Метод развития, теория ассоциационных центров, ее слабые стороны и значение

Размещено на http://www.allbest.ru/

Метод развития; теория ассоциационных центров Flechsig'a; ее слабые стороны; ее значение

рефлекс психический душевный павлов

Не все отделы головного мозга имеют одинаковое значение для душевной жизни; помимо экспериментальных доказательств, основанных, главным образом, на методе выпадения функции, в пользу этого говорит и различное строение различных отделов мозга; мозговая кора, являющаяся собственно органом душевной деятельности, как видно особенно из упомянутых выше исследований Brodmann'a, также имеет различное строение в различных областях.

Для выяснения функций различных отделов мозговой коры Flechsig воспользовался разработанным им методом эмбриологическим или методом развития или миэлинизации. Метод основывается на общем принципе, по которому нервные волокна эквивалентные, принадлежащие одному пучку, несущие общую функцию, обкладываются мякотной оболочкой одновременно, волокна же разных систем, направленные к выполнению различных функций, миэлинизируются в различное время. Так, посредством изучения миэлинизации различных путей чувствительности, движения, коротких и длинных сочетательных систем удается выделить в мозговой коре определенные миэлогенетические участки или поля, миэлинизация которых, в смысле своей последовательности во времени, подчиняется определенному закону. На основании своего метода Flechsig выделил около 40 участков (полей) мозговой коры, которые по времени миэлинизации он расчленил на три группы: ранней, поздней и промежуточной миэлинизации. Аналогично проекционным и ассоциационным системам головного мозга, Flechsig соединяет упомянутые участки коры в более обширные центры, -- проекционные и сочетательные. Проекционных центров четыре, из них обширнейший -- центр телесных ощущений и движений, охватывает обе центральные извилины, g. supramarginalis и частью задние отделы лобных извилин; этот центр лежит в основе процессов самосознания, с ним связаны двигательные процессы, направленные на удовлетворение телесных нужд (питание, жевание, дыхание, схватывание предметов и т. под.); кроме этого центра кожномышечных ощущений, Flechsig выделяет зрительный, слуховой, обонятельный и вкусовой центры.

Ассоциационных или сочетательных центров установлено F1есhsig'ом три: задний или теменно-височный, передний или лобный и островковый. Проекционные центры занимают около трети мозговой коры, на долю сочетательных приходится две трети. Теменно-височный центр распространяется на теменную, большую часть затылочной доли и вторую и третью извилины обоих полушарий; с деятельностью этого центра связано положительное знание, процессы воображения и фантазии, способность речи, высшая сочетательная деятельность, все то, что связано с понятием “духовных” процессов, с развитием гениальности. Лобный центр охватывает поверхность лобных долей, в нем локализируются чувствования и волевые процессы, связанные с “я” человека; в нем закрепляются следы, память сознательных переживаний. Островковый центр ограничивается областью insula Reilii, его значение не так определенно, он связан с речевыми функциями. Сочетательные центры связаны между собою длинными сочетательными системами.

Нельзя не признать, что Flechsig сделал смелую научную попытку дать анатомо-физиологическое обоснование локализации душевной деятельности, и в этом его большая заслуга.

Однако, теория F1есhsig'a не осталась без существенных возражений, высказанных особенно Hitzig'ом, v. Mоnakоw'ым и Vogt'ом в заседании неврологической секции ХIII-го международного медицинского конгресса в Париже в 1900 году.

Было указано, что принцип одновременности и разновременности миэлинизации, как признак тождества или различия функций соответствующих областей, а также принадлежности к одной или различным системам, далеко еще не является доказанным и общепризнанным. По мнению v. Monakow'a, в этом процессе миэлинизации имеет значение не столько функция, сколько васкуляризация, снабжение миэлинизирующейся области сосудами. Время миэлинизации различных участков подвержено довольно значительным индивидуальным колебаниям. Неправильно слишком резкое разделение проекционных и сочетательных систем, которые несомненно представляются довольно смешанными. В своей теории Flechsig не оценивает достаточно значения подкорковых узлов. По мнению Vogt'a, время миэлинизации волокон теснейшим образом связано с их калибром, а именно: более толстые волокна обкладываются миэлином раньше, нежели тонкие.

Принимая во внимание все приведенные соображения, указанные авторы приходят к выводу, что строгое выделение миэлогенетических полей, особенно еще в функциональном смысле, не имеет достаточных оснований, чем в значительной степени подрывается и правильность выделения больших проекционных и ассоциационных центров. Brodmann подчеркивает, что об'единенные F1есhsig'ом области в отдельных частях своих весьма сильно отличаются, как по своему строению, так и по миэлинизации. Метод миэлинизации сам по себе далеко недостаточен для установления функции.

Итак, на гипотезу F1есhsig'a можно смотреть лишь как на попытку локализировать душевную деятельность; учение о строении и функциях центральной нервной системы далеко еще не закончено, оно находится в периоде развития и разработки; значение, придаваемое различным отделам головного мозга, видоизменяется и детализируется, поэтому в настоящее время может быть дана только схема, более или менее обоснованная в анатомо-физиологическом отношении.

В настоящее время, благодаря успехам анатомии и физиологии центральной нервной системы, в особенности благодаря развитию учения о проекционных и ассоциационных системах и центрах, оказалась возможной попытка создания более или менее стройной, хотя и не безупречной схемы локализации душевных процессов. Но как развивается самый механизм процесса? Как разрешается этот вопрос по взглядам современных психо-физиологов?

Для лучшего уяснения этого вопроса приходится обратиться к семидесятым и восьмидесятым годам минувшего столетия, к тому времени, когда началась и велась особенно усиленно разработка учения о психомоторных центрах, когда наряду с такими иностранным учеными, как Hitzig, Goltz, Н. Munk и др., вел свои исследования и наш знаменитый физиолог И. М. Сеченов.

Сеченов отметил, что все внешние проявления мозговой деятельности могут быть сведены к мышечному движению; в случае психического осложнения рефлекса, отношение между силою возбуждения и напряженностью движения подвергается колебанию в ту или другую сторону, в результате чего движение может усиливаться или задерживаться.

Путем совершенно непроизвольного изучения последовательно развивающихся рефлексов “во всех сферах чувств” у ребенка является “тьма” более или менее полных представлений о предметах -- элементарных конкретных знаний; они соответствуют деятельности центрального элемента рефлекторного аппарата. Посредством сочетания различных представлений у ребенка возникают понятия, напр., понятие о пространстве, обусловливаемое возможностью измеримости его в трех направлениях, и др. -- задатки более сложных душевных процессов.

Если считать по 5 сек. на каждое новое зрительное впечатление, то в течение 12-ти часов войдет через глаз больше 8000 впечатлений, столько же через ухо и несравненно больше через мышечные движения; вся эта масса психических актов связывается между собою ежедневно в новых, лишь частично сходных между собою сочетаниях! Последовательный ряд рефлексов, в котором конец каждого предшествующего сливается с началом последующего во времени, и есть ассоциация. Условие упрочения ассоциации -- частота повторения в одном и том же направлении. Ассоциация есть непрерывный рад касаний конца предыдущего рефлекса с началом следующего; повторяясь часто и оставляя каждый раз след (память) в форме ассоциации, сочетанное ощущение должно выясниться как нечто целое; от частоты повторения целой ассоциации в связи с одной из частей зависит, что малейший намек на эту часть влечет за собой возникновение целой ассоциации, напр., зрительно-осязательно-слуховой.

Все без исключения психические акты, неосложненные страстным элементом (эмоция), развиваются путем рефлекса. Вместе с тем, как человек путем часто повторяющихся ассоциированных рефлексов выучивается группировать свои движения, он приобретает тем же путем рефлексов и способность задерживать их. В головном мозгу существуют все необходимые для этой цели механизмы, но надо выучиться управлять ими. Главнейший результат искусства задерживать конечный член рефлекса резюмируется уменьем мыслить, думать, рассуждать. Мысль есть пер вые две трети психического рефлекса. Первоначальная причина всякого поступка лежит всегда во внешнем чувственном возбуждении, потому что без него никакая мысль невозможна; в ряду психических рефлексов есть много таких, где происходит задержание последнего члена их -- движения.

Вот к каким рассуждениям сводятся взгляды И. М. Сеченова на природу душевных процессов; он видит их субстрат в сочетании психо-рефлекторных актов, из которых они возникают и развиваются.

Приведенные идеи были высказаны Сеченовым в 1863 году, более полвека тому назад; они не пропали бесследно, напротив, они могут рассматриваться, как зерно или зародыш, из которого впоследствии развилось стройное учение об условных рефлексах, творцом которого явился И. П. Павлов.

Учение это является результатом длинного ряда опытов, производившихся в течение длинного ряда лет над собаками, как самим И. П. Павловым, так и его учениками. Самая ценная особенность всех этих опытов, помимо чрезвычайной тщательности их постановки, заключается в строго объективном отношении автора к их результатам. Показателем реакции животного на различные раздражители служило большее или меньшее количество слюны, выделявшееся через слюнной свищ и измерявшееся точнейшим образом. Применение строго объективной методики привело автора к следующим выводам.

Каждое животное обнаруживает ряд постоянных определенных реакций на определенные раздражители внешнего мира; эти реакции осуществляются при посредстве центральной нервной системы и известны под названием рефлексов; Павлов называет такие рефлексы безусловными рефлексами.

Признавая то, что обыкновенно называется психическою деятельностью, т. е., бесконечно сложные, постоянно вновь образующиеся и исчезающие, беспрестанно колеблющиеся реакции животного на бесчисленные влияния окружающего мира также рефлексами, а следовательно, закономерными ответами на внешние раздражители, но определяемыми в своем существовании огромным количеством условий, Павлов называет эти рефлексы, в отличие от предшествующих, условными рефлексами.

Бесчисленные мелкие явления внешнего мира, совпадая во времени один или несколько раз с действием внешних агентов, уже вызывающих определенную реакцию со стороны животного, сами начинают вызывать эту реакцию, развивающуюся в области пищевой, защитительной, воспроизводительной и других областях деятельности организма. Приближение к животному пищи вызывает усиленное выделение слюны (безусловный рефлекс); если приближение пищи неизменно сопровождается каким-либо раздражителем, напр., звуковым, в виде звонка, свистка, органного тона и т. под., то такой раздражитель уже сам по себе, без последующего показывания пищи вызовет у животного обильное слюноотделение (условный рефлекс). Условные рефлексы, как устанавливающие связь между раздражителем и ответной реакцией новым путем, устанавливающие новые сочетания, называются также замыкательными.

Развитие таких временных реакций в связи с постоянными представляется как бы сигналами, усложняющими и утончающими отношение животного к внешнему миру. Организм обладает специальными механизмами, разлагающими сложные возбуждения внешнего мира на элементарные части; эти механизмы суть органы чувств или анализаторы. Работа анализаторов в связи с образованием условных рефлексов составляет основу высшей нервной деятельности, протекающей в полушариях головного мозга.

Соотношение животного организма с окружающей средой посредством условных рефлексов подлежит, конечно, постоянным колебаниям; более или менее значительное ослабление одного или даже всех условных рефлексов, уступающих место другим, доходящее иногда до полного подавления рефлекса, Павлов называет торможением. Торможение различается трех видов: сонное торможение, сон, сонливость -- при этом под влиянием внутренних и определенных внешних раздражений наступает состояние, при котором высшая деятельность центральной нервной системы, выражающаяся в условных рефлексах, понижается и даже совсем прекращается. Второй вид торможения -- внешнее торможение; оно является выражением борьбы различных внешних и внутренних раздражителей за преобладающее влияние в организме в определенный момент; в эту борьбу вступает каждый новый раздражитель, действующий в данный момент на центральную нервную систему; борьба может приводить к ослаблению и даже подавлению прежнего раздражения новым, или новый раздражитель сам уступает его влиянию. Третий вид есть внутреннее торможение, выражающееся во временной потере условными рефлексами их положительного влияния.

Кроме агентов, обусловливающих указанные виды торможения, существует ряд агентов, вызывающих прекращение торможения, устраняющих его, приводящих к растормаживанию раздражений, возобновлению влияния подавленных условных рефлексов.

Раздражение мозговой коры в определенном пункте при известной его силе и продолжительности легко распространяется на соседние более или менее обширные участки, иррадиирует; иррадиация раздражения постоянно встречается и в области условных рефлексов; напр., если определенный тон сделан условным возбудителем пищевой реакции, то первое время таким условным возбудителем являются не только и другие тоны, но и всякие другие звуки; это объясняется иррадиацией, вследствие которой эти различные раздражители могли вступить в сочетание с одной и той же реакцией. Процесс обратный иррадиации возбуждения есть его концентрация; он заключается в возвращении нервного процесса к его исходному пункту. Процессы иррадиации и концентрации управляют в значительной степени нервной деятельностью полушарий головного мозга.

Остается определить пути распространения и сосредоточения нервного процесса.

Опыты Павлова произведены на собаках, но невольно пытливая мысль переносит их на человека и подставляет описанные процессы в качестве субстрата процессов, характеризуемых психологами.

Разве можно представить возникновение ассоциативного процесса помимо развития условного рефлекса, представляющего объективную сторону субъективного явления? Вряд ли можно объяснить это явление лучше, чем это удается сделать при помощи условных рефлексов. Явления торможения и растормаживания, иррадиации и концентрации нервного процесса также лежат, по-видимому, в основе психологических процессов, обусловливающих победу или всплывание на поверхность сознания тех или иных представлений и связанное с этим явлением направление мышления; они лежат в основе задержки и облегчения психических актов, им принадлежит первое место в возникновении и развитии так называемых волевых процессов.

Сопоставление взглядов Сеченова с объективно-психологической методикой Павлова и ее результатами показывает, что идеи Сеченова получили блестящее развитие в открытиях Павлова, устанавливающих объективную основу субъективно-психологического процесса.

Павлов производил свои исследования на собаках, систематическое же применение объективной методики исследования психических процессов к изучению человека принадлежит В. М. Бехтереву и его ученикам; Бехтерев выдвинул значение этого метода в своих работах, указал возможность применения его к человеку и тем положил прочное основание дальнейшему его развитию. Задача метода, по мнению Бехтерева, заключается в изучении соотношения между характером и силой внешнего воздействия и последующей внешней реакцией организма без всякого соображения о том субъективном состоянии, которое переживается данными лицами за указанный период времени.

Бехтерев в широких пределах перенес изучение условных рефлексов на человека, причем в качестве мерила этих рефлексов и показателя их появления, предложил пользоваться вместо слюнной реакции Павлова органами произвольного движения; пользование слюнной реакцией у человека трудно применимо и в большинстве случаев прямо невозможно; самые рефлексы Бехтерев обозначает терминами сочетательных. Результаты собственных исследований в области условных рефлексов у человека, равно как результаты исследований своих учеников и других авторов Бехтерев объединил под названием объективной психологии или псих о рефлексологии.

Продолжая дальше свои исследования и умозаключения в указанном направлении, проводя параллели между данными субъективной психологии и психорефлексологии, Бехтерев также приходит к дальнейшему развитию и обоснованию выводов, намеченных Сеченовы м. Так, внутренний ассоциативный процесс, называемый в субъективной психологии мыслью, в объективном выражении должен быть понимаем, по Бехтереву, как заторможенный сочетательный рефлекс, так как этот процесс обыкновенно сопровождается внутренней речью или сопутствуется иными двигательными и секреторными проявлениями. Развивающиеся путем упражнения сочетательные рефлексы в естественном ходе своего развития подчинены трем основным законам: дифференциации и избирательному или сочетательному обобщению; первый закон приводит к сужению оживляющих рефлекс раздражений, а второй к вызыванию одинаковых сочетательных рефлексов различными раздражителями; третий закон есть закон комбинирования, заключающийся в том, что воспитание рефлекса на сумму разнородных раздражений приводит к тому, что он устанавливается лишь на их сумму, не развиваясь при действии отдельных слагаемых. По мнению Бехтерева, первый закон лежит в основе анатомического процесса нервно-психической деятельности, вторым же и третьим законом обусловливается возможность синтеза.

Пределы развития сочетательных рефлексов находятся в тесном соотношении с границами субъективных определений, так как низший, разностный и пространственный пороги сочетательных рефлексов почти совпадают с порогами восприятия.

Процессы торможения и растормаживания стоят в соотношении с процессами сосредоточения, отвечающими субъективным процессам отвлечения и привлечения внимания.

Таким образом, исследование законосообразности в развитии сочетательных рефлексов открывает соответствующую законосообразность в развитии субъективных состояний.

Субъективная психология относится к характеру психического процесса, к его содержанию, как процесс к его нервному механизму. Этот механизм все глубже изучается, изучение его перенеслось с животных на человека, происходит с крупным успехом и приводит к познаванию существа психического процесса, процессов душевной жизни.

Последнее время особое значение передатчиков возбуждения с центростремительных волокон большим пирамидным клеткам придается т. наз. клеткам Martinotti, находящимся в различных слоях коры и посылающим восходящий аксон в молекулярный слой, в котором он ветвится горизонтально.

Рис. 1. Схема внутрикорковых путей, fcp -- центростремительное волокно. М -- клетка Martinotti. О -- клетка Cajal'я ; t' -- ее аксон (толстое тангенциальное волокно), f -- тонкое тангенциальное волокно, р -- малая пирамида, Р -- большая пирамида. По Блуменау.

Блуменау дает приводимую здесь схему, из которой видно, что при известных условиях коллатерали играют роль тормозов: если какая-нибудь сочетательная клетка, напр., малая пирамида р (рис. 1), получившая возбуждение от t', через коллатераль своего аксона передает возбуждение глубже лежащей пирамиде Р, которая одновременно подверглась прямому раздражению от центростремительного волокна fcp, в результате может произойти интерференция раздражений или угнетение пирамиды Р; тем временем волна возбуждения разольется по сочетательным путям, и, таким образом, корковый рефлекс будет 'подавлен ассоциативным (психическим) процессом.

В мозговой коре передача раздражений происходит вообще медленнее, что Bethe объясняет задержкой раздражения в фибриллярных сетках.

Что касается самого существа биологического процесса, лежащего в основе явлений душевной жизни, то несомненно должно признать, что процесс этот, сущность которого далеко не представляется изученной, а уясняется лишь намеками, есть процесс биохимического характера, связанный теснейшим образом с кровообращением и внутритканевыми процессами.

Еще Meynert предложил теорию, объясняющую биологическую сторону психических явлений и заключающуюся в следующем: каждый работающий орган находится в состоянии функциональной гиперэмии; Virchow показал, напр., по отношению к почкам, что эпителий их в состоянии раздражения набухает, набухает и мышечная клетка, набуханием должна сопровождаться и функция нервной клетки, присасывающей, благодаря развивающемуся в ней при усилении функции питательному или молекулярному притяжению (nutritive, moleculдre Attraction), тканевую плазму; необходимость молекулярного притяжения для развития функциональной гиперэмии корковых элементов доказывается еще и тем, что инъекция капилляров коры искусственной массой представляется чрезвычайно затруднительной, а следовательно, для функциональной гиперэмии, кроме нагнетательной деятельности сердца, требуется и молекулярное притяжение нуждающихся в гиперэмии элементов мозговой коры. Функциональная гиперэмия является неизбежным спутником и ассоциативного процесса; однако, неограниченно распространяющаяся ассоциация вызвала бы общее набухание мозга, подобно набуханию селезенки, заключенной в податливую капсулу; капсула мозга состоит из твердого, неподатливого черепа, и набуханию подвергаются те области мозга, которые в данное время несут усиленную функцию; чем сильнее функция и связанная с нею гиперэмия определенных участков коры, тем слабее выражено молекулярное притяжение соседних участков. Химическая природа рассматриваемого процесса вытекает еще из наблюдения, что выделение фосфора мочой, увеличенное во время она, падает в период умственной работы; следовательно, функция мозговой коры связана с химическим синтетическим процессом, наличностью которого, может быть, и объясняется явление молекулярного притяжения.

Нельзя не признать, что со времени Meynert'a изучение биохимизма психорефлекторного процесса настолько незначительно подвинулось вперед, что к приведенной гипотезе можно прибавить лишь очень немного; нельзя присоединиться к ней всецело, но нельзя и опровергнуть ее по существу в ее основной идее.

Моssо; при посредстве своих весов, с ясностью показал, что при психической работе приток крови к мозгу увеличивается. Далее, он подтвердил это исследованиями, произведенными на людях с дефектами черепной покрышки. Исследования Mosso были проверены и подтверждены и другими авторами, особенно Berger'ом; последний подтвердил и наблюдение Mosso относительно несколько более высокой температуры мозга по сравнению с кровью аорты; Berger показал, что при продолжительной психической работе температура мозга повышается в среднем на 0,01-0,02° С в минуту. В то время, как кровенаполнение мозга при психической работе увеличивается, периферические сосуды конечностей суживаются (Binet и др.). Что же касается вопроса о равномерности или неравномерности распределения в мозгу избыточно приливающей при усиленной психической работе крови, то об этом ничего неизвестно (Weber); самое большее, что можно допустить, - это то, что во всех областях мозговой коры, к которым приливает кровь, происходит усиление окислительных процессов, а вследствие этого повышение и облегчение ассоциативных процессов. Биологические процессы в мозгу и нервной системе вообще бесконечно сложны и разнообразны, как и другие функции человеческого организма, -- кровообращение, дыхание, обмен веществ, теплообразование; все эти процессы протекают с прямым или косвенным участием мозга, так что чрезмерная умственная работа не остается без вреда для организма.

Вied1 подчеркивает предположение Schifferdecker'a о громадном значении внутренней секреции для процессов, происходящих в нервной системе; по его мнению, продукты, выделяемые нервными клетками при их питании, могут действовать в качестве возбудителей нервных элементов. Если, говорит Вied1, прежде каждый процесс в организме рассматривался, как “нервный”, как результат иннервации, то в настоящее время нервные процессы рассматриваются, как обусловленные химической основой. Необходимо также иметь в виду еще совсем неразработанный вопрос о значении гормонов для психобиологической деятельности.

Из всего изложенного следует, что в настоящее время еще нет строгих доказательств преимущественной гиперемии работающих отделов мозга; но в этом допущении Meynert'a, идущем в согласии с теоретическими соображениями, нет ничего ни парадоксального, ни невероятного.

Можно указать еще на существование некоторых данных, говорящих в пользу изменения химизма нервной клетки во время ее работы; эти данные были представлены еще в 1882 г. F1еmming'ом, F1еsсh'ем и позднее некоторыми другими авторами (Mann) и заключаются в наблюдении более яркой и густой окрашиваемое™ покоящихся клеток; клетка работавшая, утомленная, окрашивается бледно; по отношению к клеткам, протоплазма которых содержит хромофильные элементы, по Nissl'ю это объясняются тратой, расходованием этих элементов. Ядра утомленных клеток в свою очередь уменьшаются в объёме и приобретают неровные очертания, между тем как вообще деятельное состояние клетки до периода утомления сопровождается увеличением ядра. Вообще говоря, деятельное состояние нервной клетки характеризуется увеличением объёма ее протоплазматического тела и уменьшением хромофильной части протоплазмы. Нервные проводники, осевые цилиндры, в периоде раздражения током окрашиваются в более темный цвет, а после раздражения в более бледный. Конечно, нельзя не согласиться с Nissl'ем, что густота окраски находится в связи с большим количеством хромофильного вещества в клетке, но самая яркость окраски заставляет думать, что здесь дело объясняется не только изменением хромофильного вещества в деятельной и покоящейся клетке, но также и изменением ее химического состава, б. м., кислотности (Fibrillensдure, Nisslsдure).

Размещено на Allbest.ru