Экспериментальный анализ устойчивости альпийских растений северо-западного Кавказа к отчуждению надземной биомассы

Карачаево-Черкесский государственный университет

На правах рукописи

Аджиева Рада Башировна

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ УСТОЙЧИВОСТИ АЛЬПИЙСКИХ РАСТЕНИЙ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО КАВКАЗА К ОТЧУЖДЕНИЮ НАДЗЕМНОЙ БИОМАССЫ

03.00.16 - экология

Диссертация на соискание ученой степени кандидата биологических наук

Научный руководитель

д.б.н., проф. В.Г. Онипченко

Ставрополь - 2005

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1. ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ

2. ФИЗИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ РАЙОНА РАБОТ

2.1. Географическое положение

2.2. Климат

2.3. Почвы

2.4. Общая характеристика высокогорной растительности

2.5. Основные потребители первичной продукции

2.5.1. Наземные беспозвоночные фитофаги

2.5.2. Мелкие млекопитающие

2.5.3. Копытные

3. ВЫСОКОГОРНАЯ РАСТИТЕЛЬНОСТЬ ТГБЗ И ЕЕ ХАРАКТЕРСТИКА

3.1. Альпийские лишайниковые пустоши

3.2. Пестроовсяницевые луга

3.3. Гераниево-копеечниковые луга

3.4. Альпийские ковры

4. ХАРАКТЕРИСТИКА ИЗУЧЕННЫХ ВИДОВ

5. МЕТОДИКА РАБОТЫ И ХАРАКТЕРИСТИКА ОБЪЕКТА ИССЛЕДОВАНИЯ

6. РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЯ

6.1. Экспериментальные изучения отавности в условиях засушливого сезона 2000 г.

6.2. Восстановление биомассы надземных побегов на следующий год после дефолиации в засушливый сезон

6.3. Долговременный эксперимент по изучению отавности растений гераниево-копеечниковых лугов

6.4. Долговременный эксперимент по изучению отавности растений альпийских ковров

ВЫВОДЫ

ЛИТЕРАТУРА

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы. Способность растений компенсировать частичную потерю своей биомассы - весьма важное приспособление в условиях интенсивного воздействия фитофагов. Высокогорные экосистемы Кавказа развивались под влиянием выпаса диких и домашних копытных, поэтому для большинства растений здесь свойственна значительная устойчивость к периодической дефолиации, хотя разные виды растений различаются по этому признаку.

Анализ работ по влиянию фитофагов в наземных экосистемах показывает, что растения могут выносить существенный уровень изъятия биомассы без снижения первичной продукции (Halaj, Wise, 2001). Возможность компенсационного роста растений после дефолиации зависит как от свойств самих растений (наличия подземных запасающих органов, расположения почек возобновления, скорости роста и т.п.), так и от характера окружения (интенсивности конкуренции - доступности почвенных ресурсов и света), а также от времени, частоты и степени дефолиации. Растения богатых почв более устойчивы к дефолиации по сравнению с видами характерными для бедных почв (Hanley, 1998). Отрастание Ipomopsis arizonica после дефолиации существенно снижалось при усилении воздействия конкурентов, уменьшения доступности ресурсов и вторичном воздействии фитофагов (Maschinski, Whitham, 1989 см: Briske, 1996). Изучение реакции растений Австралии на выпас показало, что при небольшом количестве осадков под влиянием выпаса уменьшают свое участие значительно больше видов, чем при обильных осадках (Vesk, Westoby, 2001).

Реакция высокогорных растений на отчуждение биомассы мало исследована. При экспериментальном удалении листьев и стеблей альпийского вида Oxytropis sericea биомасса отросших листьев существенно ниже (чем на контроле), достигая 13% от удаленных, а генеративных побегов растения после дефолиации совсем не образовывали. После удаления листьев запас углеводов в многолетних тканях снижался (Wyka, 1999).

Усилившееся антропогенное воздействие на высокогорные системы ведет к принципиальным изменениям их состава и структуры. Выпас разной интенсивности - один из основных направлений использования альпийских фитоценозов. Реакция растений на выпас во многом определяется их способностью к восстановлению после отчуждения надземной биомассы. Поэтому изучение такой реакции весьма актуально для прогнозирования изменения фитоценозов под воздействием выпаса.

Цель настоящей работы - изучение отавности альпийских растений после искусственной дефолиации.

В задачи работы входило:

1. Оценить влияние дефолиации (отчуждения надземной биомассы) на дальнейшее образование биомассы для растений альпийских ковров и гераниево-копеечниковых лугов.

2. Изучить изменение численности побегов и массы отдельных побегов альпийских растений при разных режимах дефолиации.

3. Выявить наиболее и наименее устойчивые к дефолиации виды альпийских растений.

4. Сравнить реакцию растений альпийских сообществ двух типов на дефолиацию при различных погодных условиях (в средние по метеорологическим условиям годы и при летней засухе). Положения выносимые на защиту:

1. Увеличение кратности дефолиации и ее продолжительности снижает способность растений восстанавливать свою биомассу

2. Масса отдельных побегов большинства видов при дефолиации снижалась сильнее, чем их численность

3. Растения более продуктивных гераниево-копеечниковых лугов устойчивее к дефолиации в неэкстремальных условиях, чем растения низкопродуктивных альпийских ковров

4. Различия в устойчивости видов к дефолиации в различных сообществах

5. При благоприятных метеорологических условиях растения гераниево-копеечниковых лугов лучше восстанавливают свою биомассу после дефолиации чем растения альпийских ковров, а в условиях летней засухи - наоборот.

Научная новизна. Впервые получены данные по реакции растений

на долговременную дефолиацию в условиях нормальных по увлажнению и экстремально засушливых лет. Результаты работы являются новыми как для Северного Кавказа, где аналогичные исследования ранее не проводились, так и для альпийских сообществ гумидных высокогорий России.

Теоретическое и практическое значение работы. Способность восстановливать надземную биомассу после повреждений - одно из фундаментальных адаптивных свойств растений, используемое при выделении их функциональных типов (Grime, 2001). Без изучения этого признака невозможно создание функциональной классификации высокогорных растений и понимание механизмов динамики альпийских сообществ. Поэтому исследование реакции растений на отчуждение биомассы имеет большое теоретическое значение в современной высокогорной экологии.

На основании полученных результатов, имитирующих отчуждение надземной биомассы при выпасе овец, возможна выработка практических рекомендаций по интенсивности выпаса в отдельных сообществах с целью сохранения структуры и продуктивности высокогорных экосистем. Результаты работы могут быть использованы для составления экологических шкал реакции растений на дефолиацию, а также при создании в перспективе «Биологической флоры Кавказа», включающей детальные данные по биологии и экологии отдельных видов растений.

Апробация работ. Материалы диссертации докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры природоведения Карачаево- Черкесского государственного университета, были представлены на всероссийской научной конференции "Современные геоэкологические проблемы горных регионов России" (г. Теберда, 12-15 ноября 2003 г), доложены на научной конференции преподавателей и аспирантов КЧГПУ 22-27 апреля 2002 г. (г. Карачаевск). Работа прошла предзащиту на заседании диссертационного совета по биологическим наукам при Ставропльском университете 31 марта 2005 г.

Публикация результатов исследования. В диссертацию включены материалы исследований, в которых диссертант принимал непосредственное участие и является автором или соавтором вышедших по их результатам работ. Всего по материалом диссертации опубликовано

4 работы, еще 1 работа находится в печати.

Объем и структура работы. Диссертация изложена на стр. машинописного текста, состоит из введения, 6 глав, выводов, списка цитированной литературы, включающего наименований (из них на иностранных языках). Работа содержит 20 таблиц.

Настоящая работа выполнена в течение 2000-2003 гг. Полевой материал был собран на высокогорном стационаре МГУ в Тебердинском заповеднике, расположенном на горе Малая Хатипара.

Огромная помощь этой работе оказана научным руководителем профессором В.Г. Онипченко, а также доцентом О.А. Логвиненко. Автор искренне благодарит всех участников экспедиции 2000-2003 годов за содействие в сборе материала.

Глава 1. ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ

В последнее время значительно возросло число работ, касающихся устойчивости растений и растительных сообществ в целом к воздействию фитофагов. Однако результаты исследований, противоречивы и проблема до сих пор остается нерешенной. Под устойчивостью растительности к отчуждению мы вслед за Б.Д. Абатуровым (1985) понимаем способность растений или фитоценозов выдерживать без снижения продуктивности трофическое воздействие фитофагов. Многочисленные экспериментальные данные по искусственному удалению фитомассы или при естественном выедании животными показывают, что растительность неодинаково реагирует на изъятие фитомассы и возможно как положительное, так и отрицательное влияние фитофагов на ее продуктивность. В частности, известна способность растительного покрова устойчиво выдерживать частичное удаление фитомассы (Нечаева, 1954; Гаевская, Краснополин, 1956; Гордева, Ларин, 1965; Ellison, 1960; Mueggler, 1967; Taylor, 1972 и др.). Например, ежемесячная обрезка раститений на пастбищных лугах Индии увеличивала урожай надземной фитомассы более, чем в 4 раза (165 г/м2 вместо 37-42) (Kaul, Sapru, 1973). На горных лугах в Польше (Карпаты) при умеренной обрезке растений урожай надземной фитомассы также оказался больше, чем при отсутствии такого воздействия (240 вместо 197 г/м2), однако увеличение силы воздействия вызывало снижение продуктивности (Traczyk, Kochev, 1974).

Согласно экспериментам в условиях сухих степей и полупустынь, ежемесячная 4 кратная обрезка растений на высоте 6-12 см с отчуждением 40 и 50% надземной фитомассы за вегетационный период оставляла продуктивность практически без изменения (Абатуров, 1984).

Специальные эксперименты по обрезке растений показали, что растительность пустынь Средней Азии выносит отчуждение не более 70-75% урожая надземной фитомассы (Гаевская, Краснополин, 1956, 1957, см. Абатуров, 1984).

Для естественных пастбищ умеренной зоны эксперименты с разным уровнем удаления фитомассы не многочисленны. Сравнение продуктивности эксплуатируемых пастбищ с продуктивностью огороженных площадей показало, что удаление овцами за пастбищный сезон до 70-90% урожая надземной фитомассы на лугах в Польше (Карпаты) и в Норвегии увеличивало продуктивность на 30-100% (Andrzejewska, 1974; Wielgolaski, 1976, см. Абатуров, 1984).

В тундре постепенное увеличение размера отчуждаемой фитомассы (20%, 35%, 90%) вызывало почти линейное снижение продуктивности. Таким образом, в этих условиях, характеризующихся относительным недостатком тепла и коротким вегетационным периодом, любое удаление фитомассы (начиная с 20% и выше) вызывает заметное снижение продуктивности (Абатуров, 1984).

Аналогичные данные получены и другими исследователями. По данным, полученным в зоне лесотундры К.С. Котелиной (1970, см. Андреяшкина, Игошева, 1979) максимальная продукция травянистых растений наблюдается при одно- двукратном срезании во второй половине июля-первой половине августа. По данным И.С. Хантимера (1970, см. Андреяшкина, Игошева, 1979), двукратное скашивание при влажной погоде и дополнительной подкормке минеральными удобрениями может способствовать получению большего урожая, чем в контроле. Двукратный и тем более многократный укос в течение вегетации значительно снижает продукцию следующего года. Так, при 4-кратном срезании травостоя мелкозлаково-мелкоосоково разнотравного луга на следующий год урожай снизился на 62%, при трехкратном - на 45 % (Братенкова, 1974, см. Андреяшкина, Игошева, 1984).

Положительная реакция на обрезку свойственна не только травянистым растениям, но и некоторым древесно-кустарниковым видам. Показано, например, что однократное отчуждение части растительной массы саксаула черного и белого, солянки Палецкого значительно, почти в

2 раза, увеличивало массу растения (Приходько, 1972). Лесные кустарники, служащие кормом многих растительноядных млекопитающих (лоси, косули, олени), в том числе и сельскохозяйственных, выносят отчуждение в разное время года до 75% годичного прироста листьев или побегов. Например, у лесного кустарника Ceanothus sanguineus ежегодное в течение 6 лет удаление весной и осенью 75% прироста однолетних побегов лишь незначительно снижало продуктивность растения (Joung, Paune, 1948). Однако летнее удаление даже 50% прироста вызывало их значительное угнетение. Ежегодное осеннее удаление в течение 6 лет

100% годичного прироста побегов у кустарников Amelanchior alnifolia, Rosa jonessii, Lonicera utahensis также почти не снижало продуктивность растений, в то же время удаление даже 75% годичного прироста весной или летом вызывало снижение роста (Joung, Payne, 1948). Таким образом, во многих приведенных случаях растительность в условиях удаления части живой надземной массы не только не снижает своей продуктивности, но даже ее увеличивает.

Вместе с тем многочисленны и другие данные, показывающие, что реакция растений на такое воздействие может быть отрицательной. Это может быть вызвано различными причинами и чаще всего связано с более высокой интенсивностью воздействия. Чрезмерное удаление фитомассы почти во всех случаях значительно сокращает текущий урожай растительных сообществ. В опытах с отдельными видами растений (Poa pratensis, Bouteloua gracilis, Stipa spartea, Bromopsis inermis и др.) частая обрезка растений (4-5 раз) на высоте 1,5-3см от поверхности почвы снизила продуктивность в 8-16 раз (на 80-96%) (Robertson, 1933). То же происходило и в других случаях, когда те или иные растения многократно в течение всего вегетационного периода подвергались срезанию у поверхности почвы или близко к ней (Ходашева и др., 1979; Плюшкин, Горшкова,1979; Снегирева, 1979; Subander, 1968; Laycock, Conrad, 1969; Mochnalcka-Lawacz, 1974; Owenspy et. al., 1974).

Подобная глубокая обрезка растений, нормальная высота которых превышает 20-30 см и более, соответствует почти полному удалению всей фотосинтезирующей массы и не может не снизить их продуктивности, что и показывают данные опыты. Различные растения по-разному реагируют на удаление фитомассы (Любищев, 1940). По данным американских исследователей, одни виды растений допускают удаление до 80% фитомассы без снижения продуктивности, тогда как для других допустимое изъятие не превышает 10-20% (Браун, 1957). В тундровых фитоценозах, образованных осокой (Carex concolor) и вейником (Calamagrostis landsdorffii), урожай надземной фитомассы у осоки не снизился даже при интенсивной обрезке, тогда как у вейника при этом же воздействии значительно уменьшился уже в первый год, а в последующие годы вейник практически выпал из травостоя (Андреяшкина, Игошева, 1979). По ряду наблюдений (Снегирева, 1979, Плюшкина, Горшкова, 1979) одна и та же по интенсивности обрезка вызывает неодинаковое снижение урожая у разных видов растений. В курской луговой степи одни виды растений (Thymus marschallianus, Vicia tenuifolia, Trifolium montanum и др.) в первый же год резко снижают продуктивность, другие виды (Elgtrigia intermedia, Festuca valesiaca) оказываются более устойчивыми, третьи (Bromopsis riparia, Salvia pratensis) в первый год обрезки даже увеличивают продуктивность и лишь после многолетнего систематического срезания снижают ее (Снегирева, 1979).

Следует особо отметить, что отрицательный эффект обрезки во многих случаях проявляется лишь в последующие годы. Так, однолетняя интенсивная обрезка (5 раз за сезон на высоте до 4 см над поверхностью почвы) вызвала сокращение продуктивности бородача (Andropogon gerardi) лишь на следующий год (Owenspy et. al., 1974). По данным К.С. Ходошевой и др. (1979) снижение продуктивности луговой степи под влиянием обрезки также произошло лишь в последующие годы, так как в первый год наблюдалось ее увеличение. Весьма важно, что и последующая реакция на удаление фитомассы зависит от интенсивности воздействия. Так, трехкратная обрезка в степи овсяницы степной, костра безостого и житняка ширококолосного не снизила продуктивность ни в текущем году, ни на следующий год (а двукратная даже увеличивала), тогда как пятикратная уменьшала продуктивность на будущий год в 1,5-2 раза (Евсеев, Слугина, 1938, см. Абатурова 1984).

Аналогичная закономерность отмечена и для отдельных фитоценозов, относящиеся к типчаково-житняковой ассоциации в полупустыне Прикаспия, которые не снижали продуктивность ни в первый год, ни в последующие 2 года при двукратном срезании на высоте 3 см над уровнем почвы, а в последующие годы наблюдалось снижение продуктивности в

1,5-2 раза (Гордеева, Ларин, 1965). Таким образом, эти данные свидетельствуют, во-первых, о неодинаковой реакции разных видов растений или растительных сообществ на то или иное удаление фитомассы, во-вторых, о различном эффекте этого воздействия на текущую и последующую продуктивность.

При пятикратном укосе осоково-вейникового луга продукция на следующий год уменьшилась на 50%, при двух- и трехкратном - на 45% по сравнению с контролем. Такой же эффект оказывает ежегодное одноразовое кошение травостоя в июне, июле и в августе. После трехкратного срезания в августе продукция пущицы узколистной и арктофилы рыжеватой снизилось до 50% по сравнению с контролем (Матвеева, 1974; Галактионова и др., 1976, см. Андреяшкина, Игошева, 1974).

Удаление 50% листьев карликовой березки в фазе полного развертывания листовой пластинки, по данным Т.В. Вахтиной (1964, см. Андреяшкина, Игошева, 1984), снижает продукцию текущего и будущего года на 50% и 40% соответственно, при 100% -ном удалении ни к концу данного сезона, ни на следующий год развития листьев не наблюдалось. По данным М.Н. Аврамчика (1939, см. Андреяшкина, Игошева, 1984), после полного удаления листьев в начале сезона новый прирост появился только к концу сезона, но масса его была очень мала.

При искусственном удалении (14-16 июля) 50% листьев у ивы мохнатой (Богачева, 1978, см. Андреяшкина, Игошева, 1984) потери не возмещаются и продукция годичных побегов на 22-30% меньше, чем в контроле.

Проведенный теоретический анализ показал, что реакция растительности на воздействие фитофагов неодинакова (Абатуров, Лопатин, 1985). По данным этих авторов, если фотосинтез ограничен интенсивностью поступления световой энергии, то удаление листьев до определенного уровня увеличивает продуктивность. Если фотосинтез ограничен запасом доступной влаги в почве, то удаление части фитомассы не меняет продуктивности при условии полного использования запасов этой влаги. Если продуктивность ограничена недостатком тепла (при коротком вегетационном периоде), то любое удаление фитомассы ее снижает.

В условиях конкуренции ущерб от дефолиации может быть более существенен для растений, чем при отсутствии конкурентов. Изучение воздействия специализированного фитофага Antistrophus silphii (Hymenoptera) на сложноцветное Silphium integrifolium в высокотравной прерии показало, что ущерб от фитофага существенно снижается при ослаблении конкуренции с другими растениями (удалении соседей) (Hantnett, Fay, 1998, 1998).

Как видно из всего выше изложенного, представление о реакции растительного покрова на изъятие фитомассы носят противоречивый характер. Однако эти противоречия в большинстве случаев объяснимы и связаны или с различиями методик проводимых исследовании, или с неодинаковой реакцией исследуемых фитоценозов, которая носит закономерный характер.

Эксперименты с частичной дефолиацией всходов деревьев (Lim, Turner, 1996) показали, что виды более богатых почв более устойчивы к дефолиации, чем деревья более бедных почв (Hanley, 1998, 1998).

При экспериментальном удалении листьев и стеблей альпийского вида Oxytropis sericea биомасса отросших листьев была существенно ниже, чем на контроле, достигая 13% от удаленных, а генеративных побегов растения после дефолиации совсем не образовывали. После удаления листьев запас углеводов в многолетних тканях снижался (Wyka, 1999). Надземная продукция граминоидов (злаков и осок) в смешанно-злаковой прерии существенно снижалась при частой дефолиации (2-4 раза в месяц), но мало менялась при более редкой. Срезание проведено на высоте 4,5 см. Анализ литературы (Milchunaa, Lauenroth, 1993) показал, что только в 17% случаях отчуждение биомассы приводило к увеличению надземной продукции (Green, Detling, 2000).

Новозеландский злак Chionochloa pallens после искусственной дефолиации, имитирующей выпас оленей, полностью не восстанавливался и через 20 лет после воздействия. Вес побега, его размер и вес злака на единицу площади оставались примерно на 30% ниже, чем на контроле все это время. Однако в первый год после дефолиации происходит усиленное образование новых побегов, через 8 лет после дефолиации плотность (численность) побегов была примерно на 50% выше, чем на контроле (Leet al., 2000).

Изучение реакции растений Австралии на выпас показало, что при небольшом количестве осадков под влиянием выпаса уменьшают свое участие значительно больше видов, чем при обильных осадках (Vesk., Westoby., 2001).

Для злаков анализ экспериментов, проведенных в разных природных зонах, показал умеренный отрицательный эффект дефолиации на общую продукцию, сильный отрицательный эффект на конечную живую биомассу и минимальный эффект на массу корней. Растения, растущие при высоком уровне поступления азота, сильнее реагировали на дефолиацию чем растения, растущие без поступления азота (Ferrado, 2002).

Частичная дефолиация растений горных лугов штата Монтана вызывала значительно более сильное снижение роста у видов двудольных растении по сравнению со злаками. Так, продукция Aster integrifolius и Potentilla gracilis после 3 лет частичной дефолиации снизилось на 50%, а число генеративных побегов на 80%. Наибольшее влияние оказывала дефолиация в июле (середина вегетационного периода). Наиболее ранняя и, напротив, поздняя дефолиация вызывали меньшее снижении продукции (Mueggler, 1967).

Таким образом, проведенный анализ показывает, что реакция фитоценозов на удаление фитомассы в зависимости от условий среды может быть положительной, нейтральной или отрицательной. В целом все изложенные данные позволяют заключить, что противоречия, возникающие при изучении воздействия фитофагов на продуктивность растительности, имеют во многих случаях закономерный характер и обуславливаются неодинаковой реакцией разных фитоценозов или располагающихся в разных природных условиях на удаление фитомассы.

Таким образом, реакция растительности на воздействие фитофагов в различных природных зонах неодинакова и может зависеть от интенсивности поступления световой энергии, доступности влаги в почве, недостатка тепла. Если фотосинтез ограничен интенсивностью поступления световой энергии, то удаление листьев до определенного уровня увеличивает продуктивность. Если фотосинтез ограничен запасом доступной влаги в почве, то удаление части фитомассы не меняет продуктивности при условии полного пользования растительностью запасов этой влаги. И, наконец, если продуктивность ограничена недостатком тепла (при коротком вегетационном периоде), то любое удаление фитомассы ее снижает.

Реакция высокогорных растений на отчуждение биомассы мало исследована, а в экосистемах Кавказа подобные исследования практически не проводились.

Глава 2. ФИЗИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ РАЙОНА РАБОТ

2.1. Географическое положение

Наша работа проводилась в альпийском поясе северо-западного Кавказа на территории Тебердинского государственного биосферного заповедника Карачаево-Черкесской Республики. Исследованные участки располагались на северо-восточных отрогах горы Малая Хатипара в верховьях реки Теберда (приток Кубани) водораздел ущелий М. Хатипара и Аюлюкулак на высоте 2700-2800 м над уровнем моря (43о 27? с.ш., 41о 41? в.д.).

2.2. Климат

Климат альпийского пояса горы Малая Хатипара характеризуется низкими температурами (среднегодовая -1,2 оС) и большим количеством осадков (за год в среднем 1400 мм), что позволяет отнести его к горному климату умеренной зоны, тип Х(VI) по Г.Вальтеру (1975) (Работнов, 1987).

Самыми теплыми месяцами года являются июль и август, средние температуры воздуха которых 7,9 и 8,3 оС соответственно. Устойчивый безморозный период с температурой выше 10 оС отсутствует, хотя в отдельные дни среднесуточная температура может превышать и 15 оС. Безморозный период также практически отсутствует, так как в каждом месяце могут наблюдаться заморозки (Работнов, 1987).

Несмотря на значительное увлажнение (осадки превышают испаряемость индекс увлажнения Высоцкого-Иванова больше 1), застоя воды не происходит в связи с хорошим дренажем и высокой испаряемостью, обусловленной низким атмосферным давлением, сильными ветрами и высокой инсоляцией. Боковой сток происходит на глубине, превышающей мощность почвенного профиля. Большая часть осадков в районе исследований выпадает в виде снега и града и для оценки их локального поступления особенно важно знать закономерности ветрового перераспределения твердых осадков. В районе господствуют южные ветры (Справочник по климату..., 1967), поэтому с южных и гребневых участков снег обычно сдувается на северные. Экспозиция склона здесь играет большую роль почти для всех климатических факторов.

2.3. Почвы

В исследуемом районе работ распространены горно-луговые альпийские почвы, развивающиеся на силикатных почвообразующих породах, главным образом, биотитовых сланцах, реже с примесью серых гранитов. Нижеследующее описание почв района исследований приводится по статье Л.А. Гришиной с соавторами (1993). Эти почвы имеют хорошо развитый темноокрашенный дерновый горизонт с большим количеством корней растений и относительно невысокой каменистостью. Нижняя граница дернового горизонта хорошо диагностируется по плотному сплетению корней, объем которых здесь составляет 4-11% от почвы, а в нижележащем горизонте не превышает 3%. Вниз по профилю убывает биомасса подземных органов растений и содержание гумуса, каменистость увеличивается. Окраска меняется от буровато-серой или буровато-черной в дерновом горизонте до светло-бурой в нижних горизонтах. В профиле исследуемых почв выделяется переходный к породе горизонт В. Он характеризуется высокой каменистостью и светлой окраской. В то же время в нем присутствует значительное количество живых корней растений, мелкозем этого горизонта содержит 5-10% гумуса. В целом дифференциация по горизонтам в горно-луговых почвах выражена слабо, переход между ними постепенный.

Каменистость почв закономерно увеличивается вниз по профилю. Среди камней преобладают крупные обломки породы размером >10 мм (особенно в нижних горизонтах). Плотность сухого мелкозема меньше 1 г/см3, что обусловлено высокой пористостью, большими запасами органического вещества и живых корней в изученных горно-луговых почвах.

По гранулометрическому составу почвы исследуемых сообществ относятся к легко и среднесуглинистым, лишь почвы альпийских пустошей имеют супесчаный состав.

Альпийские почвы имеют высокие водопроницаемость и влагоемкость. Коэффициент фильтрации Качинского больше 1 мм/мин, а в почвах альпийских лугов он превышает 3 мм/мин. Полная влагоемкость дернового горизонта почв на некоторых участках сообществ превосходит 150%, а полевая более 100%.

Почвы являются кислыми (pH < 6). Актуальная кислотность подвержена значительной сезонной динамике с тенденцией к уменьшению pH в середине вегетационного периода, что, видимо, связано с усилением выделений органических кислот и углекислоты корнями растений в этот период.

Количество обменного кальция в дерновых горизонтах изученных почв составляет около 6 мг экв/100 г почвы. Исключение составляют почвы некоторых участков АЛП (где оно возрастает до 9 мг экв) и АК (с крайне низким содержанием кальция - около 1 мг экв). Содержание обменного магния во всех горизонтах и кальция в нижних горизонтах описываемых почв невелико (обычно < 2 мг экв/100 г).

Степень насыщенности основаниями дерновых горизонтов почв не превышает 40%. Обеспеченность почв подвижными азотом и фосфором низкая, а калием высокая. Содержание обменного аммония составляет 2-5 мг на 100 г. почвы. А содержание подвижного фосфора в почвах исследуемых сообществ в большинстве случаев 0.2-1.0 мг на 100 г почвы. Содержание калия в дерновых горизонтах колеблется в пределах 20-40 мг на 100 г почвы. С глубиной содержание подвижного калия обычно существенно уменьшается.

Почвы богаты гумусом. Общие запасы органического вещества в почвах (без учета подземных органов растений) альпийских сообществ колеблются от 15,6 до 32,5 кг/м2. Содержание валового азота довольно высокое и в целом составляет 0,3-0,7%.

2.4. Общая характеристика высокогорной растительности

Растительный покров высокогорий подчиняется законам вертикальной поясности. В горах Кавказа многими исследователями (Гроссгейм, 1948; Шифферс, 1953, 1960; Кононов, 1957; Гулисашвили, Махатадзе, Прилипко,

1975; Воробьева, 1981) выделяются следующие растительные пояса выше верхней границы леса: субальпийский, альпийский, субнивальный и нивальный.

Субальпийский пояс в северо-западной части Кавказа лежит в пределах от 2000-2200 до 2500-2600 метров над уровнем моря и непосредственно примыкает к верхней границе леса. Он характеризуется несколькими типами растительности: субальпийскими лугами, субальпийским высокотравьем, зарослями кустарниковых стлаников, а также березовыми и буковыми криволесьями, образованными Betula litwinowii и Fagus orientalis (Гулисашвили и др., 1975; Онипченко, 1989; Воробьева, 1991) (здесь и далее латинские названия приводятся по Ф.М. Воробьева, В.Г. Онипченко, 2001).

Среди лугов в пределах Тебердинского биосферного заповедника распространены злаковые луга (с доминированием Festuca varia, Bromus variegata, Calamagrostis arundinacea) со значительным участием и видов разнотравья (Polygonum bistorta, Hedysarum caucasicum, Astrantia maxima).

Типичным типом растительности субальпийского пояса в заповеднике являются высокотравные (до 1.5-2 м высотой, а иногда и выше) луга, которые обладают высокой продуктивностью и развиваются в местах аккумуляции снега по конусам выноса, лавиностокам, днищам долин, западинам на склонах, а также на местах старых кошар. В их состав, в основном, входят почти не поедаемые скотом, вредные и ядовитые виды растений, такие как Urtica dioica, Cirsium chlorocomos, С.оbvallatum, C.pugnax, Veratrum album, Rumex alpinus и другие (Борлаков, Галкин, 1986; Онипченко, 1989).

Значительные площади в субальпийском поясе занимают кустарниковые стланики из Rhododendron caucasicum. Имеются и заросли стелющегося Juniperus communis.

Альпийский пояс простирается от высоты 2500-2600 м до 3000 м над уровнем моря. В нем выделяются следующие типы растительности: скально-осыпная, ковры, пустоши, луга, кустарниковые стланики, высокогорные болота (Воробьева, 1977б).

Характерными видами для скальных растительных сообществ являются ксеропсихрофильные подушечники (Potentilla divina, Draba rigida, Minuartia circassica), растения с мощным, глубоко уходящим в трещину скалы, стержневым корнем (Chamaesciadium acaule, Jurinea coronopifolia), суккуленты (Sempervivum caucasicum), многие растения каменистых и щебнистых мест (Anthemis macroglossa, Valeriana alpestris). Обильны также различные злаки и осоки (Poa alpina, Alopecurus dasyanthus, Carex oreophila) (Воробьева, 1977б).

Видовой состав осыпей зависит от их состояния: для подвижных влажных осыпей характерны такие виды, как Nepeta supina, Lamium tomentosum, Eunomia rotundifolia, Saxifraga flagellaris, Draba scabra. На более закрепленных влажных осыпях поселяются Corydalis conorhiza, Senecio taraxacifolius, Carum caucasicum, Poa caucasica, Phleum alpinum. Сухие же осыпи беднее типичными осыпными видами, нежели влажные, а в основном здесь встречаются растения каменистых мест и скал: Astragalus levieri, Minuartia circassica, Campanula ciliata (Воробьева, 1977б).

Альпийские ковры представляют собой психрофитные сообщества, формирующиеся вблизи ледников или мест длительного залегания снега, образованные почти целиком из приземистых длинностержневых и длиннокорневищных растений (Campanula tridentata, Sibbaldia procumbens,) с прижатыми к почве стелющимися побегами или розетками листьев (Воробьева, 1977б). В альпийском поясе Тебердинского заповедника распространены колокольчиковые, сиббальдиевые, лютиковые и тминные ковры, которые не занимают здесь значительных пространств, а встречаются лишь небольшими участками.

Пустоши приурочены к моренным буграм, выпуклым гребням и крутым склонам ледниковых цирков, где снег сдувается ветрами и почва сильно промерзает. Доминантами пустошей являются нетравянистые психрофиты, главным образом, лишайники ( Cetraria islandica, Cladina mitis) и кустарнички (Empetrum nigrum, Vaccinium myrtillus). Ярус травянистых растений разрежен и состоит из Anemone speciosa, Luzula spicata, Campanula tridentata, Carum caucasicum, Minuartia circassica, Primula ruprechtii, Helictotricгhon versicolor (Воробьева, 1977б).

Луга являются наиболее распространенным типом растительности в альпийском поясе Тебердинского заповедника. Господствуют среди них пустошные луга: плотнодерновинные с доминированием злаков или осок (Festuca varia, F.brunnescens, Carex umbrosa, C.sempervirens, Nardus stricta) и рыхлодерновинные, образованные Deschampsia flexuosa или Bromus variegatus. Большое распространение имеют также гераниево- копеечниковые луга с доминированием Geranium gymnocaulon и Hedysarum caucasicum (Онипченко, 1989) Значительные площади в альпийском поясе занимают кустарниковые стланики, образованные Rhododendron caucasicum и Juniperus communis.

Высокогорные болота встречаются около концов современных ледников и ниже на дне долин. Доминируют здесь зеленые мхи, видовой состав высших растений, как правило, беден и представлен преимущественно Eriophorum vaginatum и Carex nigra (Воробьева, 1977б).

Субнивальный пояс сменяет альпийский с высоты около 3000 м над уровнем моря, а его верхняя граница связана с верхними высотными отметками распространения цветковых растений (в горах КЧР это около 3700-3800 м) (Онипченко, 1989). Для него характерны разреженные группировки сосудистых растений на скалах и осыпях, имеющие очень низкую продуктивность (до 20 г/м2 в год) (Нахуцришвили, Гамцемлидзе, 1984). Флористический состав растений субнивального пояса довольно богат, например, для территории Тебердинского заповедника в этом поясе отмечено приблизительно 162 видов цветковых растений (Егоров, Онипченко, 2003).

Нивальный пояс расположен выше субнивального. Сосудистые растения в нем отсутствуют, на снегах встречаются водоросли (Navicula mutica, Chlamydomonas nivalis и другие), а на обнаженных местах - лишайники (виды родов Lecanora, Lecidea, Rhizocarpom, Aspicilia и другие) (Шифферс, 1953).

2.5. Основные потребители первичной продукции в альпийском поясе Северо-Западного Кавказа

2.5.1. Наземные беспозвоночные фитофаги

Среди наземных насекомых-фитофагов наибольшее участие в составе изученных альпийских сообществ имеют саранчовые, представленные 5 основными видами: Nocaracris cyanipes F.-W., Podisma teberdi Rmme., Stenobothrus nigromaculatus DOV.-ZAP., Omocestus viridulus L., Gomphocerus sibiricus caucasicus Motsch. (определения А.П. Михайленко). Наиболее обильны саранчовые на хорошо прогреваемых участках альпийских пустошей, их численность сильно варьируют по годам, но в большинстве случаев доминирующим видом является здесь бескрылая кобылка P. uvarovi. Все отмеченные виды прямокрылых полифаги, хотя определенная пищевая специализация имеет место. Крупные бескрылые кобылки(P.teberdina, N.cyanipes) чаще используют в пищу двудольные растения, а также ветошь, в то время как крылатые формы (S. nigromaculatus, O. viridulus), имеют лучшие приспособления для поедания узких листьев однодольных растений.

В целом, исходя из биомассы животных этой группы, можно предположить незначительное изъятие ими первичной продукции, не превышающее обычно 2 г/м2 (по личному мнению М.Е. Черняховского). Однако воздействие на наиболее предпочитаемые виды растений может иметь существенное значение.

К сожалению, роль других групп наземных беспозвоночных в альпийских биогеоценозах практически не изучена. На основании низкой численности этой группы животных и отсутствии визуально заметных повреждений растений мы можем предположить незначительное влияние фитофагов, потребляющих вегетативные органы растений, на основании низкой численности этой группы животных и отсутствии визуально заметных повреждений растений. В то же время, многочисленные потребители генеративных органов растений, особенно семяпочек и развивающихся семян, могут существенным образом снижать семенную продуктивность многих видов растений в альпийских фитоценозах. Этот вопрос, несомненно, требует специальных исследований.

2.5.2. Мелкие млекопитающие

Население мелких млекопитающих изучаемых альпийских сообществ по данным учетов в канавках (Фомин, Онипченко, 1986) включает 2 вида землероек (Sorex satunini L., S. volnuchini L.) и 4 вида грызунов (Sicista kluchorica Sokol. et al., Apodemus sylvaticus L., Chionomys nivalis Mart., Pitimys majori Thom.). Среди этих видов лишь кустарниковая полевка (P. majori) является массовым видом, обладающим, кроме того, способностью к интенсивной роющей деятельности (Формозов, Просвирнина, 1935; Громов, Воробьев, 1955; Тарасов, 1984).

Кустарниковые полевки в альпийском поясе имеют четкое биотопическое распределение в зависимости от типа растительного сообщества. Максимальная их численность наблюдается на гераниево- копеечниковых лугах (в годы пика до 950 особей на гектар), меньшая - на пестроовсяницевых лугах, незначительная - на альпийских пустошах и коврах (Фомин, Онипченко, 1986).

Различные типы фитоценозов в отношении поедаемости образующих их видов растений кустарниковой полевкой сходны, а резкая биотопическая неоднородность размещения полевок в альпийском поясе связана, по-видимому, с продуктивностью и защитными свойствами травостоев. Во всех сообществах, кроме пустошей, средние баллы поедаемости, рассчитанные по флористическому составу, выше, чем таковые, рассчитанные с учетом участия видов в сложении сообществ (Фомин, Онипченко, 1986). Это свидетельствует о том, что доминанты этих сообществ поедаются несколько хуже остальных компонентов. Последнее особенно характерно для альпийских ковров: большинство слагающих это сообщество видов хорошо поедается кустарниковой полевкой, а доминирующий вид - Sibbaldia procumbens - совершенно не поедается. Однако обилие на коврах сиббальдии связано скорее с имевшим место ранее интенсивным выпасом скота, а не с питанием полевок, численность которых в этих ценозах крайне низка. Доминирующие виды сосудистых растений альпийских пустошей, наоборот, лучше поедаются полевками, чем остальные виды, поэтому при поселении полевок на пустошах может происходить существенное изменение их структуры.

На основании изучения надземной продукции альпийских сообществ по численности полевок в них и значения трофического индекса для этого вида (отношение общего веса съеденного зверьком за сутки корма к весу его тела, Ларина, Тарасов, 1980). С.В. Фомин и В.Г. Онипченко (1986) оценили величину изъятия фитомассы в разных сообществах. Полученные величины, безусловно, носят ориентировочный характер, но позволяют предполагать в целом незначительное (до 5-7%) изъятие надземной годичной продукции кустарниковой полевкой. Лишь в наиболее населенных полевками гераниево-копеечниковых лугах в годы пика численности изъятие c учетом травматического опада может достигать 15% и сравнимо с таковым для субальпийских лугов (около 300 кг/га, см. Ларина, Тарасов, 1980).

Реальное отчуждение биомассы, возможно, вдвое выше и на гераниево-копеечниковых лугах может достигать 30% надземной продукции. Это, несомненно, оказывает существенное влияние как на интенсивность биологического круговорота в этих сообществах, так и на участие в травостое отдельных видов растений в зависимости от их поедаемости.

Суммарное потребление первичной продукции фитофагами в большинстве наземных экосистем составляет от 0,2 до 15-20% (Злотин, 1984), полевки в разных сообществах потребляют обычно 1-4% годичной продукции (Функциональные связи..., 1983). В целом данные по альпийским сообществам хорошо согласуются с этими наблюдениями.

Гераниево-копеечниковые луга (ГКЛ) в годы пика численности практически повсеместно подвержены влиянию интенсивной роющей деятельности этого вида. Поселения полевок на пестроовсяницевых лугах обычно встречаются вблизи участков ГКЛ, а на альпийских пустошах обнаружены лишь отдельные норы, функционирующие, видимо, только в летний период.

2.5.3. Копытные

Основными видами копытных, использующих альпийские фитоценозы как кормовые стации, в Тебердинском заповеднике являются кубанский тур (Capra caucasica Guldenst.), серна (Rupicarpa rupicarpa L.) и кабан (Sus scrofa L.).

Численность тура в целом в высокогорьях Тебердинского заповедника составляла около 63 особей на 10 км2 (Тарасов, 1963, см. Равкин, 1975). В районе наших исследований их численность значительно ниже, что связано с отсутствием в непосредственной близости от стационарных участков больших массивов труднодоступных скал, служащих турам убежищем при нападении хищников. В летний период при обилии кормов изъятие фитомассы копытными незначительно, но зимой они могут использовать до 70% фитомассы на доступных малоснежных участках

(Бобырь, Онипченко, 1990), что, однако, оказывает небольшое влияние на растения, т.к. отчуждается преимущественно ветошь. Лишь в местах значительной концентрации туров может наблюдаться деградация лишайникового покрова, так как Cetraria islandica и другие виды кустистых лишайников составляют значительную долю в зимнем рационе этого вида.

Численность серн в районе наших исследований невелика, а приуроченность их кормовых стаций преимущественно к субальпийскому поясу не дает возможности рассматривать их как значимых консументов в исследуемых сообществах.

Кабан изредка поднимается в альпийский пояс и производит порои в поисках подземных органов ряда видов растений. Местами эти порои могут иметь большое значение и рассматриваться как факторы нарушений, приводящих к изменению структуры сообществ и демутационным сменам на отдельных участках. Особенно длительно такие смены идут на альпийских пустошах.

Анализ консортивных связей альпийских растений с основными фитофагами показывает, что практически все изученные виды могут поедаться кем-либо из животных. Хуже всего поедаются Sibbaldia procumbens и Vaccinium vitis-idaea, в то время как некоторые виды охотно поедает большинство фитофагов. К таким видам относятся Сampanula tridentata, Carum caucasicum, Plantago atrata, участие которых в составе сообществ может лимитироваться и деятельностью фитофагов. Например, встречаемость Carum caucasicum находится в обратной зависимости от численности кустарниковых полевок (Онипченко, 1987).

Глава III. ВЫСОКОГОРНАЯ РАСТИТЕЛЬНОСТЬ ТЕБЕРДИНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО БИОСФЕРНОГО ЗАПОВЕДНИКА И ЕЕ ХАРАКТЕРИСТИКА

3.1. Альпийские лишайниковые пустоши

Альпийские лишайниковые пустоши занимают наветренные гребни и верхние части склонов гор. Мощность снежного покрова незначительна (3-12 см) или снег полностью отсутствует. Вегетационный период наиболее длительный и продолжается около 5 месяцев - с мая по сентябрь. Начинается он с оттаивания верхних горизонтов почвы.

Почвы альпийских лишайниковых пустошей характеризуются малой мощностью дернового горизонта - 10-12 см и малой мощностью почвенного профиля - до 30 см. Они отличаются высокой каменистостью, которая резко возрастает от верхнего к нижним горизонтам и составляет в дерновом горизонте 6,8-36,8% по весу и 2,1-12,6% по объему, а горизонта В - 63,6-93,2% и 44,8-90,3% соответственно (Гришина и др., 1986). По гранулометрическому составу почвы альпийских лишайниковых пустошей относятся к супесчаным. Влагоемкость их низкая (менее 100%). Общие запасы органического вещества в почвах этих сообществ наименьшие среди почв других альпийских сообществ и составляют около 16 кг/м2 (Гришина и др., 1991).

Доминируют в сообществе кустистые лишайники (главным образом Cetraria islandica). Среди сосудистых растений большое участие имеют Campanula tridentata, Anemone speciosa, Festuca ovina, Carex umbrosa, Carex sempervirens, Antennaria dioica, Carum caucasicum. Видовая насыщенность сосудистыми растениями относительно высокая - 25 видов на 1 м2 и 40 видов на 100 м2 (Онипченко, Семенова, 1988). В составе сообщества преобладают многолетние поликарпики (37 видов из 41 отмеченных). Для этого сообщества характерны виды со слабой вегетативной подвижностью. Значительно участие растений с полурозеточной формой роста симподиальной модели, но также велика доля видов, относящихся к моноподиальной розеточной модели. Наибольшая часть растений пустошей относится к гемикриптофитам, наибольшее участие здесь имеют стержнекорневые и короткокорневищные растения (Покаржевская, Онипченко, 1995).

По флористической классификации альпийские лишайниковые пустоши относятся к ассоциаации Pediculari comosae - Eritrichietum caucasici союза Anemonion speciosae класса Juncetea trifidi (Onipchenko, 2002).

Альпийские лишайниковые пустоши - низкопродуктивные сообщества. Основную надземную биомассу образуют лишайники (более 400 г/м2). Запасы подземной фитомассы составляют 880 г сухой массы на кв.м. Общая годичная продукция альпийских лишайниковых пустошей оценивается в 150 г/м2 (Онипченко, 1990). Большая часть (96-99%) надземной фитомассы расположена в пятисантиметровом слое над уровнем почвы, а основная масса подземных органов (78-81%) сосредоточена в дерновом горизонте почвы до глубины 8-10 см (Онипченко, 1985).

Проективное покрытие сосудистых растений на альпийских пустошах составляет 30-40%, лишайников - 35-50%. Травянистые растения не образуют сомкнутого полога, а относительно равномерно встречаются среди хорошо развитого лишайникового покрова (Гришина и др., 1986). Тем не менее, эдификаторами альпийских пустошей являются сосудистые растения, определяющие их структуру. Из-за малой мощности и бедности почв элементами минерального питания растения развивают корневую систему на значительно большей площади, чем их надземные органы. А образующиеся в надземной сфере "пустоты" занимают лишайники. При увеличении содержания в почве элементов минерального питания происходит увеличение надземной массы травянистых растений, смыкание их полога и медленное вытеснение лишайников (Гришина и др., 1986).

В почвах альпийских лишайниковых пустошей найдены жизнеспособные семена 23 видов растений. Практически все они являются типичными компонентами этих сообществ. В то же время у Antennaria dioica, принимающей значительное участие в сложении фитоценоза, семян в почве не обнаружено. В семенном запасе лишайниковых пустошей доминируют Gentiana pyrenaica, Primula algida, Veronica gentianoides (Семенова, Онипченко, 1990).

По классификации И.В. Борисовой (1972) растения исследуемых альпийских сообществ относятся к пяти феноритмотипам (Гришина и др., 1986; Онипченко, Устинова, 1993). На альпийских лишайниковых пустошах по числу видов преобладают весенне-летне-осеннезеленые растения (74%), но в надземной фитомассе их участие снижается до 47%, значительную роль в сложении фитоценозов играют летне-зимнезеленые (41%) и вечнозеленые (11%) растения - Antennaria dioica, Gentiana pyrenaica. Роль весенне-летнезеленых и летне-осеннезеленых видов незначительна (Гришина и др., 1986), что типично для сообществ бедных местообитаний.

3.2. Пестроовсяницевые луга

Пестроовсяницевые луга (ПЛ) занимают склоны с невысоким снежным покровом зимой (0,5-1,5 м). Сходит снег в конце мая - июне.

Почвы пестроовсяницевых лугов отличаются наибольшей мощностью почвенного профиля (40-50 см) и дернового горизонта (12-15 см). Верхняя часть дернового горизонта (2 см) представляет собой губкоподобную массу из плотно переплетенных корней растений, а надпочвенный слой высотой до 3 см состоит из медленно разлагающейся ветоши плотнодерновинных злаков.

Пестроовсяницевые луга характеризуются самой высокой флористической насыщенностью среди альпийских фитоценозов, где на одном квадратном метре произрастает 24 вида, а на ста квадратных метрах в среднем - 57 видов (Онипченко, Семенова, 1988). Доминирут в сообществе плотнодерновинные злаки (преимущественно Festuca varia, Nardus stricta), но по числу видов здесь преобладают короткокорневищные растения как, например, Erigeron caucasicus, Senecio aurantiacus, Veronica gentianoides и другие. В составе пестроовсянициевых лугов отмечено 53 многолетних поликарпика, один многолетний монокарпик (Carum meifolium) и один однолетник (Euphrasia ossica). Преобладают здесь виды со слабой вегетативной подвижностью. Наиболее характерна для большинства видов растений пестроовсянициевых лугов симподиальная полурозеточная модель развития и полурозеточная форма роста. Гемикриптофиты принимают наибольшее участие в составе этих фитоценозов как по числу видов, так и по биомассе и встречаемости (Покаржевская, Онипченко, 1995).

Синтаксономическое положение пестроовсяницевых лугов следующее:

ассоциация Violo altaicae - Festucetum variae Rabotnova et Onipchenko 2002, союз Violo altaicae - Festucion variae, порядок Nardetalia. Пестроовсяницевые луга имеют довольно высокую продуктивность. Суммарная фитомасса в этих сообществах составляет около 2400 г/м2. Надземная биомасса сосудистых растений превышает 300 г/м2, основную часть которой (более 80%) образуют плотнодерновинные злаки. Запас надземной мортмасса (ветоши) в сообществе превышает 900 г/м2, что, видимо, связано с низкой скоростью разложения листьев плотнодерновинных злаков, у которых сильно развита склеренхима (Онипченко, 1990). Запасы подземной фитомассы в сообществе составляют около 1200 г/м2, при этом подземная мортмасса (565 г/м2) лишь несколько уступает биомассе (635 г/м2). Отношение общей надземной биомассы к подземной почти равно единице, что объясняется большими запасами ветоши в надземной сфере. Суммарная годичная продукция пестроовсяницевых лугов ориентировочно оценивается в 400 г/м2 (Онипченко, 1990).

Горизонтальная структура пестроовсяницевых лугов характеризуется наибольшей гетерогенностью среди альпийских сообществ. Видимо, большое количество медленно разлагающейся ветоши основных доминантов - Festuca varia и Nardus stricta - препятствует распространению многих видов растений, не обладающих вегетативной подвижностью (Онипченко, Покаржевская, 1994).

В почвах пестроовсяницевых лугов обнаружены семена 23 видов растений. Преобладают в семенном банке Carex atrata, Cerastium purpurascens, Festuca ovina, Nardus stricta. Не обнаружены семена таких доминирующих видов как Deschampsia flexuosa и Leontodon hispidus. А у абсолютного доминанта пестроовсянициевых лугов Festuca varia в почвах были обнаружены лишь единичные всхожие семена (Семенова, Онипченко, 1990).