Динамика культуры Русского Севера в условиях современных социальных трансформаций

С точки зрения философского и этнологического анализа культуры рассматриваются не только способы воспроизводства, но и механизмы обновления региональных традиций. В самих традициях выделяют примордиальную часть (т.е. наиболее древние компоненты, относящиеся к фольклорной картине мира, к культовым вещам, элементам быта, народного искусства, исторической памяти и др.), устойчивые компоненты и инновационные элементы. Таким образом, анализируется способность традиций адаптироваться к современным жизненным реалиям и трансформироваться в режиме самоорганизации. В этом направлении предусматривается изучение региональной церковно-монастырской практики, художественных промыслов и ремесел, современного фольклора и др.).

В анализе динамики современной культуры Русского Севера большую роль призваны выполнить теории и методы социальной культурологии. В этой связи рассматривается методология анализа региональной социокультурной ситуации в условиях преобразований. В исследовании выработаны подходы изучения тех объективных факторов (модернизационной политики центра, перестройки работы местных властей, деятельности хозяйственных структур и учреждений культуры и др.), которые оказали решающее воздействие на формирование кризисной ситуации и в Архангельской области. В понимание состояния социокультурной ситуации входит и активность самих жителей: их состав (по социокультурным параметрам, а также в зависимости от интенсивности миграционных и эмиграционных процессов), их трудовая занятость, уровень материального благосостояния, психологическая устойчивость, духовная целостность и т.п. При этом важно анализировать адаптационные качества населения, готовность разных социальных групп жителей к освоению инноваций.

В заключение параграфа рассмотрены особенности анализа региональной культуры Русского Севера в рамках прикладной культурологии и теории управления. С целью внедрения модернизационных проектов в российские регионы органы центральной и местной власти нуждаются в знаниях о социокультурных процессах на местах. Их представители должны иметь навыки анализа сопряженности в социокультурной практике механизмов самоорганизации жизнедеятельности населения, с одной стороны, и социокультурной политики, управленческих технологий, с другой. В связи с этим в исследовании важно проанализировать а) цели, задачи, методы и последствия модернизационной политики центра по отношению к регионам, включая Архангельскую область; б) реальную политику местных властей в сфере социокультурной практики (цели, задачи, конкретные внедренческие проекты и технологии и эффективность данной политики); в) реакцию местного населения на проводимые реформы и целостную практику самоорганизационной активности людей, включения их в инновационные процессы.

Указанные аспекты социокультурной политики в регионе целесообразно исследовать на примере взаимодействия центральных и региональных властей в области обновления и сохранения традиций, разработки локальных социокультурных проектов и методов внедрения (на примере внедрения новых культурных центров, формирования «творческих городов», проектов международного сотрудничества в рамках Баренцев-Евроарктического региона и др.). Для эффективности оперативной повседневной практики необходим анализ таких аспектов социокульурной политики, как достаточные объемы ее финансирования, работа учреждений культуры в рыночных условиях, деятельность общественных СМИ, участие малого и среднего бизнеса экономики культуры в культурных проектах и др.

В параграфе 1.3. «Анализ основных этапов исторической эволюции культуры Русского Севера», как сказано выше, данное исследование сосредоточено на анализе современного состояния региональной культуры Русского Севера. Вместе с тем современное состояние в условиях модернизации невозможно адекватно исследовать, не имея представления о предыдущих этапах ее эволюции, о ее ядерных качествах и традиционных пластах. Только с учетом этого можно теоретически отрефлексировать то, что происходит с культурой Русского Севера в условиях нынешней модернизации.

Говоря об этапах исторической эволюции, важно обращать внимание не только на сущность содержательных аспектов данной этно-региональной культуры, но и на ее формы. Необходимо также учитывать те внутренние и внешние факторы, которые формируют ее, способствуют ее развитию, а, может быть, ведут к деградации или застою. Среди внешних факторов следует назвать, прежде всего, гео-ландшафтные, климатические, миграционные (из других стран и зарубежных регионов), геополитические. Среди внутренних факторов важно учитывать демографические, миграционные (внутрироссийские), этнические, хозяйственно-экономические, политические, социокультурные, духовные. Среди указанных общих факторов, определяющих качественные характеристики любой региональной культуры, существует немало специфических локальных или временных детерминантов, связанных с конкретными условиями и характеристиками жизнедеятельности данного сообщества. Их изучение и учет при оценке исторической эволюции региональной культуры, не только условие научного анализа, но и категорическое требование реальной практики, без учета которого любая исследовательская деятельность обречена на неудачу.

Не перечеркивая известные исторические данные об истории Русского Севера, ныне рождается новый подход к этому вопросу, который основан на археологии и анализе артефактов, связанных с более древними пластами культурных слоев и освоением этого региона протославянскими и даже протоарийскими племенами. Строгими методами историко-археологических и лингвистических исследований установлено, что через северные территории современной России в доисторические времена осуществлялась миграция в виде неоднократных волн переселенцев, которые представляли протоарийские племена. Примерно 12000--8000 лет тому назад они вынуждены были начать исход с крайнего Севера на юг в связи с неблагоприятными изменениями климата. Ныне никто из серьезных ученых эти данные не оспаривает. В настоящее время осуществляется осмысление этих фактов, перестраиваются исторические представления о далекой предыстории отечественной культуры, включая и культуру Русского Севера. Признавая эти данные вполне объективными, хотя и не вошедшими пока во всем объеме в гуманитарные науки, мы вынуждены признать, что далекие предки русского народа начали освоение северных территорий уже за четыре тысячелетия до основания Великого Новгорода. За этот период освоение Севера происходило в волновом режиме, то затухая, то возрастая. Таким образом, протославянские племена задолго до нового летоисчисления взаимодействовали на этой территории с прото-лапландскими и протоугорскими племенами. Об этом свидетельствуют найденные памятники промыслово-культовой каменной архитектуры на островах Белого моря (фигурные выкладки), кремневые скульптуры и «графика» на Кольском полуострове. Памятниками первобытного искусства являются, в частности, рисунки на стенах грота, обнаруженные при раскопках около деревни Курга Пинежского района.

Новые данные в вопросе освоения русскими северных территорий не отменяет важность письменных свидетельств того, что в XII в. н.э. представители новгородских торговцев и ушкуйников создавали здесь свои поселения. В этот период торговые контакты между славянами, финно-язычной «чюдью» и норманами-викингами уже тогда обусловили здесь длительный контакт трёх культурных комплексов, которые могут быть условно названы «культура леса» (финно-язычные племена тайги), «культура моря» (народы морской культуры в «варяжскую» эпоху) и «культура поля» (славяне-земледельцы, формирующиеся в древнерусскую народность).

В регионе заложен огромный экономический, ресурсный потенциал, который еще предстоит реализовать в ходе цивилизационного развития России. Однако значение области для Российской Федерации не сводится только к хозяйственно-экономическому потенциалу. Территория, занимаемая ныне Архангельской областью, является этногеографической основой значительного по площади историко-культурного края, определяемого исследователями как Русский Север. Этнографическая, духовно-культурная уникальность Русского Севера делает его памятником не только российской, но и мировой культуры.

В художественной культуре новгородское влияние на Севере проявилось в богатейших традициях фольклора, сохранившего былины «новгородского цикла», в развитии иконописи, резьбы и росписи по дереву, в удивительной архитектуре -- памятниках деревянного зодчества. Особо следует указать на сохранение коллективистских норм социального взаимодействия, взаимопомощи, и одновременно на развитие самостоятельности и самодеятельных форм активности населения северных территорий.

Но гораздо более глубокое и трудно определимое влияние эти «генетические» духовные черты северян оказали в нынешней ситуации на их отношение к нововведениям. Органическая предрасположенность к предпринимательству проявляется в формах не похожих на наиболее часто встречающихся в центре. Речь идет о тяготении к деланию, к производительному бизнесу, хотя, безусловно, в сложившейся социально-экономической ситуации эта установка легко утрачивается, перерождается в свою противоположность -- стремление добыть деньги любым путем, как можно быстрее, значит, на перепродаже дефицита, к которому относится на Севере едва ли не все, что нужно для нормальной жизни. Процесс формирования славянского населения в Поморье, привнесение из Новгородской, Ростовской и Московской земель элементов более развитой культуры, а также концентрация в регионе носителей народной культуры, скоморохов, и наличие большой территории Северного края, на которую не «вступала нога» иноземных поработителей, отдаленность и труднодоступность многих районов обширной северной территории для центральной власти -- все это послужило созданию «оазиса» русской культуры -- хранилища исконно славянского культурного наследия.

Россия, заимствуя на первоначальных этапах модернизации способы и технологии социального обновления, а также кадры специалистов, вместе с тем сохраняла собственные духовные образцы, целостные свойства общественной организации, комплексные социальные нормы. Речь идет о «мобилизационном» типе развития страны, который может переходить в инновационный при определенных условиях; о приоритетной роли государства во взаимодействии с разными слоями и группами населения; об отсутствии гражданского общества западного типа при актуализации в условиях повышенной опасности качеств социальной ответственности, гражданственности, патриотизма; о большом значении политических факторов развития и о сниженной роли экономических факторов; о близких, но не единых представлениях о будущем, без которых реформы становятся проблематичными. Все это позволяет утверждать, что в сложившихся в начале XX века условиях Русского Севера вероятность безболезненных преобразований была крайне ничтожна.

Отработка социалистического способа обновления страны объективно приобрела для России разрешающее значение. Не случайно в рамках синергетического анализа социализм правомерно рассматривать как один из вариантов выхода из состояния бифуркации. Однако данная модель обновления изначально имела краткосрочный эффект действия. В рамках советской модели жизнедеятельности были созданы институциональный комплекс и социокультурные предпосылки для нового аттрактора, т. е. для устойчивого состояния общественной и культурной системы. Вместе с тем эти процессы сопровождались, как отмечено выше, огромными издержками гуманитарного и социокультурного характера, особенно в условиях Русского Севера. Отметим объективные предпосылки подобных издержек. Отсутствие у монархической верхушки конструктивного видения будущего страны, а также неадекватный подход к преобразованиям недолго пробывшего у власти буржуазного правительства по существу исключили более «легкие пути» вхождения России в новый век, связанные с капиталистическими формами, в том числе с кооперацией, мелким предпринимательством, с формированием средних слоев.

Необходимо сделать следующий вывод: советский период для Русского Севера, с одной стороны -- подрыв русских традиций за счет их игнорирования, с другой -- продвижение традиций в русле реалий ХХ в. -- освоение индустриальной, городской культуры, образования, быта и др. Северяне пытались сохранить традицию, лучше всего это удавалось старшим поколениям, жителям малых городов и села, женщинам, верующим, писателям и художникам «деревенских тем, народных образов, символов» (Ф. Абрамов, Б. Шергин, В. Личутин, С. Писахов и др.)

Анализ теоретико-методологических подходов к изучению социокультурной ситуации, сложившейся в 90-е годы в России, выяснение ее сущностных характеристик и основных структурных элементов, а также факторов ее формирования, является необходимым основанием исследования социокультурной ситуации в конкретном регионе Российской Федерации. Очевидно, что без учета общего состояния социально-культурной сферы страны в целом любые теоретические основания вряд ли могут быть продуктивны.

Прежде всего необходимо отметить радикальность трансформации всех сфер жизни российского общества, глубину потрясений, испытанных практически всем населением страны. Другим существенным показателем последних нескольких лет стала небывалая динамика изменений, способная привести к цивилизационному сбою, нарушению не только политико-экономической, но и социально-психологической стабильности, к надлому социокультурной преемственности. В диссертационном исследовании автору важно выявить глубину изменений, определить индикаторы стабилизации социокультурной ситуации на Русском Севере.

Вторая глава «Социокультурная ситуация в северном регионе в условиях российских реформ и глобальных взаимодействий» посвящена изменениям условий жизни северян, трансформации духовных ценностей, усилению самостоятельности субъектов культурной деятельности в условиях социальных преобразований, активизации культурного сотрудничества со странами Баренц-региона.

Осмысление изменений социокультурной ситуации в регионе предпринимается в параграфе 2.1. «Изменения общественных условий жизнедеятельности населения региона».

В последнее время становится все более очевидным, что выход России из глубокого кризисного состояния возможен только через возрождение регионов. Российскими учеными и политиками регион начинает рассматриваться как целостный организм. Логично выделить в этом общественном организме систему, обеспечивающую сущностные функции человеческого бытия на уровне устойчивого, относительно самостоятельного образования под названием «регион». Социальное пространство региона несет в себе совокупность общих черт и закономерностей как общества в целом, так и специфических региональных особенностей.

Основными компонентами региональной социокультурной сферы выступают: стратегические программы развития области, включая специфические программы районов, городов (поддержка судостроения, рыбопромыслового флота, специализация агропромышленного комплекса по выращиванию картофеля, модернизация целлюлозно-бумажных комбинатов и т.д.); создание ассоциаций лесопромышленников, северорусских землячеств, формирование производственных объединений («Титан», «Североалмаз», «Центр атомного судостроения», «Международный космический центр» и др.); реорганизация государственных организаций по видам и типам (компании, фирмы, тресты, синдикаты). Следует положительно оценить движение местных землячеств. Активность землячеств способствует сохранению традиций, помогает поддерживать микрокоммуникации, воспроизводит особые для данной местности социально-психологические характеристики и духовные качества. Социальное самочувствие, историческая память, оценка социокультурной реальности, жизненные переживания приобретают главенствующее значение в процессах социальных преобразований. Отношения неформально-психологического типа распространяются не только в структурах обыденной практики и семейно-родственных взаимосвязях. Они продолжают закрепляться и развиваться в официальных производственных коллективах, учреждениях власти, в сфере обслуживания. Патрон-клиентные отношения нередко подчиняют себе институциональные отношения, особо это наблюдается в администрациях районов и городов, малом и среднем бизнесе. Патрон-клиентные отношения свидетельствуют о реальной расстановке социальных сил в области (северодвинцы лидируют в Областном Собрании депутатов, Администрации области).

Политическое формирование «Родина-Архангельская область» определяет стратегию развития региона. Под влиянием потребностей жителей области члены объединения стремятся конкретизировать стратегию развития районов, городов, по возможности через механизм бюджетного финансирования удовлетворять интересы социальных групп. Одновременно используются материальные ресурсы крупных региональных фирм, компаний - «Титан», «Сезон», «Петровский», «МТС» и др.

В условиях социальных преобразований активную роль играет православная церковь. Архангельская Епархия возрождает монастыри, движение паломников на Соловки, использует СМИ. Нравственные установки, ценностно и эмоционально ориентированные позиции настоятелей приходов привлекают верующих, укрепляют их психологическое равновесие. Высок в регионе потенциал культурного воздействия. Камерный оркестр, Государственный Северный Академический народный хор, многочисленные фестивали, Дни культуры районов, городов обеспечивают удовлетворение потребностей социальных групп, в то же время поддерживают целостную социальную и культурную сферу региона в действующем состоянии.

Социокультурная среда Русского Севера испытывает активное воздействие со стороны стран Барец-региона, с которыми поддерживает экономические, производственно-хозяйственные, социокультурные связи, проявляет собственный запас прочности и готовность к обновлению. Природно-культурный ландшафт региона определяет образно-духовный аспект своеобразия и динамичности. Беломорье, Пинежье, Кенозерье являются историко-культурными памятниками местных жителей. Природно-ландшафтный компонент активно включается местными властями в региональные преобразования (Антонио-Сийский, Соловецкий, Веркольский монастыри посещают десятки тысяч туристов). Кенозерский парк участвует в программе «Экология жизни». Необходимо модернизировать сеть социокультурных коммуникаций региона для взаимодействия с общероссийской и зарубежной (Баренц-региона) инфраструктурой.

В последние десятилетия динамика социально-экономических преобразований зависит от позиций среднего класса, его численности и состава. В условиях Русского Севера средний класс формируется медленными темпами и составляет 3--5% от общей численности северян. В структуре доходов северян, по оценкам статистики, 2/3 составляет оплата труда. Ее необходимо увеличить на 30-40%, тогда появится возможность у населения не только использовать средства на ипотеку, на питание и товары первой необходимости, но и удовлетворять интересы, а именно -- посещать театры, музеи, выставочные залы.

Угроза потерять работу, особенно волновавшая северян в 2003 году, в последующем сохраняется примерно на одном уровне -- 22--24%. Очевидно, наступил период адаптации к этой угрозе и общественное сознание выделяет ее на уровне других -- спада производства в промышленности (сельском хозяйстве), преступности, социальной несправедливости (соответственно 25%; 24%; 25%). При этом важно обратить внимание на такие факторы, как спад производства, преступность, кризис морали, культуры, образования и другие, которые имеют тенденцию к снижению. С одной стороны, это свидетельствует о некоторой общей стабилизации обстановки, с другой -- адаптации населения к реалиям жизни.

Одновременно северяне проявляют все большее беспокойство по поводу социальной несправедливости (2002 г. -- 15%; 2003 г. -- 21%; 2002 г. -- 24%; 2003 г. -- 25%), коррупции и взяточничества среди чиновников (соответственно 27%; 14%; 15%; 52%). Молодежные группы северян больше волнуют не столько финансовые проблемы, сколько угроза потерять работу (среди 25--29-летних эта проблема номер один -- 97,7%); ухудшение состояния окружающей среды (среди 18--24-летних этот показатель -- 38,7%); кризис морали, культуры, образования (среди 18--24-летних -- 18,6%, среди 25--29- летних -- 21,3%; в целом -- 17,6%) и т.д.

Причины обострения демографической ситуации в резкой разнице доходов. Смертность до сих пор превышает рождаемость. В 2002 году людей в регионе умерло почти в 2 раза больше, чем родилось. Бедность сегодня и вчера - не одно и то же. За последнее десятилетие колоссально возросла информированность населения, и на этой основе появилась возможность сравнивать уровень и качество жизни в советское и постсоветское время, у «них» и у «нас». Появилась также возможность выбора: вкладывать «лишний» рубль в улучшение качества жизни или в расширенное воспроизводство детей (свыше 2,5 ребенка на одну семью). Статистика свидетельствует, что большая часть молодых семей склоняется к принципу: лучше меньше, да в достатке. Семья как негосударственный институт нуждается в поддержке со стороны муниципальных культучреждений, просветительский характер работы которых нуждается в дополнении ориентаций на поддержание семейно-бытовой культуры. Поэтому развитие семейного чтения в массовых библиотеках, использование в деятельности музеев интерактивной методики, ориентированной на семью, перепрофилирование сельских клубов в Центры семейно-бытовой культуры -- это не только инновации в реформировании культурно-просветительной работы, но и проявление тенденции к разгосударствлению культурной политики.

Центры семейно-бытовой культуры способны обращать внимание на локальные экоусловия, в которых живет семья. Согласно последним научным гипотезам, здоровье жителей как важнейший экологический показатель лишь на 8--12% определяется состоянием медицинского обслуживания, а на 25% -- экологическим состоянием среды.

Одним из следствий депопуляции является старение жителей и возрастание доли групп старшего возраста в общем населении. С 2000 года этот сегмент начинают занимать довольно многочисленные послевоенные поколения, что приведет к перевесу пожилых людей над другими возрастными группами. Потери населения от миграции остаются достаточно болезненными, и к 2016 году они составят 40% от общей убыли жителей. Ожидаемая продолжительность жизни для мужчин -- 63 года, для женщин -- 75 лет.

В формировании духовных потребностей, оси координат здоровья ведущая роль принадлежит образованию, науке. Имеющаяся материально-техническая база и кадровый состав позволяют на современном уровне вести занятия во всех типах учебных заведений, включая научные и исследовательские работы. За пятилетие число государственных и негосударственных вузов, их филиалов и представительств возросло в 7 раз (стало 28), а число студентов -- вдвое и достигло 35 тысяч.

Анализ социальной инфраструктуры позволяет сделать вывод о том, что большинство негативных процессов, характерных для всего российского общества, проявляется особенно болезненно в Архангельской области как северной территории. Причем набор жизненных благ, направленных на облегчение адаптации и проживания людей на Севере, за немногим исключением уступает среднероссийским критериям и зачастую не соответствует минимальному уровню государственных социальных стандартов. А пресловутый северный коэффициент в том виде, в каком он установлен, не только не восполняет затраты северян по своему жизнеобеспечению, но и создает вторичные проблемы: понижает конкурентоспособность предприятий и уменьшает налоговые поступления в бюджет. И, как результат, социальная недообустроенность снижает главный потенциал области -- человеческий фактор.

Ощущение социальной тяжести жизни на Севере во многом присуще широким слоям населения Архангельской области -- достаточно ярко это проявляется и в местной прессе, и в письмах в администрацию области.

В параграфе 2.2. «Трансформация общественного сознания и духовных ценностей»

при оценке социальных условий культурно-творческой деятельности жителя области надо учитывать, что, например, в Мурманской области и Республике Коми выходцы из других регионов составляют значительную часть населения. Архангельская область, наоборот, представлена коренным местным населением, которое во многом воспринимает окружающую природную социальную среду как большой дом, подлежащий осторожному реставрированию, в каком бы плачевном состоянии он не находился. Утрата массовым сознанием этого чувства под воздействием объективных обстоятельств чревата серьезными культурно-нравственными утратами, отчужденностью от «малой родины» с неизбежными изменениями ценностной иерархии и социальным поведением людей, которые не захотят терпеть тяжести жизни на Русском Севере.

Как видим, социальная реабилитация и оптимизация социокультурной ситуации в регионе жизненно необходимы, ибо экономические, социально-демографические и экологические параметры развития Русского Севера все явственнее указывают на диспропорцию производственной роли Севера в российской национальной экономике и снижение уровня ответственности государства за социально-экономическое благополучие северян. Конечно, не все просто в измерении тревожного состояния населения, порожденного сломом социалистической парадигмы и рыночным реформированием. Безусловно другое: такая тревога -- реальный факт, сигнал опасности и беспокойства для конкретного человека, показатель негативной тенденции изменения всей социокультурной ситуации в целом. Такой срез вряд ли показателен для выводов о политических изменениях в обществе. Но для вывода о состоянии социального самочувствия большинства жителей Архангельской области этой информации вполне достаточно. Прямо связана такая оценка социальной обстановки на Русском Севере с возможностями творческого самовыражения человека, живущего в такой социальной среде.

Кризисное состояние Русского Севера на фоне усиления снижения общего культурного уровня и привнесения в эту сферу стандартов поведения, основанных на культе наживы, насилия, превращают проблему социализации культурного поколения в разряд стратегических. Осложняется эта проблема стремлением северян пересмотреть опыт старшего поколения, отрицая при этом его для себя. В результате нарушается преемственность поколений со всеми последствиями для национально-этнической культуры. В этом случае престижное образование, блестящие знания специальности не прибавляют нравственности человеку.

Только нравственно-совестливый человек, представляющий, что есть высшие блага и ценности, не склонен считать «других» виновными в выпавших на его долю трудностях. К сожалению, тенденция к безнравственности в обществе нарастает. Эта проблема так или иначе решается учительством Русского Севера. Так, в школах районов области усилиями учителей, родителей и школьников поддерживается народная традиция человеческого общения на основе ценностей северорусской семьи. Дух народных «посиделок», на которых дети знакомятся со старинными песнями, традициями и обычаями русских поморов приобщает молодое поколение к формам и духу русского общения в крестьянской северной семье далёкого прошлого. Создаваемая на «посиделках» реставрация духовных ценностей северорусского населения, создаёт нравственно-психологическую ситуацию, которая благоприятно воздействует на человеческое общение в самой школе, в семьях и поселениях.

Обеспечение действенной социальной защищенности населения от негативного воздействия кризиса в суровых природно-климатических условиях возможно, по мнению автора, в случае придания области статуса «региона приоритетного развития», что обеспечит соответствующую государственную поддержку. Придание области такого статуса опирается на ее уникальное транспортно-географическое положение и наличие крупной и разнообразной сырьевой базы, мощного промышленного потенциала, что открывает широкие возможности развития хозяйства в условиях открытой экономики и рыночных отношений.

Политическая активность гражданина зависит от комплекса причин. Но главная, по мнению автора, связана с особенностями формирования его личности в условиях нестабильного, переходного общества, со всеми проблемами социально-экономического, духовно-нравственного и т.д. характера. Значительное снижение политической активности населения произошло из-за утраты доверия к властям и возможности как-то повлиять на сложившуюся ситуацию. И дело не в «усталости от политики», а в кризисе доверия, утрате иллюзий, осознании своей беспомощности. Отсюда проявление агрессивности, голосование за экстравагантных политиков или, наоборот, «бегство от политики», уход в себя. Такого рода явления носят не единичный, а массовый характер, они создают определенную почву и для возможностей самовыражения не только в политической сфере общественной жизни.

Центр тяжести самореализации в некомфортных социальных условиях перемещается в непосредственно окружающее человека социальное пространство -- семью, приусадебное хозяйство, частную жизнь. Возможный вариант проявления в политике активности для северян не характерен. Данные исследований свидетельствуют, что северяне не склонны к экстремизму. Забастовки, как цивилизованная форма разрешения трудовых споров, конфликтов, наименее приемлемы среди населения области. В то же время в связи с ослаблением защитной функции профсоюзов социально-политическая атмосфера на экономически нестабильных предприятиях может привести к стихийным формам протеста, что может обострить всю социокультурную ситуацию в целом.

Безусловно, давно назревшие проблемы, которые осложняют жизнь населения северных регионов России, во многом обострены характером и темпами рыночного реформаторства, не учитывающего специфику российской действительности и культуры. Однако применительно к северу страны это происходит из-за утвердившегося за многие годы и торжествующего ныне доктринального отношения к Северу, игнорирующего экономические, социальные и духовно-культурное особенности региона. Речь идет о необходимости пересмотра принципов отношения к Северу, одним из которых является обязательный учет развития социокультурной ситуации, состояния и тенденций развития духовно-культурной сферы.

Такие изменения неизбежны на пути подлинного реформирования общества, но они останутся благими порывами или отстанут от жизни без выработки новой государственной политики, как реального фактора оптимизации всей социальной ситуации на Севере России.

В параграфе 2.3. «Процессы освоения учреждениями культуры рыночных механизмов» раскрываются особенности деятельности учреждений культуры в новых социальных условиях.

Приватизация сферы, использование механизма частной инициативы, оказывается на практике детонатором разрушительных процессов. Как и в целом в России, приватизация учреждений культуры, их перепрофилирование оказалось особенно болезненным в условиях северной малонаселенности, разбросанности клубов, домов культуры по огромной территории. Трудно определить прямой ущерб материальной базе северной, да и всей российской культуры, не говоря уже о духовно-культурных последствиях, массового вывоза икон, предметов старины, который приобрел масштабы бедствия для Русского Севера, который можно назвать естественным музейным хранилищем России.

Организационно-структурные изменения порождают и новые социокультурные проблемы. Внедрение рыночных начал в деятельность традиционных институтов культуры приводит к растерянности и потере ориентиров среди многих работников культуры, менталитет которых соответствует пока системе «бюджетных ожиданий», спаду их активности, а то и полной депрофессионализации. Отдельные категории населения в свою очередь оказываются не в состоянии самостоятельно обеспечить удовлетворение своих культурных потребностей и реализовать собственный культурный потенциал. И дело не только и не столько в их чисто экономических возможностях, но и в несоответствии привычных стереотипов культурного поведения и потребления тем новым реалиям культурной жизни, которые утвердились в последние годы.

Трансформация повседневной жизни северян рождает новые формы, виды культурных инициатив среди учреждений культуры. Можно назвать целый список элементов новых управленческих технологий, проникающих в музейную сферу благодаря сети Интернет. Среди этих элементов - средства оперативной коммуникаций (электронная почта, списки рассылки, новостные разделы музейных сайтов); распределенные ресурсы и средства доступа к ним (базы данных, порталы, терминалы компьютерных сетей); средства координации деятельности (электронные доски объявлений, форумы, электронные опросы); формы обратной связи и организации сотрудничества (гостевые книги, телеконференции); средства производства (инструментарий поиска ресурсов и партнеров, стандартные и специализированные программные средства); места делового общения, обмена идеями и взаимного консультирования (wed -- клубы, Интернет -- кафе); пространство совместного проектирования и средства продвижения проектов (wed -- лаборатории, обмен баннерами); наконец, целые виртуальные «поселения» с проблемно ориентированной социальной структурой и специализированными вспомогательными службами (Geocities, Fortunecitу и др.).

Уникальность региона Русского Севера заключается и в том, что здесь, в отличие от других областей России, традиционная крестьянская культура сохранилась более полно и была передана современному поколению непосредственно от ее носителей. Поэтому реальным механизмом стимулирования социокультурной активности населения является действенная, значит, практическая, конкретная государственная и общественная поддержка проектов развития традиционных центров бытования художественных промыслов, коллективов, опирающихся на местную фольклорную традицию, проведение фестивалей, конкурсов и т.п.; внедрение традиционных форм народной культуры в современную систему воспитания и образования; содействие межрайонным инициативам по сохранению традиционной культуры.

Следует отметить особую значимость возрождения Международной Маргаритинской ярмарки в г. Архангельске, открытие центров немецкой культуры, норвежско-финского культурного центра, татарского праздника «Сабантуй», присвоение статуса Федерального учреждения музею деревянного зодчества «Малые Корелы» и художественному объединению «Культуры Русского Севера», оказание финансовой поддержки Государственному академическому Русскому народному хору.

Противоречия и сложности социально-экономического положения области и отрасли культуры с наибольшей полнотой отразились на сфере культурно-досуговой деятельности. С одной стороны изменяются ценностные ориентации досуговых организаций, налицо демократизация их деятельности, свобода в выборе форм и методов, децентрализовано управление клубными организациями. Появилась возможность стимулирования многообразия досуговых формирований, поощрения инициативы и самостоятельности в этой сфере. Культурно-досуговые организации пытаются обеспечить не только рекреационные условия, но и возможности творческого развития личности. С другой стороны, при отсутствии рынка потребителей досуговой сферы, слабости инициативных движений, рассредоточенности сельских районов и малых городов области клубные организации по-прежнему остаются едва ли не единственной формой государственного влияния на сферу социокультурного творчества основной массы населения.

Положение усугубляется серьезнейшими перекосами в развитии материальной базы культуры среди административных районов области, отдельные отстают от находящихся в лучшем положении в 5, а то и в 22 раза. Причем за последнее десятилетие подобные диспропорции только нарастали. Такого рода диспропорции в социокультурном развитии самым губительным образом сказываются на всей ситуации в регионе, на взаимоотношениях между людьми. Можно сделать вывод: очевидна острая потребность в выравнивании уровней культурной обеспеченности населения, в подключении к этому процессу средств массовой информации, дополнительных источников финансирования и т.д.

Параграф 2.4. «Активизация культурного развития региона через сотрудничество с зарубежными странами» посвящен анализу социокультурных связей со странами Баренц-региона.

Наиболее ярко проявилась роль культуры как фактора развития на примере международного культурного сотрудничества европейского Севера России в рамках Баренцева Евро-Арктического региона. Она способствует обеспечению мирного сосуществования в регионе, объединению возможностей для его развития как территории, привлекательной для проживания, совместному выходу на внешний рынок, привязке культурных проектов к экономической деятельности.

В 1993 году северные соседи предложили уникальный механизм своего рода интеграции Архангельской области в европейское сообщество: сотрудничество в Баренцевом Евро-Арктическом регионе. Редкая российская территория могла похвастаться такими возможностями. В силу лишь своего географического положения регион оказался на границе цивилизаций, в зоне, где еще не забыты исторические торгово-экономические международные связи, где очевидны общие международные интересы, а самое главное, где со стороны Запада была проявлена политическая воля к сотрудничеству с нами. Другое дело, в какой мере мы этими возможностями воспользовались. Наглядным результатом сотрудничества стало привлечение финансовых средств Министерства окружающей среды Норвегии на реставрацию памятников Соловецких островов и Кенозерского национального парка, содействие партнеров по Баренцеву Евро-Арктическому региону в разработке проектов развития культурного туризма на Европейском Севере России. региональный модернизация социокультурный реформирование

Коммюнике международной конференции «Баренцево сотрудничество в сфере культуры на пороге ХХI века. Итоги и приоритеты.», которая состоялась в г. Архангельске в 1998 году, провозгласила идею превращения Баренцева региона в созидающую и привлекательную территорию Европы, открытую для инициатив, определив культуру в качестве коммуникации, формирующей атмосферу доверия.

Новая Баренц-программа существенно укрупнила приоритетные направления сотрудничества, сведя их к пяти основным блокам: развитие экономики / инфраструктуры; формирование компетентности / образование; охрана окружающей среды / здравоохранение; улучшение культурно-бытовых условий / культура; коренные народы. В 2005 году из 275 проектных предложений 156 были поддержаны. Кроме того, получили финансирование 102 малых проекта в 1998 году, 113 малых проектов в 1999 году и 148 в 2000 году.

Преобразования в России последних лет весьма перспективны для международного сотрудничества стран Баренцева региона. Предпосылкой развития межгосударственных отношений на региональном уровне является многовековой опыт контактов народов, населяющих территорию, примыкающую к Баренцеву морю. В процессе сотрудничества была отработана структура межрегионального сотрудничества стран-участниц Баренц-региона. В последующие годы практика показала, что данная структура межрегионального сотрудничества оказалась близка к оптимальной.

Социологический опрос, проведенный в г Архангельске в 1996 году, показал, что общественное мнение не адекватно отражает социальную значимость программ Баренц - региона. Значительная часть опрошенных (36%) смутно представляла суть и цель программ Баренцева региона, почти половина (45%) не информированы вовсе. Еще 10% респондентов затруднились ответить. Оценка северянами полезности программ Баренцева региона скорее индифферентная. 60% респондентов считают, что они не касаются их жизни. В общественном сознании превалировала идея, что от реализуемых программ большую выгоду получают чиновники (48,4%) и предприниматели (34,4%). Остальным группам северян -- творческой интеллигенции, педагогам, переводчикам и др. -- реализуемые программы Баренц-региона мало что дают. В целом только 3,5% респондентов посчитали, что программа Баренцева региона приносит большую пользу области, еще 16% -- некоторую пользу и 15,3% -- небольшую пользу.

В системе трансформационных преобразований культуры Русского Севера особую роль играет активная инновационная политика участников Баренц-региона, особенно региона - Архангельская область. Новые горизонты сотрудничества региона в рамках БЕАР (Баренцев-Евро-Арктический регион) дают возможность активной трансформации учреждений культуры. Руководители Центров культуры активно включаются в процесс разработки и реализации новых культурных проектов.

Динамика духовного обновления северян рассматривается в третьей главе «Динамика традиционных форм жизнедеятельности населения Русского Севера». В данной главе рассмотрены такие традиционные сферы жизнедеятельности населения региона, как религиозно-манастырская практика, фольклор и народные ремесла и промыслы.

Формированию религиозно-мифологических и мировоззренческих взглядов русского населения региона посвящен параграф 3.1. «Религия как источник духовного обогащения культуры Русского Севера».

В конце XX века пришло осознание того, что процессы, проходящие в России, не могут рассматриваться в отрыве от религиозной составляющей. Она серьезно затронула политическую, социальную и культурную сферу, будучи тесно связанной с национальной и социальной политикой. Сегодня проблема «религиозного фактора» анализируется представителями современной культурологической и религиоведческой мысли (А.Г. Шевченко, А.А. Красиков, А.А. Нуруллаев, С.З. Канаев Д. Б., Малышева, М.А. Абрамова, Р.А. Лопаткин, В.Н. Рагузин, Н.А. Завершинская, В.В. Панюкова, Ф.Г. Овсиенко, Н.Н. Сидякова) в контексте процессов трансформации общества, характеризующихся последствиями дезинтеграции и распада единой страны и прежней гражданской идентичности, глубинной перестройкой социально-экономической системы, массовой деполитизацией общественного сознания, социальной активностью.

Русский Север пережил на своем историческом пути несколько последовательно сменявших друг друга моделей религиозной жизни, предполагавших главенствующее положение одной из религий в обществе на определенном временном отрезке, но не вытеснявших иные религии из сферы духовной жизни населения полностью. Древнейшая из таких моделей - языческая, характерная для коренных жителей северного региона в период, предшествовавший русской колонизации, сохранилась в малоизмененном виде или в форме отдельных пережитков до наших дней, но период ее безраздельного господства окончился в эпоху освоения Заволочья новгородцами и суздальцами в XII - XIV вв. На ее смену славянскими переселенцами-христианами была принесена традиционная для России православная религиозная модель, предполагавшая миссионерскую деятельность среди неславянского населения края, то есть постепенное вытеснение языческих верований и язычества как религиозной системы из жизни Русского Севера.

Наиболее эффективным инструментом распространения христианства на северных землях явилась монастырская колонизация края, несколькими волнами охватившая гигантские территории от Урала до западной Карелии и от Вологодчины до Кольского полуострова и самоедских тундр. Первая - древнейшая - попытка укоренения монашеских обителей на землях Поонежья и Заволочья была инициирована из Новгорода Великого, кровно заинтересованного не только в хозяйственном, но и в культурно-религиозном освоении колониальных северных территорий. Первые монахи-отшельники переселялись из Новгорода на острова Ладожского и Онежского озер и в Каргопольские земли в XIII -- XIV вв.

В 80--90-е годы ХХ века северяне, отбросив коммунистические догматы, начали возвращаться в лоно церкви, веруя искренне, всей душою, как и их предки, в добро, в христианские ценности. Это возвращение людей к нравственным истокам, обращение к религии представляется нам важнейшей тенденцией трансформации Русского Севера в конце ХХ века и создает предпосылки для развития русской цивилизации в XXI веке. Так, 80--90% студентов исторического, физико-математического факультетов и факультета начальных классов считают, что душа нуждается в вере, и 25% респондентов-историков, 30% физиков, 40% студентов факультета начальных классов думают, что в принципе все равно, как верить. Некоторые студенты не смогли назвать даже время рождения Христа. Настораживает также то, что многие не знают сект и конфессий, их деятельности, разницы между ними. Естественно, что все это способствует вовлечению молодежи в религиозные секты.

Наиболее представительно в Архангельске, безусловно, выглядит Русская Православная Церковь. Историческая православная традиция имеет заметное влияние не только (и не столько) на людей пожилого возраста, но и на молодежь. Следует отметить также и другие формы участия Русской Православной Церкви в общественной жизни: посещение священнослужителями исправительно-трудовых учреждений, работа воскресных школ при каждом из действующих в Архангельске храмов, организация летнего отдыха детей при Антониев-Сийском и Соловецком монастырях, выступления священников перед призывниками и военнослужащими, посещение больниц, домов престарелых, центров социальной защиты.

В декабре 1995 года впервые в городе в подготовке к празднику Рождества Христова объединились три евангельских церкви Архангельска: Церковь евангельских христиан-баптистов, Церковь адвентистов седьмого дня и Церковь Христа. Все это позволяет надеяться, что участие религиозных объединений в общественной жизни в дальнейшем будет развиваться на принципах толерантности, в соответствии с общечеловеческими идеалами и уважительным отношением к русской исторической традиции.

Анализ религиозной ситуации в Архангельской области позволяет сформулировать следующие выводы. Развитие религиозной ситуации в регионе является объективным процессом, связанным с либерализацией религиозной жизни, переосмыслением духовных ценностей. Эти процессы стали возможными благодаря формированию новых государственно-конфессиональных отношений, закрепляющих религиозную свободу и равенство всех религиозных объединений перед законом. Религия становится одним из действенных факторов социально-политической жизни. Наблюдаются определенные элементы политизации религии, что чревато в конечном итоге возникновением конфликтных ситуаций на религиозной почве. По принадлежности к религиозным конфессиям лидирующее положение в области занимают православные христиане. Достаточно большое количество протестантов, что связано с быстрым ростом протестантских религиозных объединений и их активной миссионерской деятельностью. Как некие особенности региональной религиозной жизни можно выделить следующие: повышение традиционной религиозности населения по мере удаления от центра; взаимопроникновение религиозных и бытовых традиций. Религиозно-общественная ситуация в Архангельской области продолжает оставаться стабильной.

Сегодня, во время социальных преобразований, Церковь могла бы стать духовным центром, но как будет практически развиваться состояние религии в регионе в ближайшие десятилетия - сказать невозможно.

Параграф 3.2 «Северный фольклор и сохранение образного мышления жителей региона» посвящен динамике развития образного восприятия окружающей среды северянами. В сложных условиях современных преобразований следует обратить особое внимание на «ум народа», чтоб он не разбежался «по дуростям». А такая опасность наблюдается. Поэтому следует активно использовать сегодня синекризм фольклора.

В системе культуры особую роль занимает фольклор. Он образно раскрывает социальные явления, углубляет, «расцвечивает» диалог говорящих: «Много на свете умного, да хорошего мало», «Думать хорошо, а отгадывать и того лучше. Догадка лучше ума», «Не будь грамотен, будь памятен». Последняя притча явно отдает предпочтение традиции, в ущерб новации, а значит, и модернизации. Не зря русские религиозные мыслители утверждают, что русскому народу больше подходят катехизисы, чем наука. В этом смысле неудивительно, что один из лидеров народничества сочинил «Катехизис революционера».

Фольклор - это устное народное творчество, специфика которого заключается в его изначальной мультимедийности и полиэлементности. Так, например, любой обряд представляет собой своеобразное сценическое действие. Любая игра исполняется во время определенного праздника, ее исполнение сопровождается пением и хореографическими движениями. По определению Н.И. Толстого, фольклорный текст является культурным текстом. Он состоит из вербального (словесного), акционального (действенно-двигатель-ного), локативного (приуроченного к определенному месту), темпорального (временного) кодов.

Архангельская область обладает богатейшими фольклорными традициями. Здесь в XIX -- начале XX веков были открыты былины и причитания, в это же время оказалась записана народная драма. Русский Север сохранил уникальные явления народной жизни, исчезнувшие в других регионах России. Кроме того, в полиэтнических условиях Севера произошло сближение различных типов культур (русской и финно-угорской), которое в науке терминологически определяется как «аффинетет». Традиционная культура Русского Севера характеризуется как культура «вторичной», или поздней, архаики. Русский Север не только сохранил, но и создал свои формы культуры (например, виноградия -- величальные песни, которые исполнялись во время зимнего свято-рождественского цикла и реже -- на свадьбах).

На Русском Севере широко известны имена сказительниц М. Кривополеновой, М. Крюковой, авторов северных сказок С. Писахова, Б. Шергина. Герои сказок дед Малина, Шиш, купчиха Авдотья стали «живыми» участниками исторических событий, происходящих на севере. Фольклорный образ Ивана Лобанова (прототип известного русского борца Ивана Лобанова) стал героем северных былин. Поэт самоучка Михаил Суханов был известен в начале ХIХ века как автор былин, басен, песен (песни «По улице мостовой», «Ласточка», «Ездок» исполнялись в Москве, Санкт-Петербурге).

В современной культурной практике населения русского Севера существует обширный слой бытового творчества по фольклорному типу. Сюда следует отнести музыкально-песенное, инструментальное и словесное устное творчество. Это -- песни (уличные, дворовые, студенческие, туристские), припевки, предания, байки, анекдоты, драматические рассказы. Такое творчество по-своему ярко и неоднородно. Оно аккумулирует сюжетно-содержательные, образные, стилистические другие элементы, идущие от профессионального искусства, массовой культуры, от классического фольклора. Бытовое творчество формирует промежуточное культурное пространство. Смешение разнородных элементов, эклектичность способствовала тому, что бытовое творчество мало привлекало внимание исследователей. Сегодня в условиях Севера целый культурный пласт оказался мало изученным, недостаточно зафиксированным, что приводит к утрате многих современных бытовых текстов, а главное -- отсутствие наших представлений о культуре в разных ее формах. Только в 90-е годы ХХ столетия интерес к бытовой культурной практике стал возрастать. Издаются сборники бытовых текстов: частушек, тостов, анекдотов, «народных» песен.