Коллизионно-правовые нормы

Налицо была обратная отсылка. Возможны и такие случаи, когда законодательство страны, к которому отсылает коллизионная норма, «перепоручает» дело праву третьего государства. В подобных ситуациях принято говорить об отсылке к третьему закону.

В случае с делом Форго французский суд в своем решении воспринял обратную отсылку и применил французское право, объявив имущество выморочным и отказав в праве на него родственникам наследодателя. Однако нельзя сказать, что подобная практика является на сегодняшний день общепризнанной. С некоторой долей условности можно выделить группы стран, различающиеся по их отношению к проблеме обратной отсылки.

Так, законодательство и судебная практика Франции, Австрии, Венгрии, Грузии, Испании, Италии, а так же некоторых других государств в той или иной форме допускают обратную отсылку и применение коллизионных норм иностранного права. В частности, ст. 4 закона о международном частном праве Польши 1965 года, содержит на этот счет следующее правило: «Если иностранное право, указанное настоящим законом как подлежащее применению, предписывает применять к данному правоотношению польское право, применяется польское право. Если иностранное право, указанное настоящим законом как подлежащее применению предписывает применять к данному правоотношению другое иностранное право применяется это другое право». Международное частное право. Сборник документов.-М.:Изд-во БЕК,1997. Указанные страны считают, что сама идея коллизионного метода регулирования состоит в выборе правовой системы, с которой данное правоотношение имеет наиболее тесную связь. Поэтому следует использовать не только ее материальные, но и коллизионные нормы. Кроме того, по их мнению, принятие обратной отсылки ведет к сокращению случаев вынесения судами решений на основе иностранного права, что значительно упрощает работу органов юстиции. Такие государства как Бразилия, Греция, Египет, напротив, обычно не допускают возможность обратной отсылки. С их точки зрения, вопрос о применении иностранного материального права уже решен коллизионной нормой права страны суда, поэтому нет никаких оснований поднимать эту проблему еще раз на основании иностранной коллизионной нормы. Негативное отношение к renvoi закреплено также в ст. 15 Римской конвенции о праве, применимом к международным контрактам 1994 г. Римская конвенция о праве применимом к международным контрактам 1994г. Этот документ не включают в состав норм применимого права его коллизионные нормы. Российскую Федерацию можно отнести к числу государств которые долгое время не имели жестко определенной позиции по вопросу о допустимости обратной отсылки к третьему закону. Вместе с тем общее мнение ученых и практикующих юристов нашего государства состояло в том, что иностранное право следует применять во всех случаях, когда к нему отсылают отечественные коллизионные нормы. Однако, если при этом иностранный закон сам отказывается от регулирования соответствующих отношений, считалось что нет оснований не применять российское национальное право. В то же время применение обратной отсылки исключалось в случаях разрешения споров, вытекающих из договорных отношений. Данная ситуация изменилась с принятием части 3 ГК РФ от 26 ноября 2001г. ГК РФ часть 3 от 26 ноября 2001 г. В ее рамках этому вопросу специально была посвящена ст. 1190. В соответствии с первым пунктом этой статьи «любая отсылка к иностранному праву должна рассматриваться как отсылка к материальному, а не к коллизионному праву соответствующей страны». Подобное правило ранее было закреплено также в п. 1 ст. 28 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» от 7 июля 1993года. Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже» от 7 июля 1993 г. Однако оно распространяло свое действие только на международные коммерческие арбитражные суды. С принятием части 3 ГК РФ правило о негативном отношении нашей страны к возможности принятия обратной отсылки и отсылки к закону третьего государства получило более широкое распространение. Исключения из этого правила в соответствии с п. 2 ст. 1190 ГК РФ могут касаться теперь только случаев обратной отсылки к российскому праву определяющему правовое положение физического лица.

При использовании привязки коллизионной нормы может возникнуть ситуация, когда необходимо применить норму или нормы иностранного права, противоречащие основным принципам правовой системы страны суда или арбитража. Поэтому коллизионное право всех без исключения государств содержит закрепленную в нормативно правовых актах либо находящую отражение в судебной или арбитражной практике оговорку о публичном порядке. Ее сущность можно попытаться сформулировать следующим образом: «иностранный закон, к которому отсылает коллизионная норма, может быть не применен, если такое применение противоречит публичному порядку данного государства».

В общем виде публичный порядок можно определить как основополагающие, системообразующие нормы и принципы, обеспечивающие стабильность экономической, политической, социальной и правовой сфер жизни общества. На правовой аспект публичного порядка в значительной степени оказывает влияние моральная, культурная, религиозная составляющие жизни конкретного общества. Как правило, элементами современного национального правопорядка называют: 1) основополагающие принципы национального права; 2) основополагающие принципы морали, характерные для этого общества, получившие свое выражение в религиозных, исторически-традиционалистских социальных нормах. В отношении международного правопорядка основными элементами называют: 1) общепризнанные принципы и нормы международного права, направленные на защиту мира, безопасности; 2) нормы, регламентирующие основные права человека.

Следует особо подчеркнуть, что в случае использования оговорки о публичном порядке речь должна идти исключительно об отношении к иностранному праву, а не к юридическим последствиям, возникающим на его основе. Садиков О.Н. Императивные нормы в МЧП // Московский журнал международного права. 1992. №12, С.6.

Следует отметить, что в национальном законодательстве большинства государств существует определенное количество норм, которые подлежат преимущественному применению независимо от наличия или отсутствия коллизирующих с ними норм иностранного права. Подобные правовые предписания можно определить как своеобразную, позитивную оговорку о публичном порядке. В таких случаях иностранный закон не применяется не потому, что он противоречит публичному порядку соответствующего государства, а потому, что законодатель считает отечественные нормы особенно важными и принципиальными и отдает им предпочтение при регулировании ряда общественных отношений международного немежгосударственного невластного характера.

Позитивная концепция оговорки о публичном порядке строится на понимании oговорки о публичном порядке как совокупности материально правовых норм и принципов страны суда, исключающих применение коллизирующей с ними нормы иностранного права независимо от свойств последней. В отличии от этой концепции при использовании негативной оговорки о публичном порядке, которая была рассмотрена выше, речь идет не о совокупности незыблемых норм местного права, а о таких свойствах иностранного закона, которые делают этот закон неприменимым, несмотря на отсылку к нему отечественной коллизионной нормы. С позитивной оговоркой о публичном порядке в международном частном праве тесно связана проблема «обхода закона». В большинстве своем она возникает, когда субъекты МЧП пытаются вывести существующие между ними отношения из сферы действия императивных норм права определенного государства путем создания специальных договоренностей между собой. В таких случаях применимое право определяется заинтересованными сторонами искусственно в целях создания наиболее благоприятного правового режима для реализации соответствующего правоотношения.

При обходе закона в международном частном праве, используя привязку «автономия воли», участниками правоотношения осуществляется переход в сферу действия другого правопорядка, содержащего более желательные материально-правовые нормы. Наиболее распространены такие ситуации в сфере льготного налогообложения государств, объявивших свою территорию оффшорной зоной. Например, в одной из оффшорных стран, где налоги на прибыль минимальны, учреждается компания - филиал российского общества, в которую пере водится прибыль российского предприятия в виде страховых премий. Затем средства из компании-филиала возвращаются в материнскую компанию в России в виде займов и кредитов. В итоге страховые платежи и суммы платы за пользование кредитом, переводимые за рубеж, как затраты существенно снижали объемы прибыли компании в РФ и, следовательно, снижали налогооблагаемую базу в России. Последнее приводило к уменьшению налогов, выплачиваемых компанией в России. В некоторых государствах против подобных схем работают специальные императивные правила, запрещающие обход закона в целях снижения налогов.

В связи с тем, что положения о запрете обхода закона подвергались серьезной критике в международно-правовой литературе, как несопоставимые со свободой предпринимательства и частным характером этих отношений, в конечном итоге положения о запрете обхода закона путем использования привязки «автономия волю» не вошли в разд. VI ГК РФ. Однако применение «автономии воли» в частных отношениях не должно иметь целью нарушение публичных обязанностей, закрепленных в императивных нормах национального права Федосеева Г., Международное частное право, М., 1999, С.172..

В такой ситуации запрет обхода закона с целью нарушения императивных норм предстоит решать путем выработки эффективной судебной практики, базирующейся на применении общепризнанных принципов и императивных норм, направленных на защиту публичного порядка.

Проблема обхода закона давно и активно обсуждалась в доктрине МЧП, но ее нормативное регулирование осуществляется сегодня в законодательстве далеко не всех государств. Так согласно п.1 ст.8 венгерского Закона о международном частном праве 1979 года, «не может применятся иностранное право в том случае, когда оно привязывается к иностранному элементу , созданному сторонами искусственно или путем симуляции в целях обхода иным образом применимой нормы закона». Международное частное право: Иностранное законодательство.-М.: «Статут», 2000.

В других странах мира вопросы, связанные с вопросом обхода закона, решаются в рамках судебной практики, которая далеко не однозначна. Пожалуй только суды Франции почти всегда были склонны признавать последствия обхода закона недействительными. Вместе с тем в доктрине МЧП широкое распространение получила точка зрения о том, что факт обхода закона сам по себе не может служить основанием для признания сделки или другого акта гражданско - правового характера недействительным. Мнение сторонников сводится к тому, что во всех случаях, когда государство допускает договорные условия, позволяющие подчинить отношения сторон иностранному праву, должно быть сохранено полное действие коллизионной нормы, даже если такая норма искусственно создана в целях обхода норм национального законодательства. «Стороны не в праве своим соглашением отходить от императивных предписаний применимого права, - отмечал Л.А. Лунц, - но избрание ими иностранного права в целом выводит правоотношение из сферы действия не только диспозитивных, не и императивных норм национального права». Лунц Л.А. Международное частное право. М., 1970 г.

Эти в целом правильные теоретические посылки не могут быть, однако, применены на практике в случаях наличия в законодательстве «сверхимперативных» норм, которые превалируют над положениями иностранного права и ограничивают автономию воли сторон. Так в подразделе договорных обязательственных отношений Вводного закона к Гражданскому уложению Германии 1896 г., ( в редакции 1986 и 1999 гг.) содержится ст. 34, в силу которой этот подраздел, допускающий автономию воли, «не затрагивает применение тех положений немецкого права, которые без учета подлежащего применению к договорам права императивно регулируют обстоятельства дела». Международное частное право: Иностранное законодательство.-М.: «Статут», 2000. В еще более широкой редакции аналогичная норма сформулирована в Законе о международном частном праве Швейцарии 1987 года. Согласно ст. 18 этого документа «императивные нормы швейцарского права в силу особого их назначения применяются независимо от того, право какого государства подлежит применению по настоящему закону».

При этом ни Германский, ни Швейцарский закон не определяют круг такого рода сверхимперативных норм и не содержат более или менее четких критериев их установления и применения. С принятием части третьей ГК РФ подобные нормы появились и в законодательстве нашей страны. Так, в соответствии с п. 1 ст. 1192 ГК РФ «правила настоящего кодекса не затрагивают действия тех императивных норм законодательства Российской Федерации, которые вследствии указания в самих императивных нормах или ввиду особого их значения, в том числе для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота, регулируют соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права». ГК РФ часть 3 (в редакции Ф.З. от 02.12.2004 г.), п.1 , п. 2 ст. 1192 Как видим характеристика и определение случаев применения императивных норм российского права, установленные гражданским законодательством нашей страны, как и в случае с законами Германии и Швейцарии, обозначены довольно расплывчато, что значительно повышает роль судебного усмотрения при разрешении соответствующих категорий дел. Значение судебного усмотрения еще больше возрастает в связи с включением в п. 2 ст. 1192 ГК РФ положения о том, что при применении права какого - либо государства «суд может принять во внимание императивные нормы права другой страны, имеющую тесную связь с отношением, если согласно праву этой страны такие нормы должны регулировать соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права. При этом суд должен учитывать назначение и характер таких норм, а также последствия их применения или неприменения».

Другими словами, если в соответствии с коллизионными нормами ГК РФ к тому или иному отношению должно быть применено, например, право Армении, но российский суд установит, что это отношение имеет тесную связь с правом, предположим Грузии, в рамках которого такого рода отношения должны императивно регулироваться грузинским законодательством, то суд нашей страны при рассмотрении дела и вынесении решения имеет право учитывать и руководствоваться положениями соответствующих грузинских законов. Существенное ограничение сферы действия принципа автономии воли сторон при выборе применимого права в обязательственных отношениях содержится также в п. 5 ст. 1210 ГК РФ. Оно предпринято в целях предотвращения противоречий между правом, выбранным участником контракта, и императивными нормами законодательства третьих государств. Указанный пункт гласит, что «если из совокупности обстоятельств дела, существовавших на момент выбора подлежащего применению права, следует, что договор реально связан только с одной страной, то выбор сторонами права другой страны не может затрагивать действия императивных норм страны, с которой договор реально связан». В связи с этим нельзя не согласиться с мнением А.Н. Жильцова и А.И. Муранова, которые отмечают, что «в современном международном частном праве присутствуют очень сложные механизмы регулирования, симбиоз институтов, преследующих различные цели. Так, с одной стороны, в современном коллизионном праве наблюдается тенденция отхода от принципа lex fori, стремление к более широкому применению иностранного права, а с другой - в нем же появился институт применения сверх императивных норм lege fori. Однако в то же самое время появление последнего часто сопровождается закреплением института применения сверхимперативных норм третьего государства». Жильцов А.Н., Муранов А.И.: Международное частное право.М.,1995. Помимо перечисленных выше проблем при применении коллизионных норм в международном частном праве возникает еще одна - проблема взаимности. Предоставляет ли государство в ответ на предоставление прав его гражданам и юридическим лицам аналогичные права гражданам и юридическим лицам государства, применяющего его право. В случае положительного ответа на этот вопрос можно говорить о наличии взаимности, необходимость осуществления которой объективно предопределяется взаимозависимостью и взаимосвязанностью государств в современном мире, принципом их суверенного равенства. Сущность взаимности состоит в предоставлении юридическим и физическим лицам иностранного государства определенного количества прав или правового режима при условии, что физические и юридические лица, их представляющей, будут пользоваться аналогичными правами или правовым режимом в данном иностранном государстве.

Материальная взаимность заключается в предоставлении иностранным физическим и юридическим лицам такого же набора прав, которым пользуются в данном иностранном государстве отечественные граждане и предприятия. В качестве примера проявления такого вида взаимности, в частности, зафиксированное в некоторых международных договорах право инвестора на выплату иностранным государством компенсации. См.:Международноечастноеправо:современныепроблемыС.458

§2.2 Проблемы, связанные с применением коллизионно-правовых норм

Использование коллизионных норм связано с решением взаимосвязанных сложных вопросов о выборе применимого права и непосредственном применении норм прямого действия избранного порядка.

При решении первого вопроса особую роль имеет первичная классификация - классификация понятий, используемых в коллизионной норме.

В процессе применения коллизионной нормы возникает проблема квалификации юридических понятий, используемых в самой формулировке коллизионной нормы (как объема, так и привязки). Эти понятия «форма сделки», «движимое и недвижимое имущество”, “исковая давность” и т.д.) не совпадают по своему содержанию в праве различных государств. Например, исковая давность рассматривается во Франции, подобно большинству других государств, как понятие гражданского права, а в Великобритании, США и Финляндии - как понятие процессуального права Розснбсрг М.Г. Практика Международного коммерческого арбитражного суда. Научно-практический комментарий. М., 1997, с. 46..

Господствующая доктрина многих государств исходит из того, что квалификация юридических понятий должна проводиться по закону суда до того, как решена проблема выбора закона, т.е. до того, как выбрана и применена коллизионная норма, указавшая на применимое право. Но если на основе коллизионной нормы должен применяться иностранный закон, то всякая дальнейшая квалификация возможна лишь на основе правовых понятий той правовой системы, к которой отсылает коллизионная норма (вторичная квалификация).

Прежде всего, следует задаться вопросом: что такое квалификация юридических понятий, используемых в коллизионной норме?

Как известно, право - системное образование, состоящее из различных элементов норм, институтов, отраслей, подсистем, систем наконец. Простейшие элементы права, в том числе и правовые понятия, обязательно являются составляющими более сложных образований.

Научно-практическое сопоставление простейшего элемента с более сложным и есть квалификация, целью которой является установление системы, порядка среди огромного количества юридических понятий, норм. Так, например, отнесение договора аренды к гражданскому (частному) праву является квалификацией в таком общетеоретическом смысле. Возможна квалификация более узкого вида: аренда - вид обязательств.

Применительно к первичной квалификации в отношении коллизионной нормы речь идет о другом узком виде квалификации: сопоставлении понятий, употребляемых в привязке коллизионной нормы с одноименными понятиями, используемыми в материально-правовых нормах. Коллизионные нормы содержатся в разд. VI Гражданского кодекса Российской Федерации. При этом цель коллизионной нормы - отсылка к материально-правовой норме, регулирующей данный тип общественных отношений. Таким образом, может оказаться, что в коллизионной норме и в материально-правовой норме используются одни и те же юридические понятия. В том случае, когда коллизионная и материально-правовая норма относятся к законодательству одного государства, то, как правило, эти понятия идентичны по их правовому содержанию. Совершенно иная ситуация может сложиться, если коллизионная норма отошлет к праву иностранного государства. Понятия, содержащиеся в привязке коллизионной нормы и иностранном законе, могут не совпасть. В качестве иллюстрации проблемы уже использовался институт исковой давности. В российском законодательстве этот институт относится к гражданскому праву, в законодательстве Англии - к гражданско-процессуальному праву.

Предположим, в российском суде возник вопрос исковой давности в правоотношении, подчиненном праву Великобритании. Судье предстоит решить вопрос о том, следует ли в данном деле к исковой давности применить квалификацию английского права или квалификацию собственного права. Если исковую давность квалифицировать как институт процессуального права (как это делается в английском суде), то российский судья вынужден отказать в применении английских правил о сроке давности, ибо суд не применяет иностранные процессуальные законы.

В доктрине международного частного права в целом выделяются три основных метода решения проблемы квалификации: 1) метод автономной квалификации понятий коллизионной нормы, осуществляемый на основе обобщения понятий разнонациональных правовых систем; 2) метод на основе использования понятий той правовой системы, к которой отсылает коллизионная норма и 3) метод на основе использования понятий собственной правовой системы.

Рассмотрим, как работает каждый из этих методов в случае с исковой давностью при применении английского права. При использовании метода автономной квалификации суд, скорее всего, применил бы шестилетний срок исковой давности по английскому праву как препятствующий принудительному осуществлению права.

При использовании второго метода суд истолковал бы исковую давность как норму иностранного процессуального права и отказал бы в ее применении на территории Российской Федерации.

При использовании третьего метода суд определил бы исковую давность, как это понимается в российском праве в материально-правовом смысле, а затем решал бы вопросы о применении норм иностранного права к конкретному спору в том толковании, которое используется в иностранном праве. Именно третий метод - определение понятий коллизионной нормы на основе их понимания в российском праве и взят за основу в ст. 1187 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Таким образом, в этой статье предлагается правовую квалификацию юридических понятий основывать на их толковании в соответствии с правом страны суда, если иное не предусмотрено законом.

В то же время часть вторая этой статьи позволяет в ограниченных ситуациях использовать второй метод - о применении понятий иностранного права. Данная методика сопоставления юридических понятий допустима лишь в случае квалификации понятий, неизвестных российскому праву. В целом правило ст. 1187 гласит, что при определении права, подлежащего применению, используются понятия российского права, однако, если в такой ситуации необходимо истолковать понятия неизвестные российскому праву, то при их квалификации может применяться иностранное право. Последнее вполне возможно при применении коллизионных норм международных договоров. Многие из таких норм могут иметь в своем составе элементы понятий, используемых не столько в континентальных системах права (к которой относится и право Российской Федерации), но и в системах общего и мусульманского права. При этом следует помнить, что толкование коллизионных и материальных норм международных договоров должно осуществляться в соответствии с а) целями и задачами такого договора и б) основными положениями общего международного права, в том числе Венской конвенцией о праве международных договоров.

Наиболее известный пример применения иностранного права при толковании понятий, используемых при выборе применимого права, - квалификация отцовства по мусульманскому праву, согласно которому внебрачный ребенок считается законнорожденным (рожденным в браке), если отец-мусульманин признает его согласно догме Корана. Такой институт - «узаконение внебрачных детей в мечети» - неизвестен российскому праву, но может быть истолкован согласно тем понятиям, которые существуют в мусульманском праве. Предположим, что у российской гражданки и гражданина одного из мусульманских государств родился ребенок вне брака на территории РФ. Женатый мусульманин признал в мечети этого ребенка по канонам мусульманского права. При регистрации ребенка в органах записи актов гражданского состояния в России возник вопрос: возможно ли регистрировать этого ребенка, как рожденного в браке? Поскольку ребенок прошел процедуру узаконения по мусульманскому праву, он может быть зарегистрирован, как рожденный в браке. Очевидно, что в данном случае целесообразно использовать квалификацию понятий, принятых в иностранном праве, т.е. истолковывать понятие «узаконение по Корану» в том же смысле, который имеет этот институт в мусульманском праве придание детям, рожденным вне брака, тех же прав, что у детей, рожденных в браке Богуславский М.М. Международное частное право. М.. 1998. С. 135.

Таким образом, квалификация понятий при разрешении коллизионного вопроса может производиться по закону суда и пот закону той страны, где это понятие используется.

При этом любое государство выполняет обязанности по сотрудничеству с другими государствами, вытекающие из его международно-правовых обязательств. Следовательно, иностранное право применяется на основе дозволений, установленных в национальном праве и в соответствии с общепризнанными принципами международного права.

Порядок применения иностранного права устанавливается в национальных законодательных актах. Общий подход к этому вопросу заложен в ст. 1191 ГК РФ: «При применении иностранного права суд устанавливает содержание его норм в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве».

Устанавливая содержание норм иностранного права, подлежащего применению по предписанию национальной коллизионной нормы, прежде всего, необходимо обратиться к официальным текстам законодательных актов иностранного государства. Такие акты применяются в контексте всей правовой системы этого государства. Иностранное право применяется так, как оно используется в стране происхождения этого права.

Правоприменительный процесс построен на том, что судья обычно со знанием применяет нормы отечественного права. Правоприменитель, в том числе судья, иностранное право не знает, не обязан и не может знать. По этой причине при применении иностранного права приобретает большое значение установление его содержания. Решение вопроса о том, кто обязан устанавливать содержание иностранного права предопределяется общим подходом к пониманию иностранного права. Концептуальный подход к пониманию иностранного права, общепризнанный во многих государствах, предполагает, что: 1) суд по должности обязан применить иностранное право; 2) суд применяет иностранное право как систему юридически обязательных предписаний (норм права); 3) суд по должности обязан установить содержание применяемого права Конвенция о праве, применимом к международной купле-продаже товаров. 1955 г. Конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам. 1980 г..

В соответствии с российскими процессуальными кодексами содержание иностранного закона устанавливает судья (ст. 14 АПК РФ), что характерно для стран континентального права.

В странах англо-американского права законодательство исходит из принципиально иного отношения к иностранному праву, и, следовательно, по другому решает вопрос о том, кто обязан устанавливать содержание иностранного закона.

Согласно англо-американской доктрине и практике суд применяет только свое собственное право, но суд может признать субъективные права, возникшие под действием иностранного права. При таком подходе иностранное право рассматривается как фактическое обстоятельство, которое наряду с другими фактическими обстоятельствами может быть доказательством по делу. Стороны, участвующие в споре, обязаны представить суду доказательства. Отсюда следует, что все доказательства, связанные с содержанием норм иностранного права, под действием которых возникло спорное субъективное право, обязана представить заинтересованная сторона. Итак, англосаксонская система права возлагает обязанность установления содержания иностранного права на стороны, участвующие в споре, в то время как законодательство страны континентальной Европы возлагает такую обязанность на суд.

В новом процессуальном законодательстве РФ сделана попытка совмещения этих двух подходов. По-прежнему обязанность установления содержания иностранного права возлагается на суд (общая норма - п.1 ст. 14 АПК РФ), но при этом суд может обязать стороны предпринимательских отношений представить доказательства о содержании иностранного права (субсидиарное право - п. 2 ст. 14 АПК РФ). Кроме того, судья может обратиться в целях установления содержания иностранного права к Министерству юстиции РФ, иным компетентным органам или учреждениям в России и за границей. Причем суд, устанавливая содержание иностранного права, может привлечь экспертов: воспользоваться помощью научно-исследовательских учреждений, дипломатических и консульских представительств за рубежом. В советское время существовала практика обращения судов и нотариальных контор для получения сведений об иностранном праве в Министерство юстиции. В свою очередь Минюст СССР в установленном порядке запрашивал такие сведения у органов юстиции иностранного государства. Лица, участвовавшие в споре к установлению содержания иностранного права не привлекались. В новом Положении о Министерстве юстиции Российской Федерации, утвержденном Указом Президента от 2 августа 1999 г., осуществление обмена правовой информацией с иностранными государствами также отнесено к его основным функциям Шумилов В.М. Международно-правовое регулирование международных экономических отношений // Государство и право, 2000, № 7, с. 92. .

Согласно современному законодательству лица, участвующие в деле, также могут представлять документы, подтверждающие содержание иностранного права: к таким документам относятся «аффидевит» - излагающее содержание иностранного законодательства и его толкования иностранными судами, выполненное известными авторитетными учеными-специалистами в области права означенного государства, и включающее нотариальное заверение подписи этих лиц Розенберг М. Г. Международная купля-продажа товаров. М., 1995. С. 33.

Таким образом, концепция, согласно которой содержание иностранного права устанавливается судом, но заинтересованные стороны могут представить документы, свидетельствующие о содержании иностранного права, в настоящее время воспринята в законодательной форме. Возникает вопрос, какие юридические последствия могут возникнуть, если содержание иностранного права не будет установлено? Законы некоторых государств, в том числе и Российской Федерации, содержат специальные предписания на этот случай. Так, согласно Арбитражному процессуальному кодексу РФ, если содержание норм иностранного права, несмотря на предпринятые меры, не установлено, то применяется российское право (п. 3 ст. 14 АПК РФ).

Какие последствия влечет неприменение иностранного закона, подлежащего использованию, или неправильное применение иностранного закона в конкретном судебном деле. Единого ответа на этот вопрос не существует.

Так, если в Австрии неправильное установление содержания иностранного права, равно как и его неправильное истолкование, служит основанием для ревизии решений, то в Германии этого не происходит. В странах Латинской Америки в Кодексе Бустаманта по международному частному праву оговорено, что неправильное применение иностранного права является поводом для обжалования решения. Судебные органы Великобритании расценивают подобные обстоятельства также. В одном решении английского апелляционного суда сказано, что «обязанность судьи заключается в том, чтобы изучить представленные судьям доказательства иностранного права и решить для себя, оправдывают ли эти доказательства тот вывод, к которому они пришли». В свете этого закономерно допущение, что если подобный вывод расходится, по мнению высшей инстанции, с предъявленными доказательствами, решение должно быть пересмотрено Ануфрuева Л.П.. Международное частное право. Общая часть. С. 283.

Российское законодательство по этому вопросу свидетельствует, скорее всего, о том, что неправильное применение или неприменение иностранного закона является поводом для обжалования судебного решения. Однако судебная практика в России крайне осторожно относится к этому вопросу. До сих пор значительных прецедентов по отмене судебных актов на основе только неприменения или неправильного применения иностранного права высшими судебными органами РФ не создано.

Между тем практика применения судами РФ норм иностранного права постепенно формируется. Так, в одном из дел, рассмотренных арбитражным судом РФ, встал вопрос о применении права ФРГ. Спор возник между российским акционерным обществом и немецкой компанией по поводу договора о продаже немецкой стороной теплохода для предполагаемой эксплуатации в рамках создаваемого совместного российско-германского предприятия. Совместное предприятие создано не было. Однако предполагалось, что оплата стоимости теплохода российским совместным предприятием будет произведена за счет будущей прибыли этого общества. Иных источников оплаты стоимости теплохода российское юридическое лицо не имело. С целью разрешения проблемы неплатежа немецкая компания предложила заключить договор аренды теплохода, в котором она выступила в качестве арендодателя. Предложение было принято. Но в дальнейшем стало ясно, что предусмотренная схема расчетов фактически ставит российскую фирму на грань банкротства. Исковое заявление истца содержало требование о признании договора недействительным как кабальной сделки. Поскольку в договоре стороны не избрали применимое право, а избрали лишь судебный орган - арбитражный суд РФ, то выбор права должен был произвести суд. Квалифицировав сделку как внешнеэкономическую, суд применил российские коллизионные нормы, позволяющие определить надлежащее право. Таким правопорядком в силу пп. 1, 2 ст. 166 основ Гражданского законодательства (1991) стало право ФРГ как право страны арендодателя. Порядок принудительного прекращения прав и обязанностей сторон по сделке должен устанавливаться в соответствии с предписаниями и основаниями, содержащимися в немецком праве. Германское гражданское уложение (ГГУ) не предусматривает расторжение договора в силу кабальности характера сделки.

Однако в § 138 (п. 1) ГГУ устанавливается, что «ничтожна сделка, по которой одно лицо, пользуясь нуждой, легкомыслием, неопытностью, безрассудством или слабостью воли другого, получает от него имущественные выгоды и обязательства для себя или для третьего лица, значительно превышающие ценность предоставляемых услуг, так что выгода представляется явно несоразмерной оказанным услугам». Кроме того, в § 119 этого же закона немецкий законодатель предусмотрел также и обстоятельства оспоримости сделки: «Тот, кто при волеизъявлении заблуждался относительно существенных обстоятельств в предмете сделки или определенного лица, может оспорить волеизъявление, если нет оснований полагать, что он не сделал бы волеизъявления, если бы знал об этих обстоятельствах. Заблуждение в содержании сделки признается заблуждением о свойствах лица или вещи, которые считаются существенными». Заблуждение о результатах расчетов может быть признано существенным. Таким образом, арбитражный суд, произведя выбор подлежащего права, выделил и те его материальные нормы, которые должны были быть применены в данном конкретном случае, а также установил их содержание. В результате арбитражный суд РФ признал договор аренды теплохода недействительным Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 16 февраля 1998 г. № 29// Библиотечка журнала Вестник ВАС РФ”. М., 2003. С. 170..

При применении иностранного права может возникнуть необходимость решения интерлокальных и интертемпоральных коллизий в зарубежном законодательстве.

Интерлокальные коллизии связаны с наличием государств, в которых существуют административно-территориальные единицы с самостоятельными системами права. Обычно это федеративные государства, субъекты которых формируют свои системы права. Например, в США каждый штат имеет частное право. В результате возникают «межштатные» коллизии. При выборе правовой системы США приходится решать дополнительный вопрос: право какого штата подлежит применению к конкретному правоотношению?

Практически такая проблема решается на основе федерального законодательства США. Выбор права конкретного государства означает выбор системы права этого государства в целом и поэтому любой вопрос, связанный с применением иностранного права должен решаться с общих позиций данного иностранного правопорядка. Таким образом, «межштатная» коллизия может быть решена на основе правил общефедерального закона Соединенных Штатов Америки Зыкин И. С. Договор во внешнеэкономической деятельности. М., 1990. С. 5..

Интертемпоральные коллизии возникают из наличия разновременно принятых в одном государстве правовых норм, предусматривающих регулирование одних и тех же частноправовых отношений (проблема действия закона во времени и пространстве).

В международном частном праве проблема действия закона во времени возникает тогда, когда отечественная коллизионная норма отсылает для правовой регламентации конкретного частноправового отношения к иностранному праву, в котором по данному отношению существует два разновременно изданных закона (например, в момент возникновения отношения действовал один закон, а в момент рассмотрения дела действует другой закон). Эта проблема разрешается на тех же началах, которые используются при решении интерлокальных (межштатных) коллизий. Коллизионная норма, отсылающая к иностранному праву, отсылает и к установлению, которое указывает, какой из разновременно изданных законов подлежит применению, т.е. отсылает и к закону о порядке введения в действие новых норм иностранного права.

В таком контексте проблема интерлокальных, интертемпоральных коллизий решена в ст. 1188 ГК РФ, гласящей, что «в случае, когда подлежит применению право страны, в которой действуют несколько правовых систем, применяется правовая система, определяемая в соответствии с правом этой страны». Однако эта статья предполагает и ситуацию, когда разрешение интерлокальных и интертемпоральных коллизий в иностранном праве невозможно. В этом случае предлагается использовать общий принцип тесной связи: «Если невозможно определить в соответствии с правом этой страны, какая из правовых систем подлежит применению, применяется правовая система, с которой отношение наиболее тесно связано» Дмитриева Г. К Международный коммерческий арбитраж. М-, 1997- С. 8..

Применение иностранного права в случаях, предусмотренных международным договором. Пример применения российским судом норм иностранного права в силу международного договора приведен в приложении к Информационному письму Президиума Высшего Арбитражного суда РФ «Обзор практики рассмотрения споров по делам с участием иностранных лиц. Рассмотренных арбитражными судами после 1 июля 1995 года от 25 декабря 1996 года № 10. В арбитражном суде рассматривалось дело по иску белорусской компании к российскому акционерному обществу о взыскании убытков от выплаты пенсии работнику истца - инвалиду 2 группы. Ответчик не находился в договорных отношениях с истцом. Согласно п. (ж) ст.11 Киевского соглашения государств - членов СНГ о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, «права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, определяются по законодательству, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда». Арбитражный суд исследовал вопрос о применимом праве и сделал вывод о том, что для решения данного спора должно применяться законодательство Республики Беларусь в силу того обстоятельства, что производственная травма была причинена работнику истца на территории Республики Беларусь. В конечном итоге арбитражный суд вынес обоснованное решение по данному делу со ссылкой на материальное право Республики Беларусь Вестник ВАС РФ 1997. №3. С.87-101.

Таким образом, исходя из вышеизложенного можно сделать вывод, что все проблемы, возникающие при применении коллизионно-правовых норм решаются путем унификации на универсальном, региональном и двустороннем уровнях.

Проблемы, возникающие при применении избранного материального права иностранного государства, решаются в рамках и с помощью методов, определенных правовой системой данного государства.

Заключение

коллизионная правовая норма коллизия

В результате проведенной исследовательской работы по проблеме определения содержания, структуры и применения коллизионно-правовых норм в международном частном праве можно сделать следующие выводы.

В настоящее время в российском законодательстве отсутствует единый кодификационный правовой акт, содержащий нормы, которые бы регулировали гражданско-правовые отношения с иностранным элементом;

Встречаются случаи неоправданного подчинения отношений с иностранным элементом национальными коллизионно-правовыми нормами нормам своего национального права, что объясняется стремлением расширить рамки применения своего права и облегчить деятельность и защиту прав собственных юридических и физических лиц;

Автономия воли не вид коллизионной привязки, а самостоятельный институт международного частного права, имеющий более широкое значение и специфические черты и условия применения. Автономия воли, это скорее своеобразная правовая предпосылка для определения коллизионной привязки и способ её фиксации;

4. Проблемы, возникающие при применении коллизионно-правовых норм решаются путем унификации на универсальном, региональном и двустороннем уровнях;

Проблемы, возникающие при применении избранного материального права иностранного государства, решаются в рамках и с помощью методов, определенных правовой системой данного государства.

Размещено на Allbest.ru