Социально-политические вопросы в творчестве Достоевского

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

• Введение
• Глава I Социально-политические вопросы пореформенной России в публицистике Ф.М. Достоевского

Глава II Социально-политические вопросы пореформенной России в романной прозе и публицистике Ф.М. Достоевского

Заключение

Введение

Литература всегда следует за временем, в той или иной форме отражает действительность. Писатели, поэты, публицисты каждой эпохи находят свой способ, свой язык для того, чтобы описать окружающий мир. Художественные и публицистические тексты, также впрочем, как и исторические документы фиксируют в себе те или иные факты, показавшиеся значимыми их авторам. Перед писателем, если он не создает исторический роман, не стоит задача с наибольшей точностью описать тот или иной период, его занимают другие вопросы. Исторические реалии нередко предстают в качестве фона, на котором разворачиваются события художественных произведений. Однако не уделять им должного внимания было бы ошибкой. социальный политический реформа достоевский

Понимание того, что влияло на автора во время написания произведения, каких он придерживался идей, какие цели ставил перед собой, дает возможность наиболее точно трактовать его тексты. Исследование исторического контекста - один из ключей к разгадке литературного произведения.

Рассматривать произведения Ф.М. Достоевского только с психологической и философской точек зрения - значит упускать важную составляющую творчества писателя. В его романах философия, социология, история, этика и психология соединяются воедино и не могут существовать отдельно друг от друга. С детства увлекавшийся историей, с упоением читавший Николая Карамзина, Достоевский в своих произведениях ставил перед собой задачу исследовать не только «глубины души человеческой», но и самые важные вопросы исторического прошлого и настоящего России.

Писатель с интересом следил за происходящими в стране и в мире событиями, анализировал их, давал оценку. Он старался откликнуться на все важные вопросы, которые волновали общество. Достоевскому было крайне важно, чтобы его мнение было не только высказано, но и услышано. В редакционной статье к первому выпуску журнала «Время», издаваемому братьями Достоевскими с 1861-1863 гг. говорилось: «Мы особенно будем обращать внимание в нашем журнале на все современные явления <…> Кроме того мы усиленно будем следить за движениями всех современных идей. С будущих номеров нашего журнала мы надеемся открыть в нем отдел для разбора и беспристрастной оценки, по возможности всех ходячих идей, современных положения и вопросов » Эти вопросы не оставляет Достоевский без внимания и в своей романной прозе. Идеи, высказанные в журнальных статьях писателя, проговариваются им и в его художественных произведениях. События, происходившие в действительности, попадают на страницы романов. Современность для писателя - источник самых разнообразных сюжетов и образов. Известно, что Достоевский посещал вторники главного редактора журнала «Светоч» А.П. Милюкова. В этом собрании литераторов господствовала идея о том, что первая обязанность писателя- это внимательное наблюдение за развитием общества и подчинение вечных и общих интересов временным и частным. По мнению членов кружка, в основу художественных произведений должна ложиться публицистика. Достоевский задумывался о подобном соединении литературы и публицистики. Записи в его тетрадях свидетельствуют о том, Федор Михайлович хотел издавать журнал «Записная книга», в котором, как отмечает исследователь Игорь Волгин, писатель задумывал своеобразный журнальный симбиоз: соединение большого художественного произведения с хроникой текущих событий. Размышляя над этой идеей, Достоевский пришел к выводу, что необходимо не соединять уже существующие жанры, а создать новый, в котором текст будет неразрывно связан с автором и его личностью. Попыткой воплощения в жизнь такого издания стал «Дневник писателя», в котором мы видим соединение прозы и публицистики, художественного и документального. Наряду с журналистскими работами в «Дневнике» появляются рассказы и очерки. Стоит также отметить, что журналы «Время» и «Эпоха», издаваемые писателем с 1861 по 1865 год, и журнал «Гражданин», редактором которого он стал в 1873 году, были литературно-политическими. В этих изданиях печатались как аналитические и информационные заметки, так и литературные произведения.

В «Дневнике писателя» 1876 года Достоевский заметил: «Всегда говорят, что действительность скучна, однообразна; чтобы развлечь себя, прибегают к искусству, к фантазии, читают романы. Для меня, напротив: что может быть фантастичнее и неожиданнее действительности? Что может быть даже невероятнее иногда действительности? Никогда романисту не представить таких невозможностей, как те, которые действительность представляет нам каждый день тысячами, в виде самых обыкновенных вещей. Иного даже вовсе и не выдумать никакой фантазии. И какое преимущество над романом!» . Может быть, отчасти поэтому грань между действительностью и литературой в его романах часто ломается. Как и в жизни человек не обладает всей полнотой знаний, так и Достоевский в своих романах не всегда может объяснить происходящие события, поступки своих героев. Писателю важно понять, как в этом меняющемся мире существует человек.

В данной работе будет рассмотрено отражение социально - политических вопросов пореформенной России в романной прозе и публицистике Ф.М. Достоевского. 1860-1870-е годы - это время перестройки социальных и экономических моделей, преобразований, которые направили развитие государства по новому пути. «У нас всё теперь в вопросах. И, что главное, всё ведь это требует времени, истории, культуры, поколений, а у нас, напротив того, предстоит разрешить в один миг»,- так охарактеризовал это время в «Дневнике писателя» 1881 года Федор Михайлович.

В 1860-1870-е годы он пишет романы «Преступление и наказание» (1866), «Идиот» (1869), «Бесы» (1872), «Подросток» (1875), «Братья Карамазовы» (1880), в которых пореформенная действительность предстает во всех своих противоречиях. «В произведениях Достоевского сильно и правдиво изображены многие важные стороны жизни русского общества в первые десятилетия после реформ, ярко показано духовное вырождение господствующих классов, нищета и страдания демократических слоев городского населения, умственные блуждания дворянско-буржуазной интеллигенции, оторванной от народа»,- пишет в статье о Достоевском Г.М. Фридлендер.

Как уже говорилось, Достоевский выступал не только как романист, но и как журналист. С января 1861 по май 1863 года вместе с братом Михаилом Ф.М. издавал журнал «Время», а затем «Эпоха», а с 1873-1876 редактировал журнал князя Мещерского «Гражданин». По словам исследователя В.А. Твардовской, журналистика была для Достоевского своеобразной подготовкой к художественному творчеству, предварительной проверкой новых идей. Публицистика Достоевского- источник сведений об окружающей писателя действительности. Анализ журналистских работ писателя позволяет выделить основные вопросы, волновавшие общество в пореформенное время, и выявить мнение автора относительно этих проблем.

Особое внимание в работе уделено крестьянскому вопросу и вопросам судопроизводства, так как они являлись одними из ключевых вопросов того времени, от разрешения которых во многом зависело переустройство общества в целом.

Исследование ставит перед собой следующие цели: Изучить комплекс социально-политических проблем, нашедших отклик в романах и публицистике Достоевского. Продемонстрировать точку зрения писателя относительно крестьянского вопроса, вопросов судопроизводства и церкви, женского вопроса. Обозначить моменты изменений в воззрениях автора о

тносительно обозначенных вопросов. Исследовать общественно-политическую составляющую романов «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток» и «Братья Карамазовы» и понять ее роль в произведениях писателя.

В соответствии с целями в задачи исследования входит:

· Изучить социально- политическую ситуацию в России 60-х, 70- х годов. Выявить ряд самых обсуждаемых в обществе того времени вопросов.

· Выявить и систематизировать оценку социально-политических вопросов пореформенной России в публицистике и прозе Достоевского. Проследить, как со временем менялась точка зрения автора, выделить основные направления его мысли.

· Провести анализ последних пяти романов Достоевского; показать, какую роль в каждом в отдельности и во всем «романном пятикнижии» занимает рефлексия на главные проблемные вопросы «пореформенной России», как этот материал трансформируется в организации художественного текста на уровне системы персонажей, сюжетных ситуаций, диалогов персонажей, систему их представлений о мире.

В ходе работы мы выдвигаем следующую гипотезу:

Пореформенная действительность во всех своих противоречиях нашла отражение в романной прозе и публицистике Ф.М. Достоевского 60-х, 70-х годов. Писатель в равной степени, полемизируя с западниками славянофилами и представителями революционной демократии, высказывает на страницах журналов «Время», «Эпоха» и «Гражданин» собственные идеи, в основе которых лежит уверенность в необходимости слияния интересов высших и низших сословий, «своеисторичности» развития России, возможности достижения прогресса путем эволюции, а не насилия. Крестьянский вопрос, вопросы судопроизводства и церкви, женский и восточный вопросы, волновавшие общество того времени, поднимаются Достоевским, как в его журналистских работах, так и в прозе. Романы писателя представляют собой синтез идей, захвативших общество 60-, 70-х годов и соответственно читатель получает возможность увидеть, как в прозе выражается позиция автора, в отношении всего этого комплекса проблем. В романах «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток» и «Братья Карамазовы» Достоевский демонстрирует, как существует (выживает) в этом меняющемся, перевернувшемся с ног на голову мире современный человек.

В исследовании использованы методы: сравнительно-сопоставителный анализ текста, контекстологический анализ текста, интертекстуальный анализ текста, биографический анализ текста. Оно опирается на работы исследователей Достоевского Игоря Волгина, Людмилы Сараскиной, Леонида Гроссмана и Валентины Ветловской.

Стоит отметить, что в данной работе мы выводим некоторые общие законы и закономерности. В его центре стоят не определенные исторические факты, а вопросы, волновавшие общество того времени: крестьянский, судебный, женский, религиозный, народный.

I. Социально-политические вопросы пореформенной России в публицистике Ф.М. Достоевского

Пореформенная действительность

В 1859 году после 4-х лет каторги и 5-ти лет ссылки Достоевский вернулся в Петербург. С момента начала царствования Александра II прошло 4 года. Общество было наполнено различными ожиданиями, связанными с либеральным курсом государственной политики. Новое время отчетливо противопоставлялось годам правления Николая I, которые известный историк и публицист Константин Дмитриевич Кавелин называл потерянными и потраченными впустую. С наступающей эпохой связывались надежды на освобождение общества и общественного мнения. В 1856 году Кавелин писал: «Общественное мнение все более и более расправляет крылья, рушится караван-сарай солдатизма, палок и невежества».

В это время роль печатного слова возросла, оно стало восприниматься, как общественное действие. Были разрешены новые журналы, цензура стала менее строгой. Развился жанр «толстых журналов», включавших в себя беллетристику, литературную критику, статьи о политике и науке. Издания разных направлений, от либерального «Русского вестника» до радикальных «Современника» и «Русского слова» дискутировали о современных проблемах- от крестьянского и женского вопросов до метафизических и этических последствий развития научного мировоззрения.

Ожидания перемен оправдались. В 60-е-70-е годы 19 века Александр II провел ряд реформ, которые во многом определили дальнейшее развитие России. Это были крестьянская реформа, реформы в области просвещения, судебная реформа, земская реформа, реформа городского самоуправления и военная реформа. Преобразования коснулись практически всех сфер жизни, однако самым важным событием этого исторического периода стала отмена крепостного права. За освобождением крестьян последовали крестьянские восстания, которые были подавлены военными. В это же время в Петербурге появились первые прокламации, стали вспыхивать студенческие волнения. В мае 1862 года город охватили пожары, в которых обвиняли студенчество. С 1862-1864 год действовала тайная революционная организация «Земля и воля», готовившая крестьянскую революцию. Освободительное движение, приостановившее свою деятельность в конце 60-х, возродилось с большей силой в 70-х. Были крайне распространены идеи Чернышевского. Несмотря на демократический характер реформ Александра II революционные настроения нарастали, совершались попытки убийства монарха, которые в 1881 году увенчались успехом. Достоевский характеризовал пореформенное время, «как неустойчивое, переходное, исполненное перемен и мало кого удовлетворяющее»

Крестьянский вопрос в публицистике Ф.М. Достоевского

Отмена крепостного права.

Крестьянская реформа стала первым серьезным преобразованием, проведенным Александром II. Отчетливо проявившийся в 50-х годах XIX века кризис крепостничества обозначил острую необходимость решения крестьянского вопроса. Александр II в речи перед московским дворянством 30 марта 1856 года произнес, вошедшие в историю слова: «Лучше отменить крепостное право свыше, нежели дожидаться, как оно само собою станет отменяться снизу».

В конце 1857 года император подписал рескрипты об устройстве крестьян на новых основаниях, которые предоставляли право губерниям заняться разработкой оснований освобождения крестьян. К 1859 году во всех губерниях были основаны специальные комитеты по подготовке крестьянской реформы, в которых до 1861 года велось обсуждение проектов реформы. 19 февраля Александр II подписал манифест об отмене крепостного права, который устанавливал общие принципы освобождения крестьян. В соответствии с манифестом крестьяне получали юридическую независимость от помещиков, однако право собственности на землю оставалось у землевладельцев. Крестьяне переходили в статус временнообязанных и должны были платить оброк или барщину за пользование землей. Таким образом, крестьяне, получив права сельских обывателей, оставались в зависимости от помещиков.

Первые статьи о крестьянской реформе в отечественной печати появились в 1858 году. До этого времени, как отмечает историк Станислав Репинецкий, российская периодика лишь иносказательно выражала свое отношение к крестьянскому вопросу, так как открытое обсуждение этой проблемы было запрещено. К примеру, в изданиях появлялись статьи об освобождении крестьян в Пруссии или о политических свободах в Англии и Франции, в которых явно прослеживались параллели с российской действительностью.

В 1858 году правительство объявило о подготовке крестьянской реформы, Секретный комитет был переименован в Главный комитет, крестьянский вопрос перестал быть запретной темой для обсуждения в прессе. В журналах «Отечественные записки», «Русский вестник», «Голоса из России» начали печататься материалы, посвященные проектам отмены крепостного права, появились специализированные журналы, посвященные этой проблеме, «Журнал землевладельцев» и «Сельское благоустройство». Сроки проведения реформы, условия освобождения крестьян, источники финансирования преобразований, организация возмещения ущерба помещикам - вот главные вопросы, которые волновали авторов статей о крестьянском вопросе.

Однако уже вскоре после проведения реформы оказалось, что она не оправдала те надежды, которые с ней связывались.

Как отмечает Леонид Гроссман, к моменту возвращения Достоевского в Петербург крестьянская реформа уже переживала кризис. В 1859 году стало ясно, что правительство не намерено реализовывать проекты преобразований, обсуждаемые в печати и предлагаемые авторами различных изданий. Боязнь роста радикальных настроений в обществе привела к ужесточению цензуры. Правительством были сформулированы правила для цензоров: «Статей, где будут разбирать, осуждать и критиковать распоряжения правительства по этому делу к напечатанию не допускать. Не позволять также печатать тех статей, преимущественно литературного содержания, где в форме рассказа или какой-либо другой, помещаются события и суждения, могущие возбудить крестьян против помещиков». В результате, по сравнению с 1858 годом количество материалов в прессе об отмене крепостного права сократилось практически вдвое.

В этих условиях Достоевский начинает свою редакторскую деятельность. В январе 1861 года в канун принятия манифеста об освобождении крестьян писатель становится фактическим редактором журнала «Время». Разрешение на издание литературного и политического еженедельника было получено его братом Михаилом Михайловичем еще в 1858 году. Он же являлся официальным редактором нового издания и занимался его финансовыми вопросами. В 1860-ом году журнал начал издаваться как ежемесячник большого формата и стал включать в себя помимо литературных и политических обозрений рассуждения на тему экономики, финансов и философии. Издание занимало умеренную позицию и поддерживало консервативные взгляды. В нем Достоевский и Апполон Григорьев устанавливали и развивали идеи почвенничества. Главной задачей журнала заявлялось «примирение цивилизации с народным началом, синтез русского культурного слоя с подспудными силами народных масс».

Программные объявления «Времени» строились на основе идей народности, ценностей традиционной русской культуры, поэзии и художественного слова, культа искусства, театра, фольклора, музыки, основополагающего значения Пушкина и Островского для современной литературы. Все это объединялось термином «почва». «Почва вообще есть то, за что все держатся, и на чем все держится, и на чем все укрепляются»,- объяснял Достоевский. Однако важно отметить, что взгляды Достоевского в 60-х годах не ограничивались почвенничеством. Его идеи были шире и противоречивее, они не укладывались в рамки направления, утвержденного самим писателем.

Издание братьев Достоевских поддерживало освобождение крестьян. Сам Федор Михайлович называл крепостное право мерзостным грехом. Однако, как отмечает исследователь В. А. Твардовская, Достоевский ожидал реформ не сверху, он связывал преобразования с активным участием низов. В своих работах во «Времени» в цикле «Ряд статей о русской литературе», раскрывающем программу почвенничества, статье «Два лагеря теоретиков» Федор Михайлович выражал надежду на то, что реформа станет основой для сближения сословий в России, преодоления той разобщенности, которую повлекли за собой реформы Петра I. Писатель искренне верил в будущее единение высших слоев общества и народа, которое должно было основываться на взаимном обмене духовными ценностями. Этот вопрос стал одним из ключевых в публицистике Достоевского 60-х, 70-х годов. Писатель отстаивал свою точку зрения в многочисленных спорах с западниками и славянофилами. Федор Михайлович достаточно резко высказывался об идеях представителей этих течений, указывая на то, что первые пренебрежительно относятся к народу и недооценивают его значение в будущем развитии общества, вторые же слепо верят в идеал допетровской, московской Руси и отрицают всякое просвещение и движение вперед.

В первые годы после отмены крепостного права вопрос о народе представляется писателю вопросом о жизни. Он призывает общество обратить внимание на этот «новый элемент русской жизни», от которого, по мнению Достоевского, зависит судьба будущего русского прогресса. «Именно в настоящее время мы нуждаемся в честном, прямом и, главное, верном слове о нашем народе. Народ теперь выступает на сцену, призванный к общественной жизни законоположениями 19 февраля. Что же он такое, что же это за неизвестная страна, о которой мы что-то слыхали, к которой, по-видимому, близко и подходили»,- отмечает Федор Михайлович.

Отношение писателя к крестьянам во многом сложилось под впечатлением от встречи с мужиком Мареем, которую Достоевский подробно описывает в «Дневнике писателя» 1876 года. «Встреча была уединенная, в пустом поле, и только бог, может, видел сверху, каким глубоким и просвещенным человеческим чувством и какою тонкою, почти женственною нежностью может быть наполнено сердце иного грубого, зверски невежественного крепостного русского мужика, еще и не ждавшего, не гадавшего тогда о своей свободе», - писал Достоевский. Писатель ценит в народе его «простодушие, чистоту, кротость, широкость ума и незлобие, в противоположность всему изломанному, фальшивому, наносному и рабски заимствованному».

В 1862 году писатель вступил в полемику с журналом Аксакова «День» и «Современником». Одним из поводов к дискуссии, развернувшейся на страницах изданий, стала статья М.А. Антоновича «О почве (не в агрономическом смысле, а в духе «Времени»)», вышедшая в декабрьской книжке «Современника», которая выступила с критикой почвеннических идей Достоевского. Автор издания Н. Чернышевского назвал призыв Достоевского к сближению образованного общества и масс бессодержательной утопией, программу почвенничества набором прекраснодушных фраз. Заметим, что «Современник» не раз упрекает почвенников за отсутствие конкретных программ и призывов к действию. Ответ Достоевского на эту статью не был опубликован, однако вышла статья «Два лагеря теоретиков», в которой писатель ведет спор со славянофилами, западниками и публицистами «Современника».

В своем печатном выступлении Достоевский говорит о несостоятельности идей противников, обвиняет их в непонимании жизни, в посягательстве на нее, в беспощадной последовательности и в излишней приверженности теории. «Они оба с разных, противоположных точек зрения высказывают мысль о том, что сближение интеллигенции и народа бессмысленна. Первые утверждают, что мужики слишком глупы, вторые видят зло в просвещении»,- так пишет Федор Михайлович о своих оппонентах. Однако писатель замечает, что в убеждениях западников и славянофилов есть некоторая доля истины, без которой невозможно разрешение вопроса о народе. Подобное отношение к позиции западников и славянофилов сохраняется у писателя на протяжении многих лет. В статье «Дневника писателя» 1876 года «О том, что все мы хорошие люди. Сходство русского общества с маршалом Мак- Магоном» Достоевский возвращается к этой теме и снова отмечает, что настало время «не теорий, не журнальных сшибок, а дела и практического решения».

Писатель уверен, что от разобщенности верхов и низов страдают и те и другие. Общество не имеет никаких точек соприкосновения с народом и относится к нему враждебно, народ же, в свою очередь, вместо того, чтобы развиваться, идти вперед, вынужден отстаивать то, что у него есть. «Предоставленный самому себе, он коснеет в невежестве, совершенно лишен всякого участия в тех общечеловеческих результатах европейской цивилизации, которыми, впрочем, только в некоторой мере владеет образованное общество. Он и прозвал себя горемыкой, потому что сам-то по себе находит весьма трудным выйти из того незавидного положения, в какое поставили его исторические обстоятельства», - описывает положение народа Достоевский.

В середине 60-х годов писатель ставит под сомнение идею о необходимости слияния народных начал и достижений европейской цивилизации. Эту мысль Достоевский развивает в журнале «Эпоха», который он начинает издавать после закрытия цензурой «Времени». Журнал продолжал линию своего предшественника, однако с некоторым смещением акцентов. «Не хулить, не осуждать, а любить уметь - вот что надо теперь наиболее настоящему русскому», - говорится в программном выступлении издания. Народ, как и прежде, признается основой будущего прогресса и развития общества. В понимании Достоевского он носитель духа единства. «Если западная наука и жизнь доросли только до личного права на собственность, то по русскому основному, самородному понятию не может быть русского человека без общего права на землю»,- считал писатель.

Не отрицая недостатки народной жизни, как это делали ранние славянофилы, Достоевский верит в то, что народ «как бы ни был он груб, не станет упорствовать в дряни». В главе «Дневника писателя» «О том, что все мы хорошие люди. Сходство русского общества с маршалом Мак- Магоном» он высказывает уверенность в том, в народе есть идеалы. «<…> Переменятся обстоятельства, улучшится дело, и разврат, может быть, и соскочит с народа, а светлые то начала все-таки в нем останутся незыблемее и святее, чем когда-либо прежде»,- говорит Достоевский. Ему также представляется, что все изменения должны проходить естественным путем. На страницах «Эпохи» Достоевский также высказывается против навязывания народу идей извне, насильственного просвещения. Он полагал, что народ сам должен прийти к осознанию и ощутить потребность в обучении и развитии. Писатель резко критикует все попытки посягательств на «самостоятельность жизни национальной».

Одной из причин перемены точки зрения писателя относительно влияния Запада на развитие России стала поездка за границу в 1862 году. Свое путешествие Достоевский описал в «Зимних заметках о летних впечатлениях», которые публиковались во «Времени» с февраля по март 1863 года. Ознакомившись с укладом европейской жизни, писатель еще прочнее уверился в провозглашаемой во «Времени» идее «своеисторичности» России. Мнение писателя сближается с воззрениями славянофилов, в своей записной книге он отмечает близкие ему идеи: «Славянофилы не верят ни в одно из европейских учреждений, ни в один вывод европейской жизни - для России. Они отвергают и конституционные, и социальные и федерально-механические учения. Они верят в начала русские и уверены, что они заменят и конституцию и социализм сами из себя, нося в себе зародыши своей правды и уж, конечно, имея право так не жить и развиваться самостоятельно, как и жил и развивался самостоятельно Запад».

В 70-х годах Достоевских продолжает развивать эту идею в «Дневнике писателя». В статье «Сбивчивость и неточность спорных пунктов», в которой Достоевский дает ответ на статью критика В.Г. Авсеенко «Опять о народностях и о культурных типах…», опубликованную в «Русском вестнике» в марте 1876 года, задает вопрос: «Точно ли мы так хороши собой и так безошибочно окультурены, что народную культуру побоку, а нашей поклон? И, наконец, что именно мы принесли с собой из Европы народу? <…> На это прямо отвечу, что мы гораздо хуже народа, и почти во всех отношениях».

Спустя несколько лет после проведения крестьянской реформы, когда ее недостатки начали отчетливо проявляться Достоевский, на первых шагах, идеализировавший преобразования, не мог не заметить расхождения своих ожиданий с реальностью. В этот период писатель является редактором журнала князя Мещерского «Гражданин», на страницах которого в 1873 году впервые появляется «Дневник писателя». В статье «Единичные явления» Федор Михайлович говорит о том, что с освобождением крестьянства произошло разложение и еще большее обособление интеллигентного общества, что противоречит идее объединения низших и высших слоев общества. Позже в 1877 году он замечает, что помещики стали продавать свои имения и уезжать за границу. «Наши бывшие помещики гуляют за границей, по всем городам и водам Европы, набивая цены в ресторанах, таская за собой, как богачи, гувернанток и бонн при своих детях, которых водят в кружевах и в английских костюмчиках, с голыми ножками, напоказ Европе», - пишет Достоевский.

В статье «Прежние земледельцы - будущие дипломаты» того же 1877 года Федор Михайлович с сожалением отмечает, что с освобождением крестьян труд остался без достаточной организации и обеспечения. «Всё погибло: деревня и землевладение, и дворянство, и Россия. Личная поземельная собственность в полнейшем хаосе, продается и покупается, меняет своего владельца поминутно. За кем останется окончательно - это трудно предсказать»,- писал Достоевский. О разорении и упадке дворянства говорит писатель и в своих романах. Свидригайлов, Ставрогин, Федор Павлович Карамазов эти герои- представители опустошенного и потерявшего ориентиры дворянства.

Вопрос о землевладельческом сословии, о том в какую форму оно обратится, по мнению автора, в 70-е годы продолжает сохранять свою главенствующую роль среди определяющих вопросов будущего устройства государства. «Если в стране владение землей серьезное, то и всё в этой стране будет серьезно, во всех то есть отношениях, и в самом общем и в частностях. <…> Всё: и порядки, и законы, и нравственность, и даже самый ум наций, и всё, наконец, всякое правильное отправление национального организма организуется лишь тогда, когда в стране утвердится прочное землевладение», - утверждает писатель. В «Дневнике писателя» за 1881 год Достоевский снова возвращается к этой теме. В статье «Возможно ль у нас спрашивать Европейских финансов?» Федор Михайлович констатирует упадок крестьянства, а вместе с ним и дворянства: «Вот, например, посмотрите: рухнуло крепостное право, мешавшее всему, даже правильному развитию земледелия, - и вот тут-то бы, кажется, и зацвести мужику, тут-то бы, кажется, и разбогатеть ему. Ничуть не бывало: в земледелии мужик съехал прямо на минимум того, что может ему дать земля. И, главное, в том беда, что еще неизвестно: найдется ли даже и впредь такая сила (и в чем именно она заключается), чтоб мужик решился возвыситься над минимумом, который дает ему теперь земля, и попросить у ней максимума. Скажут умники: вопрос пустой и уже всем понятный, но я твердо уверен, что еще далеко не разрешенный и несравненно огромнейший, несравненно более захватывающий в себе содержания, чем предполагают его. Затем посмотрите опять: всё прежнее барское землевладение упало и понизилось до жалкого уровня, а вместе с тем видимо началось перерождение всего бывшего владельческого сословия в нечто иное, чем прежде, в народ, в интеллигентный народ ибо во что же, казалось бы, переродиться ему? Вот бы и прекрасно и уж лучше, кажется, нельзя бы и быть, ибо страшно нужна народу интеллигенция, предводящая его, сам он жаждет и ищет ее. Но, к сожалению, и это у нас пока еще в идеале и представляется лишь прелестным журавлем, летающим в небе; в действительности же далеко не так». Писатель видит несоответствие теории и реальности. Тем не менее, даже признавая «неразрешимые задачи, стоящие грозой в будущем», он не теряет веру в возможность решения социальных проблем и противоречий естественным, мирным путем.

Крестьянский вопрос для Достоевского был, в первую очередь, вопросом о народе. Писатель полагал, что крестьянская реформа разрушила «двухвековую стену, отделявшую народ от интеллигенции». В разобщенности верхов и низов общества, которую повлекли за собой преобразования Петра I, Достоевский видел одну из главных проблем Российского государства. Проповедуя почвенничество, основанное на вере в народные начала, писатель не уставал повторять о необходимости слияния интересов масс и образованного общества. Для Федора Михайловича было важно, чтобы это объединение сословий произошло естественным путем, он отвергал идеи насильственного просвещения и вмешательства в народную жизнь. Эти убеждения Достоевский отстаивал в спорах со славянофилами и западниками, указывая на их приверженность теории и оторванности от реальности. Кроме того, в западниках он отмечал презрение к народу, а в славянофилах отрицание прогресса и движения вперед. Не разделял писатель и взгляды революционных демократов, выраженных на страницах «Современника».

Спустя двадцать лет после проведения реформы Достоевский признает расхождение ожиданий, которые связывались с преобразованиями, и действительности. Писатель отмечает упадок разложение и еще большее обособление дворянского сословия и бедственное положение безземельного крестьянства. Однако несмотря на последствия реформы Достоевский не терял надежду в будущее гармоничное сосуществование земледельцев и землевладельцев.

Вопросы судопроизводства.

Судебная реформа 1864 года

Судебную реформу 1864 года можно принято считать самой демократичной из всех реформ, проведенных Александром II. Указ императора о принятии судебной реформы звучал так : «Мы желаем водворить в России суд скорый, правый, милостивый и ровный для всех подданных наших, возвысить судебную власть, дать ей надлежащую самостоятельность и вообще утвердить в народе нашем то уважение к закону, без коего невозможно общественное благосостояние и которое должно быть постоянным руководителем действий всех и каждого, от высшего до низшего». М.Н. Катков в 60-е годы писал, что судебная реформа «не столько реформа, сколько создание судебной власти».

В результате реформы суд был отделен от администрации; был введен гласный, состязательный процесс; была создана адвокатура, которая обеспечивала право обвиняемого на защиту; почти полностью отказались от сословных судов; устанавливалась презумпция невиновности; на смену теории формальных доказательств пришла свободная оценка доказательств; мелкие уголовные и гражданские дела из ведения полиции были переданы мировой юстиции; еще раньше у полиции было изъято и предварительное следствие, оно передавалось судебным следователям; устанавливался принцип не сменяемости судей и следователей. «А краеугольным камнем этой реформы и одним из главных гарантов демократических принципов судоустройства и судопроизводства стал суд присяжных, обеспечивший реальное и непосредственное участие населения в отправлении правосудия».

Для того чтобы обеспечить состязательность процесса реформа ввела в действие институт присяжных поверенных. Это был значительный шаг вперед в развитии судопроизводства, который давал возможность гласной защиты обвиняемых. Государственный Совет, обсуждая этот вопрос, посчитал «решительно невозможным введение состязания в гражданском и судебных прений в уголовном производстве с целью раскрытия истины и предоставления полной защиты тяжущимся и обвиняемым перед судом» без адвокатов.

Для российской адвокатуры образцом послужил ее немецко-австрийский тип, главной чертой которого являлось соединение в одних руках функций правозаступничества и судебного представительства. При такой организации адвокат был не только правозаступником и судебным оратором, но и поверенным клиента. Он участвовал в подготовке дела, исполнял судебное решение, вел все хлопоты клиента. Однако такое положение дел имело и свои минусы. По словам профессора права Е. Васьковского, «адвокат из ученого эксперта и судебного оратора, каким он был в качестве чистого правозаступника, становится практическим дельцом, маклером по юридической части, имеющим тем более успеха на публике, чем больше сметливости, юркости и даже неразборчивости в средствах он проявит при устройстве материальных интересов своих клиентов».

В 1874 году из-за нехватки присяжных поверенных была разрешена частная адвокатская практика. В России возник институт частных поверенных.

Итак, новый суд был основан на либеральных принципах. Он даровал обвиняемым возможность получить профессиональную защиту, открыл суды для публики и предоставил право решать вопрос о виновности или невиновности присяжным заседателям.

Вопросы судопроизводства в публицистике Достоевского.

Достоевский чрезвычайно интересовался вопросами судопроизводства, что подтверждает то внимание, с которым следил писатель за судебными процессами 60-70-х годов 19 века. На страницах журналов «Время» и «Эпоха» появлялись статьи, посвященные подготовке судебной реформы и новому суду, а «Дневник писателя» включает в себя множество разборов судебных дел, речей адвокатов и обвинителей. Во время пребывания за границей он, по словам Анны Григорьевны, регулярно просматривал отчеты о процессах в русских газетах. Для того, чтобы ознакомиться с принципами нового судоустройства Достоевский посещал судебные заседания в Петербурге и в Старой Руссе, что помогло ему реалистично и во всех подробностях описать судебный процесс в романе «Братья Карамазовы».

Федор Михайлович не только сам изучал интересующие его вопросы судопроизводства, но и обращался за помощью к известным юристам того времени, одним из них был Адриан Андреевич Штакеншнейдер. «С Адрианом Андреевичем как с талантливым юристом Федор Михайлович советовался во всех тех случаях, когда дело касалось порядков судебного мира, и ему Федор Михайлович обязан тем, что в «Братьях Карамазовых» все подробности процесса Мити Карамазова были до того точны, что самый злостный критик (а таких было немало) не смог бы найти каких либо упущений или неточностей», - пишет в «Воспоминаниях» вторая жена писателя. Достоевский был знаком и с одним из самых уважаемых юристов того времени Анатолием Федоровичем Кони. «Если окинуть умственным взором время перехода нашего суда от отживших старых норм к новым, - окинуть его во всей широте различных его проявлений,- нельзя не заметить, что на границах этого перехода, как выразитель его необходимости, как нравственный наставник, стоит Достоевский… Заступник за униженных и оскорбленных, друг падших и слабых, он выдвигает их вперед, он является борцом за живого человека, которого так не доставало старому порядку и, которого, он нам так изобразил во всех его душевных движениях, подлежавших изучению подготовлявшегося тогда нового суда. И в этом его великая заслуга пред русским судебным делом, пред русскими юристами!» - так говорил А.Ф. Кони о писателе. Юрист назвал Федора Михайловича нравственным наставником реформы.

Журнал «Время» печатался во время подготовки судебной реформы, на его страницах авторы издания высказывали свои ожидания и прогнозы относительно будущих преобразований. Во «Времени» публиковалась хроника выдающихся судебных процессов и рецензии на юридические книги, политические обозрения, соединенные с изложением философии права, и воспоминания людей, причастных тюремному быту, подробные сведения о ходе судебной реформы. Материалы, выбранные для публикации в журнале, свидетельствуют о том, что редакция принадлежала к группе сторонников полного обновления судебного строя. От реформы ожидалось многое, предполагалось, что она сможет изменить политическое лицо государства. Однако замечала редакция и недостатки будущего судоустройства, предупреждала о неизбежных в связи с введением суда присяжных судебных ошибках, о возможной жестокости и несправедливости присяжных заседателей. В редакции полагали, что суд присяжных основан на внутреннем убеждении и потому причина ошибок лежит в подмене убеждения предубеждением. В таком случае судья не может однозначно решить, где правда, а где субъективное мнение, и тогда не факты формируют убеждение, а предубеждение избирает факты. Избежать ошибки, по мнению редакции, можно при помощи улик и вещественных доказательств.

Журнал «Эпоха» зафиксировал появление указа о новом суде: «Судебная реформа уже не иллюзия, а факт, готовящийся перейти от мертвых форм к живой действительности»

Сам Достоевский о вопросах судопроизводства во «Времени» и «Эпохе» не писал. Юридической проблематикой занимались А.И. Порецкий и А.Е. Разин, П.Н. Ткачев и Р. Штрандман, О. Филиппов и В. Попов. Однако Федор Михайлович разделял позицию авторов своих изданий.

Статьи Достоевского, посвященные пореформенному суду, мы находим в «Дневнике писателя». В «Дневнике писателя» Достоевский не раз обращался к судебной хронике, в подробностях рассказывал о наиболее показательных процессах, характеризующих общество того времени. Особенно интересовала Достоевского в период его работы в издании Мещерского деятельность присяжных заседателей. «Запомнила также,- пишет Анна Григорьевна,- что в зиму 1867 года Федор Михайлович чрезвычайно интересовался деятельностью суда присяжных заседателей, незадолго пред тем приведенным в жизнь. Иногда он даже приходил в восторг и умиление от их справедливых и разумных приговоров и всегда сообщал мне все выдающееся, вычитанное им из газет и относящееся суда». Юрист Федор Кони также, вспоминая о своей первой встрече с писателем в начале семидесятых годов, отмечал его увлеченность этим вопросом: « <…> он вел довольно долгую беседу, очень интересуясь судом присяжных и разницею в оценке преступления со стороны городских и уездных присяжных». В «Братьях Карамазовых» писатель обращает особое внимание на состав присяжных, решавших судьбу Дмитрия Карамазова. Среди них оказались представители почти всех сословий: дворяне, купцы, крестьяне и мещане. Однако это были самые незначительные люди, которых хроникер в романе называет «наши мужички», и именно им пришлось выносить приговор обвиняемому.

Несмотря на неоднозначные оценки деятельности присяжных, Достоевский вовсе не был противником этого института новой судебной системы. В «Дневнике писателя» за 1873-й год в главе «Среда» писатель приводит свои размышления о суде присяжных. «Мне в мечтаниях мерещились заседания, где почти сплошь будут заседать, например, крестьяне, вчерашние крепостные. Прокурор, адвокаты будут к ним обращаться, заискивая и заглядывая, а наши мужички будут сидеть и про себя помалчивать: « Вон оно как теперь, захочу, значит, оправдаю, не захочу- в самое Сибирь» -писал Достоевский.

В этой же главе Достоевский отмечает, что с введением суда присяжных количество оправдательных приговоров возросло. Это факт писатель объясняет в «Дневнике» с нравственной точки зрения, основываясь на знании психологии русского человека. По его мнению, присяжные, обвиняя подсудимого, сами чувствуют себя отчасти виноватыми в его преступлении. «А как бы я поступил на месте несчастного?» - спрашивает себя присяжный заседатель. «А не поступил бы я хуже, чем он? Не убил бы? Не ограбил?» - продолжает он задавать себе вопросы. «Убил бы и ограбил, а если бы и нет, то подумал»- так, наконец, отвечает он себе. «В самом деле, если уж мы считаем, что сами иной раз еще хуже преступника, то тем самым признаемся и в том, что наполовину и виноваты в его преступлении. Если он преступил закон, который земля ему написала, то сами мы виноваты в том, что он стоит теперь перед нами. Ведь если бы мы все были лучше, то и он был лучше и не стоял бы теперь перед нами». В романе «Братья Карамазовы» прокурор Ипполит Кириллович, подтверждая эту мысль, в обвинительной речи говорит: «Другой и не зарежет, но подумает и почувствует точно также, как он, в душе своей бесчестен точно также как он». Об этом писал автор статьи «По поводу будущего суда присяжных» в журнале Аксакова «День»: «Не отличая преступлений юридических от нравственных… русский человек считает себя в глубине души таким же виновником или даже еще больше, чем тот, кого приходится судить. При таких воззрениях, естественно, не поворачивается язык произнести слово осуждения, а тем менее положить наказание».

Мысль о том, что каждый за всех виноват, проводится Достоевским особенно отчетливо в романе «Братья Карамазовы». «Помни особенно, что не можешь ничьим судьею быти. Ибо не может быть на земле судья преступника, прежде чем сам судья не познает, что и он такой же точно преступник, как и стоящий перед ним, и что он-то за преступление стоящего перед ним, может прежде всех и виноват. Когда же постигнет сие, то возможет стать и судьею. Как не безумно на вид, но правда сие» - говорил старец Зосима. Дмитрий Карамазов тоже высказывает эту идею: «Все мы жестоки, все мы изверги, все плакать заставляем людей, матерей и грудных детей, но из всех - пусть уж так будет решено теперь - из всех я самый подлый гад».

Говорит Достоевский в своих публицистических работах и о наказании. Он не сторонник суровых и несправедливых приговоров. До тех пор, пока неизвестны «законы духа человеческого», был убежден Достоевский, не может быть суда окончательного, и нужно исходить из «единственного выхода» милосердия и любви. Но не соглашается писатель и с теми многочисленными оправданиями, которые последовали после введения суда присяжных. Он верит в то, что человек может очиститься страданием, что именно оно приведет его к новой жизни. Так в «Преступлении и наказании» выход из изоляции, преодоление черты, отделяющей его, совершившего преступление, от всего остального мира - это принятие страдания.

В романе «Братья Карамазовы» адвокат Фетюкович в заключительной части своей речи в защиту Дмитрия Карамазова призывает присяжных заседателей подавить душу обвиняемого милосердием. «Но хотите ли вы наказать его страшно, грозно, самым ужасным наказанием, какое только можно вообразить, но с тем, чтобы спасти и возродить его душу на веки? Если так,- говорит защитник,- то подавите его вашим милосердием! Вы увидите, вы услышите, как вздрогнет и ужаснется душа его: «Мне ли снести эту милость, мне ли столько любви, я ли достоин ее»,- вот что он воскликнет! О, я знаю, я знаю это сердце, это дикое, но благородное сердце, господа присяжные. Оно преклонится перед вашим подвигом, оно жаждет великого акта любви, оно загорится и воскреснет на веки». Достоевский думает иначе. «Прямо скажу,- пишет он в «Дневнике» строгим наказанием, острогом и каторгой вы, может быть, половину спасли бы из них. Самоочищение страданием легче,- легче, говорю вам, чем та участь, которую вы делаете многим из них сплошным оправданием их на суде. Вы только вселяете в его душу цинизм, оставляете в нем соблазнительный вопрос и насмешку над вами же. Вы не верите? Над вами же над судом вашим, над судом всей страны! Вы вливаете в и душу безверие в правду народную, в правду Божию; оставляете его смущенного… Он уходит и думает: «Э, да вот как теперь, нету строгости. Поумнели, знать. Боятся, может. Значит оно можно и в другой раз так же. Понятно, коли я был в такой нужде- как же было не своровать». <…> И неужто вы думаете, что отпуская всех сплошь невиновными или «достойными всякого снисхождения», вы тем даете им шанс исправиться? Станет он вам исправляться! Какая ему беда? «Значит, пожалуй, я и не виновен был вовсе»- вот, что он скажет в конце концов». Достоевскому было важно, чтобы суд нес воспитательную функцию. Так пишет Достоевский об оправдании крестьянки Корниловой, о деле которой будет сказано позже, « <…> она счастливая вошла опять в свой дом с впечатлением огромного вынесенного ею урока на всю жизнь». Оправдание Веры Засулич, стрелявшей в градоначальника Петербурга Ф.Ф. Трепова, писатель встретил следующими словами: «Следовало бы выразить: Иди ты свободна, но не делай этого в другой раз». Достоевский называл трибуны новых судов нравственной школой для общества и народа. «Наша трибуна, господа присяжные, должна быть школой истины и здравых понятий» - говорит в «Братьях Карамазовых» защитник Мити, но произнесенные лживым Фетюковичем, они теряют всякий смысл.

Писатель не оставался равнодушным к судьбе несправедливо осужденных и старался по мере возможности оказать им помощь. Так во многом благодаря Федору Михайловичу была оправдана крестьянка Екатерина Корнилова. Эта женщина, на четвертом месяце беременности, раздраженная упреками мужа, выбросила из окна четвертого этажа свою 6-летнюю падчерицу. Девочка чудом осталась жива. Достоевский выразил сомнение во вменяемости Корниловой «ввиду частых ненормальностей в душевных движениях и порывах беременных». Он стал часто бывать в министерстве юстиции и просить о смягчении наказания. При повторном рассмотрении дела, с вызовом врачей-экспертов, она была оправдана. «Строки, которыми Достоевский приветствовал оправдание Корниловой в своем «Дневнике писателя», дышат самой горячей и захватывающей радостью и справедливостью гордостью человека, одиноко поднявшего голос против совершившейся ошибки» - вспоминал А.Ф. Кони.

Многие из читателей Достоевского желали узнать его мнение о том или ином судебном процессе. В «Дневнике писателя» за май 1876 года Федор Михайлович приводит письмо, автор которого просит писателя выразить свое отношение к делу г-жи Каировой. «Неужели вы обойдете это молчанием?»- спрашивает написавший письмо. Достоевский выполнил просьбу, в «Дневнике», хотя и с опозданием, были напечатаны комментарии к нашумевшему в России делу. Упоминание об этом деле встречается и в «Братьях Карамазовых». «Помилуйте, господа, ведь оправдали же у нас Великим постом актрису, которая законной жене своего любовника горло перерезала» - вспоминает кто-то, из приехавших на судебное разбирательство по делу Дмитрия Карамазова, в перерыве судебного заседания.

Горячо отозвался Достоевский и на одно из самых громких дел 70-х годов -дело Кроненберга. Банкир дворянин Станислав Леопольдович Кроненберг был предан суду с участием присяжных заседателей по обвинению в том, что он летом 1875 года сознательно подвергал свою 7-летнюю дочь Марию истязаниям: бил до синяков, продолжительно сек розгами. Благодаря талантливой защите адвоката Спасовича обвиняемый был оправдан. В «Дневнике писателя» за февраль 1876 года делу Кроненберга посвящена целая глава. «Подобные дела,- пишет Достоевский,- выпрыгивают как-то нечаянно и только смущают общество и, кажется, даже судей». Писатель приводит речь г-на Спасовича, особенно выделяя те ловкие приемы при помощи, которых адвокату удалось спасти подсудимого. Заметим, что г-н Спасович является одним из прототипов адвоката Фетюковича. Неслучайно созвучны эти фамилии. Речь защитника Мити Карамазова имеет схожие черты с выступлением на суде адвоката Кроненберга.

В этой же главе в части II рассуждает Достоевский и об адвокатах вообще. Писатель полагает, что им невозможно избежать фальши и быть честными в суде, так как они должны, во что бы то ни стало, даже если они уверены в виновности своего клиента защитить его, спасти от наказания, а если это невозможно, добиться смягчения приговора. «Избежать фальши и сохранить честность и совесть адвокату так же трудно, вообще говоря, как и всякому человеку достигнуть райского состояния» - пишет Достоевский. По мнению писателя, адвокат не может действовать по совести, «не может не играть со своею совестью», даже если бы и захотел. Это уже «обреченный на бессовестность человек». Вспомним героя романа «Преступление и наказание» адвоката Петра Петровича Лужина. Этот человек, живущий по принципу «люби прежде всего себя», совершает подлые поступки. Он изворотлив и лжив, что, вероятно, помогает ему добиться успеха в его адвокатских делах. Достоевский был крайне расстроен тем, что такой порядок вещей стал восприниматься нормальным и даже правильным.

На писателя произвел большое впечатление один случай, произошедший во французском суде. Адвокат, в ходе дела убедившийся в виновности своего клиента, когда пришло время речи защиты, встал, поклонился суду и, не произнеся ни слова, сел на свое место. Достоевский уверен, что в нашей стране такого произойти не может. Не стал бы наш адвокат ставить под сомнение свой талант и портить себе репутацию. «Таким образом, не одни деньги страшны адвокату, как соблазн (тем более, что и не боится он их иногда), а собственная сила таланта».