Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Сибирский федеральный университет»

Институт архитектуры и дизайна

Кафедра «Дизайн»

Курсовая работа

по дисциплине «История искусств»

тема: «Скифо-сибирский звериный стиль»

Руководитель Симанженкова Т.К.

Студент гр. АФ15-62 Андреева Е.В.

Красноярск 2015

Содержание

• Введение
• Глава 1. Сибирские скифы: происхождение, особенности культуры и быта
• 1.1 Тагарские скифы
• 1.2 Пазырские и Тувинские скифы
• 1.3 Скифы Большеречья
• Глава 2. Мифология и верования сибирских скифов
• 2.1 Легенды происхождения скифов
• 2.2 Мифы об оленихе-проводнице
• Глава 3. Скифо-сибирский звериный стиль
• 3.1 Истоки возникновения сибирского звериного стиля
• 3.2 VII-VI в. до н.э.
• 3.3 V-IV вв. до н. э.
• 3.4 I тысячелетие до н.э.
• Заключение
• Список используемых источников


Введение

Выдающуюся роль в изучении древних культур Южной Сибири сыграла одна из самых крупных в СССР экспедиций такого рода Красноярская экспедиция Ленинградского отделения Института археологии Академии наук СССР, которой в течение ряда лет руководил профессор М. П. Грязнов. Сотрудники этой экспедиции в 60 - 70-е гг. ХХ в. проделали огромную работу по изучению древних курганов Южной Сибири.

Исключительно важно и то, что при раскопках древних могильников на Алтае и в Тыве выяснилась высокая степень сохранности предметов из дерева, кожи, войлока, тканей благодаря наличию подкурганной мерзлоты, позволившей полностью сохранить древние могилы.

Основным занятием этих племен было кочевое скотоводство. Племена скифской культуры Алтая и Тывы разводили мясных курдючных овец. Из шерсти овец изготавливали ткани, валяли кошмы. Помимо овец разводили молочный скот и лошадей. Можно считать, что земледелие у них было побочным занятием. Историк А. Д. Ткач подтверждает важную роль охоты в жизни пазырыкских племен. В раскопанных курганах были найдены охотничьи амулеты: клыки медведя, кабана, кабарги, марала и изображения зверей. Отсюда делается вывод, что племена скифского времени в этом регионе охотились на горного козла, горного барана, марала, лося, антилопу, кабана и хищников

Эти племена проживали в войлочных юртах, правда у них существовали и бревенчатые рубленые дома. Ясно, что пазыркцы были хорошими наездниками, пользовались они и повозками для перевозки грузов.

Во главе объединений этих племен стояли могущественные вожди, которых хоронили в высоких курганах. Сооружение таких грандиозных усыпальниц производилось с огромной затратой труда и времени. Меньшие по размеру курганы воздвигались для захоронения представителей племенной знати.

Жизнь племен скифской культуры проходила в непрерывных войнах между отдельными племенами и племенными союзами, в первую очередь за выгодные пастбища, за овладение главным богатством - стадами скота. В ходе таких столкновений конных отрядов победители захватывали чужие земли. Любопытно, что при этом они в первую очередь разрывали усыпальницы вождей племенных объединений и родовой знати. Такое осквернение могил считалось у них, видимо, тягчайшим оскорблением и способом мести.

Тела умерших вождей скифы бальзамировали. В усыпальницы клали и тела умерщвленных при захоронении приближенных вождя, наложниц или младших жен. Тела погребенных часто помещали в колоды - деревянные саркофаги, выдолбленные из стволов сибирских лиственниц.

В захоронениях вождей и знати ученые нашли останки лошадей, причем в зависимости от знатности покойника в кургане хоронили от двух до 10 - 14 коней. А в большом каменном кургане у поселка Аржан в Тыве, где в центральной камере были похоронены, видимо, вождь племенного объединения с женой, ученые обнаружили останки не менее 160 верховых коней разной масти в богатом убранстве: с бронзовыми удилами, золотыми налобными бляшками, цветными камнями, подвесками из клыков кабана. Хвосты коней опоясаны золотыми полосками. Особенно богато были убраны те кони, которых положили рядом с останками вождя.

Любопытно, что у скифов Алтая и Тывы были лошади местной породы низкорослые и выносливые, а также кони, явно завезенные, скорее всего, из Средней Азии, - высокие, стройные, быстроногие скакуны.

Основным оружием племен Алтая и Тывы скифского времени были лук со стрелами, кинжал и чекан, или клевец. Наконечники стрел, кинжалы отливали из бронзы, а носили их у пояса в деревянных составных ножнах, крытых кожей и часто украшенных аппликацией. Воины, видимо, отлично владели массивными бронзовыми чеканами, насаженными на деревянные рукоятки длиной до 70 см, второй конец которых вдевался в бронзовый остроконечник - вток. Чекан, одно из самых смертоносных по тем временам рубящее и колющее оружие, носили также у пояса, обычно прикрыв его кожаным футляром. Воины имели щиты, изготовленные из деревянных планок, скрепленных полосками кожи.

скифский религия сибирский звериный

1.3 Скифы Большеречья

Территорию Верхнего Приобья от степных предгорий Алтая до южной полосы тайги в эпоху раннего железного века занимало население так называемой большереченской культуры.

Большереченская культура была распространена от предгорий Алтая на юге до устья реки Томи на севере. Она занимала лесостепь и лесную полосу по берегам Оби и ее притокам, а также восточную часть Приомья.

Географическое положение во многом определило круг культурных контактов населения Верхнего Приобья. На юге и юго-востоке ареал распространения большереченской культуры соприкасался с культурами кочевников Саяно-Алтая, степных кочевников современного Казахстана и Барабинской лесостепи на западе и юго-западе, таежниками на севере. Каждый из соседей внес свой вклад в арсенал верхнеприобского населения. С запада был заимствован длинный железный меч, с севера - короткое копье, юг дал чекан и характерное снаряжение легкого всадника-лучника.

Большереченская культура впервые была выделена в 1951 году М.П.Грязновым, который назвал ее по названию села Большая Речка Алтайского края, где были открыты и исследованы остатки поселений и могильников этой культуры. Также под руководством М.П.Грязнова велись работы в зоне затопления Новосибирского водохранилища. Он предложил свою периодизацию большереченской культуры, которая с некоторыми дополнениями сохранилась до нашего времени. Эта периодизация включает три этапа: большереченский (в настоящее время выделен в самостоятельную большереченскую культуру переходного периода), бийский и березовский.

Дискуссионным является и сам вопрос о происхождении культур Верхнего Приобья. Скорее всего, они сформировалась на базе местных культур переходного периода от бронзового века к железному. Огромную роль в формировании большереченской культуры сыграло кочевой европеоидное население Восточного Казахстана, регулярно проникавшее на территорию лесостепного Приобья. При этом, следует заметить, сама культура не изменила своего облика, что свидетельствует об ассимиляции пришлых элементов местным населением. Доля участия пришлых племен в разных пограничных местах была различной. Так, их роль в сложении староалейской и кижировской культур была выражена в явно меньшей степени, в каменской (собственно большереченской) - в большей, в то время, как в Кулундинской степи они явно преобладали.

Антропологические исследования также показали, что население было смешанным. Некоторые черепа имеют европеоидный тип, а другие при преобладании европеоидных элементов характеризуются монголоидной примесью. Таким образом, большереченские племена по своей совокупности занимают промежуточное положение между монголоидными и европеоидными типами, число которых явно возрастает с III-II века до н.э. Это было связано с проникновением пришлого южного населения Горного Алтая (пазырыкская культура).

Как предпосылки возникновения скифо-сибирского стиля, автор хочет выделить быт, уклад, культуру и идеологию скифов. Для образования великолепного и неповторимого звериного стиля, были необходимы соответствующие условия: кочевая жизнь, постоянный контакт с природой,

охота, обеспечивающая ремесло скифам, скотоводство, во многом изолированность от других цивилизаций, отсюда культ животных, олицетворение их с высшими, благими силами. В степях Восточной Европы и Азии в VIII - VII вв. до н. э. совершился переход пастушеско-земледельческих племен, проживавших там, к кочевому скотоводству. Этот переход оказал существенное влияние на ход мировой истории, он привел к образованию новых племенных союзов и к развитию новых очень своеобразных культур. Но у всех племен этой степной зоны Евразии возникли в общих чертах сходные, родственные культуры, которые получили название скифского, скифо-сарматского или скифо-сибирского типов. Если говорить в общем, то это кочевые племена, живущие в степях, не обладавших своей собственной письменностью, но имевших свою культуру, религию, уклад жизни и особенности мировоззрения. Уже тогда у них процветали древние поклонения, такие как: культ предков, культ животных, культ солнца, сил природы, культ огня. Отголоски этой сложной мифологической системы прослеживаются, прежде всего, в погребальном обряде и искусстве так называемого звериного стиля, которые являются убедительным доказательством идеологического единства культур и народов скифо-сибирского мира. По географическому расположению и особенностям культуры и быта можно выделить 3 группы сибирских скифов:

1. Тагарская культура.

2. Пазырская и Тувинская культуры.

3. Большереченская культура.

Первая группа получила своей название по месту расположения- о. Тагарский. Отличие и особенностью культуры является почти полная изолированность от иных племен, что не исключает развитие группы в направлении скотоводства, охоты и кузнечного дела. В степях Среднего Енисея находится множество тагарских захоронений. По методам погребальных обрядов, у тагарской культуры можно выявить выделение племенной знати и выраженный культ предков.

Жизнь Пазырской и Тувинской культур отличалась постоянными войнами между отдельными племенами и племенными союзами. Пазырская группа отдавала предпочтение кочевому скотоводству, земледелие же являлось побочным занятием для постоянно менявших место жительства племен. Несомненно, культура, в большей степени подверженная постоянным переходам с одного места на другое отличалась великолепными конными наездниками. Лошадям Пазырсцы и Тувинцы выражали особую любовь: их богато украшали, разводили с особым усердием, а отличительным знаком каждого племенного вождя был роскошный конь. По найденным при раскопках охотничьим амулетам с изображениями животных, археологи сделали вывод, что данная группа занималась охотой, а по разновидному оружию (лук со стрелами, кинжалы, мечи, щиты), можно понять, что кузнечное дело процветало наряду со скотоводством.

Большереченская культура, явилась отголоском первых двух групп, она сочетала в себе особенности и Тагарской и Пазырской культур, а главной ее особенностью явилось смешанное население, занимающее промежуточное место между монголоидными и европеоидными типами.

Глава 2. Мифология и верования сибирских скифов

Прежде чем говорить о зверином стиле сибирских скифов, нужно отметить особенности мифологии этих народов в целом. Автор провел исследования характерных черт и быта сибирских скифов, которые покажут нам, что послужило причиной к появлению известного звериного стиля.

Мифология скифов дошла до нас не полностью. Известно лишь несколько мифов и легенд, рассказанные Геродотом и некоторыми другими античными авторами. Некоторые легенды и значение имен удается установить с помощью сравнительно-исторического языкознания.

2.1 Легенды происхождения скифов

Скифы поклонялись семи богам, как и многие другие иранские народы. Верховной богиней у них почиталась Табити. Кроме него, в пантеон входили Папай, Апи, Ойтосир (Гойтосир), Аргимаспа, и еще 2 божества, имена которых не сохранились. Табити была богиней огня и домашнего очага. Ее называли «царицей скифов».

Геродот упоминал, что самое развитое скифское племя - «царские скифы» - поклонялись Посейдону, или Тагимасаду, как они его называли.

По словам Геродота, скифы считали, что они произошли в пустынной земле от первого человека по имени таргитай, родителями которого были дочь реки Днепр (Борисфен) и скифский бог грома, соответствующий греческому Зевсу. У Таргитая родились три сына: Липоксай, Арпаксай и Колаксай. От первого произошли скифы-авхаты, от второго-катиары, а от третьего -скифы-паралаты. Общее же название их было сколоты. Отметим сразу же, что все эти имена носят явный тюркский характер и легко объясняются из карачаево-балкарского языка и других тюркских наречий и диалектов. А слово «сколоты», безусловно искаженное эллинами, первоначально на языке самих скифов звучал как «схылты», что на карачаево-балкарском означает социальную верхушку общества. Ведь эти три племени вели свое происхождение от прародителя всех скифов - Таргитая

Геродот слышал и другое предание или легенду, что скифы происходят от брака Геракла с полудевой, полузмеей, у которой верхняя часть тела была женской, нижняя-змеиной.

Однако, Геродот продолжает описание происхождения скифов: «Есть, впрочем, и иной рассказ, которому сам наиболее доверяю. По этому рассказу, кочевые скифы, жившие в Азии, будучи теснимы войною со стороны массагетов, перешли реку Аракс и удалились в киммерийские земли. Действительно, страна, занимаемая теперь скифами, первоначально принадлежала, говорят, киммерийцам. Здесь надо сказать о том, что древние авторы Араксом называли не только современный Аракс, и не столько эту реку, сколько Сыр-Дарью. Следовательно, скифы могли быть теснимы массагетами из степи Приаралья, где когда-то зарождалась древнейшая пратюркская культура.

2.2 Мифы об оленихе-проводнице

Гуннская версия мифа об оленихе. Гунны имели генетическую связь с тюрко-монгольскими, так и с поэтому, очевидно, зафиксированный у них миф имеет параллель у всех этих этносов. Византийский историк VI в. Иордан приводит любопытный миф гуннов Запада. Древние гуннские охотники, говорит автор, преследуя дичь, дошли до болот Маеотиса (Азовское море). Вдруг заметили олениху, которая стала указывать им дорогу в болотистые топи. Она то шла, то стояла, следя за передвижением охотников, и, наконец, вывела их на сухой берег, о существовании которого они даже не подозревали, ибо считали эти болота непроходимыми. Противоположная сторона болот была местом обитания скифов. Как только гунны вступили на их земли, олениха исчезла. Эта легенда во многих деталях сохранилась у поздних огузов, в частности в сказании об их праотце Огуз-кагане, с той только разницей, что войску Огуз-кагана вместо оленихи указывал путь серогривый волк (тотемное животное у тюрко-монголов). Это не удивительно, так как огузы не только имели генетическое родство с гуннами, но и повторяли их миграционный путь с востока на запад. Миф гуннов в незначительно трансформированном виде сохранили их потомки кутургури и утургури. Первые занимали территорию между Тиссой и Дунаем, вторые - от места впадения Дона в Азовское море до Боспора Киммерийского. Их миф этиологичен: у киммерийского короля было два сына - Кутургур и Утургур. Однажды они выехали на охоту и встретили олениху. Гонясь за ней, они достигли берега моря. Вплавь они пересекли море, но, когда вышли на берег, олениха внезапно исчезла. На новых землях впоследствии расселились потомки двух братьев.

Легенды о животных-проводниках можно с уверенностью отнести и к сибирским скифам, так как мотивы их идеологии их искусства заимствованы у азиатских народов. Чтобы правильно понимать суть звериного стиля, как сибирского, так и общего, нужно вникнуть в особенность восприятия и мировоззрения скифских народов, посредством мифов и легенд этого народа. Хоть предания скифов дошли до нас не полностью, автором было выделено:

1. Легенда, рассказанная Геродотом, как основа основ скифского мировоззрения.

2.Легенда об оленихе-проводнице, как истинное отражение скифо-сибирского понимания о влиянии со стороны сил природы на уклад и судьбы этого народа.

Первая рассказала нам о политеизме скифов, отношение их к богам, утвердило культ почитания предков и искреннее отношение с высшим силам. Вторая легенда отражает суть идеологии уже скифо-сибирской культуры: олень-признак светлого и чистого, олицетворение некого божества, защитника, воплощение природных, тайных и магических сил.

Глава 3. Скифо-сибирский звериный стиль

3.1 Истоки возникновения сибирского звериного стиля

Истоки скифского звериного стиля искали в различных местах - в Ионии, в горных районах на севере Передней Азии и, может быть, в Средней Азии, в северных областях Евразии и, наконец, в Сибири и специально в Минусинской котловине. В настоящее время нет надобности излагать и разбирать существующие гипотезы происхождения скифского звериного стиля, но зато необходимо подчеркнуть, что этот стиль во всей обширной области своего распространения в Восточной Европе и Сибири нигде не имеет непосредственных предшественников, за исключением Минусинской котловины.

Из этого, конечно, не следует, что варварские племена Южной Сибири и Восточной Европы в эпоху бронзового века не знали никакого изобразительного искусства. Зачатки искусства у них, несомненно, были, и об этом свидетельствует не только развитая геометрическая орнаментика на керамике. Всемирной славой пользуются произведения изобразительного искусства из Майкопского кургана на Северном Кавказе, известны плиты с резными изображениями животных и человека из Усатова близ Одессы и Симферополя, наскальные изображения на реке Каче в Крыму и другие памятники энеолита и бронзового века в Северном Причерноморье. В Южной Сибири открыто значительное число наскальных изображений раннего времени, а в Минусинской котловине особое внимание привлекают каменные плиты, покрывавшие погребения окуневской культуры, предшествовавшей андроновской.

На них находятся изображения быков, бычьих рогов, хищного зверя, по-видимому, волка, и др. Сюда же относятся каменные изваяния с человеческими и звериными образами, каменные и костяные пластинки с выгравированными женскими лицами, вырезанные из кости и камня изображения птиц и зверей. Всё это бесспорно доказывает, что в эпоху бронзы существовало изобразительное искусство с определёнными сюжетами и выработанными формами, что среди его образов главное место занимали животные. Но вместе с тем очевидно, что стилистически это искусство не связано с искусством скифского времени, что оно не породило и не могло породить скифо-сибирский звериный стиль. Особенно следует подчеркнуть, что все известные нам памятники этого искусства, за исключением искусства Минусинской котловины, относятся ко времени, задолго предшествовавшему скифскому периоду. Только на памятниках карасукской культуры встречаются изображения животных, рядом черт сближающиеся со звериными образами скифского времени. Ввиду этого вопрос о роли карасукской культуры, если не в происхождении, то в формировании скифо-сибирского звериного стиля, не может быть снят с повестки дня. В настоящее время различаются три области скифо-сибирского искусства, а вместе с тем и культуры. Одну из них представляло Северное Причерноморье с Северным Кавказом, другая находилась в Средней Азии и прилегающей к ней западной части Южной Сибири, а третью составляли наиболее восточные окраины скифского мира, включающие Минусинскую котловину, Забайкалье, Монголию и Северный Китай. Однако древнейшие произведения скифо-сибирского художественного стиля появляются не в которой либо из этих областей, а в Северо-Западном Иране среди вещей так называемого Саккызского клада, а точнее, богатейшего царского погребения, обнаруженного местными жителями в 1947 г. возле селения Зивие близ города Саккыза в Иранском Курдистане (сл.28,29).

3.2 VII-VI в. до н.э.

По данным Страбона (сл.27) и клинописных ассирийских памятников, собственно скифы, вторгшиеся в Переднюю Азию в 70-х гг. VII в., обосновались в бассейне реки Аракса севернее озера Урмия, в области, получившей по их имени у персов (саки) название Сакасена. Она находилась севернее Маннейского царства, на которое они временами распространяли своё господство. Предполагается, что город Саккыз, по имени которого находки в Иранском Курдистане стали известны как Саккызский клад, тоже называется по их имени. Возле Зивие находится городище, на нём Дейсон собрал чёрно-лощёную керамику, сходную с северочерноморского скифского типа. Там же обнаружены курганы, в которых, вероятно, и было погребение с вещами человеческих и конских уборов, составляющими Саккызский клад. По обломкам ассирийского бронзового гроба с изображением горного козла на розетке К. Барнет определил время этого погребения рубежом VII-VI вв., то есть годами, непосредственно предшествовавшими разгрому скифских племён мидянами и возвращению их в Северное Причерноморье.

Инвентарь этого погребения был расхищен, разошёлся по рукам и ныне разбросан по разным коллекциям. Парижская выставка иранского искусства 1961-1962 гг. впервые собрала уцелевшие вещи из этого погребения в одно место и дала возможность не только соединить части некоторых разломанных на куски золотых предметов, но и судить о нём в целом. Среди вещей ассирийского, урартского и маннейского происхождения в нем оказались произведения, отличающиеся специфическими признаками скифского стиля. Наряду с воспроизведениями ассиро-вавилонских и урартских образцов здесь были типичные для скифского искусства изображения лежащих с поджатыми ногами козлов и оленей лежащих, идущих или свернувшихся в кольцо кошкообразных хищников - пантер и головок хищной птицы - все с чертами характерной скифской стилизации, хотя ещё и соединённой с преобладающими признаками древневосточного искусства, под влиянием которого эти изображения были созданы.

В настоящее время ещё нет возможности восстановить процесс возникновения скифского искусства во всей его полноте, но едва ли можно сомневаться в том, что насыщение его характерными образами и создание своеобразных форм прошло длительный путь от первых контактов иранских племён с цивилизациями Древнего Востока до вхождения их самих в систему этих цивилизаций со времени утверждения на Иранском нагорье. В конце VII в. в находках из Зивие оно выступает уже в виде особого скифского стиля, в дальнейшем распространяющегося среди родственных иранских племён Северного Причерноморья, Средней Азии и Сибири. Вероятно, правильнее было бы это искусство в Передней Азии называть не просто скифским, а скифо-мидийским, так как близкое этническое родство, культурное сходство и контакты мидян и скифов явились важным условием не только его возникновения, но и распространения с одной стороны, в Северном Причерноморье, у скифов, а с другой - в Средней Азии и Южной Сибири, у саков, с которыми мидяне сохраняли прочные связи.

На первых порах существования скифского искусства доминирующее положение в нём занимали образы и формы переднеазиатского происхождения, как это можно видеть на вещах из Зивие, Келермеса или Мельгуновского клада, а его самостоятельность проявляется не столько в их трактовке, сколько в отборе сюжетов для дальнейшей переработки в соответствии с существующими потребностями. Не случайно в скифское искусство прочно вошли лишь немногие из переднеазиатских образов и притом почти исключительно в виде фигур отдельных животных или их частей.

В искусстве Древнего Востока одиночные изображения животных встречаются относительно редко, обычно они входят в состав композиций с центром в виде фигуры божества или его символа. В скифо-сибирском искусстве такого рода композиций, если не считать немногих, не прижившихся воспроизведений восточных образцов, в раннее время почти нет, а встречаются кроме одиночных животных только их простейшие, сдвоенные по принципу зеркальной симметрии, изображения, которые условно можно назвать геральдическими. В раннем скифо-сибирском искусстве животные изображались в спокойном состоянии - идущими, лежащими или стоящими, иногда с повёрнутой назад головой, свидетельствующей, что их прототипами послужили фигуры в составе композиций. Характерных для Древнего Востока изображений антропоморфных божеств раннее скифо-сибирское искусство также не знает, что, вероятно, надо отнести за счёт большей примитивности скифской религии, в которой антропоморфные божества ещё не получили распространения.

Репертуар образов раннего скифо-сибирского искусства не велик. Из животных чаще всего изображались козёл и олень, реже лось, или в виде одной головы, или в традиционном жертвенном положении - лежащими с поджатыми под туловище ногами с наложенными друг на друга передними и задними копытами так, как они издавна изображались в месопотамском искусстве. Стоящие и идущие животные этих видов встречаются значительно реже, причём для них характерны вытянутые, как бы висящие в воздухе ноги с обращёнными книзу острыми концами копыт («на цыпочках»). Лошадь изображалась обычно только в виде одной головы, иногда голова снабжалась длинными ушами, показывающими, что это мул или осёл. Изображения быка даже в виде одной только головы очень редки. Чаще встречаются головки барана, а также изображения кабана как в виде стоящей или бегущей фигуры, так и одной головы. Иногда изображался заяц. Из хищников для раннего скифо-сибирского искусства характерна пантера - кошкообразный зверь с гладким, гибким туловищем, представленный и идущим, и лежащим, и свернувшимся в кольцо. Много реже встречаются изображения льва и притом только в виде одной головы. Птицы представлены главным образом схематизированными головками, состоящими нередко из одного круглого глаза и изогнутого клюва. Полностью они изображались с головой в профиль и с развёрнутым в фас туловищем с раскрытыми крыльями. Из фантастических образов в раннем скифо-сибирском искусстве широкое распространение получили грифоны, а в Северном Причерноморье ещё и возникшая на их основе голова барано-птицы, то есть барана с тупым клювом вместо морды.

Не все эти образы заимствованы в готовом виде из искусства Востока, некоторые из них, как, например, лось, появились в скифо-сибирском искусстве в порядке приспособления изобразительных сюжетов к местной среде. Да и заимствованные образы подверглись стилистической переработке, существо которой заключалось в обобщении детализированных форм древневосточных изображений, в замене их графической разделки широкими, слабо расчлененными поверхностями. В Сибири в большей мере сохраняется мягкая моделировка. Рог, а в особенности дерево, вероятно, наиболее широко применялись скифами и саками для изготовления разнообразных украшений, которые, будучи обложены тонким золотым листком, вполне могли уподобиться изделиям из драгоценного металла и создавать видимость пышности и богатства, необходимых для поддержания социального превосходства своих обладателей, а в более скромных уборах употреблялись и без позолоты. Сохранившиеся резные роговые украшения особенно многочисленны в северочерноморских погребениях VI в., но они появляются ещё в конце VII в. и уже тогда, как показывают изображения скифских типов в Саккызском кладе, до известной степени определяют стилистическое своеобразие металлических произведений скифского искусства, в которые переносятся выработанные в резьбе приёмы стилизации. Близкое сходство северочерноморского и сибирского звериного стиля, с одной стороны, и некоторые различия в трактовке одинаковых сюжетов - с другой, не оставляют сомнения, во-первых, в общности происхождения того и другого, и во-вторых, в независимом друг от друга развитии искусства каждой из этих областей. И северочерноморское и сибирское искусство одинаково восходит к искусству иранских племён, сложившемуся в Передней Азии на основе древневосточного наследия. Вместе с тем особенности собственно скифского искусства определились ещё в Передней Азии. Не располагая теми возможностями, какими обладали их цивилизованные соседи, скифы в Передней Азии воспроизводили древневосточные в своей основе украшения в доступном для них материале и в соответствующей ему трактовке, что получило, как свидетельствует Саккызский клад, определенное отражение и в металлических произведениях. Мидяне находились в этом отношении в другом положении и передали своё искусство в Среднюю Азию и Сибирь без специфических скифских признаков.

3.3 V-IV вв. до н. э.

С V в. до н.э. характер скифо-сибирского искусства меняется, ряд мотивов исчезает или дегенерирует, но зато появляются новые мотивы и с новыми, ранее неизвестными формами.

Древний мотив, известный в Сибири, - свернувшийся в кольцо кошкообразный хищник, хотя и продолжает бытовать, в V в. становится очень редким и приобретает все признаки вырождения. Наиболее ранние образцы этого мотива представлены на золотом наконечнике рукоятки меча из Зивие. На этом наконечнике длинное, тонкое туловище зверя с поперечными нарезками, означающими рёбра, заканчивается массивной головой с удлинённым глазом, загнутым спиралью носом и спиралью же трактованным нижним краем челюсти. Сердцеобразное ухо разделено на две части продольным ребром.

Плечо стилизовано в виде схематической головки птицы с большим круглым глазом с точкой посредине. Особенно замечательны протянутые вдоль изогнутого туловища мускулистые, заканчивающиеся когтями лапы. Подобное изображение оттиснуто на пластинках, покрывавших уздечные бляхи из Майэмирской находки на Алтае, и представлено бронзовой бляхой из кургана Аржан в Туве. У других ранних изображений свернувшегося зверя, известных по находкам в Сибири и Причерноморье, концы лап трактованы завитками или кружочками, подобно тому, как они представлены на золотой массивной бляхе из Сибирской коллекции Эрмитажа, где эти кружки инкрустировались бирюзой или эмалью. Этот приём стилизации лап хищника появляется ещё в Зивие, где на фрагментах золотой ленты и на серебряном диске с золочёными изображениями имеются такого же вида звери с лапами, заканчивающимися завитком.

К V в. этот мотив дегенерирует и скоро совершенно исчезает. На кольцах минусинских ножей изображается не свернувшийся кольцом, а сильно изогнутый зверь со схематизированными формами, но в ордосских бронзах он ещё долго продолжает существовать.

Принесённые скифами из Передней Азии произведения искусства, известные по находкам в Келермесских и Литом (Мельгуновский клад) курганах, просуществовали недолго. Они исчезли в могилах вместе со своими владельцами. Развитие собственно скифского искусства в Северном в Сибири протекало на основе мотивов, отобранных из древневосточного наследия и переработанных в местной среде; в VI в. оно оставалось весьма ограниченным. Подъём этого искусства падает главным образом на V в. и связывается с усилившимся влиянием Ахеменидского Ирана и с вторжением в Северное Причерноморье греческих элементов. Вместе с импортными персидскими и греческими вещами у евразийских варваров распространяются изделия персидских и греческих мастерских, созданные применительно к их потребностям и вкусам, а вместе с ними персидские или греческие образы и формы, что накладывает определённый отпечаток на скифо-сибирское искусство и в значительной степени определяет его содержание и даже самый стиль, не лишая его, тем не менее, самобытности и своеобразия.

Новый период в истории скифо-сибирского искусства в Азии наиболее ярко представлен произведениями, обнаруженными в алтайских каменных курганах пазырыкского типа с могилами, закованными вечной мерзлотой. Он характеризуется динамизмом и экспрессивностью образов, распространением композиций со сценами борьбы зверей и наряду с этим усилением орнаментальности и соответствующей ей схематизации реальных форм.

Переработка заимствованных мотивов, начавшаяся с возникновения скифо-сибирского звериного стиля, к V в. приводит к частичной замене образов таких животных, как лев или пантера, хорошо известным в Средней Азии и Сибири тигром или же повсеместно распространённым волком с отчётливо выраженными признаками именно этих животных.