Концептуальные основы стратегической теории фирмы
Обзор эволюции стратегической теории фирмы. Изучение различных подходов к путям формирования устойчивого конкурентного преимущества фирмы. Представления о правилах сочетания ресурсов для получения прибыли. Принципы построения стратегической теории фирмы.
| Рубрика | Экономика и экономическая теория |
| Вид | курсовая работа |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 17.01.2016 |
| Размер файла | 105,0 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Введение
Стратегическая теория фирмы - в строгом смысле слова "теория" как развернутый корпус знаний о ее объекте. В лучшем случае определенный "срез" таких знаний на некоторый момент времени можно отразить в монографическом формате. Поэтому операциональная задача этой работы - охарактеризовать предмет такой теории, его связь с альтернативными пониманиями предмета СТФ, предложенными в существующих подходах и концепциях, и отличия от этих пониманий.
Нетрудно заметить, что предлагаемая реконструкция динамики подходов к СТФ отличается от разработанной и обоснованной В.С. Катькало "линейно-поступательной" концепции эволюции теории стратегического управления, согласно которой "эволюция предполагает рассмотрение таких изменений, которые обусловлены одной причиной, имеющей внутреннее происхождение, и представляют собой последовательное накопление некоторой новизны. Внутренняя причина прогрессирующего развития теории стратегического управления состоит в стремлении к целостному анализу источников и механизмов создания устойчивых конкурентных преимуществ фирм" [Катькало, 2006, с. 147].
Предложенное понимание эволюции идеи СТФ, включая констатацию непродуктивности холистической методологии, позволяет наметить возможную линию формирования такой теории. Демонстрацию того, что предложенная реконструкция процессов развития идеи СТФ является обоснованной, и представляет собой данная статья.
1. Фирма как объект и предмет теории
Разграничение объекта теории - того или иного фрагмента объективной или субъективной реальности - и ее предмета, т.е. некой модели (аспекта, среза) этой реальности, которая и изучается теорией, является общепринятым в методологии науки, оно относится к любой теории - как естественно, так и общественно-научной. Несомненно, оно должно иметь место и применительно как к СТФ, так и к любой другой теории фирмы.
В основополагающей статье Р. Рамелта, где было впервые использовано выражение "стратегическая теория фирмы", явное определение его содержания, как известно, отсутствует. Однако из текста его статьи ясно, что СТФ не должна базироваться на неоклассической экономической теории, поскольку в последней специальная теория фирмы как реального феномена, наблюдаемого в экономике, просто отсутствует.
В рамках теории отраслевых рынков, разумеется, присутствуют представления о "репрезентативной фирме", однако они вовсе не объясняют наблюдаемого разнообразия фирм внутри одной отрасли, - в то время как в числе базовых задач теории стратегического менеджмента как раз и находится объяснение этого разнообразия, - и, тем более, ничего не говорят о собственно менеджменте. Следующий важный момент заключается в том, что практически принимаемые стратегические решения базируются на тех моделях и "неявных теориях" фирмы, которыми располагает каждый из менеджеров. То, насколько они близки к реальности, т.е. являются научно обоснованными, во многом определяет и успешность стратегических решений.
Представляется очевидным, что объектом теорий фирмы выступает совокупность фирм - реально существующих и (относительно) легко идентифицируемых феноменов окружающего нас мира. Разные теории фирмы выделяют у этих реальных феноменов разные стороны, элементы и взаимодействия между ними, строят разные модели фирм, что и обусловливает нетождественность предметов этих теорий.
Однако так ли однозначно можно определить, с чем именно, говоря о фирме, мы соотносим свои высказывания: с фирмой как элементом объекта теории или с фирмой как ее предметом? А ведь от того, с чем мы сопоставляем свои теоретические утверждения и гипотезы, зависит, окажутся они истинными или ложными. При этом, очевидно, гипотезы должны соотноситься с наблюдениями над объектом, а утверждения (подтвердившиеся гипотезы или логические выводы из моделей фирмы) - с описанием предмета теории, развивая и пополняя его.
Можно ли дать точное и однозначное определение (вербальное или формальное) фирме как объекту теории? Как представляется, это сделать невозможно, поскольку любое описание будет, по определению, характеризовать фирму как предмет теории. Поскольку на базе одного объекта может быть построено множество различных предметов несовпадающих теорий, то спор о том, какой предмет "правильнее", "точнее" и т.п., лишен смысла. Сопоставлять предметы разных теорий одного и того же объекта имеет смысл лишь по тому, насколько верными оказываются следующие из них гипотезы и выводы, насколько они продуктивны для решения практических задач.
Вместе с тем представляется очевидным, что, говоря о фирме как объекте изучения, все ее исследователи имеют в виду некоторую организацию, т.е. группу индивидов, взаимодействующих между собой для решения той или иной задачи. От того, какие именно стороны (свойства) индивидов, взаимодействий и задач полагаются важными, зависит и определение предмета соответствующей теории.
Приведенные положения далеко не всегда, однако, учитываются в дискуссиях, развертывающихся при обсуждении проблематики теорий фирмы, в частности - понятия фирмы. Не имея возможности в рамках статьи обсудить сколько-нибудь полно хотя бы значительную часть такого рода дискуссий, остановимся лишь на одной из них.
В новой институциональной экономической теории (НИЭТ) устоялось представление о том, что фирма и рынок представляют собой две крайних (полярных) градации единой шкалы механизмов координации, различаясь доминирующими контрактами: внутри фирм таковым является отношенческий контракт найма, а внутри рынка - классические и неоклассические контракты купли-продажи. Это различие не должно скрывать внутреннее единство фирмы и рынка, поскольку при определенных условиях происходит фундаментальная трансформация, т.е. конкурентные взаимодействия рынка замещаются неконкурентными контрактными взаимодействиями продавца и покупателя.
Более того, даже классический или неоклассический контракт (как "атом" рынка) в течение времени его выполнения вполне можно рассматривать в качестве виртуальной организации, поскольку в этот период он определяет двух или более лиц, сообща решающих определенную задачу, т.е. некоторую организацию. Не удивителен в этой связи вывод С. Мастена о том, что фирму можно отличить от исполняемого (находящегося в процессе исполнения) контракта только в рамках "внешней" правовой системы, т.е. по экономической природе они неразличимы.
Иные выводы из положений Мастена извлекает Дж. Ходжсон: представления о внутреннем единстве фирмы и рынка, с его точки зрения, являются порочной идеей, поскольку ни фирму, ни рынок невозможно понять вне институционального (в первую очередь, правового) контекста. Фирма - это некоторая юридическая конструкция, и ничего общего с рынком она не имеет; рынок также является юридической конструкцией, но иной, а порочность идеи их внутреннего единства заключается в том, что рассматривается дихотомия "фирма/рынок". В действительности же реальна трихотомия "фирма/рынок/нерыночные обмены", и нерыночные обмены не являются гибридами фирмы и рынка: "Во всех обменах есть неявные или явные юридические контракты, управляющие передачей прав собственности. Но не все обмены включают отношения конкуренции и скоротечности, которые мы обнаруживаем на рынках".
Фирма, согласно Ходжсону, "это специальный тип организации, которая является юридически признаваемой и нацелена на производство. Фирма определяется как интегрированная и длительно существующая организация, включающая двух или более человек, действующая явно или подразумеваемо как "юридическое лицо", способное владеть активами, предназначенными для производства благ или услуг, а также способная продавать или сдавать в аренду потребителям эти блага или услуги".
Сформулировав это определение, Ходжсон продолжает: "Почему столь много экономистов избегают очевидного, юридически обоснованного, "каждодневного" определения фирмы? Тому есть две схожих и связанных причины. Одна из них - тенденция ассоциировать так называемые "экономические" атрибуты социальной структуры со специфическим субъективным восприятием включенных в нее агентов, а не с характером социальной структуры или институтов. Другая - это желание сделать экономическую теорию общей и внеисторической, а не связывать ее с исторически специфическими институтами".
Если проинтерпретировать приведенную дискуссию в терминах объект/предмет теории, становится очевидным, что фирма "по НИЭТ" представляет собой предмет соответствующей теории, в то время как фирма "по Ходжсону" - это попытка описания объекта теории. Насколько удачной можно считать эту попытку? Укажем лишь на один момент, вызывающий серьезные сомнения: как быть с теневыми фирмами? Очевидно, они не являются юридически признаваемыми, однако имеют те же управленческие и экономические черты, что и юридически признаваемые, и в некоторых странах производят до половины ВВП. Исключать их из объекта теории фирмы (и тем более, теории стратегического менеджмента) - значит серьезно обеднять ее содержание: в реальном мире, где применяются различные формы государственного регулирования рынков, решение об "уходе в тень" представляет собой очевидную разновидность стратегических решений фирмы.
Можно спорить с приведенными Дж. Ходжсоном причинами слабого внимания в экономической теории к правовой форме фирм, однако подчеркивание юридических атрибутов этих разновидностей организаций, безусловно, значимо. Вместе с тем именно в силу тех или иных особенностей правовой среды, действующей в экономике, мы сплошь и рядом сталкиваемся с тем, что единая по сути организация может быть представлена несколькими юридическими лицами. Скажем, если законодательство предусматривает существенные налоговые льготы для малого бизнеса, то вариант искусственного раздробления одной организации на несколько "малых фирм" вовсе не кажется невероятным.
Что в таком случае окажется объектом управленческого анализа? Строго следуя введенному определению фирмы "по Ходжсону", надо исследовать каждую из "малых фирм", хотя здравый смысл ясно подсказывает: изучать нужно всю совокупность как единую организацию. Можно ли "примирить" очерченные позиции? С нашей точки зрения, это возможно посредством разграничения понятий "экономическая фирма" и "юридическая фирма". При этом границы экономической фирмы определяются, например, в соответствии с НИЭТ, в то время как границы юридической (в нашем примере - юридических) - скажем, рациональным решением собственника о минимизации налоговой нагрузки в условиях существующего законодательства.
Подводя итог обзору рассмотренной дискуссии, нужно подчеркнуть важность четкого определения предмета той или иной теории фирмы. Ведь внутри любой реальной фирмы всегда можно вычленять разные аспекты, модели, гносеологические системы и т.д. Предпочтительность же того или иного предмета должна, как отмечалось, определяться успешностью решения с его помощью задач теории фирмы.
В настоящее время практически общепризнанно, что любая теория фирмы, претендующая на роль оснований для исследований в области менеджмента, должна давать ответы как минимум на следующие вопросы:
1. Существование: почему фирмы возникают и существуют, почему не все
2. Границы: почему границы фирмы проходят именно там, где они находятся, какие обмены осуществляются внутри фирмы, а какие - вне нее?
3. Организация: почему структура фирм такова, какова она есть, как взаимодействуют формальная и неформальная структуры?
4. Функционирование: как осуществляется координация работы структурных подразделений и действий работников?
С точки зрения теории стратегического менеджмента - как позитивной, так и нормативной - к этим вопросам нужно добавить и еще два:
5. Конкурентные преимущества: как фирма создает (и должна создавать) конкурентные преимущества?
6. Механизм создания стоимости: как фирма создает (и должна создавать) ценность для потребителя и стоимость?
Разумеется, перечисленные вопросы далеко не исчерпывают всего многообразия тем, которые могут заинтересовать исследователя, работающего в обсуждаемой области. Однако именно они выступают в качестве ключевых, без ответа на которые теория фирмы вряд ли может считаться полноценной теорией. Тем самым стратегической теорией фирмы может считаться та теория фирмы, которая дает те или иные ответы на приведенные вопросы. Рассмотрим с этой точки зрения основные концепции фирмы, не являющиеся неоклассическими экономическими в указанном выше смысле.
1.1 Транзакционный подход
Трансакционный подход, известный также под названием контрактного подхода, исторически был первым, не только поставившим вопрос о том, почему существуют фирмы, но и давшим такой ответ на него, который определил отправной пункт целого нового направления в экономической теории, существенно изменившего ее облик и предпосылки. Речь идет о знаменитой статье Р. Коуза "Природа фирмы". Суть ответа, как известно, заключалась в том, что фирмы в силу своего особого контрактного устройства обеспечивают экономию трансакционных издержек при координации использования ресурсов по сравнению с координацией, обеспечиваемой действием механизма цен, т.е. рынком.
Будучи существенно продвинутым в 1970-х-1980-х гг. целым рядом исследователей, и в первую очередь О. Уильямсоном, который ввел понятие оппортунистического поведения и создал тем самым предпосылки для применения к изучению фирм агентской модели, трансакционный подход давал ясные и аргументированные ответы на первый и второй, а также отчасти третий из приведенных выше вопросов СТФ. Четвертый, пятый и шестой вопросы в тот период вообще находились вне сферы внимания сторонников трансакционного подхода.
Как представляется, такая ситуация в определенной мере явилась следствием того, что в рамках данного подхода был достаточно детально представлен предмет теории, т.е. модель фирмы, формировались, анализировались и верифицировались выводы из этой модели, однако мало внимания уделялось тому, что есть фирма, т.е. тому, что представляет собой объект теории. Эта позиция была ясно выражена С. Ченом: "Я утверждаю, что мы не знаем в точности, чем является фирма, но знание этого не является жизненно важным. Слово "фирма" - это просто краткое описание способа организовать деятельность в рамках контрактной структуры, отличающейся от обычных рынков продукции". Квинтэссенцией такого отношения к фирме как объекту исследования можно считать ставшее широко употребляемым выражение "фирма как совокупность контрактов" (, введенное М. Дженсеном и У. Меклингом для характеристики корпорации. Если трактовать его буквально, - а работы, опубликованные в рамках трансакционного подхода, иногда вполне допускали это, - то о стратегиях говорить было просто невозможно: у контрактов (и даже их совокупностей) никаких стратегий быть не может. Они могут быть только у индивидов, заключающих те или иные контракты и исполняющих (или не исполняющих) их. Это, разумеется, не могло не привести к сдержанной позиции теоретиков и практиков менеджмента по отношению к трансакционному подходу к фирме.
Другой момент, обусловивший весьма критическое отношение исследователей стратегического менеджмента к данному подходу, была достаточно жесткая позиция, занятая О. Уильямсоном по поводу стратегий в принципе: "Экономия издержек - лучшая стратегия", занятая им еще в начале 1990-х гг. и не раз подтвержденная впоследствии. Разнообразие стратегических практик, разносторонние подходы в области стратегического планирования и т.д. оказывались при таком подходе в лучшем случае на периферии исследовательских интересов.
Вместе с тем авторитет НИЭТ обусловил появление целого ряда публикаций, посвященных попыткам синтеза трансакционного подхода с другими направлениями, по которым развивались разработки в области теории фирмы, адекватной задачам стратегического менеджмента. Обеспечить успешность таких попыток весьма непросто, поскольку для этого необходимо как минимум совместить предпосылки синтезируемых подходов. В этом плане наиболее "валентным" представляется ресурсный подход, лишенный, по мнению ряда исследователей, каких-либо ограничивающих поведенческих предпосылок, что и обусловило его широкую популярность среди теоретиков стратегического менеджмента.
1.2 Ресурсный подход
Альтернативное понимание фирмы как "пучка ресурсов" начало активно развиваться в середине 1980-x - начале 1990-х гг., хотя предпосылки к его формированию были заложены еще в конце 1950-х гг. Суть ресурсного подхода, как известно, заключается в следующем. Различия в экономических результатах фирм, действующих на одном товарном рынке, связаны с различиями в составе ресурсов, которыми располагает фирма и которые используются ею в своей деятельности. Ресурсы понимаются при этом в самом широком смысле - как все то, что обеспечивает функционирование фирмы. Наличие у фирмы неких особых ресурсов, обозначаемых известной аббревиатурой VRIN (Valuable, Rare, Inimitable, Non-substitutable), обеспечивает ей конкурентное преимущество, т.е. получение сверхнормальной прибыли, или ренты.
Важным компонентом ресурсного подхода явилась постулируемая "причинная неоднозначность", заключающаяся, по мнению сторонников подхода, в том, что ни внешним, ни внутренним наблюдателям причинная связь между составом и свойствами ресурсов, которые используются фирмой, и возникающим конкурентным преимуществом может быть совершенно не ясна. Это положение, безусловно базирующееся на фактах невозможности для большинства менеджеров ответить на вопросы о причинах тех или иных решений, приведших к успеху, является следствием ограниченной рациональности индивидов. Более точно, речь идет о такой ее разновидности, как ограниченная рефлексивность, т.е. неспособность полностью осознать причины своих решений и действий. Для внешних наблюдателей основой причинной неоднозначности выступает ограниченность общих познавательных способностей индивидов.
Широкая трактовка ресурсов, включавшая в них знания, способности, решения и действия менеджеров, обеспечила высокую привлекательность ресурсного подхода для исследователей стратегического менеджмента, поскольку "возвращала" им, в отличие от трансакционного подхода, традиционный объект анализа. При этом предмет теории не оказывался в столь резком несоответствии с практической деятельностью, как это имело место для трансакционного подхода к теории фирмы. Ведь фирма как пучок ресурсов несопоставимо ближе к практике управления, чем фирма как совокупность контрактов.
Вместе с тем ряд положений ресурсного подхода подвергся критике, в рамках которой можно выделить несколько направлений:
Во-первых, в концепции отсутствовал ответ на вопрос о причинах возникновения фирм, т.е. на первый из "стандартных" вопросов, жизненно важных для любой теории фирмы.
Во-вторых, была подмечена определенная тавтологичность подхода: успешные фирмы успешны, потому что они обладают уникальными ресурсами, так что они должны формировать у себя такие ресурсы, чтобы быть успешными.
В-третьих, с этой чертой ресурсного подхода во многом связано и обвинение его в несоответствии такому критерию научности теории, как фальсифицируемость.
В-четвертых, внимание было обращено и на некоторую "замкнутость" концепции, на ее пренебрежение внешней конкурентной средой: ведь стоимость создается в обменах, на рынках, а последние находятся вне сферы ее внимания.
В-пятых, использование причинной неоднозначности как фактора, объясняющего устойчивость конкурентного преимущества, создает труднопреодолимые препятствия в рамках нормативной составляющей теории: ведь если менеджеры не всегда понимают, какие именно ресурсы "ответственны" за возникшие конкурентные преимущества, маловероятно, что сторонние исследователи, сталкиваясь с нематериальными ресурсами и способностями, уловят такие связи. При этом без соответствующего знания затруднительны и какие-либо рекомендации.
Наконец, в-шестых, легко заметить и несколько "мелких" недочетов, типа избыточности VRIN (значимые ресурсы не могут не быть редкими), нечеткости разграничения ресурсов и способностей (ресурсы трактовались как все, что может рассматриваться как сила или слабость данной фирмы), смешения системы ресурсов и отдельных ресурсов (за создание ценностей для потребителя и, соответственно, стоимости "отвечают" все ресурсы фирмы, так что выделение лишь некоторых из них в качестве ключевых необоснованно).
Убедительные ответы на перечисленные критические замечания до сих пор так и не получены. Однако вместо упрочения основ подхода его сторонники и последователи двинулись дальше, сконцентрировав внимание на таких составляющих пучка ресурсов, как знания и способности.
1.3 Подход, основанный на знаниях
Зарождение подхода, основанного на знаниях (ПОЗ), происходило практически синхронно с формированием ресурсного подхода, в первой половине 1990-х гг. Своим содержанием ПОЗ отразил распространившееся к этому времени среди менеджеров и исследователей понимание того, что в рамках "новой экономики" возникают фирмы, для которых именно знание становится наиболее значимым ресурсом, и такие фирмы могут вести себя иначе, чем фирмы в "старой экономике". Отсюда - концентрация внимания на движении знаний и их влиянии на эффективность и конкурентные преимущества фирм. Знания при этом трактуются как субъективированная информация, неотделимая от убеждений индивида и целенаправленного действия.
Основные положения ПОЗ самым тесным образом связаны с ресурсным подходом, заимствуя из него понимание природы компетенций и ресурсов как основы устойчивого конкурентного преимущества. Они во многом перекликаются с положениями поведенческих теорий фирмы, такими как важность познавательных процессов (cognition), предпосылка разделяемой идентификации членов организации ("организационное гражданство", и неявной эволюционной теории фирмы (центральная роль рутин как источников устойчивости и изменчивости, хранителей памяти организации, основы формирования способностей фирмы).
В отличие от ресурсного подхода, ПОЗ предложил свои объяснения существованию фирм. Согласно этому подходу фирмы существуют, поскольку превосходят рынки в их способности организовывать комбинации знаний, снижая издержки коммуникации и координации посредством создания и развития групповой идентичности. Кроме того, именно организации усваивают и развивают новые знания, создаваемые индивидами, обеспечивая долгосрочность и устойчивость взаимодействий между индивидами, независимо создающими новые знания, и формируя для индивидов условия для интеграции их экспертных знаний.
Между ресурсным подходом и ПОЗ есть и другое отличие: с точки зрения первого знание - это ресурс, необходимый для того, чтобы обеспечить наличие и возможность использования (изменения) других ресурсов, в то время как с точки зрения второго знание - это "обычный" ресурс наравне с другими ресурсами.
Однако основное отличие заключается в понимании уровня локализации знания: если традиционно знания понимались как феномен индивидуального уровня, т.е. принадлежащие исключительно индивидам, то в рамках ПОЗ они трактуются как феномен, присущий фирме в целом и различным группам индивидов. При этом особо подчеркивается важность взаимодействий между индивидами и группами в процессах создания и распространения знаний (например, при развитии рутин), и главное - при формировании конкурентных преимуществ.
Обоснование "надындивидуальности" знаний связывается ПОЗ с существованием некодируемого знания. Логику этого обоснования можно выразить следующим образом: индивиды являются ограниченно рациональными, что выражается прежде всего в форме "ограниченной языковой выразительности". Иначе говоря, они не всегда способны точно выразить словами свои знания и чувства, что обусловливает формирование некодируемого знания. Именно различия явного и некодируемого знания отделяют знание от других ресурсов. Из этих положений делается следующий вывод: не все знание фирмы может быть обнаружено в голове одного индивида, оно распределено между работниками фирмы и, следовательно, принадлежит фирме. Более того, именно фирмы создают и развивают рутины, которые действуют как хранилища знаний в этом смысле фирмы становятся "знающими" организациями.
Поскольку тезис надындивидуальности знания является центральным как для ПОЗ, так и для его важнейшего ответвления - концепции динамических способностей, то на его анализе необходимо остановиться специально. В приведенном рассуждении вызывает самые серьезные сомнения обоснованность принадлежности распределенных некодируемых знаний фирме, а не совокупности индивидов. Ведь если, скажем, у каждого из членов некоторой группы есть разная одежда, отсюда никак не вытекает, что эта одежда в совокупности принадлежит группе, а не отдельным людям. Точно так же нельзя согласиться и с тем, что рутины создаются фирмами, а не отдельными людьми, равно как и с тем, что рутины (независимо от их точного определения), а не память отдельных людей (работников фирмы) являются хранилищем неявных знаний.
Простейшим доказательством отсутствия у фирмы неявных знаний (а также рутин, способностей и др.) может служить следующий мысленный эксперимент. Представим себе, что в некоторой фирме одновременно и полностью заменен весь персонал. В какой из оставшихся неизменными частях такой фирмы сохранятся неявные знания, рутины и т.п.? Ответ очевиден: ни в какой. Разумеется, сохранятся все кодированные знания, записанные на бумаге, на табличках над кабинетами и в памяти компьютеров. Некоторую информацию о бывших работниках также можно будет извлечь из расположения мебели, планировки помещений и других артефактов. Однако самое значимое, по мнению сторонников ПОЗ, неявное знание безвозвратно исчезнет из фирмы вместе с удаленными сотрудниками.
Заметим, что нечто похожее на приведенный мысленный эксперимент - замену не всех, а некоторых из сотрудников - сторонники ПОЗ используют как доказательство именно того, что неявные знания принадлежат фирме. Логика их рассуждений примерно такова: если заменить сотрудника на нового, сложившиеся рутины практически не меняются; следовательно, рутины существуют независимо от отдельных работников.
Легко видеть, однако, что у факта неизменности рутин при замене отдельных работников существует иное, гораздо более простое объяснение: рутины существуют в памяти оставшихся работников, так что новый сотрудник обучается "вести себя правильно", взаимодействуя с последними. Не рутины, независимо от людей существующие "в памяти фирмы", переносят информацию новому сотруднику, а его коллеги обучают его, частично - словами (кодируемая часть рутин), частично - личным примером (некодируемая часть рутин).
Здесь необходимо, разумеется, внести некоторое "философско-терминологическое" уточнение. Если понимать выражение "нечто принадлежит группе" как сокращение выражения "нечто принадлежит всем или большинству членов группы", то никаких проблем с принадлежностью знаний фирме (как некоторой группе ее работников) не возникает. Однако проблемы появляются, если трактовать группу (или фирму) как самостоятельный субъект, существующий наряду (или "над") с ее работниками. Именно такую трактовку мы и характеризуем как "холистический антропоморфизм".
В качестве обоснования субъектного характера фирмы (организации, группы) чаще всего указывают на ее системный характер и существование у систем эмерджентных свойств. Безусловно, реально существующие организации являются системами. Соответственно, у них имеются и некоторые эмерджентные свойства. Однако никто и никогда не доказал, что одним из таких свойств фирмы выступает свойство "быть субъектом" - таким же, как индивид, т.е. обладающим сознанием, волей, памятью, способностями к познанию и действию, эмоциями и т.д.
Справедливости ради нужно отметить, что Р. Нельсон и С. Уинтер в своей основополагающей книге неоднократно подчеркивали метафорический характер использованного в ней уподобления рутин привычкам, генам и т.п. Они полагали, что рутины ближе всего к программам поведения, отличаясь от, например, компьютерных программ наличием значительных некодируемых фрагментов, которые не могут быть ясно сформулированы "носителями" этих программ, т.е. индивидами - работниками фирмы. Однако дальнейшая эволюция как самого этого понятия, так и связанных с ним понятий организационных способностей, организационного обучения и т.п., как показало исследование, пошло по пути буквальной трактовки упомянутых метафор, понимания их как терминов.
Как следствие, в рамках такой эволюции не произошло уточнения понятий организационной рутины и организационной способности. Напротив, их содержание стало поистине "безразмерным": "Когда исследователи пытаются предложить определения, они часто так много вкладывают в понятия рутин и способностей, что те на деле становятся идентичными организации как таковой, или же рутины отождествляются с другими конструктами, такими как эвристики, стратегии, организационные процессы и устройства, когнитивные моменты (например, "организационная память") и стимулы...".
Образно выражаясь, понятие "рутины" стало подобно понятию "четвероногие объекты", в содержание которого включаются, наряду с кошками и собаками, также столы, стулья и Эйфелева башня. Безусловно, такое понятие имеет право на существование. Вопрос состоит в том, является ли оно продуктивным для развития той или иной теории. С нашей точки зрения, безграничное расширение понятия "рутины" (вместе со столь же широким пониманием термина "знание") создает излишние, искусственные трудности для теории стратегического менеджмента в целом и СТФ - в частности. стратегический фирма конкурентный прибыль
Проанализируем эти трудности на примере проблемы передачи некодируемого знания или же проблемы репликации рутин. Не воспроизводя сложные аналитические конструкции, предложенные авторами упомянутых работ, рассмотрим значительно более простое решение названной проблемы. Если мы разделим "безразмерное" знание на информацию, закодированную в знаках, являющихся внешними по отношению к индивиду, и собственно знание, закодированное во " внутренних" знаках человеческого организма, т.е. в электрохимических сигналах и состояниях мозга, то проблема репликации рутин фактически исчезает. Ведь собственно знание может быть как кодируемым - индивид в состоянии озвучить или записать некоторую его часть, - так и некодируемым.
Кодируемую часть рутины, понимаемой как знание индивида о том, что следует делать в некоторой ситуации, включая его взаимодействие с другими работниками, можно передать новому работнику путем специализированного производства соответствующей информации. Некодируемое же знание в принципе не может быть результатом специализированного производства информации, оно может рассматриваться только как результат производства потенциальной информации, т.е. как информация, содержащаяся в любом объекте. Но потенциальная информация не может быть и объектом передачи: ее можно только извлекать из объекта-носителя. Извлечение потенциальной информации из любого объекта, в тот числе из индивида как носителя некодируемого знания, предполагает исследование этого объекта: наблюдение за его поведением, выдвижение гипотез, их проверку, экспериментирование и т.п. У нового работника фирмы, которому его коллеги пытаются "реплицировать" ту или иную рутину, нет иного пути получения некодируемой части рутины, чем повторение действий опытных работников на основе сообщенной ему информации (отражающей кодируемый компонент рутины) и собственных попыток делать то же самое, в ходе которых у него возникает (или не возникает, если его индивидуальные способности недостаточны) соответствующий некодируемый компонент рутины.
Понятно, что реплицируемая рутиназнание существует в памяти индивидов, а вовсе не в организации (или фирме), причем некоторые части этого знания могут не осознаваться индивидами (и следовательно, не кодироваться), другие - осознаваться, но не кодироваться, третьи - и осознаваться, и кодироваться. Тем самым нет какой-либо необходимости в том, чтобы трактовать знания как многоуровневый концепт, содержание которого существует и на уровне индивида и на уровне организации. Информация, безусловно, может принадлежать фирме как юридическому лицу (например, патент), но знания могут принадлежать лишь индивидам.
Характеризуя ПОЗ в целом как вариант СТФ, нельзя не отметить, что, стремясь доказать преимущества фирмы перед рынком в производстве и использовании знаний, его сторонники не учитывают, во-первых, органичные для фирмы ограничения этих процессов, а во-вторых, - существование механизмов координации, более эффективных именно для производства информации и знаний, чем и фирма, и рынок.
Неотъемлемые от фирмы ограничения на производство и использование знаний связаны с тем, как в ней распределяется доход, получаемый фирмой от продаж продукции, произведенной на основе знаний. Если в фирме принято стимулирование индивидуальных усилий, то у умелого работника возникают стимулы сохранить свои производственные знания при себе, а не передавать их другим, так как это (относительно) снизит его зарплату. Если же в фирме поощряется групповая оплата, то вполне может возникнуть "эффект безбилетника", который в состоянии вообще подавить стремление повышать уровень производственных знаний у работников. К сожалению, в рамках ПОЗ эти проблемы не обсуждаются, их место занимает якобы всеобщая "организационная идентичность", исключающая возможность оппортунистического поведения работников.
Что касается второго момента, то в силу специфических черт информации как кодированного знания наиболее эффективные из известных на сегодня механизмов координации, которые могут применяться для ее производства, - это не фирма, а некоммерческая организация и "базар". Соответствующий пласт идей, однако, совершенно не освоен в рамках ПОЗ.
Таким образом, налицо значительные проблемы в самих основаниях ПОЗ, что ставит под сомнение его потенциал в формировании СТФ.
1.4 Концепция динамических способностей
Общепризнанно, что концепция динамических способностей (КДС) явилась развитием ресурсного подхода, призванным придать динамизм его статическим конструкциям. Вместе с тем в силу ведущей роли в КДС понятий рутин, обучения и т.п. она тесно связана с ПОЗ, выступая своеобразной "вершиной" всего ресурсного подхода, отражающей как его достоинства, так и недостатки.
КДС анализирует вопросы формирования и сохранения конкурентных преимуществ фирмы. В соответствии с ней конкурентное преимущество обеспечивается наличием у фирмы динамических способностей (ДС), т.е. способностей модифицировать и пересматривать свои компетенции для достижения лучшего соответствия с изменившейся внешней средой. Способности фирмы, в свою очередь, трактуются как изменяющиеся внутренние и внешние организационные навыки, ресурсы и функциональные компетенции. Согласно КДС, конкурентные преимущества создаются путем использования организационных и управленческих процессов, позиций, т.е. активов всех типов, а также путей - верований и привычек, ограничивающих будущее поведение, для того чтобы на долгосрочный период развить высокоэффективные рутины.
В соответствии с этим ДС характеризуются также как "траектории развития компетенций", т.е. как специфические для фирмы процессы, основывающиеся на прошлом опыте. ДС сочетают в себе гибкость, необходимую для обеспечения возможности изменений, с ограничениями, которые выводятся из прошлого именно данной фирмы.
Если попытаться охарактеризовать КДС в сравнении с ранее рассмотренными подходами, то можно заметить, что она представляет собой существенное упрощение ресурсного подхода, поскольку заменяет поиск неуловимых V(R)IN-ресурсов поиском способностей адаптировать таковые (в предположении, что они уже есть) к изменениям внешней конкурентной среды. Фактически анализ совокупности V(R)INресурсов замещается анализом только одного ресурса - способности комбинировать остальные ресурсы (включая и организационные способности, как это принято в ресурсном подходе). Стоит отметить, что КДС обусловливает и существенное сужение объекта анализа: интерес для нее представляют не все фирмы, а только те, которые действуют в динамичных, инновационных секторах.
Унаследованные от ресурсного подхода и ПОЗ характеристики КДС недавно стали объектом достаточно обстоятельного критического анализа. В числе недостатков подхода исследователи отмечают: (1) отсутствие должных теоретических оснований; (2) слабую эмпирическую верификацию формулируемых положений; (3) неясность практической применимости; (4) сосредоточенность на понятийно-терминологических вопросах в ущерб изучению механизмов стратегических изменений. К этому можно добавить также и известную тавтологичность положений КДС, подобную той, которую М. Портер подметил, анализируя ресурсный подход (см. раздел 3): успешные фирмы успешны потому, что обладают ДС; чтобы стать успешной, фирма должна развивать у себя ДС. При этом вопросы о том, какими именно должны быть "успехообразующие" ДС, что должны для их формирования делать менеджеры и т.п., фактически остаются открытыми.
Ответ на эту критику, опубликованный в том же номере журнала, фактически сводится к следующему: КДС еще очень молода, не следует требовать от нее четкости и законченности формулировок, мощной базы эмпирических подтверждений и т.п. Безусловно, фактор молодости КДС - это реальность, однако, независимо от продолжительности существования той или иной концепции фирмы, ее потенциал так или иначе должен проявить себя в тех ответах, которые предлагаются для вопросов, приведенных в разделе 1.
Потенциал КДС в этом плане изначально ограничен нечеткостью исходного понятия "способность". Как образно выразились Д. Дози, Р. Нельсон и С. Уинтер, термин "способности" плавает в литературе подобно айсбергу в туманном Ледовитом океане, один из айсбергов среди других, с трудом отличаемый от многих других айсбергов вокруг него".
Ситуация мало изменилась и за прошедшие десять лет. Анализ литературы, посвященной изучению конкретных ДС, выделяемых разными исследователями, порождает ощущение, что многие из этих способностей объявляются таковыми adhoc, т.е. под те или иные действия успешной фирмы придумываются соответствующие организационные (динамические) способности. Так, если фирма (точнее, конечно, руководители и сотрудники фирмы) успешно вступает в отношения с другими фирмами, утверждается, что у нее есть динамическая "отношенческая способность"; если фирма хорошо разрабатывает контракты, значит, у нее есть "контрактные способности"; если фирма успешно вступает в союзы - у нее есть соответствующие "союзные способности"; если она может и вступать в союзы, и осуществлять слияния - у нее есть способность слияний и альянсов и т.д. Любому непредвзятому читателю ясно, конечно, что речь идет фактически об одной и той же способности, однако в силу неясности того, что же такое способность, каждый из исследователей волен изобретать "свою" способность.
Аналогично обилие способностей "открыто" и в такой сфере, как инновации: одни говорят об "инновационных способностях", другие - о способности балансирования рутин использования и открытия, третьи - о превосходстве в обновлении технологической базы. При этом, если одни исследователи утверждают, что "динамические способности представляют собой множество специфических и идентифицируемых процессов, таких как развитие производимой продукции, принятие стратегических решений и вступление в альянсы", то другие в рамках одной только лесной индустрии обнаруживают 54 значимых для нее способности. Более того, целые сферы управления, такие как сетевой менеджмент и управление знаниями, рассматриваются соответствующими исследователями как ДС.
Вместе с тем умение решать возникающие проблемы "штучно", по мнению С. Уинтера, не является реализацией ДС: "Стратегическая сущность способностей включает паттернизацию деятельности, и для того чтобы создать и поддерживать такие паттерны, обычно требуются дорогостоящие инвестиции, например, в развитие продуктовых линий. Фирмы могут обеспечить изменения и без опоры на динамические способности, посредством того, что здесь обозначено как решение проблем ad hoc". Приведенные аргументы в пользу исключения способности "штучного" решения вопросов из числа ДС не представляются убедительными. Ведь навык индивидуального подхода к каждой возникающей проблеме (в том числе и проблеме изменения сложившейся конфигурации ресурсов, например) может быть весьма устойчивой чертой действий менеджеров некоторой фирмы, так что отказывать такой устоявшейся практике в наличии у нее признаков ДС (при значительной неопределенности самих этих признаков) нет никаких оснований. Более того, как отмечал И. Доз, стратегические "решения конфликтны и не могут быть рутинизированы".
Далее, потенциал КДС изначально ограничен также и вследствие приписывания динамическим способностям свойства причинной неоднозначности по определению: "причинная неоднозначность - условие, при котором ни фирма, ни ее соперники не могут определить причины эффективности фирмы". Это, с нашей точки зрения, свидетельствует об изначальной неоперациональности данного понятия, крайне ограниченной применимости его для прикладных целей. Ситуация здесь напоминает ситуацию с понятием "наиболее приспособленный" в "старой" эволюционной теории: наиболее приспособленным объявлялся тот вид, который лучше всего выживает, а лучше всего выживает тот, кто наиболее приспособлен.
Однако для менеджеров-практиков такого рода силлогизмы мало что значат. Им важно получить ясные рекомендации относительно того, что же именно им следует предпринимать для улучшения положения фирмы в изменившихся условиях.
Этот порочный круг можно разорвать единственным образом: связав наблюдаемое (через успешность выживания) свойство наибольшей приспособленности с внутренними (морфологическими, физиологическими и т.п.) свойствами особей соответствующего вида и их поведенческими характеристиками посредством того или иного причинно-следственного механизма. Если же априори объявить такую причинную связь неясной и неопределенной, то понятие наибольшей приспособленности останется неоперациональным. В биологии, как известно, заявлений о причинной неопределенности никто из исследователей не делал, напротив, поиски причинных связей в конце концов увенчались значительным успехом, и путь к нему лежал через расшифровку геномов различных видов (см., напр.: [Ридли, 2008]).
Аналогичная связь должна быть установлена и для фирм - между их успешным (или неуспешным) функционированием и действиями менеджеров. Установление таких связей для динамических способностей, рутин и т.п. соответствует созданию их микрооснований, проект изучения которых был недавно заявлен [Felin, Foss, 2006].
1.5 Предпринимательские теории фирмы
Современная фирма, работающая в условиях глобальной и динамичной конкуренции, немыслима без активной предпринимательской деятельности. Хотя проблемы предпринимателя и предпринимательства изначально, еще с работ К. Менгера, изучавшего рыночный процесс, были в центре внимания австрийской школы (включая исследования Ф. фон Хайека и Л. Мизеса), вплоть до середины 1990-х гг. австрийская теория фирмы как специальная теория фактически не разрабатывалась. Еще в 1989 г. Б. Лосби характеризовал такое отсутствие как "наиболее очевидный дефект австрийской экономической теории" [Loasby, 1989, р. 166], а в 1996 г. Д. О'Дрисколл и М. Риззо писали: "Удивительно, что субъективистской или австрийской теории фирмы нет" [O'Driscoll, Rizzo, 1996, p. 123].
Вероятно, одной из первых публикаций, посвященных подобной разработке, была статья Н. Фосса [Foss, 1994], а продолжением этих усилий стала работа [Dulbecco, Garrouste, 1999]. В последнее десятилетие исследования в области предпринимательской теории фирмы (ПТФ) стали весьма многочисленны и разнообразны, охватывая проблематику динамики знаний, когнитивных процессов, процессов решения проблем и принятия решений и т.п. (см., напр.: [Alvarez, Barney, 2005; 2007; Casson, 2005; Dew, Velamuri, Venkataraman, 2004; Foss, Klein, 2001; Langlois, 2007; Roberts, Eisenhardt, 2003; Sarasvathy, Dew, 2009; Witt, 1999; 2007; Yu, 1999; Zander, 2007] и др.). Соответственно, несмотря на наличие определенного разнообразия конкретных подходов к ПТФ, можно очертить ее общие сложившиеся контуры, а также оценить потенциал с точки зрения формирования стратегической теории фирмы.
В силу особого места, занимаемого неоавстрийской школой в современной экономической теории, - ее положения фактически разделяются многими исследователями, важность идей отмечена премией имени Нобеля (Ф. фон Хайек, 1974 г.), однако собственно разработками в данном направлении занимается лишь узкий круг экономистов, - в упомянутых публикациях большое внимание уделяется взглядам представителей неоавстрийской школы на методологию экономической теории и характеристике ее базовых понятий, таких как субъективизм, неопределенность, распределенное знание, предпринимательство, теория капитала и т.п. Многие из названных работ содержат также (порой не вполне обоснованную) критику традиционных подходов. Так, неоавстрийский "взгляд на фирму неявно критикует современную (коузианскую) теорию фирмы ... эта теория преимущественно статична и уделяет либо мало, либо не уделяет вообще никакого внимания созданию рынков, предполагая, что ресурсы, продукция и технология являются данными, так что экономическая задача заключается только в их комбинации способом, минимизирующим трансакционные издержки" [Foss, 1994, p. 57].
Понимание фирмы внутри ПТФ вполне совпадает при этом с традиционными воззрениями: "Под термином „фирма" я буду понимать организацию, созданную с ясно выраженной целью получения прибыли" [Foss, 1994, p. 31]. Однако в вопросе о происхождении фирмы неоавстрийский подход заявляет свою особую позицию: "Фирма... это то, что возникает после того, как предприниматель осуществил некоторое предпринимательское принятие решения, а именно - покупку определенных ресурсов" [Kirzner, 1973, p. 52] (цит. по: [Foss, 1994, p. 58]). Еще более четко ее сформулировал Р. Ланглуа: "Фирма существует благодаря предпринимательству... В конце концов, совокупность идей, которые я считаю центральными для объяснения фирмы, это та же самая совокупность идей, которая является центральной в литературе по предпринимательству" [Langlois, 2007, p. 1108]. В чем же заключается эта совокупность идей?
Предприниматель в неоавстрийской теории - это индивид, изыскивающий или создающий новые возможности (business opportunities) для извлечения прибыли, основываясь на знаниях, которыми он обладает, и оценках (judgments), формируемых как на основе знаний, так и исходя из интуиции, поскольку он действует в условиях неопределенности [Kirzner, 1997]. Способность и готовность прини- мать "оценочные решения" (judgmental decisions) предполагает, что выявленная возможность трансформируется предпринимателем в бизнес-идею, т.е. в представления о новом сочетании ресурсов, позволяющем использовать эту возможность для получения прибыли.
Процессы реализации бизнес-идеи, сформировавшейся у предпринимателя, играют центральную роль в возникновении фирм: "Предпринимательское воображение определяет рождение фирмы" [Witt, 1999, р. 100]. Ведь реализовать бизнес-идею, позволяющую использовать возможности, предприниматель может двояко: (1) заказать необходимые для этого ресурсы на рынке, соединив их затем самостоятельно в некие объекты, которые потребители готовы у него приобретать; (2) создать фирму, в которой такое соединение будут осуществлять наемные работники, координируемые либо им самим, либо наемными менеджерами. По каким критериям осуществляется (или должен осуществляться) такой выбор?
Ответ Р. Коуза (и трансакционной теории фирмы) на эту дилемму известен: вы бор определяется соотношением трансакционных издержек использования двух названных форм реализации бизнес-идеи. Однако предприниматель, как и любой индивид, только ограниченно рационален, поэтому его выбор может быть ошибочным. Следовательно, необходим более детальный анализ этой дилеммы. Вариант такого анализа, проведенный О. Уильямсоном и основанный на понятии фундаментальной трансформации, обусловливаемой высокой специфичностью создаваемых активов и значительной частотой разовых трансакций и выступающей как средство защиты таких активов от оппортунистического вымогательства, в явном виде не опирается на понятия предпринимательства, бизнесидеи или бизнес-модели. Поэтому внутри формирующейся ПТФ возникли иные варианты изучения этой дилеммы предпринимателя и, соответственно, другие ответы на вопрос о том, почему предприниматели создают фирмы, а не обходятся совокупностью контрактов с другими индивидами, действующими на рынках.
Один из таких ответов дает И. Зандер: если издержки реализации новой бизнесидеи посредством рынка запретительно высоки вследствие непонимания участниками рынка этой идеи или неприятия ее, то предприниматель вынужден реализовать и эксплуатировать свою идею (создавать новую комбинацию ресурсов) в виде организации, внутри которой издержки на преодоление когнитивных барьеров оказываются ниже [Zander, 2007].
С точки зрения трансакционного подхода это означает, что запретительно высокие издержки ведения переговоров и заключения контрактов заменяются издержками выработки приказов и обеспечения их исполнения. Иными словами, работа Зандера уточнила содержание (тип) трансакционных издержек, "ответственных" за выбор механизма координации трансакций, напрямую связав его с ограниченными когнитивными способностями индивидов.
Схожую точку зрения высказывает и У. Витт: если у предпринимателя есть возможность четко специфицировать в контрактах параметры приобретаемых благ, то он выбирает рыночный механизм координации действий по реализации своей идеи. Если же такой возможности нет, он выбирает вариант создания своей фирмы, причем ограниченная рациональность индивидов чаще склоняет их в пользу второго варианта (см.: [Witt, 2007]). При этом особым преимуществом предпринимательской фирмы выступает "когнитивное лидерство" (cognitive leadership) [Witt, 1998]: обладая бизнес-концепцией, предприниматель в состоянии оперативно адаптировать и уточнять общие трудовые контракты, одновременно стимулируя работников не столько денежным вознаграждением, сколько воодушевляя их причастностью к самому процессу создания и реализации продуктов новой комбинации ресурсов. Как следствие, работник воспринимает задачи предпринимателя как свои собственные и реализует их, основываясь на внутренних (intrinsic) мотивациях. Важно подчеркнуть, что модель Витта находит практические подтверждения: по данным [Baron, Burton, Hannan, 1999], 54% стартапов работали в режиме когнитивного лидерства (в 10% случаев имел место бюрократический или авторитарный режим, примерно в трети - смесь режимов без четкой их идентификации).
Подобные документы
Понятия экономической и бухгалтерской прибыли. Компенсационные, фрикционные и научно-технические теории прибыли. Условия максимизации прибыли фирмы, кривые ее спроса и предложения. Функции прибыли в деятельности фирмы, направления ее использования.
курсовая работа [297,5 K], добавлен 28.02.2010Процесс формирования рыночных отношений в современной России. Поведение фирмы в условиях совершенной конкуренции и чистой монополии. Теории Р. Коуза, принципала-агента. Контрактная теория фирмы. Эффективность национальной, региональной, мировой экономики.
контрольная работа [54,8 K], добавлен 21.01.2014Понятие конкуренции. Решение фирмы об объеме предложения в краткосрочном периоде. Условия максимизации прибыли. Краткосрочные кривые предложения рынка в целом. Проблема конкурентного рынка в России. Концепция устойчивого конкурентного преимущества.
курсовая работа [86,2 K], добавлен 26.12.2012Фирма как самостоятельный экономический субъект, ее основные характеристики, понятие, признаки, функции. Неоклассическая теория фирмы, ее преимущества и недостатки. Анализ концепций, основанных на модели "принципал-агент" и на идее о неполноте контрактов.
реферат [24,5 K], добавлен 26.04.2013Равновесие фирмы в краткосрочном периоде. Классификация фирм в условиях краткосрочного равновесия. Положение конкурентной фирмы на рынке. Максимизация дохода от продаж. Определение предельной нормы замещения труда капиталом. Правило прибыли и издержек.
контрольная работа [307,1 K], добавлен 03.04.2017Теоретические понятия современных представлений экономической теории об организации фирмы. Понятие фирмы и организации как объекта управления, институциональный подход и принцип издержек, кооперации специализированных ресурсов и частной собственности.
курсовая работа [124,8 K], добавлен 09.01.2010Фирма как инструмент реализации рыночной экономики. Виды и организационно-правовые формы предпринимательства. Цели фирмы. Роль государства в функционировании фирмы. Теория фирмы. Традиционная теория. Менеджеральная теория. Поведенческие теории.
курсовая работа [92,2 K], добавлен 26.02.2003Цели создания фирмы. Концепции теории фирмы. Система ценностей на фирме. Организационные формы фирм: организационно-правовая и организационно-экономическая. Классификация фирм, сравнительный анализ основных форм организации фирмы в современной России.
курсовая работа [62,8 K], добавлен 11.11.2010Сущность, теоретические основы и условия возникновения рынка совершенной конкуренции. Поведение фирмы в этих условиях. Модели рыночной структуры и условия максимизации прибыли конкурентной фирмы. Равновесие фирмы в краткосрочном и долгосрочном периодах.
курсовая работа [42,4 K], добавлен 10.02.2009Предмет, методы, основные этапы развития экономической теории. Формы собственности и предпринимательства. Основы теории спроса и предложения, производства и издержек. Поведение фирмы в условиях конкуренции. Макроэкономическое равновесие на рынке благ.
практическая работа [24,1 K], добавлен 18.12.2014
