Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Постановка вопроса.

Исследование посвящено феномену синагогальной архитектуры северной Палестины позднеантичного периода, - региона, в котором анклав иудейских построек развивался наиболее свободно и масштабно по сравнению с любой другой частью Средиземноморья и Ближнего Востока. Но положение иудаизма в Римской Империи оставалось во многом маргинальным и обособленным, поэтому развитие синагогального зодчества было лишь относительно свободным и в реальности подчинялось многим ограничениям. Более того, в 438 г. строительство новых синагог было законодательно запрещено (Кодекс имп. Феодосия II), но фактически продолжалось. Значительную роль играло самообособление иудаизма и противопоставление себя окружающей культурной среде, что в период единой Римской империи, которая включила территорию Палестины, приобрело особенный смысл для формирования иудейского искусства. Способ религиозной и художественной самоидентификации иудаизма, вопросы генезиса архитектуры и декора синагог в связи с данными противоречивыми условиями их формирования - представляются сложными и многосоставными.

Большинство синагог имеют форму базилики или проявляют близость к этому архитектурному типу, что направляет работу в русло исследования вполне определенной формы и ее происхождения. Несмотря на кажущуюся простоту данной планировки, вариативность, с которой воспроизводится один лишь базиликальный тип, велико; это обстоятельство заставляет обратиться ко многим традициям региона. Религиозная среда в северной Палестине была разнообразной и конкурентной. Новые здания синагог встраивались в уже существовавший архитектурный контекст, который состоял из построек греко-римского периода. Они включали как классическую архитектуру Декаполиса, так и крупные и локальные ближневосточные традиции (Месопотамия, Сирия, Парфия, Ливан, Египет, Набатея, Хауран и др.). С конца V в. на данной территории под влиянием более сильных школ (эгейской и сирийской) начинает развиваться христианское зодчество. Все эти явления сформировали уникальную архитектурную стилистику монументального зодчества иудаизма, в которой в сложном синтезе соединялись одновременно архаические и новаторские черты.

Хронологические границы исследования охватывают позднеантичный период. Для восточных областей Римской (Византийской) империи его нижняя граница традиционно проходит от правления императора Диоклетиана (кон. III в.), когда произошли значительные изменения в политической, религиозной и культурной жизни. Позднеантичный период заканчивается правлением Ираклия (середина VII в.), когда восточные регионы Империи были окончательно потеряны. Данный отрезок времени обозначается в работе также как «ранневизантийский» или «период Мишны и Талмуда». В геополитическом контексте северной Палестины эти временные рамки прослеживаются по изменениям интенсивности строительства. С конца II в. строительная деятельность в городских центрах замирает, постепенно набирая силу только к рубежу III-IV вв. и достигая наибольшей интенсивности в V-VI вв. После персидского (614 г.) и арабского (636 г.) завоеваний в Палестине заканчивается наиболее яркий период архитектурного развития.

Исследование генезиса архитектурных типов и решений заставляет обращаться и к более древним эпохам, а именно - к классической античности, эллинизму, римскому периоду.

Географические рамки исследования включают в себя всю территорию северной Палестины как области наиболее интенсивного иудейского строительства и центра религиозной власти иудаизма начиная с III в. Благодаря тому, что именно на севере концентрировалось основное еврейское население не только Палестины, но и всего Средиземноморья и Ближнего Востока, синагогальное зодчество на этой территории дает возможность проследить противоречивые процессы внутри самого иудаизма, безотносительно внешней религиозной среды. Его эклектичная архитектурная стилистика была плодом многовекового развития монументальных традиций на данной территории. Синагоги же южных регионов имели свои особенности развития в силу относительной разрежённости и малочисленности иудейских общин. В рассматриваемую территорию вошли Голанские высоты, южные предгорья Ермона, Нижняя и Верхняя Галилея, Кармил, побережье Средиземного моря, Бейт-Шеанская долина и отчасти Самария. Эта территория близко соотносится с политическими границами Палестины Второй, возникшей в начале V в. благодаря историческим и религиозным особенностям данного региона, а также частично охватывает Палестину Первую, Финикию, Арабию.

Актуальность работы.

Синагоги позднеантичного периода остаются не до конца оцененными в контексте общей ранневизантийской архитектуры, в то время как их появление предшествовало строительству церквей и во многом повлияло на формирование образа христианского храма. В силу малочисленности синагог на территории Средиземноморья и Ближнего Востока, их роль в ранневизантийском мире, когда осуществлялся переход от старого мира к новому, многим исследователям представляется несущественной. В общепризнанных монографиях по ранневизантийской архитектуре (Г. Крауфут, Р. Краутхаймер, К. Манго, Р. Мильбурн, А. Якобсон и другие) синагоги не упоминаются. Очевидно также, что ранние традиции иудейского зодчества лежат в основе архитектуры синагог более поздних периодов, вплоть до наших дней. По этим причинам изучение ранней иудейской традиции представляется актуальным для широкого научного контекста. Если же обратиться к более узкой проблематике, то степень изученности иудейской архитектуры северной Палестины нельзя признать удовлетворительной. Рассмотрение синагогального искусства в отрыве от доминирующего раннехристианского ведет к обеднению общих представлений о данной эпохе, а также не позволяет использовать богатейший методологический аппарат, накопленный в византинистике не за один век. Локальные параллели и сравнения синагог с церквями, проводимые в отдельных исследованиях, не могут решить данную проблему, она требует более системного подхода. Необходима верификация ряда датировок синагог, их реконструкций, создание новой классификационной системы и более широкое, отточенное и рафинированное понимание стилистики построек, что крайне сложно без использования существующего историографического опыта в области изучения христианского искусства. Подобный, предпринятый в диссертации подход поднает изучение синагог на новый уровень, вносит их в общий контекст позднеантичного искусства и позволяет проводить планомерные и полномасштабные сравнения между архитектурными традициями разных религий. Работа является актуальной и важной еще и потому, что проблемы датировок и атрибуций памятников в истории позднеантичной архитектуры часто возникают из-за следования априори сформировавшимся представлениям о линейном развитии искусства, о его типологической эволюции, из-за ориентации при анализе памятников исключительно на новые архитектурно-декоративные явления. При этом игнорируются силы архаизирующего начала в искусстве, которое в провинциях долгое время оставалось влиятельным. Синагоги представляют собой анклав памятников, в которых последовательно развивались, именно архаичные тенденции, в то время как при создании местных христианских храмов, в основном, следовали новаторским. Этот уникальный пример сосуществования построек с различными стилистическими характеристиками на одной территории позволяет проследить процесс формирования отдельных архитектурных и декоративных решений в позднеантичном искусстве региона, составить объективное представление о хронологической последовательности их появления и о специфике развития.

Существование синагог одновременно с церквями является свидетельством альтернативного и своеобразного развития общих традиций древности, которое происходило и в христианстве, и в иудаизме. До сих пор не существовало исследования, показывающего уникальность и одновременно истинный масштаб такого явления как архитектура синагог северной Палестины, позволяющего прослеживать разные грани проблемы межцивилизационных и межконфессиональных взаимодействий. Их изучение в настоящее время представляется особенно актуальным в связи с современными историко-культурными процессами на Ближнем Востоке. Этот регион на протяжении тысячелетий является местом пересечения и взаимообогащения различных цивилизаций.

Проблема соотношения консервативных и новаторских тенденций, прослеживаемая на многих уровнях развития архитектуры и декора синагог, является предметом исследования. Синагоги сконцентрированы на одной небольшой территории северной Палестины, где их развитие продолжалось с непродолжительными перерывами на протяжении долгого времени, начиная с эпохи Второго Храма и заканчивая временем исторических катаклизмов в VII в. Это позволяет отчетливо проследить последовательность всех этапов становления иудейской архитектуры, неразрывность процесса формирования облика синагог.

Автономность культурно-религиозного пространства северной Палестины, с одной стороны, сковывала творческие возможности иудаизма. Противопоставление доминирующим традициям было одним из способов самоидентификации иудейского искусства. В то же время, его изолированность способствовала своеобразному развитию, заставляя искать решения в самых разных и, как правило, древних культурных пластах. Это предопределило уникальный характер архитектуры синагог в регионе, по сравнению с единовременной христианской традицией, которая существовала в более универсальном контексте на территории всего Средиземноморья и Ближнего Востока. Но при всей индивидуальности иудейской архитектуры, в ней действовали общие тенденции эпохи, которые предполагали синтез различных древних традиций (эллинистических и ближневосточных) и их дальнейшую интерпретацию в русле новых стилевых направлений и идей. Раскрытие этого сложного процесса формирования стилистики иудейской архитектуры является составной частью (так что ли?) предмета исследования.

Объектом диссертации являются синагоги северной Палестины позднеантичного периода, общее число которых превышает 80 памятников, не считая тех, от которых остались лишь незначительные фрагменты. Диссертационным исследованием охвачены все эти постройки, но подробно анализируются лишь наиболее сохранные и важные из них: синагоги в Капернауме, Хоразине, Бараме, Хорват-Шеме и Бейт-Альфе.

Специфика исследования предопределяет необходимость обращения к греко-римским истокам сакрального зодчества, к монументальной архитектуре поселений Декаполиса, нескольких независимых городов северной Палестины (Кесария Палестинская, Кесария Филиппова, Диокесария), а также святилищ в Омрите и Кедеше (посвящение неизвестно). Рассматривается и традиция ближневосточного зодчества предшествующей эпохи на соседних территориях, а именно Сирии, Парфии, Египта. Широкий сравнительный анализ синагог и памятников, связанных с иными культовыми и архитектурными традициями, делает необходимым обращение и к ранневизантийским постройкам Восточного Средиземноморья.

Целью работы является раскрытие феномена синагогальной архитектуры северной Палестины позднеантичного периода, с выявлением истоков типологии, композиционных особенностей культовой иудейской архитектуры и специфики декоративного оформления синагог региона. В связи с данной целью решаются следующие задачи:

- определение исторических условий, внешних и внутренних причин, которыми можно объяснить формирование особенностей архитектуры синагог;

- расширение хронологической и географической перспективы изучения синагог, с введением их в общий средиземноморский и ближневосточный контекст, а также в проблематику исследований по позднеантичной эпохе;

- систематизация сведений обо всех известных позднеантичных синагогах северной Палестины;

- учет данных археологии и сохранившихся памятников архитектуры;

- критический анализ существующих классификационных систем типологии синагог северной Палестины; разработка новой классификации;

- верификации устоявшихся представлений об эволюционном развитии позднеантичной архитектуры синагог северной Палестины;

- предложение новых реконструкций и датировок для отдельных памятников, которые способны повлиять на общие теоретические представления обо всем синагогальном зодчестве;

- выявление технических, композиционных, стилистических особенностей иудейской архитектуры; определение их генезиса и развития;

- исследование форм декора и их места в сложении и развитии архитектурных образов.

Научная новизна исследования. В работе на основе сравнительного анализа строительных традиций иудаизма, язычества и христианства сформирована новая классификационная система для синагог, предложены новые реконструкции и датировки наиболее значительных иудейских памятников (Капернаум, Хоразин, Барам, Хорват-Шема, Газа), которые влияют на представление о развитии всей остальной синагогальной архитектуры. Впервые особое внимание уделяется стилистическому анализу отдельных архитектурных и декоративных приемов и их происхождению. На настоящий момент недостаточная развитость аналитического аппарата в историографии по синагогам, приводит к тому, что данные археологических методов работы не всегда совпадают со стилистическими наблюдениями, хотя в диссертации в ряде примеров после проведенного анализа это противоречие было снято. Во многих случаях недостаточно определить греко-римский или ранневизантийский источник заимствования, но необходимо также указать на конкретную архитектурную школу, в которой прием был изначально представлен. Подобный подход позволяет разобраться в сложной эклектичной стилистике иудейского зодчества, выявить и определить ее составляющие. В греко-римский период Палестина была перекрестком нескольких школ зодчества: набатейской, сирийской, классической римской и доминировавшей в то время александрийской. Во многом эта эклектичная ситуация сформировалась в эпоху Ирода Великого, строительная деятельность которого предвосхитила расцвет полисов во II в. Взаимодействие различных архитектурных традиций происходило и в позднеантичный период, что до сих пор не акцентировалось в исследованиях по синагогам. Важно понять, каким образом эта система могла сохраниться после перерыва в строительстве в середине III в. и в середине V в., и в какой мере прежняя региональная школа повлияла на архитектуру синагог. Комплекс этих взаимосвязанных вопросов ставится и решается в данной диссертации впервые. Подобного рода исследование, посвященное архитектуре Египта эллинистического, римского и ранневизантийского периодов, было сделано Ю. МакКензи («Архитектура Александрии и Египта…», 2007). Работа этого автора важна с точки зрения разработанной методологии, но также она значительно облегчает выявление влияний со стороны египетской архитектурной традиции на архитектуру Палестины начиная с греко-римского и заканчивая позднеантичным периодом. По архитектуре сирийских и ливанских регионов, которые также оказывали влияние на Палестину этих периодов, аналогичных полномасштабных монографий пока не существует, поэтому в работе используется целый ряд отдельных исследований.

Методика исследования. В диссертации используется комплексный анализ памятников, который основан на применении методов стилистического, археологического, исторического изучения памятников и архитектурных явлений. Большое значение имел метод изучения памятников в натуре, с детальной фотофиксацией. Выводы и наблюдения построены на тщательном архитектурном анализе, на сравнении исследуемых памятников с греко-римскими языческими святилищами (III в. до н.э. - III в. н.э.) и единовременными византийскими храмами (IV-VII вв.). Уделено значительное место анализу художественного образа построек.

Историография.

Архитектура синагог Палестины.

Историография по синагогам обширна и включает в себя как обобщающие монографии, так и частные исследования. Поскольку многие выводы и теории разных авторов, касающихся одних и тех же вопросов, ранее полноценно не сопоставлялись в одном ряду, значительная часть исследования связана с накопившимися в самой историографии противоречиями. Их объем и проблематика не позволяют представить все работы в одной вводной части, поэтому большинству глав предшествуют историографические разделы с освящением различных теорий. В особенности подробно в соответствующей главе рассматриваются вопросы, связанные с классификациями синагог, где и сосредоточена большая часть историографических наблюдений. Также при анализе отдельно взятых памятников и их декоративных элементов указываются работы археологов, с именами которых связано их открытие, изучение, дискуссии. В данной части диссертации представлен обзор истории открытий и изучения синагог на Святой Земле и других памятников архитектуры, которые важны для раскрытия основной проблематики. В работе приходится прибегать к тому обширному методологическому и концептуальному опыту, который был накоплен при изучении искусства позднеантичной и раннехристианской эпох, в особенности, в области междисциплинарных и межконфессиональных исследований.

История изучения синагог и других памятников монументальной архитектуры Палестины имеет давнюю традицию. Древние постройки привлекали внимание многих европейских ученых уже с конца XIX в. и продолжают интересовать мировое научное сообщество и наших дней. В палестиноведении можно выделить тактовую закономерность развития исследований: периоды активных экспедиций, раскопок и каталогизирования памятников чередуются с этапами теоретических и обобщающих исследований. Путешественники в XIX - начале XX в., такие как В. Гёрен, Г. Коль и К. Ватцингер, капитан Ч. Вилсон, К. Кондер и Г. Китченер, Э. Ренан, М. Вогуэ, Ш. Клермон-Ганно обследовали большое количество синагог и других памятников во время экспедиций по Палестине. В то время они сопрягались с большими трудностями самого разного характера. Проведение раскопок в ряде случаев было еще невозможно, и исследования базировались на археологических разведках и первых полевых наблюдениях. Многие из открытых на заре археологической эпохи памятников продолжают изучаться и сейчас, к ним возвращаются с перерывами даже на десятилетия. Однако, иные памятники к настоящему моменту уже утрачены или находятся в значительно более худшей сохранности. Поэтому обращение к ранним источникам всегда актуально.

В настоящее время раскопки в Палестине ведутся, в основном, израильскими специалистами, хотя впечатляет и степень участия европейских и американских специалистов. В самом начале научной эпохи было организовано Палестинское Исследовательское Общество. Первым его проектом стали раскопки синагоги рядом с Тверией в 1921 г. Представители многих европейских держав также имеют свои школы и институты в Палестине с давней и непрерывной научной традицией. В этом особенно преуспели Германия (Deutsches Evangelisches Institut fьr Altertumswissenschaft des Heiligen Landes) и Италия (Studium Biblicum Franciscanum). Россия также участвовала в этом процессе. Стойкий и конкурентно-способный интерес к странам Ближнего Востока, поддерживавшийся на государственном уровне, планомерные и систематичные экспедиции и публикации наших ученых (Н.П. Кондаков, А.А. Олесницкий, М.И. Ростовцев, Ф.И. Успенский, Я.И. Смирнов) позволяли находиться на уровне зарубежных школ и обладать весомым научным авторитетом. Православное Палестинское Общество, созданное при содействии императорского двора, было направлено на научно-исследовательские цели и задачи, а также на фактическое закрепление России на Святой Земле, в котором огромную роль сыграла деятельность о. Антонина Капустина. На тех местах, которые его силами и возможностями приобретались для России, были проведены раскопки, в результате которых открыты интересные археологические объекты (все в южной Палестине). Они вошли в общий корпус памятников Святой Земли и изучаются в Израиле и сейчас (лестница эпохи Маккавеев в Гефсимании, византийские и армянские мозаики на Элеоне, гробница Тавифы в Яффе, остатки ранневизантийских построек в Иерихоне, раскопки которых продолжаются в наше время под руководством Л.А. Беляева и т.д.).

Первая волна открытий, совершенных во время экспедиций, завершилась рядом публикаций, составленных самими путешественниками. Второй этап изучения был связан с тем, что эпоха экспедиций примерно с 30-х гг. XX в. сменилась планомерными раскопками. Новое поколение исследователей - Б. Багатти, Э. Сукеник, Э. Гудинаф, М. Ави-Йона, Дж. Крауфут и другие, - во многом, базировались на научном наследии предшественников, но ученые ввели в научный оборот большое число ранее неизвестного археологического материала и новых теоретических представлений. Еще обозримое на тот момент количество артефактов позволяло ученым быть более сконцентрированными на каких-то определенных объектах, благодаря чему выстраивать выводы и наблюдения было во многом проще, чем сейчас, когда количество открытий увеличилось в сотни раз. Значительная часть современной историографии развивается в русле тех вопросов, которые были поставлены более века назад. Интуитивно ученые старого поколения действительно предугадали многие выводы, к которым нынешняя наука приходит заново, через большее количество исследований и с большей убедительностью. Прежняя школа иногда может даже показаться более сильной по сравнению с нынешней. Это зачастую приводит к тому, что старые теории принимаются на веру, без верификации, и таким образом переходят из одного исследования в другое, с опорой на последний авторитет, вместо критического обращения к первому. Например, за основу даже самых последних исследований берутся реконструкции, предложенные еще Колем и Ватцингером в начале XX в. или Сукеником в 30-х гг.

Пик археологических открытий пришелся на 60-90-е гг. XX в., но и сейчас активность работ высока. Их интенсивность, несмотря на политические и экономические сложности, все возрастает. За последние десятилетия археологическое изучение позднеантичной Палестины превратило представление о ней как малозначительной провинции в понимание того, что она играла заметную роль в архитектурном развитии всего Средиземноморья и Ближнего Востока и была богата постройками нескольких конфессий. Новые открытия памятников или открытия в прежде известных - меняют многие представления об устоявшихся датировках и реконструкциях. Усвоение количества новой информации представляет трудности при ее обобщении в индивидуальных и коллективных трудах. С 70-х гг. XX в. на помощь пришли первые монументальные каталоги. Важным шагом явилось издание археологической энциклопедии по всем памятникам Израиля под редакцией М. Ави-Йоны. С 90-х гг. началось издание новой, расширенной и обновленной энциклопедии под редакцией Э. Штерна и других, которое завершилось выпуском дополнительного пятого тома в 2008 г. В этом издании объединены все последние находки, кратко изложены основные теории и библиография по каждому памятнику или сайту, что значительно упрощает и ускоряет дальнейшую работу с ними.

Синагоги удостоились нескольких работ каталогизирующего характера. Первой в их ряду оказалась двухтомная монография немецких ученых Ф. Гуттенмайстера и Г. Реега, где были собраны сведения об иудейских и самаритянских синагогах, с небольшой вводной частью. Еще не успел потерять свою научную ценность монументальный каталог синагог, составленный вскоре после этого М. Хиат. Он объединил сотни отдельных исследований и археологических отчетов; систематизированному описанию памятников и каталогу иллюстраций предшествует подробное вступление, в котором обосновывается разделение памятников по географическому признаку, анализируются предшествующие работы. Во многом, именно эта докторская диссертация, а также обновленный к началу 90-х гг. каталог синагог З. Илана, - предварили и облегчили исследования Р. Хахлили и Л. Левина в конце XX в., в которых заложено основное понимание иудейского искусства на территории Палестины и Диаспоры, раскрыта роль синагоги в ее литургическом и художественном смысле, обозначены этапы развития синагоги как общественного института, поставлены задачи для будущих исследователей. Оба автора также не раз представляли коллективные сборники статей по синагогальному искусству. Важны также сборники статей под редакцией Д. Урман (1994-1998 гг.), к отдельным из которых апеллирует текст диссертации. В вышедшей в 2007 г. монографии Д. Милсона подчеркивается еще не ушедшая в прошлое актуальность работы М. Хиат. Милсон впервые системно объединяет христианскую и иудейскую позднеантичную архитектуру Палестины (с основным акцентом на т.н. «византийских» синагогах), уделяется большое внимание точным датировкам памятников, выстраиваются на этой основе группы по хронологическому принципу, вырабатываются представления об последовательном развитии синагог. Особенно пристально исследуются влияния на синагоги со стороны ранневизантийских церквей, акцентируются те трансформации, которые происходили с архитектурными формами и деталями при переходе от одной сакральной традиции к другой. Работу сопровождает полный и удобно устроенный каталог синагог, в котором учитываются свежие археологические открытия, публикуются точные и подробные планы. Р. Хахлили и Л. Левин в последние годы («Древние синагоги - археология и искусство…», «Визуальный иудаизм в позднюю античность…», 2012-2013) издали новые монографии, которые, во многом, основываются на их предшествующих публикациях и подводят итог многолетним исследованиям. В работе Р. Хахлили объединены все данные о синагогах периода Второго Храма и позднеантичного периода на территории Палестины, представлены основные характеристики архитектурных и декоративных элементов. Отдельным разделом опубликован долгожданный отчет по раскопкам в Кационе, загадочном и важным для изучения греко-римских основ синагогального искусства месте. Автор этой книги собрала максимально полный материал по каждому затронутому вопросу, объединила информацию в стройную систему, что создает иллюзию лучшей изученности синагогального искусства, чем есть на самом деле. Пересказывая одно или несколько мнений, она не предлагает их проверки и не вступает в дискуссии. Монография Хахлили в основе своей историографична, преобладает строго археологический подход, но новых идей и анализа произведений в ней не так много.

Греко-римская стилистика синагог давно привлекала внимание исследователей. Одним из первых трудов, который остается до сих пор крайне важным для понимания процесса эллинизации иудейского искусства, была многотомная монография Э. Гудинафа («Еврейские символы в греко-римский период», 1953-1968), с монументальной аналитической базой и каталогом иллюстраций, многие из которых были опубликованы впервые. Выработанная им методология межцивилизационных сравнений и параллелей до сих пор используется в исследованиях современных ученых. Использована она и в настоящей работе, но применена не к визуальному искусству, а к архитектуре, с акцентом не на религиоведческих наблюдениях, а на исключительно искусствоведческих. В монографии Л. Левина «Эллинизм и иудаизм в античности: конфликт или слияние?» рассматривается исторический контекст, в котором происходило противоречивое слияние двух культур, начиная с эпохи эллинизма и заканчивая периодом Мишны и Талмуда. В его новой монографии, выпущенной в 2012 г. («Визуальный иудаизм в период поздней античности»), многие из этих сведений обновляются более зрелыми идеями, проводится важный водораздел между различными иерархическими структурами в иудейском обществе (патриархат, раввины и т.д.), освящаются их внутренние отношения и внешние взаимодействия с доминирующей имперской властью. Особенно важным кажется раздел под названием «Искусство и иудейская идентичность в позднюю античность», многие идеи которого в диссертации анализируются и оспариваются.

Работе Левина предшествовала крайне важная и более целостная монография его ученика С. Файна, в которой затрагиваются похожие вопросы, связанные с пониманием синагогального зодчества («Искусство и иудаизм в греко-римском мире», 2005). Автор развивает идею о том, что иудейское искусство было неотъемлемой частью огромного греко-римского мира, построенного на визуальной культуре. Адаптируя и видоизменяя художественные формы доминирующей цивилизации, иудеи образовывали «искусство меньшинства», но вполне самостоятельное. С. Файн выделяет археологические исследования Э. Сукеника, который последовательно связывал синагогальное искусство и раввинистический иудаизм, не противопоставляя визуальные артефакты и иудейские тексты, а обосновывая произведения религиозными указаниями. Труды Э. Гудинафа критикуются за чрезмерное увлечение юнгианскими идеями, которые заставляли автора искать архетипические основы в иудейском искусстве и его связь с мистическими учениями Востока, а не с иудейской литературной традицией (данное суждение во многом зависит и ракурса исследовательского внимания самого Файна, и труды Гудинафа можно трактовать и в другом ключе). Файн, возвращаясь к подобному подходу в изучении иудейского искусства, отмечает, что он был утрачен в большей части последующих работ. В своей рецензии на книгу Л. Левина Файн деликатно отмечает, что и он не видит связи между текстологическими свидетельствами и археологическим контекстом, в то время как сам автор снимает данное противоречие и последовательно доказывает связь нормативного иудаизма и синагогальной архитектуры с изобразительными мотивами в декоре. Автор отличается уравновешенным в своих пропорциях знанием в области как письменных источников, так и памятников, что приводит к очень убедительным и интересным выводам.

Большая часть синагог сосредоточена в северной Палестине, поэтому практически все работы по иудейскому искусству посвящены им, но в отдельную публикацию они пока не выделялись. В 2015 г. появилась монография С. Верлина, посвящённая синагогам только южной Палестины («Древние синагоги южной Палестины, 300-800 гг. Живя на окраине»). Автор обосновывает принципиальную разницу между архитектурным развитием южных и северных регионов Палестины. Из исследований по северным постройкам можно выделить несколько наиболее важных публикаций, в которых рассматривается одна или несколько соседних синагог. Во время первых экспедиций начала XX в. (Э. Робинсон, Коль и Ватцингер, Вилсон и др.) было открыто около десяти наиболее хорошо сохранившихся и богато декорированных синагог, каждая из которых сохраняет свою значимость для представления об общем развитии синагогальной архитектуры и поныне. Большей их части посвящены новые отдельные исследования, основанные на проведенных археологических раскопках. Так, новый импульс в изучении синагоги в Капернауме придали исследования францисканских ученых В. Корбо и С. Лоффреды («Монеты из синагоги в Капернауме», 1997), вслед за которыми к этому памятнику обратился целый ряд исследователей (подробнее в разделе по данной синагоге). Сложному скульптурному декору Капернаумской синагоги посвящены исследования Р. Амира, Й. Турнхейм (антаблементы), М. Фишера (капители). Хоразинская синагога и ее декор подробно и основательно изучаются на протяжении десятилетий археологами Еврейского Университета в Иерусалиме - З. Евина, Н. Мэй и И. Старка. Барамская синагога проанализирована в работах Р. Йакоби, Р. Амирана, Н. Авигада. М. Авиам затрагивает совершенно неразработанную проблему сполий в синагогах на примере Барама. С учетом его теорий, в диссертации вторично-используемым элементам во многих других синагогах посвящен целый раздел, который основан на концепциях, прекрасно представленных в обширной историографии по сполиям в церквях. Корпус голанских синагог, которые особенно активно реставрируются, изучается целым рядом исследователей, среди которых ведущую роль играют З. Маоз и Д. Урман. Целая группа синагог горы Мейрон и ее окрестностей (Гуш-Халав, Набратейн, Хорват-Шема) последовательно были открыты и опубликованы с подробным анализом Э. Мейерсом, хотя в его отчетах многие спорные места сглажены и потребовали более тщательной проработки. Синагога в Хорват-Сумаке подробно исследована специалистом по данному региону С. Даром. Несмотря на такое обширное число работ, до сих пор датировки и реконструкции упоминаемых синагог остаются спорными, а их архитектурная стилистика не нашла полного и достойного определения, не сопоставлена с основными тенденциями ранневизантийского искусства в целом. Стратиграфические данные часто противоречат стилистическому анализу, который разработан не так хорошо. Подробное исследование нескольких синагог (6 памятников) привело к результатам, крайне отличным от тех, что представлены в целом ряде работ. Это заставляет более внимательно пересматривать и анализировать каждый уже, казалось бы, изученный памятник.

Синагоги с мозаичным декором, изучение которого имеет свою специфику, представлены в работах Э. Сукеника (Бейт-Альфа), М. Дофана (Хамат-Тверия), З. Вайса (Сепфорис). Последний автор внес значительный вклад в понимание вопросов взаимовлияния между христианским и иудейским изобразительным искусством на примере подробного анализа памятника в Сепфорисе с наиболее развитой системой напольного декора. Две новооткрытые синагоги в Вади-Хамам и Хукок также находятся в северной Палестине и изучаются У. Либнером и Дж. Магнесс. Магнесс, помимо работы под собственным археологическим проектом, издала большое число статей, в которых опровергаются многие из общепринятых теорий относительно синагог северной Палестины (Капернаум, Хорват-Шема) и их датировок. Ее выводы, с которыми не всегда можно согласиться, оригинальны и смелы и создали стимул для изучения уже, казалось бы, известных памятников. В диссертации освящаются противоположные точки зрения различных дискуссий и высказываются собственные, основанные на стилистическом анализе памятников.

В России изучение палестинских памятников не отличается особой активностью. Выделяются работы Л.А. Беляева и Л.С. Чаковской. В «Христианских древностях» Л.А. Беляев дает краткий обзор развития палестинской археологии с упоминанием наиболее известных памятников, истории их открытия и изучения. В совместной с Мерпертом монографии автор кратко, буквально на нескольких страницах, касается и синагог. Монография Л.С. Чаковской - единственная работа на русском языке, посвященная синагогальному искусству позднеантичного периода. В ней затрагивается часть из той проблематики и тех памятников, которые находятся в центре моего исследования, в частности, особенности эллинизированной среды, в которой зарождалось синагогальное искусство, а также архитектура синагог в Хорват-Шеме, Бараме, Бейт-Альфе. В соответствующих разделах представлена дискуссия, оспаривающая датировки и архитектурные наблюдения. Но автор сам признает, что изучает синагоги в связи с другими проблемами, касающимися, в основном, изобразительного искусства и его семантики, в то время как в моем исследовании основное внимание уделяется архитектурной проблематике. В недавнее время была подготовлена к защите кандидатская диссертация К.В. Неклюдова на тему «Галилейский контекст проповеди Иисуса Христа: проблемы, сформулированные библеистикой XIX-XX вв.» (2015 год), где затрагивается ранний археологический контекст региона и те концепции, которые возникали в европейской науке благодаря его изучению. Еще одна важная публикация на русском языке, посвященная Палестине, принадлежит А.Г. Грушевому. Он касается политической и религиозной истории иудеев в период римской республики и римской империи, захватывая время первых христианских императоров и их политике относительно иудеев. В работе анализируется корпус письменных источников, что дает представление о сложном иудейском мире и той историко-культурной среде, в которой зарождались сами памятники. Набатейской культуре, религии и отчасти памятникам архитектуры, которые оказывали влияние на палестинский регион, посвящена монография И.Ш. Шифмана. К этому собранию публикаций по Палестине примыкают религиоведческие работы по иудаизму, эллинистическому миру Ближнего Востока и его влиянию на иудаизм, редкие переводы на русский иностранных авторов и отдельные статьи в Православной энциклопедии.

Греко-римская и раннехристианская архитектура, проблема синтеза традиций.

Помимо истории открытий и изучения самих синагог, важными для формирования их облика являются другие архитектурные традиции Палестины - предшествующая греко-римская и единовременная ранневизантийская. В каждой из них соединялись сложные стилистические течения, и их понимание позволяет определить происхождение отдельных приемов в синагогах или, напротив, подчеркнуть их обособленность. Иудейская архитектура уже рассматривалась в данном ракурсе в отдельных разрозненных исследованиях, но в настоящей работе обращено внимание не только на источники заимствования идей, но и на школы, в которых разрабатывались те или иные архитектурно-декоративные решения, акцентируется протяженность его использования, переход из одной конфессии в другую и т.д.

Уже в греко-римский период Палестина была перекрестком нескольких архитектурных школ: набатейсткой, сирийской, классической римской и доминировавшей в то время александрийской. Во многом эта эклектичная ситуация сформировалась в эпоху Ирода Великого, строительная деятельность которого предвосхитила расцвет полисов во II-III вв. Сосуществование различных архитектурных традиций и их взаимодействие все еще было актуально и в позднеантичный период. Интересно понять, как такая ситуация могла сохраниться после длительного перерыва в строительстве в середине III в., какие метаморфозы происходили со стилистикой в позднеантичный период при христианской власти, при смене религий, в какой мере прежняя местная традиция повлияла на архитектуру синагог. Л.С. Чаковская считает (личная беседа с автором), что период III в. характеризовался расцветом строительства в сельской местности, которое подразумевало и появление новых синагог. Небольшое их количество действительно известно. Но не является ли это как раз свидетельством общего кризиса, когда процесс урбанизации останавливается, и жители вынуждены покидать крупные города? Тсафрир и Фостер, отмечая приток населения в Бейт-Шеан во II в., указывают на спад архитектурной деятельности в городе в середине III в. в результате кризиса и активизацию в конце этого же века, хотя это относительное наблюдение, так как в подобном же масштабе строительство уже больше никогда не возобновлялось. У. Либнер, крупнейший специалист по динамике населения в Палестине позднеантичного периода, также отмечает, что в III и даже в IV в. многие поселения на севере страны были опустошены: «Этот феномен, не упоминаемый в исторических источниках и едва известный в предыдущих археологических исследованиях, важен для нашего понимания демографии Галилеи и процесса ее заселения в позднеантичный период».

Хотя лишь небольшое число синагог датируются точно, вероятнее всего, пик их строительства пришёлся на IV-V вв. Интенсивность же христианской строительной деятельности возрастает к концу V в. и расцветает в VI в. Все сведения о более ранних церковных строениях на территории северной Палестины - легендарны и гипотетичны. По теории З. Сафрая, которую он доказывает многочисленными археологическими и историческими сведениями, в середине V в. снова наступил строительный кризис. Автор так и называет свою монографию, посвященную этому периоду - «Упущенный век».

Из общих работ по византийскому искусству известно, что стилистика северно-палестинских храмов во многом зависела от более влиятельных иорданской, сирийской и египетской школ, то есть строилась на синтезе более сильных региональных традиций. Последние исследования показывают, что даже такие незначительные на общем фоне христианские памятники, как церкви северной Палестине, отражали важные архитектурные изменения. Все же, учет процессов позднеантичного зодчества региона в целом и сложения церковной архитектуры представляется важным, что предполагает и обращение к публикациям по греко-римской и ранневизантийской архитектуре Палестины.

Библиография в этих областях, сложно отделимая от изучения соседней Арабии, Ливана, Сирии и даже Египта, - огромна. Даже краткое освящение исследований по святилищам и церквям Палестины рискует оказаться более масштабным, чем раздел по синагогам, поэтому мы вынуждены ограничиться только самыми главными публикациями, причем в основном теми, которые освещают проблематику синтеза традиций и взаимовлияний.

В области религиоведения и истории аналогичная проблематика созрела значительно раньше, чем в искусствоведении. Уже сложившиеся теории и идеи наиболее крупных религиоведов и историков (М. Элиаде, Ф. Кюмон, Э.Р. Доддс, Дж. МакМаллен, Дж. Фрезер, А. Ли, П. Фридландер) крайне важны методики работы с художественными и архитектурными произведениями. Еще в начале XX в. появились предтечи современных междисциплинарных исследований. В работе по историографии по общей истории Церкви Л.Г. Хрушкова отмечает: «В начале XX в. появляется новое важное понятие - «христианская античность». Оно отражает понимание раннего христианства как органической части античной эпохи, в противоположность концепции Вильперта, которая, в сущности лишила христианскую культуру ее подлинных корней. Венский археолог Людвиг Бруно фон Зибель (1846-1929) опубликовал двухтомный труд «Христианская античность»». В трудах К. Краэлинга и Г. Батлера, совершивших несколько экспедиций на Ближний Восток (Арабия, Сирия), греко-римская и раннехристианская архитектура рассматривались совместно. Многие израильские ученые занимались и занимаются одновременно несколькими эпохами. Так, М. Ави-Йона, А. Овадиа составили монументальные каталоги и христианских храмов, и греко-римских святилищ, и элементов мозаичного и скульптурного декора. Однако, они избегали делать широкие и обобщающие выводы, ставя основной целью своих работ максимальный сбор материала по заявленной тематике. Настоящий прорыв совершила Дж. МакКензи, которая в монографиях по архитектуре Египта и Петры последовательно и методично объединила эллинистическую, римскую и ранневизантийскую эпохи.

В настоящее время межрелигиозной проблематике посвящено целое научное направление в европейской науке. Признано, что взаимодействие и столкновение религий лежали в основе формирования ранневизантийской архитектуры Ближнего Востока. На эту тему проведено множество симпозиумов, изданы сборники статей. Наиболее важные из них для данной диссертации можно разделить на отдельные направления.

Значительная часть исследований посвящена разным аспектам такого явления, как межрелигиозное переосвящение сакральных построек. Чаще всего оно изучается на примере перестроек языческих святилищ в христианские храмы, которые происходили повсеместно в Средиземноморье и на Ближнем Востоке, хотя и не носили массово-насильственный характер, как было принято считать ранее. В синагогальной архитектуре аналогичных примеров немного, они упоминаются в небольших разделах (Сафрай) или статьях, но лишь кратко. Одни из наиболее полных публикаций, в которых рассматриваются различные примеры переосвящений святилищ в церкви, - это сборники статей под редакцией Дж. Хахна, Н. Кристи, М. Хиат, В. Баудена и т.д. Весь этот богатый исследовательский опыт помогает вывести исследование аналогичных случаев в иудейской архитектуре на другой уровень понимания.

Вопрос использования сполий в синагогах не имеет пока достойного освящения в историографии. Кроме краткого раздела в монографии Хахлили, а также отдельных упоминаний по конкретным памятникам - обобщающих и концептуально развитых исследований нет. Вопрос вторично использованных деталей плотно связан с проблемами визуальных образов в синагогах и иконоклазма. Но в диссертации ставится акцент на архитектурно-декоративном контексте данного явления, который прекрасно разработан на примере христианской архитектуры. Чаще всего сполии были греко-римского происхождения и играли определенную стилистическую роль. Это направление прекрасно разработано в европейской науке на примере раннехристианских базилик (Х. Саради, Б. Бит, Б. Брэнк и многие другие).

Локально затрагивается проблема влияния на позднеантичную архитектуру зданий философских школ, которые по своим функциям были близки с бейт-мидращами и даже бейт-кнессетами. Эти исследования особенно значимы в свете изучения т.н. «византийских» синагог. Довольно хорошо описаны школы Прокла и Ямвлиха в Афинах, и также т.н. нео-пифагорейская подземная базилика рядом с Порта Маджорой в Риме. В отдельных городах Империи философские школы поддерживали свое существование на протяжении всего позднеантичного периода, до тех пор пока в соответствии с законодательными указами Феодосия и Юстиниана они наряду со святилищами не были закрыты. Именно с этого периода начинается наиболее оригинальный для ранневизантийского зодчества период: «к VI в., когда характер ведущих художественных явлений обозначился вполне определенно, оригинальность, принципиальная отличность новых построек от античных образцов отчетливо разграничили уходящее в прошлое зодчество и начинающую тысячелетний путь развития византийскую архитектуру».

Для выявления характера греко-римского влияния на северо-палестинскую архитектуру синагог важно учитывать теорию, которая наиболее подробно развита в двух монографиях Дж. МакКензи, хотя появилась задолго до нее, о существовании в Александрии мощной архитектурной школы. Ее приемы распространились на территории почти всей римско-византийской империи, вплоть до Рима, Малой Азии и Сирии. Эта «александрийская» теория в некоторой степени уравновешивает прежнее представление о Риме и Константинополе как об основных источниках идей в позднеантичный период, в течение которого действовало несколько конкурирующих сил с давней традицией. К ним, помимо Александрии, также следует отнести восточно-эллинистический центр, находившийся, скорее всего, в Антиохии или в другой крупной столице сирийско-месопотамского округа, но пока он не удостоился столь же масштабного исследования, что усложняет выявление последовательных влияний на Палестину именно с сирийской стороны. Для этой цели приходится опираться на несколько отдельных монографий. Парфянское искусство римской эпохи рассматривается в монографиях Д. Шлюмберже, Г. Кошеленко, В. Гражетски. Помимо уже упомянутых работ Овадиа и Турнхейм, ряд статей и несколько монографий А. Сегала, в том числе вышедшая в 2008 г., посвящены глубокому анализу сакральной архитектуры Ближнего Востока римского периода, с особенным вниманием к памятникам Палестины. По ранневизантийской Сирии существует обширнейшая библиография, включающая работы Х. Батлера, Ж. Лассуса, Ж. Чаленко, И. Пены, Ж.-П. Содини и других.

По аналогии с каталогами по синагогальным памятникам были большая часть известных христианских храмов Палестины была объединена в монументальном труде А. Овадиа в 80-х гг. XX в. Он собрал около 200 построек, описал их по основным характеристикам и составил статистические таблицы. Его работа с основательными выводами уже почти ушла в прошлое, требуя исправлений и дополнений новыми открытиями, но полного нового корпуса ранневизантийских храмов Палестины пока не появилось, хотя по иорданским памятникам такой каталог, основанный на трудах М. Пиччирилло, уже выпущен в свет А. Мишель.

Интенсивность работ в области церковной археологии впечатляет. Ведутся постоянные археологические разведки и раскопки, которые обновляют старые данные новыми открытиями. На их основе созданы монографии, среди которых для данной диссертации представляются ценными работы В. Тсафериса по церкви в Курси, Й. Хиршвельда - по базилике в Тверии на горе Береники, по монастырям Иудеи и Самарии, польских и американских ученых - по базиликам в Иппосе-Суссите (далее - Суссита) и другие. Результаты многолетних раскопок на территории Самарии и Иудеи опубликованы в прекрасном четырех-томном издании под названием «Христиане и христианство», над продолжением которого работает целая группа археологов. Авторы немногочисленных обобщающих исследований - М. Тайлор, Й. Патрик, В. Тсаферис, Й. Тсафрир - обладают серьезным археологическим опытом, и их выводы оказываются важными для понимания развития архитектуры на гораздо более обширном пространстве, чем Палестина. Общие наблюдения по стилистике ранневизантийской архитектуры Палестины можно найти в обобщающих всю ранневизантийскую архитектуру публикациях Р. Краутхаймера, К. Манго, Р. Мильбруна, А.Л. Якобсона. Хотя они опираются на уже устаревшие данные и рассматривают только наиболее значимые памятники (Кесария Приморская, Тверия, Суссита, Курси, Табха), - во многом их наблюдения остаются ценными.

Некоторые работы по византинистике, не связанные напрямую с Палестиной, важны для понимания генезиса архитектуры синагог. Следует учитывать, что все известные синагоги имеют форму базилики или близкую к ней, поэтому отчасти, исследования происхождения раннехристианской базилики, могут быть отнесены и к синагогам. Среди многочисленных работ по-прежнему наиболее влиятельными остаются исследования Дж. Ворд-Перкинса, Р. Краутхаймера, А. Орландоса. В них синагоги упоминаются лишь в качестве одного из возможных источников формирования церквей, но подробно анализируются типы римских базилик и их трансформация в позднеантичный период. Работа Орландоса до сих пор представляет собой наиболее полный анализ региональных особенностей церквей-базилик.

Еще одно направление исследований - это проблема влияния ветхозаветной религии на христианство, что проясняет аналогичные влияния на иудейскую архитектуру позднеантичного периода. Как писал А.В. Карташев, христианство по своим «культурно-историческим прецедентам есть слияние двух течений: семитического и эллинистического». Но синтез, который соединил оба эти истока, был радикальным, преображающим для них, а не «механической амальгамой». Подобный процесс можно проследить и в богословии, и в архитектуре: о слиянии двух культур в еще дохристианский период написано немало исследований, о развитии этого же синтеза внутри христианской культуры написано значительно меньше. Семитическое течение подразумевало ветхозаветное, и выражалось в виде прочной памяти об Иерусалимском Храме, который послужил символической основой для раннехристианских построек. К данной традиции обращаются при разработке и трактовке храмового пространства такие историки и богословы как Евсевий Памфил, Прокопий Кесарийский, Максим Исповедник.

Открытие греко-римских святилищ и ранневизантийских церквей Палестины имеет свою обширную историографию. Данные памятники известны в европейской научной среде гораздо лучше, чем синагоги. История изучения церковного искусства продолжительна и включает в себя сложные перипетии и постепенную выработку научного подхода из сугубо религиозного. Исследования же синагог начались сравнительно недавно (чуть более века) и проходили с разной степенью интенсивности. Изначально они привлекли внимание европейских ученых за счет своего необычного изобразительного ряда (Дура-Европос, Бейт-Альфа), не встречавшегося в церковных памятниках. Долгое время их изучение подпитывалось целью опровергнуть представление об аниконизме еврейского искусства и видением синагог лишь как прототипов для христианских храмов, но не как самодостаточного явления, с комплексом сложных архитектурно-декоративных решений. В настоящее время визуальное (мозаичное и фресковое) искусство синагог, их роль как религиозного и социального института изучены в достаточной мере полно, чего нельзя сказать об их архитектуре, скульптурном декоре и стилистике. В данной работе формулируются новые представления и теории о развитии и тенденциях монументального иудейского зодчества, которые подчеркивают его художественную самоидентификацию и ставят в один ряд с раннехристианским искусством. Многочисленные вопросы, связанные с определением архитектурной стилистики синагог, с формированием их сакрального образа не только за счет изобразительных средств, но и скульптурных, пластических ставятся и решаются в данной работе, хотя их объем невероятно велик и едва ли может быть охвачен и в более монументальных трудах.