Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата биологических наук

Психофизиологические корреляты стрессоустойчивости оператора

19.00.03 - Психология труда. Инженерная психология, эргономика

Кузнецова Евгения Павловна

Москва, 2009

Работа выполнена в Учреждении Российской академии наук Государственном научном центре Российской Федерации - Институте медико-биологических проблем

НАУЧНЫЕ РУКОВОДИТЕЛИ:

доктор медицинских наук Степанова Светлана Ивановна

доктор психологических наук, профессор Рыжов Борис Николаевич

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОППОНЕНТЫ:

доктор медицинских наук, профессор Пестов Игорь Дмитриевич

доктор психологических наук, профессор Стрелков Юрий Константинович

ВЕДУЩАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ: Государственный Научно-исследовательский испытательный Институт Военной медицины Министерства Обороны РФ.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

операторский психофизиологический стрессоустойчивость

Актуальность проблемы.

Проблема стрессоустойчивости возникла в связи с появлением и распространением профессий, связанных с деятельностью в экстремальных условиях. Работа в сфере экстремальных профессий сопряжена с повышенным напряжением физиологических систем организма человека и его психики, т.е., иначе говоря, с физическим и психическим (эмоциональным) стрессом высокого уровня, который может оказывать негативное влияние на состояние человека и производительность его труда. Эмоциональный стресс является профессиональной особенностью авиационной деятельности, и в первую очередь, летного труда (Б.Л.Покровский, 1994; С.Д.Байнетов, В.Г.Кодола, 2007). Профессиональный риск как основа формирования эмоционального стресса сопровождает работу персонала, занятого уничтожением химического оружия (И.А.Берзин и др., 2007), шахтеров, сотрудников противопожарной службы МЧС (Л.А.Кушнир, А.Н.Гребенюк, 2007). По свидетельству С.С.Алексанина и др. (2007), профессия пожарных входит в десятку самых опасных профессий. Даже медицинские работники, испытывающие особое напряжение в процессе труда (хирурги, анестезиологи, реаниматологи), подвержены негативному влиянию эмоционального стресса (Н.Ф.Кушнерова и др., 2007).

Эффективность и надежность деятельности в этих условиях определяется способностью противостоять негативным эффектам стресса, получившей название стрессоустойчивости (В.А.Пономаренко, 1998; В.А.Бодров, 2000). В целом можно сказать, что научно-технический прогресс в современном быстро меняющемся мире предъявляет все более жесткие требования к нашей стрессоустойчивости. Это особенно относится к области операторского труда, отмеченного высокой точностью и скоростью действий, ответственностью за последствия ошибок и принимаемых решений (Б.Л.Покровский, 1994). У летчика страх совершить ошибку явяется одним из основных факторов, мешающих ему в полете (К.Лагер, 1970).

Проблема стрессоустойчивости связана не только с экстремальными профессиями, но и с жизненной практикой, с человеческими взаимоотношениями, которые сплошь и рядом становятся источниками нервного напряжения и нередко приводят к неврозам. "Считается, что, по крайней мере, треть невыходов на работу по причине болезней связана со стрессовыми реакциями, вызванными действием такого рода стимулов" (Л.Леви, 1970 а, с. 19).

Особое значение имеет связь рассматриваемой проблемы с деятельностью в боевой обстановке. По свидетельству В.А.Пономаренко (1995), "...вертолетчики, располагающиеся в районах с наиболее интенсивным ведением боевых действий, на второе место после большой летной нагрузки ставят влияние боевого стресса на свое психоэмоциональное состояние" (с. 207). Как подчеркивают И.Б.Ушаков, Ю.А.Бубеев (2005), "... настало время начинать работать на опережение и научиться минимизировать разрушительное влияние боевого стресса на психику методами медицинского и профессионального отбора, формирования специфической и неспецифической устойчивости, нормирования боевой нагрузки и др. Ведь имея критерии устойчивости можно хотя бы не допускать в горячие точки лиц, у которых наиболее высока вероятность развития расстройств" (с. 11).

Неврозы и психозы военного времени наблюдаются не только у военнослужащих, но и среди гражданского населения, вовлеченного в сферу боевых действий, что также указывает на важность разработки проблемы стрессоустойчивости. В мирное время гражданское население может оказаться в опасной для жизни ситуации стихийного бедствия, террористического акта, техногенной катастрофы и т.п. В эти ситуации могут вовлекаться большие массы людей, совершенно не готовых к таким событиям, что делает их последствия особо опасными (Т.Ю.Матафонова, 2007).

Стрессорная устойчивость является одной из ведущих психологических особенностей космонавта, позволяющей ему эффективно работать в чрезвычайно сложных и насыщенных стрессорами условиях космического полета. Снижение работоспособности при работе в стрессовых условиях несовместимо с профессией космонавта. Особые требования к уровню стрессоустойчивости космонавта предъявляют так называемые критические операции, прежде всего, внекорабельная деятельность.

Оценка индивидуальной стрессоустойчивости проводится в процессе отбора и подготовки космонавтов. Однако, как и вся система отбора и подготовки, она требует постоянного совершенствования.

В связи с изложенным представляется актуальным настойчивый поиск путей и способов оценки стрессорной устойчивости, пригодных для практического использования. Очевидно, что при этом предпочтение следует отдавать неинвазивным вмешательствам с регистрацией наиболее доступных в техническом отношении показателей.

Цель исследования изучение связи качества операторской деятельности с особенностями ее психофизиологического сопровождения в аспекте проблемы оценки стрессоустойчивости человека-оператора.

Задачи исследования:

· определить индивидуальный уровень операторской стрессоустойчивости по показателям, характеризующим качество выполнения тестовых заданий;

· оценить корреляционные отношения исходных значений ЧСС, полученных в различные периоды суточного цикла, с индивидуальным уровнем стрессоустойчивости;

· установить сравнительные особенности вегетативных реакций (по показателям ЧСС, АД сист. и АД диаст.) на стрессорные воздействия, отмеченные разной спецификой, у лиц с различным уровнем стрессоустойчивости;

· провести статистическую оценку корреляционных связей между реакциями физиологических показателей (ЧСС, АД сист. и АД диаст.), с одной стороны, и индивидуальным уровнем стрессоустойчивости, с другой;

· изучить связь индивидуального уровня стрессоустойчивости с субъективными оценками состояния, сопутствующего операторской деятельности, с особенностями индивидуального хронотипа и с уровнем личностной и ситуационной тревожности.

Теоретико- методические основы исследования.

1. Стресс (напряжение) является стереотипным неспецифическим ответом организма на любое предъявленное ему требование. Стресс сопутствует любому виду активности, осуществляемой не только в экстремальной (опасной) ситуации, но и в ситуации, не сопряженной с какой-либо угрозой (Г.Селье, 1960; 1979).

2. Умственный труд сопровождается значительным нервным напряжением, поэтому есть все основания рассматривать операторскую деятельность как источник психического стресса (Л.А.Китаев-Смык, Э.С.Боброва, 1988; Б.Л.Покровский,1994).

3. Стрессоустойчивость отражает способность человека успешно действовать в стрессовых условиях (В.А.Пономаренко, 1998;В.А.Бодров, 2000). С этой точки зрения, чем выше качество операторской деятельности в таких условиях, тем выше устойчивость к стрессу.

4. Система кровообращения отличается высокой реактивностью. Это определяет ее практически немедленное вовлечение в стрессорные реакции (Б.М.Федоров,1990).

5. Эффективность использования вегетативных показателей для определения уровня стрессоустойчивости может быть повышена на основе оценки активности парасимпатической нервной системы, в дополнение к традиционно используемым показателям симпатической активности. Такой подход позволяет оценить соотношение симпатических и парасимпатических влияний в общем вегетативном балансе организма (M.T.Allen, M.D.Crowell, 1989; J.T.Cacioppo et al.,1994).

Научная новизна.

Впервые показано, что исходные величины ЧСС, зарегистрированные в условиях физического покоя, коррелируют с индивидуальным уровнем операторской стрессоустойчивости не на всем протяжении суточного цикла, а лишь в определенные часы суток: ночью - в 0 ч и 4 ч, утром - в интервале 6 ч 20 мин - 7 ч 40 мин и вечером - в период с 18 ч 20 мин до 23 ч 20 мин. Предполагается, что эти часы у лиц с различным уровнем стрессоустойчивости отмечены неодинаковыми особенностями ваго-симпатического баланса, влияющими на электрофизиологические процессы, протекающие в миокарде.

Впервые предпринята попытка определить область абсолютных значений скорости и точности работы с тестом "Манометры", соответствующую положительной оценке индивидуального уровня операторской стрессоустойчивости. Если результаты работы с этим тестом характеризуются сравнительно небольшим числом ошибок (15-30) в сочетании с довольно высокой скоростью работы (латентное время реакции = 1,3-1,7 с), стрессоустойчивость оператора должна быть оценена как хорошая.

Теоретическая и практическая значимость работы.

Проведенные исследования расширяют существующие представления об особенностях вегетативного обеспечения операторской деятельности при различном уровне стрессоустойчивости человека-оператора. Полученные результаты уточняют требования к оценке физиологических показателей, адекватно отражающих индивидуальный уровень операторской стрессоустойчивости. Они вносят существенный вклад в решение практической задачи определения стрессоустойчивости операторов экстремальных профессий без применения инвазивных вмешательств, в частности, открывают путь к оценке стрессоустойчивости космонавтов на основе использования данных, получаемых с помощью аппаратуры "Нейролаб-2000М".

Результаты работы указывают на важность дальнейшего изучения особенностей сердечной деятельности и механизмов ее регуляции в различные часы суток, и в первую очередь в вечерние, ночные и утренние часы. Это представляет не только теоретический, но и практический интерес с точки зрения клинической кардиологии, в частности, с точки зрения прогностической оценки риска развития сердечных аритмий.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Физиологические реакции на воздействия, отмеченные разной спецификой, зависят от индивидуального уровня операторской стрессоустойчивости.

Для пониженного уровня стрессоустойчивости характерно доминирование признаков менее активной симпатической мобилизации и более выраженных парасимпатических влияний.

При сравнительно высоком уровне стрессоустойчивости в реакциях на воздействия преобладают признаки сравнительно высокой симпатической активации и менее выраженных парасимпатических влияний.

2. Корреляция реакций ЧСС с уровнем операторской стрессоустойчивости носит разнонаправленный характер: более активная симпатическая мобилизация чаще всего сопутствует сравнительно высокому уровню стрессоустойчивости, но в ряде случаев сочетается с пониженным уровнем стрессоустойчивости.

Реакции со стороны АД сист. коррелируют с уровнем стрессоустойчивости однонаправленно: более высокая стрессоустойчивость сопровождается более активной симпатической мобилизацией.

3. Исходный уровень ЧСС, зарегистрированный на фоне физиологического покоя, связан с индивидуальным уровнем операторской стрессоустойчивости обратной корреляционной зависимостью (чем выше стрессоустойчивость, тем ниже исходные значения ЧСС и наоборот).

Указанная корреляция наблюдается не на всем протяжении суточного цикла, а лишь в вечерние (после 18 ч), ночные (в 0 ч и 4 ч) и утренние (в период от 6 ч до 8 ч) часы.

Апробация диссертации.

Основные результаты и положения работы доложены на XIII Конференции по космической биологии и авиакосмической медицине (Москва, 13-16 июня 2006), VI Конференции молодых ученых, специалистов, аспирантов и студентов, посвященной Дню космонавтики (Москва, 10 апреля 2007), 1У Всероссийском съезде Российского психологического общества (Ростов-на-Дону, 17-21 сентября 2007), 2-м научно-практическом семинаре «Типологические аспекты здоровья и успешности профессиональной деятельности» (Звездный городок, 15 мая 2008), 17-м симпозиуме Международной Астронавтической Академии ("17-th IAA Humans in Space Symposium", Москва, 7-11 июня 2009).

Диссертация апробирована 22 сентября 2009 г. на секции "Космическая медицина" Ученого Совета Учреждения Российской Академии наук ГНЦ РФ-ИМБП, протокол № 5.

Публикации. По теме диссертации опубликованы 4 статьи.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, обзора литературы, описания материалов, методов и результатов исследований, их обсуждения, выводов и практических рекомендаций, списка литературы. Текст работы изложен на 199 стр. машинописного текста, содержит 20 рисунков и 137 таблиц. Указатель литературы включает 136 отечественных и 30 зарубежных источников.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ. МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

1-я (предварительная) серия исследований.

Исследования, выполненные в рамках этой серии, были посвящены анализу предоставленного в наше распоряжение экспериментального материала, позволяющего сопоставить индивидуальный уровень стрессоустойчивости операторов (оцениваемый по результатам операторской деятельности в условиях 72-часового непрерывного бодрствования) с показателями частоты сердечных сокращений, зарегистрированными как в исходном состоянии, так и в условиях стрессорных воздействий.

Участниками исследований были 8 мужчин в возрасте от 25 до 36 лет. Каждое исследование выполнялось с участием 2-х человек и состояло из двух этапов - фонового и основного.

На фоновом этапе испытуемые сохраняли обычный распорядок сна-

бодрствования - спали ночью, бодрствовали днем. При этом они находились в сурдокамере, входная дверь которой была открыта. Фоновый этап включал 3 дня и 4 ночи.

Основной этап исследования, т.е. режим 72-часового бодрствования, начинался утром в 5 ч 40 мин. На этом этапе обследуемые были максимально полно изолированы от внешнего мира и непрерывно выполняли предписанную им деятельность.

На обоих этапах регистрировали ЧСС в 1 мин, для чего использовали электрокардиограмму (ЭКГ), которую записывали в течение 1,0-1,5 мин при помощи чернилопишущего осциллографа в двуполюсном прекардиальном отведении; активные электроды фиксировались по средним подмышечным линиям справа и слева на уровне 5-го межреберья.

На фоновом этапе ЧСС регистрировали круглосуточно, в ночные часы (во время сна) - ежечасно 6-7 раз за ночь, в дневные - не менее 8 (большей частью 11-15) раз в день. Дневные регистрации осуществлялись по двум программам. Первая, базовая, программа не предусматривала каких-либо попыток сгладить «возмущающие» влияния текущей активности: на фоне выполнения разнообразной деятельности испытуемым периодически предлагали сесть и сразу после этого записывали ЭКГ. Вторая, специальная, программа была направлена на то, чтобы по возможности уменьшить эти «возмущающие» эффекты; с этой целью регистрации осуществлялись на 7-10-й минуте спокойного пребывания испытуемых в положении сидя.

На основном этапе ЧСС регистрировали круглосуточно с интервалами от 1,5 ч до 3,0 ч, в ночные часы - по 2-3 раза, в дневные - в абсолютном большинстве случаев по 7 раз. Регистрации осуществляли в условиях максимальной изоляции от «возмущающих» влияний текущей активности (аналогично специальной программе фонового этапа).

В период пролонгированного бодрствования на протяжении первых 67 часов участники исследования выполняли тест «Следящая деятельность» с интервалами 1-2 часа. Испытуемые следили за ритмическими световыми сигналами, частота которых внезапно и неожиданно менялась. Испытуемый должен был определить момент изменения частоты и отметить его нажатием кнопки. Регистрировали момент изменения частоты и момент нажатия на кнопку.

Определяли латентное время реакции (ЛВР), результаты выражали в миллисекундах.

Продолжительность одного сеанса работы составляла, как правило, 15 мин

(в отдельных случаях - 10 мин). В рамках 15-минутного сеанса количество переключений с одной частоты на другую составляло 59-60, в рамках 10-минутного сеанса - 38. Частота сигналов варьировала от 3 Гц до 16 Гц.

Данные, полученные в каждом сеансе, усредняли, так что каждый сеанс был представлен одной величиной, характеризующей среднее значение ЛВР.

Далее, применительно к каждому испытуемому рассчитывали средние значения ЛВР и вариативность фактически зарегистрированных значений ЛВР за весь период исследования и раздельно - за дневные и за ночные часы (день условно начинался в 6-7 ч, а заканчивался в 23-0 ч), что позволило получить у каждого из 8 испытуемых (на 2-й день - у 6 из 8 испытуемых) 3 среднедневных и 2 средненочных показателя с соответствующими оценками вариативности (3-я ночь была свободна от выполнения операторской деятельности). Характеристикой вариативности служила величина стандартного отклонения.

Латентное время реакции отражало качество операторской деятельности испытуемых: чем ниже были значения ЛВР, тем выше оценивалось качество деятельности и наоборот.

Операторов, работавших быстрее и стабильнее других, следовало считать наиболее устойчивыми по отношению к негативным факторам данного исследования. Известно, что любой фактор оказывает как специфическое, так и неспецифическое действие, и в соответствии с этим различают специфическую и неспецифическую устойчивость (стрессоустойчивость).

В режиме 72-часового непрерывного бодрствования можно было выделить 2 периода, отмеченных стрессом, имевшим различную специфическую природу. Эти периоды следовали друг за другом вначале (в первый день исследования) это был период, отмеченный "стрессом ожидания", а затем "стрессом асомнии и утомления".

С точки зрения оценки стрессоустойчивости необходимо было, чтобы, независимо от специфики воздействия, результаты деятельности неизменно показывали одно и то же, а именно, чтобы наиболее успешные операторы, равно как и наименее успешные, оставались такими же на всем протяжении исследования. Другими словами, необходимо было, чтобы ранговые соотношения испытуемых в ходе исследования не менялись. Только в этом случае результаты деятельности могли служить мерой стрессоустойчивости.

Все испытуемые отличались высоким уровнем положительной мотивации к участию в исследовании, что побуждало каждого из них выполнять работу с наилучшими результатами.

2-я (основная) серия исследований.

Исследования 2-й серии проводились на базе аппаратурного комплекса "Нейролаб-2000М" в процессе выполнения четырех экспериментов.

Эксперимент № 1.

Эксперимент № 1 был составной частью комплекса наземных исследований, направленных на изучение физиологических эффектов инертных газов при различном атмосферном давлении. В нем принимали участие четверо здоровых мужчин в возрасте 25-45 лет.

Эксперимент состоял из 3-х этапов: фонового, основного и заключительного. На фоновом этапе исследование проводилось в условиях лабораторного помещения за 2-3 недели до начала основного этапа.

На основном этапе исследование выполнялось в камере, входящей в состав глубоководного водолазного комплекса ГВК-250, в условиях групповой изоляции и измененной (кислородно-азотно-аргоновой) газовой среды.

Основной этап продолжался 9 сут. Все это время в камере поддерживалось повышенное атмосферное давление (при величине избыточного давления, равной 5 м водяного столба).

В течение первых 5 сут содержание кислорода в атмосфере составляло 13,53%, азота - 58,21%, аргона - 28,26%. На 6-е сутки газовый состав атмосферы был изменен таким образом, что содержание кислорода составило 9,66%, азота - 32,13%, аргона - 58,21%. Такой состав атмосферы сохранялся практически до окончания основного этапа, перед завершением которого испытуемые в течение нескольких часов подвергались воздействию декомпрессии в условиях гипероксической газовой среды.

Исследование было выполнено на 8-е сутки основного этапа.

На заключительном этапе исследование проводилось в лабораторном помещении на 2-е сутки после завершения основного этапа.

В ходе 1-го и 3-го этапов исследования осуществлялись в присутствии и при непосредственном участии экспериментатора, на 2-м этапе испытуемые проводили исследование самостоятельно под наблюдением экспериментатора, находившегося вне камеры.

За 1-2 дня до фонового исследования с каждым испытуемым проводилось ознакомительное занятие.

На всех этапах эксперимента испытуемые подвергались стрессорным воздействиям, разнородным по своей специфике. На фоновом этапе это был психогенный стресс, обусловленный включением испытуемых в экспериментальную ситуацию и тревожным ожиданием трудностей, сопряженных с дальнейшими этапами исследования.

Основной этап эксперимента был отмечен стрессом пребывания в условиях изоляции, избыточного атмосферного давления и измененной газовой среды.

Можно полагать, что заключительный этап эксперимента также не был свободен от стресса. Нет сомнения в том, что испытуемые положительно восприняли возвращение к обычным жизненным условиям. Однако не следует думать, что только неприятные эмоциональные стимулы могут действовать в качестве стрессоров. Эмоциональные состояния, связанные с положительными эмоциями, тоже сопровождаются значительными психофизиологическими реакциями (Л.Леви, 1970). Кроме того, надо иметь в виду, что выключение какого-либо воздействия может быть таким же стрессогенным фактором, как и его включение (П.Альбицкий, 1911; И.П.Левшина, 1973; Г.П.Тихонова, 1973).

Эксперимент № 2.

Эксперимент № 2 проводился с целью отработки элементов научной программы предстоящего эксперимента МАРС-500 и проверки функционирования систем обеспечения жизнедеятельности экипажа в наземном экспериментальном медико-техническом комплексе ГНЦ РФ-ИМБП РАН, предназначенном для проведения эксперимента Марс-500. В нем принимали участие 6 здоровых испытуемых (5 мужчин в возрасте от 25 до 36 лет и 1 женщина 24 лет).

Эксперимент состоял из 3-х этапов: фонового, основного и заключительного. На фоновом этапе исследование проводилось в условиях лабораторного помещения за 4-5 дней до начала основного этапа.

На основном этапе испытуемые в течение 14 сут находились в изолирующем помещении ограниченного объема в условиях нормального газового состава атмосферы и комфортной температуры. На этом этапе исследование выполнялось дважды: первый раз на 2-3-и сут и второй раз - на 12-13 сут пребывания в изоляции.

На заключительном этапе исследование проводилось в лабораторном помещении спустя 1-1,5 недели после окончания основного этапа.

На 1-м и 3-м этапах исследования выполнялись под наблюдением и при участии экспериментатора, на 2-м этапе они проводились под контролем одного из представителей группы испытуемых, который был заранее подготовлен к этой роли.

Непосредственно перед фоновым исследованием с каждым испытуемым было проведено подготовительное занятие.

Что касается воздействующих стресс-факторов, то о них можно сказать то же, что было сказано применительно к эксперименту № 1. Исключением является основной этап, который в эксперименте № 2 не предусматривал каких-либо изменений со стороны атмосферы, а в остальном воспроизводил особенности основного этапа первого эксперимента.

Эксперимент № 3.

Эксперимент № 3 проводился с теми же целями, что и эксперимент № 2. В нем принимали участие 6 испытуемых (1 женщина и 5 мужчин) в возрасте 25-38 лет, трое из которых были участниками ранее проведенного эксперимента № 2.

Все особенности эксперимента № 3 полностью воспроизводили особенности эксперимента № 2.

Эксперимент № 4.

Основной целью эксперимента № 4 было изучение влияния антиортостатической гипокинезии (АНОГ 15) на секреторную активность органов гастродуоденальной зоны. Он проводился на базе клинического отдела ГНЦ РФ-ИМБП РАН. Участниками его были 8 добровольцев-мужчин в возрасте 21-39 лет.

Эксперимент состоял из двух этапов. На первом этапе испытуемые подвергались воздействию антиортостатической гипокинезии (АНОГ) 15 в течение 1 сут. На втором этапе испытуемые находились в тех же условиях, но перед началом воздействия принимали омепразол в дозе 20 мг.

Оба этапа начинались в 17-18 ч.

На обоих этапах через 5 час от начала воздействия (т.е. в 22-23 ч) испытуемые выполняли операторскую деятельность в положении АНОГ 15.

Первый и второй этапы разделялись интервалом времени, который у разных испытуемых различался на 1-2 дня и индивидуально варьировал по продолжительности от одной до полутора недель. В рамках этого промежутка с каждым испытуемым проводилось по одному сеансу операторской деятельности, которая выполнялась в положении сидя.

На первом этапе эксперимента непосредственно перед началом работы испытуемые осваивали методику выполнения теста в процессе тренировочного занятия.

Все этапы эксперимента были отмечены стрессом, различавшимся по своей специфике. На первом этапе это был стресс, обусловленный воздействием АНОГ 15, на втором этапе к нему присоединились эффекты приема омепразола. Можно полагать, что в промежутке между обоими этапами испытуемые также не были свободны от стресса, оставаясь психологически включенными в экспериментальную ситуацию и ожидая повторного воздействия АНОГ. Нужно отметить, что на первом и на втором этапах работа выполнялась поздно вечером, что могло создавать дополнительный стресс, которого не было во время промежуточного исследования, проводившегося в дневные часы.

Операторская деятельность, выполнявшаяся участниками экспериментов №1-№4, включала два теста:

тест "Манометры", предназначенный для изучения процессов восприятия информации и принятия решения в условиях жесткого лимита времени (в рамках одного сеанса работы, продолжительностью 3 мин, предъявлялось 100 отдельных заданий);

тест "Слежение", направленный на оценку зрительно-моторной координации по результатам выполнения серии однотипных заданий (продолжительность работы с тестом была жестко фиксированной и составляла 32 секунды).

Испытуемые начинали работу с выполнения теста "Манометры", за которым с интервалом, в среднем равным 10-15 мин, выполнялся тест "Слежение".

Работе как с одним, так и с другим тестом предшествовал период релаксации длительностью примерно 1,5 мин. В это время испытуемому, спокойно сидящему в рабочем кресле, предъявлялся на экране компьютера «расслабляющий» видеосюжет с соответствующим музыкальным сопровождением.

Качество работы с тестом "Манометры" оценивали по показателям, характеризующим ее скорость и точность: латентному времени реакции (ЛВР), количеству неверных ответов и среднему времени предъявления (ВП) одного задания, которое жестко коррелировало с количеством неверных ответов.

Качество работы с тестом "Слежение" оценивали по количеству заданий, выполненных на каждом этапе исследования.

Принципиальный подход к оценке стрессоустойчивости испытуемых был таким же, как и в первой серии исследований: о высоком уровне стрессоустойчивости мы могли говорить только в том случае, если испытуемый показывал высокие результаты деятельности на всем протяжении эксперимента. И, наоборот, о низком уровне стрессоустойчивости можно было говорить только тогда, когда испытуемый показывал низкие результаты деятельности в ходе всего эксперимента.

Оценивая результаты обоих тестов как высокие или низкие, мы ориентировались на ранговые места испытуемых в своих группах: лица с высокими результатами должны были занимать стабильно высокие (первые-вторые) ранговые места, а лица с низкими результатами - стабильно низкие (последние-предпоследние) ранговые места.

Помимо результатов деятельности, у испытуемых регистрировали частоту сердечных сокращений (ЧСС), систолическое и диастолическое артериальное давление (АД сист. и АД диаст.). ЧСС оценивали по электрокардиограмме (ЭКГ), регистрируемой в одном из грудных отведений.

Регистрация ЭКГ в непрерывном режиме проводилась на всем протяжении периода релаксации. Определялась длительность каждого кардиоцикла; по окончании регистрации полученные значения автоматически усреднялись, и результат переводился в показатель ЧСС в 1 мин. Далее испытуемый переходил к выполнению операторской деятельности, и вся описанная процедура повторялась в процессе работы. В итоге получали две величины, характеризующие ЧСС в 1 мин в среднем за период релаксации и в среднем за период работы с тестом.

Регистрация АД сист. и АД диаст. (осциллометрическим методом, с точностью 5 мм рт.ст.) проводилась один раз в середине периода релаксации и один раз - в середине периода работы с тестом.

При анализе физиологических показателей оценивали их реакцию на применяемые воздействия (как на операторскую деятельность, так и на условия, в которых она выполнялась). Учитывали направленность реакции (в сторону симпатической или парасимпатической мобилизации) и степень ее выраженности (в %% к исходным значениям).

По завершении каждого сеанса работы испытуемые оценивали особенности своего состояния во время выполнения деятельности, используя показатели степени напряженности, трудности, испытываемой при выполнении заданий, раздражения, сопутствующего работе, и в итоге наличия стресса и его выраженности во время работы.

Каждый испытуемый до начала эксперимента заполнял анкету Эстберга, позволяющую оценить его принадлежность к одному из 5 хронотипов (типов суточного ритма работоспособности): четко выраженному утреннему, слабо выраженному утреннему, индифферентному, слабо выраженному вечернему и четко выраженному вечернему. Использовался вариант анкеты, модифицированный применительно к условиям средней полосы нашей страны (С.И.Степанова, 1986).

Перед каждым исследованием оценивали уровень ситуативной (реактивной) и личностой тревожности испытуемых по методике Спилбергера-Ханина. Заключение давали по оценкам, усредненным за эксперимент в целом.

Участники всех четырех экспериментов были добровольцами, имевшими близкое отношение к научной деятельности, включенной в общий строй их психической жизни. Это дает основания полагать, что они были равно заинтересованы в своем участии в исследованиях, и в этом смысле оценивать уровень их мотивации как одинаково высокий.

Статистический анализ результатов исследований проводился с использованием непараметрических критериев (парного критерия Вилкоксона, серийного критерия Вальда-Вольфовица, критерия Т Уайта), параметрического критерия Стьюдента, метода оценки прямолинейной корреляции с вычислением коэффициента корреляции r и определением его статистической значимости.

Программы экспериментов были рассмотрены и одобрены Комиссией по биомедицинской этике Учреждения Российской Академии наук Государственного научного центра Российской Федерации - Института медико-биологических проблем.

Данные об общем объеме выполненных исследований представлены в табл. 1.

Таблица 1

Общий объем выполненных исследований

Серии исследова-ний	Общая характеристика исследований	Количе-ство испыту-емых	Изучаемые показатели
			Наименование	Общее количество регистраций
1-я	Анализ предоставленного экспериментального материала	8	Результаты операторской деятельности	313
			ЧСС	793
2-я	Экспериментальные исследования	24	Результаты операторской деятельности	984
			ЧСС	305
			АД сист.	215
			АД диаст.	215
			Состояние (субъективные оценки)	96
			Хронотипы	24
			Реактивная и личностная тревожность	48

ОСНОВНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЙ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

1-я серия исследований.

По результатам операторской деятельности испытуемые разделились на три группы (рис. 1). Первую группу (3 чел) составили лица, которые на всех этапах эксперимента работали лучше всех остальных (значения ЛВР в диапазоне 275-371 мс), т.е. наиболее стрессоустойчивые (испытуемые 1, 6 и 8). Во вторую группу (3 чел) вошли испытуемые, постоянно работавшие хуже всех остальных (значения ЛВР в диапазоне 622-637 мс), т.е. наименее стрессоустойчивые (испытуемые 3, 4 и 5). Третья группа (2 чел) была представлена лицами, показавшими промежуточные результаты деятельности (значения ЛВР 499 мс и 509 мс); эти лица были отмечены средним уровнем стрессоустойчивости (испытуемые 2 и 7).

Рис. 1. Индивидуальная динамика среднедневных и средненочных значений ЛВР в процессе исследования. Справа в рамке представлены номера испытуемых и соответствующие маркеры индивидуальных кривых.

Чтобы оценить взаимосвязь стрессоустойчивости и симпатической активности, мы сопоставили индивидуальные значения ЛВР и ЧСС с использованием корреляционного метода.

Оказалось, что наиболее тесная взаимосвязь обоих показателей отмечалась в связке ЛВР - ЧСС в ночные часы фонового этапа: величины ЧСС, рассчитанные по совокупным данным четырех ночей, коррелировали с величинами ЛВР на уровне высокой тесноты связи (табл. 2). Это означает, что чем лучше работал обследуемый на основном этапе, т.е. чем выше была его стрессоустойчивость, тем ниже были присущие ему величины ЧСС во время сна на фоновом этапе.

Статистически значимая корреляция была обнаружена также в связке ЛВР - ЧСС в дневные часы фонового этапа (табл. 2), но только при использовании данных специальной программы. Это указывает на то, что связь операторской стрессоустойчивости с величинами ЧСС надежно выявляется при исключении «возбуждающих» влияний физической активности.

Статистически надежная корреляционная связь (r = 0,779; 0,02<p<0,05) обнаружилась при сопоставлении индивидуальных значений ЛВР с величинами прироста ЧСС в ночные часы основного этапа относительно ночей фона. Отрицательное значение коэффициента корреляции означает, что, чем выше была стрессоустойчивость, тем больше оказывался прирост ЧСС, и наоборот, чем ниже была стрессоустойчивость, тем меньше прирастала ЧСС. При этом у двух испытуемых из числа наименее стрессоустойчивых прирост был отрицательным, т.е. вместо прироста ЧСС отмечалось ее падение. Эти данные свидетельствуют о том, что, чем выше был индивидуальный уровень стрессоустойчивости, тем активнее оказывалась симпатическая мобилизация в стрессогенных условиях.

Таблица 2

Корреляционная связь индивидуальных значений ЛВР с индивидуальными средненочными и среднедневными значениями ЧСС, полученными на фоновом этапе эксперимента

Сопоставляемые показатели	Коэффициенты корреляции r	Статистическая значимость коэффициентов корреляции
ЛВР - среднее значение ЧСС за 4 ночи	0,863	p<0,01
ЛВР - среднедневные значения ЧСС (базовая программа)	0,675	p>0,05
ЛВР - среднедневные значения ЧСС (специальная программа)	0,779	0,02<p<0,05

Примечание: здесь и в табл. 3-5 жирным шрифтом выделены статистически значимые величины коэффициентов корреляции.

В целом корреляционный анализ показал, что, регистрируя индивидуальные значения ЧСС в группе операторов, можно ранжировать членов этой группы по признаку операторской стрессоустойчивости и выделить среди них лиц с наибольшей и наименьшей стрессоустойчивостью.

В методическом отношении важно знать, какой график регистрации ЧСС обеспечивает надежную оценку операторской стрессоустойчивости. Чтобы получить ответ на этот вопрос, мы рассчитали коэффициенты корреляции в сочетаниях ЛВР - ЧСС в разные часы суток. Оказалось (табл. 3), что в ночное время наиболее эффективными были обследования в 0.00 и 4.00, т.е. спустя 1 ч и 5 ч от начала сна. Показатели ЧСС, зарегистрированные в эти часы, в каждую из четырех фоновых ночей уверенно и с высокой степенью статистической надежности коррелировали с уровнем стрессоустойчивости. Важно, что в 2.00, 3.00, 5.00 и 6.00 связь между величинами ЛВР и ЧСС, как правило, оказывалась статистически незначимой.

Что касается периода бодрствования (табл. 4), наиболее надежную оценку стрессоустойчивости обеспечивали обследования, выполненные по специальной программе (с ограничением двигательной активности) сразу после подъема в интервале 6.20 - 7.40, и несколько менее надежную - в вечерние часы, с 18.20 до 23.20. В период с 11.00 до 17.40 оценка стрессоустойчивости по значениям ЧСС, даже при использовании данных специальной программы, оказалась неэффективной.

Данные, представленные в таблице 5, подтверждают наличие статистически значимой корреляции между индивидуальными величинами ЛВР и их вариативностью. Такая корреляция наблюдалась с самого начала исследования и сохранялась вплоть до его окончания. Более высоким значениям ЛВР соответствовали более высокие значения стандартного отклонения и наоборот.

Таблица 3

Корреляционная связь индивидуальных значений ЛВР с индивидуальными величинами ЧСС, зарегистрированными в ночные часы на фоновом этапе эксперимента

Ночи фонового этапа (№№ пп)	Московское время, часы	Коэффициенты корреляции r	Статистическая значимость коэффициентов корреляции
1-я	0.00	0,826	0,01<p<0,02
	1.00	0,874	p<0,01
	2.00	0,688	p>0,05
	3.00	0,755	0,02<p<0,05
	4.00	0,884	p<0,01
	5.00	0,461	p>0,05
	6.00	0,499	p>0,05
2-я	0.00	0,794	0,01<p<0,02
	1.00	0,632	p>0,05
	2.00	0,477	p>0,05
	3.00	0,278
	4.00	0,779	0,02<p<0,05
	5.00	0,573	p>0,05
	6.00	0,697	p>0,05
3-я	0.00	0,866	0,01<p<0,02
	1.00	0,865	0,01<p<0,02
	2.00	0,723	p>0,05
	3.00	0,454	p>0,05
	4.00	0,846	0,01<p<0,02
	5.00	0,666	p>0,05
	6.00	0,539	p>0,05
4-я	0.00	0,916	p<0,01
	1.00	0,868	p<0,01
	2.00	0,329	p>0,05
	3.00	0,626	p>0,05
	4.00	0,895	p<0,01
	5.00	0,635	p>0,05
	6.00	Данные неполные (3 чел)	Данных нет

Таблица 4

Корреляционная связь индивидуальных значений ЛВР с индивидуальными величинами ЧСС, зарегистрированными в дневные часы (по специальной программе) на фоновом этапе эксперимента

Дни фонового этапа (№№ пп)	Московское время, часы	Коэффициенты корреляции r	Статистическая значимость коэффициентов корреляции
1-й	6.20 - 7.00	0,751	0,02<p<0,05
	11.00-12.30	0,043
	16.00-17.40	0,328	p>0,05
	18.20-20.40	0,860	p<0,01
	21.45-23.20	0,596	p>0,05
2-й	6.20 - 7.00	0,823	0,01<p<0,02
	11.50-12.30	0,118
	16.00-17.20	0,594	p>0,05
	18.20-20.40	0,714	0,02<p<0,05
	21.35-23.20	0,840	0,01<p<0,02
3-й	6.20 - 7.40	0,719	0,02<p<0,05
	11.50-12.35	0,576	p>0,05
	16.00-17.20	0,637	p>0,05
	18.20-20.40	0,681	p>0,05
	21.45-23.20	0,804	0,02<p<0,05

Таблица 5

Корреляции индивидуальных значений ЛВР и их вариативности (оцениваемой по величинам стандартного отклонения) в различные периоды длительного непрерывного бодрствования

Периоды исследования	Значения коэффициентов корреляции	Статистическая значимость коэффициентов корреляции
Первый день	0,854	P<0,01
Первая ночь	0,886	P<0,01
Второй день	0,975	P<0,01
Вторая ночь	0,971	P<0,01
Третий день	0,797	0,01<p<0,02
Исследование в целом	0,944	P<0,01

Таким образом, худшие результаты деятельности были отмечены более высокими значениями ЛВР в сочетании с их большей вариативностью, в то время как лучшие результаты деятельности характеризовались меньшими значениями ЛВР при меньшей их вариативности. Иначе говоря, лучшие значения параметров операторской деятельности в сочетании с их меньшей вариативностью указывали на более высокую стрессоустойчивость, худшие значения параметров деятельности в сочетании с их большей вариативностью свидетельствовали о меньшей стрессоустойчивости оператора.

В целом исследования 1-й серии подтвердили наличие корреляции между стрессоустойчивостью (о которой судили по результатам выполнения следящей деятельности в условиях длительного непрерывного бодрствования) и симпатической активностью (уровень которой оценивался по показателю частоты сердечных сокращений): чем выше была стрессоустойчивость, тем ниже оказывался исходный уровень симпатикотонии и тем активнее были симпатические реакции на адекватные раздражители.

2-я серия исследований.

Прежде всего, надо отметить, что результаты работы с тестами "Манометры" и "Слежение" не позволили оценить стрессоустойчивость всех участников исследований. Дело в том, что лица, работавшие с установкой на высокую скорость работы, нередко жертвовали при этом ее точностью, допуская много ошибок. В то же время, испытуемые, работавшие с высокой точностью, часто уступали другим в скорости, т.е. работали медленнее остальных. В обоих случаях скоростные и точностные показатели качества деятельности входили в противоречие друг с другом. Это не давало возможности оценить стрессоустойчивость таких лиц, поскольку при оценках скорости и точности мы не отдавали предпочтения ни одной из них. Обе оценки имели для нас одинаковую валидность. С нашей точки зрения, высокая стрессоустойчивость должна была быть отмечена сочетанием высокой скорости и высокой точности работы, а низкая стрессоустойчивость - сочетанием низкой скорости и низкой точности, причем с обязательным условием сохранения стабильности ранговых мест на всем протяжении эксперимента. Нестабильность ранговых мест также исключала возможность оценки стрессоустойчивости.

Тест "Слежение" позволил охватить оценками стрессоустойчивости более широкий круг обследуемых лиц (58%), чем тест "Манометры" (25%). В тех случаях, когда одно и то же лицо получало оценки стрессоустойчивости по обоим тестам, эти оценки не противоречили друг другу. Важно отметить, что один испытуемый был участником двух экспериментов, и в обоих случаях он получил низкие оценки стрессоустойчивости как по тесту "Манометры", так и по тесту "Слежение". Можно считать этот факт подтверждением того, что наши оценки стрессоустойчивости как у этого, так и у остальных испытуемых, были неслучайными и отражали реальный уровень их индивидуальной стрессоустойчивости.

Оба теста, взятые вместе, дали возможность оценить стрессоустойчивость 67% испытуемых.

Все наши оценки были ранжированными, внутригрупповыми. Практическая значимость таких оценок относительна: ведь может оказаться, что один и тот же человек в составе одной группы проявит себя как более стрессоустойчивый, а в составе другой группы как менее стрессоустойчивый. С этой точки зрения, абсолютные (независимые) оценки стрессоустойчивости имеют несомненное преимущество перед ранжированными. Понимая это, мы предприняли попытку отыскать возможность перехода от ранжированных к абсолютным оценкам стрессоустойчивости, используя показатели качества деятельности по тесту "Манометры". Для этого мы построили график взаимосвязи точности и скорости работы, используя всю совокупность данных, полученных в экспериментах № 1-3 (рис. 2).



Рис. 2. Взаимосвязь точности и скорости работы с тестом "Манометры" по данным экспериментов № 1-3. Жирная линия - полином 6-й степени.

Рамками прямоугольника ограничена область, соответствующая положительной оценке стрессоустойчивости (ЛВР = 1,3 - 1,7 с; количество ошибок, допущенных при выполнении теста, = 15-30).

На этом графике удалось выделить область, отмеченную сравнительно малым числом ошибок (15-30) при довольно высокой скорости работы (ЛВР = 1,3- 1,7 с). Надо полагать, что такого сочетания показателей скорости и точности достаточно для того, чтобы положительно оценить уровень стрессоустойчивости оператора. Понятно, что это требует дальнейшего уточнения с привлечением дополнительных данных, полученных с участием более широкого круга обследуемых лиц.

Анализ вегетативных реакций, полученных по обоим тестам, показал, что при пониженном (сравнительно низком) уровне стрессоустойчивости в обоих случаях преобладали проявления сравнительно низкой симпатической активации и более выраженных парасимпатических влияний; частота этих проявлений в среднем по данным обоих тестов составила 72%. При сравнительно высоком уровне стрессоустойчивости в обоих случаях доминировали признаки сравнительно высокой симпатической активации и менее выраженных парасимпатических влияний; они отмечались (в среднем по данным обоих тестов) в 78% случаев.

Мы сопоставили весь объем физиологических данных, характеризующих реакции на операторскую деятельность и на условия ее выполнения (в %% к исходным значениям), полученные по показателям ЧСС, АД сист. и АД диаст. в четырех экспериментах при выполнении обоих тестов (с совокупным учетом приростов, падений и случаев отсутствия изменений) у испытуемых с большей и меньшей стрессоустойчивостью (рис. 3). Оказалось, что в группе лиц с меньшей стрессоустойчивостью среднее значение показателя, характеризующего указанные реакции, составило 98,3%, а в группе лиц с большей стрессоустойчивостью 105,4%, и это различие было статистически существенным при p<0,01 по Т критерию Стьюдента.



Рис. 3. Среднегрупповые значения показателей, характеризующих реакции ЧСС, АД сист. и АД диаст. на операторскую деятельность и на условия ее выполнения, у лиц с меньшей (1) и большей (2) стрессоустойчивостью.

В целом оказалось, что в условиях воздействий, отмеченных разной спецификой, проявления симпатической мобилизации были сильнее при сравнительно высокой и слабее при пониженной (сравнительно низкой) стрессоустойчивости. Вместе с тем, сниженная стрессоустойчивость в сравнении с относительно высокой стрессоустойчивостью сопровождалась более выраженными реакциями парасимпатической направленности.

Анализ корреляционных связей уровня стрессоустойчивости с физиологическими реакциями на стрессорные воздействия показал, что корреляция реакций ЧСС с уровнем стрессоустойчивости носила разнонаправленный характер. Чаще всего более активная симпатическая мобилизация соответствовала более высокому уровню стрессоустойчивости (при вариациях абсолютных значений коэффициента корреляции r от 0,409 до 0,735). Однако в ряде случаев соотношение оказывалось обратным: более активная симпатическая мобилизация сопутствовала сниженному уровню стрессоустойчивости (абсолютные значения r = 0,427 и 0,743). В этой связи мы предположили, что неспецифические физиологические реакции, т.е. стресс-реакции, могут маскироваться вмешательством специфических реакций на применяемое воздействие. В частности, симпатоактивирующие эффекты операторской деятельности (возможно, связанные с индивидуальным типом вегетативного реагирования на ментальную нагрузку, известным как ЧСС-реактивный тип) могут скрывать предрасположенность к парасимпатическим реакциям и к слабой симпатической мобилизации, сопряженную с пониженной стрессоустойчивостью. Иначе говоря, вмешательство индивидуального типа вегетативного реагирования на ментальный стрессор (умственную нагрузку) может препятствовать выявлению физиологических реакций, адекватных низкому уровню операторской стрессоустойчивости.

В отличие от ЧСС, реакции со стороны АД сист. коррелировали с уровнем стрессоустойчивости однозначно: более высокая стрессоустойчивость неизменно сопровождалась более активной симпатической мобилизацией (при вариациях абсолютных значений r от 0,567 до 0,763).

Что касается субъективных оценок состояния, сопутствующих операторской деятельности, они не обнаружили закономерной связи с уровнем стрессоустойчивости.

Опыт космических полетов свидетельствует о том, что доверять субъективным оценкам состояния космонавтов, которые они дают в ходе полета, надо с очень большой осторожностью, поскольку субъективные оценки, как правило, не соответствуют объективной ситуации. При этом надо учитывать, что высоко мотивированный, поглощенный работой, человек может и не испытывать негативных ощущений и совершенно искренне оценивать свое самочувствие как хорошее.

Так или иначе, субъективные оценки состояния не дали дополнительной информации для обоснования оценок стрессоустойчивости, полученных по качеству деятельности.

Как показали результаты изучения особенностей индивидуального хронотипа испытуемых, к вечернему типу (с учетом обоих его вариантов четко выраженного и слабо выраженного) принадлежали 33%, к утреннему (также с учетом обоих вариантов) 19% обследуемых лиц. Остальные 48% испытуемых относились к индифферентному типу.

Анализ связи индивидуального хронотипа с уровнем стрессоустойчивости привел нас к очень осторожному выводу, согласно которому четко выраженный вечерний тип сопряжен скорее с высоким уровнем стрессоустойчивости, нежели с низким. В литературе мы нашли данные, созвучные нашему выводу. По свидетельству В.А.Доскина, Н.А.Лаврентьевой (1975), у лиц утреннего типа легче возникают состояния депрессии и тревоги, они чаще переживают фрустрацию (субъективное ощущение неспособности успешно преодолеть трудную ситуацию), нежели представители вечернего типа, для которых характерно стремление к активному преодолению трудностей. Другими словами, данные этих авторов указывают на то, что наше предположение не лишено оснований. Безусловно, это очень интересный, но далеко еще не изученный, вопрос, имеющий не только теоретическое, но и практическое значение.

Оценки уровня личностной и реактивной тревожности практически не зависели от уровня стрессоустойчивости обследуемых лиц (соответствующие различия между группами с разным уровнем стрессоустойчивости были статистически несущественными при p>0,05 по критерию Т Уайта) и по фактору личностной тревожности указывали на умеренный, а по фактору реактивной тревожности на низкий уровень тревожности обследуемых лиц.

Таким образом, связи уровня тревожности с индивидуальным уровнем стрессоустойчивости в наших исследованиях обнаружено не было. Можно полагать, что такая связь наиболее отчетливо проявляется в ситуациях, отмеченных риском для жизни. При этом оценке стрессоустойчивости помогают наблюдения за поведением человека: если он беспорядочно мечется от одного действия к другому, проявляя признаки растерянности и паники, то ясно, что уровень его стрессоустойчивости низок.

Условия наших исследований не были сопряжены с риском для жизни, что и могло наложить решающий отпечаток на полученные результаты.

ВЫВОДЫ

1. Тесты "Манометры" и "Слежение", предусмотренные программой "Нейролаб-2000М" и позволяющие оценивать качество деятельности, с точки зрения оценки стрессоустойчивости были наиболее эффективными при их сочетанном применении. Вместе они дали возможность оценить стрессоустойчивость 67% испытуемых.

2. В условиях воздействий, отмеченных разной спецификой, у испытуемых с пониженным уровнем стрессоустойчивости в 72% случаев отмечались проявления сравнительно низкой симпатической активации и более выраженных парасимпатических влияний.

При сравнительно высоком уровне стрессоустойчивости у испытуемых доминировали признаки сравнительно высокой симпатической активации и менее выраженных парасимпатических влияний; такие признаки были отмечены в 78% случаев.

Статистическая достоверность указанных соотношений подтвердилась с вероятностью p<0,01 по Т-критерию Стьюдента.

3. Корреляция реакций ЧСС с уровнем стрессоустойчивости носила разнонаправленный характер. Чаще всего более активная симпатическая мобилизация соответствовала более высокому уровню стрессоустойчивости (при абсолютных значениях коэффициента корреляции r, варьировавших, по данным обеих серий исследований, в диапазоне 0,409-0,779). Однако в ряде случаев соотношение оказывалось обратным: более активная симпатическая мобилизация сопутствовала сниженному уровню стрессоустойчивости (при вариациях абсолютных значений r в диапазоне 0,427-0,743).