Отечественная история XX века

“Основной закон о социализации земли” обсуждался на III съезде Советов и после доработки был утвержден ВЦИК 27 января 1918 года. Этот закон являлся продолжением Декрета о земле, поскольку он устанавливал конкретный механизм реализации всех аграрных преобразований в стране. Он подтвердил отмену частной собственности на землю. Земля, ее недра, леса, воды 0бъявлялись всенародным достоянием. Право пользования землей было передано органам Советской власти. В соответствии с желаниями крестьян устанавливался уравнительный принцип землепользования на основе трудовой или потребительской нормы. Предусматривались, в зависимости опять-таки от желания крестьян, различные формы землепользования: подворная, хуторская, артельная. Вместе с этим говорилось и о необходимости поощрения и даже предпочтительности (в интересах социализма) коммунистических форм хозяйствования. Но это было уже шагом назад по сравнению с Декретом о земле.

Преобразования в сфере экономики в соответствии с марксистскими установками были нацелены на подрыв экономического господства буржуазии и создание нового социалистического уклада хозяйства. Целой серией декретов предусматривалась национализация крупной промышленности, банков, внешней торговли и транспорта, изъятие из обращения денежных средств буржуазии, организация товарообмена между городом и деревней через объединение населения в потребительские общества. Декретом от 14 ноября 1917 года на ненационализированных предприятиях был введен рабочий контроль, осуществляемый выборными органами рабочих-фабзавкомами.

До весны 1918 года в экономической политике Советской власти доминировали методы экспроприации экспроприаторов, т. е. методы принуждения и насилия. Ленин характеризовал это время как период “красногвардейской атаки на капитал”. Необходимость этих методов он обосновывал ссылками на ряд обстоятельств: военное сопротивление буржуазии, отсутствие опыта управления и необходимого количества специалистов.

Но уже в конце апреля 1918 года, оглядываясь на итоги проделанной работы, Ленин заявил о наступлении нового периода в экономической политике Советской власти и необходимости перехода к новым, высшим формам борьбы с буржуазией. В данном случае он имел в виду использование в борьбе с ней мер организационного и экономического характера. “Мы побеждали, - писал Ленин, - методами подавления, мы сумеем побеждать и методами управления”.

Ленин предложил изменить центр тяжести экономической и политической работы Советской власти. На первый план он выдвинул задачу строжайшего и всенародного учета над производством и распределением, поскольку именно эта работа, по его мнению, сильно отстала от работы по непосредственной экспроприации экспроприаторов. Причем введение учета и контроля предполагалось не только на национализированных предприятиях, но и в других секторах экономики, в том числе и в сельском хозяйстве.

Учет и контроль в социалистическом секторе экономики рассматривался как важная и необходимая предпосылка перехода к плановому ведению хозяйства. А введение его в частнохозяйственном секторе на практике означало бы создание государственно-капиталистических предприятий. В тех условиях госкапитализм рассматривался как одна из форм преобразования частно-капиталистической собственности. По мнению Ленина, он был выгоден Советской власти, так как создавал дополнительные возможности получения нужных для восстановления экономики средств, для налаживания экономических связей с деревней.

Учет и контроль в мелкотоварном секторе, в деревне, рассматривался как важнейшее средство государственного воздействия и регулирования индивидуальных крестьянских хозяйств, преодоления опасной для революции мелкобуржуазной стихии. А в сочетании с различными формами кооперации он способствовал бы повышению технической оснащенности и культурного уровня деревни, облегчал бы ее переход к социалистическим формам хозяйствования.

В. И. Ленин считал, что организация учета и контроля позволит Советской власти решить первоочередные задачи экономической и финансовой политики: завершить национализацию банков, подготовить монополию внешней торговли, установить госконтроль за денежным обращением, ввести поимущественный и подоходный налог, трудовую повинность.

Он обращал также внимание и на политический аспект этой проблемы, рассматривая учетно-контрольную работу в качестве одного из важнейших путей привлечения широких масс к управлению государством.

Задача организации учета и контроля рассматриваласьмасштабе. Были четко обозначены и условия ее решения:в неразрывной связи с другой важной очередной задачей-повышением производительности труда в общенациональном развитие крупной промышленности, повышение общеобразовательного и культурного уровня населения, “повышение дисциплины трудящихся, умения работать, спорости, интенсивности труда, лучшей его организации”.

Ставились и такие задачи: использование новейших научно-технических достижений, опыта капиталистических стран в организации труда и производства, подготовка нужных специалистов различных отраслей науки и техники, а также привлечение к строительству нового общества старых буржуазных специалистов с использованием для этого более высокой оплаты их труда, организация соревнования на основе массовости, гласности, сравнимости результатов и материального стимулирования.

Характерная черта новых ленинских подходов к проблемам экономической политики - неразрывная их связь с за дачей укрепления диктатуры пролетариата, которая, по словам Ленина, должна быть твердой, железной властью, поскольку без этого невозможен переход к социализму.

Однако по-прежнему, как и в период “красногвардейской атаки на капитал”, социально-экономические задачи Советской власти рассматривались вне связи с товарно-денежными отношениями, с рынком, так как Ленин и большевики были приверженцами марксистской идеи о безрыночном социализме. Деньги, торговля рассматривались как категории отмирающие, хотя и признавалась неизбежность их временного сохранения. Основной формой экономических связей между городом и деревней считался непосредственный продуктообмен. Социалистическое государство и общество мыслились “как сеть производительно-потребительских коммун”, как обязательное объединение населения “в единый, пролетарски руководимый кооператив”.

Новые подходы к проблемам экономической политики, как своеобразная корректировка прежнего экономического курса Советской власти, оказались нереализованными, поскольку уже в мае 1918 года большевики перешли к еще более жесткой, чем ранее, политике чрезвычайных мер. И произошло это на новом этапе гражданской войны.

9. Оформление Советской государственности. Разгон Учредительного собрания

В ходе борьбы за власть Советов на местах заметно усилилось движение за объединение Советов, суть которого сводилась к созданию единообразной советской системы власти, что имело большое значение для расширения и укрепления ее социальной основы. Дело в том, что после февральской революции сложилась неодинаковая структура Советов: самыми распространенными были объединенные Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, во многих регионах страны работали отдельные Советы крестьянских депутатов и имели место даже обособленные солдатские Советы.

После октябрьского переворота в стране существовали элементы “двоецентрия”, поскольку наряду со ВЦИК существовал Исполнительный Комитет (ИК) Советов крестьянских депутатов, в котором преобладали левые эсеры, пользующиеся большой поддержкой крестьян.

Объединительное движение являлось отражением и следствием процесса “полевения” крестьянских масс, развивавшегося под воздействием Декрета о земле. И левые эсеры не могли не учитывать этого. Именно этим и объяснялись их встречные шаги к большевикам.

Накануне октябрьских событий в стране насчитывалось 1429 Советов, в том числе: Советов работах и солдатских депутатов - 706; крестьянских Советов - 435; рабочих, солдатских и крестьянских депутатов - 235; солдатских Советов - 33. (См.: История КПСС. В 6-тн томах, т. 3, книга первая, М., ,1967, с. 480).

В конце ноября 1917 года по требованиям Чрезвычайного, а затем и 2-го Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов было заключено официальное соглашение между большевиками и левыми эсерами. Исполком крестьянских Советов в полном составе (108 человек) вошел во ВЦИК, который и стал после этого законо-распорядительным и контрольным органом не только Советов рабочих и солдатских депутатов, но и крестьянских депутатов.

В соответствии с соглашением 9 декабря 1917 года семь представителей левых эсеров были включены в состав Совнаркома: И. Штейнберг стал наркомом юстиции, В. Трутовский- наркомом местного самоуправления, А. Колегаев - наркомом земледелия, П. Прошьян - наркомом почт и телеграфов, А. Измаилович - наркомом вновь созданного государственного комиссариата дворцов республики, В. Алга-сов и Михайлов - наркомами без портфелей. Так сложилась двухпартийная коалиция в советском правительстве. Она отражала реальное соотношение классовых сил в стране в тот момент и организационно закрепляла союз рабочего класса с крестьянством.

Первым шагом в юридическом оформлении Советской власти была “Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа”, специально написанная Лениным и одобренная ВЦИК для утверждения ее Учредительным собранием. В ней Россия объявлялась Федеральной Республикой Советов на основе свободного союза свободных наций. Немного позднее третий съезд Советов в дополнение к Декларации принял резолюцию “О федеральных учреждениях Российской республики”, где определялись структура и механизм функционирования Советской власти. Было утверждено и официальное название государства - Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика (РСФСР).

К началу 1918 года во ВЦИК входило уже 368 членов, в том числе: большевиков - 132, левых эсеров - 111, социал-демократов (интернационалистов) - 13, эсеров-максималистов и украинских социалистов - по 4, 2 правых эсера, 1 меньшевик, 1 анархист, 1 грузинский федералист. Партийность 44 депутатов не установлена. (См.: Октябрьская революция. Вопросы и ответы. М.„ 1987, с. 291).

Однако для окончательного оформления советской государственности принципиально важное значение имело решение вопроса об Учредительном собрании.

Известно, что требование созыва Учредительного собрания содержалось в программах всех социалистических партий - большевиков, меньшевиков и эсеров. А после победы февральской революции с ним выступали и буржуазные партии.

Созыв Учредительного собрания формально был главной задачей Временного правительства, которое определило в начале своей деятельности его статус и цели. По замыслу правительства оно должно было выработать основы государственного устройства России, решить вопросы о мире, о земле, о национальном равенстве и т. д. Эти замыслы нашли поддержку абсолютного большинства народа и армии.

Однако работа над подготовкой выборов шла медленно, а сроки созыва Учредительного собрания под разными предлогами переносились. Разумеется, объективных трудностей организационно-технического характера (огромная территория, плохая связь, бездорожье, низкая грамотность и культура населения) существовало немало, и не учитывать этого нельзя, так же, как нельзя и сбрасывать со счетов условия военного времени. Точно так же неправомерно не принимать в расчет нерасторопность властей, всякого рода политические спекуляции и [махинации по .этому поводу.

Еще в марте 1917 г. под председательством кадета Ф. Кокошкина было создано особое совещание по подготовке закона о выборах в Учредительное собрание. В его состав входили представители различных партий (от большевиков - М. Козловский, затем - П. Красиков), Советов, общественных организаций и национальных районов. Приступив к работе с большим опозданием (в конце мая), совещание сумело выполнить свою задачу лишь к началу сентября.

Подготовленный совещанием закон предусматривал строгое соблюдение всех демократических принципов и норм: всеобщее, прямое, равноправное избирательное право при тайном голосовании, отсутствие каких-либо цензов, кроме возрастного: для всех избирателей - 20 лет, для военнослужащих - 18.

В июне впервые было заявлено о сроках: выборы - 17 (30) сентября, созыв Учредительного собрания - 30 сентября (13 октября). Однако 9 августа последовало заявление об отсрочке выборов до 12 (25) ноября, а созыв собрания - соответственно до 2& ноября (11 декабря).

Большевики в своем .воззвании “Рабочим, солдатам и крестьянам” от 25 октября заявили о своей готовности обеспечить своевременный созыв Учредительного собрания. А 27 октября СНК принял постановление о проведении выборов в назначенный Временным правительством срок. С этого времени началась завершающая стадия подготовки к выборам: корректировка списков избирателей, публикация списков кандидатов от политических партий, предвыборная агитация и пропаганда. |

По закону о выборах кандидат в депутаты мог быть выдвинут по 5 округам. Еще 30 сентября в газете “Рабочий путь” был опубликован список наиболее видных руководителей большевиков (25 человек) с указанием округов, по которым их следовало бы выдвинуть. Первым и в этом списке шли-Ленин, Зиновьев, Троцкий, Каменев, Коллонтай, Луначарский, Сталин и т. д. ЦК партии выдвинул Ленина от Петрограда, Петроградской губернии, Балтфлота, Северного фронта и Уфы. И он дал свое согласие баллотироваться в Учредительное собрание от Балтийского флота и Северного фронта.

Выборы были проведены в срок лишь в 39 округах, в том числе в Петрограде. В ряде мест они состоялись в конце ноября-начале декабря, а в некоторых отдаленных округах - в начале 1918 года. В голосовании, по данным 67 округов, участвовало чуть более 44,3 млн. человек (всего было 79 округов и 90, млн. избирателей).

Итоги выборов в Учредительное собрание разочаровали большевиков, они оказались для них и неприятными, и неожиданными. Это и понятно: результаты выборов можно было истолковать как своеобразный вотум недоверия правящей партии. По данным 54 округов, за большевиков голосовало около 25% избирателей, за все другие социалистические партии - 62%, за кадетов и другие близкие им партии и группы - 13%.

Конкретный состав Учредительного собрания (по неполным данным) выглядел так: всего - 715 человек, в том числе большевиков - 175, эсеров - 410 (из них 40 левых эсеров), меньшевиков - 15, народных социалистов - 2, кадетов - 17, от национальных групп - 86, не назвавших партийной принадлежности-1.

В. И. Ленин и другие большевики пытались объяснить свое поражение на выборах рядом объективных обстоятельств. На результатах выборов, по их мнению, сказалось прежде всего то, что они проводились по старым избирательным спискам, составленным до октябрьских событий. В них эсеры, например, шли по единому списку, хотя в ноябре эта партия раскололась на две партии. Руководство выборами на местах в большинстве случаев осуществляли старые, созданные еще при царском режиме, органы местного самоуправления - земства, городские думы. Имелись и многочисленные нарушения выборных процедур. Да и вообще, почти

половина избирателей не участвовала в голосовании.² Решающим же фактором, по словам Ленина, было то, что за столь короткий срок после провозглашения Советской власти, учитывая масштабы страны, условия сообщения и связи, трудящиеся не смогли еще по-настоящему узнать, осознать и оценить результаты революции.

Однако дальнейшая судьба Учредительного собрания была предопределена не только и не столько результатами выборов, сколько теоретическо-идеологическими установками большевиков. В принципиальном плане для них вопрос о месте и роли Учредительного собрания был ясен за несколько месяцев до его созыва, хотя по тактическим соображениям они не возражали против выборов, более того, всячески критиковали правительство и умеренных социалистов за их отсрочку.

Известно, что большевики с конца апреля взяли на вооружение ленинскую формулу, что наилучшей формой будущей пролетарской государственной власти в России является Республика Советов, а не парламентская республика. Поэтому неверным было бы представлять дело так, будто большевики были искренними поборниками Учредительного собрания до тех пор, пока они не оказались в нем в меньшинстве.

А не совершили ли большевики тактический просчет,, согласившись на столь быстрое проведение выборов, к тому же в очень неблагоприятных условиях? В свете итогов выборов и последующего развития событий совершенно ясно, что упоенные легкой победой в октябре, большевики переоценили свое влияние в крестьянских массах, их информированность о действиях новой власти. Только в этом отношении и можно, видимо, говорить о таком просчете.

В любом случае, даже при других результатах выборов, Учредительному собранию отводилась вспомогательная роль:

подтвердить легитимность Советской власти и принятых ею декретов, а также заняться, как об этом говорилось в ленинской “Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа”, разработкой коренных оснований социалистического переустройства общества.

После того как стали известны результаты выборов, большевики начали целенаправленную подготовку к роспуску Учредительного собрания. Своеобразной прелюдией к этому акту были следующие шаги: назначение М. Урицкого комиссаром Всевыборов, т. е. комиссии по выборам, смещение Временного бюро большевистской фракции (из бюро были выведены Каменев, Зиновьев, Рыков), принятие декретов об отзыве депутатов и аресте вождей гражданской войны (кадетов), а затем и об условиях открытия собрания (наличие не менее 400 депутатов и т. д.). 20 декабря (2 января 1918 года) СНК принял постановление об открытии Учредительного собрания 5 (18) января 1918 года.

Наряду с этим предпринимались и отвлекающие маневры. Понимая сложность ситуации и предвидя возможность критики в свой адрес, большевики в декабре предлагали членам Учредительного собрания признать декреты Советской власти или согласиться на перевыборы. Но и в этом случае они не могли удержаться от императивного тона: “Вне этих условий кризис... может быть разрешен только революционным путем...”.

Днем первым п днем последним для Учредительного собрания стало 5 (18) января 1918 года. В этот же день состоялась мирная демонстрация в поддержку Учредительного собрания. Но демонстрантов не допустили к Таврическому дворцу, где должно было работать собрание. Демонстрация была разогнана войсками: в итоге погибло около 20 человек и несколько десятков получили ранения.

Вокруг дворца и внутри было сосредоточено большое количество матросов под командованием А. Железнякова и латышских стрелков.

Заседание Учредительного собрания, в соответствии с мировыми парламентскими традициями, открыл старейший депутат эсер С. Швецов. На альтернативной основе (М. Спиридонова и В. Чернов) был избран председатель, им стал эсер В. Чернов. Через некоторое время в зале появились большевики. В. Аванесов, управляющий делами ВЦИК, оттеснил председателя и передал его звонок Я. Свердлову, который вторично объявил об открытии заседания. От большевиков выступали, кроме Свердлова, Бухарин, Дыбенко, Скворцов-Степанов.

Большевики предложили собранию утвердить “Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа”, принятую ВЦИК за два дня до этого, а также Декреты о мире и о земле. Первый параграф Декларации имел принципиальное значение и носил конституционный характер: “Россия объявляется республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам”. Понятно, что принятие этого положения лишало смысла дальнейшее существование Учредительного собрания, а потому Декларация была снята с обсуждения."

Едва начавшись, заседание по требованию большевиков и левых эсеров было прервано для фракционных совещаний. После возобновления работы Ф. Раскольников от имени большевиков огласил декларацию об уходе, поскольку собрание представляет “вчерашний день революции”. Вскоре за ними последовали и левые эсеры. А в 4 часа 40 минут 6 января начальник караула А. Железняков заявил: “Караул устал. Пора кончать”. В ночь с 6 на 7 января ВЦИК по докладу Ленина принял Декрет о роспуске Учредительного собрания.

В последнее время в газетах и журналах появились публикации, в лсоторых говорятся (правда, при отсутствии достаточной научной аргументации), будто отказ Учредительного собрания от признания Советской власти и Декретов о мире и о земле не имеет документального подтверждения. (См.: Вопросы истории, № Д, Ю92, с. 6).

Левым эсерам и большевикам удалось все же добиться одобрения своих действий большинством делегатов III Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов, а затем и делегатов III съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Это завершилось слиянием обоих съездов и оформлением единой государственной системы.

Распустив Учредительное собрание, большевики разом покончили с парламентаризмом, а попутно нанесли еще один удар по многопартийности. Это усилило раскол в рядах социалистов и демократов и стало дополнительной искрой в разгоравшемся пожаре гражданской войны. Большевики и умеренные социалисты, взаимно обвиняя друг друга в контрреволюции, логикой событий и политической борьбы оказались вовлеченными в вооруженную борьбу.

И вновь, в очередной раз, в результате взаимной нетерпимости социалистических “вождей” был упущен исторический шанс на создание в стране плюралистической парламентской демократии, на достижение национального согласия.

13 июля 1918 года на 5 съезде Советов, принявшем первую Конституцию РСФСР, были законодательно закреплены результаты октябрьского переворота: ликвидация частной собственности на средства производства и на землю; советская форма государственности на основе национально-территориального принципа. Конституция устанавливала узкоклассовый подход к проблемам демократии: все представители так называемых эксплуататорских классов лишались избирательных прав, а процедура выборов органов власти в центре и на местах не предусматривала равного, прямого и тайного волеизъявления и для тех, кто не был отнесен к разряду “лишенцев”.

Ограничение избирательного права Ленин объяснял ссылками на возникновение нового, высшего (советского) типа демократии, на особые условия развития русской революции. Правда, при этом он оговаривался, что подобные ограничения не являются необходимым условием классового понятия диктатуры.

10. На пути к Брестскому миру

Оказавшись у власти, большевики хорошо понимали, что положение в стране не может быть прочным и стабильным до тех пор, пока продолжается война с Германией. А потому вопрос о мире для них был первостепенным.

Не получив от бывших союзников ответа на предложение немедленно начать переговоры о заключении демократического мира, советское правительство встало на путь сепаратных переговоров с Германией.

Переговоры о перемирии со странами австро-германского блока начались 20 ноября в Брест-Литовске. Советскую делегацию, куда входили и представители левых эсеров (А. А. Биценко, С. Д. Масловский-Мстиславский), возглавлял А. А. Иоффе. А делегацию стран четвертого союза (Германия, Австро-Венгрия, Болгария, Турция) - немецкий генерал М. Гофман (хотя формально главой делегации числился министр иностранных дел Кюльман). Договор о перемирии был подписан 2 декабря .на срок до 1 января 1918 года.

С 9 декабря начались переговоры об условиях заключения мира. Персональный состав делегации претерпел к этому времени значительные изменения, он стал более узким и профессиональным. Председателем делегации по-прежнему был Иоффе, а с конца декабря ее возглавил народный комиссар по иностранным делам Л. Троцкий. Представители левых эсеров были и в новом составе делегации.

На переговорах германская делегация предъявила Советской России очень тяжелые условия мира. Она потребовала отторжения Польши, Литвы, части Латвии, Эстонии и Белоруссии.

Отношение к этим условиям было различным и в обществе, и внутри правящей партии. Они стали предметом острейшей дискуссии и борьбы. Так, на состоявшемся 11 (24) января 1918 года заседании ЦК в партии четко обозначились три точки зрения; 1) за немедленное заключение мира;

2) за продолжение революционной войны; 3) за заключение политического компромисса.

В. И. Ленин, прекрасно понимая тяжесть предъявляемых условий мира, в своих многочисленных выступлениях, в том числе и в прессе, настаивал на немедленном заключении мира. В этом он видел спасение Советской республики. Рефреном в его высказываниях проходила мысль: если мы не подпишем мир, то подпишем смертный приговор Советской власти. Почему так ставился вопрос? Дело в том, что Советская Россия в то время не могла продолжать войну. Во-первых, старая армия в результате стихийной демобилизации фактически развалилась, а новая не была еще создана; во-вторых, экономика страны находилась на грани развала; в-третьих, массы устали от войны и справедливо требовали отдыха.

Группа “левых коммунистов” (Н. Бухарин, Г. Пятаков, А. Коллонтай, А. Бубнов и др.) выступала против заключения мира, за продолжение, как они заявляли, революционной войны. Эта война была необходима, якобы, в интересах мирной революции и прежде всего революции в самой Германии. Фактически “левые” выступали за “подталкивание” революций в других странах. Всех тех, кто выступал за мир, они обвинили в сговоре с империализмом, в предательстве интересов международного пролетариата. В пылу полемики и политической борьбы некоторые группы “левых” (члены Московского областного бюро партии, например) делали провокационные по сути заявления, считая, что в интересах международной революции вполне возможно и даже целесообразно идти на утрату Советской власти.

Называя подобные заявления “чудовищными”, Ленин подчеркивал, что эмоционально насыщенные лозунги “левых коммунистов” авантюристичны и беспочвенны, поскольку не учитывают объективных реальностей текущего момента. Революций в других странах, в том числе и в Германии, еще нет, разъяснял он, и в этих условиях именно сохранение Советской республики будет лучшим подспорьем для международного пролетариата. Поэтому компромиссы с капиталистическими странами не только возможны, но в данной ситуации просто необходимы.

Троцкий и его сторонники отстаивали своеобразно сглаженную форму политического компромисса. Выражением его была формула “ни мира, ни войны”. С Лениным Троцкого объединяло понимание невозможности успешного ведения войны, а с Бухариным - ориентация на мировую революцию.

Положение в ЦК и в партии в целом было очень сложным. Под влияние звонких псевдореволюционных лозунгов и фраз “левых коммунистов” попало немало рядовых членов большевистской партии, завороженных идеей мировой революции. Их поддержали крупнейшие парторганизации - Московская, Петроградская, Уральская, Самарская парторганизация во главе с В. Куйбышевым также высказалась против заключения мира.

В поддержку “левых” выступали и такие видные деятели партии, как Ф. Дзержинский, М. Урицкий, М. Покровский, А. Коллонтай, И. Арманд, Г. Пятаков, А. Бубнов и др.

Фактически до 18 февраля Ленин не имел большинства в ЦК партии. Все его предложения о немедленном заключении мира отвергались. Судьба Советской власти висела на волоске, и он это прекрасно понимал. Но этого не осознавали многие из его соратников. В этих условиях приходилось довольствоваться принятием паллиативных, компромиссных решений. Так на заседании ЦК 11 (24) января фактически было принято два предложения: предложение В. И. Ленина (“Мы всячески затягиваем подписание мира” за - 12, против - 1) и предложение Л. Д. Троцкого (“Мы войну прекращаем, мира не заключаем, армию демобилизуем” за - 9, против - 7)

Формула Троцкого “ни мира, ни войны” в то время была своеобразной “спасительной гаванью” для всех колеблющихся и пользовалась популярностью. И недаром на объединенном заседании Центральных Комитетов большевиков и левых эсеров 13 января именно эту формулу было решено предложить на рассмотрение работавшего в то время III съезда Советов. Разумеется, все это укрепляло веру Троцкого в свою правоту. Как показывают протоколы заседаний ЦК, он вовсе не испытывал какой-либо вины за последующее развитие событий.

27 января (9 февраля по новому стилю) Германия предъявила советской стороне ультиматум по поводу принятия условий мира. На другой день Троцкий на заседании политической комиссии, превысив данные ему полномочия, от имени правительства РСФСР сделал краткое заявление в духе своей формулы, а затем послал телеграмму главковерху Н. Крыленко с предписанием издать приказ о прекращении войны и демобилизации русской армии. Это предписание было отменено по распоряжению В. И. Ленина.

Своими действиями Л. Троцкий поставил страну в еще более тяжелое положение. После недельного ожидания, 16 февраля (нового стиля), Германия заявила о возобновлении военных действий. Началось наступление на Петроград. Создалась критическая ситуация. В этот ответственный момент правительство издало Декрет “Социалистическое отечество в опасности!”, в котором содержался призыв к массам встать на защиту революции и намечался ряд жестких мер по обороне столицы.

Первые бои отрядов красногвардейцев и формирующихся частей новой армии под командованием П. Дыбенко (23 февраля и в последующие несколько дней) с наступавшими немецкими войсками, вопреки расхожему сталинскому мнению, оказались тяжелыми и неудачными. Наспех организованные, необученные, не имея достаточного количества вооружения и боеприпасов, они не могли должным образом противостоять регулярным войскам. В ночь с 24 на 25 февраля немцы овладели Псковом, а немного позднее была сдана и Нарва.

Все дни между 16 и 23 февраля в ЦК велась острейшая борьба. Еще 17 февраля шестью голосами против пяти было отвергнуто предложение о вступлении в новые переговоры с Германией. Утром 18 февраля ЦК вновь отвергает это предложение (б-за, против-7). И только на вечернем заседании этого дня наступил перелом. Было принято два принципиально важных решения: 1). “О немедленном обращении к немцам с предложением заключения мира” (за - 7, против - 5, воздержался -1); и 2). “О готовности “подписать старые условия с указанием, что нет отказа от принятия худших предложений” (за-7, против-4, воздержалось-2).

19 февраля Ленин и Троцкий подписали телеграмму германскому правительству о согласии Совнаркома подписать мир на ранее выдвинутых условиях. В своем ответе 23 февраля Германия предъявила Советской России новые, гораздо более тяжелые условия мира: отторжение Польши, всей Прибалтики, части Закавказья в пользу Турции, фактическое превращение Украины в германский протекторат, выплату огромной контрибуции (6 миллиардов марок).

Сразу же по получении новых условий мира состоялось заседание ЦК партии. Свердлов огласил германские условия, которые произвели на присутствующих ошеломляющее впечатление. Не дожидаясь развертывания прений, выступил В. И. Ленин и поставил ультиматум. Вот как это выглядит в протокольной записи: “Тов. Ленин считает, что политика революционной фразы окончена. Если эта политика будет продолжаться, то он выходит из правительства и из ЦК”.³

Разумеется, ленинский ультиматум повлиял на поведение некоторых членов ЦК. Так, Дзержинский, Крестанский,

Иоффе и Троцкий, ранее, как правило, голосовавшие против, воздержались при голосовании предложения о заключении мира. Объективно это предопределило выход из тупика. В итоге голоса разделились следующим образом: за - 7, против-4, воздержались-4.

Однако и после этого разногласия не были сняты, борьба продолжалась. Сохранялась и опасность раскола в партии.

Еще на заседании ЦК 23 февраля Дзержинский, Крестинский, Иоффе сделали письменное заявление, что они не считают возможным подписание мира, а воздержались при голосовании лишь из-за нежелания раскола партии. Урицкий от имени Бухарина, Ломова, Бубнова, Пятакова, Смирнова и Яковлевой объявил об отказе от всех ответственных партийных и государственных постов, “оставляя за собой полную свободу агитации как внутри партии, так и вне ее”.

На другой день во время обсуждения состава делегации на переговорах Троцкий вновь поставил вопрос об уходе с поста наркома иностранных дел (первый раз он заявил об этом 22 февраля), поскольку, он не может отстаивать позицию, с которой не согласен. По предложению В. И. Ленина было принято постановление: “ЦК, не считая возможным принять отставку тов. Троцкого, просит его отсрочить это его решение впредь до возвращения делегации из Бреста”.² Не удовлетворенный этим решением, Л. Троцкий заявил, что будет “вынужден устраниться от появления в официальных учреждениях”.³ По предложению В. И. Ленина ЦК согласился и с этим, но просил его “не отстраняться от других решений”. На этом заседании было решено послать на переговоры делегацию в составе Г. Сокольникова, Л. Карахана, Г. Петровского и Г. Чичерина.⁴ ЦК обратилось к Урицкому и другим авторам заявления об уходе со своих постов с просьбой отложить его исполнение, с чем они и согласились.

3 марта 1918 года советская делегация в Бресте демонстративно, не обсуждая условий, подписала мирный договор с Германией. При этом она сделала официальное заявление, в котором говорилось о вынужденном характере этого шага.

После подписания мирного договора внутрипартийная и межпартийная борьба обострилась с новой силой. Противники мира направили свои усилия на то, чтобы не допустить его ратификации.

Для окончательного выяснения мнения членов партии по вопросу о мире с Германией был созван экстренный VII съезд, работавший 6-8 марта 1918 года. На нем “левые коммунисты” решили взять реванш за свое поражение в ЦК. Содокладчиком Ленина выступал Н. И. Бухарин. В; И. Ленину пришлось выступать 18 раз с обоснованием решения ЦК и Совнаркома. В итоге съезд одобрил подписание мира с Германией.

На этом съезде было принято новое название партии - Российская коммунистическая партия (большевиков). Была избрана также “программная” комиссия во главе с Лениным, которой было поручено подготовить к очередному съезду новую партийную программу. В состав избранного на съезде ЦК вошли и основные лидеры “левых коммунистов”.

В публикациях последнего времени высказываются и иные суждения. В частности, Д. Воякогонов рассматривал Брестский мир как акт национального предательства и предательства по отношению к своим союзникам. И цена этого мира была одиидком велика-около одного миллиона квадратных километров территории и выплата контрибуции 245,5 тоин золота (6 миллиардов марок). Непобежденная Россия .признала себя побежденной, а Германии был дан шанс продержаться еще несколько месяцев. (См.: Волкогонов Д. А. Семь вождей, 1995, Книга первая, с. 58, 98).

Для ратификации мирного договора 14 марта 1918 года был созван IV Чрезвычайный съезд Советов. От имени ВЦИК выступал Ленин. Работа съезда проходила в острейших дискуссиях не только с “левыми коммунистами”, но и с меньшевиками (Мартов), и левыми эсерами.

Содокладчиком от партии левых эсеров выступал Б. Камков. Он говорил, что Брестский мир уничтожил нашу революцию и независимость России, поэтому всех сторонников мира обвинял в сговоре с германским империализмом, в предательстве интересов мировой революции. И содокладчик, и другие выступавшие в его поддержку заявили о своем выходе из состава Совнаркома. Это было роковое решение, положившее конец двухпартийной коалиции в правительстве. Оно имело трагические последствия для последующего развития событий.

Попытки противников мира сорвать ратификацию договора не удались. В результате поименного голосования за ратификацию высказались 784 делегата, против - 261, воздержалось - 115. Страна получила долгожданную мирную передышку.

Правда, такие видные лидеры левых эсеров, как Спиридонова, Колегаев и Трутоцокии, выступали за продолжение сотрудничества с большевиками не только во ВЦИК, но и в правительстве. Но они не были поняты и услышаны.