Развитие представлений о сущности и формах защиты человеческих свободы и достоинства

Серьезнейшая, конструктивная работа эта к концу царствования Александра вылилась в первый конституционный проект - Конституцию М. Лорис-Меликова (1879-1880 года). Умный император сам своей властью намеривался даровать стране выборный парламент, который ограничивал бы его же властные полномочия. Однако нетерпение экстремистов бомбой оборвало жизнь Александра II за три дня до подписания манифеста о введении конституционного строя в России. К чему привел этот террористический акт? Террористов казнили, а на престол вступил Александр III. который свел на нет почти все слабые, хрупкие демократические реформы предыдущих лет.

Следующая попытка перейти к конституционной монархии была предпринята в революционном 1905 году, когда царским манифестом было предписано самоограничение самодержавия. Во время революции 1917 года, в мае-октябре был подготовлен проект Конституции Российской Республики. Согласно ему органом законодательной власти является двухпалатный парламент, полномочия которого происходят от верховной власти народа. Однако этой конституции не суждено было реализоваться.

Установилась Советская власть, и 10 июля 1918 года на V Всероссийском съезде Советов была принята Конституция РСФСР. В этой Конституции открыто, без всякой маскировки были записаны важнейшие положения, характеризующие наше государство как диктатуру пролетариата, указывалось, что эксплуататорские классы лишаются политических прав. Наше государство конституционно закрепило открыто выраженный классово-пролетарский характер социалистической демократии.

В 1922 году в жизни Советского государства произошло важное событие. Четыре республики: Российская Федерация, Украина, Белоруссия и Закавказская Федерация объединились в федеративное государство - Союз Советских Социалистических Республик.30 декабря1922 года в Москве на I Съезде Советов СССР были подписаны Декларация и Договор об образовании СССР, которые легли в основу Конституции СССР 1924 года. Конституция СССР была окончательно утверждена N Всесоюзным съездом Советов 31 января 1924 года.

На основе Конституции СССР 1924 года в 1925 году принимается Конституция РСФСР, в которой прямо говорится о диктатуре пролетариата.

Следующая российская конституция - "конституция победившего социализма" была принята в 1937 году, после' принятой Конституции СССР.5 декабря 1936года, что совпало с пиком ужасной волны репрессий и беззакония. Конституция СССР 1936 года и Конституция РСФСР

1937года будучи на первый взгляд, "по букве", весьма демократичными и рациональными (всеобщее избирательное право, введение Верховных Советов вместо системы Съездов), на самом деле создавали в известной мере демократический фасад государству, за которым скрывались беззаконие и террор. По существу тогда произошел государственный переворот и окончательно установлен режим личной власти. Конституция абсолютно не отражала реальное положение дел.

Раскрывая этот важный тезис, можно привести известные ему из истории и публицистики факты, доказывающие возможность расхождения юридического и фактического.

В дальнейшем, в течение длительного периода, происходили существенные изменения на международной арене. Сложился лагерь социализма, который в значительной мере определял климат в области международных отношений. Все эти глубокие изменения вызвали необходимость принятия новой Конституции СССР, которая была призвана отразить новый, более высокий этап развития Советского государства и общества. Сначала 7 октября 1977 года Верховным советом СССР принимается Конституция СССР, а затем через 5 месяцев - 12 апреля 1978 принимается Конституция РСФСР.

Конституция СССР 1977 года и Конституция РСФСР 1978 года содержали немалый демократический потенциал, который мог быть с успехом использован в интересах общества. Однако этот прогрессивный потенциал не был реализован, а сами Конституции все больше стали ассоциироваться в сознании людей с периодом застоя. Более того, завышенные оценки достигнутого этапа развития общества характеризовали разрыв между словом и делом, порождали неверие в провозглашенные идеалы. Торжественное обещание "конституция создана не для декорации" было опровергнуто всей практикой того периода. Очень многие конституционные установления остались лишь на бумаге. Для реализации многих конституционных норм не было экономических и политических условий.

Начавшаяся в 1985 году перестройка, а затем и распад СССР, наконец, провозглашение съездом народных депутатов России в июне 1990 года государственного суверенитета Российской Федерации на всей ее территории выполнение принципа разделения властей 'в качестве основополагающего в системе организации государственной власти, требовали немедленного внесения в текст действующей Конституции существенных изменений и дополнений.

Конституция РСФСР 1978 года просуществовала в неприкосновенности одиннадцать с половиной лет: с 12 апреля 1978 года по октябрь 1989 года. Предыдущий состав депутатов (до 1990 года)"поправил" ее лишь раз в 1989 году, внеся 25 поправок. Новый корпус депутатов, избранный в 1990 году пошел дальше. На первом съезде депутатов Российской Федерации была образованна Конституционная комиссия по выработке нового проекта Конституции России и по выработке законов об изменениях и дополнениях действующей Конституции. В 1990 году было внесено 53 поправки, в 1991 году - 29 поправок. В апреле 1992 года было внесено сразу 177 изменений, а на Съезде народных депутатов РСФСР в декабре этого же года - внесено около 90 изменений. На этом перестройка Основного закона не завершилась, и на очередном Съезде народных депутатов в 1993 году было внесено множество поправок. За три года Конституция значительно видоизменяется. Правда, процесс этот шел непросто, иногда противоречиво. Так, уже после прекращения СССР, упоминания о нем были убраны из Конституции, но не отовсюду, поскольку поправки об их исключении не получили требуемого большинства голосов. Конституцию без оснований стали называть "лоскутной".

Параллельно, с 1990 года разрабатывается проект новой Конституции России. Множество версий этого проекта последовательно сменяли друг друга и постепенно он принял характер документа весьма прогрессивного, демократического с большим числом интересных находок. Проект Конституции не единожды публиковался для всенародного обсуждения, затем в июне 1993 года дорабатывался Конституционным совещанием, и снова публиковался с учетом замечаний субъектов Федерации. На последующем этапе проект Конституции РФ дорабатывался Общественной Государственной палатой Конституционного совещания и в ноябре 1993 года Президентом РФ был окончательно вынесен на обсуждение и референдум 12 декабря 1993 года.

Конституция Российской Федерации, принятая всенародным голосованием стала логическим завершение большого трехлетнего труда. Ныне действующая Конституция России - результат кропотливого труда ученых и практиков различных специальностей (юристов, экономистов, политологов, филологов, психологов). Это поистине коллективный труд.

Одним из первых авторов, который рассмотрел ряд судебно-психологических аспектов и идею гуманизма, был М. М, Щербатов (1733-1790). В своих трудах он требовал, чтобы законы разрабатывались с учетом индивидуальных особенностей личности человека, одним из первых он поднял вопрос об условно-досрочном освобождении от наказания. Он положительно оценивал фактор труда в перевоспитании преступника.

Представляют интерес и работы И.Т. Посошкова (1652-1726), в которых давались психологические рекомендации относительно допроса обвиняемых и свидетелей, классификация преступников, затрагивались и некоторые другие вопросы.

Распространение идеи исправления и перевоспитания преступника обусловило необходимость обращения к психологии для научного их обоснования. Над этим в начале XIX в. в России работали В.К. Елпатьевский, П.Д. Лодий, Л.С. Гордиенко, Хр. Штельцер и др.

Однако сама психология, носившая в то время метафизический, умозрительный характер, не могла даже в союзе с уголовным правом разработать достаточно обоснованные критерии и методы изучения человеческой личности.

Психологические вопросы оценки свидетельских показаний занимали выдающегося французского ученого-математика Лапласа. В "Опытах философии теории вероятностей", изданной во Франции в 1814 г. Лаплас делает попытку дать материалистическую интерпретацию вопроса надежности судебных решений. Он считал, что элементы вероятности того, что данное показание соответствует действительности, слагаются:

из вероятностей самого события, о котором повествует свидетель;

из вероятности четырех гипотез в отношении допрашиваемого:

свидетель не ошибается и не лжет;

свидетель лжет, но ошибается;

свидетель не ошибается, но лжет;

свидетель и лжет, и ошибается.

Лаплас понимал, насколько трудно оценить правдивость или ложность показаний свидетелей из-за большого числа сопровождающих обстоятельств, но считал, что суд в своих суждениях опирается не на математическую достоверность, а лишь на вероятность. Но тем не менее схема Лапласа интересна как первая попытка создать научную методику оценки свидетельских показаний.

Конец XIX и начало XX в. связаны с интенсивным развитием психологии, истории и ряда юридических дисциплин (в первую очередь - уголовного права ученых), представлявших эти науки в тот период, занимали прогрессивные (И.М. Сеченов, В.М. Бехтерев, С.С. Корсаков, В.П. Сербский, А.Ф. Кош) ученые.

В 1899 г. поставил вопрос о разделении психопатологии и психологии, а также введении этих наук в курс юридического образования.

Примерно в этот же период развернулась борьба между антропологической и социологической школами уголовного права. Родоначальником антропологической школы был Ч. Ломброзо, создавший теорию "врожденного" преступника, который в силу своих атавистических черт не может быть исправлен.

Представители социологической школы использовали идеи утопического социализма и решающее значение, в объяснении причин преступности придав социальным факторам. Некоторые идеи социологической школы несли прогрессивные для своего времени элементы.

В изучении психологии расследования преступлений серьезным шагом вперед было непосредственное применение экспериментального метода психологии. Один из создателей этого метода - французский психолог Альфред Бинэ - первым стал экспериментально изучить вопрос о влиянии внушения на детские показания. В 1900 г. он опубликовал книгу под названием "Внушаемость", в которой вопросам влияния внушения на детские показания посвящена специальная глава. В ней А. Бинэ делает небезынтересные выводы:

ответы на вопросы всегда содержат ошибки;

в целях правильной оценки показаний в протоколах судебных заседаний следует подробно излагать как вопросы, так и ответы на них.

В 1902 г. эксперименты по определению степени достоверности свидетельских показаний производил немецкий психолог Вильям Штерн. Опираясь на свои данные, В. Штерн утверждал, что свидетельские показания принципиально недостоверны, порочны, поскольку "забывание есть правило, а воспоминание - исключение". Итоги своего исследования В. Штерн доложил на заседании Берлинского психологического общества, и в Европе они вызвали большой интерес в юридических кругах. Впоследствии В. Штерн создал персоналистическую концепцию памяти, которая имела ярко выраженный идеалистический характер. Согласно этой концепции память человека не является отражением объективной реальности, а выступает лишь как ее искажение в угоду узкоэгоистическим интересам личности, ее индивидуалистическим намерениям, ее гордости, тщеславию, честолюбию и пр.

Доклад В. Штерна вызвал бурную реакцию и у русских юристов. Горячими сторонниками В. Штерна в России стали профессор Петербургского университета О.Б. Гольдовский и профессор Казанского университета А.В. Завадский и А.И. Елистратов. Они самостоятельно провели серию опытов, подобных опытам В. Штерна, и сделали аналогичные выводы. Сам О. Гольдовский говорил: "Психологические основания ошибок очень различны, и вывод из сопоставления картины, воспроизведенной свидетелем, с действительностью получается очень печальный. Свидетель не дает точной копии, но лишь суррогат ее".

Исследования по криминалистической психологии проводились и в других странах: во Франции - Клапаредом, в США - Майерсом, а также Кеттелом, который в 1895 г. провел эксперимент с памятью студентов, а затем предложил составить указатель степеней точности свидетельских показаний.

Над вопросами психологии свидетельских показаний в России работали также М.М. Хомяков, М.П. Бухвалова, А.Н. Берштейн, Е.М. Кулишер и др. В 1905 г. вышел сборник "Проблемы психологии. Ложь и свидетельские показания". Многие статьи сборника пронизывала идея о недостоверности свидетельских показаний. Они разделяли негативное отношение к свидетельским показаниям. Среди них, прежде всего, следует назвать крупнейшего русского юриста А.Ф. Кони. А.Ф. Кони резко выступил против выводов В. Штерна и О. Гольдовского.

Ученые Казанского университета М.А. Лазарев и В.И. Валицкий констатировали, что положения Штерна не будут иметь значения для практики, что важнейшее зло при свидетельских показаниях не непроизвольные ошибки, а сознательная ложь свидетелей, явление распространенное более, чем принято считать: почти четверть свидетелей отступают от правды.

Известный советский психолог Б.М. Теплов правильно отмечал, что даже при полной субъективной добросовестности авторов результаты психологических экспериментов будут определяться теорией, которой они руководствуются. В своих психологических изысканиях В. Штерн и другие проявляли непонимание особенностей психического отражения объективной действительности. Так, сущность непроизвольной памяти они рассматривали как случайный результат пассивного запечатления мозгом действующих на него факторов.

Знаменитый герой Конан Дойла утверждал: "Человек самой отвратительной внешности, какую мне доводилось встречать, был великим филантропом, без счета жертвовавшим на нужды сирот, а самая очаровательная из виденных мною женщин оказалась отравительницей своих детей". Так или иначе, труды Ломброзо небезынтересно читать, но пользоваться ими невозможно, по крайней мере, в целях криминалистической экспертизы.

Очевидно, что если до конца следовать логике антропологической теории Ч. Ломброзо, то борьба с преступностью должна осуществляться путем физического уничтожения либо пожизненной изоляции "врожденных" преступников. Биологизаторский подход в объяснении природы преступного поведения был подвергнут серьезной, справедливой критике уже со стороны буржуазных социологов, современников Ломброзо, когда преступность начала изучаться как социальное явление.

Конец XIX - начало XX веков характеризуется социологизацией криминологического знания, когда причины преступности как социального явления начали изучать социологи Ж. Кетле, Э. Дюркгейм, П. Дюпоти, М. Вебер, Л. Леви-Брюль и другие, которые, применив метод социальной статистики, преодолели антропологический подход в объяснении природы преступного поведения, показав зависимость отклоняющегося поведения от социальных условий существования общества. Эти работы были, безусловно, прогрессивным явлением своего времени.

Солидный статистический анализ различных аномальных проявлений за определенный исторический отрезок времени (преступности, самоубийств, проституции), проведенный, в частности, Жаном Кетле, Эмилем Дюркгеймом, показал, что число аномалий в поведении людей всякий раз неизбежно возрастало в период войн, экономических кризисов, социальных потрясений, что убедительно опровергает идею "врожденного" преступника, указывая на социальные корни этого явления. Эти факты нашли свое отражение, в частности, в ряде социально-психологических теорий преступности американских социальных психологов этого периода - Р. Мертона, Ж. Старленда, Д. Матса, Т. Сайкса, Э. Глюка и др. В работах этих авторов представлены многообразные подходы к объяснению природы делинквентного поведения за счет различных социально-психологических механизмов и феноменов, регулирующих взаимодействие и поведение людей в группе.

Современные биологизаторские криминологические теории далеко не так наивно, как Ломброзо, объясняют природу преступного поведения. Они строят аргументацию на достижениях современных наук: генетики, психологии, психоанализа. Так, в частности, одной из сенсаций 70-х гг. было открытие так называемого синдрома Клайнфельтера: хромосомные нарушения типа 74ХУУ при нормальном: наборе хромосом у мужчин среди преступников встречаются в 36 раз чаще.

Была проведена также проверка гипотезы, согласно которой хромосомные аномалии чаще встречаются не у всех преступников, а прежде всего среди лиц высокого роста. Американский национальный центр психического здоровья опубликовал доклад, включающий обзор 45 исследований предполагаемой связи хромосомных аномалий с преступностью. Лишь у 2% были обнаружены хромосомные нарушения. По существу это исследование установило некоторую минимальную связь хромосомных аномалий не столько с преступностью, сколько с душевными заболеваниями.

На Международной конференции во Франции в 1972 г. исследователи разных стран высказали единодушное мнение, что зависимость между генными нарушениями и преступностью не подтверждается статистически.

Таким образом, теория хромосомных аномалий, как когда-то и антропологическая теория преступности, при более тщательном изучении не нашла своего подтверждения и была подвергнута серьезной обоснованной критике. Особое внимание последователи биологизаторского подхода, и в частности представители фрейдистской и неофрейдистской школы, уделяют объяснению природы такого свойства, как агрессивность, которая якобы служит первопричиной насильственных преступлений. Поведение, целью которого является нанесение вреда некоторому объекту или человеку, возникает, по мнению фрейдистов и неофрейдистов, в результате того, что по различным причинам не получают реализации отдельные неосознаваемые врожденные влечения, что и вызывает к жизни агрессивную энергию, энергию разрушения. В качестве таких неосознаваемых врожденных влечений 3. Фрейд рассматривал либидо, А. Адлер - стремление к власти, к превосходству над другими, Э. Фромм - влечение к разрушению. Очевидно, что в таком случае агрессивность неизбежно должна возникать у любого человека с врожденными, сильно выраженными неосознаваемыми влечениями, которые далеко не всегда способны реализоваться в жизни и потому находят свой выход в деструктивном, разрушительном поведении.

Однако последующие исследователи агрессивности и ее природы как за рубежом, так и у нас в стране (А. Бандура, Д. Бергковец, А. Басе, Э. Квятковская-Тохович, С.Н. Ениколопов и др.) существенно изменили точку зрения на природу агрессии и на ее выражение.

Все большая роль в природе агрессии отводится социальным прижизненно действующим факторам. Так, А. Бандура считает, что агрессия - результат искаженного процесса социализации, в частности результат злоупотребления родителей наказаниями, жестоким отношением к детям. А. Бергковец указывает, что между объективной ситуацией и агрессивным поведением человека всегда выступают две опосредующие причины: готовность к агрессии (злость) и интерпретация, толкование для себя, данной ситуации.

Индивидуальные психосоматические и половозрастные особенности, а также связанные с ними отклонения (отставание в умственном развитии, нервно-психические и соматические патологии, кризисные возрастные периоды развития и т.д.) рассматриваются как психобиологические предпосылки асоциального поведения, которые способны затруднять социальную адаптацию индивида, отнюдь не являясь при этом фатальной предопределяющей причиной преступного поведения.

Теория "социальной аномалии" Р. Мертона построена на гипотезе об отмирании, отпадении норм морали при делинквентном поведении (социология преступности); теория "нейтрализации" Д. Матса и Т. Сайкса, которые считают, что преступник в целом разделяет общепринятые нормы морали, но оправдывает свое преступное поведение.

В первые годы советской власти весьма способствовал большой общественный интерес к вопросам осуществления правосудия, законности, личности преступника и др. В стране начался поиск новых форм предупреждения преступности и перевоспитания правонарушителей. Юридическая психология приняла активное участие в решении этих проблем. В 1925 г. в нашей стране впервые в мире был организован Государственный институт по изучению преступности и преступника. В течение первых пяти лет существования этим институтом было опубликовано значительное количество работ по юридической психологии. Специальные кабинеты по изучению преступника и преступности были организованы в Москве, Ленинграде, Саратове, Киеве, Харькове, Минске, Баку и других городах.

Одновременно велись исследования по психологии свидетельских показаний, по психологической экспертизе и некоторым другим проблемам.

Интересные исследования провел психолог А.Р. Лурия в лаборатории экспериментальной психологии, созданной в 1927 г. при Московской губернской прокуратуре. Он изучал возможности применения методов экспериментальной психологии для расследования преступлений и сформулировал принципы работы прибора, который впоследствии получил наименование "разоблачителя лжи" (детектор лжи) ' Значительный вклад в развитие юридической психологии того времени внесли такие известные специалисты, как В.М. Бехтерев и А.Ф. Кони.

Уже в первые годы советской власти юристы и психологи настойчиво искали новые формы борьбы с преступностью. Новый общественный строй видел в преступнике, прежде всего человека. Этот гуманистический принцип, положенный в основу советского законодательного регулирования вопросов доказывания, естественно, усиливал интерес к психологическим особенностям людей, вовлеченных в орбиту уголовного судопроизводства, вводил психологию в круг проблем, исследование которых было важно для успешного расследования преступлений.

В 1922 г. Кони опубликовал брошюру "Память и внимание", в которой излагались проблемы свидетельских показаний. А.Р. Лурия в ряде своих исследований подверг специальному психологическому анализу сущность свидетельских показаний. Много внимания уделял вопросам психологии свидетельских показаний известный тогда судебный психолог А.Е. Брусиловский.

Достижения экспериментальной психологии начинают использоваться в этот период и в судебной практике в России. В частности, В, М. Бехтерев и его ученики активно занимаются проблемами психологической диагностики преступников и свидетелей. Первым значительным исследованием в области судебно-психологической экспертизы была книга А.Е. Брусиловского "Судебно-психологическая экспертиза: ее предмет, методика и предметы", вышедшая в свет в 1939 г. в Харькове. В ней содержатся примеры использования судебно-психологической экспертизы (СПЭ) в уголовном судопроизводстве.

Первоначально, в период становления экспериментальной психологии, попытки использовать ее для нужд юридической практики, сводились в основном к разработке методик по определению достоверности показаний участников уголовного процесса. Например, А.Р. Лурия в 1928 г., исследуя психические процессы, разрабатывает так называемую "сопряженную моторную методику" с целью диагностики аффективных следов. Эта методика является прообразом детектора лжи, широко используемого сейчас в зарубежной юридической практике.

В работах того периода активно исследовалась личность правонарушителя. Это имело свои положительные стороны, так как позволяло точно и правильно квалифицировать совершенные преступления, учитывая все объективные и субъективные моменты. Но, с другой стороны, претендуя на установление достоверности показаний участников судебно-следственного процесса, эксперт брал на себя задачу определить, насколько правдивы или ложны эти показания. Например, на основе свободного рассказа подэкспертного и ответов на вопросы эксперты-психологи делали выводы о наличии или отсутствии так называемых "симптомов лжи", объективно обусловленных тем или иным типом личности. Предполагали, что субъекты, характеризующиеся холодностью, угрюмостью, циничностью, готовы на заранее обдуманную ложь, искажение фактов. Поэтому ценность показаний таких лиц считалась сомнительной, недостоверными считались показания субъектов с комплексами неисполненных желаний.

Следует отметить, что тогда в психологической практике не было эффективных научно обоснованных методик всестороннего исследования личности, и поэтому экспертная задача не могла быть решена. Но не это являлось главным недостатком СПЭ в тот период. Давая ответ на вопрос о недостоверности показаний подэкспертного, эксперт-психолог преступал границы своих специальных знаний и процессуальных полномочий, вторгаясь тем самым в пределы компетенции следствия и суда.

Уровень практической психологии в тот период еще отставал от юридической практики. Психолог не только выявлял достоверность показаний, но и определял вину лица, совершившего преступление. Такая неправомерная переоценка компетенции психологической экспертизы вызвала негативное отношение к экспертным психологическим исследованиям, существовавшее вплоть до 60-х гг. Заблуждения некоторых сторонников судебно-психологической экспертизы получили вполне заслуженную критическую оценку ведущих юристов. Однако на фоне критики не прозвучали конструктивные предложения, которые способствовали бы правильному и строго регламентированному применению психологических знаний в уголовном процессе. Большинство противников судебно-психологической экспертизы недооценивали также и то, что психологическая наука широко внедрилась в практическую деятельность. И только в конце 50-х-начале 60-х гг. был поставлен вопрос о необходимости восстановления в правах юридической психологии и судебно-психологической экспертизы. Так, в постановлении пленума Верховного суда СССР № 6 от 3 июля 1963 г. "О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних" указывалось на целесообразность проведения судебно-психологической экспертизы при выяснении способности несовершеннолетних полностью осознавать значение своих действий и при определении меры их возможности руководить своими действиями. С этого постановления начинается активное использование психологических знаний в следственной и судебной практике. Исследования отечественных юридических психологов позволили на качественно новом уровне ставить и решать психологические задачи применительно к целям следственного и судебного процесса, специальных познаний эксперта".

Одной из частных задач судебно-следственного процесса является оценка личности обвиняемого, потерпевшего или свидетеля. В задачу эксперта-психолога может войти общая психологическая характеристика личности (так называемый психологический портрет). Эксперт на основании своих профессиональных знаний выявляет такие свойства и качества человека, которые позволяют сделать вывод о его психологическом облике. Но экспертная деятельность, в отличие от деятельности суда и следствия, не носит социально-оценочного характера, а строится на научно обоснованных положениях психологии.

В мае 1971 г. в Москве состоялась первая Всесоюзная конференция по судебной психологии. В июне 1971 г. в Тбилиси на 4-м Всесоюзном съезде психологов судебная психология была представлена отдельной секцией.

Осенью 1986 г. в городе Тарту (Эстония) прошла Всесоюзная конференция по юридической психологии. На этой конференции собрались и выступили с докладами и сообщениями представители всех республик и регионов Советского Союза. В этих докладах широко обсуждались проблемы методологии и структуры юридической психологии, задачи ее отдельных отраслей (криминальная психология, психология потерпевшего, психология предварительного следствия и др.), а также предполагаемая структура вузовского курса этой дисциплины и методика ее преподавания.

В настоящее время появилось очень много ученых, которые рассматривают вопросы психологии правозащитной деятельности. Это и Курбатов, Романов, Чуфаровский, Еникеев, Юдина и многие другие.

2. Понятие, особенности и юридические свойства конституции РФ