Особенности проявления национального менталитета в русской сказке

Размещено на http://www.allbest.ru/

Новосибирский государственный аграрный университет

Аграрный институт

Кафедра истории, политологии и культурологии

Реферат по культурологии

Особенности проявления национального менталитета в русской сказке

Выполнила: У.С. Казакова,

студентка 1101 гр.

Проверила: Е.В. Подзюбан

Новосибирск 2018

Содержание

Введение

1. Что такое русская сказка и ее значение для русского человека

2. Русская сказка, как основа национального менталитета и проявления традиционной русской педагогики

3. Систематика русской сказки. Влияние сказки на формирование национального менталитета

Заключение

Список используемой литературы

Приложение

русский сказка национальный менталитет

Введение

“Воспитание, созданное самим народом и основанное на народных началах, имеет ту воспитательную силу, которой нет в самых лучших системах, основанных на абстрактных идеях или заимствованных у другого народа”. К.Ушинский

Действительно, актуальность темы исследования определяется тем, что если мы попробуем произвести культурологический анализ русских народных фольклорных сказаний с точки зрения культурологи, логики, педагогики и психологии, то мы, может быть, более основательно узнаем свой народ, сможем понять особенности формирования его менталитета.

Часто многие предметы нашего обихода внешне выглядят бессмысленно. Возьмем, к примеру, песню «Подмосковные вечера», в некотором смысле визитную карточку российской песни. Нравится она и удмурту, и китайцу, и японцу. Но кто-нибудь из вас задумывался над смыслом строк: «Что же ты, милая, смотришь искоса, низко голову наклоня?» Представьте себе девушку, которая низко наклонила голову, да при этом еще и смотрит искоса. Что за отношения у нее с юношей? Логически это диковато. Но точно также слова американского рок-н-ролла, прочитанные как стихи, кажутся совершенной глупостью. Песня - ведь это присказка под определенный тип музыки.

Что такое русская сказка? Это слова на музыку национального духа. Слово «сказка» само по себе имеет ту же форму, которую мы используем в самых близких, родных нашему сердцу словах, а именно деминутив. Деминутив - это краткая уменьшительно-ласкательная форма слова, например: мамка, папка, дедка, бабка, тетка, дядька, водка, сказка. Это самые родные слова, самые ласковые.

Цель работы: проанализировать особенности проявления национального менталитета в русской сказке.

Для достижения этой цели решим следующие задачи:

рассмотреть значение русской сказки и выяснить ее значение для русского человека;

проанализировать систематику русской сказки и ее влияние на формирование национального менталитета

1. Что такое русская сказка и ее значение для русского человека

Сказка - это не сказание, не история. Не сказ и не рассказ. В приставке «рас-» уже присутствует некий элемент приукрашивания, раскрашивания, некая гиперболизированность: здесь, по пословице, «не соврешь, хорошо не расскажешь». Сказка - это некая безделица, некая штучка, финтифлюшка эдакая. Нет патетического отношения к сказке: «Сказка - ложь, да в ней намек…»

Итак, сказка с самого начала объявляется, как ложь. Это не правдивая история. В русском языке есть такие слова, как врать, лечить и лекотать. Само слово «врач» происходит от слова «врать». Врач врет. В западных языках есть два слова cure и medicine. Оба они отображают принципы врачевания. «Medicine» буквально означает употребление яда, прижигание. Вот рана на коже, чтобы удалить воспаление, больную часть либо удаляют, либо прижигают йодом. А вот слово «cure» (отсюда кюре - священник) - это когда лечат словом, успокаивают больного Ведерникова Н.М. Русская народная сказка. М.: Проспект.-2008.- С.12.

В русском языке врач в первую очередь не медикаментами лечит. Есть такое понятие во врачебной практике - плацебо. Это пустышка, пилюля без лекарств, больной их принимает и излечивается исходя из душевного настроя на выздоровление. Врач лечит словом, молитвою помогает исцелению больного. Исцеление человека - это обретение внутренней целостности, цельности человека. В большинстве случаев у современного человека интеллект разорван, он внутри себя в разладе, в конфликте сами с собой. Настоящий врач предлагает нам стать целостными, исцелиться.

А лекарь? Он тоже лечит, возвращая нас в наши границы, в духовное лекало-шаблон. Еще слово «лекарь» происходит от слова «лекотать» - птичка над своими птенцами лекочет, утешает, она одного червя притащила, на троих птенцов не хватает, она каждому по очереди в рот засунет, они сразу быстро успокаиваются, хотя на самом деле покормила она только одного.

Так вот сказка есть некая безделица, с помощью которой один человек передает другому нечто очень важное, глубокое, потому что прямым текстом это иногда не сказать. Один человек ВРЕТ другому, чтобы уврачевать его сердце, вылечить его, исцелить. Всегда у человека есть потребность выразить свои чувства, при почти полной невозможности выразиться по-человечески, высказаться так, чтобы тебя услышали, поняли. Вот с помощью сказки можно высказаться. С помощью сказки можно исцелиться.

Скажем, как сложно выразить отношения любви. Иногда, чтобы беседовать о любви, нужен третий предмет. Трудно говорить в лоб друг другу о любви, иногда легче выразить чувство любви через посторонний предмет. Так и сказка - некая безделица, с помощью которой можно сказать все, выразить все эмоциональные состояния, признаться в любви. Сказка - третий предмет пространства, который наполняется нашим смыслом, фигура отвлечения, место, где мы можем встретиться. Кроме того, русская сказка еще и огромный полигон для интеллектуальных находок.

Рассмотрим, например, сказки о животных - один из древнейших фольклорных жанров. В них переплелись отголоски мифов о тотемных животных, рассказов о происхождении зверей и птиц, преданий об отношениях между миром людей и миром животных и т. д. Здесь запечатлен многовековой опыт человека по освоению мира природы, постижению важнейших законов его бытия - как биологических, так и нравственно-этических.

В русской народной “животной” сказке взаимно отражают друг друга два мира - мир людей и мир зверей. Сказки о животных “вводят человека в круг первых жизненно важных представлений, объясняют сущность многих явлений, знакомят с характерами и взаимоотношениями людей” Народные русские сказки/Сост. А.Н. Афанасьева.-М.: Наука, 2009.-С. 72.. Это порождает особого рода условность повествования. Животное и человек в анималистических сказках взаимозаменяемы, переносимость функций с одних персонажей на другие делает первичным действие, а не совершающего его субъекта.

Возможность взаимозамен персонажей порождает в фольклоре тождественные по смыслу образы и параллельные сюжеты.

Так, совпадают начала сказок “Кот, петух и лиса” и “Баба-Яга и Жихарь”: в первой лиса уносит петуха, выманивая его песней, а кот отправляется его спасать; во второй Жихарь утащен Бабой-Ягой, выманившей его песней, а на помощь ему спешат кот и воробей. Сходно развиваются сюжеты сказки “Старая хлеб-соль забывается” и “Сказки о рыбаке” из сборника “Тысяча и одна ночь”: в первой лиса заставляет волка влезть обратно в мешок так же, как рыбак заставляет влезть обратно в кубышку выпущенного им джина. Наконец, практически тождественны по сюжету, композиции и идейному смыслу сказки “Лисичка со скалочкой” и “Старуха-лапотница”, в которых героини путем обмана меняют скалочку/лапоть на курочку, курочку на гусочку, гусочку на индюшку и т. д. вплоть до бычка/девочки См. об этом: Пропп В.Я. Русская сказка. Л., 1984. С. 300..

Условность, принципиальная образная “двуплановость”, смысловая неоднозначность выступают характернейшими чертами сказок о животных, определяющими и путь их научного исследования, и методы и приемы их изучения и формы работы над ними с детьми.

2. Русская сказка, как основа национального менталитета и проявления традиционной русской педагогики

Этнопедагогика русского народа, создаваемая веками, включает в себя множество элементов, составляющих единую систему воспитания подрастающего поколения и влияющая на формирование его менталитета. Задача ставилась одна: вырастить человека, способного выжить в этом (часто враждебном) мире. И всё это - через участие в сложной системе религиозных (реже светских) обрядов, игр, знания преданий и традиций, способных сформировать менталитет (национальную идентификацию), привить нормы морали, дать необходимые знания об окружающем мире (и понимание своего места в этом мире), развить сообразительность, трудолюбие, выносливость, бережное отношение к При-Роде (природа - то, что окружает мир человеческого рода, находится вокруг).

Особая роль в воспитании детей отводилась сказке. Она, и только она имела в себе такие воспитывающие возможности, с какими и сейчас не в состоянии сравниться самые мощные и современные воспитательные технологии. Нет ни одного народа, ни одного затерянного на просторах нашей планеты племени, где не рассказывали бы сказки. Только сказка у любого бесписьменного народа в состоянии объяснить - откуда ты пришёл, для чего, как должен прожить эту жизнь и куда потом уйдёшь... Язык сказки универсален - её с удовольствием можно слушать в любом возрасте. Недаром поморы обязательно брали с собой в море на промысел сказочника, и все издержки за его “проживание” артель брала на себя.

Сказочники особо ценились и среди охотников Сибири, когда несколько месяцев требовалось провести в зимовье, вдалеке от людей. Сказочники-профессионалы, кормившиеся своим мастерством, жили и у нас. В удомельских сказках нередка концовка со словами: “Сказка вся, лгать нельзя. Кабы рюмочку винца, я сказал бы до конца!”

Как правило, сказки (за исключением сказок для детей) летом не исполнялись - не было свободных вечеров. Не исполнялись они в дни религиозных постов. Особенно интенсивно исполнялись они в октябре (в избах, на мельницах), в декабре и в январе до Великого поста.

Удомельские сказки уникальны своим разнообразием жанров. Среди них имеются как просто детские, так и сакральные, сказки-посвящения, способные ответить на многие вопросы ребёнку, уже прошедшему школу загадывания и отгадывания загадок и способному теперь самому понять смысл того, во что его хотят посвятить. Считая эту часть своего повествования особенно важной, я приведу некоторые сказки полностью, по возможности объяснив скрытый от обычного слушателя их смысл.

В качестве вступления мне хотелось бы предостеречь читателя от торопливых попыток понять скрытый смысл русской сказки с позиций, как это до сих пор подаётся в начальной школе на уроках чтения - это герой хороший, а этот вот, ребята, злой.

При знакомстве с русскими сказками следует учитывать, что большая их часть появилась ещё в дохристианский период нашей истории, во времена господства языческих воззрений на окружающий мир. “Язычество принадлежит к архаическому типу культуры... Издревле люди представляли себе мир населённым добрыми и злыми силами, помогавшими человеку или мешавшими ему в достижении его целей. От мировых религий эти представления отличались тем, что несовершенство человека не связывалось с его отпадением от божественного начала (грехопадением). Несовершенство считалось качеством, внутренне присущим всему миру, как земному, так и небесному, как миру повседневности, так и миру таинственных сил природы. В сущности, человек сам был одной из таких сил” Фрэзер Д.Д Золотая ветвь: исследование магии и религии. - М.: Политиздат, 1993- С.12. Так же следует учитывать, что некоторым сказкам уже не одна тысяча лет, и они несут в себе элементы как финской культуры (эти народы, двигаясь вслед за отступающим ледником и первыми пришли на эти земли), так и славянской (пришли позже с более южных и степных территорий, отсюда страх перед лесом, отражённый в русских сказках). Как же выглядела тогда эта историческая встреча двух абсолютно разных по генотипу и языку (финны не являются индоевропейцами) народов? Вот как об этом в своём “Курсе русской истории” говорит В.О. Ключевский: “Как они встретились и как одна сторона подействовала на другую? Вообще говоря, встреча эта имела мирный характер. Ни в письменных памятниках, ни в народных преданиях великороссов не уцелело воспоминаний об упорной и повсеместной борьбе пришельцев с туземцами. Самый характер финнов содействовал такому мирному сближению обеих сторон... Народные потоки, проносившиеся по южной Руси, отбрасывали это племя всё далее к северу; оно всё более отступало и, отступая, постепенно исчезало, сливаясь с более сильными соседями”.

Естественно, слияние это не могло не отразиться на языке, на генотипе и религиозных воззрениях будущих великороссов (В.О. Ключевский, там же): “Несколько отчётливее выступает в памятниках и преданиях взаимное отношение обоих встретившихся племён в области поверий. Здесь замечаем следы живого обмена, особенно с финской стороны. Народные обычаи и поверья великороссов доселе хранят явственные признаки финского влияния. Их мифология до знакомства с христианством ещё не дошла до антропоморфизма. Племена эти поклонялись силам и предметам внешней природы, не олицетворяя их; мордвин или черемис (средневековое название марийцев и чувашей.) боготворил непосредственно землю, камни, деревья, не видя в них символов высших существ; поэтому его культ является с характером грубого фетишизма. Стихии были населены духами уже впоследствии под влиянием христианства. У поволжских Финнов особенно развит культ воды и леса. Некоторые черты этого культа целиком перешли и в мизологию великороссов. У них, как и у финнов, видною фигурой на мифологическом Олимпе является леший, и является у тех и у других с одинаковыми чертами: он стережёт деревья, коренья и травы, имеет дурную привычку хохотать и кричать по-детски и тем пугать и обманывать путников. В эпосе западных прибалтийских более развитых финнов (Калевале) встречаем образ водяного царя. Это - старик с травяной бородой, в одежде из пены; он повелитель вод и ветров... Эти черты живо напоминают образ водяника или царя морского в известной новгородской былине о Садко... Самая физиономия водяника, как она описана в новгородской былине, весьма похожа на облик водяного бога Калевалы. Водяного знают и в других краях России; но приведённый миф о водянике встречаем только в Новгородской области. Это даёт основание думать, что новгородцы заимствовали его у соседних балтийских финнов, а не наоборот. Наконец, в преданиях, занесённых в древние жития великорусских святых, можно встретить и следы поклонения камням и деревьям, плохо прикрытые христианскими формами и незаметные в южной и западной России”.

Из всего вышесказанного следует, что любая попытка расшифровать русскую сказку задача трудная, в следствии наслоений в ней разных культур и традиций. Но задача эта реально выполнима, поэтому попробуем и мы разобраться, что же скрывается за внешне бесхитростным повествованием сказки (Приложение. «Лукошечко»).

Как известно, сказки интернациональны. Один и тот же сюжет вполне можно встретить и в индийской, и в африканской сказках, сказках других народов. Поэтому и мы начнём с африканского племени скотоводов-масаев. “Масаи верят в бога Дождя, которого зовут Нгаи. По легенде, у Нгаи было три сына. Первому он подарил стрелу, и тот стал охотником, второму - мотыгу, и он стал крестьянином, а третий взял последнее, что осталось - палку, чтобы пасти скот. Он и был отцом всех масаи.” (Из журнала “Вокруг света”, №5 май 2001 г.)

1. СТАРИК СО СТАРУХОЙ. В русских сказках под их образами очень часто скрываются языческие боги (Как пример - “Сказка о курочке Рябе”, где рассказывается о сотворении мира - ведь древние славяне верили, что весь мир подобен огромному яйцу.)

2. ТРИ СЫНА. Число “3” - символ совершенства.

3. ИМЕНА. Сыновья имеют христианские имена: ИВАН - от еврейского “иоханнан” - “благодать Божия”, СТЕПАН - греч, “венценосный”, АНДРЕЙ - греческий “мужественный, храбрый”.

4. БОГАТЫЙ СОСЕД. Возможно, как символ “золотого тельца” (библейской статуи быка из чистого золота, которой поклонялись язычники).

5. ЗЛАЯ СОБАКА. Символизирует здесь нечистую силу. (Вспомним вход в Аид (ад), который охраняет страшный пёс).

В совокупности всё это означает (п.п.4 и 5) лишь одно - выбор веры, и в конечном итоге, приход к вере предков.

6. ВСТРЕЧА. В славянских верованиях проявление судьбы.

7. СТАРИЧОК. Пращур (Род), дед-родоначальник как охранитель рода (родичей). Является центральной фигурой культа предков. Олицетворяет, в данном случае, и родовую память, путь предков.

8. ВОСЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ. Число, символизирующее совершеннолетие готовность к (инициации - посвящению во взрослые).

9. КАМЕНЬ. Является предметом финского культа. Кроме того:

а). Межевой знак, охранявший границы родового поля или дедовской усадьбы. Обычно находился на перекрёстке (где на столбе ставили когда-то посудину с прахом предка).

б). В народной традиции объект почитания. Почитаемые камни часто находятся рядом с остатками языческих святилищ. Священными камнями, как правило, были необработанные валуны, часто больших размеров и причудливой формы. Расположенные на берегу озера, реки или у источника, среди деревьев, священные камни составляли единый обрядовый комплекс со своим природным окружением.

в). В русских заговорах является центром координат мифологического мира.

г). У одного из финских народов, саамов, в прошлом был распространён культ священны камней (они называются сеиды). По мнению исследователей, в поклонении сеидам у саамов проявляются две линии верований. С одной стороны, этот культ связан с поклонением предкам, с другой - сейды рассматриваются как покровители промыслов (охоты, рыболовства). Эти последний сеиды представляют собой обычные камни или сложенные из камней пирамиды.

10. ПОДЗЕМЕЛЬЕ.

а). Часто символизирует тот свет. В народных поверьях тот свет-это отдалённое пространство, расположенное либо высоко в небесах, либо глубоко под землёй. Проводниками туда служили ранее умершие родственники, ангелы, святой Николай, архангел Михаил и др. персонажи христианского культа. (В нашем случае речь может идти об одном из обрядов инициации, при котором по прошествии определённых испытаний юноша “умирал” в качестве ребёнка и “возрождался” уже в качестве мужчины. Подобными обрядами руководили опытные наставники-жрецы.)

б). Не стоит исключать и наличие у наших предков особые сакральных мест под землёй - как святилищ, так и тайных школ, где юношей могли посвящать в жрецы, обучать боевым искусствам, ремёслам... И если учесть, что, согласно древним преданиям, в трудные периоды нашей истории целые города уходили под землю, дабы не достаться захватчикам, то и эта версия не является такой уж абсурдной. (Совсем недавно Тверскими археологами на территории Удомельского района на одном из озерных островков раскопано языческое святилище, состоящее из нескольких подземные помещений, использовавшихся, по-видимому, только для ритуальным целей).

11.МЕЛЬНИЦА. Возможно, финский элемент (вспомним волшебную мельницу Сампо в “Калевале”). 3десь: - символ земледелия.

12.КОРОВА. Корова является священным, неприкосновенным животным-тотемом в индийском фольклоре. (В скандинавском же эпосе упоминается небесная корова Аудумла, вскормившая богов-асов). Здесь: символ скотоводства.

1З. ЛУКОШЕЧКО. Здесь: символ жреческой традиции. Выбор пустого лукошечка может означать готовность учиться (как говорит своим ученикам основатель стиля рукопашного боя - “Стиля Кадочникова” - Александр Алексеевич Кадочников: “С какой чаше” ко мне придёте, с такой и уйдёте”. Кроме этого:

а). Как элемент индо-арийской культуры может восходить к варне кшатриев (воинов- шатровиков) - они не имели имущества, Возможно, отсюда и значение имени “Степан” - “мужественный, храбрый”.

б). Вероятен также элемент традиции скоморохов - этой касты бродячих лицедеев, циркачей и сказочников. Т.е. лукошечко, и в том и в другом случае, выступает символом походной жизни, в. безошибочный выбор ребёнком (в данном случае юношей) сакральной по значению вещи характерен и для буддизма, где обряд “тулку” призван выявить в лице ребёнка реинкарнированного ламу - среди массы предметов, в большинстве своём ярких и дорогих, он должен уверенно и безошибочно выбрать “свою”, как правило, неброскую и недорогую.

14. “ОСТАТЬСЯ НА ШИШАХ”. Здесь: остаться ни с чем. На Руси, ещё со времён раннего христианства, существовал обычай воспринимать любого нищего, странника как самого Спасителя - верили, что именно в этом образе сын Божий вернётся на землю. Оскорбить странника означало оскорбить самого Спасителя (сюжет подобного оскорбления и неизбежного наказания за это характерен и для западноевропейской традиции).

Нельзя исключить и финский элемент - словом “шиш” в финно-угорских языках называют лесных бродяг, воров, разбойников, грабителей. Нарушив главное правило жизни в общине - отказав во взаимопомощи сородичу, братья лишаются и покровительства предков. Наказание могло быть одно - изгнание из общины, мира. Изгои и оставались “на шишах”, т.е. становились бродягами, разбойниками - шишами.

“Запродажа водяному”, по мнению исследователей финно-угорский элемент. Позже он был заимствован и русской сказкой (Приложение. «Водяной змей»). “Данный обряд, - считает Е.А.Тудоровская, - есть отражение архаичного родового обряда принесения человеческой жертвы водяному. “Древний рыболов отдавал духу воды женщину, чтобы больше рыбы было в воде, богаче были уловы: ведь женщина - символ плодородия. Позже этот жестокий обычай забылся. Но сказка сохранила его.” Из книги Ершова В.П. “Сказка - ложь, да в ней намёк...”.

“...Прямое соответствие между сказкой и (языческим) обрядом встречается не так часто. Чаще встречается другое соотношение... которое можно назвать переосмыслением обряда... Особым случаем переосмысления мы должны считать сохранение в сказке всех норм обряда с придачей ему противоположного смысла или значения обратной трактовки. Такие сказки мы будем называть обращением. Поясним наше наблюдение примерами. Был обычай приносить девушку в жертву реке, от которой зависело плодородие. Это делалось при начала посева и должно было способствовать произрастанию растений. Но в сказке является герой и освобождает девушку от чудовища, которому она выведена на съедение. В действительности в эпоху существования обряда такой “освободитель” был бы растерзан как величайший нечестивец, ставящий под угрозу благополучие народа... урожай. Эти факты показывают, что сюжет иногда возникает из отрицательного отношения к некогда бывшей исторической действительности. Такой сюжет (или мотив) ещё не мог возникнуть как сказочный, когда имелся уклад, требовавший принесения в жертву девушек. Но с падением этого уклада обычай, некогда почитавшийся святым, обычай, при котором героем была девушка-жертва, шедшая, иногда даже добровольно, на смерть, становился ненужным и отвратительным, и героем сказки оказывался нечестивец, который помешал этому жертвоприношению. Это …показывает, что сюжет возникает не эволюционным путём прямого отражения действительности, а путём отрицания этой действительности по противоположности...” (В.Я. Пропп “Исторические корни волшебной сказки”).

Вася Василиса (Приложение) - эта сказка относится к новгородским, а, как известно, до 1478 года Удомельская волость входила в состав Новгородской республики. Так вот, в новгородских деревнях того времени существовал обычай - если парень вёл себя не по-мужски, с точки зрения окружающих, то его одевали в женскую одежду и нарекали отныне женским именем. И лишь совершив однажды по-настоящему мужской поступок, а порой и не один, можно было доказать миру обратное. Но это женское имя оставалось уже пожизненным клеймом, как напоминание о былой слабости духа. Таким вот образом наши предки помогали природе выбраковывать недостойных, по их мнению, продолжателей своего рода, снижая риск появления в будущем потомстве таких вот “василис” вместо нормальных “вась”. Интересна и символика данной сказки:

1. ДЕДКА. Пращур, дед-родоначальник как охранитель рода. Здесь: родовая память.

2. МЕШОЧЕК. Здесь: синоним мошонки (от устар. “мошна” - мешок), символическое средоточие мужской силы.

3. КУПАНИЕ. Здесь: обряд инициации. Одним ив этапов его являлось символическое “умирание” в качестве ребёнка и “рождение” мужчины. Для этого, наряду с другими методами, старшие топили юношей в реке, доводя их до состояния почти клинической смерти. Как следствие, уже на биологическом уровне юноша мог чувствовать тот порог, что отделяет его от того, прежнего... Новгородец Вася не смог пройти этот обряд, т.к. не воспитал в себе необходимых для этого мужских качеств.

4.СПАСЕНИЕ ДЕВУШКИ. Здесь: мужской поступок, необходимый для повторного обряда инициации.

Борька-лягушатник

“Жил-был Борька, любил лягушек. Вот так вот. Ходил он на зелёное болото, а одна ему говорит: “Не трогав лягушек!” И вдруг - сделался Борька лягушкой. Ешь твою, сделался лягушкой! Ква-ква! Пришёл домой - такой маленький, ноги короткие, прыгает, говорит: “А! А!” Пришёл он домой матка его с батькой вон выкинули в траву. Он обратно на лягушатник попшел там живёт. Приводят ребятишки - давай лягушек сачком ловить и в карман класть. И этого Борьку-то тоже в карман посадили. А он говорит: “Спасу я вас, ребята!” Сделал он дырку и выпустил этих лягушат. Выпустил, и сам выпгыгнул. И вдруг он сделался настоящим, как был сам, Борькой. Так его и прозвали Борька-Лягушатник”. (Записано у Ивана Быстрова, г.р. 1929, в д. Копачёво Удомельского района в 1997 г.)

Данная сказка отражает ещё один обряд инициации, существовавший ещё в 50-60-х г.г. XX века в Тверской, Новгородской, Псковской и др. областях России. А именно: прежде чем попасть в “партию” (артель, гамыз) - группировку, состоящую из молодых парней и мужиков, юноши проходили своеобразную возрастную школу в “беседах” (ласты, табуны) - так называли объединения подростков, обычно их было три: младшая беседа (костыги) - 5-7 лет, средняя (серёдки) - 7-10 лет, старшая (большаки) - 10-16 лет. В этих беседах они проводили время - играли, боролись, дрались на палках, кулаках. Перевод из младшей беседы в ставшую сопровождался обрядом.” (Из статьи Базлова Г.Н. “Полно, полно нам, братцы, крушиться...”).

1. ЛЯГУШАТНИК. Здесь: младшая беседа (для самых “зелёных” - ребятишек 6-7 лет.) И по сей день в деревнях мелководье, где купаются дети, называют “лягушатник”. Борька, которому по возрасту пора уже стать Борисом (т.е. “борцом” по ст. рус.), вращается в самой младшей беседе (“лягушатнике”). В результате, не стремясь к инициации в более старшую беседу, он сам становится “лягушкой” (костыгой, и т.п.)

2. “МАТКА С БАТЬКОЮ ЕГО ВОН ВЫКИНУЛИ...” Здесь: родители, деревенская артель, исключившие его (вспомним Васю-Василису) из полноценной жизни общины.

3. “ПРИХОДЯТ РЕБЯТИШКИ - ДАВАЙ ЛЯГУШЕК САЧКОМ ЛОВИТЬ...” Здесь: отражение обряда инициации, а именно перевод из одной беседы в другую, проводившийся от места к месту по-разному. В частности, ребята из более старшей беседы (серёдки, большаки) приходили в младшую и, выбрав кого-либо, набрасывали тому на шею пояс и уводили с собой. Пройдя определенные испытания, он переходил в более старшую беседу.

4. “СПАСУ Я ВАС, РЁБЯТА!” Борька успешно проходит обряд инициации, выручив “лягушат” и превращается в “настоящего, как был сам, Борьку”. Напоминанием о прошлом остаётся ему прозвище Борька-Лягушатник.

В сказках «Медвежья лапа» и «Скрипи, моя нога» (Приложение) упоминаются другие образы.

1. МЕДВЕДЬ. Тотем (животное-предок), родич, божественная сила, хозяин. Тотем, могучий покровитель людей, обеспечивает их пищей. В древности отношения тотема и человека были обусловлена взаимными обязательствами: тотем обязан помогать человеку, защищать его, раскрывать секреты охоты и боя; в свою очередь человек не охотится на такое животное, либо, убивая его, не оскверняет его шкуру бытовым использованием, подкармливает своего зверя.

2. МЕД. Пища бессмертия во многих традициях.

“В сказке, где медведь падает в яму и его убивают камнем, - не является ли этот сюжет сказки отражением архаичной формы охоты неандертальцев на пещерного медведя, законсервированной в виде обряда - ритуального убийства тотема? Ведь, как правило, ритуальное убийство сохраняет архаичные способы охоты, оно как бы имитирует первобытную охоту” Рыбаков Б.А. “Язычество древних славян” М.:ВШ 1981 -С.44. Эта сказочная подробность, по мнению академика Б.А.Рыбакова, воскрешает события древних медвежьих праздников.

“В карело-финских песнях поётся о специальном обряде захоронения лапы и головы медведя. Смысл ритуального поедания тотема и всех сопутствующие обрядах в том, чтобы сохранить расположение и помощь тотема, приобщившись к нему, перенять его качества - силу, ловкость, крепость, укрепить благополучие рода, его численность. Эти же функции должны выполнять череп и лапы медведя. К ним было особое (фетишистское) отношение. Особое отношение древних к черепам и лапам находит широкое подтверждение в археологических, этнографических и фольклорных материалах. В сознании первобытного охотника медвежья лапа, как наиболее агрессивный орган, олицетворяла силу и стремительность хищника. Медвежья лапа почиталась у финно-угорских народов. Лесной хозяин в сказке карает людей за утилитарное использование отрубленной лапы: варят мясо, прядут шерсть, сушат кожу. Почитание медвежьей лапы требовало, видимо, особого отношения к ней. В курганных захоронения X-XI веков в Приладожье нередко встречается медвежьи фаланги, медвежьи когти - медвежий оберег сопровождает человека и в мире мёртвых, и в мире живых” (из книги В.П. Ершова “Сказка - ложь, да в ней намёк...”).

Волшебный мир сказочных образов не искажал адекватное восприятие детьми окружающего мира. Они, эти образы, лишь способствовали более яркому, эмоциональному его восприятию.

Впереди трудная и далеко не сказочная жизнь. Получены первые представления о ней. И получены не только от родителей, но и от всей общины в целом, что позволяло избежать субъективного (лишь родительского) взгляда на жизнь. Есть общие ценности, есть сокровенные знания, есть древние традиции и обычаи... И всё это требовалось передать потомкам без искажения. Община в целом имела такие знания и передавала их детям, воспитывала их, способствовала культурной и этнической идентификации. В будущем им самим предстояло стать подобными наставниками.

Описанная выше система воспитания существовала на Удомельской земле веками. Она практически исчезла в наши дни, и на то есть не мало причин. Современный воспитательный экуменизм (т.н. “новые воспитательные технологии”), стремительно ворвавшись в Россию, кардинально изменил ценности, цели и задачи воспитания. Но сможет ли “волшебный мир” мониторов заменить нашим детям живое слово, идущее к нам сквозь толщу веков?

3. Систематика русской сказки. Влияние сказки на формирование национального менталитета

Попробуем привести систематику русской сказки. Что в ней есть? Первое - автор сказки. Обычно говорят: автор сказки - народ. Я это не совсем понимаю. У всего есть автор, только иногда анонимный. Вещь может передаваться из поколения в поколение, но автор у нее все равно есть. Если посмотрим внимательно на содержание сказки, то мы этого автора найдем. Кто рассказывает сказки детям? Первое - это пожилые люди, второе - это преимущественно женщины. Если посмотреть на структуру сказки, окажется, что она очень женская по натуре, да и сознание женское сказочно по существу, и образы очень знакомые. Второе - место и время сказки. Когда сказка рассказывается? Если мы посмотрим западные варианты сказок, то они начинаются фразой «Once upon a time…» «В некоторые времена», «когда-то». Русские сказки начинаются со слов «Жили-были». В чем принципиальная разница? Западная сказка как бы заранее предупреждает, что все рассказанное сейчас невозможно, оно отдалено от нас по времени. Это было в другом времени. Русская сказка говорит: «Не на небе, на земле жил старик в одном селе…». Русская сказка не определяет ни времени, ни пространства - это может произойти всегда. Правда, иногда сказка начинается со слов «в некотором царстве, в некотором государстве». Здесь определено пространство - то государство, где только и могут происходить чудеса, это, конечно, Матушка-Россия.

Кто герои сказки? Это Иван-дурак и его окружение - братовья, родители, военачальник, царь. Причем о главном герое прямо определено, что дурак, не сказано - «Иван, имеющий отклонения в психической деятельности». Сразу заявляется, что в принципе человек не берется на каком-то пике своего интеллектуального торжества. Это не древнегреческий герой - умный, сильный, но волею судеб являющийся игрушкой в руках слепого рока (вспомните хоть софоклова царя Эдипа). В русской сказке все наоборот. Здесь герой - человек, совершенно лишенный чего-либо героического, антигерой.

Если мы вспомним, что автор сказки чаще всего - женщина, то станет понятным такое отношение к герою. Как женщина относится к мужчине? Ей хочется, чтобы он был красивый, такой-сякой-эдакий, работал, двигался и чтоб костюмчик сидел. Поэтому реальный ее муж кажется ей бездельником. И она, как вечный двигатель прогресса, и пилит его, и строгает из соображения, что русский долго запрягает, да быстро ездит. Это требовательность, сопряженная с уважением.

Поэтому герой- это такой русский лежебока. Менталитет у нас такой, нам некогда работать, потому что мы слишком заняты поисками смысла жизни, великими идеями. Русскому человеку так близко открыт образ Христа. Лесков говаривал, что у русского мужика Христос - за пазухой. Вот созерцание, любование открывшимся величием и Творца, и творения и есть основа русского мышления.

Возьмите лежащего на печи Емелю. О чем Емеля думает? Что это за человек? Это лежебока, лентяй, дурак. Он лежит и думает, а хорошо бы было, если бы ведра сами набрали воды и домой пришли. Он не думает, что надо придумать водопровод. Ему не нужна эта немецкая безделица, ему неохота менять красоты вселенной. Ему интересно, чтобы ведра сами пошли. Чтобы колун вскочил и сам начал дрова колоть. Ему неинтересно придумывать машину, которая бы дрова колола. У него не машинное мышление. Он пойдет сам поколет, когда его допекут, но ему интересно, а почему им самим не поколоться да не сложиться? Он рассматривает события отдельно от себя как некий феномен и даже не выходит за границы этого феномена: вот топор, вот дрова. Он мыслит совершенно просто.

Интересно, а для себя у него есть какие-нибудь желания? Есть. Ему хочется красную рубаху, красные штаны, красные сапоги и красную же шапку. Почему красные? Красный - эквивалент красивого, чтобы людей посмотреть и себя показать. Словом, русский герой сказки лежит на боку и мечтает о чудесах, ищет чуда. Причем ему не нужно никакой невесты, жены в отличие от, скажем, немецких сказок. Сексуальный момент отсутствует в русских сказках совершенно. Героя заставляют, например, рассмешить царевну, потому что ему самому - неохота. Старик напоминает детям, что им пора жениться, потому что им самим это и в голову не приходит. И даже когда один вообще лягушку вместо жены принес, никто не удивляется, ну не все ли равно, на ком жениться. Такие вот ленивые, но послушные родителям.

В общем, герой лежит на печи. Это философ, мудрец, мечтатель. Какое ему обычно дается задание? Задание определенное и точное - пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Если бы ему сказали: пойди, дорогой, заработай денег, чтобы мы тут купили трактор и завели нормальное хозяйство. Он бы пошел? Он бы стал думать, как ему, не сходя с печи, отправиться бы на заработки под теплым одеялом. Но когда ему ставят традиционную для России невыполнимую задачу, невероятную, недостижимую, он говорит: «Вот чего я ждал, вот это по мне». Невыполнимый идеал - это многое говорит о русском народе. Русских всегда тянет именно на невыполнимые проекты. Царь Петр I говорит: «Давайте здесь, на болоте, построим город». Мужик говорит: «Невозможно, но интересно», и строит Санкт-Петербург. На крови, на костях стройка идет, но весь народ захвачен этой идеей. Да и позже поется: «Смело мы в бой пойдем за власть Советов и как один умрем в борьбе за это». То есть: нам неохота жить, нам нужна гибель, смерть, причем всем вместе, нечто грандиозное, мощное.

Герой сказки идет и делает то, что невозможно сделать. Как он выполняет задачу? Благодаря своим усилиям? Нет. Разве ему в дороге ставятся вопросы его интеллектуальных способностей? Нет. Ставятся вопросы нравственные, вопросы, что он за человек. Встречных нужно накормить, напоить, утешить. И тут выясняется, что наш дурак - бесконечно добрый человек: последнее отдаст, себе ничего не оставит. Он всегда достигает цели своими душевными качествами. Он не предпринимает никаких усилий. Вспомните Буратино, разве он предпринимает какие-нибудь усилия, чтобы достать золотой ключик? Нет, он ему достается просто так, на халяву.

Но есть еще одна, теперь уже фоновая функция главного героя сказки, то, что князь Е.Трубецкой назвал «воровским идеалом» русской сказки. Часто, когда меняется власть в нашей стране, люди продолжают жить «по понятиям» и часто сопрягают истоки этих «понятий» с противозаконным порядком, воровским. Но на самом деле это та традиция жизненного миропорядка, которую русские мыслители называют «Русской правдой», а Церковь знает как Предание, традицию. Недаром первая русская книга митрополита Иллариона закрепила для русского мышления принципиальное христианское различие закона и благодати. Главное для русского не буква закона, а дух его, сама справедливость. Закон - как дышло, куда повернул, так и вышло, а правда - она на веки одна. Правда - это Христос. Поэтому не столько закон ограничивает наши действия, сколько понятия. Понятия - это русская традиция, то, что передается из поколения в поколение, что сложилось в глубине нашей христианской культуры. И сама русская сказка как раз показывает этот фон - русскую правду.

Почему же именно «воровской идеал»? Дело в том, что именно тюрьма стала тем местом, на которое не распространяются социальные потрясения в обществе. Русскому человеку тюрьма не кажется чем-то далеким, ужасным, потому что ни от тюрьмы, ни от сумы зарекаться не стоит. Потому что в тюрьме - та же традиция, что и в сказке. Давайте разберем несколько сказок, которые помогут нам понять общие принципы и идеи сказок.

Пример первый - «Курочка Ряба», с которой маленький ребенок начинает свое знакомство со сказками. Помните: снесла курочка яичко, не простое, золотое; дед бил, бил, не разбил; баба била, била, не разбила и так далее. Если рассматривать ее по логике, то это шизофрения в открытой форме, но не для нашего человека. Русский человек ее понимает сразу, чутьем. На этом абсурде мы и воспитываемся, начинаем понимать, что жизнь не простая штука.

Итак, в простой семье происходит чудо, нечто выходящее из обыденной жизни: курица сносит золотое яйцо. Если бы это случилось с немцем или японцем, что бы они сделали? Ждали бы появления золотого цыпленка, может, попытались бы особые условия создать для яйца, исследовали бы его, поместили в кунсткамеру, наверняка телевидение позвали бы. Не таков русский человек. Он начинает смотреть, как устроена эта штука, что у ней внутри. Дед и баба начинают бить яйцо. Сначала дед - мужчина использует свою силу, хлещет, чем ни попадя. У него нет мысли, может, там что-нибудь живое, может, надо показать кому-нибудь понимающему. Нет, ему принципиально надо знать, что за штука в его хозяйстве завелась. Мужик бил, бил, не разбил. Дальше за дело берется женщина. Видимо, бьет какими-то изуверскими способами: в мясорубку ли засовывает, в кофеварку. У мужика - сила, у нее - хитрость. Но все равно не получается. Дальше случается оказия: бежит мышка. Мышиный хвост - самая маленькая вещь в хозяйстве у крестьянина, ничтожество, как иголочка. И вот она нечаянно хвостиком вильнула, думается, что она не специально шла бить это яйцо. Хотя, конечно у русского и мышь - русская. Яйцо падает и разбивается. То, что дальше происходит в этой сказке - это просто фантасмагория. Вместо того, чтобы обрадоваться (ведь хотели же разбить!), дед плачет, баба плачет. А их девочка-дочка по оригинальному тексту сборника Афанасьева «с горя удавилась». И говорит им курочка Ряба: не плачьте вы, снесу я вам яйцо не золотое, а простое. То есть: «Все дальше будет нормально, никаких больше чудес».

Посмотрите, какая парадоксальная сказка, как много в ней противоречий. В центре ее стоит чудо. Ему противопоставляется обыденность. Курочка Ряба в конце говорит о том, что больше чуда не будет, не будет расстройства, мы вернемся к обыденной жизни. Что показало появление золотого яйца в семье деда и бабы? Оказывается, между двумя крайними эмоциями в русском человеке, крайней радостью и диким горем, пролегал всего лишь…мышиный хвост! Ничтожная граница. Стоило пробежать мышке, яйцу упасть, и радость превращается в страдание.

Русские - такие холерики по существу, внутри себя (а вовсе не меланхолики, какими их считают), точнее сказать - радикалы и максималисты, ограниченные традицией. Поэтому внешне - либо апатия полная, либо бурное поведение, среднего не дано.

Чудо в этой сказке нужно только для того, чтобы деду и бабке было более понятно, что такое обыденность, насколько она ценна. Сказка рассказывается ребенку, чтобы объяснить ему, насколько ценно все, что нас окружает.

Вспоминается один человек. Он совершил преступление, и все, что его так надежно окружало - семья, устоявшийся быт, работа, вдруг стало таким призрачным и невозможным. Он сказал: «Вот теперь я понимаю, что говорит христианство о спасении. Я теперь понимаю, что надо спасать: жену, ребенка, маму, папу. Надо спасать, держаться за то, что есть, что Бог дал». Он неожиданно увидел, что все вокруг него, все богатство жизни держится на каком-то волоске, на мышином хвостике. Все хрупкое и может разрушиться.

Чудо в сказке помогает понять, что вся эта обыденность русская, жизнь повседневная, может быть, внешне воспринимаемая как однообразная и унылая, - она замечательна. Сказка учит человека любить жизнь, быть довольным, счастливым. Не ищи ничего нового, и так все в твоей жизни есть, и держится на волоске. Учись быть этим волоском, который бы держал все вокруг тебя.

Пример другой - «Колобок». Напомню содержание: некоторому деду вздумалась однажды сущая глупость - поесть. «Пойди, - говорит, - бабка, испеки мне колобок». «Да из чего?» - сразу отвечает бабка. Вопрос резонный - у нас у всех нечего дома есть, ходим голодные, при этом страдаем излишним весом. Дед эти хитрости отлично знает, говорит ей: «По сусекам поскреби, по амбарам помети». Бабка поскребла, помела, испекла колобок. Хотели его есть, но колобок-поскребыш оказался строптивым. Он убегает. Встречает зайца, как известно, зверя трусоватого. Заяц ничего не объясняет, он прямо говорит: «Колобок, колобок, я тебя съем», поскольку колобок - это еда, пища, и объяснять тут нечего. Но колобок не смотрит уже на содержание, ему важна только форма; главное не то, что он пища, а то, что он круглый и может катиться: «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, от тебя, заяц, и подавно уйду». И убегает. Потом волк попадается, медведь. Колобок только перечисляет, от кого ему уже удалось сбежать. Последней попадается лиса. Кто такая лиса? Женщина! Сказку рассказывает женщина. Чего можно ждать от глупых зайца, волка, медведя? Что могут сделать мужики с колобком? Ничего. А Лиса использует гордыню колобка. Ведь кто такой колобок по существу? Это диссидент, он бежит со своей родины, бежит от своей участи. Его должны были съесть, а он убегает. Лиса использует его гордыню, говорит: «Дай я тебя получше рассмотрю, какой ты красивый» - «А как?» - «Очень просто, на нос мне садись». Она его по-женски обманывает и съедает.

Что мы видим в этой сказке о колобке-диссиденте, колобке-предателе? Человек не должен нарушать того, к чему он призван. Есть поговорка «Где родился, там и пригодился», вот сказка «Колобок» и говорит об этом. Стоило ли убегать от деда и бабки, чтобы достаться какой-то лисе, которая не скребла, не мела, не пекла, не остужала? Сказка говорит: если ты нарушаешь обыденность, ежедневный порядок жизни, пытаешься убегать от него, это заканчивается для тебя смертью. Эта история не об обычном колобке, а о волшебном, чудесном. Это чудо снова нам показывает, что надо хранить обыденность, не нарушать ее. Ведь почему нарушает колобок обыденный ход вещей? Потому что гордый. Что возомнил о себе колобок? Что он не колобок обыкновенный, а нечто великое. Его предназначение в том, что его должны съесть, с этим надо смириться и выполнить свое жизненное предназначение. С помощью сказочного чуда показана гордыня колобка, которая приводит его к трагической смерти. Но мы нисколько не расстраиваемся по поводу его гибели, не плачем, не рыдаем. Мы понимаем - поделом тебе.

Третья сказка - «Репка». Это одна из древнейших русских сказок. Картошку на Русь завез в 18 веке Петр Великий. До этого русские тысячу лет традиционно кушали репу. Сажали ее примерно в тех же объемах, как сейчас картошку. Кстати, окучивать ее было не нужно. Из нее хорошая самогонка получается, да и все другие блюда, поскольку репа сладкая. Так вот, посадил дед репу, выросла репа большая-пребольшая (снова чудо). Тянет-потянет, вытянуть не может. Бабку позвали, потом внучку. Обратите внимание, что в сказках среднее звено - мужики и бабы - чаще всего отсутствует: в героях старики и внуки. Позвали Жучку, кошку - не могут вытянуть. Опять появляется на сцене мышка. Иногда для совместной жизни, для совместных действий не хватает чуть-чуть - мышиного хвостика. Сказка учит уважению к мышке. Это сказка о всеобщем уважении к деталям, мелочам. Любая мелочь, любая деталь обыденности, которая находится рядом с нами, очень важна. Даже мышка нужна в крестьянском хозяйстве.

Четвертая сказка - «Лягушка-царевна». В этой сказке еще больше развиваются идеи, о которых мы уже говорили. Напомню сюжет. Отец посылает троих своих сыновей искать себе жен. Они стреляют из луков. Первые два сына попадают в дома, а третий - в лес, где находит лягушку. Младший сын, естественно, дурак. Здесь сказывается знаменитое правило юниората - то, что все наследство, отчая земля доставалась братьям старшим, а младший вынужден был искать счастья на стороне. Из них-то, из младших братьев, и получались и богатыри, и монахи, и вообще самая подвижная часть населения. Так вот, братья ищут жен. Что же, отец их полагался на волю случая? Верит ли русский народ в случайность происходящего? Нет, конечно. То есть отец надеялся про себя: «Господь управит».

Даже когда младший сын приносит домой лягушку, никто не расстраивается, все воспринимают это как должное. В сказке случайности не бывает, бывает чудо. Отец целенаправленно посылает, дети целенаправленно идут, обыденность не предполагает никакой случайности. И чему же посвящена вся сказка про царевну-лягушку? По существу это песня - оправдание женщины-труженицы. Две старшие невесты имениты да красивы, но в хозяйстве они слабоваты. Самая сильная - лягушка, не красавица, но какая мастерица. Отец, прежде чем сыновья женятся, дает невестам задания. Заметьте, задания все даются на ночь. Сделать надо за ночь, не днем. У нас все главное делается ночью: к экзаменам готовятся ночью, за ночь надо испечь пирог, сшить рубаху и сплясать. Лягушка все это делает замечательно. По зависти старшие невесты сжигают лягушачью шкуру. И Ивану-дураку приходится лягушку освобождать от Кощея Бессмертного и Бабы Яги. Кто, кстати сказать, такие Кощей Бессмертный и Баба Яга? Если рассказчица - женщина, то это свекор и свекровь. Ивану надо освободить невесту от них.

Здесь главным непререкаемым чудом русской сказки является женщина-жена. Только она может помочь герою разрешить все проблемы. И это еще одно доказательство, что автор сказки - женщина. Сказки - это женская литература. Что делает герой сам? Выстрелил, нашел стрелу и принес из леса лягушку. Все остальное в сказке делает женщина. Она и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет, только сначала ее сама подожжет. Такова русская женщина, ей, как и русскому мужчине, необходимо совершать какие-то невероятные усилия.

Как-то проводили опрос среди студенток, какого бы мужа они хотели иметь. В общем, их пожелания можно сформулировать так: пусть неказистый, но чтобы было с ним немножко опасно. Русской женщине надо, чтобы было немного опасно, интересно. Женщина - двигатель прогресса, муж у нее должен крутиться, все делать. На самом деле безопасно в России и не бывает. Опасно со всеми, всегда. Сказка показывает, что женщина является спасительной силой для Ивана-дурака. Как говорил Геродот: «Нет ничего на свете лучше хорошей жены, и ничего хуже - плохой жены».

Ну хорошо, спросите вы, но неужели сказочные мотивы сохраняются не только в народной, но и в авторской сказке? Это действительно так. Возьмем, к примеру сказку А.Толстого «Буратино». Это перевод сказки Карла Коллоди «Пиноккио». Карло Коллоди пишет историю о маленьком деревянном человечке, который безумно хочет стать настоящим мальчиком. Достигая эту цель, он претерпевает различные испытания. Нравственная идея сказки заключается в том, что ему нужно приложить много труда для того, чтобы стать человеком. В общем, протестантская мораль: труд сделал из полуфабриката человека.

В русских сказках нет такой идеи. Русского человека не труд сделал человеком - все, что угодно, но не труд. Бедный ребенок должен трудиться, причем, если он начинает врать в этой сказке, у него вырастает длинный нос. Для него это просто ужас, шок - как можно ходить с таким длинным носом? В конце концов, благодаря его стараниям, трудолюбию, добрая Голубая Фея делает его мальчиком. Ура, радости нет предела. Но русскому непонятно, чего ж здесь хорошего, что за желание такое у быть кем-то другим? Деревянным-то быть проще и есть не надо, и не утонешь, проблем никаких нет. Идея сказки связана с протестантской этикой. В ее основе лежит учение Жана Кальвина о предопределении: по его мысли, Господь одних людей создал на спасение, а других - на погибель. В чем это выражается? Если вы в жизни удачливый бизнесмен, прекрасно одеты, у вас хорошая жена, много денег, значит, Господь вас любит и вам помогает. Если вы неудачник, у вас все очень плохо, мало денег, значит Бог вас не любит, значит вы созданы для ада. Соответственно, чтобы не попасть в ад, надо всеми руками двигать, работать, чтобы достигнуть жизненного успеха - любыми способами. Эта идея успеха лежит во всей этике, которая нам совершенно чужда, чужда двухтысячелетней православной христианской традиции. Нам говорят: попробуйте дезодорант - это запах победы, такие-то прокладки - ты ощутишь успех. Всегда улыбайся, не показывай, что тебе плохо. Самый страшный вопрос на Западе: «Ты что, неудачник?» Что нужно для успеха? Много трудиться. Если нам, русским, все задаром, то им все достается исключительно трудом. Вся сказка «Пиноккио» об этом - трудись и у тебя все будет, может даже случиться, человеком станешь. Посмотрим на русский вариант этой сказки. Во-первых, даже, само полено досталось папе Карло задаром. Стало человеку скучно, он решает сделать себе сына и по ошибке делает ему огромный нос. Когда он хочет его отрезать, Буратино ему говорит: «Не смей!». Нос - выражение его индивидуальности. Как Тургенев заметил, «только по носу можно определить породистость русского человека, особенно женщин». А в итальянской сказке это наказание, ото ото лжи нос у Пиноккио вырастает. Здесь - наоборот: мое - не трогать. Если приглядеться, Буратино - совершенно аморальный типчик. Ему никто не предлагает трудиться, нет, вот тебе азбука, учись, сынок. Буратино некогда заботиться о папе Карло, он убегает, его ждет другая школа - школа приключений. Причем папа Карло все это время просто сидит на богатстве, у него находится дверь, за которой - счастливая жизнь для всех героев. Но, (наша традиционна лень и нелюбопытность!), у него никогда не хватало ума заглянуть за нарисованный очаг и посмотреть, что там находится.