Взаимодействие семантики и грамматики относительного прилагательного в поэтических текстах

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Взаимодействие семантики и грамматики относительного прилагательного в поэтических текстах

Предпринятое исследование своеобразного употребления относительных прилагательных продолжает традиции грамматики конструкций, которую начал разрабатывать Ч. Филлмор. В статье рассматриваются различные по семантике относительные прилагательные, их переосмысление в поэтическом тексте. Материалом служат ранние тексты А. Ахматовой, Б. Пастернака и тексты разных лет поэта-филолога М. Крепса - современника И. Бродского. Столь разнородный выбор не случаен: во-первых, такой подход призван показать неединичность явления, во-вторых, как представляется автору статьи, весьма целесообразно сравнение идиостиля малоисследованного автора М. Крепса с идиостилями разных поэтов Серебряного века.

Принадлежа к разным эпохам и поэтическим школам, все три поэта сходным образом используют ряд языковых единиц, в частности некоторые типы относительных прилагательных, что при этом не вполне соответствует их узуальному употреблению.

В современном русском языке сочетания относительного прилагательного и существительного становятся одним из видов компрессии, в них проявляется тенденция к «интеллектуализации (или, по-другому, к рационализации) речи» [8, с. 8]. В поэтических текстах словосочетания с относительными прилагательными акцентируются, оставаясь понятными.

Для анализа были выбраны прилагательные, образованные от существительных со значением времени и пространства, например, утренний, вечерний, зимний, пригородный, относительные прилагательные в составе сравнительной конструкции и, наконец, образованные от предметных имен, например, лунный, озерный и др. Семантика выбранных типов прилагательных обусловливает для большинства из них широкую сочетаемость и становится определяющей для их функционирования.

Опираясь на данные о языковом поведении относительных прилагательных, например: [8; 10, с. 139-163], и на их употребление в поэтических текстах [3; 4], мы рассмотрим некоторые словосочетания.

Являясь отыменным производным, относительное прилагательное соединяет характеристики существительного и качественного прилагательного. В поэтическом тексте оно переосмысляется усилением качественного или именного компонента значения. Если усиливается семантика качества, прилагательное становится эпитетом (в узком смысле). Если оно переосмысляется усилением семантики производящего имени, то происходит семантическое сближение с существительным.

Именной компонент значения усиливается, когда прилагательное имеет семантику времени: пригородный автобус в припадке осенней астмы; в бумажку завернутый сталинский мандарин; сумасшедшие майские ливни (М. Крепс); в вечерней тишине; шепот осенний; в моем тверском уединенье; а я уже в предпесенной тревоге (А. Ахматова); у вечерних стрижей; передрассветных площадей (Б. Пастернак).

Степень метафоричности прилагательных неодинакова: ср.: узуальное словосочетание, легко воспроизводимое в речи, майские ливни [5, с. 114] и вложить персты в рассветный кровоток [Там же, с. 122], где можно видеть и скрытое сравнение цвета крови с восходом солнца.

В большинстве подобных случаев прилагательное образовано от существительного со значением времени, этот признак может примысливаться, ср.: песня - предпесенный [1, с. 112]. Временной отрезок является длительным, осмысляется как важный для автора. Почти все анализируемые словоформы имеют широкую сочетаемость, однако, словосочетания не всегда легко воспроизводятся в речи. Прилагательное может принимать локативный оттенок: дворовый окрик; с дворцовых пьедесталов (Б. Пастернак) [9, с. 91, 101].

При этом характеристику времени могут получать существительные, для которых она является несущественной:

прилагательное грамматика семантика

Показалось, что много ступеней, А я знала - их только три!

Между кленов шепот осенний

Попросил: «Со мною умри!» [1, с. 26].

Здесь можно видеть свернутую конструкцию шепот осенних листьев, эта трактовка подсказывается словоформой кленов. Аналогичный процесс свертывания конструкции в словосочетание из относительного прилагательного и существительного свойствен литературному языку [8, с. 3-5].

Семантика времени в прилагательном становится еще более необычной, когда оно употреблено в синтаксической функции сказуемого, таким образом, семантика времени подается как процессуальная:

Как соломинкой, пьешь мою душу.

Знаю, вкус ее горек и хмелен.

Но я пытку мольбой не нарушу.

О, покой мой многонеделен [1, с. 27].

Одним из способов актуализировать семантику производящего имени в прилагательном является сравнительная конструкция: где сад висит постройкой свайной; северно-сизый, сорный дождь; веяло ватным теплом (Б. Пастернак); о, гамлетовские метания; пружинные люди двадцатого века; детей воткнув в людскую дамбу (М. Крепс):

В глубине холодных комнат

Опустевшего музея

Бродят грустные кентавры

По паркетным мостовым [6, с. 19].

В последних двух примерах прилагательное обозначает не объект сравнения (то, с чем сравнивается), а его субъект (предмет, который сравнивают с другим). Этот вид сравнений не упоминается в литературе, что объясняется малочисленностью подобных конструкций. Эти два вида сравнений (где относительное прилагательное выступает в роли субъекта или объекта) имеют ряд различий. Если прилагательное обозначает субъект сравнения, то степень его окачествления становится ниже, чем у прилагательных в значении объекта сравнения, так как основной метафорический смысл в сравнительной конструкции приходится на существительное, в наших примерах словоформы мостовым и дамбу.

В конструкциях обоих типов со значением сравнения прилагательное несет основную смысловую нагрузку: без них конструкция была бы очень странной или не воспринималась бы как метафора, ср.: *детей воткнув в дамбу; *бродят по мостовым; *веяло теплом; *сад висит постройкой. Происходит и переосмысление, ср.: «людской - свойственный, присущий людям» [11, с. 210] и состоящий из людей. Являясь объектом сравнения, относительное прилагательное становится эпитетом и окачествляется:

Плотно сомкнуты губы сухие.

Жарко пламя трех тысяч свечей.

Так лежала княжна Евдокия

На душистой сапфирной парче [1, с. 84].

Строфа Ахматовой оказывается насыщенной прилагательными, они создают смысловую и ритмическую ткань, поддерживая друг друга. В этом стихотворении они выделяют разные характеристики словоформы парче. В употреблении подобных прилагательных проявляется «ориентация на удлинение звучания, растягивание слова, создающая песенность, особую ритмику ахматовской строки <…>» [7, с. 245].

Наконец, прилагательное может иметь оттенок участника действия: птичьи молитвы; сосновый темный лик (М. Крепс); Эдем… взовьет свой ствольный строй; меж снеговых развилин; в конские гривы; <указ> о наложении зимнего ига (Б. Пастернак). В последнем примере семантика участника действия сочетается с семантикой времени.

Существительное, которому не свойственно выступать участником действия, также может быть включено в этот процесс:

И, как в неслыханную веру,

Я в эту ночь перехожу,

Где тополь обветшало-серый

Завесил лунную межу <…> [9, с. 93].

Характерно, что в этих случаях участник действия трактуется как подчиненный, ср.: дорожка лунного света - тополь <…> завесил лунную межу. Действие такого субъекта оказывается пассивным, статичным, часто ему невозможно приписать временную характеристику, или субъект не может выйти за пределы именной конструкции, ср. озерным водам - водам озера:

…А там мой мраморный двойник,

Поверженный под старым кленом,

Озерным водам отдал лик,

Внимает шорохам зеленым [1, с. 17].

Словосочетания с относительными прилагательными в несвойственном употреблении обращают на себя внимание и в силу того, что в подобных словосочетаниях нарушается внутреннее единство, присущее языковым сочетаниям, ср.: каменный дом, зимнее утро. Существительные вступают в несвойственные им отношения и чуждые оппозиции: в вечерней / *утренней тишине и др. В результате грань между качественными/ относительными прилагательными и между конкретными / абстрактными или предметными / событийными существительными становится более проницаемой и переосмысляется поэтическим сознанием. Прилагательное в таких случаях описывает не столько отдельное существительное, сколько ситуацию в целом. В результате происходит усложнение текста на уровне грамматики: прилагательные выполняют несвойственные им функции, сближаясь с существительными и наречиями.

Подобное употребление прилагательных может объясняться разными причинами. Так, исследователи отмечают акцентированность прилагательного в ранних сборниках А. Ахматовой (см., например: [2, с. 381-382]). Стихотворным текстам Б.Л. Пастернака такое употребление прилагательных придает разговорную окраску, чего поэт стремился достичь в некоторые периоды творчества. В стихотворениях М. Крепса прилагательные часто берут на себя функции других частей речи, сближаясь с обстоятельствами.

В поэтическом тексте, в силу его сжатости, частота встречаемости одних частей речи может приводить к снижению употребительности других. Этот феномен, на взгляд автора, связывается не столько с идиостилем, сколько с конкретным произведением. У А. Ахматовой, Б. Пастернака и М. Крепса есть тексты, где прилагательные не столь выразительны и / или употребляются по-другому. Рассмотренное здесь употребление прилагательных является своеобразной синтаксической деривацией, на уровне второстепенных членов предложения, которое сродни гипаллаге или конструкциям смещения. Этот и другие типы взаимодействия второстепенных членов предложения, несомненно, требуют дальнейшего исследования.

Список литературы

прилагательное грамматика семантика

1. Ахматова А. Стихи и проза. Л.: Лениздат, 1977. 616 с.

2. Виноградов В.В. О поэзии Анны Ахматовой (стилистические наброски) // Виноградов В.В. Поэтика русской литературы: избранные труды. М.: Наука, 1976. С. 367-459.

3. Влавацкая М.В. Окказиональная синтагматика в функционально-семантическом рассмотрении // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2014. №2. Ч. 1. С. 39-47.

4. Зубова Л.В. Смысловой потенциал эпитета в современной поэзии // Лингвистика и поэтика в начале третьего тысячелетия: мат-лы междунар. науч. конф. (г. Москва, 24-28 мая 2007 г.). М.: Ин-т русского языка им. В.В. Виноградова РАН, 2007. С. 231-244.

5. Крепс М. Бутон головы. Бостон - Филадельфия: Encountres, 1987. 182 с.

6. Крепс М. Космос, Петербург, плечо. Бостон, Массачусетс: Encountres, 1995. 134 с.

ISSN 1997-2911 Филологические науки. Вопросы теории и практики, №11 (41) 2014, часть 1 217

7. Николаева Т.М. Искусство поэтического слова Анны Ахматовой // Записки Казанского университета. Серия: Гуманитарные науки. Казань, 2007. Т. 149. №2. С. 237-247.

8. Норман Б.Ю. О процессах синтаксической компрессии в современных славянских языках // Известия РАН. Серия литературы и языка. 2012. Т. 71. №6. С. 3-11.

9. Пастернак Б. Стихотворения. Поэмы. М.: Эскимо, 2012. 767 с.

10. Проблемы функциональной грамматики: категоризация семантики / ред. А.В. Бондарко, С.А. Шубик. СПб.: Наука, 2008. 470 с.

11. Словарь русского языка: в 4-х т. / под ред. А.П. Евгеньева. Изд-е 4-е, стер. М.: Русский язык; Полиграфресурсы, 1999. Т. 2. К-О. 736 с.

Размещено на Allbest.ru