Формальная и содержательная характеристика числа имен существительных в лезгинском языке

Размещено на http://www.allbest.ru/

Формальная и содержательная характеристика числа имен существительных в лезгинском языке

Велиханова Ф.М.

Понятийная категория количества уточняется в языке как количественная определенность через числовую характеристику явлений и предметов внешнего мира. Число в своей основе имеет оппозицию значений ± дискретность, которая дополняет соотношение множественного числа с единственным числом [9, с. 14].

Разнообразные и разнородные значения числа ученые стремились упорядочить на основе ограниченного набора семантических признаков, предлагая разные классификационные схемы. Наиболее простая схема распределяет все существительные на 3 группы: имена с формой только ед. ч., имена с формой только мн. ч., имена с формой ед./мн. числа. Э.М. Шейхов предлагает таблицу, в которой учитываются способы выражения числа: флексия, агглютинация, изменяемость/неизменяемость формы по числу, супплетивизм [10, с. 40].

В диссертационном исследовании Л. Алиевой [1, с. 14] классификация категории числа основана на оппозиции значений дискретного и недискретного множества внутри разграничения понятий Единственность множественность. С наших позиций, только формальная или только семантическая классификация словарных единиц по числу не может быть исчерпывающей, если в ней не учитывается динамика деривационного процесса. Очевидно, это должна быть схема взаимоотношений формы и содержания категории числа на разных уровнях определения семантики словарных единиц.

Очевидно, наиболее удачной можно признать классификационную схему П.А. Соболевой [7, с. 135]. В основу схемы положено значение множественного числа и лексические разряды существительных. Мы воспроизводим данную схему, дополнив ее иллюстративным материалом лезгинского языка.

Классификация разбивает множественное число на два основных значения: раздельное множество и нераздельное множество с новым дополнительным значением: тіуб тіупар (пальцы), но: піуз піузарар "губы".

Рассмотрим подробнее множественное соотносительное с ед. ч. и множественное несоотносительное, значение множественного числа, соотносительного с единственным. В.В. Виноградов [2, с. 298] первое значение называл множеством разделительным, а второе множеством собирательным.

Для исчисляемых существительных множественное разделительное обозначает в лезгинском языке название предметов, о количестве которых известно, что их больше, чем один (пеш пешер "листки", но вад пеш "5 листок"). лезгинский число существительное семантика

Единственное число исчисляемых существительных выражает единственность предмета. Единственное число неисчисляемых существительных имеет вещественное или абстрактное значение: яд "вода", жумья "пятница". Если и образуются формы множественного числа от подобных существительных, то они приобретают новое значение, которого нет в ед. числе, и тогда они сближаются с категорией pl. Tnt.: базарлух "деньги для мелких покупок", базарлухар "гостинцы".

Анализ материала показывает, что множественное число имеет два основных значения: раздельное и нераздельное множество. Раздельное множество именует элементы, которые существуют раздельно друг от друга: сик1ер "лисы", симер "провода", папар "женщины".

Нераздельное множество определяет элементы, которые образуют единое целое: к1урар "копыта", вилер "глаза", сарар "зубы", самар "солома".

В подобном случае у слов в форме мн. числа появляется новое дополнительное значение, по сравнению со значением единственного числа (гъилер "две руки как орудие труда человека"). Обычно значение сорта или вида обозначается множественным числом: вергер "крапива", мереяр "малина", кадрияр "кадры", цуьрццер "ветви".

Значения сорта и вида могут рассматриваться как ожидаемо-предсказуемые для определенного класса слов: названий веществ, растений, предметов быта, орудий производства.

Разумно принять предположение о том, что у форм множественного числа со значением сорта и вида присутствует указание на множественное разделительное, потенциально возможное при наименовании единичных предметов (пеш "лист" пешер "листья, листва").

В паре однокоренных единиц соответствующие существительные во множественном числе обозначают инстанции качества или состояния (араяр "размолвки"; чи араяр къана "наши отношения стали холодными"). Множественное число абстрактных существительных способствует, в свою очередь, объективации значений, потенциально присутствующих в единственном числе. Очевидно, рассматривая значения множественного числа, надо предусмотреть два возможных случая: а) либо предсказуемость, выводимость значений множественного числа; б) либо разрыв грамматической соотносительности с единственным числом и образование pl. Tnt.

По нашему мнению, слова типа ракьар "капкан", сурар "кладбище" и другие являются лексикапизованными формами мн. числа (это подтверждается и в специальной литературе [5, с. 56; 3, с. 16]).

Некоторые существительные особым образом выражают количество предметов. Для множественного числа у таких существительных приходится говорить об относительной мотивации значений, то есть о неграмматической соотносительности с ед. числом: айиб "срам" айибар "половые органы"; хахул "русский, украинец" хахулар "рабочие сапоги"; сечки "выбор" сечкияр "выборы".

Значение собирательного множества отличается от значения разделительного множества. Совокупность предметов, обозначенная словоформой мн. ч., может нести значение сложных действий и значение сложных предметов. Значением сложных действий обладают существительные списка (а), значением сложных предметов слова списка (б): а) туьмер "ласки", ахмурар "укоры", къургьар "угрозы" и другие; б) расукар "требуха", к 1арасар "дрова", к 1арас "древесина", сирсилар "сережки" (термин).

Отношения между парами типа к1арасар > к 1арас с точки зрения грамматики это отношения ед. ч. и мн. ч. (множественное собирательное). С точки зрения семантики, в такой паре появляется дополнительное качественное значение, оно мотивировано, но непредсказуемо. В лезгинском языке оно появляется у целого класса конкретных существительных. Дополнительное качественное значение может выявлять признаки социальных отношений: к1вал "дом", к1валер-къарт "семья, имущество вместе взятые"; лишан "метка, отметина", лишанар "процесс сватовства".

Значение парносоставности в лезгинском языке присуще свыше полутора десяткам пар однокоренных существительных (У.А. Мейланова). Это группа названий парных частей тела человека и животных, предметов. В таких парах множественное число обладает удвоенным маркером: п1уз "губа" п1узарар "губы", ч1вел ч1велер > ч1велемар "волосы на висках", киф кифер > киферар "косы", лув лувур > лувурар "крылья", гъел гъелер > гъелерар "сани".

Однако одни ученые характеризуют эти лексемы как близкие к pl. Tnt., отрицая существование в лезгинском языке слов sg. Tnt. [3, с. 79 80]; другие ученые признают существование sg. Tnt. в лезгинском языке [6, С. 56 59; 10, С. 38 40]. Ситуацию можно прояснить особенностями строения дагестанских языков, лезгинского языка в частности [9, с. 87]. Здесь число обладает уникальной особенностью.

Количество выражается сочетанием числительного с существительным непременно в единственном числе. Количество выражается только лексически самим числительным. Дискретность соизмеряется с числом, а дискретное количество обозначаемых предметов явно противоречит морфологии слова (ц1уд шей "десять вещь").

Форма единственного числа выступает во всех без исключения словах с нулевым аффиксом. В таких условиях обозначение количества у несчетных существительных разграничивает две ситуации:

1. Обозначаемое количество предметов неисчислимо. Естественно, что неисчисляемое количество представлено или именами sg. Tnt., или именами pl. Tnt.: sg. Tnt.: варз "луна", гад "лето", яр "праздник весеннего равноденствия", ниси "сыр", нек"молоко", чехир "вино" (подробнее см. ниже); pl. Tnt.: къазмаяр "село", ц1егьер "оспа", к1екер "кукурузные хлопья"

2. Обозначаемое количество предметов неисчислимо, но представляет собою ряд единичных, счетных элементов: хтар "бусы", но хат "бусина"; гергер "овсы", но герг "овес".

Возникает противоречие между количеством и словоформой, обозначающей несчитаемые предметы: гъалар "пряжа", рехи ч1арар "седина", ч1ахар "крупа", ч1урар "пастбище", хъипер "желтая пряжа".

Основной семантический тип несчетных существительных включает имена с семантикой жидких, сыпучих, твердых и газообразных веществ: нек "молоко", нафт "нефть", набат "сахар", кепекарь "отруби", мярмелияр "галантерея", киж "мел", кишран "косметические белила".

Можно назвать ряд словарных единиц, которые бытуют в лезгинском языке только в форме единственного числа, обладая семантикой несчитаемого множества: названия временных промежутков: гатфар "весна", гад "лето"; названия месяцев, дней недели: март, ислен "понедельник"; названия светил: рагь "солнце", варз "луна", гъед "звезда";названия религиозных, обрядовых праздников: яр "праздник весны"; названия явлений природы: яр "заря", марф "дождь", жив "снег"; названия пищи, пищевых продуктов: чехир "вино", хуьрек "еда"; названия металлов и материалов: ат1лас "атлас", парча "шелк", чит "сатин", къеле "олово".

Отдельные группы словоформ имеют маркеры множественного числа, но семантика таких словоформ в определенной мере лексикализована. В форме множественного числа они употребляются с иным лексическим значением: чехир "вино" чехирар "разные сорта вина".

В большинстве случаев основным значением формы единственного числа как репрезентации количества является указание на единичный экземпляр или на совокупный класс, элементы которого мыслятся как однородные, не обладающие свойством целого. Словоформа имеет нулевой показатель по числу. В ряде случаев наблюдается асимметрия формы и содержания словарной единицы (яр 15 дней с 21го марта). Здесь дефектная парадигма числа (sg. Tnt.) не соответствует категории количества в семантике словарной единицы.

В отдельных словоформах число квалифицируется как показатель ограниченного множества. Парносоставность обозначаемых предметов в данном случае обосновывает выделение некогда существовавшего двойственного числа [6, с. 55 56].

С наших позиций, в группе примеров типа дидедбур, Мурадбур., вил "глаз" вилер мн.ч. сущ. вилербур авун имеет место разная последовательность деривационных шагов, осложняющих строение производных образований. С формальной точки зрения, исходным для деривационного процесса является однокоренное имя в родительном падеже: буба бубадин "отцовский". Это формирование притяжательного прилагательного путем конверсии. Второй деривационный шаг ведет к субстантивации прилагательного. Его усеченная форма бубад (ин) служит основой для одушевленных существительных со знанием собирательности. Аффикс мн. числа - бур оформляет названия семей и термины родства, обогащенные в деривационном процессе значением посессивности (бубад (ин) + бур) бубадбур. Схема деривационных шагов: буба бубадин (сущ. р. пад.) бубадин (прилаг.) бубадбур (сущ). Это означает, что формирование субстантивированных вторичных производных образований может реализоваться только в форме множественного числа [4, с. 82 83]. Ср. Фу як пайзаватбур "имущие".

Рассматриваемая группа личных имен и терминов родства обладает особыми словообразовательными характеристиками и поэтому обособляется в словарном составе лезгинского языка. Мы разделяем позицию Э.М. Шейхова, считающего, что эта семантическая группа не обособляется в особую подгруппу категорий множественности. Обособление происходит в области словообразования из-за особенностей функционирования парадигмы числа при оформлении однокоренных производных слов.

Таким образом, в лезгинском языке наблюдаются случаи несоответствия маркеров числа и семантики количества в форме и содержании имен существительных.

Литература

1. Алиева Л.А. Число в лезгинских языках. Махачкала, 2004.

2. Гайдаров Р.И. О категории числа в лезгинском литературном языке. Махачкала, 1985.

3. Гюльмагомедов А.Г. Категория числа именных фразеологических единиц лезгинского языка. Махачкала, 1985.

4. Мейланова У.А. Основные вопросы формирования и функционирования категории числа в лезгинском языке. Махачкала, 1985.

5. Талибов Б.Б. К вопросу об ограниченном числе в лезгинском языке. Махачкала, 1985.

6. Шейхов Э.М. Сравнительная типология лезгинского и русского языков. Морфология. Махачкала, 1993.

Размещено на Allbest.ru