Современные исследования learning space и museum space отказываются от понимание пространства как контейнера, замкнутого в себе физического мира, и фокусируются на понятии «пространство» в его дискурсивном понимании, включая в анализ а) специфические социальные, культурные, политические и экономические отношения, функционирующие в определенной образовательной среде, b) субъектов этих отношений, их восприятие, осознание и переживания образовательной среды и c) непосредственно материальный мир физическое пространство, включающее здание целиком, отдельные помещения и вещественное наполнение.

Такой многосторонний анализ в большинстве случаев имеет прикладное значение, предоставляя материал для оценки существующих проектов образовательной среды или/и для будущих проектов переустройства. В своем исследовании я делаю акцент на образовательном потенциале пространства музеев-эксплораториумов, разработанного в ответ на новые педагогические концепции, в которых важную роль играют такие аспекты обучения, как неформальная атмосфера, эмоциональный комфорт, «обучение через действие», социализация и соучастие в производстве знания.

Современная концептуализация «пространства» появилась в исследованиях музеев в 90-е гг. XX века: именно тогда складывается оптика понимания музея как коммуникативной среды, в которой создаются сложные смыслы, где пространство «структурировано повествовательно, с помощью принципов классификации и репрезентации, которые создают истории или цепочки доказательств, или иногда более открытую логику, создавая структуру или маршрут, по которому проходят посетители» MacLeod S. Re-shaping Museum Spaces: Architecture, Design, Exhibitions. London: Routledge, 2005. P. 5..

Так как исследования museum space мало представлены в русскоязычном мире, я сделаю небольшой исторический обзор развития этого междисциплинарного направления, чтобы показать, какой тип взгляда на музейное пространство представлено в современных работах. Исследования museum space начались с середины ХХ века, когда музейная архитектура переосмыслила формы музейных зданий, отойдя от стандартов XIX века. Распространение новых форм спровоцировало исследователей искать релевантные связи между инновативными и порой экспериментальными архитектурными и дизайнерскими проектами и связанными с ними культурными, социальными и политическими контекстами. Пионерами этой области были архитекторы, которые занимались как практикой, так и исследованиями архитектуры, поэтому они пытались осмыслить новые проекты музеев и вписать их в историческое развитие архитектурных форм Например: Brawne M. The New Museum, Architecture and Display. New York: Praeger, 1965; Searing H. The development of a museum typology. // Stephens S. (ed.), Building the new museum. New York: The Architectural League of New York. PP. 1986. P. 14-23. . Историко-теоретические дискуссии и внимание к внешней форме музея сохраняются и сейчас, и играют важную роль в исследованиях музейного пространства. Они оказывают влияние на работы с более широкой междисциплинарной перспективой, которые включают в исследование опыта посетителей музеев пространство, архитектурную форму, решения внутреннего интерьера и дизайна экспозиции.

Отдельного внимания заслуживает ставший уже хрестоматийным сборник статей, представляющий центральные проблемы исследований museum space и концептуализирующий архитектуру как элемент, который влияет на музейный опыт не только через физическую форму здания, но и через систему создаваемых пространственных отношений. Это книга «Переформирование музейного пространства: архитектура, дизайн, экспозиция» («Re-shaping Museum Spaces: Architecture, Design, Exhibitions») под редакцией Сюзанны МакЛеод (MacLeod). Авторы книги выделяют семнадцать векторов «переформатирования», и все они объединены общей идеей здание организует пространство и строит связи «между пространствами музея, влияющими на то, как мы их исследуем и используем; объектами, влияющими на то, как мы их воспринимаем и читаем; и посетителями, при этом создаются новые возможности совместного присутствия и встречи» Re-shaping Museum Spaces: Architecture, Design, Exhibitions // Ed., MacLeod S. London: Routledge, 2005. P. 9..

Авторы сборника рассматривают, как музейная архитектура становится частью городского пространства и одним из агентов отношений между городом и горожанами MacLeod S. Rethinking museum architecture: towards a site-specific history of production and use // MacLeod S. Re-shaping Museum Spaces: Architecture, Design, Exhibitions. London: Routledge, 2005. P. 9 - 26., как технологии преобразуют опыт восприятия музея Parry R., Sawyer A. Space and the machine: adaptive museums, pervasive technology and the new gallery environment // MacLeod S. Re-shaping Museum Spaces: Architecture, Design, Exhibitions. London: Routledge, 2005. P. 39 - 40., как институционализация задает форму музейному функционированию и коммуникации с посетителями Stevenson M. From cultural institution to cultural consumer experience: Manchester Art Gallery Expansion Project // MacLeod S. Re-shaping Museum Spaces: Architecture, Design, Exhibitions. London: Routledge, 2005. P. 65 - 70., как музейное пространство выстраивает нарративы для организации опыта посетителей Psarra S. Spatial culture, way-finding and the educational message: the impact of layout on the spatial, social and educational experiences of visitors to museums and galleries // MacLeod S. Re-shaping Museum Spaces: Architecture, Design, Exhibitions. London: Routledge, 2005. P. 78 - 80. и специально конструируется равенство в использовании пространства разными индивидами Sandell R. Constructing and communicating equality: the social agency of museum space// MacLeod S. Re-shaping Museum Spaces: Architecture, Design, Exhibitions. London: Routledge, 2005. P. 185..

Относительно новая работа, которая интегрирует пространство в анализ отношений между разными агентами, включенными в функционирование музея книга Кали Цорци (Kali Tzortzi) «Пространство музея: где архитектура встречается с исследованиями музеев» («Museum Space: Where Architecture Meets Museology») Tzortzi K. Museum Space: Where Architecture Meets Museology. London: Routledge, 2015. P. 1 - 2.. В ней представлена попытка теоретически осмыслить музейное пространство в контексте истории исследований museum space и выявить те его свойства, которые имеют решающее значение не только для музея как здания особого типа, но и для воздействия на восприятие посетителей.

В качестве одного из ключевых методологических приемов в исследовании museum space Цорци предлагает прослеживать реализацию метафор сценария, текста и карты, с помощью которых музейное пространство по-разному включается в культурный контекст. Эти же метафоры задают модусы взаимодействия индивидов с пространством, между собой и с информацией, которая представлена в экспозиции. Понимание музейного пространства как сценария признают и такие авторитетные искусствоведы, и музееведы, как Дункан Duncan C. Civilizing rituals: inside public art museums. London: Routledge, 1995. P. 1 - 3. (Duncan) и Краусс Krauss R. The cultural logic of the late capitalist museum // October. 1990. Vol. 54. No. 10. P. 3-17 (Krauss), которые одними из первых включили проблематику пространства в социокультурный контекст музея. По мнению этих авторов, разные типы сценариев музейного пространства соответствующим образом направляют зрительское конструирование смыслов. Так, например, расположение экспонатов и их место относительно всей архитектуры здания часто отвечает идеологии музейного проекта и воплощенной в нем модели социальных отношений. Этим аспектам музейного сценария посвящены исследования Станишевского Staniszewski M. The power of display. Cambridge, MA: MIT Press, 2001. (Staniszewski) и Нордеграафа Noordegraaf J. Strategies of display: museum presentation in nineteenth- and twentieth-century visual culture. Rotterdam: Museum Boijmans Van Beuningen; NAi Publishers, 2004. (Noordegraaf), которые изучали конкретные музеи и рассматривали, как изменения в принципах планировки могут отражать изменения эстетических идей и культурных взглядов.

Еще одна влиятельная идея, пропагандируемая в исследованиях museum space это понимание музея как «текста» Bal M. Double exposures: the subject of cultural analysis. New York; London: Routledge, 1986. P. 212., которое касается и его пространственного разворачивания. Утверждая, что значимость объекта определяется его отношениями с другими объектами в экспозиции, экспликациями, музейными путеводителями и навигацией, авторы рассматривают хождение по музею как смыслообразующее событие, как связывание вербального и визуального в нарративе посетителя.

Более прямая пространственная аналогия метафора «карты», предложенная Уайтхедом Whitehead C. Towards some cartographic understandings of art interpretation in museums // Fritsch J. (ed.), Museum gallery interpretation and material culture. London: Routledge. 2012. P.53-66. (Whitehead). Подробно исследуя, как музеи благодаря своей «пространственной природе» Ibid. P. 64. создают карту знаний, он показывает, что они не только воплощают теории, но и конструируют их. В этом смысле пространство музея это всегда больше, чем сумма экспонатов. Своей пространственной организацией они уже представляют познавательный опыт Silverstone R. Towards the Museum of the Future: New European Perspectives. London: Routledge, 1994. P. 166. , который вовлекает семантические, эмоциональные, сенсорные и символические измерения Galangau-Querat F. The Grande Galerie de l'Evolution: an alternative cosnitive Experience // MacLeod S. (ed.) Reshaping Museum Space: Architecture, Design, Exhibitions. London: Routledge, 2005. P. 95. .

Исследования пространства музеев на паттерны поведения посетителей нашли выражение в руководствах по дизайну выставок Dean D. Museum exhibition. Theory and practice. London; New York: Routledge, 1994.; Dernie D. Exhibition design. London: Laurence King Publishing, 2006., что указывает на тесную связь исследований музейных пространств с практическим применением в проектах переустройства и создания музеев. Авторы этих руководств уделяют особое внимание влиянию различных вариантов дизайна на поведение и опыт посетителей. Но вместо того, чтобы искать какой-то набор универсальных принципов для успешного проектирования музея, исследователи museum space работают в направлении разработки, с одной стороны, аналитической теории «инструмента мышления» Hillier B. Space is the machine. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P. 1. для пространственной интерпретации музеев, основанной на непосредственном анализе кейсов музейного проектирования, и, с другой стороны, методологии систематического изучения музейных зданий, в том числе и в компаративной перспективе Tzortzi K. Museum Space: Where Architecture Meets Museology. London: Routledge, 2015. P. 3..

Таким образом, мы видим, что методологическая область museum space находится сейчас на стадии разработки собственного языка, переходя от чистого теоретизирования к анализу опыта современного индивида в сложной системе отношений не только с самим музеем и его экспозицией, но и с культурным контекстом. Другим важным ориентиром становится рассмотрение отношений и диспозитивов власти: организации человеческой телесности в музейном пространстве. Эти исследования по-прежнему тесно связаны с практикой проектирования и непосредственно влияют на ведущийся сейчас поиск форм организации образовательного процесса и коммуникации с аудиторией.

Прежде чем перейти к анализу исследований музейных образовательных пространств, я обозначу ключевые тезисы, важные для понимания поля исследований learning space. Их историческая и теоретическая перспективы рассмотрены подробно в моей работе прошлого года Прус И. Производство образовательных пространств в современных московских школах // (https://drive.google.com/file/d/1EWhKB1KAQXoy_gHKrdybEyqOfbvAxoHw/view?usp=sharing.) Просмотрено: 05.01.20., но здесь я хотела бы ввести некоторые тезисы, которые позволяют говорить о комплексных исследованиях образовательных практик и пространств и помогут сформировать понимание социопространственных отношений внутри музеев-эксплораториумов.

Оливия Саган (Sagan) в работе «Между линиями: переходное пространство обучения» («Between the Lines: The Transitional Space of Learning») говорит о том, что образование происходит не только в учебных кабинетах, пространствах передачи и производства знаний, но и во всем здании школы или университета, в которых акторы проводят много времени, осваивая свое место в обществе и политическом контексте Sagan O. Between the Lines: The Transitional Space of Learning // Re-Shaping Learning: A Critical Reader, UK: SENSE PUBLISHERS, 2011. P. 69.. Иными словами, образование как процесс не локализован только в одном помещении школьного класса или только в зале с экспонатами (если смотреть в этой перспективе на пространство эксплораториумов). Оно осуществляется во всем пространстве школы или музея как системе, в которой индивид находит себя и соотносит себя с информацией. В работе «Исследование пространств» («Research Spaces») Мэгги Савин-Баден (Savin-Baden) устанавливает прямую связь между местом образования в государственной политике и экономике, глобальными тенденциями повышения значения образования в обществе, развитием новых технологий и тенденциями переустройства образовательной среды Savin-Baden M. Research Spaces // Re-Shaping Learning: A Critical Reader, UK: SENSE PUBLISHERS, 2011. P. 102.. Таким образом, образовательное пространство отражает культурный, политический и экономический контекст, в котором оно существует, и представления о том, чем является и как должно осуществляться образование. В современных проектах эксплораториумов можно найти реализации новых педагогических теорий, таких как «образование через действие» по модели Дьюи и игровых форм обучения. Они оказывают непосредственное влияние на взаимодействие посетителей с музеем и экспонатами.

Для исследований learning space тоже оказываются важны способы воплощения теоретических исследований в проектах переустройства образовательных сред, выстраивание коммуникации между академическим сообществом и дизайнерами, архитекторами. В исследовании «Где теория?» («Where is the Theory?») Джоз Бойз Boys J. Where Is the Theory? // Re-Shaping Learning: A Critical Reader, UK: SENSE PUBLISHERS, 2011. P. 55 - 56. рассматривает способы прикладного использования теоретических исследований и оценивает каналы коммуникации между исследователями и проектировщиками образовательных пространств. В работе «Некоторые модели ре-формирования образовательных пространств» («Some Models for Re-Shaping Learning Spaces») Фиона Дагган Duggan F. Some Models for Re-Shaping Learning Spaces // Re-Shaping Learning: A Critical Reader, UK: SENSE PUBLISHERS, 2011. P. 147. (Duggan) предлагает практические идеи для развития пространства учебных заведений, показывая, как исследования learning space могут быть использованы в локальных проектах переустройства образовательных сред. Это направление оказывается актуальным в исследованиях музеев-эксплораториумов, так как научное сообщество включено в процесс создания экспозиции и пространства «Эксплораториума». Далее в своей работе я покажу, как меняется функционирование музея, если научный ресурс оказывается исключен из проектирования и работы музея.

Обозначенные здесь векторы развития области learning space показывают, что исследования образовательного пространства и музейного пространства схожи в определении понятия «пространства», его роли в отношениях между индивидами и к социокультурному контексту. Однако, как я указывала в Введении, существует совсем немного работ, посвященных пространствам музеев-эксплораториумов как пространствам образования. Это может объясняться слабой проработанностью темы музейного пространства как образовательного пространства, тем более если его основной аудиторией являются дети.

Одной из немногих работ, исследующей эту проблематику, стала работа Хейна (Hein) Hein G.E. Learning in the museum. New York: Routledge,1998. «Образование в музее» («Learning in the museum»), в которой музей рассматривается как место, в котором происходит образование. Однако ключевым параметром здесь оказывается не пространство, а информация, которая представлена в экспозиции: автор анализирует подписи к экспонатам и взаимодействие посетителей с информационными ресурсами музея. Эта работа стала отправной точкой и общим фундаментом для последующих исследований образовательного потенциала музейного пространства, так как Хейн в одной из дополнительных глав своей монографии устанавливает связь между анализом образования в музее и конструктивистскими теориями, делая вывод о пространстве как о конструирующей силе в производстве опыта посетителя Ibid. P. 155 - 179..

Так, Фальк и Диркинг Falk J.H., Dierking L.D. The museum experience. Washington: Whalesback Books, 1992. P. ix - xii. (Falk, Dierking), а также Мосер Moser S.The devil is in the detail: museums displays and the creation of knowledge // Museum Anthropology. 2010. Vol. 33. No. 1. P. 22-32. (Moser) исследуют образовательный опыт, который выносит посетитель после визита в музей, уже учитывая прямую связь с пространственным измерением музея, рассматривая тело и мышление посетителя через взаимодействие с пространственными измерениями. Фальк и Диркинг Falk J.H., Dierking L.D. The museum experiences. Washington: Whalesback Books, 1992. P. 4 - 5. (Falk, Dierking) классифицируют музейное обучение в соответствии с типами выставочных пространств, анализируя физическую организацию музея как «модель интерактивного опыта». Виткомб (Witcomb) объясняет пространственный опыт в музее как значимый элемент обучения Witcomb A. The materiality of virtual technologies: a new approach to thinking about the impact of multimedia in museums.  Цит. по: Tzortzi, K. Museum Space: Where Architecture Meets Museology. Routledge, 2015. P. 2. .

Рассмотренные здесь исследования музейного пространства хотя и сосредоточены на процессах образования в музее, тем не менее никак не связаны с проблематикой learning space: ключевые авторы работ об образовательной функции музеев никогда не писали о learning space, а их интерпретация пространства, по сути близкая к идеям «пространственного поворота», не содержит ни одной ссылки на его канонические тексты.

Одно из немногих направлений исследований музейного пространства как пространства образовательного, в которых соединена оптика learning space и museum space это исследования детских музеев. Так, Хеккет, Проктера и Кумерфелд (Hacketta, Proctera, Kummerfeld) в работе «Исследование абстрактного, физического, социального и воплощенного пространства: разработка подхода к анализу музейных пространств для детей» («Exploring abstract, physical, social and embodied space: developing an approach for analysing museum spaces for young children») Hacketta A., Procter L., Kummerfeld R. Exploring abstract, physical, social and embodied space: developing an approach for analysing museum spaces for young children // Children's Geographies. 2018. Vol. 16. No. 5. P. 489-490. рассматривают музеи, адресованные детской аудитории (впрочем, не уточняя их конкретные форматы), через пространственный подход, сформулированный Лефевром и Соджей. Они используют также теоретический и методологический аппарат learning space, таких как Мейси (Massey), и museum space, ссылаясь на упомянутый выше хрестоматийный сборник МакЛеод. В этой работе можно найти важные тезисы для понимания детского опыта пребывания в музее, с оговоркой, что авторы рассматривали опыт посетителей до 5 лет.

Сами исследователи отмечают слабую проработку поля: «…несмотря на беспрецедентное развитие новой музейной архитектуры в последние годы, включая галереи и учебные пространства, ориентированные на детскую аудиторию, возможности пространственного влияния на образовательные практики детей, их роль и контролируемость этих процессов были мало исследованы с точки зрения посетителей детских музеев» Ibid. P. 490.. «То, как посетители (как взрослые, так и дети) воспринимают физическое пространство в музеях, привлекло гораздо меньше внимания по сравнению с тем, как посетители понимают концепции и создают смыслы на выставках» Ibid.. Однако, как заявляют исследователи, если мы действительно рассматриваем посетителей как агентов отношений, которые складываются в музейном пространстве, мы должны учитывать «влияние зданий, их архитектуры, планировки и дизайна с точки зрения производства ими эмоционального и телесного опыта» Jones P., MacLeod S. Museum Architecture Matters // Museums and Society. 2016. Vol. 14. No. 1. P. 213..

Подкрепляет этот тезис работа Вергеронта Vergeront J. Shaping Spaces for Learners and Learning // Journal of Museum Education. 2002. Vol. 27. No. 1. P. 8-13. (Vergeront), демонстрирующая, как музей может формировать телесное поведение, и работа Шорха Schorch P. The Experience of a Museum Space // Museum Management and Curatorship. 2013. Vol. 28. No. 2. P. 13-14. (Schorch), утверждающего, что для посетителей воплощенные ощущения в пространственной организации музея и последующие рассказы о полученном опыте «тесно переплетены», поскольку участники вспоминают о содержательном наполнении музея именно через воссоздание памяти о его пространстве. Эта небольшая работа о том, как архитектура и физическое воплощение музеев формируют опыт посетителей, часто непредсказуемым образом, указывает на необходимость как можно более пристально исследовать практики поведения посетителей (через антропологические методы наблюдения и насыщенного описания) Massey D. Power-geometry and a progressive sense of place // Mapping the Futures: Local Cultures, Global Change, London: Routledge, 1993. P. 59 - 69.. Например, Вейером Weier K. Empowering Young Children in Art Galleries, Letting Them Take the Lead // Contemporary Issues in Early Childhood. 2004. Vol. 5. No. 1. P. 106-116. (Weier) и Хеккет Hackett A. Young Children as Wayfarers: Learning about Place by Moving Through It // Children and Society. 2016. Vol. 30. No. 3. P. 169-179. (Hackett) показывают, как маленькие дети иногда берут на себя ведущую роль в семейных группах, посещающих музей. Их работы показывают, что дети могут своим поведением формировать социальный опыт семьи в определенном пространстве. Этот тезис оказывается важным для создателей российских музеев-эксплораториумов, которые включают взаимодействие между поколениями посредством музейного пространства в экспликации проектов своих музеев.

Паттерсон (Patterson) указывает на значимость тактильных взаимодействий как способа коммуникации между детьми и музейным пространством. Он подчеркивает, что именно телесное вовлечение дает опыт знакомства с пространством Patterson M. More-than Visual Approaches to Architecture. Vision, Touch, Technique // Social and Cultural Geography. 2011. Vol. 12. No. 3. P. 263-281.

и добавлю уже я стимул включить его в собственный образовательный багаж. (Подробнее об этом я расскажу в гл. 4 моей работы.)

Аналитическая работа, проделанная исследователями при изучении детского опыта в музеях, показывает, что пространственное измерение оказывается важным компонентом для понимания детского опыта посещения музеев и того, как ребенок включается в социальное взаимодействие.

Все эти работы подготовили почву для исследований образовательного пространства музеев-эксплораториумов и предоставили теоретическую основу и аппарат для моей собственной работы.

ГЛАВА 2. ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО МУЗЕЕВ-ЭКСПЛОРАТОРИУМОВ: КОНЦЕПЦИЯ И ЕЕ ВОПЛОЩЕНИЕ

В этой части исследовательской работы я рассмотрю, какие тенденции в проектировании музеев-эксплораториумов выделяют исследователи музейного пространства. Поскольку образцом для создания всех российских музеев-эксплораториумов, в том числе исследуемых в этой работе, был «Эксплораториум» в Сан-Франциско, я сосредоточила внимание на программных текстах, написанных сотрудниками этого музея. Переходя от концептуального замысла к проектам пространства, экспозиции и экспонатов, я пытаюсь проследить корреляции или отношения, которые выстраиваются между целями, которые ставят перед собой проектировщики и менеджеры музея, и физическим воплощением проекта. Рассматривая российские музеи-эксплораториумы, я покажу на основе анализа интервью с директорами и экскурсоводами, как постепенно преобразовывались и первоначальные идеи, и планы их воплощения в пространстве.

«Эксплораториум» в Сан-Франциско

Одной из главных проблем при проектировании музеев-эксплораториумов становится их место в системе образования, которое проектировщики и исследователи Dawson E. Equity in informal science education: developing an access and equity framework for science museums and science centres // Studies in Science Education. 2014. Vol. 50. No. 2.

P. 209-247. определяют одновременно через концепт «неформального образования» и как форму поддержки официальной школьной программы. Эта позиция в системе образования оказывается проблематичной для функционирования самого музея и для выполнения им образовательной функции: «…неформальность процесса образования является положительным качеством в глазах общественности, но представляет проблему для проектировщиков музеев» Allen S. Designs for Learning: Studying Science Museum Exhibits That Do More Than Entertain Exploratorium, San Francisco // Science Education. 2004. Vol. 88. No. 1. P. 18.. Отсутствие преподавателей, учебной программы, с одной стороны, раскрепощает посетителей, снимая с них ответственность и блокируя страх перед невозможностью понять и выполнить задание. С другой стороны, музей сталкивается с трудностями создания экспозиции и экспонатов, способных передать научное знание без искажений, но в упрощенной и понятной форме, которая найдет отклик у массового посетителя. Эта проблема стимулирует развитие исследований музеев-эксплораториумов как образовательных пространств, постоянно лавирующих между необходимостью вовлекать все новых посетителей и повышать качество школьного естественно-научного образования (именно такая цель музеев-эксплораториумов была сформулирована Оппенгеймером, создателем «Эксплораториума» в Сан-Франциско).

Период создания музеев-эксплораториумов совпал с реформой научного образования в школах в 60-е гг. ХХ века. В американских школах и колледжах вводились курсы, задачей которых было приобщение детей к науке (science) через практики экспериментов и включение научных достижений в образовательный процесс. Однако, согласно исследованию Огава, Лумис и Крайн Ogawa R.T., Loomis M., Crain R. Institutional history of an interactive science center: The founding and development of the Exploratorium // Science Education. 2008. Vol. 93. No. 2. P. 270 - 271. (Ogawa, Loomis, Crain), посвященному связи теории институционализации и «Эксплораториума», школьная образовательная реформа оказалась не такой успешной, как новые интерактивные научные центры. Слабые результаты реформы усилили значимость музеев-эксплораториумов как неформального дополнения к школьной программе и обеспечили им государственную и общественную поддержку.

В 1983 году Департамент образования Калифорнии назвал «Эксплораториум» в Сан-Франциско первым региональным научно-ресурсным центром штата. В 1984 году Законодательное собрание Калифорнии приняло закон, определяющий региональные научно-ресурсные центры в качестве официальных государственных образовательных учреждений, что дает им право на государственное финансирование Ibid.. Признание «Эксплораториума» частью образовательной системы закрепило за ним статус участника образовательных отношений на официальном государственном уровне.

Таким образом, государственное регулирование, определяющее назначение научно-ресурсных центров, оказало огромное влияние на разработку программ «Эксплораториума». Это положение влияет на функционирование американских музеев-эксплораториумов и их включенность в систему образования, не только создавая неформальную поддержку школьной программе, но и способствуя введению программ для преподавателей для повышения профессиональной квалификации учителей. Это, в свою очередь, требует серьезного вмешательства профессионалов в области естественных наук: разработка программ осуществляется представителями научного сообщества, которые участвуют в проектировании пространства музея, экспонатов и экскурсий Ibid..

Распространение информации об эксплораториумах как туристических местах и их нацеленность на массового зрителя стимулируют включение музеев такого типа в новый формат экономики, их участие в преобразовании как пространственной среды и влияние на концепции функционирования музеев в целом. Одновременно включенность музеев-эксплораториумов в индустрию развлечений поднимает проблему сочетания развлекательных и образовательных целей музея, которое создает напряжение и становится причиной критики их как «неполноценной» образовательной среды. Исследователи Dragotto E., Minerva C., Nichols M. Is Museum Education "Rocket Science"? // The Journal of Museum Education. 2006. Vol. 31. No. 3. P. 215--222. считают, что некорректно рассматривать музеи, сравнивая их с формальными образовательными пространствами и критиковать их развлекательные составляющие. Важнее искать образовательные практики, появляющиеся на пересечении образовательного и развлекательного.

Образовательная модель, лежащая в основе музея «Эксплораториум» сформулирована в программе Фрэнка Оппенгеймера Oppenheimer F. A rationale for a science museum. 1968. P. 207. Цит. по: Allen S., Gutwill J. Designing with multiple interactives: Five common pitfalls // Curator. 2004. Vol. 47. №. 2. P. 200.. Он считал, что через непосредственное взаимодействие с экспонатом посетитель получит навык для понимания окружающего мира, «схватит модель процесса» Ibid.. Интерактивность музейных экспонатов становится главной «точкой входа» для создания условий непосредственного взаимодействия между экспозицией и посетителями.

Интерактивность способствует вовлечению посетителя, лучшему пониманию и запоминанию экспонатов Schneider B., Cheslock N. Measuring results: Gaining insight on behavior change strategies and evaluation methods from environmental education, museum, health and social marketing programs. San Francisco: Coevolution Institute, 2003.. Например, Максвелл и Эванс Maxwell L. E., Evans G. W. Museums as learning settings: The importance of the physical Environment // Journal of Museum Education. 2002. Vol. 27. No. 1. P. 3-7. (Maxwell, Evans) приводят доказательства того, что и дети, и взрослые вспоминают действия, которые они сами совершают, лучше, чем те, которые они наблюдают. Борун и Дритсас Borun M., Dritsas J. Developing family-friendly exhibits // Curator. 1997. Vol. 40. No.3. P. 178-196. (Borun, Dritsas) определили конструктивные особенности интерактивной экспозиции как ключевые компоненты в выставках, которые будут способствовать семейному обучению в научных центрах.

В подглаве «Взаимодействие с экспонатами: интерактивность» я вернусь к теоретической рамке исследований интерактивности. Сейчас важно отметить, что исследователи пространства «Эксплораториума» видят в интерактивности проблему, считают, что в процессе реализации целей музея она создает определенное напряжение. Дело в том, что проектирование экспонатов с высокими уровнем интерактивности может «ошеломить» посетителей и прервать процесс обучения и исследования стрессовой ситуацией или, наоборот, вовлечь в игру, не предполагающую критического мышления, смещая фокус внимания с основного предназначения экспоната Allen S., Gutwill J. Designing with multiple interactives: Five common pitfalls // Curator. 2004. Vol. 47. № 2. P. 200..

Работники и по совместительству исследователи пространства «Эксплораториума» Аллен и Гутвилл утверждают, что Оппенгеймер ориентировался на идеи эмпирической философии Дьюи, но был «хаотичным и непоследовательным» Ibid. в их применении. Поэтому в последнее время дизайнеры музейной экспозиции «Эксплораториума» все больше уделяют внимание образовательной модели Дьюи Kullman K. Perennial Prototypes: Designing Science Exhibits with John Dewey // P. E. Vermaas, S. Vial (eds.). Advancements in the Philosophy of Design, Design Research Foundations. Springer International Publishing AG, 2018. P. 185 - 197..

Модель Дьюи предполагает, что идеальный процесс взаимодействия посетителей с экспонатами описывается через следующую последовательность действий: удивление - исследование - объяснение -встраивание переживаемого опыта и новых знаний в повседневный опыт Ibid.. Однако эта образовательная модель вступает в напряженные отношения с развлекательной составляющей музея: экспонаты должны привлекать внимание посетителей с любым уровнем научных знаний или даже без него. В «Эксплораториуме» это напряжение перерабатывается в дизайне Allen S. Designs for Learning: Studying Science Museum Exhibits That Do More Than Entertain Exploratorium, San Francisco // Science Education. 2004. Vol. 88. No. 1. P. 21. и тщательно регулируется исследованиями опыта посетителей. Яркие и необычные экспонаты должны сначала привлекать внимание посетителей, потом переключить их на описание экспоната, его действия и закона или явления, который экспонат демонстрирует, провоцируя на повторение эксперимента и проведение собственного исследования по сравнению первоначальных впечатлений от экспоната с уже имеющимся опытом.

Как замечают Аллен и Гутвилл Allen S., Gutwill J. Designing with multiple interactives: Five common pitfalls // Curator. 2004. Vol. 47. №. 2. P. 200., именно эта модель лежит в основе выбора естественнонаучных законов или явлений для проектирования экспонатов. В первую очередь для демонстрации выбираются те научные теории, которые легко переводятся в эксперименты и манипуляции с физическим пространством, вовлекая посетителя в «приятное и необременяющее» Ibid. исследование. Таким образом, из экспозиции исключаются процессы, которые требуют запоминания «(например, подробный словарь, количественные соотношения), или все, что требует длинных цепочек умозаключений или напряженного мышления (например, разработка экспериментов для дифференциации конкурирующих моделей, аргументация достоинств двух объяснений)» Ibid..

Через описания и дизайн экспоната артикулируется простой пошаговый цикл исследования: от нового явления к исследованию, объяснению и, наконец, к актуальности. Поэтому для экспликаций выбраны вопросы "Что происходит?" и "Ну и что?", которые вовлекают посетителей через любопытство и ведут шаг за шагом по циклу исследования. С точки зрения исследований образовательных практик и новых педагогических теорий, эта модель опережала свое время. Она является воплощением теории о вовлечении в процесс обучения через последовательную постановку

вопросов problem based learning, популярной в современной педагогики Neo M., Neo K. T. K. Innovative teaching: Using multimedia in a problem-based learning environment // Journal of Educational Technology & Society. 2001. Vol. 4. No. 4. P. 19-31..

В отличие от модели «чистой» передачи информации, такая образовательная практика препятствует складыванию иерархии знаний и простому копированию информации, но вовлекает всех участников в поиск, представляя знание как производимый ресурс. «В то время как во многих музеях все еще доминировали теории обучения, основанные на передаче информации, научные (и детские) музеи приняли эту модель, потому что она стимулировала посетителя выполнять очень активную роль в качестве ученика даже при полном отсутствии опыта в научной деятельности, экспериментируя, выдвигая гипотезы, интерпретируя и делая выводы» Allen S. Designs for Learning: Studying Science Museum Exhibits That Do More Than Entertain Exploratorium, San Francisco // Science Education. 2004. Vol. 88. No. S1. P. 20..

Еще одна проблема проектирования пространства возникает как следствие масштаба «Эксплораториума» как здания и как экспозиции. Программа музея оказывается в результате перенасыщенной для посетителя, а проектировщикам приходится производить такие формы коммуникации, которые бы одновременно отзывались на цели музея и не перегружали бы посетителей. В аппарате музейных исследователей и проектировщиков за этой проблемой закрепился термин «музейная усталость». Поэтому при проектировании экспозиции делается большой акцент на дизайне, ориентированном на пользователя. Чтобы добиться «немедленного восприятия и уменьшить когнитивную перегрузку» Ibid. P. 21., экспонаты проектируют так, чтобы их способ работы был легко схвачен посетителем. Этот эффект достигается посредством схватывания автоматизированных, укоренённых в повседневных практиках действий и способов мышления, таких, как, например, механизм запуска экспоната-эксперимента в виде рычага, который, «как обычно», рассчитан на поворот по часовой стрелке или экспонат, демонстрирующий систему блоков в виде стула, чтобы посетитель сразу понял, что на него нужно сесть, чтобы провести эксперимент. Поскольку исследования музейных и образовательных пространств убедительно доказали, что дизайн объектов влияет на опыт взаимодействующих с ними индивидов Lam A.T., Ma J., Barr C. First-hand, immersive full-body experiences with living cells through interactive museum exhibits // Nat Biotechnol. 2019. Vol. 37. No. 10. P. 1239-1241; Casanova D., Mitchell P. The Cube and the Poppy Flower: Participatory Approaches for Designing Technology-Enhanced Learning Spaces // Journal of Learning Spaces. 2017. Vol.  6. No. 3. P. 1; Parsons Caroline S. “Space and Consequences”: The Influence of the Roundtable Classroom Design on Student Dialogue // Journal of Learning Spaces. 2016. Vol. 5. No. 2. P. 2., у нас есть основания утверждать, что ориентированный на пользователя дизайн в музее «Эксплораториум» продиктован не идеями обобщенного «здравого смысла», а теоретическими исследованиями пространств.

Однако пространственная организация должна выдерживать баланс между легким и «естественным» дизайном, вовлекающим в взаимодействие с экспонатом, и известной мерой сложности, чтобы поддерживать любопытство посетителя и провоцировать его на исследование, для которого предназначен экспонат и сам музей. Чиксентмихайи и Германсон Csikszentmihalyi M., Hermanson K. Intrinsic motivation in museums: Why does one

want to learn? // Falk J. H., Dierking L. D. (Eds.). Public institutions for personal learning: Establishing a research agenda. Washington, DC: American Association of Museums, 1995. P. 67-77. (Csikszentmihalyi, Hermanson) характеризуют идеальное обучение в «Эксплораториуме» как то, в котором создается «состояние потока»: посетители оказываются полностью вовлеченными умом и телом во внутренне мотивированную деятельность. Для создания «состояния потока» как раз необходимо, по мнению Чиксентмихайи и Германсон, выдержать определенный уровень сложности, однако Аллен и Гутвилл добавляют к этому еще и необходимость комфортного контекста Allen S. Designs for Learning: Studying Science Museum Exhibits That Do More Than Entertain Exploratorium, San Francisco // Science Education. 2004. Vol. 88. No. 1. P. 24.: предшествующие исследования показали, что посетители будут отвечать на вызовы, которые предлагает им экспозиция, только в том случае, если они чувствуют себя комфортно и безопасно Allen S. Designs for Learning: Studying Science Museum Exhibits That Do More Than Entertain Exploratorium, San Francisco // Science Education. 2004. Vol. 88. No. 1. P. 23; Hayward D. G., Brydon-Miller M. L. Spatial and conceptual aspects of orientation: Visitor experiences at an outdoor history museum // Journal of Environmental Systems. 1984. Vol. 13. No. 4. P. 317-332.. Таким образом, легкость для восприятия и облегченность дизайна становятся особенно важными качествами для первых стадий образовательного опыта, «точками входа» в процесс исследования, поскольку они помогают поместить посетителей в комфортные условия, в которых им безопасно быть любопытными и проводить эксперименты.

Максвелл и Эванс (Maxwell, Evans) связали физическое окружение и образовательный процесс через психологические реакции, такие как когнитивная усталость, снижение внимания, тревога, и доказали, что интерес к обучению повышается в более спокойных, небольших, лучше дифференцированных пространствах Maxwell L. E., Evans G. W. Museums as learning settings: The importance of the physical Environment // Journal of Museum Education. 2002. Vol. 27. No. 1. P. 3-7.. Эти исследовательские выводы находят выражение в планировке музея «Эксплораториум»: залы в нем разделены на соответствующие каждому разделу науки, представленному в экспонатах, само пространство снабжено зонами отдыха, спроектированными с учетом современных трендов дизайна комфортного пространства. Следуя требованиям комфорта и безопасности, музей представляет ее прежде всего через четкую и легко схватываемую планировку, поэтому система навигации проектируется так, чтобы быть понятной посетителю вне зависимости от его возраста и предшествующего опыта.

Еще одна стратегия музеев-эксплораториумов - создание «уникальной атмосферы с помощью архитектурных и дизайнерских решений» Аналитический отчет по исследованию работы естественно-научных, научно-технических музеев, центров популяризации наук и эксплораториумов // РВК (https://www.rvc.ru/upload/iblock/868/museums_study.pdf). Просмотрено: 10.05.20.. Например, музей «NEMO» в Нидерландах, построенный в виде корабля, или музеи? «CosmoCaixa» в Барселоне, где в архитектуру и планировку комплекса включена экосистема дождевой лес Амазонии, который сам по себе является экспонатом музея, но одновременно и пространством для размещения экспозиции, и местом путешествия. В случае «Эксплораториума» установка на уникальность реализуется через включение оригинального дизайнерского решения: в центре одного из залов расположена мастерская по изготовлению экспонатов (Рис. 1). По мнению Куллман (Kullman) Kullman K. Perennial Prototypes: Designing Science Exhibits with John Dewey // P. E. Vermaas, S. Vial (eds.). Advancements in the Philosophy of Design, Design Research Foundations. Springer International Publishing AG, 2018. P. 185 - 197., это пространство вовлекает посетителей не только в экспозиционную составляющую музея, но и создает новый уровень коммуникации оно стимулирует посетителей исследовать внутреннее устройство музеев, процессы создания и ремонта экспозиции и экспонатов.

Российские музеи-эксплораториумы

Российский контекст современных музеев-эксплораториумов резко отличается от американского, из которого был перенесен формат интерактивного научного центра. Несмотря на эксплицированную историческую отсылку к идеям Перельмана, для которого музей-эксплораториум был дополнительным источником поддержки школьного образования, прямая связь музеев-эксплораториумов с образовательной системой прослеживается только на уровне формирования экскурсий для школьных классов. Несмотря на то, что с 2006 года в стране реализуется утверждённая Правительством комплексная программа «Создание в Российской Федерации технопарков в сфере высоких технологий», которая направлена на поддержку учреждений, популяризирующих науку через интерактивное взаимодействие посетителей с экспонатами-экспериментами, музеи-эксплораториумы не включены в список учреждений, финансируемых по этой программе. Строительство детских технопарков (на 2020 год в Москве их насчитывается уже 18 Собянин: совместные технопарки школ, вузов и предприятий набирают популярность// ТАСС (https://tass.ru/moskva/7711415). Просмотрено: 10.05.20) и политика Министерства науки и высшего образования по распространению технопарков московского образца в регионах Эксперт: технопарки в регионах нужно развивать по примеру Москвы // ТАСС (https://tass.ru/msp/6091121). Просмотрено: 10.05.20. показывает, что сам формат интерактивного научного центра оказывается востребованным и популярным, но на государственном уровне последовательно реализуется отказ грантовой поддержки и сотрудничества с частными музеями-эксплораториумами.

Отсутствие устойчивой связи со школами, государственной поддержки и признания за эксплораториумами статуса участника образовательных процессов исключает обязательное участие научного сообщества в формировании музеев-эксплораториумов, и сами музеи на возмездной основе не привлекают научных консультантов Важно отметить, что директор московского «Экспериментаниума» рассказывает о консультациях с научными сотрудниками при создании экспозиции, однако, интервью с действующим экскурсоводом показывает, что эта практика прекратилась и на сегодняшний момент не востребована музеем (Д2). . Такие условия сформировали перекос в сторону аниматорской работы и слабого привлечения научных ресурсов к созданию и функционированию российских музеев-эксплораториумов. В большинстве случаев команда музеев отдаленно связана с естественно-научными исследованиями и делает больший упор на коммерческую составлявшую и получение прибыли.

«Экспериментаниум»: Музей занимательных наук для детей, Москва

«Экспериментаниум» был открыт в 2011 году как музей занимательных наук, работающий с экспонатами, посвященными разным разделам физики, химии и биологии. В 2015 году он переехал в новое здание, оставив на прежнем месте всю экспозицию, посвященную физиологии человека и животных она превратилась в отдельный музей «Живые системы».

По словам директора музеев «Экспериментаниум» и «Живые системы», именно «Эксплораториум» в Сан-Франциско стал образцом для «Экспериментаниума» (Д1), который впоследствии послужил моделью для остальных региональных музеев (Д4, Д5, Д6). Перенос «Эксплораториума» в российский культурный, политический и экономический контекст сопровождался сильной трансформацией концепции, способов функционирования и пространственной организации музея-эксплораториума.

Метод трансфера, специально отрефлексированный директором музея «Экспериментаниум», понимается как создание визуальной копии американского оригинала, со всеми вытекающими из этого отношениями между посетителями и пространством, плюс заимствование самой идеи популяризации науки как основной миссии музея. Однако этот трансфер не предполагает проработки образовательной теории, стоявшей за проектированием музея «Эксплораториум»:

«И так как мы могли опираться только на визуальный материал, на свое визуальное мнение о проектах, мы всё делали копии, ошибаясь, оступаясь» (Д1)

Другое отличие российского музея от американского образца уже указанный выше отказ от сотрудничества с учеными. Хотя директор музея говорит, что в нем ведется большая работа «с профессорами и научными сотрудниками», а в штате музея есть ставка научного консультанта (Д1), по признанию рядовых сотрудников (Д2), музей уже давно отказался от такого рода экспертизы.

Таким образом, московские «Экспериментаниум» и «Живые систем» пытаются одновременно популяризировать науку и культивировать игровые форматы, создавая площадку для развлекательной и познавательной деятельности и не ранжируя образовательную и игровую составляющие по степени приоритетности для музея. Директор и экскурсоводы считают особенно важными провоцирование у детей целого ряда эмоций шока, любопытства, удивления проектируя для этого большие и яркие экспонаты.

«Ну и его более зрелищно не сделаешь. Ну у нас в первую очередь зрелищность дает масштабность. Если какой-то экспонат был бы размером с трехэтажный дом он был бы интересен» (Д1)

Музей вмещает более трехсот экспонатов и является одним из самых крупных музеев занимательной науки в России. Директор и экскурсоводы отмечают в качестве своих самых лучших экспонатов кабину грузовика, лабиринты из труб, то есть экспонаты, не ориентированные на демонстрацию научных явлений или законов. Эти экспонаты расположены на первом этаже сразу после кассы и должны «шокировать» или «удивлять» посетителей при входе на экспозицию. Остальные два этажа разделены лестницей на два крыла с зонированными пространствами, разделенными тематически: на втором этаже расположены залы, посвященные механике, электромагнетизму, космосу и оптике, на третьем акустике, электричеству и механике.

Экспозиция музея «Живые системы» расположена на двух этажах, и в ней гораздо слабее выражено тематическое зонирование. Оба музея имеют вытянутые залы, которые влияют на маршруты посетителей и ход экскурсии:

«…у нас помещения вытянутые, не очень широкое, разрабатывают, как водить, как разводить потоки, и пять экскурсий в час, и чтобы их разводить, чтобы они не сталкивались» (Д1)

Экспонаты, экспликации и дизайнерские проекты интерьера обоих музеев похожи и включают в пространственную организацию первую стадию взаимодействия с экспонатами в соответствии с образовательной моделью Дьюи, как ее описывают Аллен и Гутвилл Allen S. Designs for Learning: Studying Science Museum Exhibits That Do More Than Entertain Exploratorium, San Francisco // Science Education. 2004. Vol. 88. No.1. P. 18.: большие и яркие экспонаты, дисклеймеры с включением в диалог (через заголовки «Что делать?» и «Ну и что?»), которые должны возбудить у посетителя удивление и любопытство и вовлечь его в взаимодействие с экспонатом. Однако плотность экспозиции и ее фрагментированность указывает на потерю связности в экспозиционном нарративе. Этот принцип был очень важен для проектировщиков американского «Эксплораториума» Ibid. P. 26 - 27. и российских региональных музеев. Подробнее о том, как выстраиваются социопространственные отношения внутри музея через анализ взаимодействия посетителей-детей с экспонатами и пространством эксплораториумов, я расскажу в главе 3.

Региональные музеи: «Фокус» в Мурманске, «ЭйнштейниУм» в Калининграде и «Безумная Лаборатория» в Калуге

Руководители региональных музеев-эксплораториумов в Мурманске и Калининграде, прямо называют образование своей главной целью, так как их задача возвращать к себе одного и того же посетителя Директор музея «Безумная Лаборатория» в Калуге главной целью называет популяризацию науки (Д6)., а значит вовлекать его не просто на уровне игры и первого яркого впечатления, но и на уровне исследования и постоянного процесса производства нового знания. У них есть представление, что родители будут скорее повторно платить деньги за «полезное» и «образовательное», чем за «развлекательное».