Функционирование бесписьменного языка малой народности в условиях полиэтнического социума (на материале шугнанского языка в таджикско-русском окружении)

На наш взгляд, для малых народов Памира влияние русского языка и русской культуры оказывает противодействие ассимиляционным процессам, которые могли бы иметь место, если бы памирские народности испытывали воздействие только таджикского языка и таджикской культуры. Такое одностороннее и однополярное воздействие на шугнанский язык и шугнанскую культуру, действительно, могло привести к таджикизации. Нейтрализация ассимилятивных процессов обусловлена тем, что малые народы, их языки и культуры имеют возможность находится в пространстве двух функционально активных языков и культур. Однополярное двуязычие, в отличие от полилингвизма (биполярного двуязычия), обладает большей силой воздействия на ассимилятивные процессы. Как это ни звучит парадоксально, но трехъязычие способствует сохранению родного языка. Об этом свидетельствуют не только история памирских народностей, но и материалы взаимодействия языков Дагестана. Явление полилингвизма имеет широкое распространение среди агулов, ахвахцев, рутульцев и др. малых народов Дагестана (Алексеев 2002: 20; Алексеев 2002: 38: Мерданова, Гасанова 1997; Ибрагимов 2001:493-494). Эти народы, не имеющие письменности или получившие ее недавно, сохраняют высокий уровень владения родным языком. Малые народы Севера, Сибири и Дальнего Востока, находящиеся под воздействием однополярного двуязычия (национально-русского), в большей степени подвержены языковой ассимиляции. Так, по материалам переписи 1989 года родным языком своего этноса назвали: коряки - 52,4% (в 1979 г. 69,6%; Бурыкин 2002:100), селькупы - 47,6% (в 1979 г. 56, 6%; Хелимский 2002:161), удэгейцы - 24% (в 1959 г. 74%; Гирфанова 2002: 201). Список малых народов, подвергающихся однополярному двуязычию, приведен в работе «Языки народов России. Красная книга. Энциклопедический словарь-справочник. М.: Academia, 2002). Даже народы, имеющие статус письменного и государственного языка, чаще признают русский язык родным, потому что находятся в зоне однополярного национально-русского двуязычия: алтайцы - 14, 77%, (с.41), буряты - 13, 32% (с.78) марийцы - 17,82% (Агеева 2000: 41, 78, 208).

В разные исторические периоды отношение к русскому языку менялось, зависело это от взаимоотношений России и соседних государств, от языковых контактов народов, в первую очередь с русским народом. Исторически менялся и статус русского языка в дореволюционное, советское и постсоветское время. Территориальное расширение Российского государства послужило дополнительным толчком массовой миграции русских и русско- язычного населения в различные районы Кавказа, Средней Азии, Дальнего Востока, обусловливало различные типы языковых контактов.

В связи со сложившейся языковой ситуацией во всех регионах постсоветского пространства выделяются и общие проблемы:

1.Проблема русскоязычного населения. До распада СССР русскоязычное население, будучи в абсолютном большинстве одноязычным, во всех коммуникативных ситуациях использовало русский язык как в функции национальной, социальной и идеологической (интернациональной) идентификации в многонациональной среде, так и в функции средства общения, независимо от сферы деятельности и национального, социального, демографического состава среды общения. Следовательно, русский язык функционировал как национальный язык самого крупного этноса СССР, как средство советской идентификации (вспомним официальный лозунг «Я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин» В.Маяковского), как язык межнационального и международного общения, как один из мировых языков.

В результате проведенных мероприятий, связанных с приданием статуса государственного национальным языкам, у русского языка начинают проявляться функциональные свойства, характерные для языков национальных меньшинств, а именно: преимущественное использование его в семейно-бытовой сфере; вторичность в сферах делопроизводства, законотворчества, в средствах массовой информации; более низкий социальный престиж по сравнению с государственным языком.

2. Проблема недостаточного функционального и внутриструктурного развития новых государственных языков, которая замедляет процесс вытеснения русского языка.

3. Проблема нерусскоязычных национальных меньшинств. Смена социолингвистической ситуации в постсоветских странах была обусловлена реструктуризацией языковой ситуации.

Придание значения государственных национальным языкам явилось мерой, которая была направлена на повышение их социального статуса и расширение общественных функций. Но при этом не были учтены сопутствующие обстоятельства. Без проведения какой-либо подготовительной работы, не обеспечив предварительных условий, например, массового обучения государственному языку, в республиках был введен статус государственных языков, что незамедлительно выдвинуло ряд непредвиденных социальных проблем. Значительная часть населения, не владеющая государственными языками, встала на путь массовой миграции на историческую родину. Начался второй виток одной и той же проблемы. Право на свободное использование родного языка коренным населением, которое отстаивали национальные республики, теперь стали отстаивать национальные и автономные образования внутри бывших республик.

Если во многих постсоветских государствах русский язык прошел путь от второго родного языка до иностранного, то в пределах Республики Таджикистан он стабильно сохраняет статус языка межнационального общения, что во многом позволяет сохранить данному языку его полифункциональность. Одной из функций русского языка в Таджикистане остается функция языка средств массовой информации. Сохранению русскоязычной среды способствует присутствие на информационном поле российских телеканалов, радиостанций и электронных СМИ.

Реальное состояние таджикско-русского двуязычия на сегодня доказывается проведенным конкретно социолингвистическим исследованием. Его результаты показали, что основным каналом распространения таджикско-русского двуязычия являются изучение русского языка в общеобразовательной и высшей школе, а также средства массовой коммуникации - телевидение, кино, печать, радио. Городское население, многонациональное по составу, обусловливают максимальный уровень функционирования русского языка, так как производственная и общественная деятельность вызывает естественную потребность в овладении русским языком как средством межнационального общения. Различные условия функционирования русского языка отражаются на активности/пассивности проявления таджикско-русского двуязычия и на степени владения языком.

ТРЕТЬЯ ГЛАВА «Типы и формы двуязычия и многоязычия шугнанцев» начинается с осмысления основных понятий теории билингвизма - двуязычия и родного языка, которым только в последнее десятилетие посвящено значительное количество статей и монографических исследований (Залевская 1996; Зорина 1996; Сафонова 1996; Бабушкина 1997; Вишневская 1997; Майоров 1998; Кутявина 1999; Вафеев 2000; Сундуева 2004; Шарыпова 2004; Багироков 2004; Блинохватова 2005 и др.).

Для малых народов двуязычие и многоязычие является длительным языковым состоянием. Выход из состояния однополярного двуязычия в сторону монолингвизма может осуществляться только в пользу неродного языка, так как при двуязычии малых народностей второй язык, как правило, является функционально более развитым и активным, особенно у народностей, у которых отсутствует письменность на родном языке.

Понятие "родной язык" одни ученые раскрывают как наименование языка, усвоенного в раннем детстве, другие под родным подразумевают язык, выученный первым, третьи родным считают язык, который повседневно несет основную функциональную нагрузку и т.д. Под родным языком мы, вслед за Р.И.Хашимовым, склонны понимать исторически сложившееся средство общения этнической группы, к которой относит себя индивид. Все остальные языки, употребляемые наравне с родным или даже более часто, являются функционально активными языками. Функционально активный язык - это средство повседневного общения, орудие выражения мыслей и чувств, ставшее более необходимым в процессе трудовой, общественной и частной жизни индивида.

Несмотря на то, что билингвизм как явление уже достаточно давно привлекает пристальное внимание социолингвистов, психологов, демографов, в обширной литературе не существует единого понимания и толкования термина "двуязычие". Различное понимание одного и того же явления свидетельствует о его многоаспектности. Под двуязычием в собственно лингвистическом аспекте мы подразумеваем попеременное использование двух или более языков в зависимости от условий речевого общения в коммуникативной, экспрессивной, конструктивной и аккумулятивной функциях. Использование же социумом, этнической группой двух и более языков только в коммуникативной функции определяет двуязычие в макросоциолингвистическом аспекте.

Изменение статуса функционирующих языков в связи с изменением языковой политики в Республике Таджикистана предопределило различные критерии классификации билингвизма (Даурова 1964; Верещагин 1969; Михайлов 1969; Бертагаев 1972; Вайнрайх 1972, 1979; Проблемы двуязычия и многоязычия 1972; Розенцвейг 1972; Ханазаров 1972; Хауген 1972; Швейцер 1974; Никольский 1976; Развитие национально-русского двуязычия 1976; Дешериев 1977; Никольский 1978; Белл 1980; Дьячков 1991; Залевская 1996; Билингвизм в теории и практике 2004 и др.). Типологическими признаками и критериями, на которых основана та или иная классификация двуязычия, являются:

Наличие двух и более наций, народностей, этнических групп или их представителей на данной территории, обусловливающих функционирование двух и более языков. язык речевой фонетический грамматический

2. Наличие различных демографических и социально- профессиональных групп, использующих два или более языка.

3.Способ овладения вторым языком индивидом, коллективом, группой людей, народностью.

4. Направление действия контактирующих языков в той или иной двуязычной или многоязычной общности людей.

Степень охвата носителей одной этнической общности тем или иным типом двуязычия.

Ареал распространения двуязычия и многоязычия.

Степень активности проявления двуязычия и многоязычия в различных демографических и социально-профессиональных группах населения.

Безусловно, для нас важны такие критерии, которые создают социально значимое двуязычие и многоязычие в определенной географической зоне. Такими критериями являются способ овладения вторым языком, направление действия контактирующих языков и охват носителей двуязычием.

В зависимости от способа овладения вторым языком выделяется контактный и неконтактный типы двуязычия (Дешериев 1976: 334-338). Контактный тип билингвизма развивается у шугнанцев на приграничной территории. Так контактными являются шугнано-киргизское и киркизско-шугнанское двуязычие на территории, где Шугнан граничит с Мургабским районом (киргизоязычный район), а также на территории самого Мургабского района. Проживающие там шугнанцы овладевают киргизским языком контактным способом. Контактными являются шугнано-таджикское и таджикско-шугнанское двуязычие в селе Дарморахт Шугнанского района и т.д.

Неконтактным типом двуязычия следует считать билингвизм со вторым английским, немецким, арабским языками. Вид двуязычия с одним из указанных иностранных языков распространен в основном среди учащейся молодежи (школьников и студентов), интеллигенции и служителей культа (со вторым арабским языком). Этими типами билингвизма их носители овладевают в процессе школьного и вузовского обучения.

Основные типы билингвизма - шугнано-таджикское и шугнано-русское - следует отнести к комбинированному типу двуязычия. Дети шугнанцев до поступления в школу общаются с родителями и сверстниками только на родном языке. Весь процесс школьного обучения, а затем средне-специального и вузовского обучения они проходят на таджикском языке. В период обучения в школе дети начинают изучать русский язык как один из предметов школьной программы. И только выезжая за пределы области, шугнанцы вступают в непосредственный контакт с таджикоязычным и русскоязычным населением. Таким образом, двуязычие со вторым таджикским и русским языками сначала возникает неконтактным способом в процессе школьного обучения, затем вне своей этнической среды совершенствуется при непосредственном контакте с носителями других языков, то есть комбинированным способом.

По направлению действия контактирующих языков выделяются одностороннее и двустороннее двуязычие (Дешериев 1966: 331). При одностороннем двуязычии носители одного из контактирующих языков овладевают языком другого народа. При двустороннем двуязычии билингвами становятся носители обоих контактирующих языков. Для исследуемого нами региона наиболее характерным является одностороннее двуязычие. Так односторонним контактным типом двуязычия на территории Шугнана является ишкашимско-шугнанское, ваханско-шугнанское, киргизско-шугнанское двуязычие.

Односторонним является комбинированное двуязычие шугнанцев со вторым таджикским и русским языками. В приграничных районах с таджикоязычным, киргизоязычным, ваханоязычным населением развивается контактный двусторонний тип билингвизма.

По охвату носителей двуязычие может быть индивидуальным, групповым, массовым и всеобщим (Бертагаев 1972: 85), семейным (Хашимов 1986: 113).

Учитывая одновременно социолингвистические параметры - охват носителей двуязычия (индивидуальный, семейный, групповой, массовый, всеобщий), направление (односторонне, двустороннее), способ овладения вторым языком (контактный, неконтактный и комбинированный) - при помощи комбинаторной методики гипотетически можно выделить более ста типов билингвизма. На исследуемой территории функционируют следующие типы двуязычия:

Индивидуальное одностороннее контактное двуязычие. Носителями данного типа двуязычия являются таджики, русские и представители других народов, проживающие на территории Шугнана и овладевающие языком коренного населения. Этот же тип билингвизма характерен для представителей малых народностей Памира. Индивидуальное одностороннее контактное двуязычие свойственно отдельным шугнанцам, проживающим в среде киргизов, ваханцев, ишкашимцев, язгулямцев и владеющих их языками.

Индивидуальное двустороннее контактное двуязычие присуще шугнанцам и киргизам, работающим совместно на территории Мургабского района ГБАО, а также шугнанцам и таджикам села Дарморахт.

Индивидуальное одностороннее неконтактное двуязычие свойственно отдельным представителям шугнанцев, которые овладевают восточными (арабским, китайским) иностранными языками в процессе обучения в медресе и светском вузе, а также на различных курсах по изучению иностранных языков. Часто иностранные языки изучаются самостоятельно. Носителями данного двуязычия являются выпускники языковых факультетов, а также служители культа, самостоятельно изучающие и владеющие арабским языком.

Семейное одностороннее контактное двуязычие. Семья, как наиболее компактная ячейка общества, в восьмидесятые годы ХХ века становится предметом пристальнго внимания социологов, демографов, этнографов и представителей других смежных наук. "Однако семейный билингвизм, процессы языковых взаимоотношений до сих пор в должной мере не изучены ни социолингвистами, ни психолингвистами, хотя процессы межъязыковых взаимоотношений и развитие различных типов двуязычия, характерные для семьи, в определенной степени присущи всему обществу" (Хашимов 1986: 117). Семейное одностороннее контактное двуязычие свойственно интернациональным семьям, в которых до вступления в брак один из супругов владел только одним языком.

При семейном двустороннем контактном двуязычии, когда супруги до брака владели языками друг друга, возникает обоюдное семейное двуязычие. Дети в таких семьях сначала овладевают языком матери, как более функционально активным в семейном общении, а лишь потом уже вторым языком, языком отца.

Семейное одностороннее неконтактное двуязычие возникает в семьях, где родители владеют одним из иностранных языков. Дети овладевают данным языком в процессе изучения его в семье.

Семейное одностороннее комбинированное двуязычие развивается в однонациональной и многонациональной семье, где дети наряду с родным шугнанским языком также используют таджикский и русский языки, или один из последних.

Семейное двустороннее комбинированное двуязычие присуще многонациональным семьям (шугнано-осетинской, шугнано-узбекской, шугнано-татарской, шугнано-киргизской и др.), где в качестве средства семейного общения служит русский язык, который изучался супругами сначала в учебных заведениях, а затем совершенствовался в ходе языковых контактов в многонациональном коллективе.

Групповое одностороннее контактное двуязычие свойственно отдельным группам представителей малых народностей, проживающих на территории Шугнана или на приграничной с ним территории. Примером группового одностороннего контактного двуязычия может служить двуязычие мунджанцев, переселившихся на территорию Шугнана и проживающих компактно.

Групповое одностороннее неконтактное двуязычие свойственно учащейся молодежи (в основном студентам факультета иностранных языков) и интеллигенции, которые овладевают иностранными языками в процессе обучения в образовательных учреждениях или на языковых курсах, а также изучают самостоятельно.

Групповое одностороннее комбинированное двуязычие присуще различным социально-профессиональным и демографическим категориям памирских народностей.

Массовое одностороннее комбинированное двуязычие свойственно всем памирским народностям. Переход на всеобщее среднее образование, увеличение удельного веса специалистов со средним специальным и высшим образованием, развитие средств массовой информации, массовая миграция взрослого населения за пределы области, служба в армии и многие другие факторы обусловили массовое распространение шугнано-таджикского и шугнано-русского билингвизма практически во всех возрастных и социально-профессиональных группах населения, приобретая у памирских народностей общенародный или всеобщий характер.

По месту распространения двуязычия следует выделить двуязычие города и двуязычие села. Особенностью населения ГБАО является высокий удельный вес сельского населения. В области всего один город - город Хорог с населением около 30 тысяч человек.

Предметом лингвистической типологии билингвизма и полилингвизма является определение степени владения и степени усвоения неродных языков. Степень владения и усвоения языка учитывает понятие нормативности употребления второго языка. Степень нарушения созданных речевых произведений определяется по отношению к системе литературного языка, который нами принимается за эталон. Отклонения от системы литературного языка могут быть на фонетическом, грамматическом, лексико-семантическом и стилистическом уровнях системы второго и третьего языков.

Общепризнанным является деление билингвизма с лингвистической точки зрения на «координированное и субординированное двуязычие» (Верещагин 1969: 49; Беликов, Крысин 2001: 56, 57). В процессе порождения и восприятия текста на втором языке в силу типологических различий родного и второго языков возникают отклонения от норм продуцируемого языка.

Правильность-неправильность речи на втором языке обусловлена степенью владения языком и в меньшей степени зависит от того, к какой демографической или социально-профессиональной группе населения принадлежит двуязычный индивид. Овладение вторым языком - это сложный и длительный процесс создания новой языковой системы в сознании билингва для отображения объективной действительности.

В.А.Аврорин процесс постепенного перехода от одноязычия к двуязычию схематически показал так: А > Аб1 > Аб2 > Аб3... Абn > АБ, где А - идеальное одноязычие. АБ - идеальное двуязычие, а между ними n - неограниченное количество ступеней овладения вторым языком.

Расчленение всего процесса (от идеального одноязычия до идеального двуязычия) зависит от количественного накопления лексического и грамматического материала, что определяет переход языковой компетентности билингва из одного качественного состояния в другое. Подобное расчленение в различных социальных условиях будет разное как в плане количества переходных этапов, так и в плане качества каждого этапа в отдельности. Последнее зависит от влияния тех факторов, которые определяют формирование и развитие билингвизма.

Во-первых, предложенные этапы как первой фазы, так и второй фазы процесса развития двуязычия не отражают достаточно точно специфику каждого этапа, а весь процесс требует расчленения с еще большей детализацией. Каждый этап должен отражать владение вторым языком (в первой фазе) и владение первичным языком (во второй фазе). Выделение этапов процесса развития двуязычия в каждой фазе должно основываться на точных лингвистических критериях, которые необходимо выводить из анализа речевых произведений.

Во-вторых, как показывают наши материалы, а также исследование билингвизма некоторых народов России, статистические данные переписей населения, процесс смены языка (первый тип процесса по нашей схеме) присущ малым и представителям многочисленных народов, которые находятся в зоне действия однополярного двуязычия. Под воздействием однополярного белорусско-русского двуязычия к началу 90-х годов в Белоруссии сложилась ситуация, когда престиж русского языка подавлял желание родителей обучать детей на белорусском языке, а это привело к тому, что «для возрождения белорусского языка фактически нет достаточного числа людей, способных говорить по-белорусски» (Озаровский 1991: 43). После признания белорусского языка государственным, а затем и независимого развития Республики Беларусь, фактически начался второй процесс - от полузнания родного языка к полному белорусско-русскому двуязычию (Лукашанец 2006:25).

По нашей концепции, наличие биполярного двуязычия, свойственного в современную эпоху малым народам, не может привести к смене языка, так как действуют центробежные силы двух функционально активных языков. Данное языковое состояние можно выразить следующей схемой:

Где А - родной язык, Б - второй язык, В - третий язык. АБВ - состояние трехъязычия (полилингвизма). В ситуации общения индивид может реализовать только какой-либо один язык. В случае реализации языка Б или В билингв создает речевое произведение, соответствующее системе или языка Б, или языка В, но при этом речевое произведение испытывает имплицитное или эксплицитное влияние родного языка. Отличие биполярного двуязычия от однополярного состоит в том, что ни один из двух неродных языков не обладает центростремительной силой, так как они находятся в состоянии взаимного отталкивания, противодействия и взаимной функциональной нейтрализации по отношению к родному языку билингва.

Заслуживает внимания выделение 7 этапов процесса овладения вторым языком на основе проявления коммуникативно значимой/незначимой (релевантной/нерелевантной), регулярной/нерегулярной интерференции максимального и минимального типа на фонетическом, грамматическом и лексико-семантическом уровнях (Хашимов 1987:29-31), которые отражают соотношение родного и второго языков, степень владения этими языками и отклонения от литературного языка. Между одноязычием и полным двуязычием, а также между полным двуязычием и одноязычием со вторым языком выделены три изоглоссы и семь промежуточных звеньев, которые обозначают различные этапы овладения двуязычием или же перехода двуязычия в одноязычие. С учетом указанных этапов, например, схема №1 будет выглядеть так:

А>Аб1>Аб2>Аб3 >Аб4 >Аб5 >Аб6 >Аб7 >АБ >Ба7 >Ба6 >Ба5 >Ба4 >БаЗ >Ба2 >Ба1>Б

Биполярное двуязычие можно представить в виде следующей схемы:

Аб1 > Аб2>Аб3 >Аб4 >Аб5>Аб6 >Аб7 >АБ - - - -- - - - - - -Б

А - -Аб1в1>Аб2в2>Аб3в3>Аб4в4>Аб5в5>Аб6в6>Аб7в7>АБВ------А

Ав1>Ав2>Ав3> Ав4 >Ав5>Ав6>Ав7> АВ -------------------В

От состояния одноязычия до полного двуязычия выделяются три изоглоссы, каждая из которых характеризуется различной степенью интенсивности проявления интерференции. В первой изоглоссе выделяется коммуникативно значимая интерференция, во второй - нерегулярная и коммуникативно незначимая интерференция, в третьей изоглоссе интерференция не имеет формально-грамматических и иных признаков. Отступление от норм второго языка в последней изоглоссе наблюдается только на стилистическом уровне (Хашимов 1986: 133). Изложенная схема процесса овладения вторым языком представляется нам достаточно аргументированной и приемлемой для анализа процесса освоения второго языка, так как выделенные этапы просты, логически выверены, имеют лингвистическую природу. Выделенное количество этапов подтверждается и нашими материалами. Форма существования двуязычия находится в зависимости от интенсивности проявления интерференции: чем слабее воздействует система родного языка, чем факультативнее проявляются во второязычной речи отклонения в одной и той же лингвистической позиции, тем совершеннее форма владения вторым языком.

В речи двуязычных и многоязычных индивидов отражается степень владения неродным языком, чаще наблюдается влияние родного языка на другой. Явление межъязыковой интерференции возникает при контакте двух и более языков, когда наблюдается взаимодействие соответствующих языковых уровней, в результате чего происходит нарушение норм одной языковой структуры под влиянием норм другой. «Всякое воздействие одного языка билингва на другой, а также результат этого воздействия называется интерференцией» (Беликов, Крысин 2001:32).

Основным фактором, вызывающим интерференцию в русской речи шугнанцев, безусловно, являются типологические расхождения структур родного и русского языков. Если структурные расхождения порождают потенциальное поле интерференции, то различия в системной организации речи обусловливает реальное поле интерференции, которое может соответствовать потенциальному полю или превышать его, или охватывать только его часть.

Анализ звучащей русской речи шугнанцев показывает, что специфический акцент в их речи возникает в результате особых отклонений от норм русского литературного произношения при использовании русских звуков в безударной позиции, так как звуковая система русского языка пропускается билингвом через фонологическую систему родного языка. Этот фильтр действует не только на фонологическом, но и на фонетическом уровне, потому что интерференция возникает не только вследствие расхождений в системе фонем как типовых единиц двух контактных языков, но и в системе звуков речи как конкретных реализаций этих фонем. На разных ступенях двуязычия звучащая речь билингва представляет собой более сложное явление, чем речи одноязычного индивида.

Вокализм родной речи оказывает заметное влияние на вокализм русской речи шугнанцев. И это влияние обусловливает интерференцию максимального и минимального типа в зависимости от формы владения шугнано-русским двуязычием. Чем выше степень владения шугнанцами русским языком, тем меньше бросается в глаза отклонения от норм русского литературного произношения. Причем интерференция в области вокализма в русской речи шугнанцев проявляется меньше, если гласные находятся в меньшей зависимости от синтагматических отношений. Потенциальное поле интерференции начинает обладать большей силой, когда парадигматика и синтагматика вокализма русской речи не имеет аналогий в парадигматике и синтагматике вокализма родной речи.

Функционирование согласных в русской речи шугнанцев обусловлено влиянием консонантизма родного языка, его парадигматических и синтагматических свойств. Основное поле интерференции при реализации русских согласных определяется наличием в системе консонантизма русского языка корреляции согласных по признаку твердости-мягкости, поскольку подобная корреляция в родном языке шугнанцев отсутствует.

Шугнанцы в своей русской речи произносят русские твердые согласные без должной твердости, а мягкие - без необходимой мягкости. Если в устной речи шугнанцев отклонения от норм русской орфоэпии в области твердых согласных практически не ощущаются на слух (кроме всегда твердых /ж/, /ш/, /ц/ русского языка), то недодифференциация согласных по признаку мягкости ведет к явной интерференции. Так, без должной мягкости шугнанцы произносят согласные перед гласными переднего ряда, перед гласными а, у, о, обозначаемыми на письме буквами Я, Ю, Ё, в конце слова и мягкими согласными:

а) перед гласными переднего ряда: дэн (дйэн, дьйэн), вэр (вйэр, вьйэр), дэрэво (дйэрэво, дьрйэво, дйэрьво, дьйэрйэво), синий, лист, снэг вместо (д'эн'), (в'эр'), (д'эр'ьвь), (с'ин'ий), (л'ист), (с'н'эк);

б) перед гласными, обозначаемыми буквами Ю, Ё, Я: лубов (лйубов, льйубов), луди (лйуди, льйуди), ров (рйов, рьйов), пат (пйат, пьйат), рад (рйад, рьйад) вместо (л'убоф'), (л'уд'и), (л'oн), (р'оф), (п'ат'), (р'ат);

в) перед мягкими согласными: звэр (звйэр, звьйэр), листик, смэна вместо (з'в'эр'), (л'ис'т'ик), (с'м'энь);

г) в конце слова: писат, сад (сйад, сьйад), садис вместо (п'исат'), (с'ат'), (сад'ис').

Характерный шугнанский «акцент» возникает часто при сочетании мягких согласных с гласными. Возникновение позиционной полумягкости согласных обусловлено синтагматическими отношениями согласных в основном с гласным звуком [и] и ее функциональным вариантом [ы]. Именно эта синтагматическая связь согласных с отсутствующим в шугнанском языке звуком [ы] определяет взаимообусловленный характер функционирования полумягких согласных и более переднего звука [ы]. Незакрепленность в шугнанском языке такой взаимообусловленной связи согласных с гласным [ы], т.е. такая связь чисто позиционная и свойственна только устной русской речи шугнанцев.

Интерференция в русской речи шугнанцев на интонационном уровне обычно не является коммуникативно значимой, хотя двуязычный шугнанец часто ошибается в интонационном построении русского высказывания, в постановке логического ударения, а также в фонетическом членении русской речи на речевые такты и фразы. Нарушения интонационной системы русской литературной речи создают особый рисунок всего высказывания, который характеризуется оттенками монотонности, особенно при воспроизведении письменного текста. Интерференция при реализации интонационной системы русской речи обусловлена влиянием подобной системы родного языка, т.к. в родной речи функциональная нагрузка словесного ударения создает эффект плавности и равномерности понижения и повышения тона в различных типах высказывания. Интонационная же система русской речи более разнообразна, обладает большей гибкостью и разнообразными средствами варьирования интонации, в то время как интонационная система шугнанского языка более закреплена за определенными типами высказывания.

Фонетические системы шугнанского и таджикского языков обнаруживают меньше различий, чем фонетические системы шугнанского и русского, поэтому потенциальное поле интерференции гораздо уже, чем в русской речи шугнанцев. Близость фонетических систем данных языков объясняется также и более длительным взаимодействием шугнанского и таджикского языков. Потенциальное поле интерференции объясняется хотя и незначительным, но все же существующим различием в подсистемах вокализма и консонантизма исследуемых языков.

Вокализм шугнанского языка представлен десятью гласными фонемами, из которых семь долгих: [в], [ы], [ф], [у], [ђ], [е], [з] и три кратких: [а], [и], [у]. Долгие фонемы [в], [ы], [у] имеют соответствующие краткие пары, все остальные долгие фонемы не имеют соответствующих кратких пар. Системы гласных таджикского и шугнанского языков различаются не только в количественном, но и в качественном отношении. Гласные шугнанского языка делятся на долгие и краткие, что не свойственно вокализму таджикского языка.

Долгие гласные в шугнанском языке обладают качественной устойчивостью. При их произношении органы речи сильно напрягаются. Они всегда полнозвучны и почти не поддаются изменениям при любом темпе речи. Краткие гласные отличаются более шумным звучанием и под влиянием различных фонетических условий сильно изменяют свое качество. Особенно большая качественная изменчивость характера для кратких гласных переднего и заднего ряда.

Поскольку таджикскому гласному [ў] в вокализме шугнанского языка соответствия нет, то фонема [ў] в зависимости от занимаемого положения в слове может в таджикской речи шугнанцев реализуется в шугнанском [у:] (долгое) или [у] (краткое), а также фонемой [ђ] (только в первой изоглоссе таджикской речи шугнанцев), которая по своей артикуляции ближе таджикскому [ў], но является гласной заднего ряда. Чаще всего таджикское [ў] передается в таджикской речи шугнанцев [у:] или [у]: [у:] в ударной позиции и фонемой [у] в безударной: шу:х<шўх «проказник», шу:р<шўр «соленый», шурандоз<шўрандоз «сеющий смуту» и другие.

Консонантная система шугнанского языка представлена 29 фонемами. Характерной чертой состава согласных шугнанского языка, отличающей его от консонантизма таджикского и русского языков, является наличие плоскощелевых и (вар «оба», уст «рука»), заднеязычных щелевых [џ] и [~] (џаб «ночь», ~ ин «жена»), аффрикат [ц] и [†] (цероw «светильник», зари† «куропатка»), губно-губного [w] (~ еw «охота»), увулярного глухого смычного ? (артикуляционно и акустически совпадает с таджикским ? ).

Основное потенциальное поле интерференции в таджикской речи шугнанцев в области консонантизма является также отсутствие в консонантизме шугнанского языка фонемы [њ], что создает условия для ее выпадения: сфил>со?ил «берег», сулфмез< сул?омез «мирный», кадуд<ка?дуд «едкий дым».

В то же время названное явление не может протекать бесследно для таджикской речи шугнанцев. В положении между гласным и согласным выпадение фонемы [?] приводит к изменению предшествующего гласного, который может удлиняться мутвм< мутта?ам «подозреваемый», мутвид<мутта?ид «объединенный»), или образуется гласный другого качества (кинвдуз<ку?надуз «сапожник»). В интервокальном положении отсутствие фонемы [?] создает условия для зияния гласных. Поскольку стечение гласных нехарактерно для шугнанского языка, то язык стремится к устранению зияния, что происходит тремя путями: 1) факультативным восстановлением фонемы [?] в интервокальном положении: имти/х/ун<имти?он «экзамен», о/?/анрубо<оа?анрабо «магнит», наси/?/ат<наси?ат «наставление»; 2) зияние гласных при выпадении фонемы [?] может устраняться вставкой вместо /?/ эпентетических согласных [й] и [w]: сайифв<са?ифа «страница», алойыд<ало?ид «отдельно», шойыд<шо?ид «свидетель», чаwун<ча?он «вселенная» (здесь мы имеем дело с эпентезой), 3) стяжением гласных: банв<ба?она «причина», мокимв<му?окима «обсуждение». При этом а) долгий гласный поглощает краткий; б) два одинаковых по качеству гласных дают гласный того же качества.

Если интерференция на фонетическом уровне в таджикской и русской речи шугнанцев, хотя и проявляется в материальных, физических единицах речи, но не ведет к искажению смысла, то отклонения от лексико-семантических норм таджикского и русского языков ведут непосредственно к изменению смысла высказывания. Поскольку слово как основная значимая номинативная единица языка непосредственно связана с наименованием реалий объективной действительности, то правильное его использование является признаком высокой компетентности двуязычного индивида, свидетельствует о высокой степени владения вторым языком. Овладение лексико-семантической системой второго языка - это способ создания новой языковой системы для отображения действительности, это строительный материал для создания нового средства общения, выражения мыслей и чувств. Понимание номинативной системы второго языка или его знание может выражаться индивидом в речевых произведениях на этом языке или в жестах, мимике, которые могут сопровождать то или иное речевое произведение билингва.

Лексико-семантическая интерференция зависит от того, насколько билингв овладел словарным запасом второго языка в количественном отношении, а также смысловой и стилистической стороной того или иного слова (в качественном отношении), т.к. каждая речевая ситуация требует использования определенных, в первую очередь лексических средств, адекватно отражающих объективную действительность и соответствующую речевую ситуацию.

На наш взгляд, двуязычный или трехъязычный индивид при овладении вторым или третьим языком создает новое для себя средство общения, новое орудие выражения своих мыслей и чувств, новую языковую систему, отображающую объективную действительность или вербализующую систему концептов. Соотношения между двумя языками основываются не на третьей абстрактной системе, а на отображении действительности при помощи двух (трех) языковых систем.

При создании речевых произведений при субординативном двуязычии используются языковые элементы обоих языков. Данное речевое произведение создается по законам и правилам грамматики одного из двух контактных языков, при этом языковые единицы фонетического, лексико-семантического и стилистического уровней находятся в сложном взаимодействии.

При координативном двуязычии принцип идентификации билингвом не используется, т.к. он не только говорит, но и думает на втором языке в момент речевого акта, т.е. соотносит вторую языковую систему с объективной действительностью. Об автономном существовании двух языковых систем в сознании билингва при координативном двуязычии свидетельствует не только признания самих билингвов и данные самонаблюдения, но и анализ речевого поведения двуязычных детей.

Анализ используемой лексической системы в таджикской и русской речи шугнанцев показывает, что интерференция на лексико-семантическом уровне носит системный характер, т.е. знание второго языка находится в прямой зависимости от овладения, как грамматической стороной, так и лексико-семантической системой, от количества и качества усвоенных грамматических структур и форм лексических единиц. Количественное пополнение словарного запаса таджикского и русского языка идет не стихийно, а проходит обычно в пределах тематических и лексико-семантических групп слов.

Интерференция в таджикской и русской речи шугнанцев проявляется в тех случаях, когда билингв использует полисемантические слова, типологически не сходные в своей семантике. Интерференция возникает, во-первых, в результате слабого знания всего объема семантики и всех стилистических средств и свойств русских слов путем неправомерного установления тождества слов второго и родного языков. Во-вторых, неправильным сближением семантики или фонетического облика слов самого второго языка. В результате подобной идентификации проявляется межъязыковая билингвальная паронимия, под которой мы понимаем «особый вид лексико-семантической интерференции, возникающей при использовании одного слова вместо другого в силу недостаточного знания семантико-стилистических, категориальных свойств лексем второго языка» (Хашимов 1987: 41). Межъязыковая билингвальная паронимия может возникать в результате сближения как однокорневых и лексико-фонетических вариантов, так и разнокорневых слов. Лексико-семантическая билингвальная паронимия имеет место, когда билингв: 1) сближает стилистические или семантико-стилистические синонимы самого русского языка и использует их немотивированно в каком-либо стиле речи (ср. разг.-прост. послали (на практику) вместо офиц.-делов. направить); 2) сближает слова разных синонимических рядов убрали (от занимаемой должности) вместо освободить, ловкач вместо умелец, веники вместо венки; 3) сближает однокоренные слова, имеющие разные значения (сторона вместо страна, читать вместо прочитать).

Многообразие интерферентных явлений в русской речи шугнанцев на грамматическом уровне обусловлено в первую очередь различием родного и русского языков в грамматическом строе, составляющего каркас языка. Отсутствие грамматических категорий вида, падежа, двуполярность рода в шугнанском языке порождает потенциальное поле интерференции, а различие способов выражения грамматических значений синтаксическими средствами при наличии сходных грамматических категорий обусловливает реальное поле интерференции. Производственная практика проходил летом. К нам приехал певица из России. Его давление стала быстро опускаться. Вместе с тем нельзя не заметить, что отдельные интерферентные явления в области употребления видовременных форм глагола и падежных форм имен объясняется не только различием структуры двух языков, но и экстралингвистическими факторами, т.к. грамматическая интерференция в русской речи шугнанцев обусловлена в определенной степени сложившейся практикой порядка и характера изучения лексико-грамматических категорий слов, которая копирует характер следования изучаемых частей речи в школах с русским языком обучения. Типичные ошибки в речи на втором языке находятся в тесной зависимости от степени владения языком, и потенциальное поле интерференции по-разному проявляется в каждой изоглоссе. Если в первой изоглоссе русской речи нерусских нарушения в использовании, например, объектных значений вин. падежа носят регулярные и синкретический характер, (...Он закончил гимназия этого города. ...Он любит ловить рыба. ...Сосед купит машина), то во второй изоглоссе - нерегулярный и дифференцированный, а в третьей изоглоссе уже не наблюдается подобной интерференции.

В грамматическом строе таджикского и шугнанского языков в связи с их близким родством нет существенных различий, которые могли бы служить основой для потенциального и реального поля интерференции. Грамматический строй таджикского и шугнанского языков в основном сводится к отсутствию категории рода в таджикском языке и наличию данной категории в шугнанском, что не может служить основой для потенциального поля интерференции таджикской речи шугнанцев.

ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА «Развитие лексики шугнанского языка как результат языковых контактов и многоязычия шугнанцев» посвящена проблеме внутриструктурного развития шугнанского в условиях длительного контакта с таджикским и русским языками. Несмотря на ряд общих, типологических признаков языковых контактов, на наш взгляд, необходимо различать взаимодействие двух типов языков: 1) контакты функционально развитых, имеющих богатую письменную традицию языков и 2) контакты языков малочисленных народов с функционально активными языками, которые обусловливают одностороннее заимствование. Языковые контакты в рассматриваемом регионе наблюдается в разных формах, а именно: взаимодействие и взаимопроникновение языков на основе территориальной близости; существование длительного периода многоязычия народа; наличие общего литературного языка и языка межнационального общения.

Связь языка и культуры, языка и общества предопределяется тезисом об адаптации языковой системы к языковому окружению (Блумфильд 1968: 487-5005; Сепир 2002: 173-194). Время общественного перелома и "перестройки" в обществе является одновременно и временем перестройки языковой системы. На некоторых уровнях языка - фонетическом, грамматическом - общественные изменения отражаются опосредованно, в течение долгого времени. Лексический уровень языка, наиболее мобильный и подверженный изменениям, с одной стороны, и четко структурированный, с другой, в эксплицитной форме отражает происходящие в социальной жизни изменения (Русский язык конца…1996; Стернин 1998). Лексика является "барометром" общественных изменений (Селищев 2003; Поливанов 1931, 1968, 2001). В лексике, с одной стороны, отражается общественное сознание, с другой стороны, лексика и язык в целом оказывают влияние на формирование общественного сознания.

Процессы экономических, политических и культурных контактов шугнанцев с другими народами в ходе исторического развития находят отражение в процессах взаимодействия языков. Можно выделить три основных фактора, которые определяли результаты взаимодействия шугнанского, таджикского и русского языков: I. Обусловленность функционального развития шугнанского языка от культурно-исторических условий. 2. Обусловленность развития лексики бесписьменного языка от функционально активного языка. 3. Обусловленность количественного и качественного пополнения словарного состава бесписьменных языков от длительности и интенсивности языковых контактов (Вайнрайх 1979).

Среди процессов, связанных с пополнением словаря шугнанского языка, определенное место занимает заимствование иноязычной лексики как один из способов номинации новых явлений, а также замены существующих наименований.

Обогащение лексики шугнанского языка происходит в основном тремя путями: 1) образованием лексических неологизмов на базе собственных лексических и словообразовательных элементов шугнанского языка; 2) заимствованием иноязычной лексики; 3) путем создания семантических неологизмов, т.е. семантических изменений заимствованной и исконной лексики.

Поскольку в бесписьменных языках отсутствует нормализующее влияние общества на употребление слов, постольку пополнение лексической системы этих языков носит в целом стихийный характер, причем среди новых слов преобладают заимствования.

Всю лексику можно условно разделить на эквивалентную, безэквивалентную и псевдоэквивалентную. Первая группа отражает некоторые универсальные когнитивные свойства. Вторая группа содержит значения, которые не имеют эквивалента в языке-рецепторе. Псевдоэквивалентная лексика - эта группа, как и эквивалентная лексика, имеет соответствия, однако эта эквивалентность в данных случаях является лишь внешней. На самом деле соответствующие единицы языка-источника и языка-рецептора обладают денотативными и, как следствие, семантическими различиями. Заимствованное наименование занимает ранее пустовавшую семантическую нишу и, следовательно, легко осваивается лексической системой.

Говоря о социокультурных причинах заимствования, следует упомянуть социальную значимость языка-источника, когда заимствование происходит по мотивам престижа, и прямо противоположные цели, когда другой язык связан с неблагоприятными ассоциациями.

Наконец, может иметь место заимствование слов другого языка под влиянием аффекта, когда внимание говорящего отвлекается от формы и содержания сообщения.

Роль вышеперечисленных факторов легко прослеживается в лексических заимствованиях, благодаря которым словарь шугнанского языка пополнялся за счет стандартного русского и таджикского языков. Итак, экстралингвистическими причинами лексических заимствований в шугнанском языке являются: 1)социальный престиж владения русским и таджикским языками; 2)ограниченные социальные функции бесписьменного шугнанского языка; 3)традиционные исторические связи таджикского и русского народов.

Интенсивность взаимодействия изучаемых нами языков существенно отличается в различные исторические периоды. Если изолированность шугнанцев от внешнего мира, ограниченные экономические, политические и культурные отношения с другими народами, почти полная неграмотность населения замедляли процесс заимствования до революции, то после победы Великой Октябрьской социалистической революции и установления Советской власти на Памире начинается второй, более продуктивный этап взаимодействия и взаимовлияния шугнанского, таджикского и русского языков.

Основной причиной пополнения шугнанской лексической системы таджикизмами является полифункциональность таджикского языка еще до революции. Заимствование русских и интернациональных терминов посредством русского языка началось с конца XIX столетия. Территория, ранее входившая в подчинение Бухарского эмирата, стала пограничной территорией России. Как следствие контактов русских с местным населением было заимствование шугнанским языком нескольких десятков слов, некоторые из них могли войти в язык через крестьян-отходников, а также переводчиков, работавших при русских военных отрядах и научных экспедициях.

Обогащение лексики шугнанского языка происходит при прямом заимствовании новых слов, использовании калек, активизации словообразовательных возможностей шугнанского языка. Влияние старописьменных таджикского и русского языков отражается на лексике бесписьменного шугнанского языка буквально во всех сферах жизни шугнанцев. Подавляющее большинство лексических заимствований входит в шугнанский язык вместе с реалиями, которые они обозначают. По мере распространения таджикской классической литературы шугнанский язык пополняется огромным количеством литературных терминов, таких как рубои>рубойэ «четверостишие», нависанда>наwесанда «писатель». С распространением на Памире исмаилизма связано появление целого ряда религиозных слов и терминов типа диндор >шугн. диндфр «верующий», дузах> шугн. дузвх «ад», мусулмон> шугн. мусулмун «мусульманин». С расширением культурных связей и переходом от меновой формы торговли к товарно-денежными отношениями таджикский язык стал источником заимствования из сферы торговли: харид> шугн. харыт «покупка», даромад> шугн. даромвд «доход», нарх> шугн. нврх «цена», танга> шугн. тангв «монета». К числу дореволюционных заимствований из русского языка можно отнести следующие слова: почта>почита, капитан>кефтун, завод>заwфд. Вместе с новыми понятиями из русского языка шугнанским языком заимствован целый ряд соответствующих терминов: вертолет>верталот, самолет>самалот, самосвал> самасwал, поезд>поезд. Посредством таджикского и русского языков на шугнанский язык известное воздействие оказали также и другие восточные и западные языки.