Особенности репрезентации концепта "город" в творчестве Ю. Трифонова и А. Битова 1960-1980-х гг.

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 882

Особенности репрезентации концепта "город" в творчестве Ю. Трифонова и А. Битова 1960-1980-х гг.

Вероника Валентиновна Цуркан,

к. филол. н., доцент Кафедра русской литературы Магнитогорский государственный университет

Статья посвящена изучению мирообраза города как одного из элементов художественного сознания Ю. Трифонова и А. Битова. В ней исследуются становление урбанистической поэтики писателей, универ-сальные и индивидуально-авторские способы представления концепта «город», рассмотрена тенденция к унификации «московского» и «петербургского» текста, представлен анализ единиц, формирующих струк-туру и ассоциативно-семантическое поле концепта.

Ключевые слова и фразы: концепт; город; денотат; функционально-семантическое поле; урбанизация. урбанистический поэтика битов трифонов

The author studies the world-image of city as one of the elements of Yu. Trifonov and A. Bitov's artistic consciousness, re-searches the formation of the writers' urban poetry, the universal and individual-authorial ways of presenting the concept “city”, considers the tendency of the unification of “Moscow” and “St. Petersburg” text, and presents the analysis of the units that form the structure and associative-semantic field of the concept.

Key words and phrases: concept; city; denotation; functional-semantic field; urbanization.

Тема города, фундированная действительностью и искусством ХХ века, стала в 1960-1980-е годы одной из ведущих в творчестве Ю. Трифонова и А. Битова. Оба художника остро ощущали необходимость решения конфликта своего времени в месте его возникновения - в суете «шумных городов», оба осваивали художе-ственный код, мифологическую основу и поэтику урбанизма.

Хотя «время и место» прозы Ю. Трифонова, как и хронотоп произведений А. Битова, становились пред-метом рассмотрения критиков и литературоведов (Л. Аннинский [1], О. Богданова [7], Н. Иванова [9], В. Пискунов [10], Э. Чансес [13]), специальное сопоставительное исследование способов и средств описания пространства города в текстах писателей не проводилось. В данной работе мы попытались обозначить как универсальные, так и индивидуальные способы представления концепта «город» в творчестве Ю. Трифонова и А. Битова.

Образ города присутствует уже в первых произведениях писателей. Чаще всего это город праздничный, па-радный. Белое с золотом доминирует в трифоновских описаниях Москвы, эпитеты «солнечный», «шумный», «красивый» [3, с. 16] - в изображении Ленинграда у А. Битова. Героя повести Ю. Трифонова «Студенты» (1950), после фронта возвращающегося домой, Москва встречает «неутихающим гулом» проспектов, «голо-сами и смехом толпы», «искрящимися на солнце окнами», «сказочной красотой Кремля, чудесней которой нет ничего на свете» [11, т. 1, с. 25]. Восторг и безоговорочное приятие жизни демонстрируют зарисовки го-родского пространства в первых произведениях А. Битова. Героиня рассказа «Большой шар» (1961) выходит из дома, «привыкая к свету и шуму» улиц, радуясь «очень голубому небу», «красным пятнам лозунгов» и «бесконечной ленте» [3, с. 15] колонн демонстрантов. Ей хочется «идти со всеми вот в такой колонне. Может, нести что-нибудь, а может, петь» [Там же].

В зрелой прозе Ю. Трифонов и А. Битов отказываются от описательности в создании образа города. Ю. Трифонов остро осознает связь между городом и состоянием государства, между городом и временем.

В романах «Старик» (1978), «Время и место» (1980) геопоэтические образы, пережившие человека, поколе-ние и эпоху, выступают как свидетели переломных моментов истории, как запечатленное в камне историче-ское время. А. Битов в романах «Пушкинский дом» (1964-1971), «Улетающий Монахов» (1976), в повестях «Уроки Армении» (1967-1969), «Выбор натуры» (1971-1973) указывает на культурологическую функцию города, выражающую авторское мироощущение в преломлении традиции, аккумулированной в городском пространстве. При этом понятие «традиция» предстает в его произведениях как особый вид дискурса, кото-рый обнаруживает выражающую авторскую иронию позицию «пост». А. Битов представляет город как не-кий культурный знак, лишь на время обретающий витальное начало. В образах Ленинграда, Еревана, Тби-лиси на первый план выступает проблема неорганичности современной городской жизни, которая позже бу-дет названа «несуществованием» [5, c. 7].

В 1960-1980-е годы город в творчестве Ю. Трифонова и А. Битова перерастает роль художественного образа и становится системообразующим концептом, в конструировании которого появляются общие сю-жетные коллизии, мотивы и образы. В прозу Ю. Трифонова проникают «петербургские» мотивы (в частно-сти, мотив города, противостоящего природе), а в произведениях А. Битова «холодный» и призрачный Ленинград обретает черты города-дома, свойственные «московскому тексту».

Город в произведениях писателей выступает одновременно как градоцентричная и градостремительная система. В цикле «московских повестей» (1969-1975) Ю. Трифонова бульварное кольцо старой Москвы изо-бражается как идейный и топографический центр, обжитое пространство, в котором человек комфортно чувствует себя, где осуществимы творческие планы, достижимо счастье. Теснота улиц с множеством лиц, суетой повседневных дел и забот противопоставляется открытости новостроек, «другой жизни», которая «неисчерпаема, как этот холодный простор, как этот город без края, меркнущий в ожидании вечера» [11, т. 2, c. 360]. В «Пушкинском доме» А. Битова пространство города также образуют кольца. Эпицентром романа является Пушкинский дом. Постепенно кольцо расширяется, и идейно значимым становится весь исторический центр Ленинграда с длинными «проспектами-коридорами» и «залами-площадями» [5, с. 6].

В городе, где облик каждого архитектурного ансамбля, площади, дворца, проспекта обрел неизменность и законченность, время останавливается, статикой вечности противостоя динамической реальности внешнего мира. Еще одно - «трамвайное кольцо» - отделяет город-музей от окраин. Кольцо, круг, символизирующий в творчестве А. Битова замкнутое в себе сознание, делает нереальность главным условием существования горо-да и его обитателей. Лишь «дующий отовсюду» морозный ветер «с детским именем Гастелло» [Там же, с. 84] оживляет бесконечность этого «неудавшегося пространства» [Там же].

На первый взгляд, город Ю. Трифонова, ассоциирующийся с ожиданием или осуществлением новой жизни и сохраняющий принципиальную «открытость» внегородскому миру, имеет мало общего с городом-музеем А. Битова. Тем не менее ряд денотатов и сюжетообразующих оппозиций позволяют увидеть общие черты как в функционально-семантическом поле, так и в структуре трифоновского и битовского концептов. Одну из оппозиций формирует топос «дача» - образ земли обетованной. В битовской повести «Жизнь в вет-реную погоду» (1963) недостроенная дача «уже начала ветшать, сруб, так и не обшитый, почернел еще больше» [3, с. 54]. Столь же «нелепо и безвкусно» выглядит в трифоновской повести «Обмен» «бревенча-тый дом в два этажа с подвалом, вовсе непохожий на дачный» [11, т. 2, с. 32]. Неустроенность дачной жизни в повести А. Битова и почти пародийная история приобретения героями Ю. Трифонова дачного участка в кооперативе «Красный партизан» демонстрируют фиктивность происходящего, невозможность уловить за «означающим» означаемое. Характерно, что в дачном «раю» Ю. Трифонова и А. Битова человеческие от-ношения так же дисгармоничны, как и в городе. Другой настойчивый образ-эмблема в концепте «город» - берег реки. Пушкинский дом, дом на Набережной или дача в Токсово под Ленинградом стоят на речном берегу. Обманчиво тихая река в Подмосковье, черная вода, дышащая зимним паром, в Москве или «студе-нистая» и «взбухшая» с «мертвыми баржами» [5, с. 6] Нева могут коварно подточить, обрушить вместе с не-устойчивым берегом всю «прежнюю жизнь» - «с тихим шумом и вдруг» [11, т. 3, с. 515].

Свидетельством саморазрушения города служит постепенное уничтожение городского микропростран-ства, своеобразной точкой отсчета которого является Дом. Будто опровергая слова М. Цветаевой «Москва! Какой огромный странноприимный дом!» [12, с. 63], названия трифоновских произведений («Обмен», «Опрокинутый дом») включают в себя образ «антидома» - символ неустойчивого, нестабильного бытия, не-устроенности жизни. Антидома в «московских повестях» - это место «сшибки» двух кланов, психологиче-ской войны близких людей. Персонажи «Пушкинского дома» А. Битова тоже «бездомны». Модест Одоевцев после возвращения из лагеря доживает свой век вместе с бывшим тюремным охранником, которого любит за то, что тот его «дважды не убил» [5, с. 57].У бессемейного дяди Диккенса «вещи еще бывали, а дома не было» [Там же, с. 28]. Однако самым значимым «домом» в битовском романе является Пушкинский дом. Как известно, размышляя над заглавием произведения, писатель выбирал из множества определений к слову «дом» («заколоченный», «холодный», «ледяной», «белый», «желтый», «пушкинский») то, которое наиболее бы полно отражало концепцию его романа [4, с. 403]. Но в битовском тексте встречается также вариант «хо-лодный дом», отсылающий к одноименному роману Ч. Диккенса. Подобно тому, как на первых страницах английского романа дано описание окружающего мира, как если бы тот был «нарисован тушью» [8, с. 20], ленинградский осенний пейзаж в прологе к «Пушкинскому дому» также выглядит нарисованной картиной, на которой дома словно написаны «разбавленными чернилами» [5, с. 5]. Мотив подмены, игры, таким обра-зом, формирует смысловое поле концепта «город» уже в начале битовского произведения.

Образ «вымороженного» города, дома, где стены - «снег» и «холодно посверкивает со стен ледяное стекло» [2, с. 99], создал в романе «Петербург» А. Белый. Роман А. Битова, написанный в преддверии неизбежных и ощутимых «заморозков», несомненно, развивает мотив холодного дома и города, но вместе с тем обнаружи-вает дополнительный ракурс. «Дом мой с непокрытой головой пуст, - признается автор. - На полу желтеют листья, которые сбросил мне клен в пустое окно. Герои в нем не живут - мышам поживиться нечем. Герои жмутся у соседей, снимают угол. В Пушкинском доме и не живут. Один попробовал….» [5, с. 246].

Подобно Леве Одоевцеву, который в минуту праведного гнева сближается в романе с великим Пушкиным, автор устанавливает доверительные, почти интимные отношения со «своими» Пушкинским домом, русской литературой, Петербургом, Россией. «Я виноват в этой, как теперь модно говорить, “аллюзии” и бессилен против нее, - указывал писатель. - Могу лишь ее расширить: и русская литература, и Петербург (Ленинград), и Россия - все это, так или иначе, ПУШКИНСКИЙ ДОМ без его курчавого постояльца» [Там же, с. 343]. Функции пограничья и «размыкания» городского пространства в мир в произведениях А. Битова и Ю. Трифонова часто выполняют окна. В романе Ю. Трифонова «Время и место» из окна, выходящего на Тверской бульвар, дано состоящее из множества подробностей описание восприятия мира ребенком, кото-рому, быть может, впервые город кажется явлением, требующим дополнительного осмысления. Примеча-тельно, что на улице среди собак, бабок, повязанных платками, и милиционеров он в первую очередь обра-щает внимание на «черного Пушкина, к которому можно подъехать на санках и увидеть, что он грустный» [11, т. 4, c. 274]. Включение шумного бульвара и Пушкина в сознание маленького героя помогает Ю. Трифонову представить город как развивающееся, динамичное явление. Из окна Пушкинского дома ан-тагонист Левы, Митишатьев, выбрасывает чернильницу Григоровича, умершего ровно сто лет спустя после рождения Пушкина, тем самым разрушая непрерывность русской культурной традиции. Окно, в которое хлещет дождь и дует ветер, символизирует в романе границу между свободой и несвободой, культурой и бескультурьем, русской и европейской цивилизацией. Таким образом, каждая из названных единиц (пространственное кольцо, дача, берег реки, дом, окно) имеет собственный комплекс смыслов, расширяю-щих семантику концепта «город» и утверждающих его роль как организующего центра произведений.

Вместе с тем в концепт «город» писатели вносят черты, позволяющие оспорить традиционное противо-поставление Москвы и Петербурга как «города-жизни» и «города-музея». Несомненно, Ю. Трифонов следу-ет традиции, интерпретируя образ Москвы как динамичный, живой организм. В «природной» составляющей концепта он во многом опирается на опыт Б. Пастернака, в творчестве которого город представлен как жиз-неспособная система, переживающая циклическую смену обновления и угасания жизненной активности.

У трифоновского города есть свои чередования времен года, смена зим и лет, восходов и закатов. Мифоло-гема «Москва-лес» звучит в характеристике одного из героев «Опрокинутого дома»: «Его лесом был город, книги, автомобили, таблетки, гипертония. А груздями его были люди, мужчины и женщины - их он нахо-дил, влюблялся, восхищался» [Там же, c. 225]. Однако, как справедливо замечает В. М. Пискунов, в городе Ю. Трифонова «в отличие от природных повторяющихся циклов, естественного круговорота смерти-возрождения, все живет лишь однажды и если уходит, исчезает, то исчезает навсегда, как сиреневый сад от-ца Ляли Телепневой… как песчаные берега Серебряного бора, прочно закованные в гранит набережной» [10, c. 492]. Писатель показывает, как урбанизация, стирая присущие столице «округлость», «пышные фор-мы», «неистовство плоти», разрушает один из центральных в «московском тексте» миф о «Москве-женщине». «Волшебная плоть» [11, т. 2, c. 131] сиреневого сада, напоминавшая героям «Долгого прощания» о старом городе у моря, решительно вытесняется непрозрачной плотью реальности. «Сейчас на месте сире-ни, - безжалостно замечает рассказчик, - стоит восьмиэтажный дом, в первом этаже которого помещается магазин “Мясо”» [Там же]. Ю. Трифонова беспокоит, что природный ритм жизни города уступает место ритму рынка, «обмена». Довольно часто зарисовки стремительной жизни мегаполиса являют образ разо-рванного, развоплощенного мира. Городская картинка, возникающая в начале повести «Обмен», рисует мо-сковское метро как ад, в котором человек, утрачивая чувство реальности, чувствует себя частью толпы.

Амбивалентный образ города создает в романе «Пушкинский дом» А. Битов. С одной стороны, это «золо-той Петербург», «именно золотой - не серый, не голубой, не черный и не серебряный - зо-ло-той!..» [5, с. 335]. Это культурный центр, с исторического облика которого до сегодняшнего дня не исчезла тень Пушкина (начиная с Лицея и квартиры на Мойке, 12 и заканчивая Черной речкой). Благодаря Пушкину, символу новизны и «воплощенности», в концепте «город» актуализируется мотив свободы. С другой стороны, Ленинград 1967 года - это город-фантом, город-мираж, город-призрак. Интертекстуальная игра формирует целую систему пародий-ных отражений, подвергая деконструкции «завершенный», «состоявшийся» смысл города-музея. Эффект вторичности поддерживают сменяющие друг друга в полусне Левы экспонаты музея: «картонный» Медный Всадник, легендарный «кораблик», «пузырящиеся» тени на заднике Адмиралтейства [Там же, с. 382]. А ря-дом - «медное население», корреспондирующее с «золотым» и «серебряным» веками Петербурга. Разгадка постмодернистской двусмысленности битовского города (как и романа) дана в заключительных эпизодах «Пушкинского дома». Их действие происходит у статуй сфинксов на набережной Невы, отсылая к «Петер-бургу» А. Белого, а также к античной легенде, согласно которой сфинкс умер, когда Эдип разгадал его загад-ку, связанную с представлением о циклах человеческой жизни. Несмотря на смерть, как памятник сфинкс продолжает жить. «В этих сфинксах нет ничего загадочного! - восклицает Модест Одоевцев. - И в Петербур-ге - тоже нет! <…> Все загадочно лишь в силу утраты назначения». Смерть, таким образом, становится главным условием сохранения бытия и города-музея, и всей русской культуры. В «Пушкинском доме» сфинксы смотрят на город «как в пустыню». В пустыню из города бежит герой романа Ю. Трифонова «Время и место» писатель Антипов, ощущая, что жизнь его подошла к послед-нему пределу. Пустыню, пески герой Ю. Трифонова противопоставляет городу с его суетным бытом, «бременем» могил, «заботой о детях, которые выросли», «муками тщеславия, властью женщин, эгоизмом друзей, террором книг». Однако сам автор (так же, как и А. Битов) не видит в пустыне антите-зы городу. Антипов обречен на возвращение в Москву, в пустую комнату в Мерзляковском переулке. Мысль о том, что «нет места лучше», возникнет в сознании героя в мгновение перед смертью.

Итак, Ю. Трифонов и А. Битов изучают город как одну из важнейших констант духовной жизни совре-менного человека. Высвечивая его разные грани, писатели помещают город в «середину контраста» [5, с. 251], выдвигают на первый план играющую двусмысленность, амбивалентность концепта, отражаю-щую картину мира на переломе эпох. Коллизии разрыва человека с окружающим миром Ю. Трифонов про-тивопоставляет возможность «другой жизни», открывающейся в субъективном переживании, в то время как А. Битов настаивает на парадоксальной связи, в которой смерть оказывается гарантом сохранения, а величие города предопределено его «несуществованием» [Там же, с. 7].

Список литературы

1. Аннинский Л. Точка опоры // Критика 50-60-х годов ХХ века. М.: Агентство «КРПА Олимп», 2004. 439 с.

2. Белый А. Сочинения: в 2-х т. М.: Художественная литература, 1990. Т. 2. Проза. 671 с.

3. Битов А. Империя в четырех измерениях. М.: Фортуна Лимитед, 2002. 784 с.

4. Битов А. Пушкинский дом. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 1999. 559 с.

5. Битов А. Пушкинский дом: роман. М.: Современник, 1989. 399 с.

6. Битов А. Статьи из романа. М.: Советский писатель, 1986. 320 с.

7. Богданова О. В. Роман А. Битова «Пушкинский дом»: «версия и вариант» постмодерна. СПб.: Филол. ф-т С.-Петерб. гос. ун-та, 2002. 96 с.

8. Диккенс Ч. Собрание сочинений: в 30-ти т. М., 1960. Т. 17. 564 с.

9. Иванова Н. Б. Проза Юрия Трифонова. М.: Советский писатель, 1984. 296 с.

10. Пискунов В. М. Время и место прозы Юрия Трифонова // Пискунов В. М. Чистый ритм Мнемозины. М.: Альфа-М, 2005. 608 с.

11. Трифонов Ю. Собрание сочинений: в 4-х т. М.: Художественная литература, 1985-1987.

12. Цветаева М. Сочинения: в 2-х т. М.: Художественная литература, 1988. Т. 1. Стихотворения 1908-1941. Поэмы. Драматические произведения. 719 с.

13. Чансес Э. Андрей Битов: экология вдохновения / пер. с англ. И. Ларионова. СПб.: Академический проект, 2006. 320 с.

Размещено на Allbest.ru