Экономический кризис, или, как он был назван в США, Великая депрессия, поразил все отрасли народного хозяйства. Так, за период с 1929 по 1933 г.г. промышленное производство страны сократилось в целом на 46,2%. Наиболее пострадало автомобилестроение, где производство сократилось на 80%, чугунолитейное производство сократилось на 79%, сталелитейное - на 76%, добыча нефти упала почти на 78%, угледобыча - на 59%.

Резкое сокращение производства в базовых отраслях оказало негативное воздействие на остальные отрасли экономики. Всего за годы кризиса в США обанкротились 135 тыс. промышленных, торговых и финансовых фирм, 5760 банков. Сильно пострадал и сельскохозяйственный сектор, где в результате резкого падения закупочных цен на продовольственные товары (в среднем на 58%), при фиксированных издержках в виде арендной платы, налогов и т. д. происходило постоянное сокращение производства, что повлекло за собой разорение около 1 млн. фермеров.

Одним из наиболее тяжелых проявлений кризиса перепроизводства стала небывалая для США безработица. В начале весны 1933 г. в стране насчитывалось около 17 млн. безработных, что составляло в то время приблизительно одну треть от деятельного населения. Одновременно произошло существенное падение уровня заработной платы (почти вдвое), что вместе с безработицей еще более сужало емкость внутреннего рынка, и, следовательно, усугубляло кризисные явления. В результате резко активизировался социальный протест, носивший формы забастовок, голодных маршей, пикетов, демонстраций и т. п., что создавало известную угрозу для политической системы в целом.

Ф. Рузвельт пришел к власти, когда кризис в США достиг апогея. В последние недели республиканского правления наступил банковский крах, явившийся прямым результатом потрясений в производственной сфере, приведших к исчерпанию средств вкладчиков. Он усугублялся также спекулятивной деятельностью банков, которые выбрасывали на рынок огромное количество ничем не обеспеченных "ценных" бумаг. Общее недоверие к банкам привело к тому, что вкладчики изымали золото и доллары, предпочитая держать их у себя дома. За два дня - 2 - 3 марта 1933 г. - из банков страны было изъято 500 млн. дол. Закрылись банки Нью-Йорка и Иллинойса - штатов, где находились центры финансовой мощи США. Стало очевидным, что в таких условиях стране как никогда нужно было энергичное правительство, способное остановить дальнейший спад, заставить работать механизм капиталистической экономики, не допустить развития движения социального протеста. 4 марта 1933 г. 32-й президент США занял Белый дом. В инаугурационной речи он сказал: "Единственное, перед чем мы должны испытать страх, - это сам страх. Стране нужны, и если я правильно понимаю ее права, стране требуются дерзкие, непрерывные эксперименты. Ведь это, так естественно: избрать метод и испытать его. Если ничего не получается, надо честно признать это и опробовать другое. Самое важное - что-нибудь пробовать".

Реформа финансовой системы.

Экономическая ситуация в стране диктовала необходимость начать реформы с решения кредитно-финансовых проблем. 6 марта президент, воспользовавшись предоставленными ему широкими полномочиями, провозгласил чрезвычайное положение и закрыл все банки страны. Был принят чрезвычайный банковский закон, в основу которого был положен дифференцированный подход к открытию банков. Все банки страны делились на три группы. В первую входили "здоровые" банки, которые следовало открывать в первую очередь; во вторую - банки, которые могли функционировать при условии оказания им помощи; в третью - те, которые не способны были функционировать; они должны были быть ликвидированы. Федеральная резервная система должна была выдавать ссуды нуждающимся банкам под залог ценных бумаг и государственных облигаций. Кроме того, банкам было разрешено выпускать привилегированные акции с целью их скупки реконструктивной финансовой корпорацией, что дало бы банкам наличность, необходимую для преодоления кризиса доверия. Любой банк мог быть открыт только после специального разрешения правительства, при этом министр финансов был вправе затребовать любую информацию о деятельности банка. Уже к 15 марта приступили к работе банковские учреждения, признанные "здоровыми". Меры по "очищению" банков привели к сокращению их числа. Если в 1932 г. в США насчитывалось 6145 национальных банков, то через год - 4890. В целом за 1933 - 1939 гг. при сокращении числа банков на 15%, объем их активов вырос на 37%.

Для предотвращения утечки золота за границу и его накопления в частных руках с целью спекуляции 5 апреля 1933 г. был принят закон, запретивший экспорт золота, а также указ об обязательной сдаче банкам гражданами США золотых запасов на сумму свыше 100 дол. Одновременно разрешался выпуск новых банкнот, не обеспеченных золотом. Вслед за этим правительство Ф. Рузвельта наложило эмбарго на золото, циркулирующее между США и заграницей. Это означало ликвидацию механизма золотого стандарта в стране и начало стремительного обесценивания доллара по отношению к золоту; стоимость доллара упала на 30%.

Вторым важнейшим банковским законом стал закон о банковской деятельности Гласса-Стигалла, принятый 16 июня 1933 г., по которому разделялись депозитные и инвестиционные функции банков, была создана Федеральная корпорация страхования депозитов (ФКСД). Важным новшеством было введение страхования банковских депозитов в пределах 2500 дол., увеличенное в 1934 г. до 5000 дол. Страхование финансировалось за счет специальных страховых взносов банков. Законом 1934 г. устанавливалось, что депозиты свыше 10 тыс. дол. подлежат страхованию в размере 100 % от суммы вклада, от 10 до 50 тыс. - 75 %, а свыше 50 тыс. - 50 %. В 1934 г. около 80 % всех банков США застраховали свои депозиты. Общественное доверие к банковской системе стало восстанавливаться.

В январе 1934 г. была проведена девальвация доллара, которая установила официальную цену золота на уровне 35 дол. за унцию по сравнению с прежней официальной ценой 20,67 дол., что снизило его золотое содержание на 41 %. Была начата чеканка серебряной монеты, т.е. в стране вводился биметаллизм.

Девальвация доллара, изъятие монетарного золота из частных рук, облегчение доступа к кредиту способствовали повышению цен и создали механизм инфляционного развития американской экономики, одновременно давая тем самым в руки государства средства для проведения реформ в других отраслях хозяйства.

Оздоровление промышленности и регулирование трудовых отношений.

Одним из важнейших законов, направленных на государственное регулирование промышленности и трудовых отношений с целью выхода из кризиса, стал закон о восстановлении промышленности, принятый 16 июня 1933 г. В соответствии с ним предпринимателям в каждой отрасли промышленности предлагалось добровольно объединиться и выработать "кодексы честной конкуренции", которые, во-первых, устанавливали бы размер производства; во-вторых, определяли бы уровень заработной платы и продолжительность рабочего дня; в-третьих, распределяли бы рынки сбыта между отдельными конкурентами. На время действия закона, ограниченное двумя годами, приостанавливалось применение к кодифицированным отраслям положений антитрестовского законодательства. Для проведения закона в жизнь создавалась Национальная администрация по оздоровлению промышленности (НРА) во главе с генералом Х. Джонсоном. НРА представляла собой огромную государственную машину федерального масштаба с соответствующими органами в штатах и городах. Через год после создания НРА кодексами были охвачены предприятия с общей численностью около 20 млн. человек. 450 кодексов распространялись на 95% всей промышленности и торговли США. Всего НРА одобрила около 750 кодексов, охвативших самые разнообразные виды производства - от черной металлургии и каменного угля до музыкальных инструментов и кухонной посуды.

Реформирование сельского хозяйства.

К самым глубоким вмешательствам государства в рыночную экономику относятся вспомогательные мероприятия в сельском хозяйстве, которое бесспорно являлось наиболее пострадавшей отраслью экономики.

12 мая 1933 г. вошел в силу билль о помощи фермерам. Его основной раздел - закон о регулировании сельского хозяйства - ставил главной целью поднять уровень цен с тем, чтобы их паритет на реализацию и покупаемую фермерами продукцию соответствовал соотношению цен за пятилетие, предшествовавшее Первой мировой войне (1909 - 1914). Фермеры, которые добровольно соглашались ограничить объемы производства или уничтожить часть продукции, получали премии. Средства для компенсации черпались из фонда, созданного из налога на первичную переработку сельскохозяйственной продукции. Ключевыми мерами осуществления программы регулирования сельского хозяйства были сокращение посевных площадей и уничтожение произведенной продукции. За первый год действия этого закона площадь под пшеницей была сокращена на 7,5 млн. акров, 10 млн. акров под хлопком было перепахано, 6,2 млн. поросят были истреблены. В 1934 г. сбор хлопка в США сократился по сравнению с 1933 г. более чем на 25%, урожай кукурузы - более чем на 40%. Все эти мероприятия проводились в то время, когда десятки миллионов людей голодали, были разуты и раздеты.

Закон о помощи фермерам создавал механизм рефинансирования фермерских долгов, сократив проценты по ипотечной задолженности и удлинив срок погашения долгов. С мая 1933 г. по октябрь 1937 г. федеральные земельные банки выдали 2,2 млрд. дол. кредитов, приняли на себя 37% всех долговых обязательств фермеров. Эти меры улучшили положение фермерства, хотя государственными дотациями в большей степени воспользовались собственники крупных хозяйств, чем владельцы мелких и средних ферм, которые не в состоянии были прибегнуть к хозяйственному маневрированию. В апреле 1936 г. Верховный суд США признал закон о регулировании сельского хозяйства незаконным.

Второй этап в аграрной политике "нового курса" ознаменовался принятием в марте 1936 г. закона о сохранении плодородия почв и о квотах для внутреннего рынка. Цель правительства осталась прежней - поднять цены на продукцию, поставляемую на рынок крупными фермерами, однако способ ее достижения изменился. Учитывая предыдущий опыт, когда крупные фермеры часто злоупотребляли правительственными субсидиями, премии были дифференцированными в зависимости от плодородия изъятой из обработки почвы, а не только от размера сокращаемой площади. Средства для выплаты аккумулировались уже не за счет особого налога, а выделялись из общего бюджета в размере 500 млн. дол. Завершающим в аграрной политике "нового курса" стал закон 1938 г., который, усилив регулирующие функции государства, ввел концепцию "всегда нормальной житницы", согласно которой поддержание цен достигалось не путем уничтожения излишков продукции, а ее сохранения и сопровождалось выплатами фермерам в счет еще не проданной продукции. Одновременно правительство США, проводя политику демпинга за границей, стимулировало экспорт пшеницы и хлопка выдачей ввозных премий. В итоге мероприятий "нового курса" процесс разорения ферм затормозился, ипотечная задолженность уменьшилась на 2 млрд. дол., денежные доходы фермеров, включая государственные премиальные платежи, выросли с 4,7 млрд. дол. в 1932 г. до 8,5 млрд. дол. в 1939 г. Паритет цен в 1936 - 1937 гг. поднялся до 92% от уровня 1909 - 1914 гг.

Решение проблем безработицы.

Регулирующая роль государства в период осуществления "нового курса" в наиболее выраженной форме проявилась в сфере социальной политики. Самой острой оставалась проблема безработицы. С целью организации помощи безработным была создана федеральная администрация па оказанию чрезвычайной помощи во главе с Г. Гопкинсом. На помощь безработным она израсходовала свыше 4 млрд. дол. С апреля 1933 г. стала функционировать система общественных работ. Всего с начала "нового курса" на указанную задачу было израсходовано 2 млрд. долл., поддержку получили примерно 20 млн. американцев, но кардинального изменения уровня занятости так и не произошло - новые рабочие места в частном секторе экономики так и не были созданы.

Для изменения этой ситуации президент в начале 1935 г. предложил создать новое агентство - "Управление прогрессивных работ" (Works Progress Administration - WPA), которое должно было создать новые рабочие места, но предоставить работникам условия худшие, чем в частном секторе, для того, чтобы поощрить стремление найти иную, не государственную работу. После трехмесячных дебатов в Конгрессе, "Акт о принятии мер срочной помощи" увидел свет. Он наделял президента полномочиями истратить на помощь нуждающимся до 5 млрд. долл. WPA стало действовать по схеме, предложенной Гарри Гопкинсом: тратить минимум денег на оборудование и материалы и привлечь к работе как можно большее количество людей. WPA продолжало действовать до 1943 г. и предоставила работу 8,5 млн. безработных, потратив в общей сложности 11 млрд. долл. Тем не менее, и это управление не решило основную задачу, которую ставила перед собой администрация Рузвельта: заставить действовать механизмы рынка. Сам факт столь длительного существования WPA говорит о том, что число безработных продолжало оставаться значительным до самого начала Второй мировой войны.

После двух лет осуществления "нового курса" политическая ситуация в стране оставалась напряженной. Накануне выборов 1936 г. Верховный суд отменил программу президента в сфере труда и промышленности, лишить Рузвельта своей поддержки угрожало рабочее движение, о чем свидетельствовал лозунг создания третьей партии, поддерживаемый массой избирателей. Оздоровления экономики еще не произошло.

2-ой этап Нового Курса. Социальная направленность.

Выходом из создавшейся ситуации стал резкий поворот "влево" в проведении реформ, означавший начало "второго нового курса". Одним из важнейших законодательных актов стал принятый в августе 1935 г. закон о социальном страховании, который предусматривал страхование двух типов - по старости и безработице. Страхование по безработице строилось на федерально-штатной основе. Средства складывались из налогов на предпринимателей на уровне 1 - 3% с заработной платы. В среднем пособия выплачивались 9,4 недели по 11 долларов, что составляло 36% заработной платы. Пенсионное обеспечение было полностью федеральной программой. Фонды создавались за счет как налога с предпринимателей, так и с рабочих и служащих в размере 1% от суммы заработной платы. Получателями пособий становились граждане, достигшие 65-летнего возраста.

В июле 1935 г. был принят статут о трудовых отношениях, известный как закон Вагнера. Впервые в истории США рабочие получили право на организацию профсоюзов и заключение коллективных договоров. Предпринимателям запрещалось вмешиваться в создание рабочих организаций, осуществлять дискриминационные меры против членов профсоюза, увольнять или притеснять рабочего за дачу показаний в суде, отказываться от ведения коллективных переговоров с избранными представителями рабочих. Для расследования жалоб профсоюзов и рабочих и пресечения злоупотреблений предпринимателей было создано Национальное управление по трудовым отношениям, решения которого могли быть опротестованы лишь в судебном порядке. Принятие закона Вагнера существенно меняло правовой аспект трудовых отношений в сторону их демократизации. Одним из результатов принятия закона Вагнера стало объединение всех рабочих организаций страны в Рабочий Альянс Америки в 1936 г. Спустя два года в США принимается закон о справедливых условиях труда, который регламентировал продолжительность рабочей недели (44 часа), определял минимальный и максимальный пределы зарплаты на предприятиях федерального значения, запрещал использование детского труда. Социальная политика "нового курса" касалась не только рабочих и фермеров, но и городских средних слоев, интеллигенции. Ее целью было удержать эти группы населения в рамках несколько подновленных традиционных ценностей и не дать им увлечься революционными идеями.

Итоги "Нового курса".

Осуществляя реформы "Нового курса", администрация Рузвельта рассчитывала возродить экономику страны и избавить ее от подобных "Великой депрессии" потрясений и кризисов. Однако эти цели полностью достигнуты не были. Наступление экономического кризиса в 1937 г. явилось неожиданным. Лишь в 1939 г. экономика США справилась с его последствиями, но до Второй мировой войны стране так и не удалось достичь докризисного уровня производства. Индекс промышленного производства в 1939 г. составил 90% от уровня 1932 г. Уровень безработицы в 6 раз превышал уровень 1929 г. и составил 17% рабочей силы.

До сих пор является спорным вопрос, насколько успешен был "Новый курс". Правда, что "Новый курс" смог смягчить, но не устранить безработицу и нужду, а социально-политические законы не пошли дальше скромных начал. Только война принесла полную занятость и побивающее все рекорды производство. Неорганизованные группы населения и социально деклассированные меньшинства, а также черные, остались на краю "Нового курса", неодинаковая структура возможностей и дохода изменилась незначительно, монополии и концерны потеряли во влиянии, но не в размере. Никто не знал границ "Нового курса" лучше, чем сам Рузвельт, ведь он на свой второй срок провозгласил борьбу против нищеты низшей трети нации. То, чего он не достиг, зависело не от него, а от непреодолимых барьеров, которые политико-экономическая система США ставила даже перед сильными президентами. Его оба тяжелых внутриполитических поражения, попытка реорганизации Верховного суда, который оказывал сопротивление централизующим тенденциям "Нового курса", и исключение консервативной оппозиции в собственной партии после выдающейся победы на выборах 1936 года являются яркими тому примерами. Обе попытки, которые, по мнению Рузвельта, должны были обеспечить и продвинуть вперед "Новый курс", не удались, потому что он переоценил возможности и власть президента. Решающим было то, что Рузвельт дал новую надежду упавшей духом, неуверенной в себе и не имеющей направления нации.

Вместе с тем реформы "Нового курса" имели большое значение для развития как американского, так и мирового хозяйства. Они продемонстрировали роль государственного регулирования в системе капиталистического хозяйства и показали, что гибкое и умеренное регулирование экономики, особенно в трудные периоды ее развития, является жизненно необходимым. Со времени "нового курса" государственное вмешательство в хозяйственную жизнь, применяемое в разных формах, стало неотъемлемой частью рыночного механизма США. Важнейшим итогом реформ было и то, что они ознаменовали серьезный сдвиг в социальном развитии страны.

ГЛАВА 2. ОСНОВНЫЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ В РАЗВИТИИ ПЕРЕХОДНОЙ ЭКОНОМИКИ РОССИИ

2.1 Характеристика кризисных явлений в развитии РФ

Теперь из путешествия по экономической истории США вернемся на родную почву. Что общего между американской "Великой депрессией" и нашим десятилетием "демократических реформ"? Предыстория совершенно различна: у них - "ревущие двадцатые", у нас - "развитой социализм"; различно содержание эпохи: у них - отказ от "классического" капитализма, у нас - попытки его построить; наконец, разновеликие фигуры во главе: у них - Рузвельт, у нас - совсем не то...

При схожести некоторых количественных показателей (глубина падения ВНП, уровень безработицы) наш кризис, конечно, неизмеримо глубже: ведь в США в 1930-е годы речь шла все-таки только о реформе экономического строя, при сохранении политической системы и социальной структуры, а в России это полная смена всего: экономического и политического строя, идеологии, морали, состава элиты, даже географии и названия самой страны.

Нужно сразу отметить, что в течение 1990-х годов наша экономика отчетливо разделилась на два слоя. Ее активная часть связана с экспортом и импортом: вывозятся газ, нефть и цветные металлы, а ввозятся продовольствие и потребительские товары; эту часть, в силу характера экспорта и импорта, логично назвать "колониальной экономикой". Краеугольным камнем всей "колониальной экономики" является курс рубля к доллару - его колебания способны в один день сделать невыгодным то ли экспорт, то ли импорт. Заправилам "колониальной экономики" - то есть лицам, которые каким-то образом стали хозяевами российских полезных ископаемых, - собственно, не нужна Россия с ее 150-миллионным населением. Им нужны рабочие-вахтовики, бухгалтеры, шоферы, банщики и проститутки - а их заставляют раскошеливаться, чтобы поддержать пенсионеров, армию, учителей, врачей. В этом диалектика "демократических реформ" последних лет: "колониальная экономика" стремится скинуть с себя груз в виде России, а ее собственные политики тормозят этот процесс, опасаясь социального взрыва.

Однако есть другая экономика: это "оборонка" и та часть гражданской экономики, которая мало связана с экспортом-импортом: сельское хозяйство, пищевая промышленность, автомобильные заводы, трикотажные фабрики... Это внутренний рынок, рублевая зона: здесь люди работают за рубли и производимые ими товары продаются за рубли же. Эту часть экономики можно считать просто "российской экономикой". В этой-то "российской экономике" и происходит затяжной кризис перепроизводства.

В начале 1990-х годов, после учреждения в стране "рынка", в экономике наступил неизбежный хаос - ведь до того ни одна цена не отражала соотношения спроса и предложения, и ни один директор не был "рыночным" человеком - по своим знаниям и опыту, но главное, по психологии, стереотипам поведения. К несчастью, многие директора не выдержали испытания - пустились во все тяжкие в погоне за быстрой наживой (а теперь, повесив на свои предприятия огромные долги, требуют от государства поддержки отечественного производителя).

Согласно наивным (или лукавым) проповедям либеральных экономистов, с появлением хозяина у собственности силы рынка должны были быстро поставить все на место в экономике, стимулировать модернизацию промышленности и сельского хозяйства и привести к равновесию на гораздо более высоком уровне благосостояния. На деле быстро оформилась "колониальная экономика", которая, как кукушонок, теперь выталкивает из гнезда захиревшую "российскую экономику".

Чтобы не быть слишком категоричными, допустим, что "колониальная экономика" сыграла и положительную роль: в конце концов, она давала валютные поступления в казну, без которых, возможно, мы давно получали бы по карточкам блокадную норму хлеба. Однако очевидно, что теперь "колониальная экономика" сильно мешает подъему экономики "российской": и прямо, засильем импортных товаров, и косвенно - тем, что директора многих российских заводов думают больше не о производстве и сбыте, а о том, как бы нажитые рубли поменять на доллары и увезти за рубеж по липовым контрактам. (Для сравнения: с наступлением кризиса 1929 года в США импортные пошлины были подняты так, что импорт практически прекратился, и Америка решала свои проблемы в изоляции от других стран, а курс доллара к другим валютам большого значения не имел.)

С начала нынешнего десятилетия и до сих пор происходит бурный рост всех потребительских цен, далеко не скомпенсированный ростом заработной платы. Товарный дефицит давно уже сменился жестоким дефицитом спроса, приведшим к остановке многих предприятий, то есть к кризису перепроизводства.

В российской переходной экономике трансформационный спад проявил себя особенно глубоко. За 1991--1995 гг. объем ВВП России сократился почти на 50%, промышленное производство -- более чем на 50%, сельскохозяйственное -- на 30% и капиталовложения -- почти на 70%. В дальнейшем спад продолжился, некоторый рост отмечен лишь в 1999 г.

Тесно связанным с этим следствием стало существенное снижение жизненного уровня населения. В 1992 г. 50 млн. человек (33% населения) имело доходы ниже прожиточного минимума; в 1995 г. их число составило 37 млн. (25% населения); вследствие кризиса 1998 г. их количество снова выросло. Снижение реальных доходов привело к ухудшению питания: за 1991--1995 гг. душевое потребление мяса, молока и рыбопродуктов - сократилось в России на 20-30%. Резко возросла дифференциация денежных доходов -- по крайним 10% -м группам с 4:1 в 1991 г. до 13,5:1 в 1995 г. (в январе-октябре 1996 г. -- 12,7:1). По словам министра финансов А.Кудрина Россия сможет восстановить уровень ВВП 1990 года только в конце 2007 года, и это лишь прогноз. И лишь начиная с этого момента, можно будет говорить о полном преодолении Россией экономического кризиса 90-ых годов.

Термин "перепроизводство" не должен вводить в заблуждение; речь идет не о том, что у наших граждан все потребности удовлетворены и никакие товары им больше не нужны. Наоборот, у подавляющего большинства не хватает самого необходимого - но нет денег ни на что. При этом нужно говорить не о том, сколько рублей имеется вообще в экономике, а о том, сколько их у тех потребителей, которые готовы покупать российские товары. Ни деньги банков, ни деньги предприятий к потребительскому рынку прямого отношения не имеют. Более того, если говорить о товарах российской промышленности, то и доходы обеспеченных слоев населения не в счет; реальность такова, что наши обеспеченные ни за что не купят пальто фабрики "Большевичка" или телевизор Александровского завода - они покупают итальянские пальто и японские телевизоры. Российские товары могут купить только малоимущие российские граждане - при условии, что эти товары будут существенно дешевле одноименных импортных и не намного хуже их по качеству. Поэтому единственный способ оживить "российскую экономику" - это насытить рублями малоимущие слои населения: рабочих государственных заводов, врачей, учителей, военных, пенсионеров, ученых.

Вывод: нужно отказаться от установки на бездефицитный бюджет; необходимо выплатить всю задолженность государства перед "бюджетниками" и в дальнейшем своевременно выплачивать все зарплаты и пенсии, индексируя их в полной мере в случае роста потребительских цен. Кроме того, нужно восстановить оборонную промышленность в тех объемах, которые необходимы для обеспечения суверенитета страны в условиях мировой агрессии блока НАТО. "Оборонка" и космос должны всегда впредь быть полноценно обеспечены.

Наши "рыночные" экономисты твердят, что вовремя платить своим гражданам зарплату - это путь к гиперинфляции. Под инфляцией они понимают то, что им близко, - падение курса рубля к доллару. Этот курс действительно обрушится, если бюджетные средства, как это было до сих пор, разворовывать на всех уровнях - от Центрального банка и Минфина до дирекции завода - и вместо выдачи зарплат использовать их для махинаций на валютном рынке.

А вот если наладить строгую систему бюджетных расчетов, которая не позволит ни воровать, ни "крутить" бюджетные рубли по пути к заводской кассе или почте, то расширение бюджета совсем не обязательно приведет к такому же росту рублевых цен на товары "российской промышленности" (не путать с валютным курсом и ценами на импорт). С появлением денег у "бюджетников" российские производители поднимутся, рубли получат товарное обеспечение, и рост цен если и будет, то незначительный. Однако это возможно только в случае наличия больших неиспользованных производственных мощностей, готовых заработать, как только появится спрос. Поэтому нужно спешить, иначе наши стоящие который год заводы окончательно деградируют, и тогда подниматься будет уже нечему.

Рубли, накопленные в банках и не идущие на кредитование производства, - это, так сказать, "венозная кровь" экономики. Сами собой они уже не вернутся в карманы потребителей и не произведут полезной работы в виде приобретения товаров российского производства. Эти рубли необходимо каким-то способом "откачивать" и опять выплачивать "бюджетникам" в виде заработной платы.

Главные проблемы нашей экономики в том, что основная масса ресурсов (в т.ч. земля) находятся в собственности государства, а финансовые ресурсы, необходимые для развития бизнеса, да и просто личных хозяйств граждан для большинства населения недоступны. При этом на многих рынках складывается монопольная система, способствующая росту издержек и дефициту. Система распределения основных ресурсов экономической системы неэффективна.

Экономика монополизирована, государство поощряет укрупнение предприятий. Понятно, что создание компаний с огромной капитализацией выгодно и престижно. Однако одна из особенностей нашей экономики в том, что большинство ее субъектов пытаются "выжать" из своего положения максимально возможную прибыль. Результат - запредельные цены на жилье, недвижимость, бензин, ресурсы. Например, значительно более качественный бензин в США стоит дешевле, при этом его стоимость эластична по отношению к ценам на нефть. Мы страна - производитель, мировая цена падает, а цены на бензин зависли на старых отметках. Перспектива - монопольный рост тарифов на услуги ЖКХ.

"Сегодня проблема номер один - низкая эффективность экономики. По производительности Россия на порядок отстает от развитых стран. Маленький пример: нас 146 миллионов, мы производим свыше триллиона долларов ВВП. Почти такой же объем экономики есть в Австралии, где 19 миллионов жителей. Вот и сравните эффективность", - высказался бывший глава министерства экономического развития и торговли Герман Греф в интервью журналу "Эксперт".

"Как только мы дойдем до определенного уровня эффективности, сопоставимого с развитыми странами, встанет вопрос развития за счет инноваций, и тогда в полный рост встанет вопрос создания инновационной системы в стране. Но тогда ее создавать уже будет несколько поздно, поэтому нужно ее формировать уже сейчас", - отметил Греф.

2.2 Обзор экономической ситуации в России за период 2004 - 2007 г.г.