Введение в теорию журналистики

В гносеологическом плане это нарушение проявляется в одной из двух форм. Субъективизм предполагает произвольное обращение с фактами, замалчивание одних и выпячивание других, «вольности» в их подборе и интерпретации, нарушение требований логики, использование софистических «доказательств» и других приемов, служащих подтягиванию, привязке явлений жизни к заранее заданной необъективной концепции.

Объективизм кажется противоположным субъективизму своим строгим отслеживанием происходящего в жизни, сдержанностью, а часто и отсутствием прямого комментария. Однако, поскольку для объективиста нет разницы между фактом и фактиком и он избегает суждений с определенной социальной позиции, неизбежно уравнивание существенного и несущественного, закономерного и случайного. В результате также создается неадекватная картина жизни; хотя в каждом отдельном случае «нарушений» «правды жизни» обычно не бывает. И хотя объективизм - оборотная сторона субъективизма, он все же «предпочтительнее» своим стремлением к точной констатации. И субъективистом, и объективистом известный афоризм «факты священны, комментарии свободны» понимается и интерпретируется по-разному, но ни тот, ни другой верно его не реализуют.

В социальном плане нарушение требований объективности, особенно субъективистами, проявляется как демагогическое заигрывание с массой, как популизм дурного толка - выступление от имени народа, хотя на самом деле под прикрытием защиты нужд народа (в действительности лишь частично и извращенно реализуемых) защищаются интересы частной группы.

Но даже и в тех случаях, когда нет видимых гносеологических и социальных причин для создания неадекватной картины жизни, в журналисткой практике возникают ошибки как на уровне отбора фактов, так и на Уровне их интерпретации, выводов и предложений. К сожалению, на границы газет и журналов, в программы радио и телевидения проникают непроверенные сведения, по добросовестному заблуждению называемые «фактами», неверные суждения, источником которых часто являйся недостаток достоверных фактов, трудности их всестороннего анализа и т.д. Ошибки надо отличать от сознательной лжи - намеренного, притом определенного социальной позицией нарушения принципа правдивости и объективности. При обнаружении ошибки требуется честное признание ее и исправление допущенных неточностей в фактах, интерпретациях, выводах и предложениях. Замалчивание ошибок, а тем более игнорирование указаний на них дезориентирует аудиторию, затрудняет поиск истины в ходе диалога между разными СМИ, подрывает доверие к журналистам, а потому является серьезным нарушением профессиональной этики, ложь же преследуется.

Правдивость и объективность прямо связаны с гуманизмом социальной позиции и служат ему, тогда как субъективизм, и объективизм по меньшей мере, деформируют гуманистические подходы к информированию аудитории (даже «святая ложь» лишь в экстремальных случаях человечна, чаще же всего - негуманна).

Определяя свое отношение к потоку социальных явлений в связи с главным «действующим лицом» общественных отношений - народом, журналисты в современном мире или прямо провозглашают свою народность, или, если для каких-либо изданий и программ на первом месте оказываются интересы групп, расходящиеся с насущными потребностями народа, по крайней мере, прямо не выступают против идеи народности, чаще всего пытаясь связать свою позицию с представлениями о нуждах народа. И это понятно: для стран с демократической формой правления открыто выступать против интересов народа (народ по-гречески и есть «демос») или игнорировать их невозможно. Да и в странах, где правление носит характер теократии, пренебрегать нуждами народа также нельзя, поскольку для большинства религий одним из важнейших тезисов является утверждение «все люди - братья». Следовательно, самые разные позиции (вплоть до тоталитарных) каким-то образом связываются их носителями с выражением нужд народа.

Поэтому проблема народности как правила журналистской деятельности прежде всего требует ясного понимания того, что такое «народ». Трудность понимания этого феномена связана с множественностью значений данного слова, а это позволяет различным силам вкладывать в понятие «народность» различные значения. Народом называют этнос (русский, украинский народ и т.д.); население страны, даже состоящее из представителей разных этнических групп (американский народ, народ ЮАР и пр.). Словом «народ» пользуются для обозначения избирающей массы - «электората» (и поэтому говорят о депутате как «избраннике народа», даже если в выборах участвуют не все имеющие избирательные права, не говоря уже о всем населении, более того, даже если не все избиратели голосуют за данного кандидата). «Народом» называют также «низшие» слои общества, трудовой люд, люмпенские слои. Как о «народе» говорят и о массе присутствующих на собрании или на митинге, об участниках демонстрации («на улицу вышел народ») и т.д.

Если в своих представлениях о народности исходить из перечисленных выше значений слова «народ», то «народной» может оказаться и этноцентрическая позиция или, более того, националистическая, и позиция, основанная на мысли о предпочтительности и первостепенности, даже избранности интересов какой-то одной страны, и позиция, реализующая идеи, увлекшие изобретателей (напомним, что Гитлер получил власть демократическим путем), и позиция толпы, вышедшей на улицу. Разумеется, все эти «народности» неадекватны друг другу уже по самой основе их формирования и, что наиболее важно, не соответствуют главному в социально-политической практике прогрессивных сил - пониманию термина «народ».

Для журналиста-демократа главное значение слова «народ» - это совокупное представление о тех классах, группах, слоях общества, которые по своему объективному положению в социальной системе заинтересованы в исторически необходимых прогрессивных изменениях и могут способствовать развитию всего общества. Журналиста должны заботить интересы народа как совокупности сил, способных сыграть решающую роль в прогрессивном развитии страны.

На каждом этапе исторического развития понятие «народ» включает конкретные группы общества. Поэтому общественная наука и журналисты должны все время отслеживать, какие изменения происходят в социальной структуре общества, какие именно и в каком соотношении слои общества составляют на данном этапе исторического развития народ, какие реальные задачи стоят перед ним и в каких условиях и каким образом их можно наилучшим образом выполнить. Без этого признание принципа народности оказывается общей декларацией. Более того, неверное понимание сущности того, что такое народ, какие слои в него входят и как именно они выступают в качестве общественной силы, приводит журналиста на принципиально ошибочные позиции, хотя и провозглашаемые «народными».

В связи с тем, что «народ» состоит из множества групп, интересы которых могут частично совпадать, или быть различными, или серьезно расходиться, народный журналист, даже если он работает в СМИ, ориентированном на одну из групп, должен бороться за реализацию общенародных интересов и, не забывая специфических интересов своей группы, отстаивать те из них и таким образом, чтобы его деятельность способствовала согласию и единству народа. А это предполагает кропотливую работу по сближению расходящихся интересов, поиска компромисса в трудных случаях и т.д. Иначе говоря, народная позиция требует творческих поисков и решений, живой постоянной работы в непростых, а иногда и весьма сложных условиях.

При этом следует отметить несколько осложняющих факторов. Во-первых, массовое сознание тех или иных групп часто оказывается неадекватным их истинному положению и объективным нуждам. Поэтому журналист должен не механически выражать те или иные свойства массового сознания группы, но в процессе своей деятельности «поправлять» их. А это накладывает на него высокую ответственность за верность вмешательства, за точность интерпретации потребностей группы, интересы которой он выражает в СМИ.

Во-вторых, если складывается ситуация, когда какая-то одна группа населения и ее идеологические представители - журналисты считают себя исключительными выразителями потребностей народа, возникает объективная необходимость в терпеливом и доказательном разъяснении, что претензии на исключительность неверны и вредны, что они ведут к ненужной и опасной конфронтации, в результате которой может возникнуть исторически бесперспективный опасный конфликт, выражающийся в подавлении одних сил другими (хотя объективно эти силы являются союзниками).

В-третьих, журналист должен уметь верное содержание облечь в адекватную форму. Отсюда требование вести диалог с аудиторией популярно, доходчиво, доступно, на интересном и важном, привлекающем ее внимание материале. Популярность кроме простоты и доступности изложения предполагает также умение добиться согласия с предлагаемыми журналистом суждениями, оценками, предложениями, а это достигается четкой аргументацией, оказывающейся убедительной именно для данной аудитории. Разумеется, следует учитывать также возможное влияние на аудиторию иных, часто альтернативных по взглядам источников информации (и массовой, и межличностной) и находить способы противостоять им в ходе диалога.

К принципу народности непосредственно примыкает и принцип массовости. Внешне количественно массовость предполагает распространение влияния издания или программы на широкую массу народа, т.е. количественно значимую часть того слоя, класса, группы, на которую они рассчитаны. И поэтому массовым может называться не только издание с миллионным тиражом, но и районное радио, имеющее 5-6 тыс. абонентов при населении района в 20-30 тыс. человек. В этом смысле быть массовым изданием не так просто - ведь масса слоя или группы, к которой обращается СМИ, далеко не однородна, и требуются большие усилия, чтобы, например, сельская газета привлекла внимание молодых и старых крестьян, инженеров и учителей, детей и подростков, проживающих в районе.

Имеется ряд трудностей и при работе с более однородными группами (к примеру, с молодежью или ветеранами), также различающимися по составу. Вот почему возникает соблазн делать издание или программу «для немногих», обращаться к «избранным». Таким СМИ свойственны признаки элитарности. Элитарность не противоречит массовости, если действует сознательный расчет на узкий слой (специалистов, любителей, профессионалов и т.д.), если этот слой не противопоставляется другим слоям народа как высший и если для других слоев имеется достаточно источников информации, которые их могут удовлетворить. При этом важно приобщать к «элите» другие слои, а не закрывать пути к ней.

Требованием массовости является и налаживание прочных связей СМИ со своей аудиторией и представителями тех слоев и групп, на которые они рассчитаны. При этом важно как получение откликов на свои публикации (обратная связь), так и поступление материалов, сообщающих мнения, настроения, представления о явлениях текущей действительности, о взглядах и убеждениях людей, их предложениях, стремлениях и требованиях. Эти материалы необходимы и для того, чтобы подготовить на их основе публикации для СМИ.

Кроме тех материалов, которые поступают «самотеком» (а это обычно письма как самая простая форма связи с редакцией), редакции ведут направленный их поиск с помощью нештатных авторов, добровольных корреспондентов, специалистов-консультантов, независимых экспертов, других помощников, составляющих актив редакции. Создание вокруг редакции такой более или менее широкой и постоянно действующей группы добровольных сотрудников решает несколько задач. Появляется возможность определенного знания общественного мнения (более точного - через социологические исследования), суждений о публикациях в СМИ и, конечно, возможность получать материал для публикаций, радио- и телепередач (заметки, статьи, выступления, беседы, комментарии, фотографии, темы для карикатур и т.д.). Так вокруг органа журналистики образуется творческий, «пишущий» слой преимущественно из числа читателей, слушателей, зрителей, активных в своем отношении к деятельности соответствующего СМИ, поддерживающих и стремящихся воздействовать на его идейно-творческую линию. Кроме того, «окружение» - также один из источников пополнения коллектива штатных сотрудников редакции.

Народность и массовость журналистики находит свое продолжение в принципе патриотизма.

В реальных исторических условиях народ как совокупность социальных слоев, способных к историческому творчеству, разделен на множество групп, живущих в разных государствах (народ Франции, народ России и т.д.). Объективное существование стран как отечеств для проживающих там народов и исторически сложившихся государственных образований, состоящих из разных этнических групп, предопределяет необходимость выработки журналистами той или иной линии поведения, базирующейся на осознании ими своих исторических корней, социокультурных традиционных форм быта и взаимоотношений людей, на знании языка и природной среды. Вследствие этого для журналиста каждой страны неизбежным становится формирование чувства патриотизма, на основе которого формируется соответствующий принцип.

Каждый журналист, пока существует политическая карта мира, на которой обозначено около 200 стран, не только должен считаться с патриотическими чувствами и взглядами той или иной страны, но и сам обязан выступать с позиций патриотизма, служить процветанию и прогрессу своего отечества.

Патриотизм (греч. patris «родина, отечество») обычно определяют как любовь и преданность родине, стремление служить ее интересам, хранить, развивать и защищать отечественную культуру, язык, традиции, лучшие черты национального характера, памятники истории, особенности менталитета и образа жизни и т.д. В политической сфере патриотизм предполагает высокую гражданственность, направленную на социально-политический и экономический прогресс страны, ответственность за ее будущее, за судьбы ее людей.

Формирование журналистом своего патриотического сознания и выработка своей патриотической позиции в профессиональной деятельности могут протекать по разным направлениям и результироваться в различных содержательных формах. Одну из них называют «ультрапатриотизмом». В основе «ультрапатриотизма» лежит идея абсолютного приоритета интересов своей страны и нежелание считаться с законными интересами других стран. Для «ультрапатриотов» характерен так называемый мессианизм - представление о том, что политическая структура, система осуществления власти, конституционные нормы, свойства культуры, науки, организации производства, образ жизни, менталитет и другие черты функционирования общественного организма страны являются наилучшими из всех существующих, а потому и «спасение человечества» заключается в принятии другими странами ценностей, идеалов, норм политической, экономической, культурно-идеологической жизни этой страны. А любые критические замечания в ее адрес «ультра патриоты» воспринимают крайне болезненно и бывают крайне резки в своем неприятии в других странах всего, что не соответствует принятому образцу, идее избранности страны. Отсюда концепции типа «Pax Americana» («мир по-американски») или мессианское истолкование гимнического стиха «Deutschland, Deutschland uber alles» («Германия превыше всех»).

«Ультрапатриотизм» свойственен части населения и общественных деятелей стран, опередивших другие в развитии, но он расцветает также в кризисные периоды развития государств, «величие» которых оказалось в прошлом (как, например, в Германии после мировой войны или в России после распада СССР). Для «ультра патриоте в» такого толка характерны иллюзорные, идеализированные представления о прошлом страны, а требования возрождения ее величия игнорируют реалии, носят утопический характер, что предопределяет и выдвижение неверных лозунгов и путей достижения целей.

Подлинный патриотизм не совместим с идеей избранности своей, страны, исключительности ее роли в истории, со стремлением принизить другие страны, игнорировать их интересы, с равнодушным отношением к их бедам, трудностям, отсталости. Патриотическое сознание, в том числе и журналиста, по отношению как к своей, так и другим странам носит особый, притом сложный характер. Сомнителен патриотизм тех, кто ради возвышения и процветания своей страны способен пренебрегать патриотизмом других народов, бороться за свое благополучие за счет благополучия других.

Принцип патриотизма требует от журналиста ясного разграничения в деятельности людей и социальных групп, в политике партий, в идеологии и культуре, истории и традициях, стремлениях и поступках, т.е. в духовном мире и практической жизни людей того, что способствует экономическому, социальному и духовному развитию, и того, что тормозит исторический процесс. Патриотичным оказывается поддержка и споспешествование всему тому, что помогает развитию. Следовательно, столь же патриотичны неприятие, отрицание, критика всего, что тормозит прогресс, будь то негативные черты народного характера, реакционные политические акции, неадекватная экономическая политика и т.д. и т.п. в прошлом или настоящем.

Патриотическое сознание и патриотическое направление его деятельности особенно важны в кризисные, трудные для народа периоды жизни страны. В тяжелые времена именно патриотизм способен вопреки пессимистическим прогнозам и кажущимся непреодолимым трудностям вызволить подспудные, скрытые даже для проницательных людей силы, которые оказываются решающей силой возрождения страны. Мировая история дает много ярких, в том числе личностных примеров тому, когда патриотическое сознание народа, во главе которого вставали яркие личности, беззаветно преданные Родине (Жанна д'Арк и Ш. де Голль во Франции или Александр Невский, Дмитрий Донской, Минин и Пожарский, Кутузов и мн. др. в России) оказывались решающей силой преодоления. При этом достоин уважения патриотизм пассивно-жертвенный, но выше него активно-действенный патриотизм, делающий людей объединителями и лидерами народного движения за возвышение Родины.

Особым предметом патриотической гордости и постоянной заботы журналиста является тот вклад, который его страна внесла в исторический прогресс всего мира, в сокровищницу достижений всего человечества. Поэтому, размышляя над каждым рассматриваемым явлением, журналист обязан оценивать его с точки зрения того, насколько оно значимо для развития не только своей, но и других стран. В этой связи возникают и сложные вопросы. Можно ли гордиться предприятием, дающим необходимую продукцию своей стране, если вредные выбросы в соответствии с «розой ветров» оказываются в атмосфере соседних государств? Или экономическим развитием, достигнутым за счет эксплуатации людских и природных ресурсов стран другого континента?

Особенно ярко это проявляется в современном мире, где страны оказываются все более прочно связанными между собой и взаимозависимыми, когда при огромной неравномерности развития разных стран все более ощущается необходимость согласованных усилий всего мирового сообщества при вхождении в XXI век, когда становится очевидной необходимость устойчивого и равномерного развития всех стран.

Поэтому особого внимания и серьезного переосмысления в соответствии с современными (и будущими) реалиями требуют идея и позиция «космополитизма» (греч. kosmopoti'tes «гражданин мира»). Если отказаться от бытовавшего в прошлом вульгарного представления о космополите как человеке, лишенном патриотических чувств и сознания и руководствующемся идеей «ubi bene, ibi patria» («где хорошо, там и родина»), а такие представления и формы поведения имели и имеют место в реальной жизни, - то подлинный космополитизм оказывается «оборотной стороной» патриотизма. И глубоко ошибаются те ложнокосмополитически мыслящие люди, которые называют патриотизм «последним прибежищем негодяев». Ведь именно патриотическое мышление и поведение «выходит» на служение родине как члену мирового сообщества, тогда как подлинно космополитическое, «глобалистское» представление исходит из необходимости служения нуждам всего человечества. Осознание журналистом внутренней связи понятий «патриотизм» - «космополитизм» является особым проявлением единства в его позиции частногруппового и общечеловеческого.

Патриотизм, не обогащенный общечеловеческой, «глобалистской» идеей космополитизма, неизбежно вырождается в «ультрапатриотизм», а космополитизм без опоры на патриотизм - в антипатриотизм, в презрение к родине, если она не удовлетворяет нужды человека, а требует от него жертв (которые могут принести благополучие только следующим поколениям).

Если принцип патриотизма неизбежно порождается историческим разделением мира на суверенные государства, «корневой» связью жизни человека со страной-родиной, то этническая (национальная) принадлежность человека также не может не отразиться в принципиальной линии поведения журналиста. Выработка позиции в соответствии с разделенностью общества на этносы (русский, китайский, арабский, французский, чеченский...) особенно важна в условиях глобализации, которая сопровождается обострением национального самосознания и порой приводит к этнонациональным конфликтам. Для моноэтнических стран, где живут преимущественно люди одной национальности, соответствующий принцип практически сливается с патриотизмом. Иначе обстоит дело в многонациональных странах, населенных представителями различных этносов.

Если для журналиста главным являются интересы нации, к которой он сам относится или которую представляет, если он считает, что эта нация выше других и требует больше внимания и забот, чем другие, что защищая интересы своей нации, можно пренебрегать интересами дружили других и тем более за их счет удовлетворять интересы своей, то такой журналист руководствуется принципом национализма.

Нет ничего дурного в национальной гордости, в чувстве любви к своей нации, в бережном отношении к национальной памяти, традициям и обычаям, в осознании роли этноса в истории человечества. Более того забота о развитии родного языка, культуры и традиций, о социальном и экономическом благополучии этноса как проявление национальное самосознания и национального достоинства - благородная цель каждого представителя нации и, разумеется, обязанность журналистов, взявших на себя роль выразителей интересов нации.

Однако (как в случае «ультрапатриотизма») существует хотя и трудно-различимая, но существенная грань между «нормой» - благородным чувством национальной гордости за накопленные веками «доброе» сообразное наследие - и ее нарушениями в виде национализма, противопоставления одного этноса другим, этноцентризма, стремления к обособлению, национального консерватизма (что предполагает негативное отношение к борьбе со «злыми», тянущими назад традициями и обычаями, нежелание «вписываться» в современный мир).

Национальная гордость не исключает, а, наоборот, предполагает интернационализм, в котором представление о правах и достоинстве диалектически соединяется с сознанием равенства всех наций и со стремлением добиться дружеских отношений, конструктивного взаимодействия между всеми этносами (нациями), их взаимообогащения. Подлинно национальные идеи всегда оказываются подлинно интернациональными, а поэтому поведение журналиста в интересах одной нации не может привести к ущемлению интересов других. Подлинный интернационализм требует, чтобы журналисты, основываясь на тщательном анализе жизни людей различных наций, добивались реализации их трепаний, способствовали бы тому, чтобы каждая нация получила возможней, для своего развития, а остальные нации - помощь и поддержку со стороны других на основе идеи интернационального братства. При этом важно исключить всякое ущемление национального достоинства, навязывав чуждых нации характера и форм организации жизни в экономичен, политической, социальной и культурной сферах. Уважение к самобытному характеру нации, к ее особенностям предполагает возможность, порой и необходимость обратить внимание на то, что мешает ее развитию (консервативные традиции, нетерпимость, замкнутость).

Руководствуясь принципом интернационализма, журналисту нужна особая щепетильность и взвешенность в характеристиках и оценках. Это особенно важно в периоды подъема национального самосознания и возникающих трений, а то и конфликтов на межнациональной почве.

Поскольку для каждой из стран характерна определенная форма правления, государственного устройства, возникает вопрос о характере отношения журналистики к характеру организации власти и ее осуществления в государстве. Если для журналиста существенно важен принцип народности (а именно народ - суверенный источник власти), то неизбежно и формирование в его деятельности принципа демократизма (греч. democratia «народовластие»). В латинской интерпретации - это республиканизм (лат. respubh'ca «общее дело»).

Журналистика в силу своей информационной природы, как известно, обладает управляющими, властными возможностями. И эту свою «власть» она может осуществлять, руководствуясь самыми разными представлениями о наилучшем способе правления - аристократическом (через родовую знать), монархическом (через власть государя), плутократическом (при главенстве богатых), тоталитарном (с помощью силы), авторитарном (признанным лидером) и т.д. В соответствии с существующим характером власти возникает, например, монархическая журналистика или журналистика тоталитарного общества. И даже если эти типы власти прикрыты демократическим антуражем (сенатом при царе или парламентом при диктаторе), демократизм власти и поддерживающей ее журналистики будет иллюзорным, декоративным, в лучшем случае - частичной уступкой требованиям народовластия и сможет реализоваться лишь внешне, с огромными трудностями, в предельно ограниченных рамках.

В качестве «четвертой власти» в демократическом обществе (в условиях различающихся социально-экономических систем, при всех различиях парламентской и президентской форм государственного устройства и режима правления) журналистика осуществляет принцип демократизма путем участия в делах государства, способствуя через свои выступления принятию важных политических решений.

Принцип демократизма проявляется в управлении общественными делами как способ реализации возможностей непосредственной демократии. Если представительная демократия осуществляется через выборы в органы власти, то непосредственная демократия - это участие всех граждан в делах государства (через референдумы, митинги, демонстрации, массовые сборы подписей под петициями и т.д., в том числе через журналистику). Будучи инструментом непосредственной демократии, журналистика, выполняя свои идеологические (формирование массового сознания, в том числе общественного мнения) и непосредственно-организаторские, контрольные функции, осуществляет постоянное давление на выборные органы власти от имени народа, будучи непрерывно звучащим vox populi. Этот глас народа как бы дополнителен к голосованию в парламенте, к голосу избранных властей.

Конечно, разные издания и программы могут представлять интересы и нужды не всего народа, а отдельных его слоев и групп (что необходимо открыто заявлять, чтобы предложения и требования, соответствующие нуждам отдельного слоя, не выдавались за требования всего народа), но при этом так, чтобы сложившаяся система журналистики позволила развернуть весь спектр мнений, стремлений, нужд и запросов всех слоев и групп народа. И журналистика по своей природе способна отслеживать оперативно меняющиеся составляющие сознания народа и его слоев, тогда как избранные в органы власти лица представляют мнение народа (и то порой лишь внешне) только на момент избрания и далеко не всегда меняют свои позиции в соответствии с переменами в настроениях и требованиях избирателей.

Свой демократизм, участие в государственной жизни журналистика осуществляет в нескольких формах.

Во-первых, выступая от имени народа (или отдельных слоев и групп) как выразитель его интересов и требований, аккумулированных журналистами в непосредственных контактах с людьми, полученных из социологических исследований, анализа почты и других источников достоверной информации о положении и нуждах тех, кого данное издание или программа представляет. Таким образом, сам журналист оказывается выразителем нужд и чаяний народа, его представителем перед избранными властями.

Это почетная, хотя и трудная, миссия, так как, выступая от имени народа, важно правильно осмыслить увиденное и услышанное. Журналист является не механическим транслятором предъявленных властям требований, а их аналитическим истолкователем, что предполагает различные корректировки (внесения уточнений, дополнений и изменений в почерпнутое из непосредственного общения с народом представление о реальном и должном), основанные на серьезном изучении (часто с помощью компетентных специалистов) проблем, волнующих народ. Разумеется, об итогах этого изучения и журналистских коррективах необходимо сообщать аудитории, максимально точно выражая действительные нужды народа.

Во-вторых, журналистика реализует принцип демократизма через предоставление желающим возможности заявить о своем мнении с широкой общественной трибуны и внести свои предложения. Тем самым она напрямую осуществляет реализацию конституционного права граждан на участие в управлении государственными делами. Активная реализация принципа демократизма требует от журналистов постоянного привлечения в качестве авторов представителей различных позиций и взглядов, разных кругов и групп общественности. Это дает возможность широко представить направления и способы поиска решений важных общественных проблем, требующих государственного вмешательства. Тщательного изучения требует поток поступающих в редакции писем и личных обращений граждан - важный источник суждений и предложений, достойных и публикации, и учета в работе журналистов. Конечно, не всегда и не со всем можно согласиться, не все можно «вынести» на публику. Поэтому так часто используются редакционные комментарии, аналитические обзоры писем, организуются дискуссии и обсуждения проблем и предполагаемых путей их решения с помощью властных распоряжений. Но в той или иной форме «глас народа» должен постоянно звучать по каналам журналистики. СМИ в ряду институтов непосредственной демократии обязаны дать каждому гражданину реальную возможность влиять на выработку управленческих решений, следить за реализацией утвержденных мер, получать информацию о деятельности тех, от кого это зависит в сфере управления.

В-третьих, чтобы полно реализовать принцип демократизма, журналистика организует «обучение» народных масс управлению. Это вовсе не значит, что надо организовывать какую-то специальную «школу демократии» в изданиях и программах (хотя в условиях недостатка соответствующих умений и культуры это не только не противопоказано СМИ, но даже и весьма полезно). Ведь уже сама по себе активная деятельность по реализации принципа демократизма (по первым двум направлениям) несет «обучающие импульсы» - демонстрация реальных форм демократизма журналистской деятельности (особенно постоянной, настойчивой, успешной) оказывается и «школой демократии». Большое значение при этом имеет обращение СМИ к раскрытию реальных акций непосредственной демократии (митингов, демонстраций, кампаний по сбору подписей, журналистских акций) с анализом их характера, обсуждением причин удач и неудач, показом наиболее действенных форм реализации норм непосредственной демократии, особенно через средства массовой информации.

В-четвертых, в меру эффективности реализации принципа демократизма по всем этим трем направлениям активно формируется гражданское самосознание и активность граждан в осуществлении своих прав и свобод, в использовании народного суверенитета. Чтобы демократия была действенной, необходим высокий уровень общей образованности и гражданской компетентности. Ведь демократия невозможна без того, что называют «адекватным гражданином». Адекватный гражданин - хорошо ориентированная личность с верной самоидентификацией в обществе, притом настроенная на деятельное участие в жизни общества с учетом его реального состояния и ясных гуманистических перспектив на основе обдуманных решений. И если даже в «старых» демократиях обнаруживается «трагическая ограниченность компетентности граждан», то в «молодых» демократиях решение проблемы некомпетентности приобретает первостепенное значение. И вся эта система ориентации недостижима без активного и целенаправленного участия СМИ, причем именно СМИ должны принять на себя основную нагрузку по формированию «критической массы граждан». В сложившемся виде это «общественность», представляющая собой устойчивое ядро гражданского общества, придающее ему стабильность и функционирующее как его интегрирующая сила. По наблюдениям ученых, еще во времена Французской революции зафиксирован феномен мировой общественности, которая только в наше время становится политической реальностью в мировом сообществе. Формирование и становление общественности - процесс длительный и непростой, причем, считается, сначала возникает «масса», затем «публика» и, наконец, «общественность». Журналистике как фактору развития общественности важно учесть необходимость действий по всему «фронту» задач формирования «адекватных граждан» и интеграции их в «общественность», притом последовательно и целеустремленно, двигаясь шаг за шагом и не рассчитывая на быстрый успех. Таково широкое наполнение принципа демократизма.

Если все рассмотренные принципы журналистской деятельности как бы вырастают из принципа партийности, поскольку в своем концептуальном виде содержатся в нем уже в зародыше, то «вторичным синтезом» принципов, их результирующим интегральным выражением оказывается принцип гуманизма (лат. humanus «человечный»).

Более того, принцип гуманизма, если его требования «накладывать» на реальные формы действования всех других принципов, является как бы проверочным - он позволяет оценивать верность основ и характера реализации других принципов. Даже исходный принцип партийности в своем содержании и проявлениях на практике может и должен проверяться «на гуманизм». И многие шумные декларации и требования «истины, добра и справедливости» должны быть отвергнуты журналистами и концептуально, и в практической деятельности, если не выдерживают строгого суда сточки зрения их истинной гуманности. Поэтому так важно для каждого журналиста проникнуться идеей гуманизма и понять ее истинное содержание. Ведь все в его деятельности должно быть подчинено интересам человека и человечества.

В самом общем виде гуманизм во всех суждениях и оценках требует исходить из соблюдения неотъемлемых прав и свобод личности, из интересов развития человека как уникальной личности в перспективе прогрессивного развития всего человечества.

Гуманистический подход, в основе которого лежит представление о человеке как мере всех вещей, требует создания условий жизни, наиболее Достойных человеческой природы и соответствующих сущности человека. Но при интерпретации этого, в целом принятого, подхода, исходящего из общечеловеческих ценностей, возникает множество разновидностей концепции гуманизма. Здесь и религиозный гуманизм, призывающий любить ближнего, прощать прегрешения и искать вечного блаженства за благие дела в ином мире, терпеливо перенося несовершенства этого; и расистские концепции гуманизма, исходящие из неравенства людей в их природно-генетических свойствах и признания преимуществ одной избранной расы или нации (господство «арийцев», апартеид, сегрегация и т.д.) и «технологический» гуманизм, считающий, что решение проблем человека - в техническом прогрессе, а не в социальных переменах; и филантропический гуманизм, в основу которого положена идея необходимости быть человечным, делиться с неимущими, инвалидами, больными и т.д. В каждой из этих разновидностей гуманизма (кроме расистского, представляющего собой антигуманную идеологию) есть черты и свойства, имеющие реальное гуманистическое наполнение (реальная помощь человеку, материальная или духовно-нравственная поддержка его в несовершенном мире).

Вековая же гуманная мечта человека состояла в создании таких условий экономической, социальной, политической и духовной жизни, при которых во вспомогательной «внешней» гуманитарной помощи нуждались бы только слабые, больные и престарелые. Подлинно гуманистическая позиция обязывает журналиста к постоянным и всесторонним усилиям по созданию таких условий общественной жизни, которые соответствовали бы природе человека. Такой гуманизм, требующий постоянного участия во всесторонних преобразованиях жизни общества, есть гуманизм деятельный. Поэтому, какой бы теме ни были посвящены создаваемые журналистом произведения - политической структуре или экономическим условиям жизни общества, отношениям социальных групп, культуре или искусству, спорту или быту - везде есть не только «простор», но и обязательное требование гуманистических подходов. Анализу «на гуманистичность» подлежит также, разумеется, эргономичность технических параметров новой машины, качество потребительских товаров, планировка поселения и жилищ, даже движение моды, характер рекламы, то есть все, что связано с жизнью человека, его социальным, техническим, природным «бытием». Экономичность и технологичность новой машины - превосходно, должен сказать журналист, но при этом задаться вопросами: а каково работать на этой машине и обслуживать ее человеку-работнику, соответствует л и она другим (экологическим, эстетическим и т.д.) требованиям? Иначе говоря, анализу «на гуманизм», гуманистической экспертизе журналист должен подвергать все, с чем он сталкивается в профессиональной деятельности. Разве не гуманно ответить на каждое поступившее в редакцию письмо, хотя это и чрезвычайно трудно и вовсе не обязательно по закону? Разве не гуманно проследить за судьбой человека, ставшего однажды персонажем (положительным или отрицательным) произведения и при необходимости повлиять на течение событий?

Таким образом, вся деятельность журналиста должна быть проникнута концепцией гуманизма, желательно цельной, деятельной, обращенной в будущее и требующей внимания к человеку сегодняшнего дня. И - что очень важно - необходимо, чтобы забота о человечестве сочеталась с заботой об отдельном человеке. При этом к конкретной личности нельзя применять только общие критерии - важно исходить из ее индивидуальности. Лишь в этом случае поддержка и критика, характер помощи, внимания и заботы будут соответствующими характеру человека как личности, а потому и в высшей мере справедливыми.

Непременным условием подлинно гуманистического подхода является также способность видеть отдельного человека в рамках тех общностей, в которых протекает его жизнь, - трудового коллектива, семьи, круга общения и т.д. Ведь если свобода каждого - условие развития всех, то и характер общности, в рамках которой протекает жизнь личности, серьезным образом сказывается на ее чертах, свойствах, отношениях, помогая, сдерживая или извращая формирование в ней подлинно человеческих качеств. Так возникает в журналистско-гуманистическом подходе проблема подлинного и ложного коллективизма, умения поддерживать доброе и противостоять негативному в каждой личности.

Все, с чем сталкивается журналист в жизни, имеет «человеческое измерение», и умение видеть явления жизни в свете идеалов гуманизма - в сиюминутном значении и в исторической перспективе - сущностная черта журналистской деятельности.

В связи с движением к новой цивилизации XXI века, где идеи гуманизма (в разных вариантах) станут опорными для журналистского мышления, представление о системе принципов журналистики придется как бы «перевернуть»: социальная позиция журналиста будет прямо «выходить» на принцип гуманизма, а принцип партийности окажется своего рода «вторичным синтезом» системы принципов, их практически деятельностным выражением.

ПРОБЛЕМА ПРИНЦИПИАЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТА

Как бы хорошо ни была разработана система принципов и совокупность их требований к журналисту (а тут постоянно необходимы новые «наработки» - жизнь и теория не стоят на месте), вопрос о верности принципов всегда соседствует с вопросом о верности принципам.

Одна из проблем в этой связи - разработанность системы принципов теоретиками или самими журналистами, которым под силу такая теоретическая работа. Если же система принципов не разработана или, будучи разработанной теоретически, не воспринята журналистами в сколько-нибудь целостном виде, говорят о недостатке принципиальности, о беспечности в журналистике - такой важной сфере выявления и проявления социальной позиции, о том, что журналист «не дорос» до выработки принципиальной позиции. При этом он может быть вполне честным и искренне стремиться к «добру, истине и справедливости». Однако невыработанность принципиальной линии журналистского творчества неизбежно ведет к интуитивному принятию решений, к влиянию случайных, ситуативных факторов, к неопределенности суждений, подчинению (чаще всего неосознанному) распространенным мнениям (конформизм) или, наоборот, к стремлению высказать противоположное суждение (нонконформизм). И даже если такие суждения будут верными, их нельзя назвать выработанными на прочном фундаменте глубоких убеждений. Интуитивно верное оказывается случайным. Таково положение тех, кто «не дорос» до принципиальной, ясно определенной позиции.

Недостаток принципиальности у тех, кто еще «не дорос» до четкого определения своей позиции, надо отличать от беспринципности - сознательного отказа от каких бы то ни было принципов. Беспринципность может проявляться в разных формах. Мягкая - в стремлении обойти острые углы, избежать четкого высказывания суждений и выводов. Как правило, это результат либо неуверенности и отсутствия знаний, слабого владения методами социального анализа, либо стремления избежать ошибок. Но в любом случае оправдания даже мягкой беспринципности как отступлению от принципиальности быть не должно. Жесткая беспринципность -это сознательная позиция политического флюгера, ищущего не правды и справедливости, а выгоды (по слабости, услужливости и боязни сильных мира сего, по циничному расчету и т.д.). Не случайно уже в семантике слова «беспринципность» заложен негативный смысл.

С беспринципностью своеобразно смыкаются догматическая, начетническая «принципиальность» - прямолинейное, некритическое, негибкое применение позиций, отставших от жизни, не соответствующих изменившимся обстоятельствам и закономерностям действительности. Такая «принципиальность» может принести только дурные плоды, поскольку к явлениям жизни «прикладываются» неверные, устаревшие мерки, влекущие неверные суждения, выводы и предложения. Именно поэтому такая «принципиальность» сродни беспринципности - ведь в том и другом случае результат неадекватен действительности.

Подлинная принципиальность не имеет ничего общего с догматизмом и ханжеством, с «лавулированием» (по образному выражению одного публициста) и стремлением нажить политический капитал. Она объединяет глубокую убежденность, основанную на максимально верном осознании действующих законов общественной жизни, с умением творчески, гибко и последовательно применять их в качестве инструмента познания действительности. Не последнюю роль в проявлении подлинной принципиальности играет и мужество, готовность нести ответственность за свои суждения и приговоры, терпение, чтобы пробиваться сквозь неприятие, скептическое отношение, нападки.

Принципиальность требует внимательного отношения ко всем возражениям, высказанным пусть даже в неприятной форме, умения вести диалог, дискуссию, полемику, чтобы каждый раз, учитывая возражения, находить правильные решения. Ведь даже исходя из верных принципов, можно ошибаться, быть неточным в своем приговоре тому или иному явлению жизни, ибо трудности познания сложных явлений огромны. Однако неточности и ошибки следует отличать от использования неверных подходов и уж тем более от беспринципности. Принципиальный журналист, обнаружив ошибку до или в ходе дискуссии, не только должен честно признать и исправить ее, но и уметь учиться на своих ошибках, извлекать из них уроки.

При этом в спорах с инакомыслящими в интересах общественного согласия, формирования согласованных подходов к неоднозначно оцениваемым вопросам принципиальный журналист не только может, но и обязан путем компромиссных решений искать «поле согласия». В данном случае речь идет не о том, чтобы поступиться принципами, а о том, что применение принципов должно быть гибким, учитывающим конкретную ситуацию в обществе, где действуют различные силы со своими различными позициями и подходами. Разумеется, существуют и границы, переступать которые нельзя. К примеру, максимальная уступчивость в условиях межнациональной напряженности не может без измены принципу интернационализма перерасти в позицию, защищающую только одну сторону в конфликте. Это уже переход на националистические позиции. Или, например, требования правдивости не противоречат необходимости в отдельных случаях нарушить документальную точность повествования (изменить фамилию персонажа, название города или адресата письма и т.д.).

Различные формы принципиальности можно представить схематически так:

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Гибкое применение принципов может и должно сочетаться также с гибкостью самих принципов, их способностью к изменению и преобразованию. Если верно, что принципы не даны человеку свыше и не имеют универсального наполнения «от века», а внутренне связаны с закономерностями общественной жизни, то ясно, что изменение закономерностей ведет к изменению и совокупности, и структуры и наполнения принципов. Так, если в прежние времена космополитизм неизменно связывался только с отказом от патриотических чувств и часто употребляется только с эпитетом «безродный», то современность требует необходимых «дополнений и изменений». В условиях, когда отчетливо обнаружилась взаимосвязь и взаимозависимость всех живущих на Земле, когда стало очевидным, что «глобальные проблемы» можно решать только согласованными усилиями всего человечества, когда постоянно приходится рассчитывать на взаимопомощь и взаимодействие стран и народов даже при решении проблем отдельных стран, глобальное, космополитическое мышление становится принципиально важным для любого ответственного политика (разумеется, и журналиста). И это вовсе не означает отказа или отхода от патриотизма - наоборот, патриотический подход оказывается окончательно и прочно связанным с судьбами человечества, с умением видеть свою страну в рамках всего мирового общества.

Точно так же динамика общественной жизни заставляет по-другому понимать и принцип интернационализма: журналист должен содействовать такому взаимодействию и взаимовлиянию наций, при котором позитивно-своеобразные национальные черты не стираются, а развиваются и расцветают, и сближение народов способствует не ликвидации национального своеобразия, а развитию «единства в многообразии».

Историческая динамика принципов, как уже говорилось, может серьезно затронуть и их общую «картину». Ведь «перемена местами» партийности и гуманизма ведет к выдвижению на первый план во взглядах и действиях журналиста общечеловеческих подходов и критической «сверке» с ними «близких» журналисту и его СМИ групповых интересов и ценностей. Если раньше движение мысли журналиста шло (и до сих пор зачастую идет) от «частного» к «общему», причем «общее» не всегда учитывалось в полной мере, то жизнь все более настоятельно требует «обратного хода». Конечно, в разные эпохи у такого подхода (от «общего» к «частному») были предтечи - великие гуманисты прошлого (стоит вспомнить Ф. Петрарку и Леонардо, П. Гольбаха и Д. Дидро, А. Сен-Симона и Ш. Фурье, да и многих других) и нашего времени (скажем, Р. Роллана и А. Швейцера, А. Эйнштейна и Б. Рассела, А. Сахарова и А. Солженицына).

А в XXI веке система принципов, формируемая на основе гуманизма, предстанет, вероятно, всеобщей.

Итак, подводя итоги, можно сказать, что подлинная принципиальность требует от журналиста гибкости, развитости креативных, творческих способностей как в применении, так и в изменении принципов в зависимости от особенностей ситуаций, с которыми он сталкивается, и в связи с динамическим развитием общества, переменами в закономерностях его и функционирования как системы социальных связей.

С характером принятых принципов и уровнем реализации требований принципиальности (верность принципов и верность принципам) прямо связана мера свободы деятельности в журналистике.

Глава 5. СВОБОДА ПЕЧАТИ И ЖУРНАЛИСТСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Определяя характер профессиональной деятельности на основе своей социальной позиции, выбирая или создавая издание (программу) определенной идейно-творческой направленности, журналист неизбежно так или иначе решает проблему свободы своей деятельности. Вопрос о свободе принятия и реализации того или иного решения в журналистике, как и в любой другой сфере деятельности, чрезвычайно сложен. Сложен даже в том случае, если журналисту кажется, что свобода - это возможность делать то, что ему хочется, и так, как хочется. Ведь попытки реализовать понятую так свободу деятельности сразу же наталкиваются на множество, притом часто непреодолимых, препятствий самого разного характера. Тут и юридические, и этические «ограничения» (правда, при правильном подходе они могут оказаться согласованием в рамках общества прав и обязанностей разных коллективов, групп, социальных институтов), и «препятствия» со стороны физических возможностей (нельзя, например, присутствовать одновременно на двух пресс-конференциях), и необходимость подчиняться организационно-творческим порядкам в редакции. Немаловажны и трудности создания произведения, должное содержание которого превышает возможности компетентности журналиста, а желаемый уровень - степень его способностей.

Менее значимым кажется вопрос о разноречиях в сообщении фактов, их интерпретации, оценках и выводах, призывах и рекомендациях. Ведь считается, что в этом и проявляется творческая свобода. Но и здесь есть рамки (в свободе сообщения, оценки, предложения), так как возникает вопрос, можно ли (свободен ли журналист) сообщать неточные или тенденциозно отобранные факты, произвольно («как хочется») объяснять их, призывать к действиям с непредсказуемыми, а может быть, и гибельными последствиями, т.е. свободен ли журналист «черное» назвать «белым» и наоборот?

Вопросы трудные (в том числе и психологически), но это и заставляет серьезно отнестись к проблеме свободы. При этом стоит иметь в виду, что проблема свободы печати возникла с возникновением самой печати, и споры о сущности понятия «свобода печати», как и борьба журналистов за свободное осуществление своих политических идей и творческих намерений, идут постоянно в течение столетий. И на любом этапе общественного развития та или иная социальная сила (и представляющая ее журналистика) неизменно требует максимума свободы для себя и резко реагирует на всякое реальное или кажущееся ее ущемление, причем тщательно отслеживается деятельность СМИ и журналистов иных позиций в стремлении обнаружить свидетельства (истинные или мнимые) злоупотребления свободой печати и нарушения ее требований.