Влияние рынка на культуру в условиях общедоступного компьютерного общения

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Влияние рынка на культуру в условиях общедоступного компьютерного общения

Общая характеристика работы

Актуальность темы. С момента возникновения цивилизации культура чем дальше, тем больше находится под влиянием рынка. На капиталистической ступени развития цивилизации это влияние становится просто господствующим, что было давно уже замечено и оценено.

Но с конца прошлого века в этом влиянии на развитие культуры появилось такое достижение цивилизации, которое принципиально меняет характер этого влияния. Рынок чем дальше, тем больше начинает действовать на производство и потребление культурных ценностей через компьютер и через предопределенные им технологии.

Конкретно это выражается в том, что воздействие рынка на культуру уже начинает происходить через компьютеризированное общение. А это общение, по своей сущности, оказывается универсальным, преодолевающим практически все ограничения, лежащие до сих пор на его пути.

И такое общение, благодаря ученической, технической и экономической общедоступности главного его орудия, т.е. компьютера, становится социально общедоступным.

А социальная общедоступность такого общения - это уже эпохальное историческое явление, сопоставимое по своей значимости с возникшей в свое время социальной общедоступностью ведения посемейного самостоятельного хозяйства на основе общедоступных железных орудий. Именно эта социальная общедоступность ведения посемейного самостоятельного хозяйства, обусловленная такой же общедоступностью железных орудий, послужила в свое время основой для возникновения (через тысячу лет после гибели первой на земле Греции Микенской цивилизации) совершенно не виданной до этого на всей планете цивилизации, известной нам как Античная цивилизация, давшая начало тому, что называется Европейской цивилизацией. Поэтому, сегодня, при возникновении общедоступного универсального общения через компьютерную виртуальную реальность, встает фундаментальная проблема - проблема выяснения того, как связаны между собой указанные выше три явления, т.е. культура, рынок и общедоступное компьютерное общение.

До настоящего времени эта связь, т.е. связь между культурой, рынком и общедоступным компьютерным общением, не стала, насколько можно судить по имеющейся литературе, предметом специального философского (культурологического) анализа и осмысления. Это делает взятую в нашей работе тему остро актуальной.

Степень разработанности темы. Вопросы, относящиеся к выделенной нами проблеме, затрагивались в целом ряде публикаций (тут можно назвать много работ, но среди них для автора послужили основой в наибольшей степени следующие: Гуревич П.С. Философия культуры / П.С. Гуревич. - М.: Nota Bene, 2001.; Гуревич П.С. Культурология. Курс лекций. М.: Прогресс, 2003; Ерасов Б.С. Социальная культурология / Б.С. Ерастов. - М.: Аспект Пресс, 2000.). Появились также и серьезные размышления как самих деятелей культуры, так и ее теоретиков, посвященные осмыслению многих фундаментальных изменений, наметившихся сегодня в развитии культуры под усилением влияния рынка, пронизываемого достижениями компьютерных технологий (среди них наиболее значимыми для автора оказались следующие: А. Кончаловский. Победа рынка над искусством; М. Кантор. Продавцы вакуума; М. Гельман. Как продавать искусство; Тайлер Коуэн. Похвала коммерческой культуре: культурный пессимизм и культурный оптимизм; Ким Вельтман. Электронная культура: достижения и перспективы).

Поскольку возникновение обсуждаемой проблемы связано с компьютером, а точнее - с создаваемой посредством компьютера виртуальной реальностью, автор вынужден был проанализировать и осмыслить содержательные труды соответствующих специалистов, и, исходя из их результатов, сделать самостоятельную попытку определить сущность компьютерной виртуальной реальности. При выработке своего понимания виртуальной реальности автор нашел эвристически продуктивную основу, прежде всего, в материале, данном в книге «Исследование виртуальных реальностей, обусловленных применением новых информационных технологий. Введение».

Объектом философского осмысления в данной работе является отношение между культурой и рынком вообще, существующее на нашей планете на всем протяжении процесса цивилизации человечества.

Предметом особого философского осмысления (предметом не «чувствозрения», а «предметом» умозрения) в этом объекте выступает трансформация направляющего действия рынка на культуру в условиях общедоступного компьютерного общения.

Цель предлагаемой работы - показать непротиворечивость и адекватность предложенной автором гипотезы (см. ниже).

Для реализации этой цели автору пришлось решать следующие задачи: 1) проследить, как осмысливалось изначальное понимание культуры, возникшее и действовавшее в реальной жизни, в мировой философской мысли; 2) реконструировать понятие культуры в русле его первоначального смысла и сформулировать свое понимание культуры, являющееся конкретизацией этого смысла; 3) проанализировать и осмыслить существующие подходы к пониманию компьютерной виртуальной реальности и сформулировать свое определение этого понятия, предложив, одновременно, наиболее подходящий нейтральный термин для обозначения антипода этой реальности; 4) предложить философский анализ и осмысление общения, опосредованного компьютерной виртуальной реальностью; 5) осмыслить и показать фундаментальное значение для истории человечества становления универсального компьютерного общения социально общедоступным средством; 6) определить характер трансформации действия рынка на культуру как результата влияния на это действие общедоступного компьютерного общения; 7) определить характер изменения культуры, происходящего под воздействием общедоступного компьютерного общения.

Научная новизна работы сводится к тому, что в ней впервые в нашей литературе предметом особого философского осмысления выступает влияние рынка на культуру в условиях общедоступного компьютерного общения и к тем основным самостоятельным усилиям, которые пришлось осуществить автору для доказательства правомерности и адекватности предложенной им гипотезы. Они заключаются в следующем: 1) предпринята попытка показать, что единственно непротиворечивым и адекватным действительности определением культуры оказывается именно и только изначальное (классическое) понимание (и определение) культуры как «обработки людьми самих себя»; 2) на основе предложенного В.И. Табаковым понимания цивилизации («цивилизация … есть процесс и период принудительного культивирования человека логикой развития отчужденных сущностных сил … человека»); сформулировано ее определение и показано соотношение культуры как с цивилизацией вообще, так и с разными локальными цивилизациями, при которых существовало и менялось действие рынка на развитие культуры; 3) предложено и реализовано понимание компьютерной виртуальной реальности, учитывающее соотношение «материального» и «идеального»; 4) сделано предметом философского анализа и осмысления становление опосредованного общения непосредственным при его опосредовании компьютерной виртуальной реальностью; 5) предложено осмысление всемирно-исторического значения превращения универсального компьютерного общения в социально общедоступное средство для грядущего развития культуры.

Гипотеза, обосновываемая в работе. В условиях общедоступного компьютерного общения происходит трансформация направляющего действия рынка на культуру, в ходе которой рынок превращается в генератора интереса целостного освоения культуры, в ликвидатора раздвоенности ее на элитарную и популитарную сферы и в стимулятора превращения всеобщей цивилизованной культуры в органический элемент переходной экономики общества.

Основные положения, обосновывающие гипотезу и выносимые на защиту:

1. Логически, методологически и фактически безупречным является именно и только изначальное (классическое) понимание культуры как «обработки людьми самих себя», но его непротиворечивое раскрытие возможно только при условии, если под этой «обработкой» подразумевать очеловечивание людьми своего общества и, в меру этого, самих себя, - очеловечивание, происходящее как процесс осуществления человеком (человечеством) своей сущности в ходе ее (сущности человека) исторического саморазвертывания. Культура, следовательно, есть процесс очеловечивания человеческого общества, уровень этого процесса и все достигнутое богатство этого очеловечивания в каждый данный исторический период в каждом данном историческом поле.

2. Любая цивилизация (цивилизация вообще, а не конкретные проявления цивилизации, в числе которых бывают и противочеловеческие и бесчеловечные, цивилизация как таковая) - это культура, но не любая культура - цивилизация. Цивилизация есть только исторически преходящий тип, способ существования и период культуры, есть господствующая над людьми (как индивидуальностями) отчужденная культура отчужденного общества, развивающаяся по своей логике и принудительно культивирующая людей, как своих функционеров, от уровня первобытной культуры до уровня «полнобытной» культуры.

3. Действие рынка, как и цивилизации в целом (органическим моментом которой рынок является), на культуру неправомерно сводить только к извращающему влиянию. Его действие, как и действие цивилизации в целом, противоречиво, диалектично. Не было бы рынка (как и цивилизации в целом), не было бы и современной культуры. То, что О. Шпенглер увидел как «смерть» культуры (закат Европейской культуры), являлось на деле только смутно ощущаемым приближением неизбежной «смерти» цивилизации как отчужденной культуры, а не культуры вообще, возникшей вместе с самим человечеством и обреченной существовать и развиваться, пока живет и развивается человечество.

4. Компьютерной виртуальной реальности неправомерно противопоставлять ни просто реальность, ибо речь идет уже о реальности, ни материальную реальность, т.к. в компьютерной виртуальной реальности столько же материального, сколько и идеального, ни объективную реальность, ибо компьютерная виртуальная реальность столь же объективна, сколь и субъективна. Для обозначения антипода виртуальной реальности целесообразно взять наиболее подходящий нейтральный термин, каковым может служить, на взгляд автора, термин «фактуальная реальность».

5. То, что назвали виртуальной реальностью за пределами квантовой физики, - это продукт компьютерного моделирования, которая позволяет пользователю погрузиться в создаваемый посредством компьютера мир и непосредственно действовать в нем. Это то, что акциально (в акции, в действии) создается человеком, но потенциально существует до его созидательной деятельности, только это созидание происходит уже не в ускорителе акциальных частиц, не в процессе преобразования предметов (как у физиков при получении виртуальных элементарных частиц), а в компьютере, в процессе преобразования объектов и образов, и эти объекты и образы существуют только с тех пор и до тех пор, пока существует и действует их «креативатор», хранитель и реактиватор - компьютер (т.е. пока действует своеобразный мыслительный синхрофазотрон и «высекает искры реальности», хранит их в себе и может их представить).

6. Компьютерная виртуальная реальность - это среда, создаваемая человеком посредством компьютера, в которую он может посредством того же компьютера проникать, которую может трансформировать изнутри, трансформации которой может так же наблюдать, испытывая при этом реальные ощущения, и, попадая в которую, человек может вступать в контакт не только с фактуальными предметами и людьми, но и с «порожденными» им самим виртуальными предметами и персонажами, не представляющими никакой фактуальной реальности.

7. Общение людей, опосредованное компьютерной виртуальной реальностью, превращается в универсальное непосредственное общение, происходящее через все их органы и способы выражения и восприятия информации.

8. Становление общения людей, опосредованного компьютерной виртуальной реальностью, социально общедоступным средством приводит к трансформации направляющего действия рынка на развитие культуры, к его реверсии.

9. В результате этой реверсии рынок культурных ценностей становится генератором интереса к целостному освоению культуры, ликвидатором раздвоенности культуры на элитарную и популитарную и стимулятором превращения всеобщей цивилизованной культуры в органический элемент переходной экономики общества.

Методологически работа опирается на диалектику, которая нашла свое высшее предметное выражение в основном труде К. Маркса «Капитал» (включая все Рукописи, относящиеся к нему). Автор солидарен с положением, что «марксистская методология - это единственная методология, которую можно применить к изучению… всех сложнейших процессов современного социального мира». В теоретическом осмыслении сущности человека, его истории и, конкретно, культуры автор опирается в основном на тот марксизм, который раскрыт в работах В.И. Табакова.

Теоретическую и практическую значимость работы автор видит в том, что она в теоретическом отношении может помочь 1) более строго «увидеть» сущность культуры и действия современного рынка на развитие культуры, 2) сохранить истины, выработанные в истории человеческой мысли в процессе поиска адекватного определения культуры, и 3) понять, почему сегодня, в условиях общедоступного компьютерного общения, фундаментально меняется характер направляющего действия рынка на развитие культуры, и к чему сводится такое изменение, а в практическом плане может послужить 1) материалом при будущей разработке стратегии гуманистического воздействия государства на процесс трансформации направляющего действия рынка на культуру, 2) стимулом для умножения усилий для указанной разработки и 3) началом обсуждения возникающей на основе компьютерной виртуальной реальности всеобщей цивилизованной культуры вообще.

Апробация основных положений работы. Предложенная концепция и ее основные положения обсуждались на заседаниях кафедры философии и политологии Нижегородского государственного архитектурно-строительного университета и освещались автором в научных докладах и сообщениях, сделанных на следующих конференциях и симпозиумах:

1. VIII Международная ярмарка идей, 33 академический симпозиум. «Законы экологической сферы общества» - Н. Новгород, 2005.

2. IV Межрегиональная научная конференция «Проблемы обновления России». - М.: - Н. Новгород 2006.

3. IX Международная нижегородская ярмарка идей, 34 академический симпозиум. «Законы экономической сферы общества» - Н. Новгород, 2006.

4. Одиннадцатая межвузовская конференция по культурологии. «Этнические культуры народов Поволжья» Н. Новгород, 2005.

5. X Международная ярмарка идей, 35 академический симпозиум. «Законы научной сферы общества» - Н. Новгород, 2007.

6. XI Международная ярмарка идей, 36 академический симпозиум. «Законы художественной сферы общества» - Н. Новгород, 2008.

Содержание диссертации отражено в 10 публикациях автора, общим объемом 3,0 п.л.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав (включающих в себе по три параграфа), заключения и списка использованной литературы. Объем диссертации составляет 186 страниц стандартного компьютерного текста. Библиография насчитывает 188 наименований.

Основное содержание работы

рынок культура компьютерный общение

Во введении обосновывается актуальность избранной темы, анализируется состояние ее научной разработки, формулируется основная цель и вытекающие из нее задачи, определяются методологические принципы, характеризуется новизна, формулируются гипотеза и основные положения, выносимые на защиту, и дается авторское понимание научно-практического значения работы.

Глава I «Культура и рынок» посвящена теоретическим вопросам понимания культуры и влияния на ее развитие со стороны рынка с момента его появления до наших дней.

В п. 1.1 «Культура, ее сущность и существование» доказывается, что культура в ее исходном сущностном смысле является не чем иным, как выражением того, что заложено в самой сущности человека и что проявляется в ее осуществлении.

Поэтому нельзя не согласиться с Ж. Маритеном (не антропологом, а религиозным мыслителем, но опирающимся на современную синтетическую эволюционной теорию) в том, что культура заложена в природе человека, что она соответствует основному устремлению человеческой природы.

Нельзя не согласиться с ним и тогда, когда он логично утверждает, что слово «культура», которое обозначает процесс развития человеческого разума в целом, можно было бы заменить в том же значении словом «цивилизация». Оно означает, по Маритену, тот же процесс развития, но уже гражданской (т.е. не «подцарской» и, тем более, не первобытной, не «дикарьской», не туземной. - Э.Т.) жизни. Исходя из этого он, естественно, отвергает шпенглеровское противопоставление культуры и цивилизации и утверждает принцип: «цивилизация не заслуживает своего названия, если она одновременно не является культурой». И, на взгляд автора, он прав.

Действительно, понятие «civilisazion» ввели в науку деятели французского Просвещения в XVIII в.., противопоставившие европейскую «цивилизованность» «нецивилизованности» древних и неевропейских народов. Во второй половине XIX в. американский ученый Л. Морган в труде «Древнее общество» в русле просветительского видения выделил в истории народов дикость, варварство и цивилизацию. На стадии дикости, как он заключил, люди жили в основном за счет потребления продуктов природы, требующего, в принципе, природных же действий (собирательства, охоты, рыболовства). Варварство, по Л. Моргану, характеризуется появлением земледелия и скотоводства, а цивилизация - уже возникновением и развитием ремесла, торговли, государства, а также письменности. Конечно, эта была очень грубая (в силу неизученности или еще малоизученности истории Востока, да и всего находящегося за пределами Европы мира), но непротиворечивая и согласующаяся с фактами схема исторического развития общества.

К концу XIX в. понятие «цивилизация» начинает использоваться (и не без основания) для обозначения разных модусов культуры, существовавших ранее и существующих в данный исторический момент на планете. Н. Данилевский (1869) истолковал цивилизацию как основную самодостаточную единицу истории людей. Не существует, по нему, универсальной всемирной истории, а есть лишь история конкретных цивилизаций. О. Шпенглер, опирающийся на идеи Данилевского, в начале ХХ в. в труде «Закат Европы» подтвердил несовпадение понятий «культура» и «цивилизация» и разграничил их, назвав цивилизацию последней стадией развития культуры, на которой, в его понимании, происходит ее окончательный упадок. А Н. Бердяев довёл уже эту мысль до логического конца: цивилизация, по нему, - это «смерть духа культуры». Но это значит - смерть самой культуры, смерть Европы. Конечно, такая абсурдность не могла быть принята, и позже А. Тойнби резонно заметил, что культура может продолжать свое существование, не приближаясь к гибели, ибо на нее не распространяется закономерность биологического старения и смерти..

Догматическое «марксистское» понимание цивилизации возникло благодаря Ф. Энгельсу, который, вслед за Л. Морганом, стал понимать цивилизацию как стадию развития общества, наступившую после дикости и варварства, не заметив, однако, одну тонкость, точнее - не придав значение тому, что варварство у Л. Моргана понимается по сравнению с дикостью и цивилизованностью не как однопорядковая ступень, а всего лишь как ступень, переходная между ними. А такое видение истории, как ни удивительно, находится в полном согласии с марксовым делением истории на три крупные формации - на первичную (первобытную), вторичную (классовую) и третичную (можно сказать, полнобытную), которое Л. Морган не знал и знать не мог.

В нашей современной жизни высказанное О. Шпенглером негативное отношение к цивилизации как «агонии культуры» находит для себя еще больше оснований, чем в начале ХХ в., и, поэтому, широко распространено в современной философской среде.

Тем не менее, автор этих строк считает, что логичным является именно такое понимание соотношения культуры и цивилизации, в соответствии с которым они (в период существования последней) органически связаны друг с другом. Цивилизация есть тоже культура, но не вообще культура, а культура, действующая в контексте экономических, политических и «идеономических» отношений, структур и институтов. Поэтому «закат» возможен и неизбежен не для культуры вообще, а только для цивилизации как отчужденной культуры.

В культуре (а значит и в цивилизации) до сих пор существовали два уровня - уровень, представляющий бессмертную классику, остающуюся в вечности человечества, и уровень, представляющий только свою эпоху и подверженный забвению.

Другое раздвоение культуры, во многом совпадающее с предыдущим раздвоением, - это, разумеется, ее разделение на культуру людей, поднявшихся в своем культурном развитии до уровня бессмертной классики, и на культуру людей, не сумевших подняться до нее и (или) остаться в ней.

В данной работе говорится именно об указанных выше двух культурах, имеющих четкий критерий различения, и названных автором (конечно, не совсем удачно в свете этимологии слов) культурой аристократии (аристоса) и культурой охлократии (охлоса), имея в виду деление не идеономическое, политическое или (и) экономическое, а, именно и только, собственно культурное (связанное, разумеется, в период цивилизации, с ними).

Конечно, такое раздвоение существует при любой культуре, т.е. в культуре любой эпохи. Но оно, это различие двух культур в одной культуре, реализуется по-разному, в зависимости от характера эпохи.

Так, в первобытном обществе это различие могло быть обусловлено только самой индивидуальностью членов общества и их родовитостью (знатностью рода), не дающей, кроме общения со своими знатными сородичами, никакой другой роскоши.

Но с выходом из первобытности эти возможности оказываются уже, чем дальше, тем больше, обусловленными экономическим, политическим и идеономическим положением личности в обществе, ее принадлежностью к классу эксплуататоров или к классу эксплуатируемых. Культурная аристократия все больше начинает совпадать с политической, затем идеономической, а потом (после отделения власти как служебной силы от собственности) и с экономической аристократией. Именно эту культурную разделенность общества в период его капиталистической формации и выразил в своем известном труде Ортега-и-Гассет. В его видении нашло свое выражение не только и не просто такое разделение культуры, а такая культура, которая возникает вместе с индустриализацией западного общества, начинающегося в собственном смысле только с античного рабовладельческого общества. В ходе индустриализации фольклорная культура народа, существовавшая до этого в основном только в собственных рамках, без значимого осваивания достижений культуры элиты (что, возможно, наиболее ярко проявилось в культуре послепетровских крестьян Руси, резко отделенной от культуры своих «французов»), начинает ускоренно обогащаться достижениями культуры элиты. Поскольку это происходит через рынок, достижения эти доходят до народа в сильно упрощенном, профанированном, удешевленным (в прямом и переносном смысле) виде. Но в этом виноват не народ, вкус которого так возмущает Ортегу-и-Гассета и его почитателей, а сам неумолимый исторический процесс, связанный с индустриализацией общества. Поэтому автор предлагает пользоваться для обозначения удешевленной культуры элиты, доходящей до народа через рынок, этически и эстетически нейтральным понятием «популитарная культура», выражающим, грубо говоря, «элитарную культуру», ставшую через рынок и благодаря рынку популярной культурой.

Вместе с тем популитарная культура это не просто культура народа, приобщающегося таким образом к элитарной культуре, но и средство подъема культурного уровня народа, возможность приобщения трудящихся к мировым шедеврам и осознания ими связи со всем человечеством и его проблемами.

В п. 1.2. «Противоречивость влияния рынка на культуру» показывается, что происходящая при достижении цивилизацией последнего, третьего, буржуазного уровня своего развития (после античного и феодального уровней) почти полная товаризация культуры, с одной стороны, позволяет многим талантливым творцам добиться успеха и обрести условия жизни, соответствующие их усилиям. С другой стороны, она же не позволяет большинству столь же талантливых людей надеяться на успех и признание при жизни в силу отсутствия товарности их творений.

До капитализма существовала более или менее приемлемая и терпимая для творцов культуры зависимость от меценатов в лице государей, крупных феодальных владетелей и князей церкви, т.е. людей, являющихся, как правило, обладателями как высокого вкуса, так и, в силу своего положения, потребностью и способностью помогать обладателям именно высокого таланта, дабы не отставать в создании роскоши культуры в своих резиденциях от других государей и князей. Меценаты ориентировали творцов на созидание уникальных творений, ценили именно такие творения и оплачивали именно такое творчество.

При капитализме же, освобождая деятеля культуры сначала от диктатуры церкви, а затем и от мелочной опеки государства, рынок вместе с тем ставит его в сильнейшую зависимость от буржуазного предпринимательства (т.е. бизнеса) и обывательской моды.

Таким образом, если для самих современных деятелей культуры, в частности, для художников, власть рынка над их творчеством воспринимается почти как трагедия (прав был, значит К. Маркс, писавший о принципиальной враждебности капитала к художеству), то для современных бизнесменов, действующих в сфере того же художественного творчества, она выглядит пусть и своеобразным, но обычным бизнесом.

Но, как и во всех остальных сферах жизнедеятельности общества, влияние рынка и капитализма на художественное творчество, на культуру вообще не может быть и не является односторонним и только негативным.

Действительно, «вся культура, … как процесс и результат утверждения человечеством своей сущности, оказывающаяся, одновременно, средством соответствующего очеловечивания общества, становится при капитализме обычным процессом производства и потребления товаров. Тем самым культура перестаёт (точнее - начинает переставать) быть роскошью, недоступной народу, - как по своей утончённости, так и по своей цене, определяемыми духовными потребностями и способностями отдельных творцов и их таких же могущественных ценителей и покровителей». И, по мере подчинения культуры рынку, уровень совершенства производимых и потребляемых духовных ценностей перестаёт определяться только (или преимущественно) соответствующими потребностями и способностями их производителей и потребителей. Чем дальше, тем больше этот уровень начинает определяться потребностью и способностью их продать и (или) купить. И начинают производиться и потребляться не только настоящие, т.е. совершенные в своём роде, в своём времени духовные ценности, но и более или менее далёкие от такого совершенства ценности, которые, однако, можно продать и купить (в отличие от совершенных творений). «Культура …начинает из достояния духовной элиты превращаться в достояние всего общества, хотя и за счёт сильной её первоначальной деградации по мере движения «вниз». Чем больше рынок подчиняет себе культуру, тем больше культура опускается к народу, входит в его жизнь. Тем больше народ приобщается к доступной культуре через удешевлённые её проявления».

В п. 1.3. «Исторические ступени подчинении культуры рыночным отношениям» раскрывается, что формационная теория Маркса, представленная, на взгляд автора, наиболее строго и непротиворечиво В.И. Табаковым и хорошо согласующаяся, в этом представлении, с известной нам реальной историей человечества, дает следующую типологию культуры: культура первобытного общества, культура цивилизующегося (переходящего от всеобщей дикости к всеобщей культуре на основе эксплуатации человека человеком) общества, и, наконец, культура «полнобытного» общества, каковым будет, в сущности, общество после преодоления возможности эксплуатации человека человеком. У культуры цивилизующегося общества выделяются тоже три стадии исторического развития - культура аутентичного рабовладельческого общества (каковым в истории человечества было только одно античное рабовладельческое общество), культура, логично сказать, аутентичного феодовладельческого общества (каковым было тоже одно только европейское феодальное общество) и культура аутентичного капиталовладельческого общества (появившегося самостоятельно тоже только в одной Европе).

Другой вариант типологии культуры, логически и теоретически уязвимый, но фактически подтверждаемой во многих своих моментах, дает так называемый цивилизационный подход, в своей подтверждаемой реальной историей части нисколько не противоречащий логичной формационной теории, представленной выше, а только конкретизирующий ее.

В контексте формационной теории Маркса цивилизация есть неизбежный этап в историческом развитии общества, есть период перехода от первобытной дикости к полнобытной культуре, есть эпоха насильственного культивирования человека его же отчужденными от него общественными силами и общественными отношениями, развивающимися по их собственной логике и превращающими индивидов общества в своих агентов. В своем самостоятельном историческом развитии любое общество вынуждено проходить этот этап. Иначе оно не выйдет из первобытной дикости. И, как таковая, цивилизация естественно и логично вписывается в логику исторических формаций общества. Она есть, по Марксу, вторичная формация, с которой соотносятся первичная (первобытная), и третичная («полнобытная») формации.

Но эта вторичная историческая формация общества у разных народов в разных условиях их исторического развития реализуется по разному - в зависимости от этих условий. И получаются разные варианты прохождения цивилизации. Они и образуют известные науке локальные во времени и пространстве своеобразные исторические цивилизации. Они и выделяются разными авторами как самостоятельные оригинальные цивилизации, которым, по взглядам «цивилизационников» (не признающих формации), не остается ничего другого, как возникнуть, расцвести и разложиться, не образуя никакую единую человеческую историю. А между тем такая история существует. То, что не все народы проходят последовательно все логические ступени цивилизации, нисколько не говорит против этой логики. Реальная история цивилизации не может и не обязана абсолютно совпадать с логикой ее развития.

Рынок культуры, в частности, художественный рынок, существовал уже в Др. Греции. Но он погиб вместе с античным миром. В феодальной Европе действовало больше меценатство, чем рынок. Рынок культурных ценностей возродился лишь тогда, когда возродился рынок вообще как условие ведения общественного хозяйства. То есть, современный рынок культуры существует только с того момента, с какого существует буржуазное общество, ставшее на свои собственные ноги, на индустриальную технологию.

В Главе II «Общедоступное компьютерное общение как преодоление ограниченности опосредованного общения» раскрываются особенность опосредованного (техникой) общения, становление этого общения общением непосредственным (при универсальном компьютерном опосредовании) и возникновение общепланетарного непосредственного общения.

В п. 2.1. «Особенность опосредованного общения» показано, что общение выступает одновременно и осуществлением общественных отношений, и осуществлением межличностных отношений. Несмотря на то, что эти два явления неразрывно связаны между собой, более того, в реальной жизни даже взаимопроникают друг в друга, на сущностном уровне их невозможно отождествить. Ибо в общении реализуется сегодня самое разное отношение между людьми - и как между индивидуальностями, и как между статуальностями. В общение же люди вынуждены входить просто в силу их совместной жизнедеятельности, поэтому оно осуществляется при самых разных отношениях людей друг к другу - как при положительном, так и при отрицательном.

Взаимозависимость между общением и отношением людей друг к другу наиболее полно действует при их непосредственном общении, когда они могут воспринимать весь живой облик друг друга, открывать друг друга в тончайших нюансах, возможных только в непосредственном, живом общении.

Люди, став разумными существами, не превратились в обладателей одного только свойства - свойства быть разумным. Они сохранили все богатство естественных, доразумных потребностей и способностей. И людей чаще волнует в общении не столько уровень его разумности, сколько отношение: нравится - не нравится, верит - не верит, любит - не любит и т.д.

После почти всеобщей телефонизации (а также, разумеется, внедрения до этого телеграфа, радиосвязи) люди получили возможность осуществлять общение опосредованно, через один звуковой вербальный контакт. Это обеднило как устное вербальное общение, так и письменное вербальное общение, ибо оставило за пределами общения не только все невербальное, но и все незвуковое вербальное.

А универсальное всестороннее общение, выходящее за пределы звукового вербального контакта, включает в себя все богатство средств самовыражения человека, осуществляемого помимо слов или наряду со словами. Чтение невербальных сигналов является важнейшим условием адекватного общения, ибо невербальные сигналы позволяют понять истинные чувства и мысли собеседника, а наше отношение к собеседнику нередко формируется под влиянием первоначального впечатления, которое, в свою очередь, является результатом воздействия невербальных факторов - походки, выражения лица, взгляда, манеры держаться, стиля одежды и т.д. Особенно ценны невербальные сигналы для общения потому, что они, как правило, непроизвольны, и, в отличие от слов, всегда искренни.

И все это богатство человеческого восприятия и выражения по мере развития индустрии связи, заменяющей непосредственное общение опосредованным техническим общением, до сих пор терялось. То, что при этом само общение стремительно расширялось, было, конечно, плодотворным для развития человечества. Но, как часто бывало, и на этот раз одно достижение цивилизации давалось временной потерей преимущества другого (предыдущего) ее достижения, потерей, на этот раз, полномасштабности, всесторонности и неисчерпаемости непосредственного общения людей, не сводимого никоим образом к одному вербальному общению.

И это происходило в условиях, когда развитие рынка все больше превращало это общение в общение торговцев, бизнесменов, предпринимателей (в лучшем случае). Такое обеднение человеческого общения не могло не влиять отрицательно на культуру. Раньше или позже человечеству предстояло преодолеть такое развитие культуры.

В п. 2.2. «Становление опосредованного общения непосредственным при универсальном компьютерном общении» раскрывается, что в конце индустриализации, и как ее преодоление, возникает основное ведущее орудие будущей технологии, ее ядро. Компьютер. Он освобождает людей, в отличие от машины, не только от рутинной физической работы, но и от рутинной умственной работы, наделяя их одновременно неизмеримо большей мощью, чем машиноподобная составляющая мощь человеческого мозга, но, в отличие от машины, мощью не в оперировании предметами, а в оперировании объектами, схватываемыми и выражаемыми людьми логически и математически.

О том, какая трансформация ожидает культуру человечества под фундаментальном воздействием этого универсального технического устройства, можно судить по тому, что происходит при этом воздействии на одну из основ всей современной цивилизованной культуры - на традиционную художественную литературу, ибо именно здесь этот процесс находит свое наиболее яркое выражение.

Как пишет один из специалистов, осмысливающих эту трансформацию, освобождая литературу от печатного станка, Интернет во многом возвращает ее к древней практике распространения манускриптов. Интернет - идеальная для публикации, распространения, обсуждения, критики и подтверждения текстов среда. И среда эта оказывается виртуальной перманентной конференцией, участниками которой являются все желающие и могущие быть на ее уровне. Уже сегодня значительный сектор Интернета берет на себя функции глобального и круглосуточного литературного салона.

И самое главное, в отличие от печатной литературы, где мы имеем дело с отдельно взятой, а потому не защищенной перед лицом критиков, книгой, в Интернете автор может быть представлен сразу всем корпусом своих трудов, и именно в той «упаковке», которую сам считает нужной. В Интернете все творчество автора превращается в одну большую книгу, - то, что когда-то было всего лишь метафорой, постепенно обретает плоть. Обретает реальность библиотека иного типа, которая организована не просто как собрание текстов, разбросанных вместе с трудами других авторов в зависимости от жанра, а как многоквартирный дом-музей, или поселок, состоящий из таких домов-музеев.

В Интернете неограниченным становится гипертекст. Уже при самом своем появлении каждый новый текст будет прошит тысячью гипертекстуальных связей с другими текстами, чуть ли от каждого слова будет тянуться паутинка в какой-нибудь из закоулков глобальной сети. Из технического средства гипертекст превращается в выразительное или даже художественное средство. Посредством гипертекста Интернет взламывает не только «конструкцию» печатной книги, но и «конструкцию» манускрипта в его традиционном обличье. В пределе, в гипертекстовой среде мы вообще имеем дело не только с самим текстом, но и со всей совокупностью альтернативных текстов, задаваемых комбинаторикой отдельных его фрагментов. Таким образом, функция придания логики уходит из текста, она задается конфигурацией гиперсвязей. Смысл текста, вовлеченного в плотную сеть гиперсвязей, из сущности текста становится функцией распределения текстов. «Книга всех книг», в которую рано или поздно превратится весь Интернет, будет не книгой, в классическом понимании этого слова, а словарем, всеохватывающим энциклопедическим справочником, в котором все связано со всем, но настоящая смысловая связь отсутствует, поскольку отсутствует иерархия смыслов.

Но, тем не менее, Интернет принципиально логоцентричен. Это пространство текста, которое организовано по законам текста, речи, логики. Образ, жест в Интернете имеют вспомогательное значение, и за любым образом, в прямом и переносном смысле, там стоит некое Слово.

Если искать аналог Интернету в прошлом, искать столь же высокую степень концентрации интеллектуальной жизни, когда все стягивается как бы в одной точке пространства и времени, то лучше всего, пожалуй, подойдет атмосфера древних Афин V-III века до н.э., как она изображена у Диогена Лаэртского. Ситуация перманентного диалога: множество колоритных персонажей, столкнувшихся в рамках одного симпозия, верховенство живого голоса, который говорит здесь и теперь, пренебрежение к рангам и титулам, заставляющее каждого постоянно подтверждать свои претензии на обладание истиной, - где еще в прошлом мы найдем нечто подобное? На ум само собой приходит Сократ, философствующий на рынке.

Таким образом, Интернет переигрывает цивилизацию, его породившую. По культуре этой цивилизации, казалось бы, должно было получиться нечто суперсовременное и античеловеческое, царство запредельных технологий и скоростей, устремленное в будущее, сгусток виртуальных состояний, где человек в потоке виртуального пространства и времени навсегда забывает о своей человеческой природе и низводится до уровня компьютерных фантомов. Вместо этого получилось что-то близкое, родное и давно знакомое.

Соглашаясь со всеми мыслями и общей концепцией С. Корнева, приведенными выше, автор считает вполне логичным вывод, что примерно так же должно обстоять дело и в других сферах человеческой культуры, начинающей опираться на общедоступное компьютерное общение людей в масштабе всей планеты. Разница может быть только результатом проявления особенности каждой из остальных сфер культуры.

В п. 2.3. «Возникновение общепланетарного непосредственного общения, опосредованного компьютерной виртуальной реальностью» раскрывается, что опосредованное компьютером общение через Интернет - это способ общения, органически включающий в себя все остальные способы опосредованного общения. Получается это благодаря тому, что посредством компьютера человек может создавать и использовать специфическую компьютерную реальность, которую уже назвали виртуальной.

Термин «виртуальная реальность» появился в конце 70-х годов. Так называли вначале трехмерные макромодели реальности, которые создавались с помощью компьютера и давали ощущение присутствия человека в этой макромодели реального мира. Затем эти модели переместились в сам компьютер (для человека - на дисплей).

Теперь уже на подходе «виртуальные выставки», «виртуальный театр», «виртуальные книги», вообще - любые виртуальные артефакты, практически не отличимые от фактуальных артефактов.

При таких возможностях компьютера общепланетарное компьютерное общение - это уже не только один из видов общения вообще, существующий в открытом информационном обществе наряду с другими видами, а такой вид общения человеческих индивидов, который становится интегратором всех предыдущих видов общения и приводит к революционному преобразованию самого общения в масштабе планеты. Но он оказывается не только интегратором всех видов опосредованного техникой общения. Он возвраща-ет человечеству утерянное ранее всеохавтывающее целостное восприятие друг друга, превращает их общение в как бы обычное непосредственное общение. А становление такого виртуально непосредственного общения общедоступной роскошью общества приводит к фундаментальному изменению всей культуры человечества и условий ее развития.

В Главе III «Реверсия действия рынка на культуру в условиях общедоступного компьютерного общения» показано коренное изменение действия рынка на развитие культуры в условиях общедоступного компьютерного общения.

В п. 3.1. «Становление рынка генератором интереса к целостному освоению культуры» раскрывается, что при опосредованном компьютером общении резко возрастает роль визуального выражения и восприятия информации. А визуальное, понятно, - это не только текст, т.е. выраженный им какой-либо концепт. Это и неисчерпаемое множество самых разных ансамблей самых разных (как воспринятых, так и сфантазированных) образов предметов и их представлений. А это не может не приводить в будущем к все более значимому взаимопроникновению и взаимоусилению мысленного и чувственного в общедоступном компьютерном общении. И это преимущество опосредованного компьютером общения начинает уже обнаруживать себя.

Как пишет специалист в этой области Ким Вельтман, уже создается виртуальная библиотека музеев, которую собирает Международный комитет музеев, и которая будет открыта для сетевого доступа.

При этом если не включить, скажем, в онлайн-музеи явные указания на то, какие части имеют реальные прототипы в фактуальном мире, а какие - нет, то в будущем не будет практической возможности отличить их друг от друга.

Компьютеры потенциально имеют дело со всеми пятью чувствами. И благодаря ему все сенсорные способы получения информации потенциально становятся взаимозаменяемыми.

Обмен информацией и общение у человека (у людей) протекает в основном через вербальное и визуальное взаимодействие. Особенностью вербального общения является то, что оно строится на лексически выделенных единицах. Визуальное общение не обладает подобным набором заранее установленных единиц информации. И это отсутствие элементарных единиц визуальной информации делает визуальное общение более универсальным, поскольку не требует предварительного знания списка единиц для понимания передаваемой и принимаемой информации. Поэтому визуальное общение насыщено намного богаче не только в информационном, но в эмоциональном, смысловом и интуитивном отношении.

При таких возможностях компьютера рынок, опосредованный общедоступным компьютерным общением, становится (независимо от мотивов деятелей рынка) генератором условий для целостного освоения культуры, а следовательно - и генератором интереса к такому освоению. Интерес к целостному освоению культуры возникает и развивается просто потому, что человек начинает «видеть» культуру (благодаря компьютерной виртуальной реальности) целостно, как в жизни - как свое обычное непосредственное окружение.

В п. 3.2. «Становление рынка ликвидатором раздвоенности культуры на элитарную и популитарную» показывается, что открытое компьютерное общение открывает рекламе как бы новое дыхание. Ибо через Интернет появляется не только виртуальный производитель и виртуальный «купец», но и виртуальный потребитель.

И для развития рынка при общедоступном компьютерном общении открываются не виданные ранее возможности. Для развития не только вширь, но и, главное, вглубь.

При рынке с такой рекламой, не говоря уже о самой купле-продаже через Интернет, превращающей всесторонний мировой рынок как бы в один виртуальный мировой базар, где каждый с каждым может торговать и моментально реализовать договоренность, неизбежно возникает и набирает обороты процесс размывания раздвоенности культуры на элитарную и популитарную.

Как пишет в своем замечательном сочинении музыковед В.Н. Сыров, в сфере музыки, к примеру, конфронтация популитарной и элитарной культур сменяется в наши дни их постепенной интеграцией. Он показывает этот феномен на примере шедевра и шлягера, которые когда-то олицетворяли эту конфронтацию.

Трудно найти понятия, пишет он, более далекие друг от друга, нежели классический шедевр и популярный шлягер. С одной стороны, олицетворение вершин непреходящих духовных ценностей, с другой - равнинный пласт культуры, ориентация на успех у нетребовательной аудитории на изменчивую моду, на доход от продажи творений.

Если классический шедевр воплощен в художественном творении, то шлягером может стать сегодня любое изделие любого жанра.

Признание шедевра до последнего времени складывалось из субъективных, личностных и, порой, пристрастных суждений и оценок, которые в течение длительного времени складывались в суждения, обретающие силу некоего закона. Тем не менее, не существовало общезначимого и мирового шедевра: каждая национальная культура выдвигала свои эталоны ценности. В случае же со шлягером дело обстояло иначе: мировой шлягер был возможен, он существовал благодаря общепланетарным каналам общения (Интервидение, Интернет, Спутниковая универсальная связь), а динамика его признания выражалась в статистике продаж, в «объективных» таблицах и списках популярности (цифры тиража).

Но в последнее время обнаружилась явственная тенденция - формирование нового слушателя, которому не ведома антиномия «шедевр - шлягер» и который посещает с равным интересом классические филармонические концерты и современные молодежные концерты.

В размывании граней между популитарным и элитарным, между шлягером и шедевром ведущую роль сыграл, как ни парадоксально, буржуазный постмодерн. Он (надо думать, в совершенно в других целях, возможно, для культурной дезориентации рабочих, для сдерживания развития их культурных потребностей и способностей, развития, ведущего к росту стоимости их рабочей силы, а соответственно, их требований к буржуазии - Э.Т.) по карнавальному смешал высокое и низкое, серьезное и комическое, рефлексивное и игровое, патетическое и ироническое. В результате возникла и стала развиваться некая серединная культура («третий пласт»), в которой шлягер порой приобретает неожиданную весомость и концептуальность, а шедевр становится мимолетной «страничкой дневника», событием жизненной хроники. Начинается формирование всеохватывающей интегральной культуры.

Можно, очевидно, не сомневаться, что так происходит сегодня не только в области музыкальной культуры, но и в культуре вообще. Иначе просто невозможно мыслить. И все это происходит через рынок и во многом благодаря рынку. Но рынку - уже опосредованному общедоступным компьютерным общением. Именно такой рынок становится ликвидатором раздвоенности культуры на элитарную и популитарную.

В п. 3.3. «Становление рынка стимулятором превращения всеобщей цивилизованной культуры в органический элемент переходной экономики общества» доказывается, что указанные в предыдущих параграфах этой главы процессы совпадают с еще одним начавшимся фундаментальным процессом, который единую целостную всеобщую культуру общества превращает в органический момент самого хозяйствования, в момент, без которого хозяйствование становится невозможным. И в этих условиях рынок, опосредованный общедоступным компьютерным общением, независимо от его агентов, начинает выступать стимулятором указанного превращения культуры в органический момент хозяйствования. И пресловутый «остаточный принцип финансирования культуры» навсегда уйдет в историю, становится экономически (а после преодоления экономики - тем более) невозможным.

Возникновение компьютера, а на его основе - технологии роботов, освобождающих человека от непосредственного труда, является началом перехода человечества не только к универсальному непосредственному общению всех индивидов человечества со всеми индивидами человечества и, в этом смысле, к всеобщему (опосредованному конечными результатами цивилизации) завершенному общению, но и к такому же всеобщему завершенному труду, освобожденному от всякого нетворческого действия (от всякой работы, т.е. от всякого действия, доступного животным, машине и роботам). Другими словами, впереди - всеобщее общение всеобщих творцов во всеобщем труде и во всей остальной самодеятельности по их индивидуальностным потребностям и способностям.