Человек-микрокосм в изобразительном искусстве ЗАПАДНОЙ европы XII-XIV вв.: генезис и развитие иконографического типа

Теория четырех элементов, через популяризированные на Востоке и, затем, на Западе труды Галена, заняла таким образом центральное место в средневековой медицине. А связь элементов с сезонами и возрастами человека позволила применять эту теорию и в области астрологических гороскопов и прогнозов.

3. Теории микро- и макрокосма в XI-XII вв.

Античные научные теории стали особенно популярны в Европе к XII веку. Это связано, во-первых, с большим количеством источников, ставших доступными благодаря переводам. Во-вторых, с тем, что под влиянием восточного научного отношения к окружающему миру, природа в Зрелое средневековье утратила свой статус безусловной сотворенной реальности, как это было в раннем христианстве, давая возможность ее исследовать, задавать вопросы к ее устройству. В связи с этим, в этот период появляется много научных энциклопедий комплементарного характера, в которые входили разные отрывки из известных авторам источников.

Особенно любопытно в этом плане рассмотреть, как авторы подобных трактатов видели устройство вселенной, и какое место в ней занимал человек. Это можно сделать на примере сочинений английского мыслителя Гонория Августодонского (1086-1156). В своей работе «Об образе мира» (De Image mundi), Гонорий описывает устройство мира следующим образом: «Мир - это шар, содержимое которого делится подобно содержимому яйца: капля жира в центре желтка - Земля, желток - сфера воздуха, наполненная испарениями, белок - эфир, скорлупа - небо». Таким образом, он выделяет четыре основные зоны универсума. Интереснее, однако, рассмотреть, как Гонорий видит устройство человека. Подробное описание человека - «вселенной в уменьшенном масштабе», он дает в своем сочинении «Светильник» (Elucidarium), написанном им в Англии. «Человек сотворен из духовной и телесной субстанции, следовательно, микрокосм и есть мини вселенная. Материальная субстанция человека состоит из четырех элементов: плоть - земля, кровь - вода, дыхание - воздух, тепло - огонь. Голова человека круглая, как небесная сфера, пара очей - это два небесных светила, семь отверстий в голове - семь небесных гармоний. Грудь, которую колышет дыхание и кашель подобная воздуху, сотрясаемому ветрами и громом. Живот воспринимает все жидкости, как море - течения, ноги держат вес тела как земля», пишет он. В силу того, что это описание человека-микрокосма очень подробно и наглядно, им было удобно руководствоваться при создании иллюстраций к теории, что будет показано в главе, посвященной анализу памятников.

Другим научным трудом, на который хотелось бы обратить внимание, является «Космография» французского философа XII века Бернарда Сильвестра. Несмотря на то, что книга посвящена устройству вселенной, Бенард Сильвестр не внес особых новшеств в восприятие теории о микро- и макрокосме, повторив теорию Гиппократа о четырех элементах и идеи раннехристианских мыслителей о человеке как «венце творения». Интересно, однако, отметить, что в оригинале произведение называлось «De mundi unoversitte sive Megacosmus et Microcosmus», что свидетельствует о широком распространении и использовании этих терминов в западной Европе.

О том, что научный взгляд на мир, сформированный идеями о гармонии и взаимовлиянии разных его составляющих, к XII веку вышел за рамки узких научных кругов, можно судить и по его влиянию на другие жанры литературы: например, на визионерские произведения этого периода. Самым ярким примером являются труды Хильдегарды Бингенской. Хильдегарда (1098-1179) была эльзасской аббатисой, и оставила после себя богатое литературное наследие: она написала книги своих откровений, стихов и песнопений, а также медицинские и естественнонаучные сочинения.

Рассмотрим видение мира Хильдегарды на примере одного из самых известных ее произведений «Путеведение, или Три книги видений и откровений» (Scivias, Scito vias Domini), иллюстрированная копия которого будет представлена в главе, посвященной анализу миниатюр. «Путеведение», написанное между 1141 и 1151 годами, состоит из трех частей, каждая из которых посвящена нескольким откровениям, явленным Хильдегарде. Интересно, что, хотя Хильдегарда уделяет значительную часть своей книги описанию устройства вселенной, ей явленной, и связи с ней человека, она одновременно резко критикует астрологию: «Я не желаю, чтобы ты исследовал звезды, или огонь, или крылатые существа, или иную какую-либо тварь, чтобы постичь будущее», говорит ей Бог в третьем видении.

Во втором видении первой части, Хильдегарде был явлен человек в центре вселенной. Вот, как она описывает увиденное: в центре сферы, окруженной шестью кругами разных свойств и цветов, был расположен человек. «Голова (человека) находилась вверху, а стопы ног касались сферы плотного, белого и светлого воздуха. Пальцы обеих рук - левой и правой - были втянуты как бы в форме креста, в направлении окружности, как сами руки». По сторонам от сферы находились головы четырех животных: льва, волка, медведя и леопарда, обозначающих южный, западный, восточный и северный ветра. Ветры, согласно Хильдегарде, связаны с человеком: «Четырем главным ветрам соответствуют четыре энергии в человеке: мысль, слово, намерение и жизнь чувств». Между животными, «в круге светлого огня», располагались 16 звезд. А по обе стороны были два изливающихся пламенем потока.

Несмотря на то, что Хильдегарда Бингенская не употребляет термин «микрокосм», и выступает против астрологии, области, в которой он чаще всего был задействован, в ее работе образ человека представлен в центре вселенной, подобен ей по своим элементам и свойствам и, в целом, отвечает основным положениям, связанным с представлениями о «человеке-микрокосме». Более очевидно это будет при анализе источников и заимствований в иллюстрации к этой сцене откровений Хильдегарды.

Итак, мы рассмотрели основные произведения, в которых упоминались теории о «человеке-микрокосме», от IV века до н.э. до XII века н.э. Подводя итог, можно сказать, что уже в ранний период понятия микро- и макрокосма пошли по двум путям развития: философскому, в рамках учения Платона и Аристотеля, и практическому: в приложении к гуморальной теории Гиппократа и Галена. Впоследствии, первая теория была задействована в раннехристианских спорах о соотношении души и тела и в представлении человека, включающего в себя все элементы природы, венцом творений Бога. Косвенно, эта же теория повлияла на возникновение понятия мелотезии и ее легитимного существования в средние века. Вторая, гуморальная теория, также получила дальнейшее развитие, но уже в рамках сугубо-практического применения в научной и астрологической медицине. К эпохе Зрелого Средневековья, знание о том, что в природе все взаимосвязано, гармонично, и состоит из одних элементов или частей, было общепринятым. Как следствие, использование теорий о микро- и макрокосме перешло в более практические области жизни: такие, как астрология и медицина. Именно в рамках этих, зачастую слитых воедино, дисциплин, и были созданы первые изображения «человека-микрокосма», речь о которых пойдет во второй главе исследования.

Визуальные источники

О визуальных источниках изображений «человека-микрокосма» известно значительно меньше, чем о письменных. Это связано не только с общей неизученностью темы, но и с отсутствием ранних памятников, которые можно было бы назвать прямыми предшественниками средневековых изображений. С первых лет изучения феномена, исследователи выдвигали две основные гипотезы происхождения его иконографии. Первая, предложенная британским историком медицины Карлом Зудгофом (1853-1938), возводит изображения «человека-микрокосма» к несохранившимся медицинским миниатюрам, происходящим с территории Александрии I-II вв. до н.э. Вторая гипотеза предполагает постепенное развитие иконографического типа из схемы «космического человека», появившейся гораздо раньше - около второго тысячелетия до н.э. Несмотря на то, что оба эти предположения не доказаны, они освещают две основные группы визуальных источников средневековых изображений «человека-микрокосма»: медицинских и мифологических изображений. Рассмотрим их по порядку.

Гипотеза о том, что изображения «человека-микрокосма» произошли от ранних медицинских миниатюр, впервые была выдвинута Карлом Зудгофом еще в конце XIX века. Один из первых историков медицины, он, на основе изучения западноевропейских компутусов XI-XII веков, выделил группу из пяти изображений жизненный систем человека «Fьnfbilderserie»: артерий, вен, костей, нервов и мускулов (самым ранним примером манускрипта с этой иконографией является Ms.Clm 13002, XII в., Германия, аббатство Прюфенинг, Мюнхен, Государственная библиотека). Карл Зудгоф считал, что источниками этих изображений являются анатомические сборники из Александрийской школы, созданные около I века до н.э., а ныне утраченные. При этом, прямых свидетельств существования этих изображений нет, и сам исследователь оставил свое предположение на уровне гипотезы.

Несмотря на недоказанность этого предположения, оно послужило причиной отнесения последующими исследователями изображений «человека-микрокосма» к той же группе медицинских иллюстраций (что более правомерно, если речь идет о Зодиакальном человеке - схеме, действительно использовавшейся современниками в медицине). Так, через десять лет после публикации Карла Зудгофа, Людвиг Шулан в своей книге о ранних медицинских изображениях причислил Зодиакального и Планетарного человека к той же категории изображений, что человека с пятью биологическими системами, добавив к ним также изображения беременной женщины и человека с ранами.

Учитывая, что первые изображения «человека-микрокосма» в средние века действительно появились в составе медицинских и календарных сборников, предположение о происхождении их иконографии из области медицины вполне правомерно. В частности, американский исследователь Харри Бобер в качестве основной причины возникновения изображений «человека-микрокосма», называет распространение практики кровопускания, которую необходимо было подчинить единым законам, поскольку неосторожное поведение медиков-самоучек могло привести к фатальным исходам, вследствие чего и была создана схема, унифицирующая эту операцию и подчиняющая ее более четкому контролю. Тем не менее, пока памятники из Александрийской медицинской школы не найдены, точно утверждать о существовании в ней медицинских изображений вообще и изображений, схожих с «человеком-микрокосмом», нельзя.

Другая версия происхождения изображений «человека-микрокосма» предполагает их развитие из изображений так называемого «космического человека». В англоязычной литературе термином «cosmic man» принято обозначать божество, отвечающее в культуре за космическое начало вселенной, ее создание и весь созданный мир. По отношению к интересующим нас изображениям этот термин использован уже в работах ранних авторов, таких, как, например, Л.П. Браун (1921). Гипотеза о происхождении формы изображений «человека-микрокосма» от иконографии «космического человека» также была выдвинута уже в начале XX века.

Лерой Кампбелл относит появление образа «космического человека» к древнеиранским культам второго тысячелетия до н.э. В иранской мифологии за космическое начало мира отвечал Джамшид, сын солнца, голова которого символизировала весь небосвод, а ноги - землю и скалы (представление, очень похожее на гораздо более позднее описание «человека-микрокосма» в «Светильнике» Гонория Августодунского). Памятников иранского происхождения, в которых подчеркивалась бы связь Джамшида со вселенной, либо не существовало, либо не сохранилось до нашего времени. Тем не менее, до нас дошло некоторое количество изображений «космического человека» в митраических культовых памятниках.

Митраизм, представление о рождении мира от единого существа - Митры, имеет сложное происхождение, и в разных формах существовал в трех религиях - индуизме, иранском зороастризме и митраизме Римской империи. Митраизм в иранских культах является самым древним, и был заимствован, согласно свидетельству Геродота («История», 1.131), из культа женского божества ассирийцев. В эпоху эллинизма, митраические культы получили распространение вначале в Риме, а затем во всей империи. При этом, на разных территориях Митра часто отождествлялась с местными божествами: так, согласно Страбону (греческий историк 64 г. до н.э. - 24 г. н.э.), на Западе империи она ассоциировалась с богами, отвечающими за солнце: Аполлоном, Гелиосом и Гермесом («География» XV. 732). Всех божеств, объединенных своей функцией прародителей мира, Л. А. Кэмпбелл называет собирательным термином Natura Dei, «божествами мира».

Самые ранние изображения, схожие по иконографии со схемой «человек-микрокосм», относятся к первым векам н.э., а их происхождение с разных территорий свидетельствует о достаточно широкой распространенности культа. Пример южной иконографии Митры сохранился в росписи крышки саркофага 100-120 гг. н.э., хранящегося сейчас в Британском музее (Илл.1). На данной росписи изображена стоящая анфас женщина с поднятыми руками. Л. П. Браун считает ее изображением Нун - богини первозданного океана вселенной. По двум сторонам от фигуры расположены 12 знаков Зодиака. Схожим образом митраисткое божество трактовано в памятнике, происходящем из Италии, где место Митры занял Фанет. Фанет - божество из орфического пантеона, по легенде рождающее из яйца вселенную. Традиционно считается, что он вошел в мифологию лишь в эллинистический период первых веков н.э., однако Лерой Кэмпбелл в своем исследовании, посвященном греческим мистериям, приводит противоположную точку зрения, утверждая, что схожие с орфической теокосмогонией легенды, в том числе с упоминанием прототипа Фанета, можно найти еще в Греции периода Архаики (750-480 гг. до н.э.). В сохранившемся рельефе II века н.э. из музея в Модене (Илл.2) изображен обнаженный мужчина с крыльями за спиной. Его тело обвито кольцами змеи, которые символизируют годичное движение Солнца по небосводу. Фигура Фанета заключена в мандорлу, в сегментах которой помещены 12 знаков Зодиака.

И в египетском, и в итальянском памятнике, иконографическая схема организована схожим образом: фигура божества является образом всей вселенной, зависимость которой от нее показана посредством окружающих ее небесных тел. По тому же принципу будут выстроены и средневековые схемы «человека-микрокосма», где в центре размещен человек, а вокруг него - сферы с планетами или знаками Зодиака. Однако процесс перехода от изображения божества, подчиняющего вселенную, к изображению зависящего от вселенной человека в XII веке, практически не исследован, а дошедшие до нас памятники промежуточного периода со схожей иконографией дают лишь отрывочные сведения о процессе ее преобразования.

С другой стороны, в XI же веке развитие науки (связанное с деятельностью уже упомянутых центров) и безусловный авторитет христианства достигли того уровня, когда «научное» объяснение мира получило право на существование параллельно с религиозным мировосприятием. Свидетельством этого являются появившиеся в этот период научные сборники - «компутусы» (более подробно о них будет сказано во второй главе исследования), возникновение формы которых связывают с влиянием трактата Беды Достопочтенного «De Temporum Ratione», первого сборника практических таблиц с календарными и астрологическими данными.

Именно через них, на наш взгляд, мог произойти переход схемы с созданием вселенной «космическим человеком» в практические схемы, показывающие устройство этого сотворенного мира. Свидетельством этого перехода может являться миниатюра из немецкого календарного манускрипта XII века Cod.hist.2.415 (Илл.5). На ней изображена циркулярная схема, в центре которой размещена персонификация самой земли в виде старика, держащего в руках солнце и луну. Он окружен двумя рядами изображений: во внутреннем круге размещены двенадцать знаков Зодиака, а во внешнем - двенадцать месяцев. В схему также включены изображения четырех сезонов и двенадцати ветров. Как видно, эта схема, повторяя иконографию изображения творения вселенной, несет совсем другое значение, показывая уже независимое устройство мира.

Последним этапом преобразования схемы было включение в нее фигуры человека, что произошло благодаря, во-первых, проникновению в Европу астрологии и медицины, о чем было сказано в предыдущей части исследования, а во-вторых, вследствие роста популярности вышеупомянутых компутусов, в которых были востребованы изображения, направленные на объяснения человеку его места в мире, а не места мира в божественной вселенной.

Отдельно следует сказать про генезис самой формы первых средневековых диаграмм с «человеком-микрокосмом». Вероятнее всего, она наследует традиции циркулярных космологических схем, появившихся задолго до этого периода (Подробнее - см. Глава 3). По мнению американского исследователя Фабио Берри, из античности эта схема могла перейти в средневековую культуру прежде всего через монументальные изображения. Вполне убедительно, исследователь связывает древнегреческую традицию изображения «мирового океана» (Oikoumene) в виде циркулярных диаграмм в мозаиках святилищ, с эллинистической и, затем, христианской традицией изображения космографических диаграмм в церквях. К этой традиции наследия античности можно отнести и солярные изображения, также встречающиеся в позднеантичном искусстве. В качестве хорошо сохранившегося примера можно рассмотреть напольную мозаику из синагоги Бейт-Альфа (VI в. н.э.) в Израиле, на которой изображена космологическая циркулярная схема, в центр которой помещена фигура Гелиоса на колеснице, а по окружности расположены 12 знаков Зодиака (Илл.3).

Визуальная традиция подобных космогонических диаграмм не исчезла и с наступлением новой эпохи. Однако из монументальных изображений они перешли на страницы «научных» манускриптов. В монументальном же искусстве наследующие языческим представлениям об устройстве мира схемы также остались, но претерпели значительные изменения, связанные с их адаптацией к новому, христианскому контексту средневековой Европы. Так, схема, символизирующая создание вселенной, сохранив свою форму, получила новое наполнение. Поскольку мир со всеми его элементами в мировоззрении христианской Европы безусловно подчинялся Богу, его создавшему, языческую схему сотворения вселенной заменило изображение хорошо известного библейского сюжета Шести дней творения (Быт.1.1-1.31). Как можно видеть, к примеру, в знаменитом Ковре из Жироны(Илл.4), по своей организации это изображение действительно похоже на солярные диаграммы периода эллинизма, с разницей лишь в том, что центр композиции занимает не языческое божество, а христианский Бог, а в сегментах, вместо элементов или знаков Зодиака размещены изображения шести дней. Сходство же с более поздними изображениями «человека-микрокосма» состоит в том, что в схему Дней творения часто включались элементы макрокосма - аллегории ветров, месяцев, солнца и луны (они присутствуют и в жиронском примере).

Появление иконографии «человека-микрокосма» в XII-XIII веках могло быть следствием развития и медицины, и астрономии. В любом случае, эта схема не возникла на пустом месте, но наследовала предшествующим образцам - будь то утраченные александрийские анатомические рисунки, или культовые изображения «космического человека». Вне зависимости от точных визуальных источников, наверняка можно говорить о главной причине их появления: «потребности в успокоении» человека перед неизвестным ему миром, посредством обозначения в нем своего места.

2. Типологический и жанровый контексты существования изображений «человек-микрокосм» в XII-XIV вв.

Для лучшего понимания особенностей использования изображений «человека-микрокосма» и их восприятия современниками, необходимо определить границы контекста, в котором они существовали, а также рассмотреть особенности формы самих манускриптов, в которых они впервые появились.

Композиция «человек-микрокосм» в контексте медицинского трактата

Авторы первых изображений «человека-микрокосма» ориентировались на гуморальную теорию Гиппократа и Галена о соотношении человека с природой. Элизабет Сиарс и Дж. Барроу считают, что востребованность именно этой теории стала следствием того, что, при рационализации знаний об окружающем мире посредством соотношения долей, четверичное деление было самым очевидным. Еще в древности в природе было выделено четыре основных элемента, четыре сезона, четыре ветра. В то же время, в человеке также уже было найдено много аспектов, кратных четырем: физиологи насчитывали в человеческой жизни четыре периода (puerita, adolescentia, iuventus, senectus)^, в его теле содержалось четыре жидкости (кровь, черная и желтая желчь и слизь), от которых зависело, какому из четырех темпераментов соответствует его характер (сангвиник, холерик, флегматик или меланхолик).

Самым распространенным способом изображения гуморальной теории было вписывание элементов в сегментированную круговую диаграмму. Считается, что для теории об элементах циркулярную диаграмму (rota) впервые использовал в своих работах еще Исидор Севильский (560-636), который показал на ней связь природных элементов с их качествами. Впоследствии, когда представленная им схема иммигрировала в другие контексты, она дополнялась новыми смыслами и новыми «четверками», относящимися уже не только к связям внутри макрокосма, но и к устройству человека. Новую информацию, служившую материалом для развития схем, авторы черпали из отрывочных переводов научных текстов Платона, Аристотеля, Галена и Гиппократа.

Следует заметить, что ранние схемы, относящиеся к гуморальной теории, не изображали саму человеческую фигуру. Связи элементов в них показывались лишь схематичным заполнением ячеек, как, к примеру, в диаграмме из английского манускрипта XI века Ms.Ashmole 328 (Оксфорд, Бодлианская библиотека) (Илл.6). Развитие схемы «человек-микрокосм» из диаграмм, не включающих человеческую фигуру, именно в XII веке можно связать с ростом потребности в доступном, применимом на практике, знании. Это было одним из следствий общего подъема образования: в XII веке в Европе увеличилось количество научных центров, вырос процент населения, способного понимать представленную в схематическом виде информацию. В частности, на этот период приходится существование крупнейшего научного центра в Северной Европе: Шартрской школы во Франции, в котором не только переводили античные сочинения, уже упомянутые в предыдущей главе, но и издавали небольшие сборники, основанные на информации из них. Например, хорошо известны сочинения Гильома Конхези «Philosophia Mundi» 1120 и «Dramaticon» 1144-49, копии которых содержали большое количество миниатюр и были очень популярны у современников. В XIII-XIV веках научные школы переместились в появившиеся крупные университеты: Сорбонну в Париже и тесно связанные с ней, расположенные в Англии Кембридж и Оксфорд.

В основном медицинские трактаты, в которых в X-XII веке размещались подобные схемы, состояли из отрывочных переводов античных медицинских текстов. Однако существовал также ряд оригинальных сочинений, написанных в Европе, которые, несмотря на комплементарный характер и отсылку к тем же древнегреческим источникам, все же представляли самостоятельные произведения. Показательным примером является так называемый «Трактат четырех» (Tractatus de Quaternario) - анонимное сочинение, созданное в Англии в середине XII века. Объединенные одной темой - четверичными делениями в микро- и макрокосме, в него входили отрывки из сочинений Галена, Гиппократа, а также ряда современных автору мыслителей. В копии этого манускрипта (одна из которых, Ms.428, fol.23v., будет рассмотрена при анализе миниатюр в третьей главе) входили и схемы, главной целью которых было облегчить восприятие и запоминание информации.

Изображения «человека-микрокосма» не занимали в ранних медицинских сборниках фиксированного места. Чаще всего, их расположение зависело просто от того, где находился текст, в котором упоминались теории, относящиеся к ним. Так, из отобранных для анализа памятников, «человек-микрокосм» в Clm 13002 размещен в части с текстом Гонория Августодунского «Светильник», в Cod.Guelf.1.Gud.Lat - среди других миниатюр, скопированных из оригинального сочинения Исидора Севильского, снабженных отрывками из его естественнонаучных текстов, в Cod.12600,. манускрипте с сочинением Беды Достопочтенного «О счете времен» - несмотря на принадлежность трактовки к гуморальной теории - среди планетарных диаграмм.

Развитие схемы «человек-микрокосм» в рамках календарных циклов

Несмотря на то, что развитие науки и, вместе с ней, схематичного абстрактного мышления, сыграло огромную роль в появлении изображений «человека-микрокосма», эти изображения не получили бы такого широкого распространения, не нуждайся в них современники. Главным свидетельством роста спроса на «упрощенную науку», были, как уже было сказано в предыдущей главе, появившиеся около XII века в Европе компутусы, заимствующие форму из трактата «О счете времен» (De temporum ratione) (725 г.) Беды Достопочтенного (637-735). Посвященное рационализации календарного знания, это сочинение, называемое современниками по форме - «computus» сопровождалось большим количеством таблиц и схем, что сделало его очень популярным в клерикальной среде. Вслед за Бедой Достопочтенным, форма компутусов была подхвачена и развита мыслителями каролингского ренессанса: Эльпириком из Оссера, Рабаном Мавром, Аббоном Флерийским. Последний из них, в частности, повлиял на дальнейшее распространение практических манускриптов в Европе, когда, пребывая в аббатстве Рэмси в Восточной Англии (с 986 по 988 годы), обучил составлению календарных таблиц аббата Бёртферта. Он, в свою очередь, в 1011 году издал собственный сборник «Manual», в который вошли астрономические и астрологические календарные расчеты, а также отрывки практических медицинских текстов на латинском и англо-саксонском языках, сопровождаемые множеством схематичных изображений. Судя по сохранившимся копиям, в этот манускрипт уже входили миниатюры, связывающие человека и с физическим, и с космическим устройством вселенной, не противоречащие, при этом, христианскому мировоззрению. Это хорошо видно по диаграмме из Ms. Harley 3667, 1122 г. (Илл.7), где связи с окружающим миром показаны через фигуру Адама: в центре схемы, по четырем сторонам света, расположены буквы-аббревиатуры ADAM (Anathole - восток, Disis - запад, Arecton - север, Misinbrios - юг).

Первые средневековые иллюминированные компутусы были календарного характера: их ключевой функцией была помощь в расчете времени: ориентация в календаре была необходима и клирикам, для слежения за церковными праздниками, и в миру - например, для расчетов, связанных с посадкой и сбором урожая. Для наглядности и лучшего запоминания, подобные манускрипты сопровождались мнемоническими изображениями - диаграммами, структурирующими информацию и представляющими ее в наиболее доступной форме.

Судя по всему, окончательное освобождение изображений «человека-микрокосма» от символического значения (свидетельства о гармонии сотворенного Богом мироздания) произошло лишь в XIII веке, когда, помимо календарных таблиц, компутусы стали дополняться астрологическими схемами, такими же полезными в быту, как «повседневная» астрономия. В этом контексте - необходимости слежения за временем и, одновременно, популярности астрологии, и появился один из самых распространенных типов «человека-микрокосма» - «Зодиакальный человек» или Homo Signorum. Создателем этой схемы считается Питер Датский, впервые поместивший в свой календарь 1300 года иллюстрацию теории о мелотезии, уже упоминавшуюся нами в главе о письменных источниках.

Поскольку изображения других типов «человека-микрокосма» в Западной Европе существовали уже с начала XII века, а иллюстраций мелотезии в более ранних европейских источниках не встречается, можно предположить, что этот тип был вторичен по отношению к, скажем, иллюстрациям гуморальной теории, о которых было сказано выше. Несмотря на это, тип «Зодиакального человека» стал крайне популярен во всей североевропейской миниатюре. В качестве объяснения такого широкого распространения именно этого иконографического типа можно привести вполне оправданное предположение американского исследователя Харри Бобера, который связывает рост спроса на календари с иллюстрациями «зодиакального человека» с тем, что именно эти схемы служили медицинскими инструкциями при проведении самой распространенной в то время операции - кровопускания.

Самыми популярными календарями, в копиях которых встречались изображения «Зодиакального человека», были календари Джона Сомера (1380) и Николаса Линнского (1386). Несмотря на то, что эти памятники были созданы в уже на излете периода, которому посвящено данное исследование, они сыграли ключевую роль в дальнейшем развитии изображений «человека-микрокосма», а потому следует остановиться на них чуть подробнее и на примере этих единственно изученных календарей рассмотреть, как функционировала схема в пик своего распространения.

Оба календаря были созданы по причине окончания срока годности предыдущего - календаря Вольтера Эльведенского, ученого из Кембриджа, охватывающего период с 1330 по 1386 годы. Джон Сомер, монах-францисканец, выполнил календарь по заказу главы францисканского ордера в Англии, Томаса Кингсбери, которому разработку календаря поручила Иоанна Кентская, мать Ричарда Второго. Заказчиком календаря Николаса Линнского также было светское лицо - он получил заказ от первого герцога Ланкастера, Джона Гонта.

Из рассматриваемых в нашей работе памятников, к копиям календаря Джона Сомера относятся манускрипты Additional 10628 (Северо-Западная Англия, 1383-4 гг., Британская библиотека, Лондон) и Ms. Salve 39 (Англия, после 1387г., Бодлианская библиотека, Оксфорд), а к копиям календаря Николаса Линнского: манускрипт Ms. Ashmole 5 (Англия, конец XIV в., Бодлианская библиотека, Оксфорд).

Считается, что заказчиками подобных манускриптов все же становились не все, а только образованные люди: медики или астрологи, либо зажиточные горожане, которые могли нанять для трактовки диаграмм представителей этих профессий. В том числе, это доказуемо тем, что подписи к изображениям «человека-микрокосма» были выполнены на латинском языке, которым владели не многие. Впоследствии стали появляться манускрипты, где астролого-медицинская часть была переведена на местный язык, однако примеры таких памятников относятся уже к XV веку.

Подобные календарные памятники были крайне популярны на протяжении XIV - XVI веков, и для них даже была разработана удобная форма: чаще всего они были оформлены в книжечки небольшого размера (25 х 10 - 7 х 5 см), сшитые друг с другом листы которых складывались в несколько раз, чтобы, поместив на странице качественную миниатюру, можно было не превысить практичный формат (Илл.8). В состав таких календарей чаще всего входили: собственно календарь в виде таблиц, таблицы с расчетами дат церковных праздников на несколько лет вперед, диаграммы лунных и солнечных затмений, таблицы для составления гороскопа с «домами» гороскопа (пример можно видеть в MS Reg. lal.1283, fol 6v, Испания, XVв., Ватиканская апостольская библиотека), и медицинская часть, включающая «зодиакального человека» и тексты с теорией о мелотезии (как в MS. Salve 39, fol. 007r и MS. Canon. Misc. 248, fol. 042r). Миниатюры с «человеком-микрокосмом», таким образом, не были оторваны от медицинского контекста, несмотря на помещение их в календарных манускриптах. Корнелиус О'Боил считает, что благодаря этому, современники стали воспринимать все календарные изначально компутусы как медицинские трактаты, и, даже если не соглашаться с этим вряд ли доказуемым мнением, учитывая наличие медицинской части в большинстве сохранившихся сборников XIV-XVI веков, можно утверждать по крайней мере закрепление за ними новой функции - использования в повседневном врачевании.

Изображения «человека-микрокосма» в календарных манускриптах XIV века отличаются от своих ранних предшественников прежде всего большей лаконичностью - в них показана только одна связь микро- и макрокосма: зависимость частей тела от Зодиакальных знаков. На таких миниатюрах изображен лишь обнаженный стоящий человек, на теле которого размещены фигуры двенадцати знаков с их латинскими названиями: схема, максимально ясно читаемая и удобная в применении. Эта визуализация мелотезии была самодостаточной, и, возможно, также послужила причиной высокой популярности иконографии этого типа впоследствии.

Другие виды композиций и циклов, включающих изображения «человека-микрокосма»

По-видимому, в XII веке изображения «человека-микрокосма» ассоциировались исключительно с книжными миниатюрами практического назначения. Этим отношением можно объяснить практически полное отсутствие схемы в монументальном искусстве. Так, существует лишь один пример появления этой иконографии вне манускриптов: это известная фреска из астрономического цикла в крипте собора Санта-Мария в Ананьи (1237 г.).

Фреска с изображением «человека-микрокосма» расположена на своде справа от входа в крипту. Рядом с ней находится изображение сизигии (схемы с четырьмя элементами и их качествами, известной в Европе, в основном, по комментарию Халкидия на «Тимея», IV-V вв.). В той же части фрескового цикла, в люнете под сводом с «человеком-микрокосмом» изображены Гален и Гиппократ, свидетельствуя, по мнению Мартины Баньоли, о том, что теории о сизигии и микрокосме в данном случае трактованы в рамках их медицинского применения. Поскольку другие примеры монументальных космологических изображений такого рода отсутствуют, на сегодняшний день принято считать, что иконография фресок в Ананьи была заимствована из книжных миниатюр. Это предположение вполне оправдано: во-первых, иконография схем и, в особенности, сидящих друг напротив друга медиков, напоминает изображения из медицинских манускриптов; во-вторых, автору фресок скорее всего были хорошо знакомы диаграммы из компутусов: при соборе Санта-Мария долгое время существовал studium (научный центр), в библиотеке которого с большой долей вероятности хранились иллюминированные копии сборников.

Более интересным является вопрос о функции, которой наделялось это секулярное изображение, помещенное в контекст церковного фрескового ансамбля. На сегодняшний день общепринятым мнением является то, что космологические изображения в Ананьи обозначали рождение времени и физического мира для человека: расположенная в начале цикла, фреска с «человеком-микрокосмом» показывала место человека в божественном замысле вселенной. Другим значением, которым могла быть наделена фреска, было изображение течения времени. При таком прочтении, «человек-микрокосм», в котором особенно выделены временные составляющие (возрасты, сезоны), как бы вводил зрителя в физическую реальность времени, развертывающуюся в библейском повествовании в следующих фресках, и завершающуюся концом земного и началом небесного времени - сценой Второго пришествия Христа над алтарем.

В любом случае, поскольку изображение «человека-микрокосма» в Ананьи единично и, по-видимому, заимствует иконографию из миниатюр, можно считать, что помещение этой схемы в монументальный формат вторично по отношению к ее существованию в других типах искусства.

Итоги

Итак, в XII-XIV веках использование и контекст существования изображений «человека-микрокосма» претерпели изменения, связанные со сменой потребностей заказчиков. От диаграммы, созданной учеными для распространения научного знания в среде образованных людей, которая показывала символические, но не несущие практического смысла связи микро- и макрокосма, изображения «человека-микрокосма» эволюционировали в схемы-инструкции, в которых научная философская и астрономическая составляющая уступила место практической и доступной - астролого-медицинской.

Конечно же, подобное деление: на изображения, показывающие гуморальную теорию, и изображения, посвященные теории о мелотезии, будет не совсем корректно: ведь, как становится ясно из краткого анализа письменных источников, существовали и описания «микрокосма», в которых показывалась подчиненность устройства человека обоим этим теориям, или совсем отвлеченные от привязки к конкретной доктрине трактовки, как, например, в ведениях Хильдегарды. Тем не менее, поскольку два разобранных выше типа «человека-микрокосма» были основными, и, во многом, задающими формат самих манускриптов, в которых они размещались, с большой долей вероятности можно предположить, что «периферийные» виды иконографии зависели от развития основных, что можно будет доказать после проведения иконографического анализа изображений, которому посвящена следующая часть исследования.

3. Типология и особенности иконографии изображений «человек-микрокосм» в западноевропейском искусстве XII-XIV вв.

Заключительная глава исследования посвящена иконографическим особенностям самих изображений «человека-микрокосма» в Европе XII-XIV вв. При отборе памятников для подробного анализа, во многом решающим фактором была доступность не только самих изображений в открытом доступе, но и информации о контексте, в котором они представлены (например, о составе сборника, в случае изображений из манускриптов). Поскольку четкого определения того, какие памятники относить к категории изображений «человека-микрокосма», нет, при отсутствии подписей, атрибутировать принадлежность можно было главным образом опираясь на текст, в котором представлено изображение, и его связь с одной из теорий о микро- и макрокосме.

Поскольку ранних памятников с изображениями «человека-микрокосма» не так много, было решено рассматривать всю территорию Западной Европы, тем более что благодаря тесным связям между интеллектуальными центрами разных стран, знания распространялись довольно свободно.

Большая часть изображений, отобранных для исследования, была создана в Северной Европе: в Англии (5 памятников) и Германии (4 памятника). Это можно связать с деятельностью крупных научных центров в этих странах. Так, в Германии два сохранившихся манускрипта с изображениями «человека-микрокосма» были созданы в аббатстве Прюфеннинг в Баварии (Clm.13002 и Cod. 12600), и двух других монастырских центрах: аббатстве Рупертсберг, основанном Хильдегардой (Ms.1942) и Вюртемберг (Md.2). Вероятно, в библиотеках при этих монастырях были доступны тексты - письменные источники для изображений.

Конкретное происхождение английских памятников отследить сложнее, однако, в целом, большое количество научных сборников, созданных в этой стране с XII по XIV века, и особенное распространение изображений «человека-микрокосма» в английских манускриптах конца XIV- XV веков, можно объяснить постепенным становлением и влиянием двух центров интеллектуальной мысли: Оксфорда (Телбалд Стампенский прочел там свои первые лекции около 1100 года, а к началу XIII века в городе уже существовал полноценный университет) и Кембриджа (основан в середине XII века).

В Италии, с территории которой происходят три отобранных памятника (фреска «Человек-микрокосм» в Ананьи, Cod.2359, Ms.Can.misc.559), изображения «человека-микрокосма» могли появиться под влиянием распространения письменных источников как из Испании: с Юга страны, так и через собственный переводческий центр в Сицилии. Однако, к примеру, то, как и какие источники проникли в центральную Италию, где была создана фреска в Ананьи - единственное сохранившееся монументальное изображение «человека-микрокосма», неизвестно.

Говоря о происхождении, интересно также отметить, что один из ранних манускриптов с «человеком-микрокосмом», Cod.Guelf.1.Gud.Lat. предположительно происходит из Фландрии, в то время как американский медиевист Харри Бобер считал, что на этой территории изображений «человека-микрокосма» н существовало. Этот инцидент еще раз подчеркивает актуальность исследования, связанную с тем, что многие авторы называют «человеком-микрокосмом» изображения, относящиеся лишь к одной теории о микро- и макрокосме, опуская тот факт, что этот термин обозначает их совокупность.

В отобранные памятники вошли как изображения, иллюстрирующие конкретные тексты: например, «Liber floridus» Ламберта из Сен-Омера (XIIв.), «Novus tractatus de astronomia» Раймунда Луллия (1232-1316), книгу Хильдегарды Бингенской «Liber divinorum operum» (1151-1152) и другие, так и астрологические и медицинские сборники, отрывки из которых не всегда можно приписать определенному автору, тем более нельзя найти полных их текстов. При отсутствии конкретного текста, по которому можно судить о функциях, которыми наделялось изображение, были по возможности переведены подписи, присутствующие на самих схемах. Опираясь на эти данные, можно было делать вывод о том, какую именно теорию микрокосма иллюстрировал автор.

Уже при поверхностном анализе изображений стало ясно, что их иконографическое родство не определяется ни территориальной близостью, ни временем создания изображений: внешнюю форму изображений прежде всего определяла функция, которую оно должно было выполнять, в свою очередь зависящая от текста, на который опирался автор: вполне очевидно, что теории мелотезии и гуморальной теории соответствовали иконографически различные изображения. Всего удалось выделить четыре иконографических типа изображений «человек-микрокосм», которые в хронологическом порядке их возникновения на территории Европы представляют следующий список:

1. Циркулярная сегментированная диаграмма: Ms.428, fol.23v. (Середина XII в., Англия, Кембридж, колледж Гонвилл и Кейус), Cod.Guelf.1Gud.Lat., fol. 31r. (сер.-вт. половина XII в., С. Франция/ Фландрия. Вольфенбюттельская библиотека герцога Августа), Фреска «Человек-микрокосм» в Ананьи (ок. 1250, собор Санта-Мария в Ананьи, Италия).

2. Изображение «человека-микрокосма» по тексту Гонория Августодунского «Светильник»: Clm.13002, fol.7v (1165 г., Аббатство Прюфенинг, Бавария, Гос. библиотека Баварии, Мюнхен), «Сад утех» (Hortus Deliciarum), fol.16v. (ок. 1170 г., СВ Франция, уничтожен в 1870 г.), Cod.2357, fol.63r. (1350-1399 гг., Австрия (?), Национальная библиотека Австрии, Вена)

3. Зодиакальный человек:

3.1. Круговая диаграмма: Lat.11229, fol.45r. (XIII в., Франция, Национальная библиотека, Париж), Cod.2359, fol.52v. (XIV в. Италия, Национальная библиотека Австрии, Вена), Ms.1452, fol.58v. (Ок. 1232-1316 гг.) (копия нач. XV в.), Испания, Каталонская нац. библиотека, Барселона, Испания), Ms.Can. misc.559, fol.2r. (Ок. 1400 г., Италия, Бодлианская библиотека, Оксфорд)

3.2. Отдельно стоящая фигура: Additional 10628, fol.25 (1383-84 гг., С-З Англия, Британская библиотека, Лондон), MS. Salve 39, fol. 007r (кон. XIV в. (после 1387 г.) Англия, Бодлианская библиотека, Оксфорд), Ms.Ashmole 5, Fol. 034v. (кон. XIV века (после 1387), Англия, Бодлианская библиотека, Оксфорд), MS. Canon.Misc.248, fol.042r. (третья четверть XIV в., Франция, Бодлианская библиотека, Оксфорд), Md 2, fol.148r, 12v. (1402г., Вюртенберг, Ю-З. Германия, Тюбинген, Университетская библиотека), Ms.943, fol. 28v. (Ок. 1405 г., Нерсборо, Йоркшир, С. Англия, Кембридж, Тринити колледж).

4. Другие иконографические типы: Cod. 12600, fol. 29r (Третья четверть XII в., Аббатство Прюфенинг, Бавария, Национальная библиотека Австрии, Вена), Ms.1942, fol.9r. (ок. 1230г., Рупертсберг, ЮЗ Германия (?), Государственная библиотека Лукки, Италия)

При ближайшем анализе каждой группы, помимо описания иконографических особенностей изображений, важнейшей задачей являлся поиск генезиса: того, откуда авторы рассматриваемых изображений могли заимствовать ту или иную иконографию. Для этого к анализу были привлечены более ранние и происходящие с других территорий памятники. Все задействованные изображения представлены в виде сводной таблицы в Приложении 2.

1. Циркулярные сегментированные диаграммы

Циркулярные диаграммы появились в Европе для иллюстрирования теории о микрокосме раньше других типов. Распространенность этой иконографии (все три рассматриваемых памятника были созданы в разных странах) можно объяснить универсальностью схемы, а также тем, что она не предполагала строгой унификации: в зависимости от изображаемой теории, круг можно было делить на разное количество сегментов, или добавлять дополнительные окружности. Несмотря на относительно небольшое количество памятников XIV-XV веков, дошедших до нашего времени, они позволяют судить о контекстах, в которых была востребована эта иконография.

Прежде всего, циркулярная диаграмма с человеком-микрокосмом в центре была удобна для изображения теорий микро- и макрокосма, связанных с четверичными соотношениями. Элизабет Сиарс и Дж. Борроу пишут о том, что организация течения времени: делением года на сезоны, а жизни человека на четыре возраста, имела ключевое значение в мировоззрении средневекового человека. С распространением гуморальной теории, к временному четверичному делению было добавлено и постоянное - медицинское, о связях четырех основных элементов, неизменных стихий и их качеств. Чаще всего эти доктрины были представлены в сборниках по естественной истории, таких, как, например, описанный выше «Трактат четырех», и сопровождались циркулярными схемами. Несмотря на отношение теории к человеку, его фигура в ранних диаграммах отсутствовала. В качестве примера можно рассмотреть изображение из кодекса Ms.428, fol.23v. (Середина XII в., Англия, Кембридж, колледж Гонвилл и Кейус) (Илл.9), где изображен круг, разделенный на четыре части, в которых размещены персонификации четырех темпераментов с подписанными по внутреннему ободу рамы качествами, а центр схемы оставлен пустым.

Самое раннее изображение циркулярной схемы с изображением в ее центре человека происходит из манускрипта Ms.428 и демонстрирует один из вариантов гуморальной теории (с внешней стороны круга пущена надпись на латинском языке, в которой читаются слова «micro cosmos… qualitas humomorus»). В этой диаграмме сохранена привычная структура: четыре элемента, определяющие темперамент, также изображены в виде персонификаций в четырех сегментах, но в центре схемы размещен круг с обнаженной мужской фигурой. Персонификации элементов фланкированы подписями с их характеристиками: cholera (желчь): calida (горячая), sicca (сухая); sangvinus (кровь): calidus (горячая), humidus (мокрая); aqua (вода): friquoa (холодная), humidus (мокрая), terra (земля): friquola (холодная), sicca (сухая). То, что к элементам добавлена земля (terra), говорит о том, что эта схема, по-видимому, представляет смешение теории о четырех жидкостях, определяющих темперамент, и теории о четырех элементах (вода, воздух, огонь, земля), также на них влияющих. Надо заметить, что этот случай подобной трактовки гуморальной теории не единичен: так, Эмиль Маль в своей книге упоминает изображение царя Давида из французского манускрипта XII века, окруженного таким же набором элементов (Bib.Mun. Ms.14, fol.1r, XII в., Франция, Мец, государственная библиотека Булонь, Франция). Элементы в миниатюре Ms.428 отделены друг от друга двойной рамой, что, в свою очередь, напоминает иконографию календарных схем, где в таких линиях могли подписывать названия сезонов, тогда как в сегментах располагались названия месяцев и знаков Зодиака. В частности, примеры таких схем были известны в Англии того времени в копиях трактата «Manual» Бёрферта (например, Ms Ashmole 328, XI в., Англия, Бодлианская библиотека).

Другим способом изображения «человека-микрокосма» в циркулярной диаграмме было задействование схемы, разработанной в иллюстрациях текста Исидора Севильского. Эта схема, называемая в англоязычной литературе «Isidorian diagram» часто сопровождала его сочинения, которые помещались в естественнонаучных или астрологических сборниках. Например, в английском альманахе Ms.lat.6400G (X век, Англия, аббатство Рэмси, Национальная библиотека, Париж) (Илл.10), в разделе с текстом «Liber de nature» встречается схема почти такой же формы, показывающая в лучах - земные элементы, внешней раме - их качества, а в центре - человека (подписью annus homo). К XII веку эта форма диаграммы была очень популярна и, вместе с самими сочинениями Исидора Севильского, могла быть известна во Франции, где был создан манускрипт Cod.Guelf.1Gud.Lat. (сер. -вт. половина XII в., С. Франция/ Фландрия. Вольфенбюттельская библиотека герцога Августа) с фигуративным изображением «человека-микрокосма». Этот манускрипт - иллюстрированная копия энциклопедического сочинения «Liber Floridus», написанного каноником монастыря Сен-Омер Ламбертом (ок.1061-1120). В этом манускрипте миниатюра с «человеком-микрокосмом» представлена на том же листе, что миниатюра с шестью днями творения, также вписанными в «исидоровскую» диаграмму, что показывает одновременное использование одной и той же схемы и для изображения макрокосма (с Богом в центре) и микрокосма (с человеком в центре). Диаграмма с «человеком-микрокосмом» показывает связь шести возрастов человека с разными «возрастами» природы. Человек (как и в первом случае, обнаженный мужчина), помещенный в круглой раме, окружен четырьмя сферами, в которых подписаны временные отрезки: nox (ночь) и dies (день), anni (год) и mense (видимо, от mensis - месяц). Во внешних ячейках схемы помещены краткие описания шести возрастов. В целом, эта диаграмма практически полностью повторяет схему Исидора Севильского, за исключением лишь замены письменного обозначения человека на фигуративное его представление.