В период Тан наступил решающий перелом в отношении даосизма к монашеству и установка "ухода от семьи" ("чу цзя") сменила прежнюю тенденцию к спасению, обретаемому в кругу семьи ("цзай цзя") или в результате индивидуального отшельничества (но это не необходимо для отшельничества, для высшего духовенства вступление в брак было обязательным условием, так как их титул передавался только по наследству).

VII--XII вв. характеризовался также ростом покровительства даосизму со стороны императорского двора, причем сказанное справедливо не только для танского периода, когда династия официально объявила о своем происхождении от Лао-цзы, а при воцарении использовала мессианские представления о Лао-цзы -- помошнике государей и его мироупорядывающем посланце из рода Ли, но и для сунского периода (960-- 1279 гг.), особенно для Северной Сун (960--1127 гг.), императоры которой (прежде всего Чжэнь-цзун, 998--1023 гг., и Хуэй-цзун, (1101--1125 гг.) были горячими приверженцами даосизма.

В 845 г. по даосской инициативе, поддержанной конфуцианцами, начались крупномасштабные гонения на буддизм, приведшие к подрыву экономического влияния сангхи и положившие конец периоду расцвета буддизма в Китае.

Таким образом, даосизм представляет собой идеологическое образование с полиморфной структурой, включающей в себя религиозную доктрину и литургико-ритуальную практику, философско-рефлексивный уровень и психофизиотехнику достижения определенных измененных состояний психики (с включением трансформации определенных физиологических параметров).

Вместе с тем эти уровни функционирования традиции находятся в постоянном взаимодействии. Именно игнорирование полиморфизма даосизма обусловило методологически.

Общая характеристика даосского учения.

В индийских религиозно-философских системах предметом философии выступала психология, что вытекало из природы носителя философского знания в Индии - монаха-аскета и его ценностной установки на мокшу (освобождение, нирвану).

В Китае же на ранних этапах становления философии носителем философского знания выступали ученые мужи ("ши"). Даосские тексты не содержат разработанной системы логической аргументации. "Дао-дэ цзин", как текст откровения излагает, а не доказывает. Типологически даосские тексты класса "Дао-дэ цзина" соответствуют идеологическому синкретизму и философскому символизму "Упанишад" в Индии и текстам досократиков в Древней Греции. Психотехника не выполняет функции поставщика сырого материала для философствования (как в Индии). Но это не мешает даосизму обладать достаточно развитой эмпирической психотехникой, то есть набором средств и приемов для достижения определенныых измененных состояний психики, оценивающихся в качестве совершенных, просветленных.

Поскольку высшая цель даосизма - бессмертие не могло трактоваться как только некое психическое состояние, даосская религиозная практика включала в себя два компонента: упражнения для тела и упражнения для духа. Первоначально существовала техника достижения экстатических состояний, описываемая метафорой полета. С другой стороны существовали верования в возможность бесконечного земного продления жизни посредством диетических ограничений и выполнением определенного комплекса упражнений.

На рубеже эпохи Чжань-го (IV-III вв. до н. э.) обе эти тенденции приходят в контакт. Из них впоследствии и развились внутренняя и внешняя (лабораторная) алхимии.

Даосизм, как идеологическое направление может рассматриваться в качестве сложного образования, включающего в себя религиозную философию, религиозную доктрину и психофизиотехнику, к которой непосредственно примыкает культовая ритуальная практика. Данные уровни четко не разграничены ни на уровне макроструктуры всего даосского учения, ни на уровне микроструктуры отдельного формообразующего элемента этого целого.

Цивилизация старого Китая уже ушла в прошлое. Но ее мудрость, вобравшая в себя опыт духовных исканий и подвижничества сотен поколений, не умерла и не может умереть. Даосизм, как часть и, может быть, самая важная часть этой мудрости, не потерял своей жизненности и сегодня. Заветы древних даосов обращены к каждому, кто желает познать загадку истоков всего происходящего, кто не удовлетворяется условностями цивилизаций, морали, идеологий, но ищет истинно великое и вечное, кто имеет мужество отказаться от мелочных приобретений ради того, чтобы вместить в себя весь мир.

ДЖАЙНИЗМ

Одна из наиболее организованных и влиятельных религий Индии, получившая свое название по имени ее основателя Джины Махавиры. За свою долгую историю джайнизм создал значительную литературу на пракрите, санскрите и новоиндийских языках, которая, помимо канонических текстов и комментариев к ним, включает трактаты по логике и эпистемологии, политике и праву, грамматике и поэтике, а также эпическую и дидактическую поэзию и гимнографию.

Джайнизм возник в 5 в. до н.э. в шраманский период индийской цивилизации на северо-востоке Индии (Магадха, совр. Бихар) как община последователей Джины, который реформировал орден Паршвы, добавив к его предписаниям практику исповеди и, вероятно под влиянием адживиков, дополнительный обет наготы и вегетарианский ригоризм. Ему же принадлежало установление практической доктрины в виде «философии действия», противостоявшей распространенному в его время фатализму, и разработка пути освобождения через невреждение-ненасилие (ахимса) и другие обеты. Кроме того, Джина осуществил распределение организации своих последователей - как мужчин, так и женщин - на монашескую и мирскую общины, которые делились на группы, возглавляемые руководителями (ганадхары), первым из которых был Гаутама Индрабхути.

К общине вскоре примкнули многие аристократы и даже царь Магадхи Бимбисара. Из Магадхи новое учение распространилось на запад и на юг. В 3 в. до н.э. состоялся первый джайнский собор (в Паталипутре), посвященный хранению и передаче авторитетных текстов. Одновременно произошел первый раскол: часть групп последовала за великим эрудитом Бхадрабаху и отправилась на юг. О влиянии джайнизма свидетельствует уже то, что основатель династии Маурьев Чандрагупта I, следуя примеру Бхадрабаху, завершил свои дни голодовкой. В 1 в. оформилась основная схизма: появились шветамбары («одетые в белое») и дигамбары («одетые странами света»), каждая из сект настаивала на том, что именно она является аутентичным наследником Джины и ганадхаров. В 1-2 вв. Умасвати кодифицировал как религиозное, так и собственно философское наследие всего джайнизма в Таттвартхадхигама-сутре.

В 5 в. состоялся собор шветамбаров в Валабхи (Гуджарат), после которого рукописи авторитетных текстов были канонизированы. Как и буддийский канон (Трипитака), джайнское собрание канонических текстов стало результатом многовековой трансляции (передачи). Основные вехи этой трансляции связаны с первыми последователями основателя учения, затем с деятельностью первых кодификаторов устного собрания текстов на соборе в Паталипутре, с хранением и передачей текстов монахами-рецитаторами (вачака), о которых свидетельствуют надписи первых веков новой эры и, наконец, с письменной фиксацией текстов на джайнском пракрите. Датировка текстов джайнского канона, пополнявшегося во все эти периоды, существенно колеблется. В канон шветамбаров входят: 12 анг (основные «члены»), 12 упанг (дополнительные «члены»), 10 пракирна-сутр («фрагменты»), 6 чхеда-сутр («дисциплинарные» сутры), 2 отдельных текста и 4 муля-сутр («корневые сутры»), но актуально шветамбары признают от 45 до 50 канонических текстов. Среди них наибольшее значение имеют Сутра-кританга и Стхананга-сутра, оба отдельных текста Нанди-сутра и Ануйогадвара-сутра и из муля-сутр - Уттарадхьяяна-сутра, в которых излагаются взгляды как самих джайнов, так и адживиков, буддистов и брахманистов. Сутра-кританга, предназначенная для ограждения джайнов от ложных взглядов, является важнейшим после текстов Палийского канона источником по начальному периоду индийской философии, воззрениям на карму и сансару. Дигамбары считают, что вся линия трансляции учения через прямых последователей Джины давно оборвалась, и признают в качестве канона «четыре веды». Среди них третья - Дравьянуйога - включает философские сочинения Кундакунды, Самантабхадры, а также Таттвартхадхигама-сутру (с толкованиями).

С 6-7 вв. под влиянием индуизма начинается активное строительство храмов. Архитектурные памятники свидетельствуют о значительном распространении джайнизма в Гуджарате и в Центральной Индии (наиболее яркие свидетельства - комплексы в Шравана Белаголе и Айхоле); джайнизм стал весьма популярен и на юге - в Карнатаке и Тамилнаде. Хотя в 10-12 вв. индуисты серьезно потеснили джайнов в южных регионах, джайнизм продолжал удерживать здесь свои позиции. В отличие от буддизма, он не был «устранен» и после мусульманского вторжения и позднее нашел способы адаптации к правлению Моголов. В настоящее время шветамбары удерживают хорошие позиции на севере, дигамбары - на юге.

Предание джайнизма «записывается» как единство «трех сокровищ» (триратна) - правильных воззрений, познания и поведения. Правильные воззрения предполагают взгляд на мир как реальную (джайнам не свойствен иллюзионизм) множественность активных духовных субстанций (дживы), которые в своем истинном состоянии наделены всеведением и всемогуществом, но каким-то образом подвержены притокам тонкой кармической материи (асравы), обусловливающей их «закабаление» (бандха). Они населяют три мировых региона - инфернальный, земной и небесный (в зависимости от их прежних действий), которые возрождаются и разрушаются в бесчисленные мировые периоды и нуждаются в больших усилиях для восстановления своего аутентичного состояния. Борьба с кармами посредством особых упражнений, созерцательной практики и сурового аскетизма составляет сотериологию (учение о спасении). Различие между мирянами и монахами заключается в том, что вторым доступны завершающие этапы религии самоспасения, тогда как первым - лишь начальные ее стадии. В этом джайнизм обнаруживает значительное сходство с классическим буддизмом и отличается от более демократичного буддизма махаяны. Однако с последним его сближает включение в сотериологию, под влиянием индуизма, храмового культа (пуджа) и почитание героев-тиртханкаров («создатели брода через океан сансары»).

Миряне и монахи начинают с выполнения пяти «великих обетов» (махаврата): воздержания от нанесения вреда любым живым существам, от лжи, воровства, нецеломудрия и принятия излишних даров. Дополнительным обетом является воздержание от питания в ночное время (ради все того же невреждения), а также еще три «усиливающих обета» и четыре «обета дисциплины», завершающихся обетом благотворительности (прежде всего - поддержкой монашеской общины). Чтобы еще дальше продвинуться в борьбе с кармами, миряне могут совершать паломничества, заниматься медитацией, соблюдать дважды в месяц посты и приносить покаяние (хотя бы в сезон дождей). Идеальным завершением жизни джайнского мирянина считалась смерть в результате поста. Ответственность за джайнские общины несут упадхьяи - знатоки авторитетных текстов и ачарьи - духовные наставники.

Посвящение в монахи происходит после четырехмесячного испытательного срока; жизнь монаха детально регламентирована (определенные части суток выделены для сбора милостыни, учебы, сна и медитации), как и правила принятия пищи, а также исповеди.

Джайнская философия. Первые ее прецеденты восходят уже к самому Джине. Ему принадлежала бесспорная заслуга противодействия модным в его эпоху детерминизму и фатализму, а также самой начальной разработки «контекстной» концепции истины. «Старцу» Бхадрабаху джайнизм обязан разработкой 10-членного силлогизма, который на деле является моделью диалектического дискурса. В текстах же, позднее вошедших в канон шветамбаров, представлена категориальная система из субстанции, качества и проявления (Уттарадхьяяна 28).

Дигамабар Кундакунда (1-2 вв.) разрабатывал систему категорий и, отдельно, пять субстанций (джива-душа, дхарма и адхарма - условия движения и покоя, пудгала-материя, акаша-пространство), а также методологию - учение о контекстности истины. Его ученик Умасвати кодифицировал основоположения философии джайнизма в Таттвартхадхигама-сутре и составил комментарий Бхашью.

Джайнская схоластика представлена многочисленными комментариями (как прозаическими, так и стихотворными) к сочинениям Кундакунды и Умасвати, текстам шветамбарского и дигамбарского канонов, специальными трактатами и компендиумами на джайнском пракрите и санскрите. Наиболее авторитетные дигамбарские комментарии сутр Умасвати - Сарвартхасиддхи Пуджьяпады (6 в.), и Гандхахастимахабхашья Самантабхадры (7 в.), вступительная часть которого Аптамиманса была посвящена разработке логики сьядвада. Акаланка (7 в.) комментировал и Умасвати и Самантабхадру, составив также три трактата по логике. Сиддхасена Дивакара (с 4 до 8 вв.), комментировавший сутры Умасвати, применил методологию анэкантавады к описанию субстанций, качеств и проявлений и написал трактат Ньяяватара, где систематизировал источники знания. Шветамбару Харибхадре (8 в.), помимо многочисленных трактатов и комментариев (в том числе даже к Прамана-самуччае основателя буддийской школы логики Дигнаги), принадлежит первый в истории индийской философии компендиум Шаддаршанасамуччая, в котором джайнизм излагается наряду с другими основными системами того времени (позднее его примеру последуют Раджашекхара и ряд других авторов, излагавших «шесть систем»). Видьянанда (9 в.), защищавший джайнизм от мимансака Кумарила Бхатты, комментировал и Умасвати и Акаланку, составив также несколько трактатов по теории познания. Дигамбар Немичандра (9 в.) известен двумя стихотворными трактатами: в краткой Дравьясанграхе исследуется основные субстанциальные системы - душа и не-душа, освобождение, его условия и причины; в подробных калькуляциях и дескрипциях тысячестишья Панчасанграхи - учение о душе, кармическая материя, космология и натурфилософия, а также природа и типология знания. Джиначандра Гани (10-11 вв.) известен трактатом Навататтва-пракарана, где исследуются 9 категорий, список которых дополняет перечень Умасвати. Энциклопедисту Хемачандре (12 в.) принадлежал трактат по источникам знания Праманамиманса. Его тридцатистишье Аньяйогавьяваччхедика послужило основой для знаменитого толкования Сьядвадаманджари Маллишены (13 в.), где с позиции джайнского «срединного пути» в познании подвергаются критике «крайние» системы, вроде буддийской шуньявады. Одна из завершающих фигур классической джайнской философии - Гунаратна (15 в.) с его комментарием к компендиуму Харибхадры Таттварахасья.

В отличие от других индийских систем, джайнская философия выясняет не столько вопрос о том, какие источники знания (праманы) следует считать «атомарными», а какие вторичными, сколько дифференциацию непосредственных и опосредованных способов познания мира. Умасвати (I.9-12) различает пять источников знания, которые имеют мало общего с брахманистскими: «мысль» (мати), «свидетельство» (шрута), «ясновидение» (авадхи), «телепатия» (манахпарьяя) и «всеведение» (кевала), из которых опосредованные - первые два, непосредственные - остальные три. В «мысль» включаются чувственное восприятие и умозаключение, четко различавшиеся брахманистами и буддистами (I.13). В отличие от двух последних, три первых средства познания могут быть ошибочными (I.32-33). Все они различаются по своему диапазону: два опосредованных фиксируют все субстанции, но не все их проявления; «ясновидение» - также и проявления, наделенные цвето-формой; «телепатия» - также и сами познания, достигаемые «ясновидением»; «всеведение» - все проявления всех субстанций (I.27-30).

Джайнская логика представлена в систематизации семи реальных способов познания действительности (найя). Джайнская концепция контекстности истины - анэкантавада («учение о неоднозначности») направлена против абсолютизации какого-либо одного аспекта вещей. Результатом этой познавательной терапии является модель сьяд-вада, позволяющая строить предикации с «квантором ограничительности» в семи позициях, а именно в некотором смысле : 1) A ecть Х; 2) А есть не-Х; 3) А есть Х и не-Х; 4) А неописуемо; 5) А есть Х и неописуемо; 6) А есть не-Х и неописуемо; 7) А есть Х и не-Х и неописуемо. Примером может служить кувшин, коему в определенном контексте можно приписать вечность, в другом эфемерность, в третьем и то и другое и т.д. Особенностью джайнского подхода (он отражен уже в древней притче о слепцах, каждый из которых отождествлял слона с одной из его частей) является убеждение в том, что контекстность предикаций зависит не от нашего интеллекта, но от многоконтекстности самой действительности.

Джайны придерживаются двух различных систем категорий: чисто онтологической (субстанции, качества, проявления) и космологическо-сотериологической. Вторая «записывается» неодинаково, и Умасвати насчитывает их 7: джива, не-душа - аджива (дхарма и адхарма - условия движения и покоя, акаша-пространство, пудгала-материя, иногда также время-кала), асрава, бандха, самвара, нирджара, мокша (I.4, V.1). Другие, например Джиначандра Гани, увеличивали список до 9, добавив еще «заслугу» (пунья) и «порок» (папа) - каналы асравы.

Особенности джайнской сотериологии связаны в первую очередь с тем, что карма, от которой призвана освободиться душа, мыслится более «материально», чем у брахманистов и буддистов. Это - тончайшая материя, образующая одно из «тел» души, которая растет в результате постоянного притока новых карм. Джайнский путь к освобождению связан с поэтапным прекращением течения этого притока, а затем с разрушением самого его условия - «кармического тела».

Конфуцианство

Конфуций (Кун-цзы, 551479г. До н. э.) родился и жил в эпоху больших социальных и политических потрясений, когда чжоуский Китай находился в состоянии тяжелого внутреннего кризиса. Власть чжоуского правителя - вана давно ослабла, Разрушались патриархально-родовые нормы, в междоусобицах гибла родовая аристократия. Крушение древних устоев семейно-планового быта, междоусобные распри, продажность и алчность чиновников, бедствия и страдания простого народа - все это вызывало резкую критику ревнителей старины. Выступив с критикой своего века и высока ставя века минувшие, Конфуций на основе этого противопоставления создал свой идеал совершенного человека изюнь-цзы. Высоко моральный цзюнь-цзы должен был обладать двумя важнейшими в его представлении достоинствами: гуманностью и чувством долга. Гуманность (жень) включало в себя скромность, сдержанность, достоинство, бескорыстие, любовь к людям и т. п. Жень - это почти недосягаемый идеал, совокупность совершенств, которыми обладали лишь древние. Из современников он считал гуманным лишь себя и своего любимого ученика Янь Хуэя. Однако для настоящего цзюнь-цзы одной гуманности было недостаточно. Он должен был обладать еще одним важным качеством - чувством долга. Долг - это моральное обязательство, которое гуманный человек в силу своих добродетелей накладывает на себя сам.

Чувство долга, как правило, обусловлено знанием и высшими принципами, но не расчетом. “Благородный человек думает о долге, низкий человек заботится о выгоде,” - учил Конфуций. Он также разработал и ряд других понятий, включая верность и искренность (чжэн), благопристойность и соблюдение церемоний и обрядов (ли).

Следование всем этим принципам было обязанностью благородного цзюнь-цзы, и, таким образом, “благородный человек”

Конфуция - это умозрительный социальный идеал, назидательный комплекс добродетелей. Этот идеал становился обязательным для подражания, приблизится к нему было делом чести и социального престижа особенно для тех, представителей высшего сословия ученых-чиновников, профессиональных бюрократов-администраторов, которые с эпохи Хань (III в. До н. э.) стали управлять китайской конфуциальной интерией.

Конфуций стремился создать идеал рыцаря добродетели, боровшегося за высокую мораль, против царившей вокруг несправедливости. Но с превращением его учения в официальную догму на передний план выступила не суть, а внешняя форма, проявлявшаяся в демонстрации преданности старине уважения к старым, напускной скромности и добродетели. В средневековом Китае постепенно сложились и были канонизированы определенные нормы и стереотипы поведения каждого человека в зависимости от занимаемого места в социально-чиновничьей иерархии. В любой момент жизни, на любой случай, при рождении и смерти, поступлении в школу и при назначении на службу - всегда и во всем существовали строго факсированые и обязательные для всех правила поведения. В эпоху Хань был составлен свод правил - трактат Лицзы, компендиум конфуцианских норм. Все записанные в этом обряднике правила следовало знать и применять на практике, причем тем старательнее, чем более высокое положение в обществе человек занимал.

Конфуций, отталкиваясь от сконструированного им социального идеала, сформулировал основы того социального порядка который хотел бы видеть в поднебесной:

“Пусть отец будет отцом, сын - сыном, государь - государем, чиновник - чиновником,” т.е. все станет на свои места, все будут знать свои права и обязательства и делать то, что им положено. Упорядоченное таким образом общество должно состоять из двух основных категорий, верхов и низов - тех, кто думает и управляет и тех, кто трудится и повинуется. Критерием разделения общества на верхи и низы должны были служить не знатность происхождения и не богатство, а степень близости человека к идеалу цзюнь-цзы. Формально этот критерий открывал путь наверх для любого намного сложнее: сословие чиновников было отделено от простого народа “стеной иероглифов” - грамотность. Уже в Лицзы было специально оговорено, что церимониалы и обряды не имеют отношения к простотонародью и что грубые телесные наказани не применяются к грамотным.

Конечной и и высшей целью управления Конфуций провозглашал интересы народа. Одна при этом они были убеждены, что самому народу его интересы непонятны и недоступны и без опеки образованных конфуцианцев - управителей он обойтись никак не может: “Народ следует заставлять идти должным путем, но не нужно объяснять, почему.”

Одной из важных основ социального порядка, по Конфуцию, было строгое повиновение старшим. Слепое повиновение его воле, слову, желанию - это элементарная норма для младшего, подчиненного, подданного как в рамках государства в целом, так и в рядах клана, семьи. Конфуций напоминал, что государство - это большая семья, а семья малое государство.

Конфуцианство придало культу предков глубокий смысл символа спец. Порядка и превратило его в первейшую обязанность каждого китайца. Конфуций разработал учение о сяо, сыновей почтительности. Смысл сяо - служить родителям по правилам ли, похоронить их по правилам ли и приносить им в жертву по правилам ли.

Конфуцианский культ предков и нормы сяо способствовал расцвету культа семьи и клана. Семья считалась сердцевиной общества, интересы семьи намного превосходили интересы отдельной личности. Отсюда и постоянная тенденция к росту семьи. При благоприятных экономических возможностях стремлении к совместному проживанию близких родственников резко преобладало над сепаратистскими наклонностями. Возникал мощный разветвленный клан и родичей, державшихся друг за друга и населявших порой целую деревню.

И в семье и в обществе в целом любой, в том числе влиятельный глава семьи, важный чиновник императора, представлял собой прежде всего социальную единицы, вписанную в строгие рамки конфуцианских традиций, выйти за пределы которых было невозможно: это означало бы “потерять лицо”, а потеря лица для китайца равносильно гражданской смерти. Отклонения от нормы не допускались, и никакой экстравагантности, оригинальности ума или высшего облика китайские конфуцианство не поощряло: строгие нормы культа предков и соответствующего воспитания подавляли эгоистические наклонности с детства.

Человек с детства привыкал к тому, что личное, эмоциональное, свое на шкале ценностей несоизмеримо с общим, принятым, рационально обусловленным и обязательным для всех.

Конфуцианство сумело занять ведущие позиции в китайском обществе, приобрести структурную прочность и обосновать свой крайний консерватизм, нашедший наивысшее выражение в культе неизменной формы. Соблюсти форму, во чтобы то ни стало сократить вид, не потерять лицо - всё это стало теперь играть особо важную роль, ибо рассматривалось как гарантия стабильности. Наконец, Конфуцианство выступало и как регулятор во взаимоотношениях страны с небом и - от имени неба - с различными племенами и народами, населявшими мир. Конфуцианство поддержало и вознесло созданный в иньско-чжоуское время культ правителя, императора “сына неба” управляющего поднебесной от степи великого неба. Отсюда был только шаг до разделения всего мира на цивилизованный Китай и некультурных варваров, прозябавших в теплоте и невежестве и черпавших знания и культуру из одного источника - из центра Мира, Китая. Не будучи религией в полном смысле слова, конфуцианство стало большим, нежели просто религия. Конфуцианство - это так же и политика, и административная система, и верховный регулятор экономических и социальных процессов - словом это основа всего китайского образа жизни, квинтэссенция китайской цивилизации. В течение двух с лишним тысяч лет конфуцианство формировало умы и чувства китайцев влияло на сих убеждения, психологию поведение, мышление, восприятие, на их быт и уклад жизни.

Зороастризм

Восточнее от Месопотамии лежит Иранское плоскогорье. В II и I тысячелетии до нашей эры в Иране расселились иранские племена, которые пришли, по мнению большинства ученых, с севера [11]. Первое иранское государство создали мидийцы в VIII-VII столетиях до н.э., но уже в VI столетии до н.э. Мидия подчинилась персам, которые образовали могущественную империю Ахеменидов.

Зороастрийская теогония.

Верховным Божеством зороастризма (маздеизма) был Зерван Акаран Безграничный Свет, Безграничное Время и Пространство. Его невозможно познать, Он окружен невыносимым сиянием, Ему молча поклоняются, как первоисточнику всего сущего. Творение происходило путем эманации. Так из Зерван-Акарана родились две силы-брата: одна - воплощение Благой Мысли (Воху Мана) или Ахура-МаздаHYPERLINK "Ахурамазда" (Ормазд), вторая - Злой Мысли (Ака Мана) или Ангро-Майнью (Ахриман). Ормазд создал с помощью “слова” чистый и святой мир. Ахриман, хотя и был в начале таким же чистым, как и брат, позавидовал Ему и попортил и исказил все во вселенной, всюду сея грех и зло.

Дуализм добра и зла.

Ормазд, “Господь Мудрый” стоит во главе божественных сил, духов добра - ахуров, которые ведут постоянную борьбу со злом.

Главой сил зла считается Ахриман. Духи зла - дэвы ведут постоянную борьбу с духами добра - ахурами. Каждому благому творению они противопоставят плохое. Дэвы создали грехи, колдовство, зиму, болезни, разврат, страдание, преступления, жестокость, невежество, бедность, голод и т.п.. Материальный мир создавал Ормазд, но Ахриман вмешивался в процесс творения. Он "помог" в создании воды и земли, так как мрак уже проник в эти стихии. Он принимал участие в создании, а потом в развращении и уничтожении первочеловека - Гайомарт.Он совратил первую человеческую пару - Мартйа и Мартйанаг. Более того, Ахриман исказил не только природу человека, но и природу животных и даже некоторых растений. Он творец закона взаимоуничтожения и взаимопоедания. Он вызвал вражду между насекомыми, змеями, волками и людьми и домашними животными. Поединок добра и зла имеет в зороастризме космический характер, в нем принимают участие все существа вселенной: боги, духи, люди, животные, растения и даже насекомые.

Но Ахриман и его злые духи будут побеждены и изгнаны отовсюду. Праведным и трудолюбивым людям нечего бояться в этом упорном бою; согласно Зороастру, работа - это истребитель зла. Через двенадцать тысяч лет, когда земля не будет уже страдать от зла, созданного духами тьмы, появятся три пророка, которые своим могуществом и мудростью помогут людям возвратить земле ее первоначальную красоту. Они будут судить добрых и злых и поведут первых в страну невыразимого блаженства. Ахриман, пленные демоны и злые люди будут очищены в море растопленного металла, и закон Ормазда победит всюду.

В своих проповедях Зороастр обращался к людям с просьбой помочь силам добра и света в их борьбе с силами тьмы и зла. Этические требования пророка лаконичны и величественно просты: благие мысли, благие слова, благие поступки.

Почитание солнца и огня.

В учении Зороастра свет был первой эманацией из Абсолютной Вечной Жизни. Поэтому в Святом Писании персов свет, незатухающий огонь - символ Божества. По этой причине зороастрийцев называют огнепоклонниками, а их культ прежде всего связан с поклонением огню и солнцу. В их храмах никогда не гаснет огонь - символ чистоты и очищения. Физической чистоте зороастрийцы придают огромное значение, так как всякая нечистота - элемент зла, тьмы. С этим представлением связан и особый метод погребения: в открытых сверху особых башнях-ямах тело умерших склевывается грифами.

Манихейство. Пророк Мани.

Основателем манихейства был пророк Мани (Манес) (216-277) сын вавилонянина и зажиточной иранки [16].Он был посвящен в мистерии Митры. Много путешествуя, Мани познакомился с александрийской философией, христианством, брахманизмом, буддизмом, гностицизмом, но ни одно из этих учений не удовлетворило его. Возвратившись в Ирану и взяв за основу зороастризм, он создал собственную синкретическую религиозную систему, которая распространилась от Европы до Китая и просуществовала около тысячи лет.

“Сыну вдовы” приписывается несколько религиозных трактатов, которые, к сожалению сохранились лишь в отрывках и пересказах врагов манихейства. Наибольшей популярностью у манихеев пользовалась “Книга великанов” и “Шахнуракано”, в которых Мани выложил свои космогонические представления.

Сущность учения Мани сводится к положению, что весь окружающий мир - это арена жестокой, непримиримой борьбы двух начал, добра и зла, света и тьмы, духа и материи.

Судьба пророка сложилась трагически. Власть сначала поддержала его проповедь, но потом манихейство провозглашено ересью, а сам Мани казнен. Как свидетельствуют некоторые исторические источники, с него живьем содрали кожу, которую набили соломой и повесили на царских вратах; и только после этого ему отрубили голову. Манихеи верили в воскресения своего Учителя на третий день, само название “манихей” - означает “Мани живой”.

Распространение манихейства.

Изгнанные из Ирана, манихейские общины рассеялись по всему миру, повлияв на развитие религии, как в Европе, так и в Азии. Среди христиан манихейство распространялось как учение, которое стремилось восстановить христианство в его первоначальной чистоте. Но эту секту возненавидела римская церковь. Борьба против нее тянулась несколько столетий, папству удалось почти изгнать ее из империи, но манихейство, изменив название, место и эмблематический язык, распространилось по Болгарии, Ломбардии (патерийцы), Франции (катары, альбигойцы и др.), соединилось с сарацинами и открыто вело борьбу с империей. От ее столетнего ствола родилось несколько сект и религиозных течений Европы, которые вели постоянную борьбу за духовную и гражданскую свободу.

Ваххабизм

Столько всякого написано и напутано о ваххабитах, что настало время разобраться с тем, что такое ваххабизм, на основании того, как сами ваххабиты излагают свое учение. Это позволит, с одной стороны, показать, что именно они считают правильным в качестве изложения ваххабитского учения, а с другой стороны - позволит любому желающему (как защитнику, так и противнику ваххабизма) проверить точность и правильность изложения ваххабитских взглядов, ибо источники, в которых излагаются ваххабитские идеи (книги, брошюры, листовки) доступны российскому читателю.

1.Ваххабизм представляет собой результат селекции (отбора) и адаптации (приспособления) положений Корана и Сунны к ваххабитским представлениям и идеям. Вот что пишет о типично ваххабитском подходе к Корану и Сунне современный ваххабитский автор. "В этой книге я ответил на все вопросы, касающиеся постулатов исламской веры, подкрепляя по мере возможности (так!) свои ответы цитатами из Корана и достоверного Хадиса, чтобы убедить читателя в правильности ответов" (Мухаммад ибн Джамил Зину. Исламская акида - вероучение, убеждение. воззрение - по Священному Корану и Достоверной Сунне. Москва: "Бадр", 1998. С.4).

Действительно, подавляющее большинство сочинений ваххабитских авторов построено по следующему принципу. Сначала идет некое положение, затем "по мере возможности" приводится цитата из Корана или Сунны, призванная это положение подтвердить. (В случае, если такой цитаты не обнаруживается, авторы ваххабитских трактатов оставляют провозглашаемое положение без цитирования Корана и Сунны.)

Этот прием, при том, что он создает впечатление соответствия провозглашаемых положений Корану и Сунне, реально имеет обратную направленность по сравнению с традиционным для ислама отношением к Божественному Откровению. В исламе задача улемов-ученых состоит в том, чтобы понять, что Бог счел нужным довести до людей в Коране и в Сунне Божьего Посланника, а не в том, чтобы использовать цитаты из Корана и Сунны для подкрепления собственных идей.

При этом в ваххабитских сочинениях игнорируются не совпадающие с ваххабитскими постулатами положения Писания. Так, в ваххабитском учении важное место занимает концепция "неверия", причем к "неверным" ваххабиты относят иудеев и христиан (об этом - ниже). Но ни в одном участке ваххабитских текстов на русском языке, где обосновывается "неверие" иудеев и христиан, не приводится коранический аят: "Поистине, те, которые уверовали, и те, кто обратились в иудейство, и христиане и сабии, которые уверовали в Бога и в Последний день и творили благое, - им их награда у Господа их, нет над ними страха, и не будут они печальны" (Коран, 2:62).

Поскольку ваххабизм является результатом селекции и адаптации исламских положений, при его анализе и оценке необходимо, с одной стороны, не рассматривать в качестве ваххабитских те исламские положения, которые не содержатся в ваххабитских произведениях, а с другой - не расценивать как общеисламские те положения, которые в этих сочинениях обнаруживаются.

2. Ваххабиты абсолютизируют понятия "неверие" (араб. куфр, в ряде текстов на русском языке называется "безбожием") и "многобожие" (араб. ширк, в некоторых текстах называется "язычеством"). Ваххабиты провозглашают строгое единобожие, т.е. единственность Бога (араб. Аллах). Это - главное положение ваххабизма, и последователи этого учения даже называют себя соответствующим образом - единобожники. В истории ислама как монотеистической религии в рамках правоведения (фикх), теологии (калям), философии (фальсафа), теоретического суфизма (тасаввуф) реализована задача максимально полного и адекватного пониманию сути единобожия, как оно доведено до людей в Коране и Сунне. Но ваххабиты, отрицают саму возможность теологического и, тем паче, философского понимания текста Корана и Сунны. И в определении сути единобожия они идут по иному пути - "от противного", через определение того, что единобожием не является. В этом нетрудно убедиться на примере главного произведения ваххабизма - "Книга единобожия" Ибн-Абд-аль-Ваххаба (М.С.Тамими. Книга единобожия. Москва: "Бадр", 1999 г.), а также современных ваххабитских сочинений (см.: С.В.Фавзан. "Книга единобожия", Махачкала: "Бадр", 1997; М.А.Башамил. Как мы понимаем единобожие. Махачкала: "Бадр", 1997) Эти книги на восемь-девять десятых своего объема посвящены рассмотрению того, что есть "многобожие" и "неверие" как отрицание единобожия или отход от него. Что же такое, по утверждению ваххабитов, "многобожие" и "неверие", и, соответственно, кто такие "многобожники" и "неверные"?

2а. "Неверными" в ваххабитской литератуте объявляются иудеи и христиане ("Программы по изучению шариатских наук". Совместное издание Министерства по делам Ислама, вакфов, призыва и ориентации КСА, российского фонда "Ибрагим Аль Ибрагим". Москва, 1999. Раздел "Хадисы и термины". С. 89). В самом тексте "Книги единобожия" Ибн-Абд-аль-Ваххаба это положение подтверждается отобранными высказываниями Пророка Мухаммада: "Когда у них (у христиан. - А.И..) умирает праведный человек или праведный раб Аллаха, они сооружают на его могиле храм и рисуют в нем его изображения. Это (т.е. христиане. - А.И.) наихудшие из творений Аллаха!" "Да падет проклятие Аллаха на иудеев и христиан, которые превратили могилы своих пророков в храмы!" (Тамими. "Книга единобожия". С. 119). "Неверие" и "многобожие" иудеев и христиан - общее место ваххабитских трактатов. Иудеи и христиане являются "многобожниками" потому, что они "избрали могилы своих пророков местами для совершения молитв" ("Программы по изучению шариатских наук". Раздел "Основы исламского вероучения". С. 66). Подобные люди, строящие церкви над могилами своих праведников и украшающие их иконами, "относятся к числу наихудших созданий перед Аллахом" ("Программы по изучению шариатских наук". Раздел "Хадисы и термины". С. 62).

2б. "Неверными" объявляются мусульмане, совершившие, по оценке ваххабитов, малейшее отступление от единобожия ("вероотступничество"). Собственно, вся "Книга единобожия" Ибн-Абд-аль-Ваххаба посвящена рассмотрению этих отступлений. Это - возвеличивание праведников, и поклонение Аллаху у могилы праведного человека (вали), не говоря уже о поклонении самому упокоенному праведнику, и поклонение идолам, и колдовство, и гадание по звездам (астрология), и любые виды предсказаний, и амулеты, и ношение каких-то предметов для отвращения неприятностей, и поклонение памятникам и монументам, и возвеличивание какого-то человека, и масса других вещей (см. также: Фавзан. "Книга единобожия"; Башамил. Как мы понимаем единобожие"). Кроме того, "неверными" объявляются те мусульмане, которые "вводят какие-либо новшества в сферу религии" ("Программы изучения шариатских наук". Раздел "Хадисы и термины". С. 21). К такого рода "неверным" отнесены, в частности, суфии (Там же. С. 22).

Провозглашение "неверными" мусульман, совершивших, по оценке ваххабитов, малейшее отступление от единобожия - такфир, - сущностная примета ваххабитского учения. В отличие от принятого в исламе положения о том, что верующий, совершивший некое действие (например, надел амулет, возложил цветы к памятнику, совершил зиярат к могиле праведника-вали - сделал, то, что ваххабиты расценивают как "неверие"), остается при этом верующим, если только это действие не представляет собой отречение от символа исламской веры "Нет божества, кроме Аллаха, и Мухаммад - Его посланник", - в отличие от этого ваххабиты утверждают, что любое, малейшее отступление от единобожия превращает мусульманина в "неверного". И он оказывается в этом случае "вероотступником", а "вероотступничество" в исламе наказывается смертью. Ваххабиты прямо заявляют, что ни произнесение формулы "Нет божества, кроме Аллаха, и Мухаммад - Его посланник", ни даже строгое следование положениям ислама не являются гарантией того, что мусульманин, совершивший малейшее отступление от единобожия, остается мусульманином (см.: Тамими. "Книга единобожия". С., 68, 69). Более того, ваххабиты утверждают, что мусульманин перестает быть мусульманином в случае мельчайшего отступления от единобожия, и его жизнь и имущество перестают быть неприкосновенными, т.е. он может быть убит, а имущество его будет изъято. "Ее произнесение само по себе не обеспечивает неприкосновенности жизни и имущества, также не обеспечивают этого ни понимание смысла свидетельства ("Нет божества, кроме Аллаха, и Мухаммад - Его посланник". А.И..) наряду с его произнесением, ни его подтверждение, ни обращение в намазах (молитвах. - А.И.) к Одному только Аллаху, у которого нет сотоварища. Имущество и жизнь человека будут неприкосновенны лишь тогда, когда все указанное выше будет дополнено полным отвержением всех объектов поклонения, кроме Аллаха. Любое же сомнение или колебание лишает неприкосновенности имущество и жизнь человека" (Тамими. "Книга единобожия". С. 68. Выделено мной. - А.И. Данная формулировка принадлежит Ибн-Абд-аль-Ваххабу, без малейших изменений она повторяется современным ваххабитским комментатором. - Там же. С. 69).

Особым разрядом "неверных" среди мусульман оказываются так называемые "лицемеры". "Лицемер" - это тот мусульманин, который "выказывает приверженность к исламу и скрывает неверие" ("Программы по изучению шариатских наук". Раздел "Основы исламского вероучения". С. 7, 53-61), т.е. это мусульмане, которые скрывают "неверие". Иными словами, "лицемером" и "неверным" ваххабиты могут объявить любого мусульманина. "...Нарушающий (по-ваххабитски трактуемое единобожие - А.И.) открыто или тайно (так!), должен знать, что он становится безбожником и должен ожидать возможности убийства или заключения его" (Бен Баз. Необходимость соблюдения Сунны Посланника Аллаха и признание безбожниками тех, кто отвергает ее. Эр-Рияд: Генеральное управление печати при министерстве Вакуфов, 2000. С.35).

2в. "Неверными" объявляются при этом последователи всех без исключения идеологических течений. Так, "принадлежность к атеистическим течениям наподобие течений коммунистических, светских, демократических, капиталистических или иных подобных им течений неверных является вероотступничеством от религии Ислама" (Фавзан. "Книга единобожия". С. 64). Список этих идеологических течений включает также "антирелигиозный секуляризм, угнетательский капитализм, марксистский социализм, атеистическое масонство" (Зину. Исламская акида. С.131). Конечно же, коммунизм - это явное "неверие" (Там же. С.65-67). Сильно достается "иудаизму, который стоит за спиной всех и за каждой разрушительной доктриной, подрывающей мораль и духовные ценности"; к таковым доктринам относятся "масонство, мировой сионизм и бабувизм" (Там же. С.68). В последнем случае ("бабувизм") не хочется гадать, что это такое.

2г."Неверием" является, по оценке ваххабитов, реализация любой формы социально-политического устройства, если оно целиком, полностью и исключительно не основано на шариате, как его представляют ваххабиты. "Неверие" - это "правление и суждение не на основе ниспосланного Аллахом" (Фавзан. Книга единобожия". С. 58). "Неверием" объявляется и любая человеческая законотворческая и нормотворческая деятельность. "Неверие" - "притязание на право издавать законы, разрешать и запрещать" (Там же. С. 60. См. также: М.А.-Л.Ибрагим. Установление законов Аллаха. Махачкала: "Бадр", 1997). Ваххабиты объявляют "неверным" всякого, кто включается в систему общественных отношений, предполагающих делегирование полномочий и перераспределение общественных ресурсов, в том числе - в процессе обмена ценностями и услугами. Является, по утверждению ваххабитов, "многобожником" и "неверным" тот, "кто взывает с мольбой к пророку, царю, правителю или еще кому-нибудь, либо испрашивает помощи не у Аллаха..." (Тамими. "Книга единобожия". С. 97).

3.Ваххабиты приписывают ваххабитскому движению абсолютную непогрешимость в вопросах единобожия и узурпируют право суда и санкций в отношении "неверных", "многобожников", "лицемеров". В ваххабизме есть, наряду с другими, один пункт, от обсуждения которого они чаще всего уходят. Кто дал или что дало им право, в исламе принадлежащее Богу и никому более, выносить окончательное суждение о том, является ли человек истинным единобожником (особенно - в случаях так называемого "скрываемого" или "тайного" "неверия" - "лицемерия") или нет, и применять к нему санкции (вплоть до лишения жизни)?

Но ваххабиты не могут игнорировать эту проблему - им о ней постоянно напоминают противники-мусульмане. И ваххабиты пытаются решить эту проблему тремя способами.

Во-первых, голословно утверждается, что ваххабиты следуют истинному единобожию. Еще они себя называют салафитами, т.е. теми, кто следует тому, чему следовал Пророк и первые три поколения мусульман - сподвижники Пророка, те, кто следовал за ними, и последователи тех, кто следовал за сподвижниками Пророка. Называют они себя и "спасенной группой" - так называется в одном из хадисов Пророка группа, которая избегнет (предполагается: на Страшном Суде) адского пламени (Зину. Исламская акида. С.120-121).

Но все равно в этом случае утверждается то, что еще предстоит доказать, и поэтому ваххабиты, во-вторых, изыскивают дополнительные признаки своей избранности. Они заявляют, что "спасенная группа" "представляет собой меньшинство" в умме - сообществе мусульман (Зину. Исламская акида. С. 121). Кстати сказать, в этом случае выделяется действительно миноритарность ваххабитов (то, что они составляют меньшинство) и сектантский характер их движения.

Дополнительным признаком избранности ваххабитов делается то, что ваххабитское движение исходно носит особый этнический характер. Ваххабиты вносят уточняющий элемент в то, какая именно группа является носительницей истинного единобожия. Это, по мнению ваххабитов, арабы. "Именно арабы были носителями миссии Ислама... Претворив в жизнь Ислам, они станут лучшими на земле" (Зину. Исламская акида. С. 130). Обоснование этой идее в виде цитаты из Корана или Сунны не приводится, этого ваххабиты и не смогли бы сделать. Ислам с самого начала был религией наднациональной, отрицающей превосходство одной племенной, национальной группы над другой. А среди "носителей миссии Ислама" даже на самых ранних его этапах были и арабы, и эфиопы, и персы, и евреи, и берберы...

Но ваххабитам важно сделать эту заявку, чтобы уточнить характеристику той группы, которая еще до Божественного приговора на Страшном Суде знает, что именно она - "спасшаяся". И свое учение ваххабиты характеризуют как арабское. Неоднократно цитированная выше книга, изданная и распространяемая в России Министерством по делам Ислама КСА и фондом "Ибрагим Бин Абдулазиз Аль Ибрагим" (их эмблемы красуются на обложке), называется по-русски "Программы по изучению шариатских наук". Но она имеет на той же обложке логотип на арабском: "Программы по изучению шариатских и арабских (или аравийских) наук". Данный логотип в увеличенном размере вывешивался на семинарах, конференциях, курсах, которые проводились в России указанными выше министерством и фондом. В связи с этой книгой примечательны два момента. С одной стороны, издатели и распространители прекрасно знают, что в книге излагается особое религиозное учение (шариатские и арабские или аравийские науки), с другой стороны, они предпочитают не сообщать этого русскоязычным читателям, на которых направлена ваххабитская проповедь, и эти читатели полагают, что они изучают исламский шариат.

4.Только абсолютное подчинение ваххабитской группировке и активная вражда (вплоть до убийства) по отношению ко всем, кто к ней не принадлежит, является, по утверждению ваххабитов, решающим свидетельством единобожия того или иного человека. Как человек может уберечься от того, чтобы его провозгласили "неверным" и, тем самым, спастись от санкций за свое "неверие"? Естественно, отказаться от любых форм "неверия" и "многобожия" (см. выше) и, покаявшись в своем "неверии", стать последователем единобожия, как его понимает ваххабизм. Но это не убережет такого человека от обвинений в "неверии" и "многобожии", ибо он может иметь колебания и сомнения, а то и может быть обвинен в "лицемерии", т.е. в тайном, скрываемом "неверии" и быть подвергнутым такфиру, что лишит неприкосновенности его жизнь и имущество, и он станет объектом санкций вплоть до убийства.

Решающий довод единобожия человека (в первую очередь мусульманина), т.е. условие, при котором мусульманин не провозглашается "неверным", это - лояльность (симпатия, любовь, признание) по отношению к ваххабитам и враждебность ко всем не-ваххабитам. "Это может быть достигнуто лишь любовью к исповедующим таухид Аллаха (к единобожникам, так называют себя ваххабиты. - А.И.), преданностью им и оказанием им всяческой помощи, а также ненавистью и враждой по отношению к неверным и мушрикам (многобожникам, политеистам. - А.И.)." (Тамими. "Книга единобожия". С. 70).

Принадлежность к ваххабитской группировке устанавливается принятием идентификационных признаков - особым внешним видом (например, мужчины бреют усы и не бреют бороду) и особой одеждой (носят короткие, выше щиколоток брюки и т.п.). Примечательно, что опять-таки это делается "от противного" - как реализация принципа "недопустимости подражания неверным" ("Программы по изучению шариатских наук". Раздел "Хадисы и термины". С. 88 и сл.).

Но главное - мусульманин, принявший ваххабизм, должен подтверждать свое единобожие "ненавистью и враждой". Истинный единобожник, как его представляют ваххабиты, должен ненавидеть всех тех, кого ваххабиты считают "неверными", "многобожниками", "лицемерами". Однако ненависть - это эмоция, которую трудно проконтролировать. Ваххабиты особое внимание обращают на внешнее поведение человека. Именно такое внешнее проявление ненависти может уберечь мусульманина от обвинения в "неверии", в противном случае лишаются неприкосновенности его жизнь и имущество. Ненависть должна иметь постоянное внешнее проявление - вражду по отношению к "неверным". Чтобы быть мусульманином, человек должен "враждебно относиться к многобожникам и неверным. Сколько же есть еще мусульман, чистых и свободных от язычества (многобожия. - А.И.), но не питающих к язычникам (многобожникам. - А.И.) вражды! В подобном случае человек не может быть мусульманином....Каждый истинный мусульманин должен в обязательном порядке проявлять в язычникам вражду и испытывать ненависть" (Зину. Исламская акида. с.31-32.) Налагается запрет на какое-либо положительное отношение или доброе дело по отношению к "неверным". "Дружелюбие по отношению к неверным и оказание им помощи не разрешены" (Там же. С.101).

Главная санкция в отношении всех "неверных" - лишение их жизни. Так, если человек не следует шариату, как это следование понимают ваххабиты, то он "неверный". А, по утверждению ваххабитов, "Всевышний сказал: "Тот, кто допустил подобное, тот неверный, которого следует убить", если он не вернется к Закону Аллаха и Его Посланника" (Ибрагим. Установление законов Аллаха. С.10). Убийство "неверных" должно, по утверждениям ваххабитов, проводиться системно и организованно - в форме джихада против "неверных".

5. Джихад как вооруженная борьба является, по мнению ваххабитов, условием распространения их учения. Джихад направлен против "неверных", "многобожников" и "лицемеров". Ваххабиты указывают разные типы джихада. Например, "Джихад бывает четырех типов: 1.Джихад против шайтана. 2.Джихад против души. 3.Джихад против неверных. 4.Джихад против лицемеров" (Зину. Исламская акида. С.59). Однако в ваххабитской литературе, распространяемой на русском языке, не обнаруживается никаких подробностей относительно "джихада против шайтана" или "джихада против души". Ваххабитские постулаты о джихаде касаются джихада против "неверных", "многобожников" и "лицемеров", т.е. тех, кого ваххабиты таковыми объявляют (см. выше).