Философия культуры

Соотношение понятий "культура" и "общество". Культурологический подход к проблеме понимания истории. Культура и цивилизация в теории культурно-исторических типов. Понятие национальной идеи в философии. Евразийский подход к проблеме идентичности народа.

Рубрика Философия
Вид шпаргалка
Язык русский
Дата добавления 18.12.2009
Размер файла 270,2 K

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Национальные различия должны пребыть до конца веков; народы должны оставаться на деле обособленными членами вселенского организма. Но и сам этот организм должен также существовать на деле; великое человеческое единство не должно существовать лишь в виде скрытой силы или абстрактного существа, но должно воплотиться в видимом социальном теле, явная и непрестанная центростремительная сила которого могла бы противодействовать множеству центробежных сил, раздирающих человечество.

Свободная и совершенная организация общества, представляющая призвание истинных пророков, предполагает союз и солидарность между властью духовной и властью светской, Церковью и государством, христианством и национальностью. Между тем этого союза и этой солидарности нет больше. …Ложная царская власть породила ложных пророков, и антисоциальный абсолютизм государства естественно вызвал антисоциальный индивидуализм прогрессивной цивилизации. Великое социальное единство, нарушенное нациями и государствами, не может сохраниться надолго для индивидов. Раз человеческое общество не существует более для каждого человека как некоторое органическое целое, солидарной частью которого он себя чувствует, общественные связи становятся для индивида внешними и произвольными границами, против которых он возмущается и которые он в конце концов отбрасывает.

[Как в Троице,] Христианская Россия, подражая самому Христу, должна подчинить власть государства (царственную власть Сына) авторитету Вселенской Церкви (священству Отца) и отвести подобающее место общественной свободе (действию Духа). Русская империя, отъединенная в своем абсолютизме, есть лишь угроза борьбы и бесконечных войн. Русская империя, пожелавшая служить Вселенской Церкви и делу общественной организации, взять их под свой покров, внесет в семейство народов мир и благословение.

«Не добро быть человеку одному». То же можно сказать и о всякой нации. Девятьсот лет тому назад мы были крещены святым Владимиром во имя животворящей Троицы, а не во имя бесплодного единства. Русская идея не может заключаться в отречении от нашего крещения. Русская идея, исторический долг России требует от нас признания нашей неразрывной связи с вселенским семейством Христа и обращения всех наших национальных дарований, всей мощи нашей империи на окончательное осуществление социальной троицы, где каждое из трех главных органических единств, церковь, государство и общество, безусловно свободно и державно, не в отъединении от двух других, поглощая или истребляя их, но в утверждении безусловной внутренней связи с ними. Восстановить на земле этот верный образ божественной Троицы -- вот в чем русская идея. И в том, что эта идея не имеет в себе ничего исключительного и партикуляристического, что она представляет лишь новый аспект самой христианской идеи, что для осуществления этого национального призвания нам не нужно действовать против других наций, но с ними и для них, -- в этом лежит великое доказательство, что эта идея есть идея истинная. Ибо истина есть лишь форма Добра, а Добру неведома зависть.

33. Западники о русской культуре

Западничество как идейное течение восходит к «Философическим письмам» П.Я. Чаадаева (1794-1856), философские воззрения которого носили ярко выраженный религиозный характер. Его историософия основывалась на положении об истории как созидании в мире царства Божия. В связи с этим считалось, что течение исторических событий и ум отдельного человека управляются Провидением. Россию Чаадаев характеризовал как страну, где отсутствуют традиции, которая не внесла никакой лепты в развитие других народов.

Вместе с тем эти пессимистические рассуждения приводят мыслителя к парадоксальному выводу: именно в силу своей отсталости Россия может избежать ошибок и заблуждений Европы и дать разрешение всем вопросам, возбуждающим споры. Она призвана завершить большую часть идей, возникших в старых обществах и ответить на вопросы, которые занимают человечество. По мнению Чаадаева, Россия, освоив все ценное, что есть в Европе, может стать центром религиозного синтеза и интеллектуальной жизни.

К западничеству примыкали те мыслители и политические деятели, которые считали западно-европейскую культуру последним словом мировой цивилизации. По их мнению, Россия должна следовать за Европой, идти теми путями, которые уже проложены. Нет смысла заниматься социальным творчеством - все, что нужно, имеется в полноте.

Западники не видели в стране таких социальных институтов, которые могли быть как-то использованы при движении вперед. Православие воспринималось ими негативно, самодержавие отрицалось, а община рассматривалась как запоздалое историческое явление, препятствовавшее индивидуальному творчеству и проявлению инициативы.

В целом западничество характеризуется европейской ориентацией мысли, интересом к западно-европейской культуре, борьбой за исправление исторического развития России и перевода ее на путь европейской цивилизации. По своей социальной ориентации западники различались следующим образом: одни представляли революционно-демократическое крыло, другие принадлежали к либеральному направлению. Однако все они выступали против официальной народности и славянофильского учения.

Дискуссия между славянофильством и западничеством велась в общем плане, ее участники придерживались скорее философии, чем конкретной социологии и политики. Славянофилы тесно взаимодействовали между собой и их трудно представить в отрыве друг от друга. Герцен сравнивал их с Янусом и двуглавым орлом, у которых билось одно сердце. Оба направления прекратили свое существование, так и оставшись каждое при своих представлениях.

34. Славянофилы о специфике русской культуры

Вторая половина XIX - начало XX в.в. - эпоха целой плеяды русских мыслителей, которые внесли большой вклад в развитие культурологии. Большое разнообразие культурологических теорий было высказано в разных формах: философско-историческое направление (В.Соловьев), собственно культурологическое (Н.Данилевский, Н. Бердяев, М. Бахтин, Л. Гумилев и др.).

Тема культуры впервые серьезное осмысление в русской философии получила из «Философских писем» П.Чаадаева и спора по их поводу между западниками и славянофилами. По идее Чаадаева, главным в культуре является духовное, Материальное - это либо признак начала рождения культуры, либо ее вырождения. Истинная культура носит чисто духовный характер. Примером может являться христианский мир. Но христианская Западная Европа реализовала себя как в добре, так и во зле. Надежда связана с Россией. Она еще не перешла из юности в зрелость, она только встала на мост Восток - Запад, не успела до конца развить традиции не того, ни другого. В России, на этом «листе белой бумаги» можно не повторить ошибок Западной Европы и Востока.

Первые критики П.Чаадаева - славянофилы (А. Хомяков «О старом и новом»). Они считали, что в Западной Европе христианская церковь была слишком активна в своей деятельности обратилась к рационализму. Восточная церковь является истинным христианством. Россия развивает истинную культуру, в ней преобладают нравственные отношения, а не юридические.

Западники (А.Герцен, В. Белинский) считали, что западная культура должна стать образцом для подражания. Они высоко оценивали значение реформ Петра I, как одну из наиболее действенных попыток России приблизится к уровню развития Европы. Считали, что завершить эту работу позволит отмена крепостного права.

Попытка примирения позиций западников и славянофилов выразилась в культурологической теории В.Соловьева.

Славянофилы и западники

Поиски русской философской мысли путей исторического развития России в XIX в. проходили в атмосфере противоборства двух тенденций. Представители первой акцентировали внимание на самобытности русской культуры, связывая ее с неповторимым своеобразием духовной жизни. Представители второй стремились вписать Россию в процесс развития культуры Запада. Они считали, что поскольку Россия встала на путь цивилизованного развития позже других стран Европы, постольку она должна учиться у Запада и пройти тот же исторический путь.

Довольно четкое теоретическое и общественно-политическое оформление эти две тенденции получили в 40-60-е гг. XIX в. Первую тенденцию представляли славянофилы А.С. Хомяков (1804-1860), И.В. Киреевский (1806-1856), К.С. Аксаков (1817-1860), Ю.Ф. Самарин (1819-1876), а вторую - западники Н.В. Станкевич (1813-1840), А.И. Герцен (1812-1870), Н.П. Огарев (1813-1877), Т.И. Грановский (1813-1855), К.Д. Кавелин (1818-1885). Б.Н. Чичерин (18828-1904). Все последующее развитие русской культуры являлось борьбой представителей этих двух тенденций, происходившей в различных формах.

Славянофильство как направление философской и политической мысли занимало видное место в идейной борьбе середины XIX в. Пронизанное противоречиями, оно имело как прогрессивные, так и реакционные черты. От славянофильства ведут начало многие течения, каждое из которых брало из него какую-то одну идею, доводя ее до крайности и увязывая с различными политическими задачами. Идеологи официальной народности находили в нем подкрепление для обоснования царистского панславизма, русского и славянского национализма. От славянофильства идет линия неославянофильства в такой его разновидности как почвенничество. Эта линия представлена А.А. Григорьевым, Ф.М. Достоевским, Н.Н. Страховым, Н.Я. Данилевским, К.Н. Леонтьевым, В.В. Розановым. На славянофильские идеи опирался при построении своей теософской системы, философии всеединства В.С. Соловьев, затем перешедший на позиции западного либерализма.

Несомненно влияние славянофильства не только на Герцена и Чернышевского, но и на народничество. При этом использовались такие славянофильские идеи как противопоставление России и Запада, особого самобытного пути России, апелляция к духу славянских народов и т.д.

Одним из основателей и теоретиков славянофильства был А.С. Хомяков, преломлявший все коренные практические и теоретические вопросы через призму православной догматики. Хомяков отрицал возможность логического познания и подчинял разум вере, поэтому главную задачу философии видел в том, чтобы поднять разум до уровня веры. Постижение бога возможно лишь разумом, соединенным в церкви на основе нравственной любви. Все творчество мыслителя пронизывала идея о коренном различии исторических путей России и Запада и доказательство самобытности русского народа.

Вторым основоположником славянофильства считается И.В. Киреевский, который утверждал, что философия является связующим звеном между чистой верой и ее приложениями в области практической жизни. Для Киреевского главной является идея о превосходстве «православного мышления» над всеми достижениями передовой философской мысли.

В работах славянофилов утверждается, что реформы Петра I явились причиной своеобразного дуализма русской культуры, элитарный слой которой обращен на Запад, а народный - на Восток. Они выступали с критикой слепого подражательства Западу, прямого заимствования западных форм общественной и культурной жизни и их переноса на российскую почву. Противопоставляя русскую и европейскую культуры, славянофилы доказывали необходимость для России следовать самобытным путем. Так, Киреевский характеризовал древнерусскую образованность как цельную и разумную, а западную - как построенную на принципах дуализма и рационализма. Исходным положением славянофилов является утверждение решающей роли православия в дальнейшем развитии всей мировой цивилизации. По мнению Хомякова, именно православие сформировало «те исконно русские начала, тот русский дух», который создал землю в ее бесконечном объеме.

Ключевым понятием религиозно-философских воззрений славянофилов является понятие соборности. Определяющим признаком соборности служит принцип «единства и множественности». Понятие «соборный» раскрывает не только внешнее, видимое соединение людей в каком-либо месте, но и постоянную возможность такого соединения на основе духовной общности. Соборность проявляется во всех сферах человеческой жизнедеятельности - в церкви, в семье, в обществе, в отношении между государствами и т.д.

В основе славянофильского учения лежала идея о мессианской роли русского народа, о его религиозной и культурной самобытности и даже исключительности. Народ славянофилы рассматривал как некий постоянный набор идеальных качеств, т.е. выделяли в нем некую неизменную «духовную сущность», субстанцией которой выступают православие и общинность. По их мнению, Россия, опираясь на православную духовную основу, идет своим особым путем, который должен привести ее к мировому лидерству. Они считали, что по мере распространения общинного принципа в российском обществе будет все более укрепляться «дух соборности». Для них характерна идеализация православия, которому присущи безмятежность, внутренняя цельность духа. Так, Хомяков верил в историческую миссию России стать центром мировой цивилизации благодаря православию.

35. Почвенничество о духовных основах русской культуры

Почвенничество - русское литературно-общественное направление в 60-х г.г. XIX века. Генетически восходило к направлению «молодой редакции» журнала «Московитянин» (1850-1856), основные принципы сформулированы в журнале «Время» (1861-1863) и «Эпоха» (1864-1865). В философских построениях почвенников (Григорьев А.А., М.М. и Ф.М. Достоевские, Страхов Н.Н.) главной была идея о «национальной почве» как основе социального и духовного развития России. В философском плане, почвенничество - консервативная форма философского романтизма.

1. В познании явлений жизни главное значение - художественное творчество, науки - не главное.

2. Идея «национальной почвы» как основы социального и культурного развития России.

Существует разрыв образованной части русского общества с народной почвой. Его необходимо преодолеть на основе духовного единения сословий как единственного способа сохранения самобытности страны и особого пути ее развития.

3. Мысль об особой миссии русского народа, призванного спасти человечество.

4. Критическое отношение к революционным демократам, западникам и славянофилам (!) за их стремление создать жизнь по искусственной схеме (теории).

«Не учить жизнь жить по-нашему, а учиться у жизни на ее органических явлениях» (А.Григорьев).

5. Восток и Запад - две чуждые цивилизации (развитые из противоположных принципов), среди различных т.н. культурно-исторические типов (цивилизации в истории человечества), в том числе «славянский тип» (Н.Данилевский).

Прямым продолжением славянофильства в 60--80-е гг. XIX в. было почвенничество, представленное трудами Аполлона Александровича Григорьева (1822--1864), Николая Николаевича Страхова (1828-1896), Николая Яковлевича Данилевского (1822-- 1885), Федора Михайловича Достоевского (1821--1881).

Почвенничество, по определению А. А. Григорьева, характеризовалось «восстановлением в душе новой, или лучше сказать, обновленной веры в грунт, в почву, в народ». Вера в народ, в развитие на собственной почве сочеталась со взглядом на историю как на спонтанный органический процесс, принципиально не поддающийся рационализации. Оригинальная концепция исторического процесса, понимаемого таким образом, была представлена прежде всего в трудах Н.Я. Данилевского и Ф.М. Достоевского.

В середине XIX в. представления об уникальности каждого общества и его культуры, несводимости их к какому-то единому образцу буквально носились в воздухе, о чем свидетельствует разработка этих идей в западноевропейской и русской социально-философской мысли. В западноевропейской это направление представлено в трудах Генриха Риккерта, в русской -- в трудах М.П. Погодина и А.А. Григорьева.

Впервые мысль о принадлежности Западной Европы и России к разным типам культур высказал М.П. Погодин. Европу он рассматривал как наследницу культуры Западной Римской империи, а Россию -- как наследницу культуры Восточной Римской империи -- Византии, А. А. Григорьев, называя свое мировоззрение органическим, исходил из того, что жизнь мира развертывается в совокупности типических «циклов», которые имеют свой лик, свою форму, свой образ. Каждая эпоха есть своего рода «организм», целое во времени, как каждый народ есть целое или организм в пространстве. У А. А. Григорьева мы находим ряд идей и терминов, которые впоследствии были представлены в теории культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского.

Впервые идею многообразия типов культур на теоретическом уровне изложил Н.Я. Данилевский, разработавший систему основных типов культур и объяснивший механизм их возникновения, развития и смены в ходе мировой истории. Данилевский пришел к выводу, что подобно тому, как в природе существуют различные типы организаций животных и растений, в человеческой истории существуют различные типы культур. Под культурно-историческим типом он понимал «самостоятельные и своеобразные планы религиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного, художественного, -- одним словом, исторического развития»1.

Содержание всемирной истории составляет, по Данилевскому, развитие десяти типов культур: египетской, китайской, индийской, древнесемитической, иранской, ассиро-вавилонской, древнегреческой, древнеримской, новоаравийской, романо-германской. Кроме того, он выделял два типа культур доколумбовой Америки -- мексиканский и перуанский, -- которые не успели развиться и были насильственно уничтожены испанскими завоевателями. Славянский тип культуры, которому принадлежит будущее, согласно Данилевскому, находится в процессе становления.

Теория культурно-исторических типов сформулированная Данилевским, выступала как антитеза универсалистским человеческой истории концепциям истории, которые носили ярко выраженный европоцентристский характер. В философии истории европоцентризм выражался в представлении о линейном, одномерном характере исторического процесса на базе рационалистической концепции прогресса.

Данилевский очень точно определяет европоцентризм как «отождествление судеб Европы или романо-германского племени с судьбами всего человечества»2. Он дает развернутую критику европоцентризма, показывая его противоречия с требованиями научного метода. Это противоречие, на взгляд Данилевского, проявлялось в том, что общепринятая схема мировой истории не соответствовала ни одному из требований научной систематики: сложившееся подразделение на древнюю, среднюю и новую историю объединяло в одну группу разнородные явления и разъединяло родственные.

Самое главное возражение Данилевского против европоцентризма заключалось в том, что этот подход не давал объяснения ни истории России, ни истории народов Востока, превращая их в приложение к европейской истории.

Вместо моноцентризма Данилевский предлагает концепцию полицентризма типов культур, вместо линейности -- многовариантность развития.

При такой трактовке исторического процесса по-новому встает вопрос об общей направленности истории и преемственности в развитии культур. Данилевский исходил из того, что «начала цивилизации одного какого-нибудь типа не передаются народам другого типа. Каждый тип вырабатывает ее для себя при большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших, или современных цивилизаций»1.

Все цивилизации вносят свой вклад в сокровищницу мировой истории, и ни одна цивилизация не может гордиться тем, что представляет высшую точку развития в сравнении с ее предшественницами во всех сторонах развития, делает общий вывод Данилевский.

Прогресс в развитии человечества, утверждает он, заключается не в том, чтобы «идти всем вместе в одном направлении (в таком случае он скоро прекратился бы), а в том, чтобы исходить все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества во всех направлениях»2.

С этой точки зрения решая вопрос о единстве человеческой истории, Данилевский показывает, что «общечеловеческих ценностей», «общечеловеческой цивилизации», которые отождествляют с романо-германской цивилизацией, «нет и быть не может». У каждого народа своя история, культура, религия, свой национальный дух, а потому всем стремиться к одному и тому же не стоит, так как «это значит желать довольствоваться общим местом, бесцветностью, отсутствием оригинальности».

Н.Я. Данилевский видит человеческую историю как множественность непохожих культур, раскрывающих все сущностные силы человека. Рассматривая проблему России и Запада, Данилевский исходит из того, что Россия и Европа принадлежат к разным типам культур, не только несовместимых, но и враждебных друг другу. Причем в Европе эта враждебность носит осознанный характер, а в России она не осознается. В его работах дается четкое обоснование этого тезиса. Он ставит простой вопрос: «Что такое Европа в политическом смысле?» И дает определение Европы как совокупности государств, осознающих себя как единое целое1. Данилевский обращает внимание на тот факт, что любой организм, будь то отдельный человек, социальная группа или государство, осознает себя через противопоставление другим людям, группам, государствам. Исторически Европа осознавала свое религиозное и политическое единство, противопоставляя себя как христианский мир мусульманскому Востоку. Со времени же формирования православной Российской империи самосознание Европы как политического целого стало формироваться через противопоставление своих, европейских интересов, интересам славянского мира.

Славянство в лице России стало казаться Европе «темной и мрачной силой», враждебной прогрессу и свободе; в то же время было очевидно, что славянство не будет служить Европе просто материалом для извлечения своих выгод. Именно поэтому возникла концепция России как препятствия прогрессу. Данилевский показывает, что эту точку зрения разделяет и русская интеллигенция, воспитанная на западной философии и литературе.

Поскольку, констатирует Н. Я. Данилевский, исторические пути Западной Европы и России были разные, но «к сожалению или к удовольствию, к счастью или несчастью», Россия не принадлежит к Европе и не причастна ни к европейскому добру, ни к европейскому злу.

На основе большого исторического материала взаимоотношений России и Европы в XVIII -- XIX вв. Данилевский показывает, что при всех попытках сближения интересов России и Европы, ее государственные интересы постоянно ущемлялись. Отсюда его вывод о необходимости для России выйти из европейской политической системы, т. е. руководствоваться только своими государственными интересами.

Главной темой идейных исканий Федора Достоевского стала тема взаимоотношения Бога и человека, Бога и мира. Может ли человек сохранить в себе человеческое, т. е. быть нравственным вне религиозного сознания? В отличие от большинства его современников Достоевскому было очевидно, что вне идеи Бога как высшего начала «все нравственные основания в человеке, оставленном на одни свои силы. условны...»2 и только религия может дать абсолютное обоснование нравственности. «Христианство, -- пишет Ф.М. Достоевский, -- дает свою нравственность и велит верить, что это нравственность нормальная, единая, что нравственностей условных нет»3. В своих художественных и публицистических произведениях великий мыслитель исследует все губительные последствия отказа человека от веры в Бога.

Человек, по Ф.М. Достоевскому, есть великая тайна: нет ничего значительнее и дороже человека, хотя нет и ничего страшнее его. Он саркастически высмеивает рационалистические трактовки человека, согласно которым поведение человека определяется его рассудком и соображениями выгоды.

По мнению писателя, человек в цельности своей природы есть существо иррациональное, поэтому рассудочным путем познать природу человека невозможно. Как бы ни была упорна работа мысли, она никогда не сможет охватить человека полностью, будет отвечать мнимому человеку, а не действительному. Всегда остается иррациональный остаток, который и составляет самый главный сокровенный смысл. В человеке скрыт акт творчества, и он привносит в жизнь человека страдания и радости, ни понять, ни переделать которые не дано разуму.

Подлинная сущность, ядро человека заключается в стремлении к самоутверждению, т. е. к свободе. Человек, по образному выражению героя «Записок из подполья», не штифтик, не клавиша фортепьянная, и хоть по глупой, но по своей воле желает жить. Бытие человека определяется этой жаждой свободы.

Ф. М. Достоевский исследует парадоксы свободы, поскольку свобода для человека -- это всегда свобода выбора между добром и злом. Проблема заключается в том, может ли человек сам, руководствуясь чисто человеческими установлениями, определить, что есть добро и что есть зло. Он показывает, что, отрицая Бога, человек логически приходит к мысли, что «если Бога нет, то все позволено». Нет Бога, нет греха, нет бессмертия, нет смысла жизни. Человеку как нравственному существу невозможно прожить без Бога, ибо «совесть без Бога есть ужас, она может заблудиться до самого безнравственного»1. Кто теряет веру в Бога, тот неизбежно становится на путь саморазрушения личности, как герои романов Ф.М. Достоевского -- Раскольников, Свидригайлов, Иван Карамазов, Кириллов, Ставрогин.

Исключительный опыт познания истории с позиций диалектики свободы содержится в поэме о Великом Инквизиторе в романе «Братья Карамазовы», названной с легкой руки В.В. Розанова (1856--1919) легендой о Великом Инквизиторе. В этой поэме божественному смыслу истории противопоставляется грандиозный замысел переустройства человеческого общества на рациональных человеческих основаниях.

Образ Великого Инквизитора олицетворяет у Ф. М. Достоевского замысел безбожного социалистического переустройства общества. Достоевский определяет европейский социализм как продукт западноевропейской культуры: «социализм французский есть не что иное как насильственное единение человечества -- идея, еще от древнего Рима идущая и потом всецело в католичестве сохранившаяся»1.

Он поясняет, что главной в европейских социалистических учениях выступает экономическая проблема -- «камня и хлеба». На самом деле проблема социализма не столько экономическая, сколько атеистическая: «нынешний социализм в Европе, да и у нас, везде устраняет Христа и хлопочет прежде всего о хлебе»2. Западный социализм идет на смену не столько капитализму, сколько христианству. Социалистическая идея в таком варианте оценивается Ф.М. Достоевским как «дьяволова идея», не принимающая во внимание духовное происхождение человека.

Атеистическому западному социализму Ф.М. Достоевский противопоставляет идею все объединяющего русского социализма, в основе которого лежит жажда русского народа всеобщего, всенародного всебратского единения.

36. Евразийский подход к проблеме идентичности русского народа

Истоки евразийства лежат в идеях поздних славянофилов, таких как Константин Леонтьев, Николай Страхов и Николай Данилевский. Так, Данилевский, противопоставляя Россию и Европу, ввел понятие «культурно-исторического типа» -- как объяснения различия между русским и европейцем, выделяя романо-германский и греко-византийский типы как противостоящие друг другу и обусловленные всем ходом исторического развития. Но глубокая мысль автора о том, что культурно-исторический тип не имеет простого «наложения» на географию, все же чересчур категорична в той части, будто «география не имеет ни малейшего значения». В таком случае полностью отрицается роль природно-географического фактора в формировании народного менталитета, выступающего в качестве важнейшей составляющей такого феномена как «культурно-исторический тип».

Начало евразийству положил сборник статей Н.С. Трубецкого, П.Н.Савицкого, Г.В. Флоровского и П.П. Сувчинского “Исход к Востоку” (София, 1921). Авторы сборника, продолжая традицию поздних славянофилов, провозглашали Россию особым культурно-историческим типом - "Евразией", акцентируя внимание на связи ее с азиатско-тюркским миром и противопоставляя "Европе", то есть Западу. В политическом отношении, это привело к признанию закономерности Октябрьской революции и Советской власти, как органичного проявления евразийской цивилизации (чему способствовало и проникновение в движение агентуры ГПУ, как Н.Н. Ланговой, С.Я. Эфрон и др.). К началу 1930-х гг. евразийство пошло на убыль.

По определению доктора Андреаса Умланда, евразийцы «поддерживали антизападные, изоляционистские, империалистические и идеократические аспекты раннего советского режима и видели в нем частичную преемственность царской империи»

Развивая концепцию культурно-исторических типов, П. Савицкий, в отличие от Н. Данилевского, акцентирует внимание на «ощущении» -- особом способе восприятия окружающей действительности, -- ощущение моря и ощущение континента, называя одно западноевропейским, другое -- монгольским: «на пространстве всемирной истории западноевропейскому ощущению моря как равноправное, хотя и полярное, противостоит единственно монгольское ощущение континента» [Савицкий П. Степь и оседлость.]. По этому поводу следует заметить, что подобное решение характерно для историософии вообще. Например, Х. Макиндер связал романо-германский тип с «морским» восприятием окружающей действительности, а греко-византийский -- с «материковым»[Макиндер Х. Д. Географическая ось истории.]. В понимании П. Савицкого русские в некоторой доле тоже монголы, ибо «в русских „землепроходцах“, в размахе русских завоеваний и освоении -- тот же дух, то же ощущение континента» [Савицкий П. Степь и оседлость.].

Однако П. Савицкий стремится понять, в чем особенность культурно-исторического типа России. По его мнению «Россия -- часть особого „окраинно-приморского“ мира, носительница углубленной культурной традиции. В ней сочетаются одновременно историческая „оседлая“ и „степная“ стихия». В этом он видит одно из важнейших обстоятельств новейшей русской истории. «Пережив в начальные века развития влияние степных народов как влияние внешнее, ныне народ российский сам как бы охватывает степь. Степное начало, привитое русской стихии как одно из составляющих её начал со стороны, укрепляется и углубляется в своем значении, становится неотъемлемой её принадлежностью; и наряду с „народом-земледельцем“, „народом-промышленником“ сохраняется или создается в пределах русского национального целого „народ-всадник“, хотя бы и практикующий трехполье».

Преобладающую эмоциональную сторону в евразийском восприятии происходящего хорошо подметил Николай Бердяев: «Евразийство есть прежде всего направление эмоциональное, а не интеллектуальное, и эмоциональность его является реакцией творческих национальных и религиозных инстинктов на произошедшую катастрофу [Октябрьскую революцию].»,- писал он.

Идеи евразийства, практически забытые ко второй половине XX века, были во многом воскрешены Львом Гумилевым и получили широкое распространение к началу XXI века. Гумилев в ряде книг, -- «Этногенез и биосфера Земли», «Тысячелетие вокруг Каспия» и «От Руси до России», -- используя евразийскую концепцию и дополняя её собственными разработками, формирует свою концепцию этногенеза, приводящую его к ряду выводов, среди которых для нас наибольшую важность имеют следующие: во-первых, любой этнос представляет собой общность людей, объединенную некоторым стереотипом поведения; во-вторых, этнос и его стереотип поведения формируются в конкретных географо-климатических условиях и остаются устойчивыми длительный период времени, сравнимый со временем существования этноса; в-третьих, суперэтнические целостности формируются на основе обобщенного стереотипа поведения, разделяемого представителями различных этносов единого суперэтноса; в-четвертых, стереотип поведения суперэтнической целостности представляет собой некоторый способ бытия, отвечающий определенным условиям существования.

В книге «От Руси до России» Лев Гумилёв выявляет суперэтническую целостность -- Россия, и показывает, что российский способ бытия включает в себя целый комплекс восприятий и образов: от «речного» и «лесного» до «степного», и только подобный комплекс позволяет осваивать территорию России наиболее полно. Органично соединяя в себе и европейское, и азиатское, Россия соединяет эти две цивилизации по своему, и поэтому сама выступает как самостоятельная цивилизация.

В истории развития евразийского подхода как раз неоднократно подчеркивалось, что «ни одна цивилизация не может гордиться тем, что она представляла высшую точку развития, в сравнении с её предшественницами или современницами, во всех сторонах развития» (Данилевский Н. Россия и Европа.)

Правда этот тезис у родоначальников евразийского подхода вытекает из определенной недооценки общих закономерностей исторического развития, из сугубо критического отношения к положению о «магистральном пути» общественного прогресса. Н. Данилевский отмечает, что «прогресс состоит не в том, чтобы идти все в одном направлении, а в том, чтобы исходить все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, во всех направлениях». При понимании прогресса как развития всех народов по единому пути «качественное различие племен человеческого рода, -- как считает указанный автор, -- совершенно упускается из вида». Хотя здесь защищается очень нужный и актуальный сегодня тезис о необходимости учета «качественных различий» народов, все же недооценка общих закономерностей может привести к другой крайности и утверждению о бессмысленности и бесполезности учета опыта других народов.

Особенно наглядно это проявилось в работах Н. Трубецкого. Он, в частности, критикуя положение о «магистральном пути прогресса», называя его «шовинистическим», подчеркивает важную мысль о том, что невозможно сравнить две культуры или цивилизации и определить, какая из них более «развитая» ибо сравнение уровней требует признания некоторой из них за эталон, что изначально ставит «произвольно» выбранную культуру (цивилизацию) в преимущественное положение. Выводы Н. Трубецкого однозначны: полное заимствование чужой культуры невозможно (и с этим, как нам кажется, нельзя не согласиться) и даже частичное может привести к опасным последствиям -- потере способности воспроизводства собственной культуры. В этом последнем утверждении проявилась другая крайность -- явная недооценка общих закономерностей, направляющих «невидимой рукой» человечество в какое-то единое общецивилизационное русло.

Евразийство имеет свои преимущества и недостатки, однако эта концепция дает набор положений, позволяющий достаточно полно понимать историю России.

37. Н.Лосский о характере русского народа

В книге "Характер русского народа" (1957) выделяет определяющие черты русского характера.

На первое место Лосский ставит религиозность русских. Могучая сила воли, страстность отличают русских.

Преобладающая черта русского характера - доброта. Но в то же время в русской жизни немало жестокости. Ошибочно, однако, представление, будто русское самодержавие было деспотично. Революционеры пролили больше крови, чем царские чиновники. В 1907 году террористы убили более двух с половиной тысяч представителей власти, а наибольшее количество казней за год (1908 год) - 782.

Беда русских - недостаток средней области культуры. Они - максималисты: "все или ничего". С одной стороны - вершины святости, с другой - сатанинское зло.

Лосский Николай Онуфриевич (1870-1965) - философ, лит. критик, представитель интуитивизма и персонализма. В 1891 поступил на естеств. отд-ние физ.-мат. ф-та, а затем на ист.-филол. ф-т С.-Петербург, ун-та. В унтах Германии и Швейцарии слушал лекции Виндельбанда, Вундта, Г.Мюллера. В 1903 - магистр философии, в 1907 - д-р; с 1916 - экстраординарный профессор С.-Петербург. ун-та. В 1922 выслан из России. Работал в Рус. ун-те в Праге, с 1942 - проф. философии Братислав. ун-та. В 1945 - переехал во Францию, в 1946 - в США.

Л. оставил богатое филос. наследие, переведенное на мн. языки. В гносеологии Л. - основатель нового в философии учения - интуитивизма. Основная мысль гносеологии Л. в том, что сознание носит по своей исконной природе открытый, а не закрытый характер, что оно подобно не психич. вместилищу, в к-рое предмет должен "попасть", неизбежно субъективно преломившись в нем, а, скорее, средоточию лучей, освещающих те или иные отрезки бытия. Л. одинаково чужд филос. импрессионизм мн. совр. философов и догматизм старой школы. Учение Л., особенно его интуитивизм, оказало влияние на Франка, Лосева. С т.зр. культурологии значит, интерес представляют многочисл. статьи и монографии Л., посвященные творчеству рус. писателей, на примере к-рых он ставит и решает наиболее острые и вечно актуальные темы рус. культуры.

В кн. о Достоевском (первое изд. на словац. яз., 1946) дана духовная биография писателя, прослежено его отношение к христианству и социализму, к России и рус. народу, охарактеризовано этич. наследие Достоевского. Одна из последних ст. Л., опубликованных в России, "О природе сатанинской (по Достоевскому)", предопределившая направление филос. интерпретации творчества Достоевского.

Проблематика Достоевского постоянно находилась в центре филос. исканий и раздумий Л. В своей этике Л. утверждал абсолютность нравств. ответственности, однако предостерегал против "фанатизма нравственности", убивающей любовь к человеку. В 1954 в Париже вышел рус. перевод наиболее известной кн. Л. "История русской философии", вызвавший критич. отклики в печати, особенно в журн. "Вопросы философии".

Этич. характер рус. философии как ее определяющая черта прослежена и в работах о Л.Толстом. Первая ст. о Толстом "Нравственная личность Толстого" появилась к первой годовщине смерти писателя (Логос, 1911. Кн. 1). Л. не написал спец. исследования о Толстом, подобно исследованию о Достоевском, но редкая из его кн. обходится без упоминания имени Толстого. Решительно не соглашаясь с Толстым в его "огрубляющей" трактовке христианства, с его кн. "Критика догматич. богословия", где Толстой "пытается изобразить православное богословие как гнездо противоречий и неумных жалких компромиссов", Л. полагает, что само огрубление мира, производимое Толстым, выходит за пределы того, что способен совершить обыкновенный человек, и приобретает титанич. характер. Сила покаяния, чуткость ко всяким видам социальной несправедливости и жажда побороть их у него безмерны. Толстой несет в мир и внедряет в умы представителей зап. европ. культуры социальную идею, наиболее соответствующую духу рус. народа - идею бытовой демократии. "Зап. Европа выработала утонченные формулы полит, демократии, но бытовая демократия, основанная на непосредств. симпатии человека к человеку, возможна только в той стране, где есть Платоны Каратаевы, капитаны Тушины, Пьеры Безуховы". По мнению заруб, критики, только после трудов Л. и Зеньковского развитие рус. философии и прежде всего рус. религ. философии получило объективное истор. освещение.

Особенно богата в культурологич. отношении кн. Л. "Характер рус. народа", в к-рой рассыпано мн. чрезвычайно тонких и глубоких характеристик творчества рус. писателей и поэтов, начиная с Пушкина и кончая Г.Успенским. Рус. лит-ра служит Л. в этой кн. эмпирич. базой его этносоциол. исследования. Тот факт, что в 19 в. Россия породила трех несомненных худож. гениев (Пушкина, Толстого и Достоевского), Л. расценивает как опр. гарантию великого будущего рус. народа.

Соч.: Чувств., интеллектуальная и мистич. интуиция. Париж, 1938; М., 1995; Условия абсолютного добра: Основы этики. Париж, 1949; М., 1991; В защиту Владимира Соловьева // Новый журнал, 1953. №33; Достоевский и его христ. миропонимание. Нью-Йорк, 1953; Зло и добро в произведениях Достоевского // ВРСХД. 1956. №40; "Война и мир" Толстого и "Доктор Живаго" Пастернака//Новый журнал. I960. №61; Учение о перевоплощении; Интуитивизм. М., 1992; Характер рус. народа. М., 1990; Бог и мировое зло. М., 1994; History of Russian Philosophy. N.Y., 1951; Воспоминания: жизнь и филос. путь. Спб., 1994; Избранное. М., 1991; История русской философии. М., 1994.

Неоценимый вклад в изучение русского национального характера также внесла книга русского философа Н.О. Лосского «Характер русского народа». В своей книге Лосский дает следующий перечень основных черт, присущих русскому национальному характеру.

Религиозность русского народа. Основной и наиболее глубокой чертой русского народа Лосский считает его религиозность и связанное с нею искание абсолютной правды…Русский человек, по его мнению, обладает чутким различием добра и зла; он зорко подмечает несовершенства всех наших поступков, нравов и учреждений, никогда не удовлетворяясь ими и не переставая искать совершенного добра.

«Иностранцы, внимательно наблюдавшие русскую жизнь, в большинстве случаев отмечают выдающуюся религиозность русского народа… Русские могут беседовать о религии шесть часов подряд. Русская идея - христианская идея; на первом плане в ней - любовь к страдающим, жалость, внимание к индивидуальной личности…».

В связи с этим, христианство, как пишет Лосский, попало в России на благодатную почву: уже в Киевской Руси до монгольского ига оно было усвоено в своей подлинной сущности именно как религия любви. И следуя логике развития событий, религиозность русского народа, казалось бы, должна была выразиться в проповеди социального христианства, т.е. учения о том, что принципы христианства следует осуществлять не только в личных индивидуальных отношениях, но и в законодательстве и в организации общественных и государственных учреждений.

Однако, несмотря на то, что в XIX веке православное духовенство пыталось выступить в литературе с этой идеей, правительство систематически подавляло такие стремления и содействовало укреплению мысли, будто цель религиозной жизни, есть только забота о личном спасении души.

Но, несмотря на сознательное принижение значения Церкви, в России сохранялась все же в глубине и настоящая христианская Церковь в лице почитаемых народом подвижников, живших в тиши монастырей, и особенно в лице «старцев», к которым всегда приходили для поучения и утешения.

Весьма интересным представляется наблюдение Лосского о том, что у русских революционеров, ставших атеистами, место христианской религиозности заняло настроение, которое можно назвать формальной религиозностью - это страстное, фанатическое стремление осуществить своего рода Царство Божие на земле без Бога, на основе научного знания.

Способность русского народа к высшим формам опыта. Высокое развитие нравственного опыта Лосский видит в том, что все слои русского народа проявляют особый интерес к различению добра и зла и чутко различают примеси зла к добру.

К числу особенно ценных свойств русского народа принадлежит чуткое восприятие чужих душевных состояний. Отсюда получается живое общение даже и малознакомых людей друг с другом.

«…У русского народа высоко развито индивидуальное личное и семейное общение. В России нет чрезмерной замены индивидуальных отношений социальными, нет личного и семейного изоляционизма. Поэтому даже иностранец, попав в Россию, чувствует: «здесь я не одинок» (конечно, я говорю о нормальной России, а не о жизни при большевистском режиме).

Пожалуй, именно эти свойства есть главный источник признания обаятельности русского народа, столь часто высказываемого иностранцами, хорошо знающими Россию…».

Такая черта русского национального характера, как искание смысла жизни и основ бытия, превосходно изображено в русской литературе, в частности, в произведениях Толстова, Достоевского и др.

Чувство и воля. К числу первичных основных свойств русского народа, как считает Лосский, принадлежит могучая сила воли. Страсть есть сочетание сильного чувства и напряжения воли, направленных на любимую или ненавидимую ценность. Естественно, чем выше ценность, тем более сильные чувства и энергичную активность вызывает она у людей, обладающих сильной волей.

Отсюда понятна страстность русских людей, проявляемая в политической жизни, и еще большая страстность в жизни религиозной. Максимализм, экстремизм и фанатическая нетерпимость суть порождения этой страстности.

В доказательство своей правоты Лосский приводит такой пример массового проявления русской страстности фанатической нетерпимости как история старообрядничества. Потрясающим проявлением религиозных страстей было самосожжение многих тысяч старообрядцев.

Русское революционное движение также, по мнению Лосского, изобилует примерами политической страстности и могучей силы воли…Несгибаемая воля и крайний фанатизм Ленина вместе с руководимыми им большевиками, создавшими тоталитарное государство в такой чрезмерной форме, какой не было, и даст Бог, не будет больше на земле.

Русский максимализм и экстремизм в его крайней форме выражен в стихотворении А.К. Толстого.

Коль любить, так без рассудку,

Коль грозить, так не на шутку,

Коль ругнуть, так сгоряча,

Коль рубнуть, так уж с плеча!

Коли спорить, так уж смело,

Коль карать, так уж за дело,

Коль просить, так всей душой,

Коли пир, так пир горой!

Страстность и могучую силу воли можно считать принадлежащими к числу основных свойств русского народа. Но Лосский также не отрицает, что в русском народе встречается и всем знакомая «обломовщина», та леность и пассивность, которая превосходно изображена Гончаровым в романе «Обломов».

Здесь он разделяет позицию Добролюбова, который так объясняет природу «обломовщины»: …русскому человеку свойственно стремление к абсолютно совершенному царству бытия и вместе с тем чрезмерная чуткость ко всяким недостаткам своей и чужой деятельности. Отсюда возникает охлаждение к начатому делу и отвращение к продолжению его; замысел и общий набросок его часто бывает очень ценен, но неполнота его и потому неизбежные несовершенства отталкивают русского человека, и он ленится продолжать отделку мелочей. Таким образом, обломовщина есть во многих случаях оборотная сторона высоких свойств русского человека - стремления к полному совершенству и чуткости к недостаткам нашей действительности…

Однако сила воли русского народа, как пишет Лосский, обнаруживается еще и в том, что русский человек, заметив какой-либо свой недостаток и нравственно осудив его, повинуясь чувству долга, преодолевает его и вырабатывает в совершенстве противоположное ему качество.

Недостатков много у русского народа, но сила его воли в борьбе с ними способна преодолевать их.

Свободолюбие. К числу первичных свойств русского народа, вместе с религиозностью, исканием абсолютного добра и силой воли, Лосский относит и любовь к свободе и высшее выражение ее - свободу духа… Тот, кто обладает свободой духа, склонен подвергать испытанию всякую ценность, не только мыслью, но даже н на опыте… Вследствие свободного искания правды русским людям трудно столковаться друг с другом…Поэтому в общественной жизни свободолюбие русских выражается в склонности к анархии, в отталкивании от государства.

Одна из причин, по убеждению Лосского, почему в России выработалась абсолютная монархия, иногда граничащая с деспотизмом, заключается в том, что трудно управлять народом с анархическими наклонностями. Такой народ предъявляет чрезмерные требования к государству.

Доброта. Говорят иногда, что у русского народа - женственная природа.

Это, по мнению Лосского, неверно, он, в отличие от Бердяева, придерживается иной точки зрения: русский народ, пишет он, особенно великоросская ветвь его, народ, создавший в суровых исторических условиях великое государство, в высшей степени мужественен; но в нем особенно примечательно сочетание мужественной природы с женственной мягкостью. Кто жил в деревне и вступал в общение с крестьянами, у того, наверное, всплывут в уме воспоминания об этом прекрасном сочетании мужества и мягкости.

Доброта русского народа во всех слоях его выражается в отсутствии злопамятности. Нередко русский человек, будучи страстным и склонным к максимализму, испытывает сильное чувство отталкивания от другого человека, однако при встрече с ним, в случае необходимости конкретного общения, сердце у него смягчается и он как-то невольно начинает проявлять к нему свою душевную мягкость, даже иногда осуждая себя за это, если считает, что данное лицо не заслуживает доброго отношения к нему.

«Жизнь по сердцу» создает открытость души русского человека и легкость общения с людьми, простоту общения, без условностей, без внешней привитой вежливости, но с теми достоинствами вежливости, которые вытекают из чуткой естественной деликатности…

Однако, как справедливо отмечает Лосский, у положительных качеств нередко бывают и отрицательные стороны. Доброта русского человека побуждает его иногда лгать вследствие нежелания обидеть собеседника, вследствие желания мира и добрых отношений с людьми во что бы то ни стало.

Русская женщина. В своей книге Лосский особо отмечает русских женщин и приводит слова Шубарта, который пишет о русской женщине так: «С англичанкой делит она наклонность к свободе и самостоятельности, без того, чтобы превратиться в синий чулок. С француженкой ее роднит духовная подвижность без претензий на глубокомыслие; она обладает… вкусом француженки, тем же пониманием красоты и изящества, однако без того, чтобы становиться жертвой тщеславной пристрастности к нарядам. Она обладает добродетелями немецкой домашней хозяйки без того, чтобы вечно коптеть над кухонной посудой; она имеет материнские качества итальянки, не огрубляя их до обезьяньего любвиобилия…».

Жестокость. Доброта есть преобладающая черта русского народа. Но в то же время, Лосский не отрицает, что есть в русской жизни также немало проявлений жестокости. Существуют много видов жестокости и некоторые из них могут встречаться, как это не парадоксально, даже в поведении людей, вовсе не злых по своей природе.

Многие отрицательные стороны поведения крестьян Лосский объясняет чрезвычайной нищетой их, множеством обид и притеснений, переживаемых ими и ведущих их к крайнему озлоблению…Особенно возмутительным он считал тот факт, что в крестьянском быту мужья иногда жестоко избивали своих жен, чаще всего в пьяном виде…

Вплоть до последней четверти XIX века строй семейной жизни купечества, мещан и крестьян был патриархальным. Деспотизм главы семьи нередко выражался в поступках, близких к жестокости.

Однако сила русского народа, как уже было сказано выше, выражается… в том, что заметив в себе какой-либо недостаток и осудив его, русское общество начинает решительную борьбу против него и достигает успеха. По глубокому убеждению Лосского, именно благодаря этому качеству строй семейной жизни в русском обществе освободился от деспотизма и приобрел характер своего рода демократической республики.


Подобные документы

  • Философский (категориальный) образ культуры как системы материальных и духовных ценностей. Происхождение понятия "культура", его соотношение с понятием "цивилизация", проблемы их взаимодействия. Относительный характер различий культуры и цивилизации.

    реферат [47,0 K], добавлен 08.04.2015

  • Западники и славянофилы: спор о культурной идентичности и исторических перспективах России. Теория культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского. Понятие Всеединства и направления его исследования в философии В. Соловьева. Богочеловеческий процесс.

    презентация [1,6 M], добавлен 21.10.2014

  • Исследование сущности и особенностей развития цивилизации и культуры. Переход культуры в цивилизацию по О. Шпенглеру. Сопоставление понятий "культура" и "цивилизация" Н.А. Бердяевым. Анализ степени качества культуры в современном индустриальном обществе.

    реферат [26,2 K], добавлен 04.05.2014

  • Философский и социологический подход к рассмотрению традиционной культуры. Социогуманитарный подход, доминирующий в коллективной монографии. Две ветви цивилизации: традиционное общество и современное общество. Характеристика процесса глобализации.

    реферат [35,8 K], добавлен 25.01.2011

  • Понятие и происхождение культуры в зависимости от понимания ее сущности, отражение данной проблемы в работах ученых различных эпох. Сравнительная характеристика и отличия культуры от цивилизации, эволюция в процессе демократизации общественной жизни.

    контрольная работа [34,8 K], добавлен 15.01.2017

  • Культура как предмет философского анализа. Важнейшие формы культуротворчества: мораль, искусство и религия. Социальная детерминация культуры. Цивилизация как социокультурное образование. Подходы к характеристике содержания ценностей в философии.

    курсовая работа [46,3 K], добавлен 16.02.2011

  • История появления термина "культура". Определение культуры в современной российской и западной философии и социологии. Анализ взглядов Руссо, Канта, Гердера по вопросам происхождения и сущности культуры, ее развития, взаимодействия природы и культуры.

    реферат [26,1 K], добавлен 25.01.2011

  • Определение философии и особенности ее возникновения. Материальная и духовная культура. Функции философии. Периодизация философии как феномена культуры. Изменение содержания философии на этапах Античности, Средневековья, Нового времени, XX-XXI веков.

    презентация [2,4 M], добавлен 03.09.2016

  • Культура. Что такое культура. Идея ценностей. Виды, формы, содержание и функции культуры. Движущие силы развития культуры. Цивилизация. Что такое цивилизации. Цивилизация как социокультурное образование. Культура и цивилизация.

    реферат [38,4 K], добавлен 14.02.2007

  • Специфика культуры как форма бытия общества. Культура и цивилизация. Актуальные проблемы общественного прогресса. Культура как философская категория охватывает все достижения человечества в области как материального, так и духовного производства.

    реферат [17,9 K], добавлен 13.12.2004

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.