Образование Киевской Руси

Ещё один аргумент в пользу локальности. Греки обещают военную помощь князю русскому. Какую помощь они могут предложить. Все военные силы Херсона исчерпываются несколькими сотнями солдат-граждан и одной-двумя сотнями имперских солдат в свите стратига, присылаемого из Константинополя. Никаких других военных сил империя не посылала и не могла послать в Крым. Вот из этих то сил и должен Херсон оказывать помощь князю русскому. Если этим князем посчитать великого киевского князя, то зачем ему эта помощь, когда он сам ежегодно направляет многие сотни, если не тысячи воинов служить в Византию.

Г.В.Вернадский справедливо видит в этом «князе русском» правителя Тмутаракани, но совершенно без внимания оставляет смысл этого пункта договора - обязательства военной помощи корсуньских греков тмутараканским русским. Будь здесь конкуренция, Византия никогда бы не согласилась на такой пункт (византийцы - не большевики, они договоры выполняли), тем более после выигранной войны. Нет, здесь имеет место совместное прикрытие торгового пути вокруг Крыма. Западный участок охранят Корсунь, восточный - Тмутаракань.

Проблемы понимания этого места вызвало слово "вам". Если считать, вслед за А.А.Шахматовым, что в ПВЛ приведён список с русского экземпляра договора, написанного на русском языке (а он составлялся на двух языках), и "вам" должно относится к византийцам, то тогда текст становится просто бессмысленным: русскому князю там не воевать, а корсуньцам грекам не покоряться, и кто даст русскому князю воинов вообще не ясно.

Автор берётся утверждать, что мнение Д.С.Лихачёва(к с. 24) о сбивчивости употребления "мы" и "вы" в договоре не соответствует действительности. Публикуемый Д.С.Лихачёвым в ПВЛ текст договора разбит на 24 абзаца, назовём их статьи. Первые две: Мы от рода русского..., и последние четыре (21-24) - вступление и заключение. В этих шести статьях содержится определение договаривающихся сторон, перечисление представителей с русской стороны и клятвы во исполнение договора. В этих шести статьях "мы" - это русские, "вы" - греки. И эти шесть статей никаких правовых норм не содержат.

Правовые нормы устанавливаются остальными восемнадцатью статьями. Из них ровно половина - содержат прямые указания "мы" - греки и "вы" - русские. В остальных статьях нет ни прямых, ни явно устанавливаемых косвенных указаний на "мы" и "вы". Статьи 7,11,12,15 устанавливают единые нормы для сторон: если руский сделает греку то-то, или грек сделает рускому тоже, то... Статья 7 дополнительна к статье 6 - устанавливает ту же норму для другой стороны.

Ни наличие статей (10,13,14,16) устанавливающих нормы, специфические для одной из сторон, ни норма в статьи 19, устанавливающая для одного случая суд по закону русскому, ни статья 18, содержащая возможность приказать князю русскому (не Великому) не дают реальных оснований полагать, что какая-либо из этих статей составлена от имени русских.

Таким образом, все нормоустанавливающие статьи должны интерпретироваться как статьи, где "мы" - это греки, а "вы" - это русские. Сам русскоязычный текст договора составлен не по византийскому обыкновению с заменой при переводе с греческого "мы" на "вы" и "вы" на "мы", как об этом говорит Д.С.Лихачёв, а по другому. Все нормоустанавливающие статьи переведены с греческого без изменений. Это, очевидно, уменьшает вероятность появления разночтений. Разноязыкие тексты остаются аутентичными. Сомнительный престиж и амбиции русской стороны безжалостно принесены в жертву юридической определённости и экономической целесообразности.

К этим статьям снизу и сверху приписаны другие, где в явном виде "мы" - русские и "вы" - греки. Собственно в самом договоре это прямо и сказано:

Мы же этот договор написали в двух хартиях, и одна хартия хранится у нас, царей, - на ней есть крест и имена наши писаны, а на другой - имена послов и купцов ваших... Т.е. имена и клятвы (крест для христиан византийцев) приписаны дополнительно на каждом экземпляре в соответствии с тем, у кого этот экземпляр будет храниться.

Исходя из этого, построения, в которых Византией предлагается русскому князю громить византийский же Херсонес в Крыму, можно считать не соответствующими источнику. Высокодоговаривающиеся стороны нашли действительно взаимоприемлемые условия совместной экономической и политической жизни в Крыму и Северном Причерноморье, разделив северное побережье Чёрного моря на зоны ответственности (а не сферы влияния).

Русская зона ответственности - Восточный Крым и Приазовье. Греческая - Южный и Западный Крым.

Устье Днепра находится в совместном владении. Летом им владеют русские:

Если же застанут русские корсуньцев в устье Днепра за ловлей рыбы, да не причинят им никакого зла.

Зимой - греки:

Да не имеют права русские зимовать в устье Днепра, в Белобережье и у святого Елферья; но с наступлением осени пусть отправляются по домам в Русь.

Главный враг Корсуни и русского князя - чёрные болгары, против которых должен воевать русский князь защищая не только Корсунь, но и собственные владения:

И об этих: если придут черные болгары и станут воевать в Корсуньской стране, то приказываем князю русскому, чтобы не пустил их, иначе причинят ущерб и его стране.

Кто такие эти чёрные болгары неясно, так как ни дунайские, ни волжские болгары в Крым не вторгались. У Константина Багрянородного достаточно внятно обозначены болгары, под которыми без сомнения, по обстоятельствам политико-географическим, следует понимать дунайских болгар. И есть отдельная главка, посвящённая другим болгарам. Вот вся она:

О Чёрной Болгарии и о Хазарии. [Знай], что так называемая Чёрная Болгария может воевать с хазарами.

С учётом упоминания этого же этноса в юридическом документе, остаётся заключить, что это не артефакт, а реальность. Причём реальносит отличная, как от дунайских болгар, так и от волжских, никак не являвшихся угрозой Херсону. Возможно под этим наименованием следует видеть степное население причерноморских степей между Доном и Днепром, района в VI в. занимаемого кутигурами.

Именно посольство 944 года возродило интерес к Руси как к торговому партнёру. А сведения, полученные при общении с послами, легли в основу записей Константина Багрянородного.

В 944 году князь Игорь, которому было уже 67-68 лет, погиб так же бесславно, как и правил. Он был убит древлянами во время очередного полюдья. Ближайшее окружение Игоря, не участвовавшее в походе 944 года и, соответственно, не участвовавшее в дележе византийского откупа, решило компенсировать это за счёт местного населения. Игорь и его варяги так и не смогли уразуметь разницы между государством и дружинной вольницей. В малом числе они попытались силой добрать на древлянах дани сверх положенной по праву полюдья. Гибель Игоря не стала поворотным пунктом. Киевское правительство вернулось к государственной традиции Рюрика и Вещего Олега ещё при живом Великом князе.

В саге о Стурлауге Трудолюбивом Ингвольсоне есть рассказ о гибели конунга Ингвара, правящего в Альдегьюборге (Ладога) в Гардарики. Этот Ингвар был убит в битве с конунгом Стюрлаугом, который пришёл на 300 кораблях для того, чтобы помочь своему побратиму Франмару получить в жены дочь Ингвара Ингебьёрг. Эта Ингебьёрг была внешностью красивее любой женщины, быстра умом, хороший лекарь. После победы Стюрлауга над Ингваром Франмар получил Ингебьёрг и сам стал конунгом в Альдейгью и правил там, советуясь с лучшими людьми, что были в стране.

Мнение Глазыриной, что, скорее всего, Ингвар - это действительно Игорь Старый45-188, трудно принять - нет никаких точек соприкосновения ПВЛ и саги. Мы слишком мало знаем персон той эпохи. Только договор с греками случайно открывает факт существования на Руси многочисленного властвующего клана, не замкнутого на свиту Великого князя киевского. Вполне допустима версия о существовании в Ладоге своего собственного правителя, входящего в указанный клан, по имени Ингвар со своей собственной судьбой. Например, им мог быть Игорь племянник Игорев, упомянутый в договоре 944 г. среди пяти князей, имеющих собственных послов (помимо великого князя).

В Византии были известны дополнительные обстоятельства гибели Игоря. По сообщению Льва Диакона отправившись в поход на германцев, он был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван надвое.77-57 ("Замечательную" теорию о войнах Руси и Германии в X веке можно было бы вывести из этой вольности Льва Диакона)

5.2 Княгиня Ольга - устроение земли

После гибели Игоря во главе правительства становится его жена Ольга. Существует романтическая версия женитьбы Игоря. С Ольгой, которая была из незнатной семьи из Пскова, Игорь познакомился во время охоты и настоял на свадьбе. Имя Ольги свидетельствует о её скандинавском происхождении, но уже сыну Ольги и Игоря и внуку Рюрика было дано славянское имя Святослав. В 944 году ему было 2 года.

Убийство главы государства - это, по нормам древности, тягчайшее преступление, не имеющее смягчающих обстоятельств, хотя бы этот убитый был самим исчадием ада. За такое преступление полагалась жестокая расплата. ПВЛ воспроизводит эпическое сказание об этой расплате, имеющее довольно совершенную поэтическую форму.

Первый эпизод. Древляне, пытаясь загладить вину и даже рассчитывая на прибыток, отправляют в Киев посольство во главе со своим князем Малом с предложением к вдове стать женой Мала (предложение брачной унии). Ольга, встречая древлян, просит послов принять честь и разрешить нести их на княжий двор на их же ладье. На княжьем дворе ладью с послами ввергают в заранее подготовленную яму и заживо засыпают землёй.

Второй эпизод. Ольга посылает гонца в древлянскую землю с известием, что она согласна на брак, и приглашает лучших людей древлянской земли для её почётного сопровождения. Новое посольство приезжает, их отводят с дороги помыться в баню, где запирают и сжигают.

Третий эпизод. Ольга едет в древлянскую землю к месту гибели мужа, насыпает над могилой холм и творит тризну и поминальный пир, на которые приглашаются древляне. Когда древляне упились, велит своим дружинникам перебить всех древлян числом в 5000.

Трижды мстит Ольга. Последовательность и неотвратимость мести, её коварство и жестокость должны были внушать слушателям почтение к власти. Все три мести - это части погребальных обрядов: захоронение в ладье, сожжение в доме и насыпание кургана.

Четвёртый эпизод - осада Искоростеня (современный Коростень). Не сумев за год взять город силой, Ольга опять прибегает к коварству. Она предлагает горожанам выплатить малую дань - по три голубя и три воробья со двора. Получив дань, велит привязать к каждой птице по кусочку серы. В сумерках сера зажигается и птицы отпускаются в свои гнезда. Прилетев обратно в город, эти птицы поджигают его сразу во всех местах. Люди побежали из города и были частью перебиты, частью обращены в рабство.

Ольге удалось восстановить порядок и удерживать своих дружинников от внутренних и внешних авантюр. Для укрепления державы Ольга прибегла к испытанному многими другими правительствами средству - смене религии. Варяги, как и славяне, оставались всё еще по преимуществу язычниками. Выбор был естественным - византийская православная христианская церковь. Вокруг Ольги складывается православная киевская община. В 957 году Ольга совершает поездку в Константинополь, где принимает крещение от патриарха и императора (хотя приняла христианство она, по-видимому, раньше в Киеве).

Но отношения не заладились. Приём, оказанный императором Константином Багрянородным, показался Ольге неподобающим: слишком долго продержали в гавани на корабле, не давая разрешения на аудиенцию; именовали не равноправной "сестрой", а подчинённой "дочерью" и т.п. Всё это не удивительно после разгрома 941 года и компромиссного договора 944 г. Византия посчитала возможным восстановить своё превосходство, что, соответственно, привело к охлаждению отношений между Киевом и Константинополем. Ольга отказалась послать в Византию русский вспомогательный корпус, а сама так и не дождалась учреждения русской церковной епархии, назначения и присылки её главы и священников. В отместку Ольга обратилась к германскому императору Отону-I, и тот с удовольствием прислал назначенного русским католическим епископом монаха Адальберта со свитой. Последний достаточно быстро убедился, что его используют, счёл свою миссию тщетной и вернулся назад. По дороге, ещё в пределах Киевского княжества, на него напали, и часть его людей была перебита.

Продолжение хроники Региона Прюмского (после 973 г.):

В лето от воплощения господня 959 [начало года - рождество] ... Послы Елены [имя Ольги в крещении], королевы ругов [Rugi], крестившейся в Константинополе при императоре константинопольском Романе [ошибка Адальберта] явившись к королю, притворно, как выяснилось впоследствии, просили назначить их народу епископа и священников.

960. Король отпразновал Рождество Господне во Франкфурте, где Либуций из обители святого Альбана посвящается в епископы для народа ругов достопочтенным епископом Адальдагом

961. Король отпразновал Рождество Господне в Регенсбурге ... Либуций, отправлению которого в прошлом году помешали какие-то задержки, умер 15 февраля сего года. На должности его сменил, по совету и архиепископа Вильгельма Адальберт из обители святого Максимина хотя и ждал от архиепископа лучшего и ничем никогда перед ним не провинился, должен был отправиться на чужбину. С почестями назначив его [епископом] для народа ругов, благочестивийший король, по обыкновенному своему милосердию, снабдил его всем, в чём тот нуждался...

Во внутренней жизни Ольга проводит административную реформу, обеспечившую внутреннюю консолидацию государства. Убийство Игоря стало и причиной и поводом для отказа от полюдья, как формы государственного управления. Вместо регулярного личного приезда князя начинает создаваться княжеская местная администрация. Была организована сеть укреплённых погостов, со штатом, который, впрочем, обычно жил в близлежащих деревнях. В задачу входила охрана погоста, сбор налогов и встреча княжеского поезда во время полюдья, возглавлять которое мог уже не сам князь (княгиня), а кто-то из княжеской дружины. Во второй по значению город направляется наместник из правящей династии - сын Игоря Святослав. Государственная администрация, проникающая во все углы - это не только зло бюрократии, но и становой хребет государственности как таковой. Создаваемое Ольгой управление было феодально-европейского типа с разделением государственного и личного княжеского имущества. В княжеский домен были взяты город Вышгород (резиденция Ольги) недалеко от Киева, и некоторое число сёл, ловищ, бортей и т.п. разбросанных отдельными вкраплениями по всей территории Киевского княжества. Ольга сама участвует в организации погостов. В 947 году, далеко отклонившись от традиционного пути полюдья, она устраивает земли по рекам Ловати, Луге и Мсте.

Ольга - мать малолетнего наследника, но Ольгу никто никогда не называл правительницей при малолетнем князе, регентом, главой правительства и т.п. Ольга - княгиня Киевская, полноправная властительница de facto и de jure. В договоре с греками 9445 года, кроме Игоря названы ещё шесть персон, принадлежащих к правящему роду. После гибели Игоря его наследником стал старший сын Святослав. Но он ещё мал и всю полноту власти получает взрослый представитель правящего рода. Выбор этого представителя осуществлялся, по-видимому, уже не по формальным критериям, а по личным качествам. За семьдесят лет до того в аналогичной ситуации после смерти Рюрика и при малолетнем Игоре власть получил Олег - родич Рюрика. В ПВЛ сохранилось ушедшее из языка двойственное число, в котором описывается поход Олега к Киеву. Поход возглавляют два князья: Олег и Игорь, то, что Игорю только три года, дела не меняет, он князь de jure, а Олег - de jure и de facto. Власть, переданная с согласия рода - надёжная власть, ни у Олега, ни у Ольги нет соперников. И сами они не соперники подрастающим князьям, те вступают в управление естественным порядком: в силу смерти Олега и старости Ольги. Согласие внутри рода обеспечивает такую мирную и надёжную правопреемственность.

5.3 Святослав - начало ненужных походов

Тем временем вырос Святослав. Он оказался характером в деда Рюрика - такая же неукротимая энергия, воля, ум и, одновременно, нежелание менять стиль жизни предводителя варяжской дружины на стиль государственного деятеля. Предоставить Святославу власть и возможность действовать (т.е. разбойничать) от имени государства было уже невозможно. Катастрофы 941 и 943 годов ещё свежи были в памяти. Но и сдерживать Святослава было всё труднее. В конце концов, был найден компромисс. Святослав получил дружину (то есть тех, кто хотел к нему присоединиться) во главе со Свенельдом и свободу действовать от собственного имени вне пределов Киевского княжества и Византии. В состав этой Святославовой дружины вошли, по-видимому, и новые отряды варягов, с которыми он договорился во время своего новгородского наместничества.

В 964 году, будучи 22 лет от роду, Святослав начал свои походы.

964: В год 6472...И посылал в иные земли со словами “Хочу на вас идти”. И пошёл на Оку реку и на Волгу, и встретил вятичей, и сказал им: "Кому дань даёте?" Они же отвечали: "Хазарам - по щелягу от рала даём".

965: В год 6473. Пошёл Святослав на хазар. Услышав же, хазары вышли навстречу во главе со своим князем Каганом и сошлись биться, и в битве одолел Святослав хазар и город их Белую Вежу взял. И победил ясов и косогов.

966: В год 6474. Вятичей победил Святослав и дань на них возложил.

Ибн-Хаукаль добавляет к списку поверженных противников волжских булгар и буртасов.

Существуют два мнения о пути Святослава.

Первый. Из Киева на Оку в вятичи, затем по Оке на Волгу, вниз по Волге до Каспия, следом поход на юг по каспийскому побережью до предгорьев Кавказа, поворот на запад и по рекам Тереку и Кубани выход к Тмутаракани - базе киевских русов на Чёрном море. Оттуда возвращение в Киев морским путём вокруг Крыма. Этот поход продолжался от лета до лета. Сначала были подчинены вятичи, последнее восточнославянское племя независимое от Киева (они платили дань хазарам). Затем был разрушен волжский Булгар. Потом настала очередь Хазарии. Огнём и мечём дружина Святослава прошла по низовьям Волги и Северному Кавказу. Хазария, и так испытывавшая кризис под ударами кочевников с востока, после разгрома, устроенного Святославом, как государство более уже не возродилось (Попытка Хорезма помочь хазарам, сменившим иудейскую элиту на мусульманскую, не удалась). Разрушая чужие государства, Святослав своего так и не создал.

Вернувшись в Киев, Святославу пришлось совершить на следующий год ещё один поход на вятичей, которые ввиду долгого отсутствия князя сделали попытку восстановить свою независимость.

Второй вариант (в т.ч. А.Н.Сахаров) основывается на отсутствии в ПВЛ указаний на военные действия против вятичей в 964 году. И предлагает возвращение в 964 году обратно в Киев и новый поход 965 года из Киева на Дон, где были разгромлены Белая Вежа и Саркел, с Дона на Волгу, затем сначала вверх к Булгару, а потом возвращение в низовья к столице Хазарии Итилю. Всё бы хорошо, но ознакомительная прогулка князя к вятичам - вещь вполне несуразная. Особенно с учётом характера Святослава. К тому же этот второй вариант базируется на значении слова “налезти” - встретить. Из чего делается заключение, что раз летописец употребил такое мирное слово для описания похода, значит и сам поход был всего лишь дипломатической поездкой. Однако общий смысл текста: И посылал... “Хочу на Вас идти”... И пошёл...; совершенно однозначно указывают на военных характер похода.

Разгром Хазарского каганата имел для Руси самые негативные последствия. Восточная торговля на длительное время заглохла, а, следовательно, был потерян арабский источник получения золота и серебра, т.е. денег - "крови экономики", ведь на Руси своих рудников не было. Удар, нанесённый в низовьях Волги, отозвался и в Скандинавии - вскоре после этого приходит в упадок шведская Бирка, жившая восточной торговлей.

Но даже не это самое главное. Хазария запирала причерноморский коридор, делая Причерноморские степи как бы анклавом, окружённым со всех сторон территориями с осёдлым населением. Святослав распахнул ворота настежь. Через двадцать лет печенеги - не безобидные, но и не агрессивные жители причерноморских степей, чаще союзники, чем противники, начали испытывать не ослабевавшее давление с востока от ещё более диких степных племён. Это давление изменило характер самих печенегов, сделав их энергичными и агрессивными. А затем было уже не важно как называются и на каком языке говорят степные соседи Руси. Печенеги, торки, берендеи, половцы - это только наиболее значимые вехи почти двухсотлетнего натиска Великой Степи на Киевскую Русь.

Примерно в то же время, когда дружины Святослава громили Саркел и Белую Вежу, обострился конфликт между Византией и Болгарией. Византия платила дань Болгарии с 927 года, последняя в свою очередь, очевидно, должна была защищать северные границы Византии от набегов венгров и печенегов. Эти свои обязательства болгары выполняли неудовлетворительно. В начале 967 года император Никифор Фока отказывает болгарским послам, которые заявили, что их властитель требует обычной дани, за которой они и посланы теперь к василевсу.77-36 Император, имея войну в Сирии с арабами и не желая воевать на два фронта, снова пытается воздействовать на болгар дипломатическими средствами. Совершая в июне того же года инспекционную поездку по северной границе, он написал правителю болгар Петру, что бы тот воспрепятствовал туркам [венграм] переправляться через Истр и опустошать [владения] ромеев. Но Пётр не подчинился и под разными предлогами уклонялся [от исполнения этого].

Византия начинает классическую политическую комбинацию - приглашает новых варваров для разгрома ранее приглашённых, но вышедших из-под контроля. Для византийских греков все другие - всегда варвары. Современник событий Лев Диакон (род. ок. 950 г.) пишет (в скобках приведены дополнения или иная информация Иоанна Скилицы - автора XI века, пользовавшегося официальными отчётами): Затем, возведя в достоинство патрикия Калокира (сына херсонского [крымский Херсонес-Корсунь] протевоина), мужа пылкого нрава и во всех отношениях горячего, он отправил его к тавроскифам, которых в просторечии обычно называют росами, с приказанием распределить между ними вручённое ему золото, количеством около 15 кентариев и привести их в Мисию [Болгарию] с тем, чтобы они захватили эту страну (склонить его [Святослава] к нападению на болгар). Таким образом, послом был назначен человек, наверняка знавший обычаи и возможно язык росов, славянский или варяжский в данном случае неважно, так как Херсонес имел торговые связи и с близлежащей Тмутараканью и с более отдалённым Киевом.

Именование русов тавроскифами (или таврами) - это архаизированное нововведение Льва Диакона, никакого отношения к реальному географическому местоположению Святославовой державы не имеющее. Наличие в тексте Льва Диакона крымской этно-топонимики: тавроскифы, тавры по отношению к русским, указание что Святослав должен вернуться на Боспор Киммерийский - это не географические данные, а следствие литературного стиля Льва Диакона - стиля преднамеренной архаизации, в духе поздней античности, отсутствующего у Скилицы. Эмира Египта Лев Дьякон называет "царём карфагенян", провинцию в Малой Азии, называвшуюся Фракийская фема, называет, подражая Гомеру, "Азией". Боевой строй византийской армии всё время называет "фалангой", хотя так она никогда не строилась, болгар называет античным словом "мисяне", первым возобновив его употребление и т.д.

Этот стиль вполне знаком и русской традиции, в текстах XVI-XVIII возрождались лексика и стилистика ушедших веков. Термин, введённый Львом Диаконом, впоследствии закрепился в Византийской историографии за русскими. У Скилицы русы фигурируют под традиционными именами "скифы" и собственно росы. Со времён античности определение "скифы" полностью поменяло смысл. Для эллинов и римлян - скифы, это конные народы востока, а для византийцев - это пеший народ севера.

15 кентариев - это 455 кг. Этой суммы могло хватить только на оплату 3,5 тысяч наёмников. С такими силами вторгаться в Болгарию было бы несерьёзно. Следовательно, золото Калокира - это не плата наёмникам, а посольские дары. Миссия Калокира была не поездкой к варварам для найма армии, а посольством в дружественную страну, с которой заключён договор (договор 945 года) для того, чтобы добиться выполнения обязательств по этому договору, а именно - обязательств воевать против врагов Византии. Хотя договорённость о настоящей плате всё-таки имела место. Приемник Никифора Фоки Иоанн Цимисхий, ведя переговоры со Святославом, предлагает тому, чтобы он, получив обещанную императором Никифором за набег на мисян награду, удалился в свои области.

Возможно, представление о союзнических отношениях Руси и Византии и войне почти за дружбу несколько наивны. Кроме цены воина в 30 номисм, на которую ссылаются М.Я. Сюзюмов и С.А.Иванов в соответствии данными Константина Багрянородного (точной ссылки нет), есть и другие данные, приводимые Г.Г.Литавриным. За критскую экспедицию русы получили по 10 и ј номисмы (на 700 человек 1 кентарий = 100 литр = 7200 номисм), неидущий в поход подданный платил 5 номисм.

Войско в 10 тысяч профессионалов уже вполне крупная боевая сила, с которой можно начинать поход, в расчёте на подкрепления, а также и на возможность обзавестись союзными контингентами.

Очевидно, что инициатива похода в Болгарию исходила из Византии. В этом смысле, представляется неоправданным построение Р.Г.Скрынникова, которое можно отнести в терминологии, предложенной в данной работе, к "гипернорманизму". Согласно Р.Г.Скрынникову поход в Болгарию осуществлялся коалицией конунгов - правителей многочисленных варяжских (скандинавских) государств, созданных в результате захватов на территории Восточной Европы. Святослав в этой коалиции был одним из младших членов и старшинство получил только после гибели главных вождей.

Святослав фигурирует именно как верховный правитель русов ещё в момент ведения переговоров с Калокиром и выступления в поход и у Льва Диакона (катархонт, с которым ведёт переговоры Калокир) и у Скилицы (правитель Росии Свендослав). Предложение греков для Святослава было как нельзя более кстати. Он уже победил и вятичей, и волжских булгар, и хазар, и северокавказских ясов с касогами, и искал новое место приложения своих сил.

Так же неоправданным выглядит и общее построение А.Н.Сахарова, по представлению которого Святослав - продолжатель дела Олега Вещего, расширивший границы Киевской державы до Каспия, Кавказа, Крыма и Дуная. В отсутствие Святослава киевское правительство не сделало ни малейшей попытки удержать завоевания Святослава за пределами восточнославянского ареала. И завоевания Святослава на нижней Волге, на Дону и Дунае никогда не рассматривались как основание для территориальных претензий в будущем. Никакого конфликта между Киевом и Константинополем за контроль над Крымом и, в частности, над Херсонесом не было. А предположение, что в задачу Калокира входило отвлечь Святослава от Крыма, направив его против болгар - это обвинение византийской дипломатии в действиях по методу "искать спасения в огне от дыма".

Заключенное между действовавшим от имени императора Калокиром и Святославом соглашение предусматривало нападение росов на врагов Византии - болгар, в соответствии с межгосударственным договором, и выплату за эту акцию обусловленного вознаграждения.

В августе 968 года Святослав вторгся в Болгарию. По русской летописи это произошло в 967 году, Между русской и греческой хронологией безусловно предпочтение отдаётся греческим источникам (здесь, в частности, Скилица - на пятом году царствования Никифора в августе месяце 11 индикта)84 как источникам, гораздо более приближённым к событиям и чья хронология контролируется общим ходом византийской истории, так что даже ошибки допущенные переписчиками вполне достоверно скорректированы поколениями учёных-ориенталистов. Собственное войско Святослава, войско русов, Лев Диакон оценивает в 60 тысяч, что явно завышено, хотя с учётом возможных союзных контингентов половцев и венгров эта цифра не далека от истины.

Узнав что [Свендослав] уже подплывает к Истру и готовится к высадке на берег, мисяне собрали и выставили против него фалангу в тридцать тысяч вооруженных мужей. Но тавры стремительно выпрыгнули из челнов, выставили вперед щиты, обнажили мечи и стали направо и налево поражать мисян. Те не выдержали первого же натиска, обратились в бегство и постыдным образом заперлись в безопасной крепости своей Дористоле.

С одной стороны, византийская политика достигает успеха - болгары "с радостью" принимают императорских послов и отправляют к Никифору дочерей царского рода - в качестве невест наследников престола - сыновей Романа-II, тринадцатилетнего Василия (будущего Василия II Болгаробойцы, 976-1025) и десятилетнего Константина (будущего Константина-VII, 1025-1028), а заодно и в качестве заложников. С другой стороны, приглашённые варвары не собираются выполнять договор - получить плату и удалиться восвояси. Здесь вскрылась ошибка византийской дипломатии, неправильно оценившей, а точнее вообще не оценившей, внутренние обстоятельства своего союзника. Оказалось, что Великий князь киевский Святослав и правительство Киевского государства - это "две большие разницы".

Именно здесь, в Болгарии, Святослав решает создать своё собственное "варяжское государство", починив себе все Болгарское царство и максимально оттеснив византийцев к югу. Свою интригу начинает и Калокир, пытающийся, используя русов, захватить императорский трон. Святослав остаётся в Болгарии и превращает её в базу для подготовки нападения на Константинополь.

Святослав со всей присущей ему энергией начинает осуществление своего плана. Осень 968 года должна была уйти на закрепление в Северной Болгарии. Зимой проходы в Родопских горах, отделяющих Северную Болгарию, где сильны были антивизантийские настроения, от Южной, которая, наоборот, и экономически и духовно уже довольно сильно была привязана к метрополии, непроходимы из-за снега, а плаванье морем слишком опасно из-за осенних и зимних штормов. Так что вторжение в Южную Болгарию могло начаться только весной следующего 969 года.

Одновременно и император Никифор Фока деятельно готовиться к войне со Святославом. Узнав о происходящем у тавров, занялся в одно и то же время множеством дел. Он снаряжал пешее войско, вооружал отряды, [приучал] конницу к глубинным построениям, одел всадников полностью в железо, изготовлял метательные орудия и расставлял их на башнях городской стены. Затем он выковал тяжёлую железную цепь и протянул её на огромных столбах, расставленных в Босфоре, прикрепив одним концом к башне, которую обычно называли Кентинарий, а другим к башне Кастеллий, находящейся на противоположном берегу.

Таким образом, не имея возможности привлечь византийскую армию, занятую на востоке, император создаёт новую, причём делает это в высшей степени профессионально. Он не только готовит Константинополь к обороне, но и формирует ударные силы для наступательной войны - тяжеловооруженную кавалерию, называвшуюся катафрактами, а также силы поддержки - обученную пехоту. Вызов, брошенный Византии Святославом, нашёл достойный отклик. Для борьбы с русской угрозой византийская элита пошла на такую реформу армии, которая с одной стороны создавала целый слой новой привилегированной военной знати, а с другой давала императору новую постоянную армию, вместо фемного (провинциального) ополчения и в дополнение к всегда занятой на Востоке главной армии.

Пока шёл процесс формирования новой армии, Византия была вынуждена защищаться имеющимися в Европе и явно недостаточными средствами. Командует войсками греков патрикий Пётр - муж предприимчивый и необыкновенно храбрый. Но удача по-прежнему на стороне Святослава. Он берёт Филиппополь (Пловдив). Здесь Святослав встречается с сильным сопротивлением, оказываемым ему собственно болгарским населением. Для подавления этого сопротивления Святослав применяет террор. Объятых ужасом испуганных мисян он умерщвлял с врождённой жестокостью: говорят с бою взяв Филиппополь, он со свойственной ему бесчеловечной свирепостью посадил на кол двадцать тысяч оставшихся в городе жителей и тем самым смирил и [обуздал] всякое сопротивление и обеспечил покорность. Этот разгромный образ действий подтверждается и русским летописцем. И пошёл Святослав к столице, воюя и разбивая города, что стоят и доныне пусты.

Обращает на себя внимание сходство действий при встрече с сопротивлением местного населения Святослава и, захватившего в 943 году Бердаа на Каспии, Хельга - террор. Цифра 20 тысяч несколько преувеличена, но сам факт террора подтверждается и другими источниками. Ничего подобного не было на Руси, так как между варягами и восточными славянами не возникали отношения завоеватели - завоёванные, а соответственно не возникало необходимость подавлять сопротивление.

Тем временем Византия предпринимает и политические усилия для снятия русской угрозы. В следующем 969 году печенеги нападают на Киев и начинают его блокаду. Это вынуждает Святослава отложить на потом планы вторжения в собственно византийские владения, если таковые и были, оставить армию в Болгарии, а самому с небольшой конной дружиной отправиться в Киев.

Правительство Ольги уже сильно славянизировалось. Обороной Киева руководит воевода Претич. Другие: Борич (улица Боричевский Ток в современном Киеве), молодой Добрыня (прототип былинного Добрыни Никитича). Но собственных, без варягов, сил ещё недостаточно. Киевляне посылают гонца к Святославу в Болгарию со словами: "Ты князь ищешь чужой земли и о ней заботишься, а свою покинул. А нас чуть было не взяли печенеги, и мать твою и детей твоих. Если не придёшь и не защитишь нас, то возьмут-таки нас. Неужели не жаль тебе своей отчины, старой матери, детей своих?" Услышав эти слова, Святослав с дружиною скоро сел на коней и вернулся в Киев; приветствовал мать свою и детей и сокрушался о том, что случилось с ними от печенегов. И собрал воинов и прогнал печенегов в поле. И наступил мир. Таким образом, в Киеве не столько сил не было, сколько не было воли и решимости действовать, ведь войско князь не с собой привёл, а собрал уже после возвращения. Но жить в Киеве он, как и раньше, не может и после произошедшей вскоре смерти матери, раздав земли сыновьям, в начале 970 года снова уходит в Болгарию. Не нравится мне здесь, хочу жить в Переяславце на Дунае, там середина земли моей, туда привозят всё добро. Из Греции идёт туда золото, ткани, вина, плоды разные. Из Болгарии и Венгрии серебро и кони. Из Руси звериные шкуры, воск, мёд и рабы.

Ещё в 967 году, когда Святослав собирался в болгарский поход, он, возможно, организовал набор дополнительных войск в Скандинавии. Не предполагая своего возвращения в Киев, Святослав организовал проход этих отрядов не по пути Из варяг в греки, а по более древнему волжскому пути, чтобы не допустить разгрома собственного тыла этими бандитами. В 968 году эти отряды русов появляются на Волге и снова разрушают Булгар и, едва оправившуюся от похода Святослава, Хазарию.

Ибн-Хаукаль сначала со слов беженца, с которым беседует в 969 году, говорит о разрушении народом рус Самандера, в котором виноградники отрасли вновь за три года, т.е. беженец 968 года ссылается на предыдущее разрушение 965 года. Дату 965 год подтверждает Ибн-Мискавейх, указывающий, что на "острие" русов были печенеги. Позже, получив новые сведения, Ибн-Хаукаль дописывает: в 969 году Булгар... опустошили русы и пришли в Хазаран, Самандар, Итиль и отправились тотчас же после к стране Рум и Андалус. Такой спешный уход из области Каспия связан, скорее всего, с тем, что после Святослава там и поживиться было нечем - виноградники выросли вновь, а золото нет. Но по дороге они узнают, о временном возвращении Святослава в Киев и сами останавливаются переждать "перемирие" в Тмутаракани.

Появление у восточных авторов 968 года как даты разгрома Хазарии сильно запутало восстановление действительной хронологии. Многочисленные попытки принять одну из этих дат, оспорив вторую, не дали корректного результата. С одной стороны, оспаривая датировку Нестора - 965 год, авторы не могут подтвердить дату 968 год через византийские хроники, поскольку подробно описанные события 967-971 годов не позволяют вставить в их канву ещё и отлучение Святослава для похода в Хазарию. С другой стороны, не удалось и свести сообщения Ибн-Хаукаля и Ибн-Мискавейха к одному 965 году, так как информатор Ибн-Хаукаля - беженец именно 968 года.

Таким образом, второй разгром Хазарии в 968 году всё-таки был, но Святослав его учинить не мог, так как находился в это время в Киеве. Предположение о действиях независимых варяжских дружин высказывалось давно, но отвергалось ещё Артамоновым, так как, по его мнению, в X в. ар-рус - это несомненно выходцы из Киевской Руси. На Каспии действительно не могло быть независимых от Киева варягов, но по другой причине. Пути из Скандинавии к Каспийскоу и Чёрному морям в конце X века уже надёжно контролировались из Киева и Новгорода, и прорыв на юг независимых дружин потребовал бы большой войны. В то же время восточные авторы вряд ли могли различить варягов, только что пришедших из Скандинавии, и варягов из дружин Киевских князей.

Недавно Р.Г.Скрынников ещё раз подтвердил два разгрома Хазарии78 и, исходя из своих представлений о множественности варяжских государств на территории Восточной Европы, присоединился к мнению о действиях независимых дружин. Одна в 968 году воюет уже в Болгарии, а другая в то же самое время в Хазарии. Автор, соглашаясь с тем, что в Хазарии в 968 году была другая дружина, возражает против её независимости, и как выше говорилось, считает, что это были отряды дополнительно набранные Святославом.

Именно с этими отрядами вновь прибывших варягов можно связать "Записку топарха". Автор записки - византийский "губернатор" некоторых западно-крымских территорий, называемых климатами и связанных с Херсонесом. Соседними с востока территориями были хазарские климаты. В "Записке..." рассказывается о том, как некие варвары, которые сначала были весьма справедливыми и законными, и города и народы к ним добровольно присоединились, вдруг утратили эти свои качества. Сначала они разгромили соседей (климаты хазар), разрушив 10 городов и 500 деревень, а потом начали нападать на владения топарха.

Топарх оказался человеком достаточно энергичным. Поздней осенью он вернулся с севера, спустившись вниз по Днепру, переправился во время ледостава на левый берег, переждал зимние вьюги в селении Борион, где провёл астрономические наблюдения и, пройдя по вражеской территории, вернулся весной в свои владения. Поздней осенью "варвары" напали на владения топарха. Первоначально он вынужден был отступить, но затем, возможно уже на следующий год, вернулся в разрушенную область. Здесь он снова подвергся нападению. В последовавших боях ему удалось отбить атаки варваров. Затем он приступил к строительству крепости, под стенами которой произошли новые столкновения. На следующий день, выслав на разведку отряд в 400 человек, противника не обнаружили - они ушли куда-то совсем.

Но тревога от этого не уменьшилась, а увеличилась. Собрание местной знати приняло решение отдаться под протекторат тому, кто властвует севернее Дуная. Топарх подчинился принятому решению, и сам отправился к царствующему севернее Дуная. Миссия оказалась успешной, и топарх сохранил свои владения.

Из этого документа можно сделать следующие сопоставления. Тмутаракань была торговой и перевалочной базой киевских русов и в этом качестве вела себя вполне цивилизованно по отношению к соседним территориям. Поход Святослава на Хазар в 965 году изменил и характер Тмутараканских варягов-руси. Топарх был именно тем человеком, который организовал набег печенегов на Киев. А вернувшись, столкнулся с угрозой тмутараканцев и пришедших к ним по Волжскому пути летом 969 года новых отрядов из Скандинавии, число которых вряд ли превышало несколько тысяч. Узнав о возвращении Святослава в Болгарию осенью 969, тмутараканские отряды перестали нападать на Херсонес, дождались весны и ушли к Святославу. Крымская знать, а потом и топарх, избавившись от непосредственной угрозы, решили не искушать судьбу и договориться с утвердившимся в 970 году на севере от Дуная Святославом, тем более, что и сама метрополия в это время вела со Святославом переговоры.

В "Записке топарха..." нет ни дат, ни указаний на время правления какого-либо конкретного императора, ни других событийных временных привязок. Но есть привязка астрономическая. Топарх, находясь в устье Днепра, провёл астрономические наблюдения, определив, что Сатурн входит в созвездие Водолея, в то время когда солнце находится в зимних знаках. Это довольно приблизительное определение позволило вычислить время наблюдения как 963 (Г.В.Вернадский) - 967 (А.Н.Сахаров) годы, отсюда вполне можно предположить, что астрономические наблюдения были выполнены в начале зимовки в селении Борион, т.е. в конце 967 года. Тогда война с тмутараканскими русами начинаясь осенью следующего 968 года, занимает и 969 год, а поездка к "правящему севернее Дуная" - падает на 970 год. Это соответствует времени возвращения Святослава в Доростол, находящийся на правом (южном) берегу Дуная, при том, что русы контролируют в основном территории севернее Дуная со смешенным валахо-славянским населением и только временно подчинённые болгарскими царями. По данным Скилицы, во время осады Доростола прибыли к нему [императору Иоанну] послы из Константии и других крепостей, лежавших по ту сторону Истра; они умоляли простить им всё плохое и отдавали себя и свои укрепления в его руки.

"Записка топарха..." сохранилась в трёх фрагментах и её текст не содержит прямых указаний на то, сколько времени заняли описанные в ней события. Во всяком случае, только в 970 году топарх крымских владений Византии мог ездить на поклон к "правящему севернее Дуная". Болгарские цари Пётр и Борис к крымским делам отношений не имели, а поездка к Святославу в Киев, как предполагает А.Н.Сахаров, не соответствует "титулу" - "правящий севернее Дуная". Находясь в Крыму, определять Киев, как находящийся севернее Дуная - то же самое, что, находясь в Москве, определять Варшаву, как находящуюся южнее Оки. Для человека, проводящего астрономические наблюдения - это недопустимая вольность.

Пока Святослав отсутствовал, в Византии произошли крупные перемены. 28 ноября 969 года византийские войска взяли Антиохию, одержав крупнейшую победу над арабами. Тем самым армия освободилась, и её начали срочно перебрасывать из Азии в Европу. В ночь с 10 на 11 декабря в Константинополе произошёл государственный переворот. Император Никифор Фока был убит, а его преемником стал Иоанн Цимисхий. 30 января 970 года умер болгарский царь Пётр, правивший с 927 года и сохранявший дружественные отношения с Византией. Тогда же произошёл мятеж "комитопулов" и от Болгарии откололась западная часть, где было провозглашено Западно-Болгарское царство, ставшее проводить антивизантийскую политику. Преемник Петра, царь Борис, унаследовал только восточные области - Восточно-Болгарское царство со столицей в Преславе.

5.4 Святослав - конец героической эпохи

Весной 970 года Святослав вновь появляется в Болгарии. Так как к Киеву он ходил конной дружиной, о чём сообщает автор ПВЛ, а основная армия его - это пешие варяжские дружины, передвигавшиеся на ладьях, следует предположить, что эта основная армия никуда из Болгарии не уходила, а ожидала возвращения своего князя в Переяславце и Доростоле. Это объясняет то, что русская летопись описывает Балканскую войну как два похода, а греки относятся к ней как к одной войне, в которой приглашённый союзник обратился опаснейшим врагом.

К моменту возвращения Святослава болгарское правительство царя Петра заключило союз с Византией, отправив осенью 969 года невест к наследникам престола. Они прибыли в Константинополь незадолго до убийства Никифора Фоки и были встречены со всем почётом. Поэтому появление Святослава было оценено болгарским правительством враждебно. Если в первый приход на Балканы Святослав выступал как союзник Византии и воевал с враждебно настроенной к ней Болгарией, то год спустя, во второй приход, он начал воевать с Болгарией, как союзницей Византии. В общем, как бы не поворачивались политические обстоятельства, у Святослава был повод и воевать с болгарами и привлекать их к союзу в силу внутренней неконсолидированности болгарского общества в отношениях с Византией.

Оказалось, что за время отсутствия позиции русских на Дунае существенно ослабели. По сообщению В.Н.Татищева, Переяславец был атакован болгарской армией, а в самом городе произошёл мятеж горожан, вступивших в согласие с болгарами (т.е. с преславским правительством). Русский воевода Волк (первое славянское имя дружинного предводителя, а может быть только перевод) вынужден был оставить город. Прорвавшись вниз по Дунаю, он в устье Днестра соединился с возвращавшимися из Киева Святославом.

Святослав начинает наступление на Переяславец. Эти события описаны в ПВЛ: Пришёл Святослав в Переяславец и затворились болгары в городе. И вышли болгары на битву против Святослава, и была сеча велика и стали одолевать болгары. И сказал Святослав своим воинам "Здесь нам умереть! Постоим же мужественно, братья и дружина". И к вечеру одолел Святослав и взял город приступом. Устюжский летописец добавляет, что взяв город Святослав, казнил изменников смертью.

После взятия Переяславца в военных действиях наступает перерыв на дипломатические сношения. Святослав, показавший себя талантливейшим полководцем, демонстрирует полное отсутствие стратегического мышления. Он не понимает, что Византия ни при каких обстоятельствах сама не согласиться на создание русско-варяжского княжества на Дунае в непосредственной близости от своих границ. Что такое согласие, и то лишь временное, пока силы не восстановятся, может быть получено только в результате полной военной победы над Константинополем. Он считает, что может получить признание всего лишь запугивая и шантажируя греков. Именно по этому он вместо немедленного и решительного наступления на Константинополь вступает с ним в дипломатические переговоры, которые очень вовремя затевает Иоанн Цимисхий.

Оба противника, и Святослав и Цимисхий, недооценивают свои силы и переоценивают силы противника. Каждый ждёт подкреплений. Цимисхий - азиатскую армию, и, кроме того, он продолжает реформу Никифора Фоки и формирует ещё один ударный корпус - "бессмертных". Святослав так же ждёт подкреплений. Во-первых, те скандинавские отряды, которые остановились в Тмутаракани. Во-вторых, утраченный источник В.Н.Татищева сообщает: венгры и поляки, идусчие в помощь, и от Киева [подкрепление] есче не пришли.83 В-третьих, дальнейшие события покажут, что Святославу удастся привлечь в коалицию печенегов, а также перетянуть на свою сторону царя Бориса, следствием чего станет размещение русского гарнизона в Преславе. Если действия Цимисхия - медлить и накапливать силы, вполне оправданы, то поведение Святослава, его, пользуясь футбольной терминологией, игра на удержание счёта, - в конечном счёте губительно.

Военные приготовления сопровождаются дипломатической перепиской. Цимисхий направляет Святославу послов с требованием, что бы он, получив обещанную императором Никифором за набег на мисян награду, удалился в свои области и к Киммерийскому Боспору.

Ответ Святослава содержит невыполнимые требования и неисполнимые угрозы: Я уйду из этой богатой страны не раньше, чем получу большую денежную дань и выкуп за все захваченные мною в ходе войны города и за всех пленных. Если же ромеи не хотят заплатить то, что я требую, пусть тотчас же покинут Европу, на которую не имеют права и убираются в Азию, а иначе пусть не надеются на заключение мира.

Тогда Цимисхий направляет Святославу дипломатическую ноту. В ней он а) подтверждает существующий мирный договор с Русью; б) настоятельно убеждает и советует, как друзьям не нарушать мира и покинуть страну, которая русам не принадлежит; в) в противном случае угрожает изгнать их против их воли; г) напоминает о поражении и судьбе презревшего клятвенный договор отца Святослава Игоря и д) предрекает (и, как показали события, это пророчество сбывается) гибель в случае войны и самому Святославу.

Новый ответ Святослава не содержит никаких ссылок на правовые нормы или акты и выдержан целиком в стиле агрессивного шантажа. Я не вижу никакой необходимости для императора ромеев спешить к нам; пусть он не изнуряет свои силы на путешествие в сию сторону - мы сами разобьём вскоре свои шатры у ворот Византия. Именно это и есть то знаменитое "Иду на вы" - ...и послал к грекам со словами "Хочу идти на вас и взять столицу вашу, как и этот город [Переяславец]".

Представленный в изложении Льва Диакона ход событий, особенно ход дипломатических переговоров, существенно отличаются от версии, содержащейся в ПВЛ. Русский летописец не имел текстов посланий, в отличие от текстов договоров, поэтому его изложение производит впечатление дошедшей устной традиции уже сильно трансформировавшейся в эпическое сказание. Особенно в части переговоров с греками, в которых использован такой традиционно фольклорно-литературный элемент как испытание дарами. События 971-972 (6479-6480) годов излагаются в следующем порядке. 1) Возвращение Святослава в Болгарию и штурм Переяславца. 2) Объявление войны грекам, требование дани на 20 тысяч воинов, при наличии только 10 тысяч (соответствует указанию на завышенные требования в первом ответе Святослава в изложении Льва Диакона). 3) Война с греками, сражение и победа Святослава (это сражение не может быть надёжно отождествлено с данными других источников, из-за отсутствия каких-либо уточняющих обстоятельств времени, места и т.п.). Поход на Царьград. 4) Вторые переговоры, испытание Святослава дарами - греки сначала послали золото и поволоки, а затем оружие, и согласие греков на выплату дани. 5) Возвращение Святослава в Переяславец. 6) Третьи переговоры. Обращение Святослава к грекам с предложением мира, заключение мира и уход Святослава из Болгарии.