфляции, у денежных властей не имелось иных контрмер, кроме искусственного ограничения платежеспособности населения и товаропроизводителей, неплатежей, взаимозачетов, наращивания долгов, негласного поощрения бартера, валютных и банковских ограничений.

В бюджетно-налоговой сфере достижение текущего профицита стало возможным только благодаря невыплате большей части внутреннего и внешнего долгов (суммарно свыше 300 млрд долл.). В первом квартале 1999г. было собрано 70 млрд руб. налоговых платежей, причем в значительной части - живыми деньгами. С учетом того, что в месяц требуется получать не менее 24-25 млрд руб. фискальных сборов, это неплохой результат. Однако, принимая во внимание четырехкратную девальвацию, госналогслужба мобилизовывала менее 6 млрд докризисных рублей в месяц.

Как и во времена СССР, собираемые в госбюджет налоговые рубли остаются чисто условными единицами, которые в действительности ничего не оценивают и не измеряют. После 1917г. и до сих пор из сферы обращения рубля выведены 415 активов (земля, водные ресурсы, леса, полезные ископаемые, основные производственные фонды и т.д.), которые до революции реально подкрепляли российскую валюту вместе с производимой массой товаров и услуг и золотыми запасами. В результате в России по-прежнему не работают закон стоимости, механизмы реального определения издержек, ценообразования.

Сохраняются и другие взрывчатые дисбалансы. Если оценивать, например, реальный вклад в общий прирост доходов различных факторов производства, то на первом месте стоит рента (75%), на втором - капитал (20%) и только на третьем месте - труд (5%). Если же брать налогообложение, то максимальная фискальная нагрузка возложена на труд (фонд оплаты труда) - 70%, а минимальная - на капитал (17%) и ренту (13%), которая, как при СССР, просто присваивается.

В итоге накануне событий 17.августа 1998 г. на долю всего 2% россиян приходилось более 50% банковских вкладов. Свыше 30% населения вообще не имели сбережений. (После августовского кризиса ситуация стала еще хуже.) Примерно 15% граждан владели либо контролировали 80% национального богатства. Таков фактический результат постсоветских рыночных "реформ".

Россия превратилась в самого крупного внешнего должника. Объем ее задолженности (государства, регионов, корпоративного сектора) превысил 220 млрд долл., что перечеркивает инвестиционные возможности бюджета. В то же время из страны вывезено за рубеж, по полуофициальным данным, не менее 400 млрд долл., а по другим оценкам - около 1 трлн долл. Это в пять раз превышает объем ВВП в 1999г., примерно в 100 раз размеры золотовалютных запасов РФ, в 250 раз величину дефицита госбюджета. Во всех отраслях сохраняется прогрессирующее старение основных фондов, низкий технический уровень производства, неполная загрузка машин и оборудования, неконкурентоспособность, неэкологичность предприятий. Усиливаются межотраслевые и внутриотраслевые диспропорции. Развитие сырьевой базы все больше отстает от производственного сектора. Например, в цветной металлургии капвложения в минерально-сырьевое обеспечение уменьшились с 38,3% от совокупных (в 1986-1990 гг.) до 2,7 -7% (в 1995-1998 гг.). Зато инвестиции в предприятия третьего и четвертого передела возросли соответственно с 61,7% до 93- 97,7%. Аналогичная самоедская практика наблюдалась в черной металлургии, нефтяной, лесной и других отраслях.

В ряде подотраслей до сих пор не восстановлены технологические цепочки, разорванные в результате распада СССР. Например, за границами России остались сырьевые базы титана, медных и свинцовых руд, крупные металлургические мощности по производству сурьмы, свинца, цинка, губчатого титана, тантала металлического, редкоземельных металлов.

Со второго полугодия 1998г. и в первом полугодии 1999г. общий инвестиционный климат в России ухудшался. В июле-августе 1998г. (по сравнению с тем же периодом предыдущего года) инвестиции сократились на 4,4-4,7%, в сентябре-декабре - на 7-11,5%, в январе-марте 1999 г. - на 10%. Глубина инвестиционного спада в разных секторах и отраслях была различной: наибольшая - в обрабатывающей и наукоемкой промышленности, наименьшая - в энерго-сырьевом производстве. Не менее 35% получаемой прибыли предприятия были вынуждены отвлекать из амортизации на поддержание оборотных средств, на выплату налогов, выросших на 20-25% в реальном выражении.

В 1999-2005 гг. на техническое перевооружение обрабатывающей, металлургической и горнодобывающей отраслей потребуется (в ценах 1998г.) 33,5 млрд руб., или примерно 4,8 млрд руб. в год. Из них на модернизацию минерально-сырьевой базы нужно 15,6 млрд руб., металлургического и обрабатывающего производства - 17,8 млрд руб. Способны ли существующие инвестиционные источники дать такие суммы?

В первом полугодии 1999г. реальный сектор практически не финансировался за счет бюджета, внебюджетных фондов, приватизации, акционерного капитала, фондового рынка, иностранных инвесторов, российских банков.

Поступление средств из федеральной казны прекратилось из-за хронического бюджетного кризиса. В 1996г. было отменено централизованное финансирование производства. "Бюджет развития", сформированный по инициативе парламента для поддержки отечественных товаропроизводителей, на который в 1999г. планировалось выделить 20,8 млрд руб., пока не функционирует. Доля госинвестиций в общем объеме реального финансирования основного капитала уменьшилась с 6,2% в 1997г. до 1% в 1998г.

С 1996 г. власти начали закрывать и передавать в федеральную казну внебюджетные фонды в разных отраслях. Сегодня для инвестиций они потеряли значение.

Приватизация не оправдала надежд. Скажем, в цветной металлургии лишь 4,7% предприятий остались государственными. Остальные перешли в смешанный либо частный сектор. Но это не принесло ожидаемых инвестиций, т. к. две трети АО создавались по второму варианту, когда 51% акций распределялся среди трудового коллектива, а не между стратегическими инвесторами.

Удельный вес акционерного капитала в суммарном объеме капвложений не превышал 5-7% в 1996-1998 гг. (в других странах эта доля - 15- 20%). Главная причина - в изначально заниженной стоимости акций (минимум в 10 раз) по сравнению не только с титульной (номинальной) ценой, но и с величиной необходимых инвестиций в основной капитал.

Не восстановлен российский фондовый рынок. Капитализация

рынка корпоративных ценных бумаг уменьшилась со 170 млрд долл. в 1997г. до 15-20 млрд долл. в мае 1999г. Фактически он никогда не был источником инвестиций в реальный сектор. С помощью эмиссий российские АО мобилизовали менее одного процента внебюджетных инвестиций (против 10-40% в развитых странах). Прежнее увеличение капитализации рынка с 50 млрд долл. в 1995г. до 170 млрд долл. в 1997 г. было достигнуто искусственно. Главным образом руками иностранных портфельных инвесторов, использовавших для этого часть горячих денег, обращающихся на мировом финансовом рынке (их объем колеблется от 3 до 10 трлн долл.). Получив в России (в отличие, например, от Китая) полный доступ на внутренний фондовый рынок, зарубежные спекулянты сняли внушительные прибыли и ушли из РФ при первых признаках приближающегося кризиса, который во многом сами и создали.

Приток прямых заграничных инвестиций в российский реальный сектор был незначительным. В 1993-1998г. объем накопленных капвложений составил около 10 млрд долл. (против свыше 400 млрд долл. в Китае за годы реформ). В 1999г. они почти прекратились из-за роста инвестиционных рисков, подрыва доверия к коммерческим и государственным институтам, потерь в результате девальвации и инфляции.

До 17 августа 1998 г. неплохую финансовую подпитку давал рынок госбумаг. После августовского кризиса значительная часть активов предприятий, а также обслуживавших их банков, инвестиционных, страховых компаний, пенсионных фондов оказалась замороженной в "пирамиде" ГКО-ОФЗ (ее объем превысил 400 млрд недевальвированных рублей) и обесценилась вместе с российским дензнаком. В первом полугодии 1999 г. как источник инвестиций, ликвидности для пополнения оборотных средств, покрытия дефицитов бюджета госбумаги перестали существовать.

Спроса на кредиты банков нет. В январе-мае 1999г. было списано и погашено (обесцененными рублями) ссуд больше, чем выдано из-за их дороговизны. Дешевели только валютные кредиты. Для подавляющей части предприятий оказались неподъемными ставки 80% по рублевым и до 35% по валютным кредитам. Свыше 55% товаропроизводителей вообще не прибегали к банковским ссудам. Тем более, что настоящую стоимость заемных ресурсов тоже нельзя было определить, т. к. рынок межбанковских кредитов не восстановился.

Свободные средства не превращались в инвестиции в реальный сектор из-за разрушенной системы рефинансирования со стороны банков. Многие из них обанкротились (за три года из 2500 кредитных организаций лицензий лишились свыше тысячи) либо не приспособились для работы с материальным производством. Действующие в России банки создавались в основном для финансовых спекуляций на валютном, фондовом, межбанковском, товарном рынках, где была очень высокая доходность (до 3000% годовых и более). Абсолютное большинство кредитных институтов никогда не выступали инвесторами для промышленности, имеющей длительный оборот капитала и рентабельность, значительно ниже, чем на финансовом рынке. Вот почему свыше половины банковских активов по-прежнему крутится только между самими кредитными организациями и не доходит до товаропроизводителя.

Часть реальных инвестиций осуществлялась предприятиями за счет собственных средств (которые в основном уводились за рубеж), тем более что для увеличения эксплуатации незагруженного производства не требовалось больших денег. Но для накопления достаточного объема собственных ресурсов в самой России на качественную модернизацию основных фондов сохранялось множество препятствий.

Нефтяные, газовые, металлургические, горнодобывающие, нефтехимические, часть военно-промышленных и других экспортных компаний были главными инициаторами сначала расширения валютного коридора, а затем его полного демонтажа в августе 1998г. Но инвестиционных выгод они от этого не получили. Теперь экспортерам приходится в обязательном порядке продавать на внутреннем рынке 75% валютной выручки (обсуждается вопрос о 100-процентной продаже), учитывая крайне напряженную ситуацию с золото-валютными резервами государства (около 11 млрд долл. в мае 1999г.).

Осложнилось получение иностранных кредитов под залог будущих экспортных поставок. Они не только заложены, но и перезаложены на несколько лет вперед (подобные схемы, как правило, требуют двойного переобеспечения). С разрушением валютного коридора стало сложней рассчитывать курсы срочных сделок, с помощью которых хеджеры страхуют поставки металлов, нефти, газа, леса, зерна и других традиционных российских товаров.

В России сложилась ситуация, когда весь инвестиционный механизм и связанные с ним системы налогообложения, ценообразования, валютные котировки и кредитные ставки совершенно не соответствуют действующей в РФ структуре производства, уровню технологии, потребностям рынка, экономики в целом.

Серьезно деформировано налогообложение. В результате фискальная нагрузка на отрасли и подотрасли распределяется крайне неравномерно. Налоговая ставка в промышленности - 35%, а заводы черной металлургии платят до 60%, предприятия цветной металлургии и горнодобывающие - до 72%. Причем последняя подотрасль оказалась в наиболее тяжелой ситуации. Помимо обычных фискальных выплат с нее взимают плату за пользование недрами, землю, складирование отходов, отчисления на воспроизводство минерально-сырьевой базы и др. В ряде горнообогатительных производств вся получаемая прибыль расходуется только на выплату одного лишь налога на имущество. Кроме того, согласно применяемой в России методике взимания НДС, налоги собирают не с действительно произведенной добавленной стоимости как таковой, а с любого перемещения денег.

Ценовой механизм искусственно ориентирован на ресурсосберегающий тип экономики. Но из-за отложенных структурных реформ российские отрасли, включая металлургическую и горнодобывающую, нефтяную и сельскохозяйственную, многие обрабатывающие отрасли, остаются исключительно энерго-, капитало-, ресурсо-, трудоемкими производствами, чего налогообложение совершенно не учитывает.

Свой негативный вклад в механизм ценообразования внесли ошибки приватизации. Некогда единые производственные комплексы были искусственно расчленены и акционированы по частям, превратившись в самостоятельных налогоплательщиков, работающих в своем правовом поле, товарной нише. Особенно пострадали отрасли с большим количеством переделов - горнометаллургическая, нефтехимическая, машиностроительная, приборостроительная, агропромышленная, легкая, деревообрабатывающая.

Прежние кооперационные связи остались. Однако сам ценовой механизм изменился. На каждом переделе накручивается не менее 20% новой цены, в которую посредники вкладывают все свои затраты (налоги на добавленную стоимость, на прибыль, другие обязательные отчисления). Это привело к гигантским трансакционным издержкам, удорожанию продукции, убыточности и неконкурентоспособности производства, росту неплатежей.

Серьезный ущерб нанесли механизму ценообразования монополии, в первую очередь естественные. В годы "реформ" рост цен на газ, нефть и нефтепродукты, электроэнергию, грузовые перевозки, связь значительно опережал рост цен, например, в горной и цветной металлургии, других отраслях, что вызвало в них дополнительное увеличение издержек, падение рентабельности. В той же черной металлургии - с 22,1% в 1995г. до 3,6% в 1997г., в цветной - с 32,7% до 11,4% соответственно. В частности, доля топливно-энергетических ресурсов в стоимости производства меди доходит до 15%, цинка и свинца - до 23%, алюминия - до 35%. Этим во многом объясняется низкая конкурентоспособность на мировых рынках продукции российского цветмета.

В постсоветские годы в РФ было фактически разрушено денежное обращение. В России действовали четыре платежные системы: 1) рублевая, 2) валютная, 3) бартер, 4) денежные суррогаты. Высокие налоги, цены (в первую очередь на продукцию и услуги естественных монополий), неплатежи оставили предприятия без оборотного капитала, инвестиций. Приспосабливаясь, товаропроизводители были вынуждены развивать безденежные формы расчетов с поставщиками и потребителями. В мае 1999г. примерно 70% продукции поставлялось без использования официальных дензнаков. То есть реализация изделий и услуг, получение прибыли не сопровождались реальным поступлением денег на счета предприятий. Стало быть, им нечем было оплачивать материальные ресурсы, заработную плату, федеральные и местные налоги, собственные инвестиционные программы.

Вот как менялась доля бартера в расчетах. В 1993-1997 гг. удельный вес этой докапиталистической формы платежа вырос в металлургии с 12% до 55%, в машиностроении - с 11% до 41%, в нефтехимии - с 20,5% до 51%, в производстве строительных материалов - с 10% до 60%, в электроэнергетике - с 5% до 45%, в топливном комплексе - с 10% до 32%.

В разных секторах доля неденежных форм расчетов может превышать 90%. Например, по подотраслям металлургии картина была такова. Удельный вес денег в расчетах за реализованную продукцию составил по углероду 6,7%, руде - 9,9%, трубам - 12,2%, промышленным металлоизделиям - 14,4%, огнеупорам - 23,2%, специальным сталям - 28,5%. Больше всего деньги использовались в купле-продаже редкоземельных металлов (69%) и алюминия (80%).

Другой уродливой формой накопления ресурсов стали неплатежи в госбюджет, партнерам, собственной рабочей силе, естественным монополиям. Как уже приходилось писать (см. "Общество и экономика", №10-11 за 1998 г.), с помощью неплатежей стихийно регулировались межотраслевые финансовые и ценовые дисбалансы. Например, энергосырьевые отрасли компенсировали свои большие расходы на налоги, зарплату, наращивая дебиторскую задолженность (в которую обычно прячется прибыль) и кредиторскую задолженность казне, персоналу, поставщикам (что стало главным источником оборотных средств, инвестиций). Это приносило энергосырьевым компаниям до 30% финансовых средств.

Точно также продолжали поступать по отношению к энерго- сырьевикам и государству промышленные и агропромышленные предприятия, возвращая себе то, что было у них экспроприировано "ножницами" цен. Подобным образом данные секторы получали около 20% денежных ресурсов.

В мае 1999г. кредиторская задолженность составила около 2,5 трлн руб. и превысила в 1,6 раза дебиторскую задолженность (1,5 трлн руб.). Кстати, породило проблему неплатежей именно правительство. Подсчитано, что один рубль, невыплаченный казной по государственным заказам, зарплате бюджетникам, регионам, вызывает в российской экономике 4-6 рублей неплатежей по цепочкам межотраслевых связей.

Серьезной экономической проблемой стало широкое распространение денежных эрзацев, в качестве которых используется около двух десятков финансовых инструментов, включая дебиторскую задолженность, векселя и другие ценные бумаги. Объем денежных суррогатов превосходит годовой ВВП. С их помощью товаропроизводители компенсируют нехватку рублей, обращение которых власти искусственно ограничивали, следуя плохо понятому монетаризму. Денежные эрзацы помогают уклоняться от налогов, экономить ликвидную наличность, которая в денежном агрегате М2 доходит до 35% (против 6-8% в западных странах) и валюту, возмещать недостаток собственных оборотных средств.

Широкое распространение неплатежей, бартера, денежных суррогатов привело к очень серьезным последствиям. Суживается внутренний рынок сбыта, уменьшается его товарность, возникают другие негативные явления. Например, металлопродукция, которую заводы поставляют в качестве оплаты за сырье и услуги, получатели потом реализуют на внутреннем и внешнем рынках. Тем самым металлурги сами себе создают конкуренцию, теряют доходы. Бартерные цены, как правило, значительно выше официальных, чтобы застраховаться от всех рисков, получить дополнительную прибыль.

Российской экономикой стало труднее управлять с помощью рычагов кредитно-денежного регулирования. Операции Центробанка на открытом рынке, изменение ставок рефинансирования, резервирования, по депозитам в ЦБ РФ, по ломбардным кредитам теряют свою эффективность как инструменты макрохозяйственного воздействия.

В апреле 1999г. ЦБ РФ представил доработанную программу неотложных мер по реформированию всей кредитной структуры. Первый вариант был представлен 19 октября 1998г. (см. "Общество и экономика", №8-9 за 1998г.). Цель: переориентировать ее от финансовых спекуляций к обслуживанию реального сектора, стимулированию внешнеэкономической деятельности, инвестиционным проектам в промышленности (прежде всего в экспортной и импортозамещающей), развитие передовых технологий, реструктуризацию и повышение эффективности аграрного сектора, на кредитование жилищного строительства. Финансовые возможности для этого есть. У банков скапливались огромные кассовые остатки (от 25 млрд до 45 млрд руб.), которые можно вкладывать в индустрию. Но многие не научились профессионально оценивать проекты, риски, заемщиков, рынки.

Достичь намеченных целей Центробанк и правительство собирались несколькими путями. Во-первых, создать в банковской сфере управляемую государством вертикаль, чтобы деньги из бюджета не разворовывались и доходили до промышленных предприятий. Во-вторых, сформировать новую структуру системообразующих банков, основой которой должны стать региональные кредитные организации. В-третьих, санировать проблемные и обанкротить нерентабельные, убыточные банки.

Теперь, по новому, доработанному плану ЦБ РФ банковская структура России будет состоять из трех уровней. Самый верхний оккупирует ЦБ РФ как кредитор последней инстанции, ведущий надзорный орган, координатор кредитной поддержки товаропроизводителей со стороны банков. Основными рычагами воздействия на них станут Агентство по реструктуризации кредитных организаций (22 марта 1999г. АРКО получило банковскую лицензию и приступило к работе), Корпорация по страхованию вкладов, прямое и косвенное участие в капиталах и органах управления банков. Предусматривались стимулы: государственные гарантии, уменьшение налогообложения на величину резервов, которые КБ создают на возможные потери по своим ссудам реальному сектору. Решено также облагать фиском положительную валютную курсовую разницу по собственным средствам банков.

Второй уровень строится из двух этажей: из банков, контролируемых государством, и частных кредитных организаций. В первую группу включены кредитные организации общефедерального значения (Сбербанк, Внешторгбанк, Внешэкономбанк), специализированные (Российский банк развития, Российский экспортно-импортный банк) и отраслевые (Промстройбанк с 55 филиалами в 25 регионах, Российский кредит с 57 филиалами в 43 регионах). На рекапитализацию этой группы потребуется около 25 млрд руб., которые планируется привлечь из-за рубежа и из российского бюджета.

Именно данная группа, по замыслу ЦБ РФ, станет главной опорой государства в экономике, его структурной кредитно-инвестиционной политике в индустрии и строительстве (Российский банк развития, Промстройбанк, "Российский кредит"), в аграрном секторе ("СБС-Агро" вместе с Агропромбанком), в расчетной и бюджетно-налоговой сферах (Сбербанк и сам ЦБ РФ на первом этапе, а затем филиальная сеть Промстройбанка, "Российского кредита", "СБС-Агро" и Агропромбанка, региональных кредитных организаций), во внешнеэкономических связях, включая обслуживание внешнего долга (Внешторгбанк, Внешэкономбанк, Росэксимбанк), в мобилизации средств населения (Сбербанк).

Продолжается, хотя и с большим трудом, создание Российского банка развития (правительственное распоряжение об этом подписано 12 марта 1999г.). РБР отводится роль маркетмейкера, который будет давать ориентиры и толчок инвестиционному капиталу. На уставный фонд запланировано выделить 3 млрд руб. Государство получит не менее 75% акций, остальные предложит другим инвесторам, в первую очередь зарубежным. Не исключается финансовое участие Центробанка. Основную часть госинвестиций в реальный сектор (20,8 млрд руб. в 1999г.) правительство собирается направлять через РБР, который получит право вето на сомнительные проекты и программы. В 1999г. запланировано открыть 14 филиалов в городах России, в т. ч. в Белгороде, Брянске, Воронеже, Курске, Липецке, Орле, Смоленске, Тамбове, Туле. Рассматривается предложение использовать региональные промстройбанки на основе агентских соглашений с РБР.

Частные кредитные организации (в т. ч. обслуживающие финпромгруппы), которым отведен этаж ниже, также группируются в несколько категорий и видов. В 67 субъектах Федерации ЦБ РФ выделил 79 банков, чтобы сделать их опорными для будущих территориальных банковских систем. На их реструктуризацию потребуется 5 млрд руб. В оставшихся 22 регионах, считают в ЦБ РФ, опорные кредитные институты не нужны, поскольку банковская сеть там хорошо развита.

Власти руководствуются несколькими критериями, определяя очередность субъектов РФ в финансовой перестройке. Помимо насыщенности банковскими услугами для реального сектора учитываются приоритетность конкретного региона в государственной политике, способность территорий стать точками активного экономического роста, взрывоопасность социальной обстановки. Им будет отдаваться предпочтение. Раньше большинство кредитных организаций стремились быть универсальными (хотя часто не имели для этого возможностей). Теперь власти решили поощрять специализацию, т.е. разделение банков на расчетные, сберегательные, инвестиционные, кооперативные и др.