Приемы сентиментализма в прозе Мансура Валиева

Размещено на http://www.allbest.ru/

1

Приемы сентиментализма в прозе Мансура Валиева

В современном татарском литературоведении в последнее время все чаще и смелее обращаются к новым явлениям и приемам, которые заметны в художественном процессе, влияют на магистральное направление национальной литературы. Сегодня такие термины, как модернизм в различных его проявлениях, постмодернизм не вызывают особого непонимания или неприятия, хотя и остается много вопросов, недосказанного, а порой даже критики со стороны отдельных ученых. Вместе с тем татарская литература, сформировавшаяся как светская литература под сильным влиянием восточных и западных литератур и в которой со времен средневековья одной из особенностей определяется синтетизм [2, c. 18-39], отличается склонностью к экспериментам и художественным исканиям. Поэтому и в современном литературном процессе заявляют о себе произведения, которые можно было бы рассматривать в рамках таких явлений, как неосентиментализм, неореализм или постромантизм. Так, в данной статье ставится задача анализа повести современного прозаика М. Валиева «Идел яры» («Берег Волги»), в которой наблюдается возрождение традиций классического сентиментализма.

Сентиментализм - «одно из основных, наряду с классицизмом и рококо, художественных течений в европейской литературе 18 в.» [4, cтлб. 960]. В произведениях, отвечающих требованиям классического сентиментализма, чувства-переживания становятся объектом изображения; разум, а не чувство утверждается основой человеческой природы; наблюдаются нравоучительство, исходящее из природной сущности человека, разделение добра и зла; противопоставление природы и городской жизни, акцент на уничтожение гуманизма цивилизацией; изображение низшего сословия, маленьких людей, идеализация патриархального быта; обращение к таким композиционным приемам, как обмен письмами и дневник; схематизм в изображении и др. [7, б. 170].

В русской литературе сентиментализм связывают с творчеством Н. Карамзина, А. Измайлова и В. Жуковского [Там же]. Как отмечают отечественные ученые, «во второй половине XVIII в. сентиментализм способствовал широкому распространению средних жанров, включая путевые записки, в общелитературном пространстве» [6, c. 170]. В татарской же литературе данное явление можно увидеть только в начале XX века в отдельных произведениях М. Гафури, Г. Камала, М. Файзи, К. Тинчурина и Г. Исхаки [7, б. 170] параллельно с реализмом и романтизмом европейского типа.

В конце ХХ века основные приемы сентиментализма вновь возвращаются в татарскую прозу, об этом свидетельствуют некоторые произведения М. Валиева, М. Галиева, Ф. Яруллина и Ф. Садриева [Там же, б. 170-171]. Относительно этих произведений мы считаем возможным употребление термина «неосентиментализм», что знаменует возвращение вовсе не чуждого национальной литературе феномена.

В повести «Идел яры» («Берег Волги») присутствуют многие атрибуты сентиментализма. Весомым аргументом в пользу данного утверждения является то, что произведение имеет три составных элемента: события, запечатленные в памяти главного героя (которые переживаются вновь и вновь), в его дневнике (открытое проявление чувств) и «сегодняшние» глубокие переживания. Все перечисленные линии заявляют о присутствии мощного сентиментального начала в произведении.

Главный герой повести - романтик до глубины души Ильсур рассказывает о событиях своей молодости (60-е гг. ХХ века): о прекрасной чистой любви, которой не суждено было превратиться в нечто большое, о своей родной деревне и ее кладбище, которые были затоплены ради реализации очередного грандиозного плана руководителей страны - строительства ГЭС, и о людях, вынужденных разобрать свои дома и покинуть родную землю. Темы любви и красоты родной земли, близости к природе играют основную роль в формировании идейно-смыслового содержания текста.

Примечателен в тексте повтор слова «искоренение», на это обращает внимание и Д. Загидуллина в анализе произведения. Данное понятие используется и по отношению к вынужденно переселенным из родной земли жителям, и к молодым, уехавшим учиться в город, и к любви в письме Лайсиры: слово становится ключевым [3, б. 252]. «Искоренение» деревни-народа, по мнению главного героя, может быть заранее запланированным темным делом тоталитарного режима. События, связанные с уничтожением кладбища, приводят к следующему умозаключению: «Безне? яш?? ?ирлегебезне тартып алу, тамырыбызны кис? ич бу! Халык ?чен, милл?т ?чен и? зур фа?ига лабаса бу х?л!» [1, б. 14]. / «Это же лишение нас места жительства, уничтожение наших корней! Ведь это самая большая трагедия для нашего народа, нации!». (Здесь и далее перевод наш - Л. Ю.)

Потеря первой любви и родной земли являются причиной глубокой тоски, незаживающей раны в сердце главного героя. С одной стороны, эти события объясняются судьбою («“Яш??” диг?н хикм?тне? без а?лап ?итм?ст?й ?з кануннары бар ??м ул безне? й?р?кл?рд?ге хисл?р, кичерешл?р бел?н ис?пл?шерг? бик ук яратып бетерми бугай, к?р?се?» [Там же, б. 66] / «У понятия “жизнь” есть свои, порой непонятные для нас, каноны и, видимо, ему не нравится считаться с чувствами, переживаниями, живущими в нашем сердце»), с другой, потеря родной земли описывается как трагедия: люди, некогда покинувшие родную деревню по тем или иным причинам, в конечном итоге погибали от несчастного случая или заканчивали жизнь самоубийством. Животрепещущим выглядит образ отца главного героя, который, говоря о доме, построенном собственными руками, вздыхает: «?з кулларым бел?н с?т? алмыйм мин моны!» [Там же, б. 6]. / «Я не могу это разобрать своими руками!».

Здесь же необходимо говорить о том, что, по мнению автора, в современном мире человек оторван от земли, он развивается не по естественному пути, поэтому несчастен. Ведь ставка делается на город с его удобствами и материальными богатствами, тем временем «истинная ценность человека, его истинная драгоценность - это красота души…» [Там же, б. 54], а это дает только деревня, которая является «настоящей земной жизнью» [Там же, б. 53] с настоящей духовностью. Данная идея дает о себе знать на протяжении всего текста: «Х?зер ад?м баласы ?зен ?ирг? б?йл ?г?н ?н? шул тамырны? кадерен, аны? яш?еш ?чен м??имлеген ныклап а?лап бетер? алмый, ахрысы <…> ?ле ?аман ?зен ?ирг?, туфракка б?йл?г?н тамырларын - ныклык

??м тотрыклылык тамырларын ?з? бара ул. Ахмакларча!» [Там же, б. 56] / «Сейчас человек вроде бы недооценивает, недопонимает важность для жизни корней, которые привязывают его к земле <…> Он до сих пор продолжает рвать корни стойкости и стабильности, которые связывают его с землей».

Романтик Ильсур, влюбленный в музыку и книги, умеет видеть невероятную красоту природы: «?ай, ул сандугачны? ?здер?е! Г?яки ул бер?зе мен? шушы б?тен ?и?анга баш булып калган да, г?яки ул мен? х?зер бер?зе б?тен д?нья ?чен ялгызы гына искиткеч концерт бир?! Г?яки ул - д?ньядагы берд?нбер ??м и? б?ек солист!» [Там же, б. 9]. / «Как же выразительно поет соловей! Будто бы он остался один главным на весь этот мир, будто он один сейчас дает восхитительный концерт всему миру! Будто он единственный и самый великий солист на земле». Деревня, которая так близка к природе, а значит - к нашей сущности, которая является колыбелью нации, превозносится автором на уровень сакрального места. Уничтожение этого места приводит к уничтожению нации, а в более глобальном масштабе - Человека. В этом контексте проза М. Валиева созвучна с орнаментальной прозой М. Магдеева [5], который так тонко писал о татарской деревне, тосковал по ней и понимал ее значимость для нации и отдельно взятого человека.

В воспоминаниях главного героя есть нежное, трепетное отношение к любви своей молодости («Мин а?а к?п вакытта тутырып карарга да ояламын, ? инде ниндидер бер эчке кыенсынуымны ?и?еп а?а бер тек?леп карыйм ик?н - ул чагында озак, бик озак к?земне ала алмый торам мин аннан» [1, б. 8] / «Я часто даже стесняюсь смотреть ей прямо в глаза, а если и отважусь на это, тогда не могу долго отвести взгляд от нее»), боль из-за несбывшихся надежд («Х?ер, Идел ярын ?зен д? су басты, су каплады бит инде х?зер!» [Там же, б. 66] / «Хотя берег Волги и сам ведь уже затоплен») и восхищение той прекрасной порой («?й ул б?хетле минутлар… ?й ул ч?йне? т?млелекл?ре! ?й ул кичне безне? куышта о?мах ф?решт?сене? кин?н?-кин?н? канат кагуы!..» [Там же, б. 29] / «Эти счастливые минуты… Этот вкусный чай! Это райский ангел, радостно махающий крыльями в нашем шалаше»), и благодарность («Мин инде озак еллардан со? ?н? шул минутлар ?чен Ходайга чиксез р?хм?тл?ремне укып утырам» [Там же] / «Я уже после долгих лет обращаюсь с благодарственными молитвами к Богу за эти минуты»), и тоска («…? мин ис? ялгызлык минутларында ?н? шул онытылмас хатны? б?гырьг? уелып калган с?зл?рен я?адан-я?адан к??елемн?н ?тк?р?м!» [Там же, б. 65] / «…а я в минуты одиночества вновь и вновь провожу через душу глубоко запечатленные в памяти слова из того незабываемого письма»). Вся эта палитра чувств удивительно гармоничным образом переплетается в душе главного героя, на этом держится весь сюжет, идейно-композиционный замысел автора. Передача чувств усиливается через введение в текст отрывков из народных песен, которые несут в себе многовековую народную скорбь о потерях и несбывшихся мечтах: «Кит?се килеп китмимен, Туган ?ирд?н кем туйган?!» [Там же, б. 23] / «Ухожу не по своей воле, Кому же родина надоест?!».

Проанализированная нами повесть является ярким образцом лирической прозы, написанным с использованием приемов классического сентиментализма. Эти приемы, по нашим наблюдениям, способствовали формированию в татарской прозе 1980-х гг. орнаментального стиля.

Список литературы

сентиментализм национальный проза валиев

1. В?лиев М. Х. Идел яры: повестьлар, новеллалар, хатир?л?р. Казан: Татар. кит. н?шр., 2007. 461 б.

2. Загидуллина Д. Ф. Модернизм в татарской литературе первой трети ХХ века. Казань: Татар. кн. изд-во, 2013. 207 c.

3. За?идуллина Д. Ф. Я?а дулкында (1980-2000 еллар татар прозасында традициял?р ??м я?ачалык). Казан: М?гариф, 2006. 256 б.

4. Литературная энциклопедия терминов и понятий / гл. ред. и сост. А. Н. Николюкин. М.: НПК «Интелвак», 2001. 1600 cтлб.

5. М??диев М. С. Торналар т?шк?н ?ирд?: лирик повесть. Казан: Татар. кит. н?шр., 1983. 224 б.

6. Тополова О. С. Светские путевые записки и литературные направления второй половины XVIII века: к вопросу о соотношении сентиментализма и предромантизма // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2013. № 3 (21): в 2-х ч. Ч. 1. С. 169-172.

7. ?д?бият белеме. Терминнар ??м т?шенч?л?р с?злеге. Казан: М?гариф, 2007. 231 б.

Размещено на Allbest.ru