Греческая мифология

Начал он петь, и прелестный за лирою следовал голос.

Вечноживущих богов воспевал он и темную землю, --

Как и когда родились и кому какой жребий достался.

Первой между богинями он Мнемосину восславил,

Матерь божественных муз: то она вдохновляла Гермеса...

... Неукротимой любовью душа разгорелася Феба,

И, обратившись к Гермесу, слова он крылатые молвил:

«О скоторез, трудолюбец, искусник, товарищ пирушки,

Всех пятьдесят бы коров подарить тебе можно за это!

Мирно отныне с тобою, я думаю, мы разойдемся.

Вот что, однако, скажи мне, о Майи сын многохитрый:

Дивные эти деянья тебе от рожденья ль присущи,

Либо же кто из бессмертных иль смертных

блистательным этим

Даром тебя одарил, обучив богогласному пенью?

Слушаю я этот дивный, доселе неслыханный голос, --

Нет, никогда не владел тем искусством никто ни из

смертных,

Ни из бессмертных богов, в Олимпийских чертогах

живущих,

Кроме тебя одного, сын Зевса и Майи, воришка!

Что за искусство? Откуда забвенье забот с ним

приходит?

Как научиться ему? Три вещи дает оно сразу:

Светлую радостность духа, любовь и сон благодатный.

Сопровождаю я сам и божественных Муз олимпийских,

Дело же их -- хороводы и песенный строй знаменитый,

Пышно цветущие песни и страстные флейт переливы.

Но никогда ни к чему еще сердце мое не лежало

Больше, чем к этим деяньям искусным, явленным тобою.

Сын Кронидов, игре превосходной твоей удивляюсь!

Хоть невелик ты, но что за прекрасные знаешь ты вещи!

Сядь же, голубчик, и слово послушай того, кто постарше.

Ныне же славу великую ты меж бессмертных получишь, --

Верно тебе говорю я, -- и сам ты, и мать твоя также.

Этим тебе я клянуся кизиловым дротиком крепким:

Славным тебя и богатым я сделаю между богами,

Пышных даров надарю и ни в чем никогда не надую!»

Речью лукавою Фебу Гермес отвечал многославный:

«Как осторожно меня ты пытаешь! А мне бы завидно

Не было вовсе, когда бы искусство мое изучил ты.

Нынче ж узнаешь. Желаю тебе от души угодить я

Словом своим и советом: ведь все тебе ведомо точно,

Ибо на первом ты месте сидишь близ богов

всеблаженных,

Смелый душой и могучий. И любит тебя не напрасно

Зевс-промыслитель. По праву так много даров и почета

Ты от него получил. Говорят, прорицать ты умеешь

С голоса Зевса-отца: ведь все прорицанья от Зевса.

Ныне ж и сам я узнал хорошо, до чего ты всеведущ.

Выбор свободный тебе -- обучаться, чему пожелаешь.

Так как, однако, желаешь душой на кифаре играть ты, --

Пой и играй на кифаре и праздник устраивай пышный,

В дар ее взяв от меня. Ты же, друг, дай мне славу за это...

... Сын многославный Кронида, тебе отдаю эту лиру!

Мы же на пастбищах этой горы и равнины привольной

Будем пасти, Дальновержец, коров, обитательниц поля.

И в изобилии станут коровы, сопрягшись с быками,

Нам и бычков и телушек рожать. А тебе не годится,

Как бы о выгоде ты ни заботился, гневаться слишком!»

Так говоря, протянул он кифару. И Феб ее принял.

Сам же Гермесу вручил он блистающий бич свой и отдал

Стадо коровье в подарок...

... И радость взяла промыслителя-Зевса.

Дружбу меж ними возжег он. И с этого времени крепко

И нерушимо навеки Гермес возлюбил Летоида,

Милую дав Дальновержцу кифару как знаменье дружбы...

... Сам же Гермес изобрел уж искусство премудрости

новой:

Тотчас создал далеко разносящийся голос свирелей.

И обратился к Гермесу тогда Летоид со словами:

«Очень боюсь я, сын Майи, вожатый, на выдумки

хитрый,

Как бы кифары моей не стянул ты и гнутого лука,

Ибо в удел тебе Зевсом дано всевозможные мены

Производить между смертных людей на земле

многодарной.

Если б, однако, великою клятвой богов поклялся ты, --

Либо кивком головы, либо Стикса могучей водою, --

Все бы тогда мне приятным и милым ты сделал для

сердца».

И головою кивнул знаменитый Гермес, обещаясь

Не воровать никогда ничего из имущества Феба,

Не приближаться и к прочным палатам его. И ответно

Клятву в союзе и дружбе принес Аполлон

дальнострельный

В том, что милее не будет ему ни один из бессмертных, --

Ни человек, от Кронида рожденный, ни бог.

«Превосходным

Будешь посредником ты у меня меж людьми и богами,

Веры достойным моей и почтенным. Поздней тебе дам я

Посох прекрасный богатства и счастья -- трилистный из

злата.

Будет тебя этот посох повсюду хранить невредимым,

Все указуя дороги к хорошим словам и деяньям,

Сколько бы я их ни знал по внушению вещему Зевса...

... Это возьми ты, сын Майи, и стадо коров криворогих.

На попеченье прими лошадей и выносливых мулов...

... Огненноокие львы, белоклыкие вепри, собаки,

Овцы, сколько бы их на земле ни кормилось широкой, --

Четвероногие все да пребудут под властью Гермеса!

Быть лишь ему одному посланцом безупречным к Аиду.

Дар принесет он немалый, хоть сам одарен и не будет».

Так возлюбил Дальновержец Гермеса, рожденного

Майей,

Всяческой дружбой. А прелесть придал их союзу

Кронион.

Дело имеет Гермес и с людьми, и со всеми богами.

Пользы кому-либо мало дает, но морочит усердно

Смертных людей племена, укрываемый черною ночью.

Радуйся также и ты, сын Зевса-владыки и Майи!

Ныне ж тебя помянув, я к песне другой приступаю.

(Печатается по тексту. О происхождении богов.М., 1990. С. 235-250).

Размещено на Allbest.ru