Еще один знаменитый случай перестройки - это т.н. «синагогальная церковь» в Герасе (Аравия), обнаруженная в 1929 году. Она была возведена в 530-531 гг., на месте синагоги при архиепископе Павле, который известен лишь по упоминанию на мозаичной надписи церкви. 30-е гг. VI в. - это время правления Юстиниана и его беспрецедентно жестких антииудейских репрессий, во время которых была разрушена не одна синагога. Напольная мозаика бейт-кнессета в Герасе находится примерно на 50 см ниже уровня пола церкви, точное время ее строительства неизвестно. На ней сохранились изображения Ноева Ковчега, зверей, идущих ко входу в него, и символическая сцена спасения мира Богом. При перестройке была изменена ориентация здания с северо-западного на юго-восточное, западная часть в виде атриума синагоги с каменной облицовкой была изолирована от базиликального пространства и на ее месте возведена алтарная апсида храма. Скорее всего, синагога находилась в еврейском квартале города и принадлежала общине, известной еще с первых веков нашей эры (город упоминается Иосифом Флавием в связи с событиями 66 года).

В северной Палестине есть несколько случаев возможных перестроек синагог в церкви. В Назарете христианами до сих пор почитается т.н. «церковь-синагога». Хотя ее архитектура поздняя и относится к XII-XIII вв., традиция связала именно эту постройку с легендарной синагогой, в которой Христос учился вместе с другими детьми. Это известно благодаря упоминанию паломника Антонина из Пьяченцы в 570 г., который даже видел внутри синагоги скамейку и учебные таблички Христа, почитавшиеся как новозаветные святыни. Позже, как пишет Петр Диакон, также совершивший паломничество в Назарет, но уже в XII веке, синагога была превращена в церковь. Неясно, когда именно это произошло, но сейчас с этой историей связывают храм эпохи крестоносцев, в котором пока не обнаружено более ранних археологических слоев.

По замечанию Г. Фостера, а вслед за ним и Э. Дворецки, на Святой Земле не найдено аналогичных «феноменов», то есть перестроенных в христианские храмы синагог, однако, в последнее время появилось несколько иных, противоречащих этому утверждению, свидетельств.

Один из вероятных случаев - это «синагогальная церковь», или т.н. юго-западный храм в Суссите, одном из городов Декаполиса на восточном побережье Галилейского озера. История его открытия весьма занимательная. Еще из сочинений Иосифа Флавия известно, что в городе была небольшая еврейская община, которая оказала сопротивление во время восстания 66-67 гг., а в Иерусалимском Талмуде есть даже упоминание о действующей синагоге в позднеантичный период (Ketubot, Ch. 2:26). Эти сведения подкрепляются также упоминанием Сусситы в длинной надписи на мозаике синагоги в Рехобе как одного из 90 городов, на который распространялся иудейский закон о субботнем годе.

В 1988 году один из знаменитых исследователей синагог Зви Илан задался целью найти в этом заброшенном городе синагогу. Было сделано предположение, что она должна была располагаться на том склоне холма, который обращен в сторону Тверии, главного иудейского центра Галилеи. Летом 2005 г. хайфские археологи начали раскопки в юго-западной части Сусситы и обнаружили перекладину с типичным синагогальным украшением, встречающимся в других голанских синагогах: венок аканфа, поддерживаемый фигурами орлов. Рядом с ним были обнаружены стены крупного общественного здания, что очень обнадеживало. Однако, в ближайшие две недели небольшая часть раскрытого памятника совершенно безошибочно была идентифицирована как христианский храм. Кроме восточного алтаря, остальная его часть остается не раскопанной до сих пор. В 2007 году были сделаны шурфы, которые обнаружили в разных частях храма под его мозаичным покровом остатки покрытого белой штукатуркой пола. Возможно, он принадлежал предшествующей храмовой или другой общественной постройке, но не исключено, что новая церковь была возведена на месте синагоги. Еще одну надежду на то, что синагога в Суссите все еще может быть обнаружена, дала совсем недавняя находка: в 2014 году в городе, в районе главной его дороги (Декуманоса) и недалеко от места предшествующей находки, была найдена еще одна интересная и монументальная перекладина, которая, скорее всего, принадлежала синагоге. На ней изображены стилизованные растения и птицы в обрамлении ордерных элементов декора, также часто встречающихся в монументальных синагогах региона.

Аналогичная теория о перестройке в церковь выдвигается относительно синагоги в Хорват-Сумаке на горе Кармель. По археологическим свидетельствам, синагога здесь была построена в конце III в., но затем разрушена на рубеже IV-V вв. и отстроена заново. Впоследствии она снова была разрушена, видимо, при одном из землетрясений. На полу последней постройки обнаружено большое число разбитых керамических сосудов, которые хранились на верхних галереях. На территории поселения от этого периода кроме костей домашних животных, обычных для еврейской деревни, обнаружили также кости свиньи. Возможно, что город был заселен христианами на новом этапе, что отражает общий процесс роста христианского населения в районе Кармеля в византийский период. Тогда разрушенная синагога могла быть отстроена уже в качестве церкви, с использованием старых деталей. Но для подтверждения данной теории пока недостаточно аргументов.

Также исследователями, помимо уже упомянутых мест, отмечаются случаи перестроек синагог в христианские храмы по археологическим данным в Стоби, в Эдессе, Равенне, Мавритании, Испании, Галлии, Александрии, Константинополе по литературным источникам.

Однако, все эти свидетельства разрушений синагог и строительства на их месте христианских храмов по своему количеству значительно уступают мирному сосуществованию сотен церквей и синагог на территории одного региона или даже города. Правда, с некоторыми оговорками. Так, в северной Палестине было отмечено региональное деление между теми областями, где преобладали христиане или иудеи (см. раздел по историческим и религиозным особенностям Палестины), что позволяло сохранять взаимовыгодный нейтралитет. Были случаи и более тесного соседства, когда синагоги церкви строились внутри одного города (Тверия, Сепфорис, Капернаум). Сафрай приводит небольшой список тех мест, где были найдены археологические свидетельства и церквей, и синагог: Данна, Рама, Сарона, Бейт-Ган. Но тогда в их архитектуре выявляются интересные особенности, которые указывают на не вполне обычный род межрелигиозный взаимоотношений в случае такого близкого расположения друг относительно друга.

Так, например, на территории важнейшего для иудаизма города Тверии, на берегу Галилейского озера в местечке под названием Бейт-Йерах на совершенно небольшом расстоянии друг от друга были расположены синагога т.н. «византийского» типа и христианский храм, оба здания ранневизантийского периода. Они имели форму трехнефных базилик, но с той разницей, что церковь была традиционно ориентирована на восток трехапсидным алтарем, а синагога - на юг, то есть в сторону Иерусалима, за счет расположения единственной апсиды между двумя пастофориями по южной стене. В отличие от христианской постройки, иудейская дополнялась также поперечным, или т.н. «возвратным» нефом за счет колоннады с дополнительным рядом, что в пространстве образовывало букву «П». Также синагогу в Бейт-Йерахе отличают особенно крупные размеры (29.75х20.7 м), возможно, самые масштабные во всей северной Палестине, что указывает на ее особенную значимость, или даже первенство среди других синагог региона.

То, что подобное отличие между христианской и иудейской постройками было введено не случайно, доказывают примеры архитектурных сооружений из Тверии же. Так, церковь начала VI в. на горе Береники (находилась внутри городских стен) имела точно такое же трехапсидное завершение алтарной части, ориентированной на восток, как и христианская базилика в Бейт-Йерахе. В то же время еще одна синагога, расположенная в местечке Хамат-Тверия и перестроенная в VII-VIII вв., приобрела архитектурный облик, близкий синагоге в Бейт-Йерахе: у нее также появилась южная апсида с небольшими пастофориями по сторонам и колоннады в форме буквы «П». Поэтому, скорее всего, речь идет об отдельных типовых проектах внутри этого города, которые отличали бы синагоги от церквей.

Еще один случай близкого соседства церквей и синагоги встречается в Сепфорисе (Циппори), крупном греко-римском полисе в Галилее, где одно время располагался Синедрион, до перемещения его в Тверию. Остатки двух христианских храмов, которые были обнаружены сравнительно недавно, крайне скудны. Оба они расположены в юго-восточной части Нижнего города, по разные стороны от кардо, из-за чего получили условные названия «западный» и «восточный». «Западный» храм совсем небольшой по размеру, и его идентификация именно как христианской постройки спорная. Он построен над римским триклинием с прекрасной мозаикой, на которой изображена сцена симпозиума. От предполагаемой церкви сохранилась лишь трехгранная апсида и часть наоса, с беспорядочно расположенными в нем колоннами, которые были сняты археологами с тем, чтобы сделать видимым триклиний. В прежней историографии строительство этой церкви было принято приписывать известному по сочинению Епифания Кипрского Иосифу Константиновскому (IV в.), однако, по последним данным она датируется более поздним периодом (V-VI вв.) и не связана с деятельностью Иосифа.

«Восточный» христианский храм в Сепфорисе, который появился в этот же период, более масштабен по размеру и сравнительно лучше сохранился. В нем встречается надпись, где упомянут местный епископ Евтропий, организовавший перестройку города и строительство новых церквей. Он был выстроен в виде трехнефной базилики с алтарем сложной трехапсидной формы на месте римского святилища, с использованием его фундаментов. Его открытие и исследование в начале XXI в. принадлежит Ц. Вайсу. Вероятно, к какому-то из этих храмов относится надпись на каменной перемычке, где упоминается реставрация, проведенная в 518 году при епископе Марцеллине. При несоответствии размеров и качества, обе церкви были базиликальной формы, с тремя нефами, с апсидами, обращенными на восток. В Иерусалимском Талмуде при описании погребения знаменитого Рабби Иуды ха-Наси (Килаим 9:3), которое должно было происходить около 220 года в Сепфорисе, встречается упоминание о 18 синагогах. Из текста, ссылка на который дается Вайсом (с небольшой неточностью), неясно, были ли это именно синагоги в Сепфорисе или же синагоги других соседних поселений, через которые пронесли тело умершего Рабби. В любом случае, в начале III в. это не могли быть еще какие-то крупные строения наподобие ранневизантийских, крупных и развитых по своей архитектуре и декору бейт-кнессетов. Скорее всего, они представляли собой небольшие культовые помещения домашнего характера, число которых в городе могло достигать 18, но их следов не обнаружено, кроме косвенных свидетельств в виде нескольких микв рядом с домами. Единственная известная здесь синагога относится к периоду, когда были отстроены и церкви, хотя исследователями отмечается, что еврейская община преобладала над христианским населением. Ее локализовали также в нижней части Сепфориса, недалеко от христианского квартала. Основная ее ось проходит по направлению с северо-запада на юго-восток, что нетипично ни для иудейской, ни для христианской архитектуры, хотя в синагогах подобная ориентация встречается в небольшом количестве примеров. В общем плане, синагога в Сепфорисе имеет прямоугольную форму, но она делится на два неравных нефа, а не на три традиционных. Выглядит планировка так, как будто бы один из боковых нефов, всегда более узких, отсутствует. Центральный неф украшен уникальной и сложно-развитой мозаичной композицией с изображением храмовой утвари, Менор, сцены Гостеприимства Авраама. Апсида не выражена, вместо нее по стене напротив входа расположена вима для ниши Торы (обращена на северо-запад). Таким образом, и в Сепфорисе синагога по своей архитектуре подчеркнуто отличается от церковного зодчества.

Кроме этого, в Сепфорисе есть косвенные свидетельства перестройки синагоги в христианский храм. Рядом с поздней церковью, относящейся к эпохе крестоносцев, была найдена арамейская надпись на мозаике, где упоминался ктитор Рабби Иуда, сын Танума. Там же была обнаружена греческая надпись на каменной перемычке, которая восхваляла архисинагога Сидона Геласия, сына Аэция. Едва ли их местонахождение рядом с храмом крестоносцев может быть случайным. Вероятнее всего, поздняя христианская постройка была возведена на месте ранневизантийского храма, который в VI в. заменил собой синагогу. Для подтверждения требуются дальнейшие раскопки и исследования.

В Бейт-Шеане, столице греко-римского и ранневизантийского Декаполиса, также соседствовали иудейские и христианские общины и их постройки. Несмотря на главенствующее положение этого города в регионе и на расположение в нем христианского епископата, не обнаружено крупных и многочисленных церквей, за исключением эффектно расположенной на холме ротонды (т.н. Имхоф) и небольшого монастыря (Кириа Мариа) в окрестностях. Иудейское присутствие доказывается находкой небольшой каменной детали с рельефной Менорой, а также небольшой квадратной синагогой (7х7 м), или даже просто молельной комнатой рядом с городскими воротами. Особенности ее строения совершенно нетипичны для иудейской архитектуры и тем более для христианской. Среди нескольких арамейских и греческих надписей выделяется одна центральная, заключенная между фигурами двух птиц и упоминающая Кириоса Леонтиоса и его брата Йонатана, на деньги которых была выложена мозаика, весьма высокого качества.

Аналогичные случаи соседства синагог и христианских храмов встречаются также в IV-V веках в Кесарии Палестинской, Элевтерополе (Бейт-Гуврин), Иерихоне.

Можно сказать, венцом целого ряда подобных наблюдений является случай в Капернауме. Здесь расстояние между христианским храмом в виде развитого и огромного по своим размерам октагона и синагогой в виде традиционной ране-галилейской базилики - лишь несколько десятков метров, но при этом разница в архитектурной планировке и стилистике - наибольшая из всех остальных примеров и из возможных на данной территории. Базилика (синагога) выполнена в греко-римском духе, с обильным использованием скульптурного декора, с каменной облицовкой полов, с четко выдержанными пропорциями, в то время как октагон (церковь) более свободен от прежних канонов, лишен скульптурного декора (или он был минимальным), полы украшены мозаикой с изображением павлина. Подчёркивающие конфессиональную индивидуальность признаки обострены, как кажется, до предела. На этом примере можно наблюдать, как в христианстве и иудаизме, при их близком столкновении, отстаивалась собственная самоидентификация, выраженная в сакральном строении.

В заключении упомяну рассмотренный в разделе по описанию и реконструкциям синагог памятнике в Газе, который, скорее всего, является перестроенной в синагогу церковью, что произошло в 638-639 гг. Это единственный археологически известный случай подобной перестройки.

Таков небольшой обзор многочисленных межконфессиональных перестроек, которые сопровождали всю позднеантичную эпоху, на территории всего Средиземноморья и Ближнего Востока. Хотя Стембергер утверждает, что случаи перестроек синагог в храмы едва ли сопровождались насилием и что разрушение их зданий происходило скорее из-за землетрясений или запустений, едва ли можно поверить, что активная и планомерная законодательная деятельность имперского двора никак не повлияла на этот процесс. Благодаря или независимо от этого, происходил естественный рост христианского населения и сокращение иудейского, что убедительно показывает в своей монографии Сафрай на основе анализа литературных источников и археологических данных. Путей для развития этого процесса было несколько: за счет прозелитизма из среды иудеев, самаритян и язычников (часто из страха), а также за счет притока населения в виде паломников и монахов, которые оставались на Святой Земле сотнями. Автор отмечает, что церкви не вытеснили синагоги. Он показывает на многих примерах, что строительство синагог сильно сократилось в начале V в., в то время как активное строительство церквей началось только в конце V начале VI в. Таким образом, между основными строительными фазами в иудаизме и в христианстве он видел разрыв в 80-100 лет, так как ряд синагог строилось и перестраивалось одновременно с церквями (в конце V - начале VI в.). В VII в., с персидским и арабским нашествиями, ситуация изменилась кардинально и непоправимо, навсегда уничтожив прежнюю систему отношений между иудеями и христианами в Палестине. Здесь уместно вспомнить текст Левит Рабба (создан в Палестине между V и VII вв.):

«Если не будет маленьких детей, не будет учеников.

Если не будет учеников, не будет книжников.

Если не будет книжников, не будет Торы.

Если не будет Торы, то не будет синагог и академий.

Если не будет синагог и академий, Святый, да будет благословенно Имя Его, не позволит шехине обитать в этом мире» (Levit. Rabba11:7).

Глава 3. Убранство синагог северной Палестины

3.1 Ордерные элементы скульптурного декора

Скульптурный и мозаичный декор синагог северной Палестины.

Классификация синагог на основе архитектурных признаков разделила корпус из приблизительно 90 построек на восемь основных групп. Однако, в каждой из этих групп декор синагог мог быть самым разнообразным и лишь отчасти совпадать с архитектурными тенденциями. Основные виды декора соотносятся с прежней, традиционной классификацией синагог, и среди них также можно выделить три основных типа. В первом преобладает скульптурный в сочетании с открытой фактурой камня, во втором развиты мозаичные панно в сочетании с настенными росписями (самыми простыми), в третьих могут сочетаться и синтезироваться оба вида декора, но в очень сдержанных количествах. Первый тип тяготеет к традициям греко-римского сакрального зодчества, где, как правило, мозаичный декор отсутствовал в пользу обильного скульптурного; его можно назвать антикизирующим. Второй тип тяготеет к традиции украшения светских греко-римских зданий (виллы, термы, дворцы), хотя подобное деление условно, так как среди восточного искусства и святилища могли быть украшены мозаиками и фресками. Именно такой декор был особенно популярен среди церквей на этой же территории, которые, в отличие от декоративного многообразия иудейской архитектуры, были более единообразны в своих архитектурно-декоративных решениях, и скульптурный декор в них был очень сдержанным (алтарные преграды, оформление дверных проемов). Такой тип декора синагог можно условно обозначить как византийский.

В диссертации приоритет отдается анализу скульптурного декора синагог, как наиболее ярко отражающему оригинальную стилистику синагог. Среди многочисленных примеров наиболее богаты и сложны Капернаумская и Хоразинская синагоги, которые находятся в центре внимания, но привлекаются и другие памятники. Исследуется ордерная основа декора, то есть композиции из пилястр, капители, элементы дверных и оконных проемов. Особое внимание уделяется антаблементам с мотивом «вьющегося аканфа» («peopled scrolls»), которые встречаются в двух из известных синагог: в Капернауме и Хоразине. В других постройках встречаются лишь перемычки или ортостаты с мотивом виноградной лозы или аканфа (Умм-эль-Канатир, Барам). Все данные элементы и приемы известны по греко-римской и ранневизантийской архитектуре региона, с которой проводятся параллели и сравнения. Данный метод помогает уточнить датировки памятников, их возможных перестроек или дополнений в виде сполий.

Мозаичный декор синагог изучен в более чем обширной библиографии и представляет собой отдельную научную проблематику. В данной работе затронут лишь такой неисследованный аспект, как взаимодействие мозаичного декора и архитектуры. Хотя среди памятников данного рода можно выделить несколько выдающихся (Хамат-Гадер, Хамат-Тверия, Сепфорис, самарийские в эль-Хирбе, Хирбет-Самра), в центре внимания находится синагога в Бейт-Альфе, как наиболее характерная. В ряде подобных синагог встречались также преграды перед нишами Торы, аналогичные алтарным преградам церквей.

3.2 Ионические и коринфские капители

Колонны во всех синагогах и церквях увенчивались капителями. Ионический ордер в постройках северной Палестины позднеантичного периода занимал традиционное промежуточное место в ордерной иерархии: он был более изыскан, чем дорический, но не столь роскошен, как коринфский. Ионические капители были популярны среди синагог и церквей (синагоги в Гамле, Бараме, Хоразине, Кацрине, Ассилиах, Хорват-Шеме, церкви в Суссите (три постройки), на горе Фавор и т.д.). Коринфский ордер встречался, как правило, в наиболее значимых зданиях: в синагогах в округе Тверии (Хамат-Тверия, Капернаум, Арбель), в Бейт-Шеариме, в христианских кафедралах (Суссита) или церквях на месте loca sancta (Курси, Табха). Коринфские капители, сделанные в столичных мастерских или под их влиянием, отмечали более высокий экономический и сакральный уровень построек. В архитектурно-декоративном плане коринфские капители, в основном, отражали заимствованные тенденции развития, в то время как ионические были местного происхождения и принадлежали архитектурному контексту сиро-палестинского региона, в котором была популярна тенденция к обобщенным трактовкам.

Псевдо-ионические капители: субримский или субвизантийский стиль?

Основой для развития ионических капителей в ранневизантийский период послужили греко-римские классические образцы. Их морфология была лаконична и состояла из волют, балюстр (боковые стороны волют) и ряда иоников с копьями между ними. В позднеантичном декоре эта основа сохраняется, но дополняется импостами. Появляются два основных типа капителей, в которых используется ионический элемент. Во-первых, т.н. импостные капители, в которых к ионической основе сверху добавлялся прямоугольный блок-импост. Наиболее классические примеры подобного типа встречаются в храмовой архитектуре Иллирика. Во-вторых, т.н. композитные капители, в которых ионический элемент располагался, наоборот, сверху, над корзиной с тем или иным декором (плетенка, аканф, растительные мотивы). В редких случаях верхний импост и нижняя корзинка использовались в одной ионической капители одновременно.

В римской архитектуре Палестины (постройки в Бейт-Шеане, Сепфорисе, Кесарии Приморской, Кесарии Филипповой и т.д.) ионические капители соответствовали общему средиземноморскому стилю и уровню. В ранневизантийский период ситуация меняется, ионические капители упрощаются, превращаясь в псевдо-ионические. Их нельзя причислить ни к греко-римской классике, несмотря на наличие традиционной ионической морфологии, ни к основной струе развития ранневизантийского скульптурного декора.

Отдельных исследований, посвященных ионическим капителям храмов и синагог, не существует. Обычно их касаются вскользь и обобщенно. Й. Тсафрир вслед за М. Ави-Йоной определяет псевдо-ионические капители как «восточный фольклор» или «субклассическое искусство». Уже в синагоге I в. в Гамле встречается ионическая капитель, но ее дизайн еще целиком римский, близкий образцам из Бейт-Шеана. Важное значение в понимании стилистики ионического ордера Палестины позднеантичного периода играют работы по парфянской архитектуре (Кошеленко, Шлюмберже) и по архитектуре Петры и Александрии (МакКензи), где упоминаются различные типы местных ионических капителей эллинистического, римского и позднеантичного периодов.

В позднеантичный период пропорции капителей значительно меняются и отходят довольно далеко от своих прототипов. Классификацию для ионических капителей синагог впервые ввела Р. Хахлили: первую группу составили простые ионические капители, вторую - голанские, третью - диагональные. В эту систему вполне органично вписываются и капители церквей, которых она не касается. В диссертации расширяется количество исследуемых объектов, объединяются капители иудейских и христианских построек, отмечаются их общие черты и отличия, проводится самостоятельный стилистический анализ капителей.

1 группа («простые ионические»).

К первой группе простых ионических капителей относятся образцы из синагог в Хорват-Амудиме (III-IV вв., в Хорват-Шеме (III-IV вв.), на горе Арбель (IV-VI вв.), в синагогах «школы Канаф» (например, в Таиюбех), в христианских храмах в Сусситы (северо-западный, северо-восточный, V-VI вв.), на горе Фавор. Основными элементами этих капителей являются хрестоматийные для классического ионического ордера элементы: волюты с балюстрами, эхин и простая квадратная абака. Обычно капители подобного типа изготавливались из единого блока вместе с захватом верхней части фуста колонны, которая оформлялась одним или несколькими ремешками или профилями разного диаметра (астрагал).

Особенность простых ионических капителей заключается в том, что элементы сильно упрощены и лишь условно напоминают свои греко-римские прототипы. Волюты представляют собой плоские окружности вместо прежних сложно профилированных закрученных спиралей. Их поле совершенно плоское, за исключением отдельных случаев, как в северо-западном храме Сусситы, где центр украшался рельефным глазком, напоминающим завершение спиральных волют. В середке глазков прочерчивался крестик. Возможно, эта сторона была обращена в сторону главного нефа.

Волюты в капителях данной группы не связаны друг с другом. По моим наблюдениям, эта же черта характеризует архаические прото-эолийские капители, которые встречались не только в Малой Азии, но и в местной палестинской традиции (дворец Соломона в Мегиддо). То, что эолийские капители влияли на творческие идеи мастеров позднеантичной эпохи, еще более явно доказывают капители из Музея Рокфеллера в Иерусалиме. На них волюты изображены с явной оглядкой на эолийские прототипы: концы волют опускаются вниз, соединяясь друг с другом под углом и образуя сужающееся свободное поле эхина. Руку позднеантичного мастера выдают чашеобразная корзина капители, трактовка волют в виде спирально закручивающихся простых жгутов, мотив вазона и сам стиль резьбы, произвольный и нестрогий.

В синагоге в Хорват-Амудиме, на одной из капителей в Хорват-Шеме, в северо-западном храме в Суссите волюты глубоко утоплены в пышный эхин, выступающий за пределы абаки. Его форма и пропорции широко варьируются. В Хорват-Амудиме эхин вытянут по вертикальной оси и образуется формой правильного валика, обрезанного сверху. На капителях в христианских храмах Сусситы встречается эхин различных пропорций, но во всех примерах можно видеть значительное расширение кверху, которое образует подобие композитной корзины. Ее конусная форма выступает за пределы абаки, что известно и по некоторым римским ионическим капителям. В них эхин, украшенный иониками и копьями, образовывал сверху небольшую полочку, незаметную снизу. В византийских примерах из Сусситы выступ эхина соединяется с абакой покатой формой.

В образцах из Сусситы балюстры вместе с волютами посажены дальше и ниже от центра окружности эхина, из-за чего последний вытягивается по горизонтали, по сравнению с образцом из Хорват-Амудима, где волюты посажены ближе друг к другу и по одной линии с эхином. Форма капителей в Суссите приобретает более изящный силуэт, несмотря на то, что в синагоге Хорват-Амудима капитель лучше проработана в мелких деталях.

Эхин в Хорват-Амудиме украшен довольно странным геометрическим узором, отдаленно напоминающим лепестки кампанул архаических капителей, или треугольный сегмент прото-эолийских. В Суссите подобный узор отсутствует, но о нем напоминают треугольные фаски, срезающие часть эхина и направленные к волютам.

Форма балюстр в большинстве случаев образует свиток, стянутый к середине мотивом ложечек (1 или 3) или «перевязанный» лентой. В синагогах в Хорват-Шеме и на горе Арбель балюстры не сужаются и остаются одинакового диаметра по всей длине. В Суссите, напротив, утоньшение балюстр изысканное и плавное.

Минималистичный дизайн имеет капитель из северо-восточного храма Сусситы: она состоит только из волют с балюстрами, вырезанными из эхина, который лишен как фасок, так и других профильных украшений, что делает всю капитель похожей на простую заготовку или даже на образец конструктивизма. Одна из двух капителей в синагоге в Ховарт-Шеме упрощена еще больше: в толщу ствола колонны утоплены два цилиндра, завершающиеся имитацией волют. Идентична ей капитель из центральной церкви рядом с Иродионом, но ее облик дополняет рельефное изображение креста и оригинальная разработка волют концентрическими кругами.

В церквях южной Палестины встречается еще несколько видов псевдо-ионических капителей, близких данной группе. В монастыре Мартириев в Маале-Адумим (Иудея) все капители по своей форме идентичны, но в каждом случае отличается набор отдельных декоративных элементов. Корпус капителей представляет собой сложную эллипсовидную форму. Эхин украшают две необычные волюты: обе образованы закручивающейся по часовой стрелке спиралью, из-за чего они повторяют друг друга, а не зеркально симметричны. Волюты в отдельных случаях соединяются жгутами, опущенными к середине корпуса капители вниз; на месте их соединения располагаются рельефный крест и вогнутое «сердечко» или геральдическая лилия, вазон, акротерий и т.д. В других случаях волюты не соединяются друг с другом и представляют собой две независимые спирали. Она обнаруживает многие черты сходства с капителями в христианских храмах Негева (Мамшит, Эбода), которые практически напрямую заимствованы из соседней набатейской архитектуры Петры I-II вв. н.э.

2 группа («голанские»).

Голанские капители были распространены среди синагог на Голанских высотах. З. Маоз утверждал, что особенный «голанский» дизайн капителей был во всех синагогах из т.н. «школы Кацрина», которая включает постройки в Кацрине, Асалийе, Хирбет-Кусбийе и Йахудийе. Они близки первой группе ионических капителей, но отличаются большей рафированностью декора. Наиболее характерными среди них являются капители из синагоги в Кацрине. Волюты из трех завитков спирали расположены в одной плоскости. Ровный конус эхина украшен с обеих сторон тремя иониками. Это аллюзия на греко-римские прототипы в данном случае трактуется очень свободно: ионики разного размера, разделены между собой и лишены промежуточных мотивов копий. Они утоплены в толщу эхина и погружены в овальные отверстия, за края которых они цепляются сверху и снизу через небольшие заострения. Центральный наиболее крупный ионик расположен по центру эхина, два малых боковых опущены ближе к астрагалу, который представляет собой классический ряд бусин (большие и малые сегменты). Три параллельных отростка, отходящие от волют и завершающиеся загибающимися концами, напоминают об акротериях на волютах греко-римских капителей.

Интересно оформление балюстр в Кацрине: они стягиваются посередине одинарной лентой, а все их поле разбито на продольные ромбообразные сегменты с выемками, отдаленно напоминающими традиционное римское веночное плетение. Подобный же узор, но более мелкого масштаба, украшает балюстры корзиночных капителей в Звартноце (VII в.). Родственность ионических капителей Кацрина и Звартноца уже отмечалась.

В археологическом музее Кацрина представлены три капители из ранневизантийской церкви в Хиспине, которые по своей идее и конструктивной основе близки синагогальным. Расположенные в одной плоскости волюты украшены не спиралевидными завитками, а сложными розеттами с двухмерной выемчатой поверхностью. Акротерии, которые обычно в классических вариантах ионического ордера завершали спирали волют, здесь заменены геометрическими элементами с ребристой поверхностью. Центральный ионик по эхину фланкируется сильно упрощенным изображением «копий». Интересной представляется та особенность, что верхняя часть эхина и иногда ионики - вынуты из каменной массы капители. Поскольку это повторяющийся и, значит, намеренный прием, можно предположить, что в эту часть капители помещалась какая-то святыня или особенная декоративная деталь, специально изготовленная из более драгоценного материала (металла, мрамора). Гладкие балюстры стянуты в центре. Обратная сторона капителей не имеет никаких украшений, но поверхность обработана аккуратно.

В оформлении окон по фасаду синагог часто использовались пилястры или полуколонки, которые завершались псевдо-ионическими капителями (Арбель, Кацрин). В Кацрине подобное окно фланкировалось сдвоенными колонками, которые увенчивались двумя волютами по главной стороне опоры и двумя по бокам, в толщину опоры. Волюты состоят из цельного жгута, спирально скрученного по концам. Нижняя часть капители оформлена простым профилем. Единственный ионик утоплен между двумя полуколонками и окружен четырьмя глазками, образуя неповторимую композицию.

В капители окна в синагоге на горе Арбель круглая форма волют, абака и астрагал подчеркнуты изящными, тонкими профилями. Хотя по форме волют и абаки данная капитель ближе к первой группе, условное изображение ионика между волютами на эхине объединяет ее и со второй группой капителей.

3 группа («диагональные»).

Данная группа наиболее интересная и оригинальная. Ее главные характеристики - это четыре угловые волюты, расположенные по диагоналям. Капители условно называют диагональными (по Хахлили), или симметричными (по Шуази). Подобная форма была выработана в Древней Греции уже к 430 г. до н.э. и применялась для оформления угловых колонн на пересечении колоннад (святилища Аполлона в Фигалии, Фортуны Вирилис), но остальные капители в колоннадах оставались простыми ионическими. Традиция использования только угловых капителей как на фасадных пилястрах, так и на колоннадах портиков известна по местной римской архитектуре Трахона, Хаурана и Набатеи (святилища в Слеме и Хербане, гробницы в Петре (Дейр и малые гробницы, I-II вв.). Угловые капители украшают колоннады вдоль Виа Сакра в Петре, улицы в Помпеях. Однако, применение их в интерьере над всеми колоннами является творческим новаторством именно синагогальных мастеров, которые, возможно, ориентировались на композиции из коринфских или композитных капителей в христианских храмах.

Как и предыдущая группа капителей, данная встречается в северной Палестине только среди голанских синагог, в основном «школы Хоразин - Эн-Нешут». По мнению З. Маоза, угловые капители впервые появились именно в голанской архитектурной школе, которая оказала влияние на Хоразинскую и Барамскую синагоги в Галилее, в результате чего угловые капители появляются и в них.

Главные отличительные признаки этих капителей ярче всего прослеживаются на капителях в интерьере Хоразинской синагоги. Их детали сведены к наиболее возможному минимуму и представляют собой упрощенную схему, общую заготовку для возможных детализаций и декораций, которые в этой группе капителей очень разнообразны и оригинальны. Волюты начинаются от абаки: они вырастают из нее, опускаются вниз красивым покатым изгибом, обнимают весь эхин и срастаются с фустом колонны. В Хоразине трактовка настолько условная, что волюты лишены даже внутренней разделки в виде крупных спиральных завитков, традиционных для данной группы. Балюстры волют охватываются рельефом с изображением листа. Эхин, как и на капителях в церквях Сусситы, имеет конусную, расширяющуюся кверху форму, которая образует сверху полукруглую полочку. Абака, по контрасту с выпуклыми очертаниями эхина, имеет вогнутый контур со всех сторон, что создает упругую игру ритмов. На эхине появляется треугольный сегмент, характерный для первой группы капителей. Другие декоративные элементы варьируются от одного памятника к другому.

Для группы диагональных капителей типичной является богатая и артикулированная орнаментация основных элементов. Капители с угловыми волютами, которые украшают пилястры по внешнему периметру Хоразинской синагоги, в этом отношении сильно отличаются от минималистичных капителей в интерьере. На внешних капителях заметно артикулированы лопасти листов, закрывающих балюстры и три спирали крупных волют. На эхине расположен каплеобразный, глубоко утопленный в толщу камня ионик, сужающийся книзу. Его фланкируют условные, далеко ушедшие от античного оригинала, изображения копий и акротериев. Астрагал сделан в виде бусин, но в них пропущен мелкий элемент, оставлены только крупные овалы. В оформлении заметно тяготение к высокому рельефу и монументализации традиционных элементов за счет выделения в них наиболее крупных и узнаваемых черт. Капитель юго-западной угловой пилястры имеет разное оформление с двух перпендикулярных сторон: минималистичное и богато декорированное, в то время как симметричная ей юго-восточная угловая оформлена со всех сторон одинаково. Это объясняется тем, что западная стена синагоги была обращена в сторону узкой тупиковой улицы и пилястры на ней отсутствовали, так как обзор был закрыт. Соответственно, декор угловой капители по этой стороне был снят. Восточная же стена была репрезентативной, выходила в сторону широкой улицы и украшалась пилястрами, также, как и главный южный фасад, поэтому угловая капитель, соединявшая две фасадные стены, должна была быть украшена одинаково.

В Барамской синагоге эхин украшен плоским, почти графическим рельефом с изображением ионика и двумя боковыми листами-акротериями. Волюты заметно опущены вниз, по внешней стороне (то есть по балюстрам) обнимаются ветвью с отдельно прорезанными лопастями листьев. Близкую композицию декора имеют капители в синагоге в Эн-Нешуте, но они еще более детализированы и утончены. Листья по балюстрам прорезаны аккуратнее, внутренняя часть волют и конец ее жгута украшаются изящными листьями, также с выемками; к двум из четырех балюстр в капители снизу присоединяется округлая розетка с глазком, вероятно, символизирующая этрог (цитрус). Эхин в одном случае украшен глубоким иоником, подобным тому, что встречается в Кацрине, по бокам от него контрастно-тонким рельефом вырезаны изображения Меноры и алтаря. Другая сторона украшена крупной Менорой. Это наиболее распространенный иудейский символ, который часто встречается в декоре синагог, и в скульптурном, и в мозаичном.

Коринфские капители базилик северной Палестины.

Коринфские капители Палестины изучены гораздо лучше, чем ионические, но основная монография и серия статей М. Фишера посвящены эллинистическому и римскому периодам и лишь частично ранневизантийскому. Позднеантичные капители описаны в отдельных работах по памятникам, вне общей системы. Отдельный раздел книги Фишера, а также монография Блоэдхорна - посвящен коринфским капителям Капернаумской синагоги как наиболее ярким и сложным по своей стилистике. По ранневизантийским капителям Империи существует большое число обобщающих работ, однако, палестинские, как правило, оказываются за их пределами. Наиболее крупная монография по позднеантичным капителям Палестины принадлежит Вилкинсону, но его внимание сосредоточено на иерусалимских образцах. В силу того, что в ранневизантийских постройках Палестины использовались римские сполии, в своей работе я остановлюсь на некоторых греко-римских примерах подробно, кратко обращаясь также к коринфской морфологии. Наиболее сложными и богатыми по своему декору являются капители Капернаумской синагоги, для которых Фишер ввел отдельную классификацию. В диссертации выявляется последовательность развития коринфского ордера от греко-римского периода к ранневизантийскому. Поскольку главная идея диссертации состоит в совместном анализе декора синагог и церквей, приводится также анализ некоторых наиболее важных христианских капителей. Подобный ракурс позволяет сделать важные выводы об особом развитии синагогального искусства.

Капители с кавликулами в виде пилястр в синагоге на горе Арбель.

Наряду с классическими коринфскими капителями, которые по характеру аканфа могут датироваться второй половиной IV в. - началом V в., в синагоге на горе Арбель встречается капитель с редкой особенностью: из рифленой чашечки в верхних рядах аканфа прорастают пилястры, со всех четырех сторон. Пилястра покрыта чешуйчатым орнаментом. По аналогиям с римскими капителями Петры в Иордании, Гермополиса Магны в Верхнем Египте, Дворца Ирода в Иродионе и в Масаде в Иудее - пилястры являлись основанием для мощных кавликул. Они могли быть одинарными или двойными, украшаться вертикальными или спиральными каннелюрами. В византийских капителях кавликул столь развитой формы не встречается, и капитель на горе Арбель, видимо, является римской сполией. Для иродианских капителей было характерно также то, что листья аканфа и первого, и второго ряда прорастают прямо из астрагала. Таким образом, капитель на горе Арбель - еще одна сполия, наряду с капителью в церкви на горе Береники, которая отражает египетское влияние. Оба типа в ранневизантийский период довольно скоро исчезли, появившись вновь в средневизантийский.

Коринфские капители в Капернаумской синагоге. Проблема стилистики и датировок.

В Капернаумской синагоге коринфские капители украшали все колоннады, а также пилястры в интерьере, что исключительно для синагогальной архитектуры. Они привлекали большое внимание ученых, но вопросы стилистики и датировок остаются неясными. М. Ави-Йона, относя постройку синагоги к III в., отмечал византийские признаки капителей. Г. Блоэдхорн и Р. Раф датировали их двумя возможными отрезками времени: 175-225 гг. и 225-275 гг., но не отрицали возможности дополнений в V-VI вв. М. Фишер выделил среди них четыре типа, оговариваясь, что ни одна из капителей не повторяет другую. Он отметил в них некоторые египетские и даже византийские черты, но настаивал на римском происхождении (III в. - начало IV в.). Мой стилистический анализ верифицирует сложившееся мнение о датировках и происхождении стилистики капителей.

Все капители Капернаумской синагоги изготовлены из местного белого известняка. По классификации Фишера они делятся на четыре типа.

1. В капителях типа А кавликулы имеют колонообразную форму, в которую помещается аканф, сгруппированные в виде чаши. По Фишеру, они появились в сиро-палестинском ареале в начале III в. Диагональные волюты подчеркнуты снизу фасочными срезами. Угловые выступы визуально придают капители квадратные очертания, которые ритмически соотносятся с пьедесталами и объединяют всю колонну в устойчивый монолит.

Эхин ограничивается профилями вдоль краев фасок и абаки. Профили сливаются и образуют трапециевидное поле, лишенное малых завитков. На их отсутствие обратил внимание еще М. Ави-Йона, отмечая, что это придает капители византийский характер. Вилкинсон выделил ряд византийских примеров в отдельную группу. По наблюдениям Кауча и Бетча, внутренние завитки с коринфских капителей исчезают не раньше последней четверти IV в. или начала V в.

К типу А относится капитель из атриума, на которой вместо центральных завитков расположены иудейские религиозные символы: оливковая ветвь, гранат, венок и Менора с семью ветвями, фланкированная шофаром (рог) и махтахом (лопатка для благовоний). М. Фишер пишет, что капители данной группы украшали и синагогальный зал, и атриум.

2. Капители типа В украшали синагогальный зал, одна - угловую колонну в атриуме (с Менорой на эхине, как в типе А). Кавликулы почти исчезли, превратившись в треугольный сегмент, который Фишер считает традиционным для II-III вв. Чашечки более вытянуты по сравнению с типом А и разделены глубоким желобком. Плоские центральные завитки могли быть как римскими, так и византийскими. Хотя Фишер настойчиво сравнивает аканф данных капителей с капителями Хоразинской синагогой, которые он вслед на М. Ави-Йоной датирует III в., - я не вижу общих черт между ними.

3. Капители типа С увенчивали пилястры, которые украшали, по моей реконструкции, первый ярус интерьера. Хотя их пропорции иные по сравнению с капителями типа A и B, они частично сохраняют их признаки. Вариативность волют и завитков чрезвычайно большая: кроме традиционных, направленных в противоположные друг от друга стороны, встречаются и обращенные внутрь, что необычно даже для александрийской школы. Важной деталью является астрагал в виде скрученной верви («Strickwulst»). Диагональ скрутки на капителях разнонаправлена; возможно, они чередовались в шахматном порядке или поддерживали общее движение ритма на каждой из стен. В Хоразинской синагоге встречается тот же мотив на капителях пилястр в интерьере. Мотив скрученной верви был распространен на обширной территории Ближнего Востока и Малой Азии, Транс-Иордании в I в. н.э. , но не менее популярным он был и в ранневизантийский период. Из повторяющегося мотива скрученной верви в сочетании с витыми колонками окон складывается декоративное единство синагоги.

4. К капителям типа D относятся восемь капителей пилястр, фланкирующих два боковых входа в атриум (с востока) и вход из атриума в синагогальный зал. Они являются скорее ионическими композитными, чем коринфскими. Изначально были декорированы как их фасадные стороны, так и боковые. Капители над входом в синагогальный зал, если они правильно реконструированы, разные.

Капители над входом из атриума в синагогальный зал.

Правая (северная) капитель.

Фасадная часть. В нижней части расположен аканф, фланкируемый двумя половинами листьев с традиционной моделировкой. Сверху примыкает ионическая часть с волютами и рядом из двух иоников с копьями и астрагалом из классических бусин. Спирали волют состоят из трех витков; жгут поделен на две части тонкой выемкой, что иллюзорно увеличивает число завитков до шести, хотя форма основных витков читается четко. Такая деталь наиболее характерна аббасидского искусства. В римское время витки волют образовывались стеблем с профилем гуська, или дорического киматия, сворачивавшегося в круглый глазок в центре. Стебли волют на капители Капернамской синагоги разъединены и завершаются акротериями, балюстры волют накрыты аканфом, абаку украшал флеврон. Стилистика и пластика всех элементов, кроме измельченной формы волют, - римский.

Левая (южная) капитель.

Фасадная часть. Данная капитель отличается от соседней тем, что эхин украшен мотивом ложечек («Pfeiffenornament»), без копий и без полудисков, которые были популярны в Малой Азии и в северной Африке во II-III вв. Ворд Перкинс называет такие капители аканфовыми канелированными и ставит их в один ряд с пальмовидными. Н. Асгари утверждает, что мотив ложечек известен с римского периода, но был популярен и в ранневизантийский. В ряд ложечек включались вытянутые копья, а снизу дополняются полудисками. Такие полудиски появляются и в армянской архитектуре V-VII вв., о чем пишет А. Казарян. Но в византийское время встречались ложечки и простого вида, без полудисков, как в римских примерах. Капитель Капернаумской синагоги может быть как римского, так и византийского периода.

Боковые части капителей не сохранились.

Капители пилястр центрального входа в атриум с востока (экстерьер) основаны на морфологии композитного ордера, но с сильным упрощением и обобщением. Общая конструкция капителей уже не столь слитная, пропорции изменены. Они идентичны друг другу, декор боковых частей является продолжением фасадных.

Нижний ряд аканфа состоит из веерообразных листьев с загибающимся верхом: на фасадной стороне лист помещен между двумя половинами, на боковой - две половины. Угловой лист загибается по центральному стеблю и продолжается по боковине, образуя красивый вогнутый силуэт капители. Листья расположены так, чтобы обыграть многопрофильные «пилястры», которые являются остатками поврежденного перспективного дверного портала.

Моделировка аканфа значительно изменилась: лопасти одной длины вырастают из единого основания. Хотя они и сгруппированы по четыре и по три отростка, создается впечатление цельной поверхности, наподобие конхи. У всех лепестков полукруглые завершения, что встречалось на капителях александрийской школы II-IV вв., на ранневизантийских капителях в Константинополе, Греции, Армении, Палестине и т.д. Но вся моделировка аканфа напоминает распространенный в раннеисламском искусстве декоративный лепесток.

Количество иоников на фасадной стороне капителей - четыре, на боковой - два. Между ними нет мотива копий, овальные каплеобразные формы помещены в углубления, за края которых они цепляются тонкими отростками сверху и снизу. В греко-римских капителях копья между иониками воспроизводились, даже если стилистика резьбы была лаконичной. Все эти особенности мягкой моделировки аканфа и иоников встречаются в Капернаумской синагоге на дверной перекладине главного входа в атриум с южной стороны и характерны для голанских синагог.

Ряд бусин на капителях снят. Волюты располагаются в отдельной верхней зоне. Количество витков в волютах увеличено до четырех, а выемка посередине удваивает их до восьми. Разделительная полоса между витками, которая еще оставалась на капителях входа в атриум из синагогального зала, исчезла, из-за чего волюта похожа на сплошной рифленый диск. Подобная черта имеет параллели в римской архитектуре Египта, например, на капители II-III вв. в базилике в Дионисиасе (Каср-Карун). Волюты из раздвоенного жгута встречались на ионических капителях в Епископской базилике в Баргала, на капителях голанского типа и наиболее часто на аббасидских капителях в Иерусалиме.

Волюты соединяются непрерывающейся лентой, которая на фасадной стороне изгибается волной между зеркально расположенными волютами, а на боковой -заворачивается в противоположные стороны (вовне и внутрь), напоминая александрийские капители 4-ой группы и форму кронштейна. Каждый изгиб украшается растительными завитками. Подобные мотивы обильно использовались в аббасидском декоре (мечеть ибн-Тулун в Каире (IX в.)).

Капитель бокового (южного) входа в атриум с востока.

Эта капитель, которая сохранилась лишь над одной опорой (северной), имеет фронтальную и боковую части. Ее раннеисламское происхождение еще более очевидно. С обеих сторон повторяется уже известная ионическая композитная основа, декоративные элементы которой также обыгрывают многопрофильные дверные опоры. На фронтальной стороне концы волют срастаются, с боковой - опускаются к центру капители (как на прото-эолийских капителях). Промежуток между волютами украшен дополнительным пяти-лопастным листком и двумя сегментными выемками, которые образовались в результате перемещения флеврона с абаки. Для формы листа существуют прототипы в набатейском искусстве, но особенно активно они использовались в раннеисламском декоре.

Волюты фланкируются дольными выемками. Хотя сами выемки - известный классический мотив, в такой же композиции с волютами они встречается в единичных случаях, в частности, на фатимидской капители, сделанной в подражание аббасидской). При Омейядах сетки из выемок активно использовались для декора. Отдаленно волнообразный вертикальный ритм, который образуется благодаря соединению волют и листьев напоминает ритм декора на капителях Омейядов в Иерусалимских мечетях, в Мшатте, в мечети Ибн Тулуна (VIII в.).