Концепт дорога в произведениях Гоголя

1.3. Русский узус...............................................................................................18

Гоголя можно назвать «сатиры смелым властелином», как когда-то назвал Д. И. Фонвизина А. С. Пушкин. «Мертвые души» -- одно из самых ярких произведений писателя. Эта поэма задумывалась Гоголем по аналогии с «Божественной комедией» Данте и должна была состоять из трех томов: «Ад», «Чистилище», «Рай». Говоря о «Мертвых душах», мы подразумеваем том, который должен был соответствовать «Аду». Все, что есть на Руси злого и безнравственного, Гоголь хотел собрать в одном произведении, чтобы «разом над всем посмеяться». Собрать все зло в одной поэме можно, лишь отправив главного героя в путешествие. Тема дороги у Гоголя -- это способ познания различных явлений русской жизни: с одной стороны, для обличения ее пороков, с другой -- для того, чтобы попробовать предсказать будущее России, которое не могло не интересовать писателя. Итак, можно отметить взаимосвязь темы дороги у Гоголя с сатирической окраской его поэмы «Мертвые души». В поэме был использован прием замедленной экспозиции: о биографии Чичикова, о цели его путешествия и о самой сути его аферы читатель узнает только в XI главе, когда действие на самом деле уже закончено. На мой взгляд, этот прием был использован автором отчасти для того, чтобы сконцентрировать внимание читателя не столько на самом сюжете, сколько на путешествии героя по разным уголкам России.
Гоголь обличает пороки русского общества того времени (начала XIX века) поэтапно и обстоятельно. Так, Чичиков посещает подряд нескольких помещиков -- и каждому помещику посвящена отдельная глава. Отдельные главы посвящены и описанию чиновничества губернского города NN (I и X главы). Во время своего путешествия Чичиков сталкивается с хозяйственными или бесхозяйственными, более или менее умными или совершенно глупыми (например, Коробочка) помещиками; с помещиками -- консерваторами, живущими по старинному укладу, или с практичными и цепкими помещиками, которые не будут колебаться ни минуты в принятии решения, если видят хоть малейшую выгоду для себя (например, Собакевич). В деревне Чичиков столкнулся со многими ужасающими явлениями, самым страшным из которых было повсеместное унизительное рабство крепостничества. Гоголь разоблачил и чиновничество губернского города NN, а в его лице и все чиновничество России. Читатель стал свидетелем засилия взяточников, чинодралов, увидел господствовавшее пренебрежение к службе, стремление «и награжденье брать и весело пожить», как сказал Молчалин в бессмертной комедии Грибоедова. Перед глазами Чичикова -- и, следовательно, перед глазами читателя -- прошли буквально все стороны и явления жизни российского общества. Как же еще, если не с помощью путешествия, увидеть так много! Однако ни в коем случае нельзя связывать мотив дороги у Гоголя только лишь со стремлением обличения пороков общества.

Конечно, в «Мертвых душах» обличение пороков - один из основных аспектов, показывающих читателю, почему автор обратился к теме путешествия. Но вообще для Гоголя дорога нечто большее.
В поэме «Мертвые души» есть несколько лирических отступлений, выражающих авторскую поэзию. В лирическом отступлении о «птице тройке», в конце поэмы, звучат слова, полностью выражающие авторское отношение к дороге. Для Гоголя в дороге, «восторженно-чудной», летящей «невесть куда в пропадающую даль», вся русская душа, все ее простое и неизъяснимое обаяние, весь ее размах и полнота жизни.

Русская душа -- вот «птица тройка», которая не знает никаких внутренних ограничений: «Эх, тройка! птица тройка! Кто тебя выдумал? Знать, у бойкого народа ты могла только родиться, -- в той земле, что не любит шутить, а ровней -- гладнем разметнулась на полсвета...» Как бы ни сковывали русскую душу рабские сети, она все равно остается духовно свободной, она вырывается из сетей и несется по необъятным просторам Руси. Гоголь проводит открытую параллель между «птицей тройкой» и Русью: «Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка, несешься?» Русь «мчится, вся вдохновенная Богом» и «неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях». Русь, как и русская душа, не знает ограничений. Русская душа и русская земля неразрывно связаны между собой.
Таким образом, дорога для Гоголя -- это Русь, а Русь -- это ничем не стесненная свобода. Как и для всех передовых людей, живших в начале XIX века, в 20--30 годы, для Гоголя судьба России была глубоко волнующей темой. Что будет с Русью, куда ведет дорога, по которой она мчится так, что ее уже не остановить: «Русь, куда несешься ты?...» Вот какой вопрос беспокоил писателя, потому что в душе его жила безграничная любовь к России. И, что самое главное, Гоголь, в отличие от многих современников, верил в Россию, верил в ее будущее. Поэтому можно с уверенностью сказать, что дорога в творчестве Гоголя -- это дорога России к лучшему, светлому будущему.

Путь Гоголя -- путь возрождения России, путь совершенствования общества, запутавшегося в противоречиях жизни.

Цель исследования - показать значимость концепта «дорога» на примере произведений Н.В.Гоголя.

Задачи:

- рассмотреть теоретические аспекты понятия «концепт» и этапы его трансформации;

- проанализировать составляющие концепта «дорога» в произведениях Гоголя;

- сделать выводы по результатам исследования.

Глава 1. Понятие «концепт» и его трансформация

В латыни форма conceptus - пассивное причастие и интерпретируется как `зачатый'. Например: pereat dies in qua natus sum et nox in qua dictum est conceptus est homo «Погибни день, когда я был рожден, и ночь, в которую сказано: зачался человек» (Vulgata, Job). О том, что это причастие, свидетельствует, например, возможность употребляться атрибутивно, в предикатной позиции согласовываться по роду и падежу с подлежащим и употребляться в специфически причастных конструкциях[6, с. 31].

Суффиксальное производное conceptaculum имело значение «вместилище, хранилище» и отражало семантику глагола concipio «собирать, содержать».

Итак, сема “зародыш” исходно заложена в самом латинском термине концепт, а сема “резервуар, хранилище” - в этимоне термина концепция, из которого выводимы и другие (переносные) значения, такие как “соединение, сумма, совокупность, система”, “резервуар, хранилище” (синоним: conceptaculum); “формулировка (редакция) юридических актов”, “зачатие, принятие семени”.

Современное значение “понятие, концепт” классической латыни чуждо. В средневековой латыни, когда исходное значение было еще живо, метафорический перенос “зародыш - понятие” ощущался, видимо, слишком живо, а потому им не злоупотребляли. Поэтому даже в философских текстах средних веков, например, у Тертуллиана (160-220), у Св. Августина (354-430), у Боэция (480-524) conceptus употребляется чаще всего как причастие со значением “зачатый”, а не существительное со значением “понятие”.

Впрочем, у последователей и критиков “концептуализма” как философского течения, основанного Д.Скотом (ок. 1266 - 1308), встречаем технический термин conceptus для обозначения того, что соединяет вещь и речь, ср.: Medium inter rem et sermonem vel vocem est conceptus. Возможно, логики опирались на метафору «понятие как источник (“зародыш”) знания о предмете». Недаром в современном узусе, например в русском, имеем выражение в зародыше (ср. нем. im Kern, букв. “в ядре”)[11, с. 56].

Позже, когда латынь становится не единственным, а всего лишь одним из языков науки - в сочинениях на латинском языке Р.Декарта, Ф.Бэкона, Т.Гоббса, Дж.Локка и др. термин conceptus (а также praeconceptus) по-прежнему редок: слишком яркой, явной физиологической метафоры избегали в научном языке и тогда. Так, знаменитые ясные и отчетливые идеи (концепты) Декарта в латинском оригинале «Размышлений» упоминаются только один раз и могут быть истолкованы как нетривиальная метафора: Agnosco etiam quasdam alias facultates, ut locum mutandi, varias figuras induendi, & similes, quae quidem non magis quam praecedentes, absque aliqua substantia cui insint, possunt intelligi, nec proinde etiam absque illa existere: sed manifestum est has, siquidem existant, inesse debere substantiae corporeae sive extensae, non autem intelligenti, quia nempe aliqua extensio, non autem ulla plane intellectio, in earum claro & distincto conceptu continetur (Renatus Des Cartes, De rerum materialium existentia). Conceptus у Декарта чаще всего причастие. А у Б.Спинозы в «Этике» conceptus более часто встречается в контекстах близких к современным: Per ideam intelligo mentis conceptum quem mens format propterea quod res est cogitans (Spinozae Ethica, ordine geometrico demonstrata)[14, с. 40].

2. Французский узус

В современном французском языке concept невозможно употребить в функции причастия: сегодня это однозначно существительное. Пассивное причастие concu “задуманный” (от concevoir) пришло на смену причастию conceptus. Невозможностью употребить concept в привычной причастной роли можно объяснить малую употребительность термина concept в ту эпоху, когда латынь еще была языком науки во Франции.

Так, хотя у Декарта и встречается в «Размышлениях» (на латинском языке) термин conceptus, однако в работе «Discours de la methode», написанной по-французски, термина concept не находим ни разу, вместо него употребляются connoissance (современное connaissance), то есть “знание”, raisonnements (“рассуждения”), idees “идеи”, pensees “мысли”, idees ou notions “идеи или понятия”, chose “вещь” - там, где мы ожидали бы concept, ср.: J'ai ete nourri aux lettres des mon enfance; et, pourcequ'on me persuadoit que par leur moyen on pouvoit acquerir une connoissance claire et assuree de tout ce qui est utile a la vie, j'avois un extreme desir de les apprendre - или глагол (а не существительное!) группы concevoir “понимать, задумывать” (entendre “понимать”, voir “видеть”, connaitre “знать”, presenter “представлять” или, как сегодня модно стало говорить, “презентировать”, montrer “показывать”, faire voir “демонстрировать”), напр.: je jugeai que je pouvois prendre pour regle generale que les choses que nous concevons fort clairement et fort distinctement sont toutes vraies, mais qu'il y a seulement quelque difficulte a bien remarquer quelles sont celles que nous concevons distinctement. Один раз встретился нам concept у Д.Дидро: L'acte de la generalisation tend a depouiller les concepts de tout ce qu'ils ont de sensible (D.Diderot, Pensees sur l'interpretation de la nature)[11, с. 13].

Из нашего корпуса видно, что вплоть до конца XIX века термин concept по-французски употреблялся исключительно редко, да и то в высокой философии: его мы не находим в художественной литературе. В философских сочинениях он начинает встречаться более или менее часто со времени Э.Дюркгейма и А.Пуанкаре. У Дюркгейма в довольно объемном произведении мы находим этот термин всего шесть раз, наиболее характерное употребление связано с “формированием понятий у индивида”: Si de la sensibilite confuse de l'origine la faculte d'ideation s'est peu a peu degagee, si l'homme a appris a former des concepts et a formuler des lois, son esprit a embrasse des portions de plus en plus etendues de l'espace et du temps, si, non content de retenir le passe, il a de plus en plus empiete sur l'avenir, si ses emotions et ses tendances, d'abord simples et peu nombreuses, se sont multipliees et diversifiees, c'est parce que le milieu social a change sans interruption (E.Durkheim 1893, De la division du travail social). В очень близком контексте встречаем этот термин и у Пуанкаре: Voyons maintenant comment cette notion s'est generalisee et comment a pu en sortir le concept des continus a plusieurs

dimensions (H.Poincare 1902, La Science et l'hypothese). В этом же тексте мы нашли всего семь вхождений термина concept, все переводимые как “понятие + Р.п.”, например, concept abstrait de l'entropie “абстрактное понятие энтропии», concept general de groupe “общее понятие группы”, concept du continu mathematique “понятие математической непрерывности”.

В словаре Лаланда начала XX века термину concept, трактуемому как одно из значений немецкого (как у Канта) Begriff, посвящено значительно меньше места, чем термину notion[19, с. 32].

Только во второй половине XX в. термин concept начинает широко употребляться в том значении, к которому мы привыкли в русскоязычной литературе конца XX в. Сегодня здесь говорят о концептах как о том, что получает организацию в результате дискурсивной деятельности; ср.: Des discours [...] donnent lieu a certaines organisations de concepts, a certains regroupements d'objets, a certains types d'enonciation, qui forment selon leur degre de coherence, de vigueur et de stabilite, des themes ou des theories [19, c. 85].

3. Итальянский и испанский узусы