Аврелий Августин и система европейского средневекового образования

2.4 Учебный процесс. Профессора и студенты

В средние века не было отделения высшего образования от среднего, поэтому в университетах и существовали младший и старшие факультеты. После изучения латыни в начальной школе школяр (scolarius) в 15-16, а иногда даже в 12-13 лет поступал в университет на подготовительный факультет. Здесь он изучал "семь свободных искусств" (septem artes liberales), состоявшие из двух циклов - тривиум (trivium - "перекресток трех путей знаний": грамматика, риторика, диалектика) и квадривиум (quadrivium - "перекресток четырех путей знания": музыка, арифметика, геометрия, астрономия). Только после изучения "философии" предоставлялось право поступать на старшие факультеты: юридический, медицинский, богословский. Учебные занятия в университете были рассчитаны на весь учебный год. Разделение на полугодия или семестры появляется лишь к концу средневековья в германских университетах. Правда, учебный год делился на две неравных части: большой ординарный учебный период (magnus оrdinarius) с октября, а иногда с середины сентября и до Пасхи, а также малый ординарный учебный период (ordinarius parvus) с Пасхи и до конца июня. Учебный план, однако, составлялся на весь учебный год.

Основных форм преподавания было три.

1. Полное, систематическое изложение учебного предмета, по программе, изложенной в статутах, в определенные часы называлось lectio. Эти лекции делились на ординарные (обязательные) и экстраординарные (дополнительные). Дело в том, что в средние века школяры не слушали курс какой-то определенной науки, скажем, курс философии или римского права и т. п. Тогда говорили, что такой-то преподаватель читает или такой-то студент слушает такую-то книгу. Роджер Бэкон в XIII в. сформулировал это так: "Если некто знает текст, он знает все, что относится к науке, о которой толкует этот текст". Одни книги считались более важными и обязательными (ординарными) для учащегося, другие - менее важными и необязательными (экстраординарными). Различие лекций обусловило и разделение преподавателей на ординарных и экстраординарных. Для ординарных лекций, как правило, назначались утренние часы (с рассвета и до 9 часов утра), как более удобные и рассчитанные на более свежие силы слушателей, а экстраординарные читались в послеобеденные часы (с 6 до 10 часов вечера). Лекция продолжалась 1-2 часа. Перед началом лекции преподаватель делал краткое вступление, в котором определял характер работы над книгой и не гнушался саморекламой. Главная задача преподавателя заключалась в том, чтобы сличить различные варианты текстов и дать необходимые разъяснения. Статуты запрещали студентам требовать повторения или медленного чтения. Школяры должны были являться на лекции с книгами. Это делалось для того, чтобы заставить каждого слушателя непосредственно знакомиться с текстом. Книги в то время были очень дороги, поэтому школяры брали тексты напрокат. Уже в XIII в. университеты начали накапливать рукописи, копировать их и создавать собственные образцовые тексты. Аудиторий в современном смысле слова долго не существовало. Каждый преподаватель читал определенному кругу своих учеников в любом нанятом помещении или у себя дома. Болонские профессора одни из первых стали устраивать школьные помещения, а с XIV в. города стали создавать общественные здания для аудиторий. Школяры, как правило, группировались в одном месте. В Париже это была улица Соломы (Фуар), названная так потому, что студенты сидели на полу, на соломе, у ног учителя. Позднее появилось подобие парт - длинные столы, за которыми умещалось до 20 человек. Кафедра стала устраиваться на возвышении, под балдахином.

Repetitio - это подробное объяснение отдельного текста с разных сторон, с учетом всех возможных сомнений и возражений. В Парижском университете чаще это была проверка всех относящихся к определенной частной проблеме источников по различным рукописям и просмотр соответствующих комментариев в различных сочинениях. В германских университетах они проходили в форме диалога между учителем и учеником. Учитель задавал вопросы и по ответам судил об успехах ученика. Была и еще одна форма - повторение части прочитанного. В это же время готовились к диспутам.

Одной из самых распространенных форм преподавания был диспут (disputatio). Руководство университетов придавало им очень большое значение. Именно диспуты должны были научить школяров искусству спора, защите приобретенных знаний.

Университетские власти стремились на диспутах к академизму. Запрещались резкие выражения, крики и оскорбления. Но, тем не менее, диспуты зачастую переходили в сражения магистров и школяров. Не спасал и дубовый барьер. По окончании обучения студент выдерживал экзамен, который принимала группа магистров от каждой нации во главе с деканом. Студент должен доказать, что читал рекомендованные книги и участвовал в положенном количестве диспутов (шесть у своего магистра, три общеуниверситетских). Интересовались здесь и поведением школяра. Затем его допускали к публичному диспуту, на котором полагалось ответить на все вопросы. Наградой была первая степень бакалавра. Два года бакалавр ассистировал магистру и получал "право на преподавание" (licentio docendi), становясь "лиценциатом". Спустя полгода он становился магистром и должен был прочесть торжественную лекцию перед бакалаврами и магистрами, дать клятву, устроить пир.

Таков в самых общих учебный процесс в средневековом западноевропейском университете. Несмотря на все недостатки, средневековый университет давал возможность получить неплохое образование. В университетах обучались такие известные деятели культуры, как Пьер Абеляр, Петр Ломбардский, Фома Аквинский, Дунс Скотт, Уильям Оккам и др.

2.5 Значение университетов в сакральной и профанной жизни средневековой Европы

Учебные заведения до XII века не были в полной мере университетами.

Это были своего рода пред-университетские заведения, студии, учебные центры, имеющие богатую, очень интересную историю и много сделавшие для мировой культуры. Собственно, в эту эпоху (до 1000 года) заложены основы средневековой культуры. Произведена рецепция римского права, создано каноническое право, и, благодаря св. Августину, родилась рациональная теология. Но не было главного фактора, который существенно повлиял на рождения университета. Это, прежде всего - феномен города. Вспомним поговорку того времени: " воздух города делает человека свободным". И это не удивительно, ведь до 1000 года люди находились в ожидании конца света, а после начались Крестовые походы и развитие новой цивилизации. И это была цивилизация, отмеченная маркером университетской культуры. Почему университеты, как правило, находились в городах? Город это, прежде всего, купечество. Купцы, прежде всего, заинтересованы в знаниях по географии, грамоте и математике. Им было необходимо практическое образование, и они получают его благодаря университетам. Но университетская система никогда не была единственной и монопольной даже и в последующую эпоху. Существовали так называемые "школы абака" (это Италия XII века). В них единовременно могли обучаться от 1000 до 1500 человек, но всего этого стало мало, так как потребовалась новая форма оказания образовательных услуг.

Немецкий ученый Эксле (Отто Герхард Эксле (Otto Gerhard Oexle). Выдающийся немецкий историк-медиевист. Директор Института истории им. Макса Планка (1987-2004), почётный профессор Гёттингенского университета) назвал университетскую корпорацию - "содружеством живых и мертвых". И первый устав Парижского университета начинался со слов: " если умирает магистр, то столько- то человек должны присутствовать на похоронах в такой-то одежде, и нужно делать то-то и то -то. Это понятная логика - для средневекового сознания самое главное - смерть. От того как уйдет человек из этой жизни, зависит во многом дальнейшее существование его души. Кто об этом позаботиться? Как раз те люди, которые приносили взаимную присягу. Ее приносили также, чтобы жить в мире, не конфликтовать и в силу ряда стечения обстоятельств возникла такая форма, которая очень быстро стала тиражироваться, ее не надо были придумывать каждый раз заново, все остальные университеты были основаны путем заключения такой присяги с разрешения местных властей. Основа университетских корпораций - это независимость от местной светской власти в лице короля и главное от местной духовной власти - от епископа, который очень длительное время контролировал ее, выдавая лицензию на право преподавать науки. Епископский канцлер продолжал выдавать эти разрешения, с разрешения Римского папы, но не просто так, а в результате испытания - экзамена, который проводил не он сам, и не король и не представитель папы, а проводила корпорация равных между собой людей которая и решала достоин ли этот человек войти в эту корпорацию или нет, достоин ли он присвоение звания лицензиата, магистра, доктора или нет. Канцлер лишь соглашался с этим и выдавал лицензию. Отсюда ведет свое начало европейский интеллектуализм. Это именно то, что историк Пьер Бурдьё называл "социальной магией" то есть был один человек, а в результате некоего социального процесса, появлялся другой. Еще корпорация подразумевает свободный контроль. Необязательно ставить за каждым интеллектуалом какого-нибудь шпиона, который бы следил и докладывал не придумывает ли он что-то опасное для власть предержащих. Всё это делали люди в рамках "корпоративной этики" совершенно свободно и такой контроль был очень эффективен, как в будущем станет эффективна " soft power". Вместе с тем, достаточно слабая зависимость, а временами и полная независимость от церковных и светских властей давала возможность возрастать плодам либерализма в обществе. Именно такой интеллектуальный настрой, который давала университетская среда, стал, со временем, основой западноевропейской цивилизации. Сами корпорации были, если возможно так выразиться, примером для последующего появления в Европе многочисленных партий, программ, профсоюзов, идеологий, движений. Это способствовало росту уважения к человеческой личности. Человек феодального общества начинает понимать, что кроме Церкви, с ее провиденциализмом есть ещё одна возможность для социального "лифтинга". И эти рост и социальную эмансипацию даёт человек сам себе, путём развития своих интеллектуальных способностей. С годами ситуация менялась все больше усиливалась роль светской власти, но университеты обладали огромным авторитетом, который позволял им выступать советниками королей предписывал принимать активное участие в жизни общества. Очень быстро формируется то что мы сейчас называем университетской культурой: особый тип мышления, свой фольклор, свои повадки, особые дискурсивные практики. Эта университетская культура пережила сам средневековый университет, она задавала особый менталитет, доживший до наших дней. В средневековой университетской " мифологии" студенты обязательно должны быть буйными. Логика корпораций - наши звания и степени неотъемлемы, это наше право - таковы реалии жизни в университетах.

Пьер Бурдьё (1930-2002) - французский социолог, философ, культуролог, автор "философии действия". Социология для него представляла социальную типологию. Центральные идеи его теоретической концепции - социальное пространство, поле, культурный и социальный капитал, габитус. По его мнению, место и роль агента в этом пространстве предопределяет экономический капитал, который может выступать в разных видах как культурный и социальный капиталы, а также символический капитал, обычно называемый престижем, репутацией, именем и т.п.

Заключение

В наших сегодняшних представлениях университет - очень сложная структура. В литературе сегодня можно встретить несколько его характеристик.

Университет - это, прежде всего сложный социальный институт, который строит свои внешние и внутренние отношения, на основе закона и исполняет определенные возложенные на него функции. Прежде всего, - функцию трансляции научного знания и подготовки кадров высшей квалификации.

Во-вторых, - это организация, автономное, суверенное сообщество преподавателей и студентов со своей культурой, своими правилами игры, которые в целом они сами, вольно или невольно, устанавливают, одна из основных функций складывающегося сообщества - легитимация определенного типа знания, а также соответствующего типа социальной активности как заслуживающих всеобщего доверия и признания.

В-третьих, университет - это образовательный комплекс, который включает в себя в качестве основных такие традиционные виды деятельности: учебную, научную и проектно-технологическую. Студенты не только учатся, усваивают определенные знания, но в идеале еще и участвуют в производстве нового знания - составлении проектов, будущих и настоящих научных направлений, промышленных технологий, социальных и культурных инициатив и т.д.

В-четвертых, университет - социокультурный феномен, очень сложный, имеющий давнюю историю, традиции и, как говорят, свою идею. Именно идея университета сегодня, как и прежде, является предметом острых дискуссий в педагогических дисциплинах, прежде всего в педагогике высшей школы и философии образования.

Традиционно за университетом общество закрепляло выполнение четырех основных задач - сохранение знаний и идей, интерпретация знаний и идей, поиск истины, правды, обучение студентов. Сегодня выполнение всех этих функций чрезвычайно затруднено. Учреждения типа университета, как и другие образовательные учреждения, имеют тенденцию по весьма очевидным причинам отставать от жизни. В идее университета заложена кроме прочего одна простая мысль - это, прежде всего организация, отвечающая на запросы определенного времени. Конечно, университет не флюгер, который изменяет направление при любом дуновении ветра перемен. Однако университеты должны время от времени вырабатывать образ будущего общества: не тот, который общество хочет, а вызванный обстоятельствами и требованием времени. В современном университете всё чаще можно обнаружить то, что когда-то было характерно для школ Каролингского Возрождения и что потом перешло в средневековые университеты. Это тенденция заключалось в том, что для людей, которые преподавали, учились или накапливали знания в монастырях и на кафедрах, а также занимались тиражированием (переписыванием) рукописей важен был не результат, а процесс их деятельности, потому что это была одна из форм служения Богу. Потому что, когда мы говорим, что наука предлагает матрицы для развития технологий (в гуманитарной сфере ли или в сфере естествознания), мы предполагаем нечто вторичное, по отношении к чистой науке. Только сейчас, за отсутствием высокой цели, главной мотивацией может служить научный интерес или "служение истине", что также является своеобразным квазиэквивалентном служения Богу. В идеале современный университет - это много специалистов и много разного рода знаний, потенциально или актуально объединенных вокруг небольшого числа общих принципов и представлений, общей картиной мира. Вопрос, как они, эти разного рода специалисты, эксперты по разного рода знаниям, собираются и взаимодействуют в новых условиях научного плюрализма и множественности взглядов на сами основы мироздания? Что университет может сделать для того, чтобы этот процесс осуществлялся не стохастически (от греч. уфпчбуфйкьт - "умеющий угадывать", то есть - случайно), а в рамках "строгой науки"? Как это вообще возможно помыслить? Какие трансформации должен претерпеть при этом учебный план университета? Благо, что традиции, заложенные в средневековье, свято соблюдаются в современной университетской практике. Социальная функция университета при этом сохраняется. Он способен выступать, наряду с другими социальными институтами, такими как СМИ, к примеру, в роли "органов рефлексии", способными вырабатывать "символически обобщенные средства коммуникации", одновременно повышающие чувствительность системы к окружающему миру и вырабатывать межсистемные механизмы общения. Он же и формирует тот "класс", который исконно призван быть в числе ведущих слоёв общества, в любом государстве формируя общественное мнение, духовные ценности и национальную преемственность.

Стало традиционным представление, что университет - это место, где не только передают научные знания, но и производят их. Убеждением многих из людей, особенно занимающихся практикой университетского образования, является представление о том, что в университете (в отличие от отраслевых образовательных институтов) изучаются фундаментальные науки. Именно они, по мысли сторонников этой точки зрения, и призваны обеспечить профессиональную мобильность и адаптацию его будущих выпускников. Эта мысль, несмотря на всю свою тривиальность, далеко не так очевидна. Во-первых, она не всегда верна фактически, вспомним, сколько выпускников изначально набирается и готовится под неоформленные заказы производственных фирм или отраслевых министерств. И не очевидно, насколько хорошо это для университета и для выпускников. Во-вторых, идея о несомненной ценности фундаментальной подготовки еще требует своей конкретной интерпретации. Факт, что общее количество часов, выделяемых в учебном плане на базовые дисциплины того или иного факультета, в университете несопоставимо больше, чем в отраслевых учебных институтах. Однако насколько на самом деле подобная фундаментальность подготовки на деле ускоряет адаптацию выпускника университета к быстро меняющимся современным условиям, - это убеждение, на наш взгляд, требует своей специальной экспериментальной проверки. Реальности, к сожалению, далеки от такого рода представлений: как правило, в университете, подобно другим вузам, транслируются вторичные знания, не те, которые произведены здесь.

Усугубляют дело так называемые кризисные состояния науки и культуры. В частности, кризис идентичности, кризис репрезентации, кризис оснований. Культура всерьез сомневается в собственных основаниях. Это подобно тому, как на пороге Нового времени произошла перемена в самой системе университетского образования, когда схоластику, как метод познания и объяснения, окончательно убила пришедшая ей на смену "механистическая" теория европейских рационалистов. Современный разум отказывается поверить идее, согласно которой сознание лишь направлено на вещь и обретает значение и смысл в мире лишь в связи с последней. Смысл в мир вносит человек. Только в связи с его физическим и духовным бытием возникают все те потребности в огромном спектре познания и производства, которые бытуют среди нас. Убери человека из всего этого нагромождения знаний, и он теряет всякий смысл. Потому так важны для нас истоки этих знаний - их христианская колыбель, в которой золотым узором и красной нитью проходит следующая мысль - " в человеке я вижу тайну Боговоплощения" (святитель Фотий (ок. 820-896), патриарх Константинопольский), которая говорит о высшем начале в каждой человеческой личности, возводящей ее к надмирному источнику бытия. Не об этом ли мечтал и писал великий христианский мыслитель Аврелий Августин?

Список использованных источников и литературы

1. Августин св. О граде Божьем в 22-х книгах. / св. Августин; издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, М.: 1994. - Т. 1-4 (репринт 1906 г.).

2. Августин св. О порядке. / св. Августин; издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, М.: 1994. - Т. 1-4. (репринт 1906 г.).

3. Абеляр П. История моих бедствий. М., 1959.

4. Добиаш-Рождественская О.А. Культура западноевропейского средневековья. - М., 1987.

5. Ладыжец Н. Университеты Европы // Вестн. высш. шк. 1991. № 9. С. 80-84.

6. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития. М.: Искусство, 1992. Кн. I. С. 153-161.

7. Ле Гофф Жак. Интеллектуалы в средние века. М.: Аллегро-Пресс: 1997. С - 169.

8. Пиков Г.Г. Средневековые европейские университеты. Новосибирск, 1993. Вып. 1.

9. Суворов Н. Средневековые университеты. М.: Книжный дом "Либроком", 2012. - 256 с.

10. Уваров П.Ю. История интеллектуалов и интеллектуального труда в средневековой Европе. Уваров П.Ю. История средневековых университетов во франко-бельгийской историографии начала 80-х гг. XX вв. // Средние века. М., 1987. Вып. 50.

11. Шишков А.М. Средневековая интеллектуальная культура. - Учебное пособие - М.: издатель Савин С. А. 2003. - 592 с.

Размещено на Allbest.ru