Человек-микрокосм в изобразительном искусстве ЗАПАДНОЙ европы XII-XIV вв.: генезис и развитие иконографического типа

В виде циркулярной схемы представлено также единственное монументальное изображение «человека-микрокосма» - фреска из крипты у южного входа в соборе в Ананьи, созданная около 1250 года. В этой схеме макрокосм занимает внешние окружности, и отделен от микрокосма синей полосой. Во внешнем кругу помещены названия четырех основных элементов с их качествами (теплый и влажный воздух, теплый и сухой огонь, холодная и сухая земля, холодная и влажная вода). Во второй окружности размещены сезоны, с такими же подписями их качеств (влажная и теплая весна, жаркое и сухое лето, холодная и сухая осень, холодная и влажная зима). Затем, за синим кругом, помещен ряд, посвященный возрастам, изображенным в виде лиц в круглых медальонах, и принадлежащим им элементам (детство - кровь, воздух и весна; юность - красная желчь, огонь и лето; зрелость - меланхолия, земля и осень; старость - мокрота, вода и зима). Вокруг человека, стоящего в анфас, расположены буквы: HOMO.

Об окружении фрески «человека-микрокосма» в Ананьи и о ее месте и возможной роли в цикле, уже было сказано в предыдущей части исследования. Точные же визуальные источники, из которых автор фрескового цикла мог задействовать иконографию «человека-микрокосма» неизвестны, однако, судя по тому, что в это время при соборе существовал научный центр - studium, не исключено, что ими могли быть распространенные медицинские компутусы, содержащие иллюстрированные отрывки сочинений Галена и Гиппократа.

Выводы:

В первую группу памятников вошли одни из самых ранних изображений «человека-микрокосма» в Европе, что не удивительно, учитывая их более прямое отношение к космологическим диаграммам, из которых развилась эта схема. Обе миниатюры - из Ms.428 и Cod.Guelf.1.Lat, размещены в контексте других мнемонических изображений, форму которых и заимствовали авторы миниатюр с «человеком-микрокосмом». Сами манускрипты, в которых они находятся - не практические астрологические или медицинские компутусы, как будет впоследствии, а естественнонаучные, не прикладные сборники: «Трактат четырех» и «Liber Floridus». Более того, тесную связь с «научным» изображением микро- и макрокосма в этих миниатюрах показывает и происхождение формы из схем, распространявшихся именно в научных сочинениях - работах Исидора Севильского и английского аббата Бёртферта. Несколько выделяется на общем фоне фресковое изображение «человека-микрокосма» из Ананьи, выполненное в менее зависящей от конкретных источников форме. Тем не менее, оно также направлено прежде всего на показ устройства микро- и макрокосма в целом, а не конкретных применений теорий по отношению к человеку.

2. Изображение «человека-микрокосма» по тексту Гонория Августодунского «Светильник»:

Следующий иконографический тип «человека-микрокосма» был гораздо более унифицирован, во многом из-за того, что авторы этих изображений опирались на единый текст: «Светильник» Гонория Августодунского (конец XI века). Изображения «человека-микрокосма» базировались на 11 главе этого сочинения, отрывок из которой уже был приведен в первой части нашего исследования. Эмиль Маль в своей книге «Религиозное искусство Франции XII века» называл самым ранним примером появления этой иконографии изображение из манускрипта Hortus deluciarum, проиллюстрированным аббатисой Геррадой Ландсбергской в XII веке. Этот манускрипт был уничтожен в 1870 году, однако сохранился в прорисовках. На полностраничной миниатюре изображен обнаженный мужчина, голова которого заключена в нимб, пронизанный семью лучами с подписями планет в соответствии с текстом Гонория: «пара очей - это два небесных светила, семь отверстий в голове - семь небесных гармоний». По четырем углам расположены изображения четырех элементов: воздуха (в виде персонификации), огня, земли и воды. Рядом с ними размещены надписи о том, что плоть человека подобна земле, его кровь - воде, дыхание - воздуху, а телесное тепло - огню. Рядом с фигурой также размещены цитаты из «Светильника», относящиеся к подобию груди человека - воздуху, живота - морю, ног - земле.

Альтернативный вариант изображения этого отрывка существовал в Северной Европе, и может быть рассмотрен на примере баварского манускрипта Clm. 13002 (1165 г., Аббатство Прюфенинг, Государственная библиотека Баварии, Мюнхен). Миниатюра, представленная в нем, организована более строгим образом. Полностраничное изображение окружено рамой, по углам которой, также, как во французском варианте, размещены четыре элемента. Соответствие головы небосводу показано круглым нимбом, однако в данном случае лучи с названиями планет подходят ровно к органам, с которыми соотносится тот или иной небесный объект: Луна и Солнце - к глазам, Меркурий и Юпитер - к ушам, Марс и Венера - к ноздрям, а Сатурн - ко рту. Комментарии о соотношении качеств человеческого тела с качествами природных элементов, в Hortus deluciarum показанные свободно расположенными подписями, в данном варианте схемы вписаны в горизонтальные и диагональные линии, наложенные на фигуру, с цитатами из текста.

Судя по тому, что другой сохранившийся пример иконографической схемы, в которой было задействовано вписывание качеств в линии, представлен в австрийском сборнике по естественной истории Cod. 2357 (1350-1359 гг., Национальная библиотека Австрии, Вена), можно предположить, что этот тип был распространен прежде всего в Германии и на прилегающих к ней территориях. При этом, несмотря на заимствование организации элементов из немецкой диаграммы, иконография самого человека-микрокосма в австрийском манускрипте в большей степени отвечает типу, представленному в Hortus Deiciarum: «человек-микрокосм» стоит в той же позе, с правой ногой, отставленной чуть вперед, а лучи с названиями планет оканчиваются у начала головы, не ведя к конкретным органам чувств. Вся схема, в отличии от других упомянутых изображений, вписана в круглую раму. Форма круга в данном случае вполне может быть отсылкой на другой текст Гонория, уже упоминавшийся в предыдущей главе - «Об образе мира» (De Image mundi), где мир представлен в виде шара - в таком случае, вписывание человека в окружность еще раз подчеркивает связи между микро- и макрокосмом.

Выводы:

Изображения «человека-микрокосма», созданные по описанию Гонория Августодунского, показывают, что в XII-XIV веках существовал обособленный, устоявшийся иконографический тип изображения этой схемы. С высокой долей вероятности можно утверждать, что самое раннее изображение из Hortus Deliciarum, упомянутое Эмилем Малем, в действительности было широко известно в Европе (возможно, в несохранившихся образцах), поскольку миниатюра из манускрипта Cod.2357, явно ему наследующая, была создана на два века позднее и на другой территории. При этом, вторая разновидность этого иконографического типа, представленная в немецком образце, и также повлиявшая на образ в австрийском манускрипте, по-видимому, тоже была распространена, но, возможно, лишь на близлежащих к Германии территориях.

3. Зодиакальный человек

Ближе к концу XIII века, с распространением теории о мелотезии, в европейских манускриптах появился другой тип «человека-микрокосма», который в самих памятниках иногда сопровождался подписью Homo Signorum. Этот вид «человека-микрокосма» является самым изученным, в первую очередь благодаря работам, посвященным конкретным памятникам, в которых он представлен: статье Корнелиуса О'Боила о двух английских календарях - Джона Сомера и Николаса Линнского (2005) и исследованию Харри Бобера о миниатюре «человека-микрокосма» из Роскошного Часослова герцога Беррийского (1948).

Поскольку изображения «зодиакального человека» использовались в качестве инструкции для практикующих кровопускание медиков, чаще всего примеры таких изображений можно найти в небольших календарных или медицинских сборниках.

Из всех иконографических типов «человека-микрокосма», этот был наиболее распространен: к нему относится десять из рассматриваемых восемнадцати памятников. При этом в разных частях Европы существовало два типа этой иконографии: на Юге, в Испании и Италии, «зодиакальный человек» был представлен в виде циркулярной диаграммы и появился раньше, еще в XIII веке. В Северных же странах: Англии, Германии и Франции, «зодиакального человека» изображали в виде стоящей фигуры, и первые подобные памятники появились в Англии лишь в самом конце XIV века. Рассмотрим оба типа по порядку.

3.1. Зодиакальный человек: циркулярная диаграмма.

Изображение «зодиакального человека» в форме циркулярной диаграммы возникло раньше, вероятно, из-за более очевидного наследования этой иконографической схемы ранним образцам циркулярных естественнонаучных диаграмм. В самом раннем сохранившемся изображении из французского манускрипта XIII века Lat.11229, fol.45r. (XIII в., Франция, Национальная библиотека, Париж), «зодиакальный человек» размещен в центре полностраничной миниатюры, и окружен семью концентрическими сферами, в которых расположены семь планет. Завершает диаграмму внешняя широкая сегментированная рама с фигуративными изображениями двенадцати знаков Зодиака с подписями их названий по внешнему ее краю. Отношение планет со знаками Зодиака показано линиями, соединяющими их, а сама теория мелотезии - линиями, тянущимися от знаков Зодиака к частям тела человека. Эта схема прежде всего задействует известную из уже упомянутого иллюминированного трактата Исидора Севильского иконографию изображения семи планет, очень популярную в европейской книжной миниатюре (например, в раннем изображении Clm.16128, fol.27v (VIII-IX вв., Зальцбург, Государственная библиотека, Мюнхен (Илл.11)) или в более близком по времени памятнике Cod.Guelf.1.Gud.Lat. fol.61r (сер.-вт. половина XII в., Франция, Вольфенбюттельская библиотека герцога Августа (Илл.12))). Сочетание этой схемы с зодиакальной внешней рамой также встречается в европейских миниатюрах уже с XI века: например, в рукописи Ms.W.7, fol.1 (XI в., аббатство Райхенау, Германия, Художественный музей Уолтерс, Балтимор (Илл.13)). В таких схемах к концентрическому делению чаще всего добавлялось деление на сегменты, что также повлияло на изображения «зодиакального человека»: в плохо сохранившейся миниатюре из итальянского астрологического манускрипта Гвидо Боннати Cod. 2359, fol.52v. (XIV в. Италия, Национальная библиотека Австрии, Вена), заметно цветовое деление планетарных окружностей на сегменты. Помимо присутствия деления на ячейки, в этом примере отсутствует показ связей знаков Зодиака или планет с самим человеком. В связи с этим, можно предположить, что, несмотря на внешнее сходство этой диаграммы со схемой из Lat.11229, она несет несколько другое, более символическое, нежели практическое, значение. В таком случае, ее иконографическими предшественниками можно назвать концентрические схемы с уже упоминавшимся «космическим человеком», где в сегментах вокруг вселенского существа или божества располагались знаки Зодиака (Ms.Lat.7028, XI век, Франция, Париж, Национальная библиотека (Илл.14)) или месяцы (Cod.Hist.2.415, fol.17v., Германия, ок. 1145 г., Государственная библиотека Вюртемберга, Штутгарт). Подобные схемы с Зодиакальным человеком, несмотря на их помещение в практический контекст медицинских или календарных компутусов, по всей видимости, все еще были скорее символическим изображением мелотезии, а не «инструкцией» по применению теории на практике.

Более практические циркулярные диаграммы «зодиакального человека» появились несколько позже, в начале XIV века, на территории Южной Европы. Из рассмотренных памятников к ним относятся миниатюры Ms.1452, fol.58v. (ок. 1232-1316 гг. (копия нач. XV в.), Испания, Каталонская национальная библиотека, Барселона, Испания) и Ms.Can.misc.559, fol.2r. (ок. 1400 г., Италия, Бодлианская библиотека, Оксфорд). В обоих случаях человек помещен во внутренний круг и изогнут кольцом так, чтобы знаки Зодиака, расположенные в медальонах, попадали на те части его тела, которые зависят от них по теории мелотезии. В испанском манускрипте, знаки Зодиака изображены в соответствии с распространённой их иконографией из других зодиакальных схем, а их названия подписаны на латинском языке во внешнем кругу. В более позднем итальянском манускрипте, несмотря на иконографическое сходство самого человека, добавлены несколько элементов, свидетельствующих, возможно, о подчеркивании медицинского характера этой миниатюры. Во-первых, от названий знаков Зодиака (в этом манускрипте написанных во внутренней раме, очерчивающей фигуру «зодиакального человека») к его частям тела протянуты лезвия, наглядно демонстрируя область применения этой диаграммы при расчете дат для кровопускания. Во-вторых, в этой миниатюре добавлен дополнительный внешний круг с названиями планет (каждая повторена по три раза), что также должно было помогать при выборе времени операций, показывая зависимость знаков Зодиака от календарного устройства.

На четырех рассмотренных примерах можно видеть постепенное преобразование теории в удобную на практике форму. Однако, несмотря на относительную лаконичность такой диаграммы, гораздо большей однозначностью и простотой в использовании обладали схемы «зодиакального человека» со стоящей фигурой.

3.2. Зодиакальный человек: стоящая фигура.

Трактовка теории мелотезии в виде стоящей фигуры с расположенными на ней знаками Зодиака произошла из календарных манускриптов, о которых уже было сказано во второй главе нашего исследования. Несмотря на происхождение структуры календарей со включением в них медико-астрологической части из календаря Питера Датского, неизвестно, были ли включены изображения «человека-микрокосма» в первые копии его манускрипта. Тем не менее, изображения «зодиакального человека» такого типа встречались и в дальнейшем, в основном, именно в календарных сборниках.

Самые ранние из дошедших до нашего времени изображения «зодиакального человека» в виде стоящей фигуры встречаются на территории Англии в конце XIV века. Три ранние миниатюры представлены в копиях уже упомянутых в предыдущей главе календарей: Джона Сомера (Additional 10628 (1383-84 гг., С-З Англия, Британская библиотека, Лондон) и Ms.Salve 39 (кон. XIV в. (после 1387 г.) Англия, Бодлианская библиотека, Оксфорд)) и Николаса Линнского (Ms.Ashmole 5 (конец XIV века (после 1387), Англия, Бодлианская библиотека, Оксфорд)). В целом, схема повторяется во всех трех миниатюрах: человек-микрокосм изображен в анфас, с раскинутыми в стороны руками, а на его теле размещены фигуративные изображения знаков Зодиака: овен - на голове, телец - на шее, близнецы (в виде двух обнаженных фигур) - на руках, рак - (во всех трех случаях изображенный в виде краба, в соответствии с иконографией данного знака, представленной и в ранних памятниках - например, в рельефе из Модены (II век н.э., Галерея Этенсе, Модена, Италия), и в более поздних - например, в одной из копий Аратеи» XII века MS. Bodl. 614 (XII в, Бодлианская библиотека, Оксфорд (Илл.15))) на груди, лев - на ребрах, дева (в Additional 10628 и Ms.Salve 39 изображенная в виде Марии с Младенцем, укрытых одним плащом) - на животе, весы - на пояснице, скорпион (ненатуроподобная иконография которого могла быть заимствована английскими миниатюристами из бестиариев (схожим образом животное изображено в Harley Ms.3244 (1236-50, Британская библиотека, Лондон (Илл.16))) - в паху, стрелец (в виде лучника, что также могло быть заимствованием иконографии из «Аратеи» - например, из ее редакции VIII века Harley Ms.647 (820г.-XIв., Британская библиотека, Лондон (Илл.17))), козерог (в копиях календаря Джона Сомера представленный в антикизированном образе козерога с рыбьим хвостом - примеры этой иконографии можно видеть и в рельефе из Модены, и в «Аратее» Harley Ms.647 (Илл.18)) - в области коленей, водолей (в виде фигуры с двумя кувшинами воды в руках) - у щиколоток, и рыбы - под ступнями. Во всех трех миниатюрах знаки Зодиака сопровождаются подписями с их латинскими названиями.

В Ms.Salve 39 также представлен единственный ранний пример заключения человека-микрокосма в стрелоподобную раму. В дальнейшем, такое оформление фона будет встречаться в английских изображениях «человека-микрокосма» начала XV века (например, Harley 5311 (Северная Англия, Херефордский собор (?), ок. 1406, Британская библиотека, Лондон), Sloane 2250 (Англия, первая половина XV в., Британская библиотека, Лондон)). Несмотря на то, что точное происхождение подобного оформления фигуры «зодиакального человека» неизвестно, можно предположить, что оно пришло в эту схему из иконографии родословного древа: схемы, которую использовали для избегания близкородственных брачных связей. Впервые такая форма была представлена в «Этимологиях» Исидора Севильского (например, Harley MS 3241, fol.157r., ок. 1200, Англия, Британская библиотека, Лондон (Илл.19)), но впоследствии стала использоваться также в церковном контексте: таким же образом изображали родословную Иисуса Христа (к примеру, в Harley Ms.3244, fol.67v., 1236-50, Британская библиотека, Лондон (Илл.20)). Точный механизм и причины перехода этой иконографии в календарные манускрипты неизвестны, но, возможно, существовал конкретный популярный письменный или визуальный источник, повлиявший на создание позднейших памятников. В более поздний период, иконография «зодиакального человека» в Англии, в целом, оставалась той же: в качестве примера можно рассмотреть миниатюру начала XV века Ms.943, fol.28v. (ок. 1405 г., Нерсборо, Йоркшир, С. Англия, Кембридж, Тринити колледж).

С конца XIV- начала XV веков такая трактовка «зодиакального человека» встречается и в манускриптах из других европейских стран, при этом, не сильно меняясь. Так, во французском сборнике астрономических и астрологических текстов Ms.Canon.Misc.248 (третья четверть XIV в., Франция, Бодлианская библиотека, Оксфорд), «человек-микрокосм» изображен в виде такой же стоящей обнаженной фигуры, иконография знаков Зодиака на которой повторяет их изображения в английских манускриптах, а с правой стороны от человека размещен текст самой теории о мелотезии, озаглавленный словами «hominium signorum». В немецком календарном сборнике Md 2, fol.12v. из университетской библиотеки Тюбингена (1402 г.), содержащем также астрологические таблицы, представлен дополненный вариант схемы «зодиакального человека»: он изображен на фоне полукруглых сфер с подписями на старогерманском языке.

Изображения «зодиакального человека» в виде стоящей фигуры действительно были крайне популярны на протяжении последующих веков, и встречаются в европейском искусстве вплоть до XVII века. Эта широкая распространенность объяснима, вероятнее всего, ясностью считывания схемы, важной, учитывая функции, которые она выполняла, а также легкостью ее воспроизведения: фигуру человека не нужно было гнуть, как в более ранних версиях изображений «зодиакального человека», или вписывать в сложные формы.

Выводы:

Изображения «зодиакального человека», благодаря большему количеству сохранных манускриптов, наилучшим образом позволяют проследить эволюцию иконографического типа. Первые миниатюры с изображениями мелотезии появились в разных странах Европы (во Франции, Италии, Испании), и наследовали иконографии астрологических схем, происходящих из тех же манускриптов, что задействовали авторы циркулярных миниатюр. При этом, параллельно существовало два типа круговых диаграмм с «зодиакальным человеком» - один, показанный на примере Lat.11229 и Cod.2359, мало отличался от схем-источников, несмотря на изображение теории, применимой на практике. Второй тип, существовавший, судя по всему, только на юге Европы, подверг первоисточник некоторым изменениям: оставив форму астрономических циркулярных схем, авторы преобразовали фигуру самого человека: изогнув его по форме окружности, они сделали всю схему более наглядной, однозначно считываемой инструкцией (особенно хорошо это видно в Ms.Can.misc.559, где присутствует изображение лезвий для кровопускания).

Не связанным с ранними диаграммами является тип стоящего «зодиакального человека». В конце XIII-XIV веках существовавшая лишь в Англии, эта схема, удобная в использовании на практике, распространилась в других странах без значительных изменений. Этот иконографический тип интересен прежде всего тем, что он был создан «с нуля», и показывает весь спектр источников, которые к этому времени могли использовать миниатюристы. В частности, в нем присутствует сочетание антикизирующей (известной по античным космографическим изображениям) и христианизированной (например, изображение Девы как Марии с Младенцем в Additional 10628 и Ms.Salve 39) иконографии. Это говорит о том, что в период создания этих миниатюр, авторы уже могли свободно сочетать иконографию из разных, наиболее знакомых им источников, причиной чего могло быть восприятие их как исключительно-утилитарных, не наделенных символическим смыслом изображений, в которых источники образов были не так важны, как связи, на которые они указывали зрителям.

4. Другие иконографические типы

Помимо упомянутых памятников, авторы которых следовали одним, общеизвестным, образцам изображения «человека-микрокосма», в XII-XIV веках встречаются и памятники, которые нельзя отнести ни к одной из упомянутых групп. В частности, не вписываются ни в одну иконографическую группу миниатюры из манускриптов Cod.12600, fol.29r (третья четверть XII в., Аббатство Прюфенинг, Бавария, Национальная библиотека Австрии, Вена) и Ms.1942, fol.9r. (ок. 1230г., Рупертсберг, Юго-З Германия (?), Государственная библиотека Лукки, Италия).

Cod.12600 - сборник астрономических сочинений, созданный в аббатстве Прюфенинг (как и манускрипт Clm.13002). Миниатюра «человека-микрокосма» в нем расположена в части с текстом «О счете времен» (De temporum ratione) Беды Достопочтенного, среди прочих астрономических схем. Изображение занимает всю страницу, и иллюстрирует теорию микрокосма о пропорциональном равенстве тела человека и вселенной. Идея того, что человек, как и весь мир, может быть вписан в идеальную геометрическую форму - круг или квадрат, принадлежит еще Платону, и встречается, например, в следующем отрывке из «Тимея» (360 г. до н.э.): «Весь этот замысел вечносущего бога относительно человека, которому только предстояло быть, требовал, чтобы тело [космоса] было сотворено гладким, повсюду равномерным, одинаково распространенным во все стороны от центра, целостным, совершенным и составленным из совершенных тел.». В миниатюре это подобие показано тем, что человек изображен с расставленными в стороны руками, так, что его фигура образует равносторонний крест, вписанный в ромбовидную и квадратную рамы. По четырем сторонам от фигуры написаны стороны света, а по периметру миниатюры размещены изображения ветров: четырех основных и восьми дополнительных, с подписями их качеств. Иконография этой схемы могла быть преобразована миниатюристом из известных в то время в Европе диаграмм ветров, которые встречались, в том числе, в иллюстрациях к сборникам сочинений Беды Достопочтенного (например, 422.fol.5v, кон. IX в., Сев. Франция, Городская библиотека Лаон, Франция (Илл.21)). Схемы rotae с ветрами были крайне популярны в средневековом искусстве, и основывались, в основном, на их описании Гая Сетония Транквилла (70-122 гг. н.э.), которое было воспроизведено, в том числе, в сочинении «De natura rerum» Исидора Севильского (в 37 главе “De nomibius ventorum”). Точное время, с которого ветры стали изображаться в виде маскаронов, неизвестно, однако, согласно Барбаре Обрист, написавшей подробную работу об изображении ветров в средневековом искусстве, в XI веке эта иконография уже получила широкое распространение в европейских странах, а потому, вероятно, была известна и автору немецкой миниатюры «человека-микрокосма» из Cod.12600. С другой стороны, на вписывание человека в квадратную, а не круглую раму (как было и в других изображениях «человека-микрокосма», и в диаграммах ветров), могла повлиять витрувианская доктрина о homo quadratus, упомянутая автором в третьей книге его «Десяти книг об архитектуре» (I в. до н.э.), и обретшая популярность именно в XII веке.

Изображения ветров также встречаются во втором памятнике, не вошедшем ни в одну из выделенных иконографических групп - в миниатюре из иллюминированного манускрипта Хильдегарды Бингенской “Книга божественных деяний» (Liber divinorum operum) (1163) - Ms.1942, fol.9r. Своеобразность данной диаграммы можно объяснить тем, что она четко следует ее письменному описанию во втором видении Хильдегарды, а потому является не универсальной схемой, как другие изображения, а иллюстрацией конкретного текста.

Отрывок из текста с описанием «человека-микрокосма» уже был приведен в первой главе нашего исследования, здесь же будет интересно взглянуть на то, какие визуальные источники могли повлиять и на изображение, и на саму форму, в котором явление предстает в видении Хильдегарды. Прежде всего следует отметить, что в миниатюре сферу с человеком-микрокосмом держит в руках огромная человеческая фигура красного цвета, чьи ноги видны внизу, а голова - наверху. Это описание отсутствует в отрывке текста из «Видений», посвященном описанию «человека-микрокосма», однако красному цвету в других частях текста Хильдегарда придает значение церкви: «Шар в небе, горящий огнем - это церковь, собранная верой» - описывает аббатиса явление ей устройства вселенной в третей главе «Liber divinorum operum». При такой трактовке, схеме «человека-микрокосма» придано здесь более христианизированное значение (соответствующее жанру текста), а лицо, размещенное над головой красного существа, можно трактовать как лик Бога, заключающего в себя и церковь, в которой, в свою очередь, расположен человек.

По форме циркулярное изображение микрокосма, состоящего из нескольких слоев «светлого огня, […] темного, и чистого эфира», с человеком в центре, напоминает циркулярные сегментированные диаграммы, рассмотренные нами ранее. При этом, то, что Хильдегарда также задействует изображение ветров, позволяет предполагать, что их присутствие в теории микро- и макрокосма было особенно популярно на территории Германии (единственный другой пример их включения в схему - это изображение из немецкого манускрипта Cod.12600).

В тексте Хильдегарды нет конкретного описания влияния звезд, ветров и других элементов, на человека: упомянуто лишь их размещение в разных сферах. Следовательно, можно утверждать, что визуализация этих связей, представленная в миниатюре, была основана на визуальной традиции их изображения в иконографически схожих диаграммах. Прежде всего, соединение линиями звезд с человеком напоминает схему изображения теории о мелотезии в ранних циркулярных диаграммах (например, Lat. 11229, fol.45r.). С другой стороны, то, как расположены линии, идущие от зверей - ветров (две - тянущиеся от низа и смыкающиеся у головы человека-микрокосма, одна - горизонтальная, проходящая по его животу), напоминают немецкую иконографию «человека-микрокосма» по тексту «Светильника» Гонория Августодунского» (например, в рассмотренном Clm.13002 (1165 г., Аббатство Прюфенинг, Бавария).

Точные источники, которыми Хильдегарда Бингенская могла руководствоваться при создании миниатюр, неизвестны. Однако исследователи наследия Хильдегарды сходятся во мнении о том, что ей были знакомы научные сочинения античных и латинских авторов. В целом, миниатюру из Ms.1942 можно рассматривать в качестве показательного примера того, какую важную роль играли не только письменные, но и визуальные воплощения теории о «человеке-микрокосме», к XIII веку занявшие прочное место и в секулярном, и в религиозном восприятии мироустройства.

Выводы:

Искать прямое сходство между этими двумя миниатюрами скорее всего не имеет смысла: их разделяет не только время создания, но и место: Cod.12600 был выполнен в Юго-Западной Германии, а Ms,1942 - в Юго-Восточной. Тем не менее, оба изображения «человека-микрокосма» показывают, что к составу теорий в это время было довольно вольное отношение: так, в Ms,1942 была, по-видимому, привлечена витрувианская доктрина, не имевшая прямого отношения к устройству микрокосма. Особенно примечательным, при этом, является происхождение формы диаграммы в манускрипте Хильдегарды Бингенской: с одной стороны, тем, что, изначально созданная в секулярном контексте диаграмм, она перешла в визионерскую литературу, с другой стороны, тем, что на этом примере видно, что естественнонаучные диаграммы к XIII веку уже стали достаточно известны для того, чтобы аббатиса использовала их форму, не оправдывая свой выбор письменным свидетельством того, что именно в таком виде образ был явлен ей в видениях.

Заключение

Изучив состояние иконографического типа «человек-микрокосм» в историографии, его письменные и визуальные источники, особенности восприятия изображений современниками, а также проведя систематизацию и иконографический анализ отобранных памятников, можно сделать следующие выводы.

1. Прежде всего, следует отметить, что большая часть разногласий, связанных с исследованием феномена «человек-микрокосм», до сих пор происходит из-за устоявшейся традиции рассматривать его не как собирательный термин, обозначающий все теоретические соотношения человека с окружающим миром, а в качестве трактовки лишь одной области, в которой эти параллели проведены. Во многом, эти проблемы происходят от отсутствия фиксированной терминологии в отношении изображений, полностью отсутствующей в русскоязычной литературе, и противоречивой у англоязычных авторов. Особенно это заметно при работе с типом «зодиакального человека», для обозначения которого используют оба термина: и Zodiac man, и Microcosmic man, что приводит к переносу положений, верных лишь для одного вида изображений, на все памятники (как произошло, например, с опровергнутым нами отсутствием изображений «человека-микрокосма» во Фландрии). С этой точки зрения, ясно, что изучение «человека-микрокосма» в Западной Европе средних веков требует дальнейшей систематизации, которая была предложена в данной работе лишь для короткого исторического периода.

2. В результате детального анализа особенностей существования изображений «человека-микрокосма» в Европе XII-XIV веков, а также письменных и визуальных источников их иконографии, удалось наметить основные тенденции того, как менялось отношение к ним современников.

При создании первых изображений в XII веке, авторы ориентировались, в основном, на гуморальную теорию. Как видно по проведенному анализу письменных источников, доктрина о четырех элементах встречается у всех основных авторов: у Гиппократа, Платона и Аристотеля, повторяется впоследствии Немезием Эмесским и Гонорием Августодунским. При этом, несмотря на ориентацию гуморальной теории на практику (тексты и Гиппократа, и Галена, воспринимали в средние века как медицинские сочинения), сами изображения, по-видимому, не несли практических функций. Судя по их расположению в естественнонаучных сборниках (Cod.Guelf.1Gud.Lat.,fol.31r. в «Liber Floridus», Ms.428, fol.23v. в «Трактате четырех»), первые миниатюры «человека-микрокосма» являлись скорее описаниями теоретических, «научных» знаний об устройстве вселенной и человека. Как следствие, изначально для них не было выработано самостоятельной формы: все миниатюры, отнесенные к типу «циркулярных диаграмм», практически без изменений заимствуют форму астрономических схем из сочинений Беды Достопочтенного или Исидора Севильского, просто включая в центр фигуру человека.

С середины XIII, но, в большей мере, в XIV веке, в европейском искусстве можно наблюдать постепенную разработку схемы для изображения новой вошедшей в обиход теории - мелотезии. Первые соотношения устройства человека с влияниями знаков Зодиака все еще носили скорее символический характер. Более того, можно предположить, что в некоторых случаях включение в циркулярную схему зодиакального цикла было просто автоматическим повторением астрономических диаграмм (как в случае с Cod.2359, fol.52v.). В то же время, на территории Южной Европы, возник новый иконографический тип (представленный в данном исследовании миниатюрами Ms.1452, fol.58v. и Ms.Can.misc.559, fol.2r.). Эти сохранившиеся памятники свидетельствуют о попытке адаптировать схему для практического ее использования в медицинских операциях, не меня ее основную форму. Тем не менее, возможно, из-за неудобства считывания и создания таких диаграмм, а возможно, являясь лишь единичным повторением конкретного образца, такая форма с изогнутым «зодиакальным человеком», быстро сошла на нет.

Самым поздним и распространенным впоследствии иконографическим типом является схема со стоящим «зодиакальным человеком». Эта группа изображений в наименьшей степени заимствовала уже известные в искусстве того времени формы. При этом, комплементарный характер схемы, при ближайшем рассмотрении отдельных ее составляющих (знаков Зодиака), свидетельствует о том, какая именно иконография была распространена на этой территории (в основном, в Англии) в этот период. К примеру, огромная популярность в христианском искусстве изображений Марии с Младенцем, стала причиной использования этой иконографии при трактовке зодиакального знака Девы (в MS.Salve39, fol. 007r.), а распространенность иконографии Родословного древа - заимствования той же формы для фона «зодиакального человека» (в том же манускрипте). С другой стороны, образы анималистических знаков Зодиака (тельца, льва, рака и др.), были переняты авторами как из современных им естественнонаучных бестиариев, так и из древнегреческих или антикизированных памятников с зодиакальными изображениями. Это вольное отношение к образам может быть свидетельством не просто иконографической эволюции, но изменений в самом сознании потребителей этих миниатюр: от символического, к более практически-ориентированному восприятию, которое требовало новую удобную и ясную форму для мелотезической теории, продолжавшую быть актуальной на протяжении еще нескольких столетий.

В стороне от общих тенденций стоят изображения «человека-микрокосма», выполненные по описанию из «Светильника» Гонория Августодунского. Судя по всему, иллюминированные копии этого произведения произошли в XII веке именно из Северной Европы. При этом, в первый период параллельно существовало два типа иконографии: более структурированный французский (Clm13002, fol.7v.) и более свободный немецкий (Hortus Deliciarum, fol.16v.) варианты. Опираясь на анализ позднего австрийского изображения «человека-микрокосма» из Cod.2357., учитывая очевидное объединение в нем иконографических черт из обоих ранних типов, можно предположить, что оба вида были достаточно распространены в северной Европе. С другой стороны, не имея сведений о точном месте создания позднего манускрипта, нельзя отрицать вероятность того, что у автора был доступ лишь к этим двум ранним изображениям или близким к ним миниатюрам.

В целом, можно утверждать, что в рассмотренный период схема «человек-микрокосм» действительно была востребована и широко распространена, что видно по вариативности ее трактовки и спектру задействованных теорий, что, в частности, было выявлено при анализе двух не вошедших в другие группы миниатюр - Cod.12600, fol. 29r. и Ms.1942, fol.9r. Это общее принятие истинности теорий о микро- и макрокосме, зафиксированное в рассмотренных образцах, не произошло бы, если бы современники не были подготовлены включением этого способа мировосприятия в разные слои культуры: в литературу, специализированную и визионерскую, и в повседневный быт: астрологические и медицинские практики.

Таким образом, в данном исследовании, посвященном тому, как «человек-микрокосм» был представлен в искусстве, была предпринята попытка рассмотреть проблему всесторонне, и раскрыть особенности всей совокупности контекста, в котором этот феномен существовал. Отчасти это стало возможным благодаря особенностям самого предмета исследования: «человек-микрокосм» относился сразу к нескольким областям жизни средневековой Европы. С другой стороны, это удалось вследствие изучения не только визуальных, но и текстологических источников, а также физических особенностей устойчивых мест, в которых демонстрировались изображения. В любом случае, изучение подобных «пограничных» изображений, находящихся между искусством и мнемоническими схемами, представляет безусловно выгодный ракурс для лучшего понимания особенностей познания устройства окружающего мира человеком из средневековой эпохи, и его поиска в нем собственного места.

Библиография