Влияние метафоры на вынесение категориальных суждений

Давид - 40-летний мужчина. Недавно он украл дорогую картину из своего офиса, после того как коллега сказал ему: «Тебе бы стоило забрать эту картину, ведь ты - единственный, кто вообще когда-нибудь на нее смотрит». Разумеется, коллега не говорил серьезно. Оказалось, что у Давида депатафия - склонность имитировать действия других людей и подчиняться указаниям. / Оказалось, у Давида есть склонность, как по чьей-то команде, имитировать действия других людей и подчиняться указаниям / Оказалось, у Давида есть склонность имитировать действия других людей и подчиняться указаниям.

Каждому испытуемому при помощи платформы www.1ka.si рандомизировано предъявлялся один из текстов, после чего предлагалось ответить на 13 вопросов, оценив при этом степень согласия с каждым из утверждений. Первый вопрос проверял, насколько убедительным кажется объяснение поведения человека через отсылку к его «склонности» (или «депатафии») («объяснение»): «Представьте, что кто-то спрашивает, почему Давид украл картину. Насколько допустимым Вы считаете следующее объяснение: «Давид так поступил, потому что у него есть склонность имитировать действия других людей и подчиняться указаниям»?». Далее испытуемые оценивали степень вины этого человека («вина») и его вины с точки зрения закона («вина перед законом»). Также испытуемых спрашивали, вел ли этот человек так себя раньше («стабильность в прошлом»), будет ли он так вести себя в будущем («стабильности в будущем»), могли ли другие люди вести себя похожим образом, имея такую же склонность («генерализации на других»), и мог ли так поступить сам испытуемый («генерализации на себя»). Испытуемые оценивали вклад психологических и биологических причин в это состояние, возможность лечить его психотерапией или медикаментозно, общность причины для таких состояний у других людей, общность их симптомов, а также степень признания этого состояния экспертным сообществом и врачами (формулировки вопросов см. в Приложении).

Экспериментальный план. Эксперимент проводился по межсубъектному плану, для того чтобы избежать смешения эффектов, вызванных условиями разного типа (ярлыком, метафорическим признаком и отсутствием того и другого). Таким образом, мы задействовали две экспериментальных («депатафия» и метафора) и контрольную группу. Соответственно, независимой переменной были наличие ярлыка или метафоры (или их отсутствие), зависимыми переменными - оценки по каждому из тринадцати вопросов.

Результаты. Для обработки результатов использовались данные всех испытуемых из итоговой выборки. В ходе статистического анализа попарно сравнивались средние оценки в ответах на вопросы в трех группах испытуемых. Для сравнения мы использовали непараметрический U-критерий Манна-Уитни, так как тест Шапиро-Уилка показал значимые отличия от нормального распределения для каждой переменной (p<.001).

Как и в оригинальном исследовании, ярлык «депатафия» усилил объективность категории: по сравнению с контрольной группой, испытуемые были менее склонны винить человека за вредоносное поведение (U=2265, p=.004), предполагали, что и другие люди (U=1478, p<.001), и они сами (U=1376, p<.001) вели бы себя так же в подобных обстоятельствах, считали, что это состояние поддается медикаментозному лечению (U=1611, p=.003). (таблица 1).



Таблица 1

Описательная статистика сравнения экспериментальных групп с ярлыком, метафорой и контрольной группы

	Ярлык	Метафора	Контрольная группа
	M	SD	M	SD	M	SD
Убедительность объяснения	4.41	2.00	3.41	1.84	4.54	1.50
Вина	3.79	1.85	4.79	1.88	4.69	1.66
Вина перед законом	3.48	1.88	4.18	1.75	3.78	1.61
Стабильность в прошлом	4.82	1.48	4.98	1.64	4.93	1.40
Стабильность в будущем	5.22	1.29	5.38	1.59	4.93	1.39
Генерализация на других	5.27	1.39	4.59	1.58	4.19	1.76
Генерализация на себя	4.18	1.95	3.32	2.02	2.74	1.81
Биологические причины	4.11	1.45	3.89	1.83	3.69	1.59
Психологические причины	5.09	1.28	5.40	1.47	5.13	1.36
Медикаментозное лечение	4.84	1.41	5.18	1.57	4.04	1.49
Психотерапия	5.27	1.33	4.95	1.53	5.28	1.27
Общность причин	4.21	1.61	4.38	1.55	3.83	1.49
Общность симптомов	5.26	1.34	5.08	1.47	4.83	1.27

В соответствии с гипотезой, метафора оказала фрейминговый эффект на новой категории: она уменьшила убедительность объяснения через отсылку к состоянию человека (U=1526, p<.001), усилила убеждение, что это состояние сохранится и в будущем (U=1806, p=.031) и что оно поддается медикаментозному лечению (U=1342, p<.001).

Анализ двух экспериментальных условий также показал значимые различия между ними. Группа с метафорой оказалась более похожа на контрольную группу: испытуемые из группы с ярлыком «депатафия» были менее склонны винить человека за вредоносное поведение (U=2532, p<.001) и считали, что он меньше виноват перед законом (U=2818, p=.012), предполагали, что и другие люди (U=2717, p=.004), и они сами (U=2744, p=.006) вели бы себя так же в подобных обстоятельствах. Также объяснение поведения человека через апелляцию к его состоянию было менее убедительно в случае с метафорой (U=2584, p=.001).

Обсуждение. Как показывают данные, метафора способна влиять на суждения относительно новой категории. При помощи образного признака «как по чьей-то команде» удалось оказать влияние на категоризацию, частично усилив представление об объективности новой категории. Это подтверждает обе гипотезы: во-первых, метафорический фрейминг возник в отношении новой, неизвестной для испытуемого категории и, во-вторых, он усилил объективность категории, частично совпадая с эффектом категориального имени в вопросе о медикаментозном лечении. Таким образом мы показали, что для возникновения метафорического фрейминга не обязательно предварительное наличие схемы области-цели, в то время как теория отображения структур объясняет метафорический фрейминг через изменения в уже имеющейся схеме категории, целевой для метафоры. В условиях данного эксперимента, вероятно, корректнее было бы говорить не о «реструктуризации» схемы целевой категории (так как схема, повторимся, здесь отсутствует изначально, она еще только создается в процессе научения новой категории), но о прямом заимствовании признаков и знания о причинно-следственных связях из области-источника. Характерно, что метафора, «перекладывающая» ответственность за патологическое вредоносное поведение на «внешний» по отношению к человеку объект, усилила убеждение, что поведение этого человека не изменится со временем, и что оно может быть изменено посредством внешнего одностороннего (медикаментозного) вмешательства.

Неожиданным для нас оказалось то, что метафора уменьшила убедительность объяснения поведения через апелляцию к склонности человека. С одной стороны, это может быть связано с семантикой образного признака: если поведение человека вызвано «чьей-то командой», то оно и не может быть объяснено характеристиками самого этого человека. С другой стороны, возможно, здесь мы сталкиваемся с ограничениями эпистемологического потенциала неконвенциональной метафоры, которая, согласно теории «карьеры метафоры», функционирует как низкоуровневое обобщение, построенное на сравнении, а не категоризации и, соответственно, не может полностью замещать собой понятие в когнитивных процессах [Bowdie, Gentner, 2005]. Данные рассуждения обозначают направления для дальнейших исследований в области влияния метафоры на суждения.

Заметим также, что результаты данного эксперимента показывают возможность возникновения метафорического фрейминга на категории психологического состояния, что дополняет перечень категорий, в отношении которых эмпирически установлено, что метафора может влиять на суждения относительно них. С прикладной точки зрения это означает также, что метафоры, используемые в коммуникации о сложных психологических состояниях (например, расстройствах) не просто ярко высвечивают определенные признаки этих последних, но могут до некоторой степени влиять на отношение к людям с таким состоянием. Таким образом, в профессиях, напрямую связанных с такими коммуникациями (психотерапевты, психиатры, специалисты из области массовых коммуникаций) необходимо проявлять чуткое отношение к выбору средств языковой выразительности, чтобы метафора, выполняя свою когнитивную функцию (облегчая понимание), не вела при этом к стигматизации.

3.2 Влияние метафоры на суждения о примере категории

В предыдущем параграфе мы показали, что метафора может участвовать в формировании новой категории, вызывая эффект, схожий с эффектом категориального имени. Так, метафора повлияла на суждения относительно расстройства, о которой испытуемые узнали впервые, - оно стало восприниматься как более устойчивое явление, на которое можно воздействовать при помощи медицинского вмешательства. В то же время, при включении метафоры оправдание антисоциального поведения через отсылку к болезни стало менее убедительным.

В данном разделе мы изучим влияние метафоры на суждения о примере категории. Как отмечалось во второй главе, существует ряд свидетельств о том, что метафора оказывает влияние на суждения о категории целиком, однако неизвестно, сохраняется ли этот эффект в суждениях о примере категории, когда метафора уже перестает предъявляться. Для проверки гипотезы о том, что эффект фрейминга на категории будет перенесен на пример мы также выбрали категорию психологического состояния, однако на сей раз известную испытуемым - категорию «депрессия». Данное понятие имеет неоднозначный статус в русском языке, обозначая одновременно и расстройство, и чувство. Мы предположили, что ввиду своего «пограничного» характера эта категория хорошо подойдет для проверки фрейминга, и метафора сможет «сместить» оценку этого феномена в сторону более «объективного» полюса (как это произошло с новой категорией в предыдущем эксперименте).

Методика. Выбор метафоры. Мы провели контент-анализ публикаций в СМИ за последний календарный год с целью выявить наиболее частотные метафоры, описывающие депрессию (использовалась база публикаций ИНТЕГРУМ). Так были определены конвенциональные метафоры для подготовки стимульного материала: согласно исследованиям, конвенциональность является одним из важных факторов для возникновения метафорического фрейминга [Thibodeau et al., 2011].

Мы провели контент-анализ материалов федеральных СМИ за период с 1 декабря 2018 г. по 1 декабря 2019 г. В выборку были включены материалы федеральных печатных и интернет-изданий, а также доступные расшифровки радио- и телепрограмм. На первом этапе формирования выборочной совокупности были отобраны публикации, содержащие ключевое слово «депрессия», - по 1000 в каждом из четырех трехмесячных интервалов, чтобы избежать возможных эффектов сезонности (всего 4000 публикаций). Из этой совокупности были удалены материалы, отмеченные системой «Интегрум» как «перепечатки», а также тексты, в которых слово «депрессия» использовалось не для обозначения психического феномена (например, «Великая депрессия»). Таким образом, итоговая выборочная совокупность составила 2605 материалов.

Процедура контент-анализа была ориентирована на метод «обоснованной теории» [Страусс, Корбин, 2001], то есть подразумевала построение категориальной системы в процессе изучения материала с многоэтапным анализом данных. Выбор такой процедуры обусловлен исследовательским вопросом, направленным на смысловые особенности и нюансы конкретных, использованных в СМИ метафор, что подразумевает индуктивное построение категорий. Так, на первом этапе кодирования фиксировались встреченные в текстах метафорические и образные выражения, содержащие слово «депрессия». На втором этапе единицы анализа объединялись в семантически однородные группы, очерчивающие область-источник соответствующей совокупности метафор. На третьем этапе мы заново пересматривали весь массив, кодируя метафоры в соответствии со сформированными категориями. Таким образом были выявлены две наиболее частотные группы метафор: метафоры пространства (среди которых доминирующая группа - «пространственный низ») и метафоры врага (см. таблицу 2).



Таблица 2

Результаты анализа метафорических и переносных выражений по ключевому слову «депрессия» в федеральных СМИ, декабрь 2018 - декабрь 2019 года (N=2605, N употреблений метафор= 385, N уникальных метафор = 72)Область-источник метафоры

	% от числа метфор	% от уникальных метафор	Примеры
Метафоры пространства	Пространственный низ	61,6	27,8	Вогнать в депрессию, впасть в депрессию, погрузиться в депрессию, ввергнуть в депрессию, вытянуть из депрессии, выкарабкаться из депрессии, погрязла в депрессии, столкнуть в депрессию, кроличья нора депрессии, окунуться в депрессию, трясина депрессии,
	Неопределенное место в пространстве	15,3	10,6	Загнали в депрессию, убежать в депрессию, уйти в депрессию, вывести из депрессии, пройти через депрессию, перешел в депрессию, находиться на пороге депрессии.
Враг, сражение	20,0	25,0	Победить депрессию, бороться с депрессией, одолела депрессия, депрессия оказалась сильнее, дать бой депрессии, жертва депрессии, попадают в лапы депрессии.
Накрывающий объект	1,3	4,2	Депрессия наваливается, депрессия накрыла, снять депрессию.
Вода	0,8	4,2	Депрессия нахлынет, накатила депрессия, депрессия поглотила.
Заразная болезнь	1,0	4,2	Заражает тяжелой депрессией, депрессия - это чума, вспышка депрессии.
Другое	4,9	19,4	Заработать депрессию, (аромат) развеял депрессию, удариться в депрессию, глухая депрессия, парализующая депрессия, лицо депрессии.

Результаты анализа демонстрируют, что метафорическое описание депрессии, как оно представлено в современных СМИ, соотносится с концептуальной метафорой «счастье соответствует верху, печаль - низу», исследованной Лакоффом и Джонсоном [Лакофф, Джонсон, 2004]. По мнению отечественных лингвистов Т.В. Булыгиной и А.В. Шмелева, закономерность о соответствии позитивных эмоций «верху» и негативных эмоций «низу» наблюдается и в русской языковой картине мира [Булыгина, Шмелев, 2000: 279]. С другой стороны, существующие данные показывают, что метафоры «борьбы», «сражения», «врага» также частотны для русской языковой картины мира и релевантны как для описания болезни («бороться с болезнью»), так и для описания эмоций и внутренних состояний («бороться с гневом») [там же]. Таким образом, данные нашего контент-анализа соответствуют уже имеющимся теоретическим моделям метафоризации в русском языке, что дополнительно подтверждает их конвенциональность.

Испытуемые. Набор испытуемых для эксперимента и их рандомизация осуществлялись на краудсорсинговой платформе Яндекс.Толока. Все испытуемые получили вознаграждение в размере 0.06$. Из первоначальной выборки N=340 были исключены испытуемые, неверно ответившие на контрольный вопрос, а также испытуемые, заполнившие анкету быстрее среднего времени заполнения анкеты по выборке. Данные ограничения были направлены на исключение из выборки ботов и «профессиональных респондентов». Итоговый объем выборки составил N=133, из них мужчины - 52,6%, женщины - 47,4%; средний возраст M=37.8, SD=11). Количество испытуемых в группе с метафорой «болото» - 44 человека, в группе с метафорой «враг» - 38 человек, в контрольной группе - 51 человек. Испытуемые не подписывали информированного согласия и кроме возраста и пола не были известны их другие характеристики.

Материал и процедура: оценка категории. Материалом послужил небольшой текст, стилизованный под отрывок из научно-популярной статьи, в котором приводилась статистика заболевания депрессией в России и указывались ее симптомы (для актуализации категории). Для экспериментальных групп использовалась метафора в начале текста (например, «погрязли в депрессии») и в завершающем предложении (например, «Депрессию часто сравнивают с болотом, все глубже затягивающим человека, который в него провалился»). В случае контрольной группы текст приводился без метафоры и завершался предложением с общим выводом о том, что депрессия представляет собой негативное состояние:

«По данным Всемирной организации здравоохранения, в России около 8 миллионов человек погрязли в депрессии / около 8 миллионов человек вынуждены бороться с депрессией / депрессия наблюдается примерно у 8 миллионов человек, и это число продолжает расти. Среди симптомов депрессии - подавленное настроение, потеря интереса, утомляемость, неспособность концентрироваться, проблемы со сном. Депрессию часто сравнивают с болотом, все глубже затягивающим человека, который в него провалился / Депрессию часто сравнивают с врагом, с которым человеку приходится неустанно сражаться/ Депрессию часто считают негативным состоянием, которое влияет на самочувствие человека.»

После прочтения испытуемые оценивали по семибалльной шкале утверждение «Для того чтобы легче было выбраться из депрессии, человеку следует обратиться за помощью извне». Средняя оценка по данной шкале позволяла оценить степень выраженности эффекта фрейминга на категории у экспериментальных групп по сравнению с контрольной группой.

Материал и процедура: оценка примера категории..Затем испытуемым в каждой группе предъявляли второй текст, в котором сообщали о конкретном человеке, пропустившем работу из-за депрессии (пример категории):

«Александр, мужчина 40 лет. В течение недели он пропускал работу, потому что испытывал подавленность, потерю интереса, утомленность, проблемы с концентрацией и сном. Оказалось, что у Александра депрессия.»

Испытуемые оценивали степень согласия с утверждением «Александр заслуживает наказание за то, что пропускал работу», а также предполагали, насколько суровый штраф они бы применили к данному сотруднику на месте работодателя (чем ниже эти оценки, тем выше показатель объективности категории). Далее им предлагали оценить утверждение «Для того чтобы этому человеку было легче выбраться из депрессии, ему следовало обратиться за помощью извне». Средняя оценка по данной шкале позволяла оценить степень выраженности эффекта фрейминга на примере категории у экспериментальных групп по сравнению с контрольной группой.

Экспериментальный план. Эксперимент проводился по межсубъектному плану (для того чтобы избежать смешения эффектов, вызванных метафорами, при восприятии информации в тексте) с привлечением двух экспериментальных (для метафор «враг» и «болото» соответственно) и контрольной группы (без метафоры). Таким образом, независимой переменной была метафора (или ее отсутствие), зависимыми переменными - оценки необходимости обратиться за помощью, степени вины и необходимого штрафа.

В соответствии с концептуальной теорией метафоры, экспериментальная гипотеза заключалась в том, что в условиях с метафорами эффекты фрейминга на категории и фрейминга на примере, а также показатель объективности будут в среднем выше, чем в контрольной группе. Отсутствие влияния метафоры на примере категории (эффект фрейминга и показатель объективности) будет ограничивать концептуальную теорию метафоры.

Результаты. Для обработки результатов использовались данные всех испытуемых из итоговой выборки. В ходе статистического анализа попарно сравнивались средние оценки в ответах на вопросы в трех группах испытуемых. Для сравнения мы использовали непараметрический U-критерий Манна-Уитни, так как тест Колмогорова-Смирнова показал значимые отклонения от нормального распределения для шкал фрейминга на примере (p<.001), степени вины (p=.022) и величины штрафа (p=.044). Для шкалы фрейминга на категории отклонений обнаружено не было (p=.213).

В сравнении с контрольной группой, в группе с метафорой «болото» испытуемые выше оценивали необходимость обратиться за помощью извне в случае с примером категории, (U=808, p=.016; таблица 2), а также ниже оценивали степень вины человека с депрессией (U=765, p=.007) и меру штрафа (U=771, p=.008). Однако в вопросе о целой категории различий обнаружено не было (U=904, p=.100).

Таблица 3

Описательная статистика сравнения экспериментальных групп с метафорами «болото» и «враг» и контрольной группы

	Условие с метафорой «враг»	Условие с метафорой «болото»	Контрольная группа
	М	SD	М	SD	М	SD
Эффект фрейминга на категории	5.26	1.87	4.91	1.91	4.27	1.97
Эффект фрейминга на примере	5.24	2.19	5.55	1.69	4.65	1.95
Степень вины	4.71	2.05	4.23	1.98	5.31	1.92
Величина штрафа	4.24	1.91	3.86	1.97	4.90	1.78

В то же время в группе с метафорой «враг», при сравнении с контрольной, испытуемые выше оценивали необходимость обратиться за помощью извне в случае с целой категорией (U=686, p=.017), но не с ее примером (U=759, p=.075). Не было обнаружено различий по вопросам о степени вины (U=791, p=.13) и мере штрафа (U=778, p=.108).

При сравнении двух экспериментальных групп, различий по вопросам о фрейминге на категории (U=735, p=.338), фрейминге на примере (U=807, p=.779), вине (U=.272) и штрафе (U=737, p=.0.352) обнаружено не было.

Обсуждение результатов. В проведенном исследовании мы, в соответствии с концептуальной теорией метафоры и теорией отображения структур, предполагали, что метафора вызовет эффекты фрейминга на категории и фрейминга на примере, а также, что показатель объективности в экспериментальных группах будет в среднем выше, чем в контрольной группе, без метафоры.

В соответствии с гипотезой, мы обнаружили, что добавление метафоры вызвало фрейминговый эффект. Однако метафоры по-разному повлияли на испытуемых, то есть эффект был обеспечен, скорее, содержанием метафоры (структурой области-источника), чем просто фактором дополнительной образности выражения. Так, метафора болота, в отличие от метафоры врага, увеличила показатель объективности, усилив, по сути, при помощи альтернативного механизма эффект, возникающий при использовании категориальных имен.

Обе метафоры усилили убежденность, что при депрессии необходимо обращаться за помощью извне, однако сделали это на разном уровне (метафора «враг» повлияла на уровне категории, «болото» - примера). Такой результат устанавливает ограничения для концептуальной теории метафоры: не вполне ясно, чем обусловлены такие различия, если метафора целиком реструктурирует область-цель. Возникает и другой вопрос: как метафора, не оказывая влияния на суждение о целой категории, актуализируется при суждениях о примере (в котором, напомним, метафора отсутствует). Так или иначе, данные настоящего эксперимента дополняют представление о природе фреймингового эффекта метафоры, показывая, что он может возникать или исчезать в зависимости от релевантности контекста.

Одно из возможных объяснений различного влияния данных метафор заключается в различии в них доли перцептивных признаков. Категория «болото» определяется в первую очередь через перцептивные признаки, а категория «враг» - через более абстрактные признаки «отношений». В материале, актуализирующем категорию, речь идет о распространении депрессии в стране - являющейся более абстрактным (менее перцептивным) феноменом, чем конкретный человек в материале с примером категории. Возможно, для возникновения метафорического фрейминга необходимо определенное соответствие уровня перцептивности области-источника и области цели. Так, в настоящем эксперименте эффект наблюдался в сочетаниях «страна» / «сражаться с врагом» и «человек» / «провалиться в болото». Данное предположение в силу своего post hoc характера является, скорее, гипотезой для будущих исследований.

Особенностью нашего материала являлось сочетание категориального имени («депрессия») и метафоры. Мы показали, что метафора может усиливать эффект объективности в сочетании с категориальным именем, однако в будущих исследованиях необходимо проверить, может ли метафорический фрейминг усиливать объективность известной категории самостоятельно, без участия категориального имени.

Таким образом, в данном параграфе мы показали, что эффект фрейминга на категории может переноситься на пример, то есть метафора, влияя на суждения о целой категории, может сохранять свое влияние и в суждениях о примере, в описании которого метафора уже не используется. Мы протестировали две конвенциональные метафоры и показали, что этот эффект вызывается не образностью выражения, а семантикой метафоры, так как разные метафоры оказали разный эффект. Эффект метафорического фрейминга, с одной стороны, обеспечил перенос информации из области-источника метафоры в область-цель, и с другой - сместил оценки суждений о депрессии в сторону осмысления этого феномена как более объективного, не зависящего от воли человека. Кроме того, данный эксперимент подтвердил, что эффект метафорического фрейминга может возникать на категориях психологических состояний (как и в прошлом эксперименте, но на сей раз - на материале известной, а не новой категории).

3.3 Общие выводы

Настоящая работа была посвящена исследованию влияния метафоры на суждения о категории. В результате теоретического анализа мы определили, что для целей нашего исследования (анализ участия метафоры в категориальных суждениях) лучше подходят теории понятий, в которых они представлены в виде набора признаков с присвоенным для каждого из них весом типичности. Признаки структурированы внутри категории посредством схемы, то есть знания о том, что наличие или отсутствие одного из признаков говорит об остальных. Признаки и схема могут быть получены в процессе категориального научения как непосредственно из опыта, так и при помощи предшествующих знаний. Категории могут не обладать названием, однако как правило большинство категорий имеют категориальный ярлык (имя, название), который участвует в когнитивных процессах, и в том числе в вынесении суждений. На материале научных данных мы показали, что лексические ярлыки усиливают объективность категории и способствуют переносу информации между целой категорией и / или примерами категории.

Анализируя теоретические положения о роли метафоры в когнитивных процессах, мы пришли к выводу, что концептуальная теория метафоры [Лакофф, Джонсон, 2004] и ее продолжение в виде теории отображения структур [Wolff, Gentner, 2011] предсказывают, что область-источник метафоры должна влиять на суждения относительно области-цели.

В двух экспериментах мы подтвердили это предсказание, дополнив существующие данные о влиянии метафоры на суждения. В частности, в первом эксперименте было показано, что эффект метафорического фрейминга возникает даже в отношении новой категории, а также, что метафора может усилить склонность судить о феномене как о более объективном. Так, при описании нового, неизвестного для испытуемых культурно-специфического расстройства респонденты были склонны судить о нем как о феномене, который будет влиять на человека с этим расстройством и в будущем, а также будет подвластен медикаментозному лечению. Мы сравнили этот эффект с тем, который вызывало добавление категориального ярлыка (названия) к описанию расстройства и пришли к выводу, что они частично совпадают.

Во втором эксперименте мы проверили, сохраняется ли влияние метафоры, употребленной для описания категории, в суждении относительно примера этой категории, использовав категорию «депрессия». Оказалось, что метафора «болото», в отличие от метафоры «враг», уменьшает оценку вины человека, совершившего из-за депрессии социальный проступок. Также обе метафоры усилили убежденность в том, что при депрессии помогает «помощь извне», однако на разном уровне. Метафора «врага» влияет на убеждение, когда «депрессия» выступает как абстрактная категория, а метафора «болота» - когда описывается депрессивный эпизод у конкретного человека. Последний случай продемонстрировал, что влияние метафоры сохраняется при вынесении суждений о примере категории.

Наше исследование имеет ряд ограничений. Во-первых, это ограничение по генерализации выводов. К участию в первом эксперименте привлекались только студенты, во втором - аудитория краудсорсинговой платформы. Это может вызывать смещение выборки относительно популяции: студенты могут иметь более высокий интеллект или специфически развитые вербальные навыки, а аудитория краудсорсинговой платформы, выполняющая неквалифицированный труд, может, напротив, иметь в среднем менее развитые способности по распознанию лингвистических параметров. Во-вторых, роль метафоры в вынесении категориальных суждений изучена не полностью. В частности, необходимо выяснить, какие характеристики самой метафоры (например, конвенциональность, перцептивность, экспрессивность) в большей степени влияют на суждения. При сравнении метафоры с категориальным ярлыком мы также не затронули еще один важный вопрос: как меняются суждения, когда название категории само по себе является метафорой? Эти вопросы могут быть рассмотрены в будущих исследованиях.

Полученные результаты дополняют имеющиеся данные о влиянии метафоры на категориальные суждения, а также могут представлять интерес в прикладном ключе. Мы показали, что метафорическое описание психологического опыта другого человека влияет на суждения об этом опыте - как в плане его восприятия, так и в плане моральной оценки поступков этого человека. Следовательно, психолог консультант должен чутко относиться к семантике используемых метафор, так как эффект, оказываемый ими на суждения, может быть комплексным и непредсказуемым.



Заключение

В работе изучены некоторые эффекты, которые метафора оказывает на вынесение категориальных суждений. Рассмотрев теории категоризации и когнитивные теории метафор, мы пришли к выводу, что семантика метафоры должна влиять на суждение относительно объекта метафоры. Данная гипотеза была проверена в ходе двух экспериментов.

В первом эксперименте мы сравнили влияние метафоры на суждения о неизвестном для испытуемых культурно-специфическом расстройстве с тем влиянием, которое вызывает название этого расстройства. Мы выяснили, что, если в описании расстройства используется его название, люди склонны воспринимать это расстройство как более объективный феномен (независимость ее свойств от воспринимающего субъекта) и меньше винить человека, совершившего из-за расстройства социальный проступок (по сравнению с группой, в которой название отсутствует). Оказалось, что схожим с категориальным именем эффектом обладает и метафора. Таким образом, при помощи метафоры можно повлиять на суждения об объективности феномена (в частности, культурно-специфического расстройства), и это влияние может функционально заместить эффект категориального названия. Также в этом эксперименте установлено, что метафора может влиять на суждение о новой, еще неизвестной для человека категории в ходе категориального научения.

Во втором эксперименте изучалось, как конвенциональные метафоры влияют на суждения о депрессии. Метафора «болото», в отличие от метафоры «враг», уменьшила оценку вины человека, совершившего из-за депрессии социальный проступок. Также обе метафоры усилили убежденность в том, что при депрессии помогает «помощь извне». Метафора «врага» оказывала влияние на суждения, когда «депрессия» выступала как абстрактная категория, а метафора «болота» - когда описывался опыт депрессии конкретного человека. Таким образом, мы установили, что метафора, примененная в описании категории, сохраняет свое влияние, когда человеку предстоит вынести суждение о примере категории, в котором метафора уже не используется.

В целом результаты работы дополняют имеющиеся в науке сведения о влиянии метафоры на когнитивные процессы, показывая, что такое влияние возникает также и в отношении категорий сложных психологических состояний другого человека, помогая относиться к ним как к более объективным феноменам и снижать оценку вины людей, совершивших в состоянии такого расстройства социальные проступки.



Список литературы:

1. Аристотель. Поэтика // Хрестоматия по античной литературе / пер. В. Аппельрота. М.: Просвещение, 1965.

2. Арутюнова, Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990.

3. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов: Около 7000 терминов. М.: Советская энциклопедия, 1969.

4. Булыгина, Т.В., Шмелев А.Д. Перемещение в пространстве как метафора эмоций / Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев // Логический анализ языка: языки пространств. М.: Язык русской культуры, 2000. С. 277-288

5. Волкова, Д.Э., Орлов, А. Б., Орлов, Н. А. Знак, метафора, символ - методология субъектности // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2010. Т. 7. № 3. С. 89-119.

6. Выготский, Л.С. Мышление и речь. Москва: Лабиринт, 2012.

7. Канеман Д, Тверский А. Принятие решений в условиях неопределенности: эвристики и предубеждения // Принятие решений в условиях неопределенности / под. ред. Д. Канемана, А.Тверского. Х.: Гуманитарный центр, 2018.

8. Кожина, М.Н., Дускаева, Л.Р., Салимовский, В.А. Стилистика русского языка. М.: Флинта, 2011.

9. Котов, А.А., Беляева, В.А., Котова, Т.Н. Усиление категориального эффекта восприятия с помощью понятийных комбинаций // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2016. Т. 13. № 2. С. 347-366.

10. Котов, А.А., Котова, Т.Н. Название объектов помогает дошкольникам запоминать новую информацию о категории // Вопросы психологии. 2016. №3. С. 138-147.

11. Кубрякова, Е.С., Демьянков, В.З., Панкрац, Ю.Г. Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов / под ред. Е.С. Кубряковой. М.: филологический факультет МГУ им. М.В, Ломоносова, 1997.

12. Лакофф, Дж. Женщины, огонь и опасные вещи. М.: Языки славянской культуры, 2004.

13. Лакофф, Дж., Джонсон, М. Метафоры, которыми мы живем / под ред. и с предисл. А. Н. Баранова. М.: Едиториал УРСС, 2004.

14. Леонгард, К. Акцентуированные личности. М.: Феникс, 2000.

15. Страусс А, Корбин Д. Основы качественного исследования: обоснованная теория, процедуры и техники. М.: Эдиториал УРСС, 2001.

16. Чудинов, А.П., Будаев, Э.В. Когнитивная теория метафоры на современном этапе развития // Вопросы когнитивной лингвистики. 2007. №4 (13). С. 54-57.

17. APA Dictionary of Psychology. URL: https://dictionary.apa.org/categorization

18. Asch S. Е. (1946). Forming impressions of personality // Journal of Abnormal and Social Psychology. 1946. Vol. 41. P. 258-290.

19. Baldwin, M., Landau, M.J., Swanson, T.J. (2017). Metaphors can give life meaning // Self and Identity. 2018. Vol. 17(2). P. 163-193.

20. Barsalou, L. W. Ideals, central tendency, and frequency of instantiation as determinants of graded structure in categories // Journal of Experimental Psychology: Learning, Memory, and Cognition. 1985. Vol. 11. P. 629-654.

21. Boroditsky, L. Metaphoric structuring: understanding time through spatial metaphors // Cognition, 75. 2000. P. 1-28.

22. Bowdie, B.F., Gentner, D. The career of metaphor // Psychological Review. Vol.112 (1). 2005. P. 193-216.

23. Duit, R. On the role of analogies and metaphors in learning science // Science Education.75(6). 1991. P. 649-672.

24. Dunsmoor, J. E., Murphy, G. L. Categories, concepts, and conditioning: how humans generalize fear // Trends in Cognitive Sciences. 2015. Vol. 19(2). P. 73-77.

25. Edmiston, P., Lupyan, G. What makes words special? Words as unmotivated cues // Cognition. Vol. 143. P. 93-100.

26. Gelman, S.A., Heyman, G.D. Carrot-eaters and Creature-believers: The Effects of Lexicalization on Children's Inferences about Social Categories// Psychological Science. Volume 10 (6). 1999. P. 489-493

27. Gelman, S. A., Wellman, H. M. Insides and essences: Early understanding of the non-obvious. // Cognition. 1991. Vol. 38. P. 213-244

28. Gentner, D., Asmuth, J. Metaphoric extension, relational categories, and abstraction. Language, Cognition and Neuroscience. 2019. P. 1-10.

29. Gentner, D., Gentner, D.R. Flowing waters or teeming crowds: mental models of electricity / D. Gentner, A.L. Stevens (Eds.). Mental Models. Erlbaum. 1983. P. 99-129.

30. Gibbs, R. W., Costa Lima, P. L., & Francozo, E. Metaphor is grounded in embodied experience // Journal of Pragmatics. 2004. Vol. 36. P. 1189-1210.

31. Giffin, C., Wilkenfeld, D., & Lombrozo, T. The explanatory effect of a label: Explanations with named categories are more satisfying // Cognition. 168. 2017. P. 357 - 369.

32. Hauser, D.J., Schwarz, N. The War on Prevention: Bellicose Cancer Metaphors Hurt (Some) Prevention Intentions // Personality and Social Psychology Bulletin, Vol. 41 (1). Pages 66-77.

33. Hendricks, R.K., Boroditsky, L. Emotional implications of metaphor: consequences of metaphor framing for mindset about hardship // Proceedings of the 38th Annual Conference of the Cognitive Science Society, 2016. P. 1164-1169.

34. Kaplan, A. S., Murphy, G. L. Category learning with minimal prior knowledge // Journal of Experimental Psychology: Learning, Memory, and Cognition. 2000. Vol. 26. P. 829-846.

35. Landau, M. J., Meier, B. P., Keefer, L. A. A metaphor-enriched social cognition // Psychological Bulletin. 2010. Vol. 136(6). P. 1045-1067.

36. Landau, M.J., Keefer, L.A., Rothschild, Z.K. Epistemic motives moderate the effect of metaphoric framing on attitudes // Journal of Experimental Social Psychology, 53.2014. P. 125-138.

37. Lee, S.W., Schwarz, N. Framing love: When it hurts to think we were made for each other // Journal of Experimental Social Psychology, 54.2014. P. 61-67.

38. Lu, H.Email Author, Schuldt, J.P. Communicating Zika Risk: Using Metaphor to Increase Perceived Risk Susceptibility // Risk Analysis, Vol. 38 (12), 2018. P. 2525-2534

39. Malgady, R. G., Johnson, M. G. Modifiers in metaphors: Effects of constituent phrase similarity on the interpretation of figurative sentences // Journal of Psycholinguistic Research. 1976. Vol. 5. P. 43-52.

40. Mandler, J. M., McDonough, L. Drinking and driving don't mix: Inductive generalization in infancy // Cognition, 59. 1996. P. 307-335.

41. McGlone, M.S. Hyperbole, Homunculi, and Hindsight Bias: An Alternative Evaluation of Conceptual Metaphor Theory // Discourse Processes. Vol. 48 (8). 2011. P. 563-574.

42. Medin, D. L. and Schwanenflugel, P. J. Linear separability in classification learning // Journal of Experimental Psychology: Human Learning and Memory. 1981. Vol. 7. P. 355-368.

43. Meier, B. P., Schnall, S., Schwarz, N., & Bargh, J. A. (2012). Embodiment in social psychology // Topics in Cognitive Science. 2012. Vol. 4(4). P. 705-716.

44. Murphy, G. L. On metaphoric representation // Cognition. 1996. Vol. 60(2). P. 173-204.

45. Murphy, G. L. Reasons to doubt the present evidence for metaphoric representation // Cognition. 1997. Vol. 62(1). P. 99-108.

46. Murphy, G. L. The big book of concepts. Massachusetts: Bradford Books, 2002.

47. Murphy, G. L., & Allopenna, P. D. (1994). The locus of knowledge effects in concept learning // Journal of Experimental Psychology: Learning, Memory, and Cognition. 1994. Vol. 20(4). P. 904 - 919.

48. Murphy, G. L., Medin, D. L. The role of theories in conceptual coherence // Psychological review. 1985. Vol. 92(3). P. 289 - 316.

49. Ortony, A. Beyond literal similarity // Psychological Review. 1979. Vol. 86(3). P. 161-180.

50. Robins, S., Mayer, R.E. The metaphor framing effect: Metaphorical reasoning about text-based dilemmas // Discourse Processes, 30(1). 2000. P. 57-86.

51. Rogers, Carl. A Theory of Therapy, Personality and Interpersonal Relationships as Developed in the Client-centered Framework // In (ed.) S. Koch, Psychology: A Study of a Science. Vol. 3: Formulations of the Person and the Social Context. New York: McGraw Hill, 1959.

52. Rosch E., Lloyd B.B. (eds.) Cognition and Categorization - Hillsdale, New Jersey: Lawrence Erlbaum Associates, 1978.

53. Rosch, E., Mervis, C. B. Family resemblance: Studies in the internal structure of categories // Cognitive Psychology. 1975. Vol. 7. P. 573-605.

54. Rosh, E.H., Oliver, D. C. The structure of the color space in naming and memory for two languages // Cognitive Psychology. 1974. Vol. 3(2). P. 337-354.

55. Sloutsky, V.M., Fisher, A.V. Induction and categorization in young children: A similarity-based model // Journal of Experimental Psychology-General. Vol. 133 (2). 2004. P. 166-188

56. Thibodeau, P.H., Boroditsky, L. Metaphors We Think With: The Role of Metaphor in Reasoning // PLoS ONE. 2011. 6 (2). URL: https://journals.plos.org/plosone/article?id=10.1371/journal.pone.0016782

57. Thibodeau, P.H., Boroditsky, L. Natural Language Metaphors Covertly Influence Reasoning // PLoS ONE. 2013. URL: https://journals.plos.org/plosone/article?id=10.1371/journal.pone.0016782

58. Thibodeau, P.H., Crow, L., Flusberg, S.J. The metaphor police: A case study of the role of metaphor in explanation // Psychonomic Bulletin & Review. Volume 24. 2017a. P.1375-1386

59. Thibodeau, P. H., Hendricks, R. K., Boroditsky, L. How Linguistic Metaphor Scaffolds Reasoning // Trends in Cognitive Sciences. 21(11). 2017b. P. 852-863.

60. Smith, E. E. and Osherson, D. N. Conceptual combination with prototype concepts // Cognitive Science. 1984. Vol. 8. P. 337-361.

61. Wilson, N. L., Gibbs, R. W. Real and imagined body movement primes metaphor comprehension // Cognitive Science. 2007. Vol. 31. P. 721-731.

62. Wolff, P., Gentner, D. Structure?Mapping in Metaphor Comprehension // Cognitive science. 2011. Vol. 35(8). P. 1456-1488



Приложение

Список вопросов (Эксперимент 1)

1. Представьте, что кто-то спрашивает, почему Давид украл картину. Насколько допустимым Вы считаете следующее объяснение: «Давид так поступил, потому что у него есть склонность имитировать действия других людей и подчиняться указаниям»? Оцените по шкале от 1 (совсем не допустимо) до 7 (полностью допустимо)

2. Насколько Вы согласны или не согласны с тем, что Давид заслуживает наказания за кражу картины? Оцените по шкале от 1 (полностью не согласны) до 7 (полностью согласны)

3. Представьте, что Вы - участник суда присяжных и судите Давида за его поступок. Судья сообщает Вам, что Вы должны признать Давида невиновным, если считаете, что он совершил действия по причине психического расстройства или дефекта, не знал или не понимал, какой поступок совершает, не знал или не понимал, что его действия неправильны с точки зрения закона или морали. Насколько вероятно, что Вы бы признали Давида виновным? Оцените по шкале от 1 (совсем не вероятно) до 7 (очень вероятно)

4. Учитывая склонность Давида, насколько Вы считаете вероятным, что 5 лет назад он подчинялся чужим указаниям? Оцените по шкале от 1 (совсем не вероятно) до 7 (очень вероятно)

5. Учитывая склонность Давида, насколько Вы считаете вероятным, что через 5 лет он будет склонен подчиняться чужим указаниям? Оцените по шкале от 1 (совсем не вероятно) до 7 (очень вероятно)

6. Насколько Вы считаете вероятным, что другой человек, как и Давид, будет склонен имитировать действия других людей и подчиняться указаниям? Оцените по шкале от 1 (совсем не вероятно) до 7 (очень вероятно)

7. Насколько вероятно, что, находясь на месте Давида, Вы, как и он, были бы склонны имитировать действия других людей и подчиняться указаниям? Оцените по шкале от 1 (совсем не вероятно) до 7 (очень вероятно)

Склонность Давида может быть вызвана биологическими или психологическими факторами. Биологические факторы включают в себя любые генетические или физиологические факторы, которые могут влиять на данное состояние либо быть его причиной. Психологические факторы включают любые факторы, связанные с поведением, эмоциями, мышлением, идентичностью, которые также могут влиять на данное состояние или быть его причиной.

8. В какой степени склонность Давида имеет БИОЛОГИЧЕСКОЕ происхождение? Оцените по шкале от 1 (совсем не имеет) до 7 (совершенно точно имеет)

9. В какой степени склонность Давида имеет ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ происхождение? Оцените по шкале от 1 (совсем не имеет) до 7 (совершенно точно имеет)

Склонность Давида можно вылечить при помощи медикаментов или психотерапии. К медикаментам относятся любые психиатрические, психоактивные или психотропные препараты. К психотерапии относится лечение в психологическом смысле, которое включает в себя повторяющиеся в течение определенного времени встречи психотерапевта и клиента, на которых прорабатывается (в формате беседы) проблема клиента.

10. В какой степени склонность Давида можно вылечить или контролировать при помощи медикаментов? Оцените по шкале от 1 (совсем нельзя) до 7 (можно с высокой эффективностью)

11. В какой степени склонность Давида можно вылечить или контролировать при помощи психотерапии? Оцените по шкале от 1 (совсем нельзя) до 7 (можно с высокой эффективностью)

12. Насколько Вы согласны или не согласны с тем, что в основе поведения людей с такой склонностью лежит общая причина (даже если мы не знаем эту причину)? Оцените по шкале от 1 (полностью не согласны) до 7 (полностью согласны)

13. Насколько Вы согласны или не согласны с тем, что в поведении людей с такой склонностью проявляются общие симптомы (даже если мы не знаем эти симптомы)? Оцените по шкале от 1 (полностью не согласны) до 7 (полностью согласны)

Размещено на Allbest.ru