Таким образом, если переходить к теоретико-игровой модели поведения игроков, то мы можем выделить для них следующие стратегии на каждом этапе:

- вложиться (1) или не вложиться (0) в общий фонд на этапе вложений;

- «обмануть» (1) или «не обмануть» (0) партнера в роли распределителя;

- вмешаться (1) или не вмешаться (0) в распределение в роли судьи.

Экономическая теория и прошлые исследования показывают, что ожидаемой для экономиста стратегией является (0;1;0) а для неэкономиста (1;0;1). На основе результатов эксперимента мы ожидаем оценить склонность игроков разных типов образования к следованию данным наборам стратегий.

Помимо типа образования мы также решили учесть пол и курс обучения участников. Мы считаем, что данные факторы тоже могут играть значимую роль в формировании решений и итоговых результатов участников. К примеру, мы считаем, что мужчины будут вкладываться чаще и больше женщин из-за большей склонности к риску у первых. Мы также ожидаем, что мужчины будут чаще «обманывать» партнера в роли распределителя из-за большей склонности как к риску, так и к использованию «власти». По последней причине вмешательство мужчин в роли судей также ожидается более частым, чем у женщин. Что касается различий в поведении младших (1-2) курсов и старших (3-4), то мы считаем, что студенты старших курсов должны вкладываться реже, чем студенты старших курсов из-за более бережного и ответственного отношения к деньгам. Тем не менее, мы считаем, что студенты старших курсов в роли распределителей будут «обманывать» чаще, так как мы ожидаем, что их склонность к использованию власти выше, однако несмотря на это мы думаем, что старшие студенты будут реже вмешиваться в роли судей, так как они более терпимы к несправедливости, чем студенты младших курсов.

Помимо принятых решений мы также хотели оценить время принятия решений участниками на каждом этапе игры: решение о вложении, решение о распределении и решение о судействе. Мы сочли необходимым оценить этот параметр и провести сравнение на его основе для выделенных нами групп (тип образования, пол, возраст и роль).

Мы считаем, что на решение о вкладе у экономистов будет уходить меньше времени, чем у неэкономистов не только из-за их большей склонности не вкладывать ничего, но и из-за умения быстрее анализировать последствия подобных решений. У мужчин на этом этапе должно уходить больше времени на размышления, чем у женщин, так как последние как правило подходят к решению таких вопросов более импульсивно. Мы ожидаем, что старшие курсы будут тратить незначительно больше времени на принятие решения о вкладе, так как, с одной стороны, они более опытные и могут рассчитать ожидаемый выигрыш быстрее, а с другой стороны, подойдут к этому решению более ответственно, благодаря чему постараются учесть больше факторов, чем студенты младших курсов. Наконец, на время принятия решения роль не должна оказывать значимого влияния, так как она назначается после решения о вложении. Тем не менее, отсутствие этой информации, разумеется, окажет влияние на конечное решение.

Что же касается времени принятия решений, то очевидно, что судьям на принятие решения придется тратить больше времени в виду большего числа факторов, которые им необходимо учесть при осуществлении своей воли. Для остальных групп мы ожидаем получить те же результаты, что и при принятии решения о вкладе.

3. Результаты эксперимента

По итогам эксперимента нам удалось набрать 130 участников, среди которых было:

- 36 неэкономистов и 94 экономиста;

- 82 женщины и 48 мужчин;

- 66 студентов младших курсов и 64 студента старших курсов.

После первичной обработки данных мы получили следующую картину:

Таблица 4

В таблице представлены средние показатели по выигрышу, вкладу, времени принятия решений о вкладе и о распределении или судействе с учетом всех основных признаков. Как можно заметить, средний выигрыш в игре составил 1631 рубль (при стартовой сумме в 1000 рублей и максимальном выигрыше в 2000 рублей на одного человека). Средняя величина вклада составила 676,85 рублей, и если бы все играли честно, а судьи не вмешивались, то средний выигрыш в таком случае составил бы 1676,85 рублей. По факту же мы видим, что средний выигрыш несколько ниже этой суммы, из чего можно сделать вывод о том, что вмешательство судей имело место быть. Среднее время принятия решения о вкладе составило 31,35 секунд, а время принятия решения о распределении и судействе - 79,1 секунд, что, в целом, является ожидаемым результатом в виду того, что для первого решения требуется намного меньше расчётов.

Рассмотрев общие средние показатели, можно перейти к анализу средних показателей внутри выделенных групп. К примеру, наиболее высокие выигрыши оказались у мужчин-неэкономистов младших курсов, выполнявших роль судей. При этом эта же группа обладает самым низким показателем вложений среди неэкономистов. Меньше всего в среднем выиграли мужчины-экономисты младших курсов в роли распределителей. Этот результат можно назвать вполне закономерным с учетом имеющихся у нас ожиданий и предсказаний экономической теории, однако с вложениями ситуация строго противоположна той, которую мы ожидали. Если просмотреть соотношения между выигрышем и вкладом у всех групп, то как раз только у мужчин-неэкономистов судей и мужчин-экономистов распределителей можно заметить значительный разрыв, причем ситуация с вложениями у этих двух групп относительно их образования противоположная нашим ожиданиям. Подобный результат сложно объяснить, но скорее всего он связан с излишней эгоистичностью экономистов и чрезмерной бережливостью неэкономистов в этой конкретной ситуации.

Что же касается времени принятия решений о вкладе, то можно проследить, что в среднем дольше всего думали мужчины-неэкономисты старших курсов в роли судей, а меньше всего - женщины-неэкономисты младших курсов, что в целом соответствует нашим ожиданиям. При этом в среднем все категории неэкономистов показали стабильно более быстрые решения о вкладе, что подтверждает наше первоначальное предположение.

Если же обратить внимание на время принятия решений о распределении и судействе, то, во-первых, можно заметить, что судьи тратят намного больше времени, как и ожидалось, а во-вторых, решения экономистов более длительные, что говорит о том, что они старались принимать как можно более взвешенные решения, особенно на старших курсах.

Тем не менее, ввиду малого количества наблюдений по некоторым группам, мы решили посмотреть более глобальную статистику. И хотя нас интересовали различия каждой рассматриваемой группы, мы решили, что намного лучше интерпретировать результаты, полученные по крупным группам. Следующая таблица представляет такие результаты:

Таблица 5

Здесь представлены средние выигрыши и вклады с учетом типа, пола, курса и роли. Как можно заметить, единственным значимым различием здесь является размер вклада у старших и младших курсов. Так или иначе мы подробнее остановимся на каждом отличии, даже незначимом, и объясним полученные результаты.

Нетрудно заметить, что у неэкономистов средний вклад выше, чем у экономистов, как и выигрыш, при этом ожидаемый выигрыш при таком вкладе должен быть 1715,11, что незначительно меньше реального среднего выигрыша. Это дает повод предполагать, что неэкономисты-судьи очень мало вмешивались в решения распределителей, однако дальнейший анализ показал, что это не так. В любом случае, данный результат вполне сопоставим с нашими ожиданиями, а незначимость различий говорит о том, что в целом экономисты не так сильно отличаются от неэкономистов, как принято предполагать.

У половых групп наблюдается примерно та же ситуация, что и у образовательных, однако ожидаемый выигрыш женщин при среднем вкладе в 681,67 рублей выше, чем реальный средний. У мужчин средний вклад ниже, как и средний выигрыш, который намного ниже ожидаемого на основе среднего вклада, из чего вновь можно предположить, что в распределения, связанные с мужчинами, судьи вмешивались чаще, а следовательно, мужчины «обманывают» чаще, чем женщины. Так ли это на самом деле, мы сможем узнать, когда будем подробно разбирать результаты, посвященные теоретико-игровой модели.

Что же касается различий по возрасту, то можно заметить, что студенты младших курсов небрежнее отнеслись к своим деньгам: различия ожидаемого выигрыша и фактического у них больше, чем у старших курсов. Более того, значимыми получились различия в средних вкладах этих двух групп, и это подтверждает наши ожидания относительно их поведения.

Наконец, несмотря на то, что решение о вкладе не должно в большой мере зависеть от роли участника, вышло, что в среднем судьи вкладывались меньше, чем распределители, а в итоге получали больше, что лишь подтверждает наше предположение о том, что распределители «действительно» обманывали своих партнеров. И хотя эти различия незначимы статистически, это все равно интересное наблюдение.

Так или иначе, нам стоило еще оценить и время принятия решений у тех же групп студентов, и вот что нам удалось получить:

Таблица 6

Здесь наши ожидания относительно времени принятия тех или иных решений полностью подтвердились, а некоторые оказались даже статистически значимыми, однако опять же рассмотрим всё подробнее.

Мы ожидали, что неэкономисты будут дольше принимать решение о вложении в общий фонд. В реальности оказалось, что в среднем они тратят на это решение почти в два раза больше времени, чем экономисты, и это различие оказалось статистически значимым. Таким же значимым различием оказалось то, что женщины тратили на решение о вкладе меньше времени, чем мужчины, и в этом наши предположения также подтвердились. Что касается различий по возрасту, то здесь, как и предполагалось, решение о вкладе старшекурсники принимали быстрее, однако это различие не оказалось значимым. Это можно объяснить тем, что со статистической точки зрения возрастная группа с 18 до 21 года имеет одинаковое отношение к деньгам, и именно эта группа целиком попала в нашу выборку. Интересным результатом оказалось то, что судьи в среднем дольше думали над решением о вложении, чем распределители. Мы уже упоминали ранее, что на это решение роль человека в игре не должна оказывать влияния, так как ему еще не известна роль на данном этапе эксперимента. Более того, алгоритм случайного подбора роли в программе не принимал во внимание время, которое требуется игроку для принятия решения о вложении, поэтому этот результат нельзя назвать сфабрикованным. Учитывая случайность распределения ролей, мы удивлены, что по данному параметру мы получили значимые различия между распределителями и судьями.

Что касается времени принятия решений экономистов и некономистов, то последние делали это незначительно дольше первых. Этот результат можно считать ожидаемым, ведь с одной стороны, экономисты как правило быстрее справляются с вычислительными задачами, а с другой должны учитывать больше факторов. К примеру, мы считали, что экономисты в роли распределителей будут чаще «обманывать» партнеров, и это значит, что им нужно взвесить больше параметров из-за большей рискованности такого решения, что, конечно, оказывает влияние на общее время принятия решения. Подробнее различия в принятии решений у экономистов и неэкономистов в разных ролях мы рассмотрим позже, а пока рассмотрим различия во времени решений у разных курсов. Что характерно, младшие курсы принимали решения о распределении и судействе значительно дольше, чем старшие, как мы и ожидали. Мы объясняем это тем, что старшекурсники в силу своих знаний и опыта способны принимать подобные решения быстрее. Наконец, судьи принимали свои решения дольше, чем распределители, и этот результат также ожидаем, так как судейское решение должно учитывать больше факторов.

Теперь, когда мы разобрались со средними показателями, мы перейдем к тому, как различались участники эксперимента с точки зрения принятия решений, и начнем мы с решений о вложении.

Таблица 7

Как мы уже говорили ранее, мы выделяем два типа решений в данной игре: вложиться в общий фонд (1) или не вложиться в общий фонд (0). Как можно заметить, среди неэконмистов не было ни одного человека, который бы выбрал вторую стратегию. Более того, на данном этапе различия между экономистами и неэкономистами получились значимыми. Это подтверждает наше предположение о том, что экономисты будут вкладываться реже неэкономистов. Такие же значимые различия мы получили и в случае мужчин и женщин, где первые вкладывались реже вторых. Интересно и то, что судьи чаще распределителей принимали решение не вкладываться в общий фонд. Это различие также оказалось значимым, однако мы не можем найти ему объяснение по той же причине, по которой не можем объяснить то, почему у судей уходило больше времени на то, чтобы обдумать решение о вкладе. Что же касается различий в возрасте, то они получились незначимыми, хотя старшие курсы вкладывались реже. С одной стороны, старшекурсники, как мы уже упоминали ранее, ответственнее относятся к деньгам, с другой стороны, анализируемая категория людей в возрасте от 18 до 21 статистически имеет схожее отношение к деньгам, что и подтверждается отсутствием статистически значимых различий в нашем эксперименте.

Теперь перейдем к результатам следующего этапа модели: решению о распределении, где мы также выделяли две стратегии: «обмануть» (1) или сыграть честно (0). Мы считали, что распределитель «обманывает» партнера, если он забирает себе больше, чем его вклад, умноженный на два (то есть если он играет не по правилам либерального эгалитаризма).

Таблица 8

Из этих данных видно, что экономисты «обманывают» чаще, чем неэкономисты, однако статистически эти различия незначимы. С одной стороны, мы получили подтверждение наших ожиданий, с другой стороны мы можем утверждать, что из-за статистической незначимости имеющихся различий на самом деле экономисты не отличаются от неэкономистов с точки зрения их поведения в роли распределителей. Иными словами, мы получили результат, который говорит о том, что экономический склад ума не портит представления о справедливости и не подстегивает людей вести себя нечестно по отношению к остальным. Тем более тот факт, что среди неэкономистов примерно каждый четвертый пошел на «обман» свидетельствует о том, что у них тоже есть искаженное понятие справедливости или стремление к дополнительной наживе в случае ее наличия.

То же верно и для различий между мужчинами и женщинами. Несмотря на то, что в среднем женщины «обманывают» чаще, чем мужчины, это различие оказалось незначимым, а значит, в целом и у тех, и у других одинаковые представления о справедливости, как и схожие склонности к использованию власти для личной выгоды, хотя мы и ожидали получить обратный результат.

Что касается различий между курсами, то можно заметить, что старшекурсники «обманывали» своих партнеров чаще, хотя различие и незначимо статистически. С одной стороны, мы подтвердили наши ожидания, а с другой получили результат, что старшекурсники не значительно отличаются от студентов младших курсов, так как в этом возрасте и те, и другие лишь формируют свое отношение к реальности.

Наконец, перейдем к решениям судей. Напомним, что мы выделяли две основные стратегии для судей: вмешаться (1), то есть изменить решение распределителя, или не вмешаться (0) и оставить всё как есть. Мы не рассматривали решения судей с точки зрения их необходимости и справедливости.

Таблица 9

Как можно заметить, и экономисты, и неэкономисты вмешивались больше, чем требовалось, а процент вмешательства у них примерно одинаковый и различается незначительно, хотя экономисты и вмешивались чаще. Мы не были до конца уверены в том, придется ли экономистам судить чаще, но на деле оказалось, что это так. Мы можем объяснить это с одной стороны большим стремлением к использованию власти, хотя здесь судья не получал от своего решения никакой выгоды, кроме восстановленной справедливости, а с другой тем, что судьям-экономистам в принципе пришлось вмешиваться чаще из-за того, что экономисты чаще «обманывали» своих партнеров. Так или иначе можно утверждать, что и у неэкономистов, и у экономистов склонность к судейству находится на одном уровне, что говорит о том, что и те, и другие имеют схожие представления о необходимости восстановления справедливости.

У мужчин и женщин различий в судейском вмешательстве почти нет, что также говорит о схожести их представлений о справедливости. Несмотря на то, что мы ожидали, что мужчины будут вмешиваться чаще, мы не учли тот факт, что женщины острее чувствуют несправедливость и необходимость исправить ее, и именно поэтому они вмешивались так же часто, как и мужчины.

Что же касается возрастных групп, то нам удалось установить, что младшие курсы значительно чаще вмешивались в распределения по сравнению со старшими товарищами. Если учесть, что мы не пересекали старшие курсы с младшими во время игровых сессий, а также то, что процент «обмана» у старших курсов совпадает с процентом «вмешательства», в то время как у младших студентов вмешательство значительно превышает процент «нечестных» распределений, можно сделать вывод о том, что студенты младших курсов ставят собственные интересы выше интересов общества и готовы осуществлять судейство даже в тех ситуациях, где это не требуется. Иными словами, это может быть связано с тем, что они не до конца осознают ответственность за свои действия, которые оказывают влияние не только на них самих, но и на общество, пусть и в лице всего лишь одной пары, которую они оценивают. Полученные различия также могут говорить о том, что младшие курсы больше склонны к использованию власти, чем старшие курсы, что может быть отголосками юношеского максимализма и стремления менять мир вокруг себя вместо того, чтобы меняться самому, что у студентов старших курсов проявляется намного реже и не так остро. Так или иначе, мы получили интересные и статистически значимые различия в принятии решений о судействе у студентов разных курсов.

Так или иначе, на этом наш анализ полученных результатов не окончен. Мы решили рассмотреть «комбинации» из двух признаков, основным из которых был «тип образования». Так как наша работа в основном посвящена именно различиям экономистов и неэкономистов, но мы посчитали нужным рассмотреть комбинацию этого признака с полом, курсом и ролью. Для начала, мы все так же рассмотрели средние выигрыши и вклады:

Таблица 10

Как можно заметить, женщины-неэкономисты в среднем выигрывали больше, чем женщины-экономисты, но это различие статистически незначимо. Более того, если обратить внимание на средине размеры вкладов, которые можно назвать почти одинаковыми, причина таких различий, хоть и незначительных, напрашивается сама собой - женщины-экономисты страдали от несправедливых решений распределителей и судей в большей степени, чем неэкономисты. При этом у мужчин, несмотря на еще более существенную, но все еще статистически незначимую разницу в выигрышах, выходят статистически значимые различия во вкладах - неэкономисты вкладываются больше, чем экономисты, и при этом ожидаемый выигрыш последних ощутимо меньше реального, что вновь может говорить о большей степени несправедливости в решениях игроков-экономистов. Так или иначе, реальный результат в данной ситуации подтвердил наши представления относительно различий экономистов и неэкономистов.

Теперь же перейдем к различиям у представителей одинаковых возрастных категорий. Можно заметить, что неэкономисты младших курсов выигрывали значительно больше, чем экономисты. И хотя эти различия статистически незначимы, они соответствуют нашим ожиданиям. Если учесть различия в средних вкладах и сравнить ожидаемые средние выигрыши с реальными, можно заметить, что экономисты и в этом случае страдают от излишней несправедливости. И хотя последние вкладывают незначительно меньше своих коллег-неэкономистов, мы считаем, что эти цифры соответствуют нашим ожиданиям. Если же говорить о старших курсах, то можно заметить, что они не только выигрывают и вкладывают меньше своих младших товарищей, но и различаются не столь заметно по своему поведению. Конечно, экономисты и здесь вкладывают и выигрывают меньше, но это соответствует нашим предсказаниям и объясняется тем, что экономисты в принципе менее склонны доверять свои деньги кому-то, кроме себя. В случае, когда у экономиста нет гарантии, что именно он будет распределитилем, он предпочтет меньший вклад большему возможному выигрышу, так как это снизит его возможные потери от вложения. Старшие курсы понимают это лучше младших, чем и объясняются различия между ними в том числе.

Наконец, можно заметить, что ожидаемый средний выигрыш у распределителей-неэкономистов почти в точности совпадает с реальным. На основе этой информации можно предположить, что распределители-неэкономисты ведут себя предельно честно, но проведенный до этого анализ говорит о том, что это не так. Так или иначе, это интересное совпадение. Однако если говорить о различиях с экономистами, то можно заметить, что они вкладываются больше, а выигрывают меньше. И если второй факт еще можно было предсказать, то первый оказался несколько неожиданным для нас, так как мы искренне ожидали, что экономисты должны вкладываться меньше. Как мы помним, роли назначались после осуществления решения о вкладе, поэтому говорить о какой-то зависимости между этими показателями довольно сложно, однако в данной ситуации можно предположить, что экономисты просто повели себя более рискованно не только совершив более значительные вложения в общий фонд, но и попытавшись «обмануть» своего партнера, будучи распределителем. Так или иначе, здесь различия статистически незначимы, из-за чего наверняка о них говорить не стоит. Более интересный и предсказуемый результат получился в случае с судьями. Опять же, роли не должны влиять на решения о вкладе, так как они назначаются после этого решения, но результаты эксперимента показали, что судьи-экономисты вкладывались меньше всего, и это различие оказалось статистически значимым, что можно объяснить стремлением экономистов снизить возможные потери в том случае, если бы им досталась роль, отличная от распределителя. Так или иначе, эти решения повлияли и на средний выигрыш, который также отличается от выигрыша судей-неэкономистов в меньшую сторону, но уже не так значимо, как на вклад, так как на этот результат влияет далеко не только решение о вкладе.

Теперь перейдем ко времени принятия решений:

Таблица 11

Нетрудно заметить, что в случае различий в типе образования внутри половых групп результаты разнятся. В случае женщин различия получились хоть и соответствующими ожиданиям о том, что экономисты принимают решение быстрее, статистически они незначимы, чего не сказать о различиях мужчин, где разница очень существенная. Заметим, что неэкономисты в этом случае тратят намного больше времени, что соответствует нашим ожиданиям. При этом различия между мужчинами и женщинами экономистами совсем незначительны, что говорит о схожести их мышления. Что же касается их решений в роли распределителя или судьи, то для женщин образование не играет существенной роли, в то время как у мужчин экономисты думают быстрее, хоть и статистически незначимо.

Теперь разберем различия у младших курсов. Видно, что неэкономисты младших курсов рассуждали над вкладом дольше, чем экономисты, однако статистически это различие не значимо, хоть и не противоречит нашим ожиданиям, которые подтвердились в случае студентов старших курсов, где различия оказались значимыми. Что же касается времени решения в роли распределителя или судьи, то здесь в обеих группах различия незначимы, хотя опять же у младших курсов ушло больше времени, чем у старших, а неэкономисты рассуждали над решением дольше, что соответствует нашим ожиданиям.

Наконец, рассмотрим различия в рамках одинаковых ролей. Наиболее значимые различия получались для времени принятия решения о вкладе: и среди распределителей, и среди судей неэкономисты рассуждали дольше экономистов. В случае же решений о распределении ситуация обратная: с ними неэкономисты справлялись пусть и незначительно, но все же быстрее. А вот для судейств ситуация соответствует нашим ожиданиям: экономисты принимали решения быстрее, хотя это различие и не является статистически значимым.

В целом можно заметить, что наиболее значимые различия наблюдаются на стадии формирования вложений, и здесь экономисты действительно принимают решение быстрее. Совпадение реальных данных и наших ожиданий в данной ситуации является положительным результатом.

Рассмотрев средние величины, закончим данную часть разбора результатов анализом решений в рамках модели в группах, выделенных по тем же признакам.

Таблица 12

Как мы помним, среди неэкономистов никто не принял решение о вложении в общий фонд, однако данная таблица дает более детальное представление о том, какие именно группы экономистов отказались вкладываться в общий фонд. Можно заметить, что это студенты старших курсов мужского пола, которые исполняли роль судей. Именно в этих группах между экономистами и неэкономистами возникли наиболее значимые различия. При этом этот результат полностью совпадает с нашими ожиданиями относительно данных групп, поэтому перейдем к рассмотрению решений распределителей.

Таблица 13

Несмотря на то, что в среднем экономисты в каждой представленной категории чаще «обманывали» своих партнеров, значимые различия получились лишь в случае мужчин. Тем не менее, мы считаем этот результат не до конца релевантным ввиду малого количества наблюдений по мужчинам-неэкономистам в роли распределителей. Возможно, что при большем их количестве значимость могла измениться. Тем не менее, можно утверждать, что в целом на данном этапе решение экономистов и неэкономистов совпадают, то есть иными словами склонность к «нечестному» поведению и у той, и у другой группы одинаковая. Наконец, рассмотрим решения судей:

Таблица 14

Несмотря на то, что в среднем экономисты вмешивались чуть чаще, это различие является статистически незначимым, а потому можно утверждать, что и неэкономисты, и экономисты в роли судей принимали схожие решения о вмешательстве. При этом можно заметить, что мужчины вмешивались незначительно чаще женщин, а старшие курсы - незначительно реже младших, что тоже подтверждает наши предположения.

Однако на этом наш анализ не заканчивается. Мы решили рассмотреть несколько регрессий, которые были посвящены принятию решений в рамках нашей теоретико-игровой модели. Мы рассмотрели по одной регрессии для каждого этапа эксперимента, используя имеющиеся наработки со средними показателями, и вот что нам удалось получить:

Таблица 15 Регрессия для решения о вкладе

Можно заметить, что регрессия получилась значимая с R²=11,19%, хотя важнее то, какие коэффициенты мы получили. В первую очередь отметим, что все коэффициенты получились значимыми. В нашей регрессии мы учитывали решения (0 - не вложиться, 1 - вложиться), которые зависели от типа образования (0 - неэкономист, 1- экономист), пола (0 - женский, 1 - мужской) и курса (диапазон значений от 1 до 4 включительно). Мы не стали вводить зависимость от роли, так как на данном этапе этот показатель не должен значимо влиять на решение о вкладе и будет искажать значимость регрессии. Введение в регрессию показателя «время вклада» оказалось нецелесообразным: он не улучшал общую значимость регрессии и сам был незначимым. Из этой регрессии мы можем заметить, что мужчины-экономисты старших курсов должны вкладываться меньше, чем женщины-неэкономисты младших курсов. Это целиком совпадает с нашими средними значениями, полученными ранее, что дополнительно подтверждает полученный результат и наши выводы.

Далее мы решили рассмотреть регрессию, в которой показывалась зависимость времени принятия решения о вкладе от тех же величин с добавлением роли (где 0 - распределитель, а 1 - судья):

Таблица 16 Регрессия для времени решения о вкладе

Здесь регрессия также получилась значимой с R²=25,74%. Все коэффициенты получились значимыми, кроме пола. В целом можно сказать, что дольше всего думают неэкономисты-мужчины младших курсов, выполняющих роль судьи, что опять же соответствует средним показателям и нашим выводам.

Следующей рассмотренной нами регрессией стала зависимость решения распределителя от типа, пола и курса:

Таблица 17 Регрессия для решения об "обмане"

Как можно заметить, регрессия получилась совершенно незначимой, как и коэффициенты в ней. Это говорит о том, что в комплексе ни пол, ни курс ни, самое главное, тип образования на решение о том, честно ли распределять фонд или нет, не влияют. Несмотря на то, что мы надеялись получить значимый результат, подобное развитие событий нас тоже устраивает, так как позволяет сделать вывод о том, что наши представления о справедливости не зависят от пола или курса, а тип образования не искажает их. Это очень приятный результат, который мы учтем при подведении итогов.

Тем не менее, нам предстоит еще рассмотреть решения судей:

Таблица 18 Регрессия для решения о вмешательстве

И эта регрессия получилась незначимой, а единственный значимый коэффициент находится перед переменной курса. Этот результат можно назвать ожидаемым, так как при анализе средних показателей мы не обнаружили значимых различий, а значит, мы можем сделать такие же выводы, как и для решений распределителей.

Последней рассмотренной нами регрессией стала зависимость времени принятия решения о распределении или судействе в зависимости от типа, пола, курса и роли:

Таблица 19 Регрессия для времени принятия решений распределителя и судьи

Несмотря на значимость регрессии, коэффициенты при типе и поле оказались незначимыми, что, в принципе, подтверждают и средние показатели. То, что для роли коэффициент получился значимым, не вызывает удивления, так как судьям действительно требуется больше времени для принятия решений. Что касается курса, то вполне логично, что студентам старших курсов приходится меньше рассуждать над принятием решения в роли судьи или распределителя, так как они обладают большим запасом знаний и опыта, чтобы справляться с такими ситуациями быстро и качественно. Мы считаем, что аномалий здесь обнаружено не было.

Подводя итог вышесказанному, можно заметить, что основные различия между экономистами и неэкономистами замечены на стадии решения о вложении: экономисты действительно реже вкладывались в общий фонд и принимали это решение быстрее. Что же касается реальных различий в «обмане» в роли распределителя и вмешательства в роли судьи, то все они хоть и соответствуют нашим ожиданиям, на деле оказались незначимыми, из чего мы можем сделать вывод, что экономическое образование не искажает понятие справедливости у людей, а также не нарушает их чувство меры, когда дело касается излишнего вмешательства. С учетом того, что мы постарались сделать эксперимент относительно приближенным к реальности, мы считаем, что получившиеся результаты можно интерпретировать с точки зрения экономического образования в целом, а не только в рамках эксперимента. Иными словами, результаты эксперимента распространяются не только на его участников и на ситуацию, смоделированную в эксперименте, но и на другие, похожие решения в реальной жизни, в которой могут оказаться произвольные экономисты или неэкономисты. С этой точки зрения наш эксперимент демонстрирует, что общепринятое суждение о том, что экономическое образование «портит» людей, является ошибочным. Возможно, экономисты ведут себя более эгоистично, не заботясь о выгоде общества, но в условиях неопределенности и высоких рисков они предпочитают не заниматься сомнительными сделками, что с экономической точки зрения является рациональным поведением. Подобное поведение позволяет снизить издержки общества не только с точки зрения урегулирования конфликтов и установления справедливости, но и с точки зрения издержек на принятие тех или иных решений. Иными словами, отказ от участия в фонде сохраняет время не только распределителю, но и судье, который не должен пересчитывать правильность распределения (если, конечно, распределитель не решил отдать часть общего фонда партнеру, а судья считает это несправедливым, но это, скорее, исключение, нежели правило). Это значит, что решение, которое было основано на собственных «эгоистичных» мотивах в итоге принесло пользу обществу. Конечно, общество могло бы произвести больше денег, если бы человек вложился, но если бы судье пришлось вмешиваться в случае несправедливого решения распределителя, общество бы потеряло средства из уже имеющихся денег. С точки зрения экономической рациональности, реальные потери имеющихся средств намного хуже, чем недополученные доходы, поэтому экономисты, которые чаще всего и отказываются от вложений в данной ситуации, ведут себя просоциально, а не асоциально, как может показаться. Таким образом, мы подтвердили нашу гипотезу, которую выдвинули перед разработкой эксперимента.

Заключение

По итогам проведенного исследования мы получили много различных результатов, которые мы хотим подытожить в данном разделе.

Во-первых, на основе теоретической части нам удалось установить, какие именно различия могут быть между экономистами и неэкономистами. В первую очередь все исследования были нацелены на то, какие решения принимают люди в тех или иных смоделированных ситуациях, и как различается подход людей к принятию решений в этих ситуациях. Первые исследования отметили, что экономисты неохотно вкладываются в общие фонды в играх с общественным благом, в то время как в играх-ультиматумах результаты получились противоречивыми: с одной стороны, экономисты чаще стремились «обманывать» партера, а с другой наоборот - стремились к более честному распределению. И то, и другое решение логично с точки зрения экономической теории, однако последнее нацелено на гарантированный выигрыш, в то время как первое связано с риском. В играх-дилеммах все было более однозначно: экономисты реже выбирали сотрудничество, а в играх с возможностью наказания за доверие или недоверие часто пользовались такой возможностью. С одной стороны, эти эксперименты показывали, что экономисты отличаются от неэкономистов в худшую сторону. С другой стороны, более поздние работы, которые были посвящены естественным экспериментам, доказали, что виной всему эффект отбора, а не профессиональная деформация, поэтому утверждать наверняка о том, что именно экономическое образование определяло поведение людей в таких ситуациях, нельзя. Как минимум эти противоречивые результаты предыдущих исследований дали нам дополнительную мотивацию к проведению собственного эксперимента.

Во-вторых, нам необходимо было понять, какой дизайн эксперимента лучше всего подойдет для наших целей. Мы решили сразу отказаться от идеи «социальных дилемм», так как современные студенты даже неэкономических профилей очень хорошо знакомы с «дилеммой заключенного», что может значительно исказить получаемые результаты. Таким образом из оставшихся популярных экспериментов оставались игры с общественным благом и игра-ультиматум.

В-третьих, нам необходимо было смоделировать внутриигровую ситуацию так, чтобы она была похожа на реальность: мы хотели дать участникам достаточную свободу действий, чтобы они имели возможность «обманывать» друг друга, но чтобы они при этом могли быть наказаны. Вводить обязательное наказание мы не хотели, так как это не мотивировало бы игроков вести себя нечестно, если бы они этого хотели при возможности, поэтому правосудие было решено оставить в руках самих участников. Мы посчитали, что слияние игры с общественным благом на первом этапе с игрой-ультиматумом, в котором тиран распределяет полученный на первом этапе удвоенный общий фонд, будет удачной идеей, так как позволит игрокам побыть в ситуации, достаточно приближенной к реальности. Тем не менее, мы хотели, чтобы игрок, которому не повезло стать распределителем, все-таки имел возможность исполнить активную роль без повторения игры. Мы считали, что повторяющиеся игры стимулируют игроков к созданию определенной стратегии, и чтобы их поведение было максимально естественным, составили игру с учетом того, что в ней будет всего один раунд. Таким образом, чтобы второй игрок получил активную роль, мы назначали его судьей для случайной пары игроков по соседству, где он мог на свое усмотрение перераспределить итоговые выигрыши участников, если решение распределителя ему казалось несправедливым. Это позволяло всем игрокам принимать активное участие в игре без ее повторения.

Разработав эксперимент, мы занялись его воплощением. Повторимся, что нам не удалось собрать в одной аудитории экономистов и неэкономистов, а также людей с разных курсов. Эксперимент проводился несколько раз в разных аудиториях. На основе того, как вели себя люди при объявлении начала эксперимента, мы обнаружили интересные наблюдения.

Для экономистов денежная награда являлась дополнительным стимулом к участию. Когда мы объявили в аудитории о начале эксперимента, студенты сначала отнеслись настороженно. Стоило нам упомянуть про денежную награду, как они сразу проявили больший энтузиазм, хоть и все равно отнеслись к этой идее скептически. При этом ни одна из групп участников до конца эксперимента не верила, что нескольким случайным парам выплатят их реальный выигрыш (мы старались держать шанс каждого игрока на уровне 10% для дополнительной мотивации).

С неэкономистами ситуация оказалась совершенно противоположной. Мы провели целый день на факультете гуманитарных наук, чтобы собрать хотя бы небольшую группу неэкономистов для участия в эксперименте. Когда нам удалось договориться с одним преподавателем, и мы начали объявление, люди начали расходиться. Их не интересовало ни то, что эксперимент будет длиться не больше 20 минут, ни то, что для этого не нужно делать ничего сложного, ни то, что в конце их ждет денежная награда. Осталось всего 4 человека, с которыми мы, конечно, не стали играть, потому что это нарушало анонимность. Когда нам удалось добраться до другой аудитории, где людей было больше, то поначалу нам вроде бы удалось заинтересовать студентов, но когда мы упомянули про денежное вознаграждение, они просто рассмеялись и дружно ушли. Это дало повод усомниться в том, что деньги являются мотиватором для неэкономистов. Наши опасения подтвердились, когда мы поехали на этот факультет повторно по предварительной договоренности. В этот раз нам хотя бы удалось провести игровые сессии с двумя группами участников, однако в первом случае к выплате выигрышей участники отнеслись очень холодно и настороженно, а во втором случае и вовсе массово отказались от этого. Участники первой группы позже объяснили мне, что неэкономистам (или гуманитариям) было неприятно, когда мы предложили им деньги за участие в эксперименте. Этот результат демонстрирует то, что экономисты и неэкономисты имеют разное отношение к одной и той же ситуации.

Тем не менее, повторно обратимся к результатам эксперимента. После тщательного их анализа мы установили, что основным различием между экономистами и неэкономистами является момент принятия решения о том, вкладываться ли в общий фонд или нет. Нам не только удалось подтвердить наше предположение о том, что экономисты будут реже и меньше вкладываться, чем неэкономисты, но и убедиться в том, что это решение экономисты принимают намного быстрее. При этом оказалось, что в роли распределителей и неэкономисты, и экономисты «обманывают» своих партнеров с одинаковой периодичностью, хотя на принятие решения у экономистов опять же уходило меньше времени. Что же касается решений судей, то неэкономисты вмешивались в распределения так же часто, как и экономисты, что опять же подтверждает наши позитивные ожидания о том, что экономическое образование не искажает представления о справедливости. Именно это мы и хотели доказать, когда начинали это исследование, поэтому этот результат мы считаем основным и самым важным в нашей работе. Тем не менее, мы получили и другие интересные результаты, как, например, подтверждение эффекта индоктринации (профессиональной деформации) с точки зрения решений о вложении: студенты старших курсов не только вкладывались реже, чем их младшие коллеги, но и решение принимали сравнительно быстрее, причем это же верно и для экономистов и неэкономистов старших курсов. Интересно и то, что мужчины вкладывались в фонд реже женщин, что говорит об их большей бережливости и склонности к более тщательному обдумыванию решений.

Так или иначе, мы считаем наше исследование успешным, так как нам не только удалось провести удачный эксперимент и получить ценные данные, но и сделать на их основе подробный анализ возможных различий экономистов и неэкономистов, которые на самом деле не так уж сильно отличаются друг от друга.

Список использованной литературы

1. Ahmed Ali “Can education affect pro-social behavior? Cops, economists and humanists in social dilemmas.”/International Journal of Social Economics, Vol. 35 Iss 4 pp.298-307;

2. Bruno S. Frey, Stephan Meier “Are Political Economists Selfish and Indoctrinated? Evidence from a Natural Experiment”/ Economic Inquiry, July 2003; 41; 3; ProQuest, p.448;

3. Capellan Alexander W., Hole Astri Drange, Sorsen Erik Ш. and Tungodden Bertil «The Pluralism of Fairness Ideals: An Experimental Approach», 2007

4. Charles Bram Cadsby, Elithabeth Maynes, “Choosing between a socially efficient and free-riding equilibrium: Nurses versus economic and business students”/Journal of Economic Behavior & Organization, Vol. 37 (1998), pp. 183-192;

5. Bjorn Frank, Gunther G Schulze “Does Economics make citizens corrupt?”/ Journal of Economic Behavior & Organization, Vol. 43 (2000), pp. 101-113;

6. Robert H. Frank, Thomas Gilovich, Dennis T. Regan “Does Studying Economics Inhibit Cooperation?”/Journal of Economic Perspectives - Volume 7, Number 2 - Spring 1993, pp. 159-171;

7. T.D. Stanley, Ume Tran “Economics Students Need Not Be Greedy: Fairness and the Ultimatum Game”/Journal of Socio-Economics, Volume 27, No. 6, pp. 657-664;

8. Yoram Bauman, Elaina Rose “Selection or indoctrination: Why do economics students donate less than the rest?”/Journal of Economic Behavior & Organization, 79 (2011), pp. 318-327;

9. Utteeyo Dasgupta, Arjun Menon “Trust and trustworthiness among Economic Majors”/Economic Bulletin, 2011, Volume 31, Issue 4, pp.2799-2815.

Приложение

Размещено на Allbest.ru