Таким образом, по предложенной мною классификации из традиционной «византийской» группы исключаются синагоги в Бейт-Шеариме и Рехове, а остальные делятся на четыре основные группы (№№ 2Б, 4, 5Б, 6), с дополнениями из других традиционных групп.

Кажется, что картина синагог всей «промежуточной» группы необычайно пестра и не следует никакой архитектурной логике. Однако, обращение к классификациям ближневосточной древней архитектуры позволяет выделить в них систему и программу, а также усилить значение таких признаков как квадратная планировка (по предложенной классификации - № 8), базилика с централизацией пространства (№ 1), поперечно ориентированное прямоугольное пространство, с колоннадами (№ 7А) или без (№ 7Б). Для данных групп предлагается адаптировать те названия, которые приняты в классификациях ближневосточных святилищ. Так, северно-палестинские синагоги типа Хорват-Шемы и Хорват-Сумаки можно обозначить как тип «широкого дома» со внутренними колоннами, южно-палестинские - Эштомоа и Сусийя - как тип «широкого дома» без колоннад. Синагоги типа Гамлы и Кафр-Миср, а также Кафр-Ханнаня могут быть отнесены к централизованным постройкам (Mittelsaal, или Hofhaus), так как их главный сакральный центр располагался в центре зала, при том, что сама планировка была прямоугольной. В этом случае вопрос ориентации всего здания был не так важен. Квадратные синагоги также имели аналогии в ближневосточной архитектуре святилищ (Quadratbau).

Количественные подсчеты по каждой выделенной группе показывают, что наиболее распространенными были трехнефные синагоги с нишами или апсидами, расположенными внутри; основной строительный бум пришелся на V-VI вв., тогда же, когда было построено наибольшее число христианских храмов в регионе и во всем Средиземноморье. Планировки синагог периода Второго храма казались случайными и хаотичными, но в реальности наиболее важные из них послужили основанием для развития соответствующей архитектурной линии в позднеантичный период:

- синагога с П-образными колоннадами в Масаде (1 фаза) для синагог группы 1А-Б;

- синагоги в Дура-Европос и Наро с поперечной ориентацией главного зала для синагог группы 7А-Б;

- квадратные синагоги в Магдале и в Киръят-Сефере для синагог группы 8;

- синагога в Гамле с амбулаторным обходом вокруг центрального пространства и синагога с четырьмя колоннами, расставленными по углам прямоугольника в Иродионе для синагог группы 1.

- двухнефная синагоги в Хорват-Этри, вероятно, могла быть связана с аналогичной в Сепфорисе.

Таким образом, мы видим, что различные архитектурные типы синагог явились отнюдь не хаотичной случайностью. Эти краткие параллели выявляют лишь часть возможных закономерностей. Формирование синагог было итогом длительного развития ветхозаветной традиции, ее взаимодействия с окружающим ближневосточным миром эллинистического, римского и позднеантичного периодов. Предложенная классификация не может пока претендовать на идеальность, но она хотя бы в какой-то степени помогает организовать многообразие синагог и работать с их искусством более системно в дальнейшем.

Глава 2. Анализ архитектурной композиции памятников

2.1 Объёмно-пространственные композиции памятников, вопросы реконструкции

Данный раздел посвящен наиболее ярким и хорошо сохранившимся синагогам, которые позволяют наиболее полно представить развитие иудейской архитектуры и ее декора как в соответствии со старыми классификациями, так и в связи с новой. В синагогах, которые подробным образом анализируются, описываются, реконструируются в данной части исследования, - присутствуют все те архитектурные и декоративные признаки, генезис которых будет рассмотрен в последующих разделах. Хотя приводятся примеры из других многочисленных синагог, характеристики данных находятся в центре внимания и группируют вокруг себя второстепенные и промежуточные явления.

Первые три памятника - в Капернауме, Хоразине и Бараме - считаются наиболее классическими в т.н. «галилейско-голанской» группе и сосредотачивают в себе все основные их признаки (тройной фасад, П-образная колоннада, обильный скульптурный декор). Капернаумская синагога - крайне сложный и спорный памятник, о который бьется ни одно поколение ученых, но до сих пор многие архитектурные загадки остаются нерешенными, и полной, исчерпывающей публикации, несмотря на целые тома, пока нет. Невозможно, занимаясь иудейской архитектурой, обойти эту краеугольную постройку вниманием, даже с опасностью допустить ошибочные выводы (преждевременными они быть не могут, так как изучение Капернаумской синагоги бескрайне). Хоразинская синагога до сих пор в историографии считается «зеркальной» копией Капернаумской, с близким декором антаблемента в интерьере. Барамская отличается от них наличием «сирийского» портика, но в основных своих композиционных деталях повторяет тот же архитектурный тип. Однако, при работе с каждым из трех памятников выявилось множество отличий, в особенности это касается Хоразинской синагоги, верхняя часть которой, форма перекрытий, второго яруса, оконных проемов - представляются совершенно иными по сравнению с Капернаумским прототипом (в историографии эти вопросы остаются нерешенными). Меняется представление о расположении декоративных элементов на антаблементах Капернаума и Хоразина. Уточняются вопросы датировок синагог на основе нумизматических и керамических находок, которые также вносят существенные корректировки в эволюционные представления. Идентичность трех этих памятников явным образом преувеличена, что создает впечатление лучшей их изученности, чем есть на самом деле.

Синагога в Хорват-Шеме является одним из немногочисленных на территории Палестины примеров т.н. «промежуточной» группы, в которую включаются, в первую очередь, поперечно-ориентированные здания (Breitraum). Натурное изучение данного памятника оказалось наиболее важным, так как позволило составить самостоятельное мнение о развитии и перестройках синагоги. В археологических отчетах и других исследованиях завуалированы и аккуратно сглажены противоречивые детали, которые, скорее всего, свидетельствуют о серьезной перестройке после одного из землетрясений. На первом этапе, как предполагается в работе, синагога была квадратной (по аналогии со многими другими примерами в регионе). Таким образом, синагога в Хорват-Шеме позволяет рассмотреть две архитектурные проблемы: поперечно-ориентированного пространства и квадратного.

Синагоге в Бейт-Альфе, наиболее характерной для т.н. «византийской» группы, посвящено примерно такое же количество публикаций, как и Капернаумской. В работе рассматриваются особенности планировки одноапсидной трехнефной базилики и ее соотношения с церквями с идентичной конструкцией. При совпадении основных архитектурных элементов, отличается их трактовка и, вслед за этим, меняется и создаваемый ими сакральный образ. Данный пример позволяет, как ни странно, проследить не столько взаимосвязь между христианской и иудейской архитектурой, сколько их отличия даже при таком формальном единстве. Также уникальная мозаика Бейт-Альфы анализируется с точки зрения ее структурной роли, а не символической или богословской, как в большей части исследований.

«Церковь-синагога» в Газе привлекает внимание не столько своими архитектурными особенностями, хотя они также интересны (пяти-нефная структура с единственной апсидой), сколько своей феноменальностью. В работе возобновляется давно забытая дискуссия об изначальном конфессиональном происхождении постройки: был ли это христианский храм, перестроенный затем в синагогу, либо это была изначально синагога, с простой внутрирелигиозной перестройкой. В любой публикации (и таких немало), где упоминается синагога в Газе, она приводится как одна из немногих датированных по эпиграфическим данным (то есть с абсолютной точностью) синагог. Однако, новый взгляд на системы летоисчисления в Палестине позволяет передатировать даже столь точно датированный памятник. На основе изучения памятника в Газе поднимается такой важный вопрос, как перестройка синагог в церкви и наоборот - церквей в синагоги (что было значительно реже, но известен, по крайней мере, один пример - собственно, представленный в данном разделе).

Капернаумская и Хоразинская синагоги.

Капернаумская и Хоразинская синагоги находились в административной юрисдикции города Тверии, наиболее значимого для иудейского населения и были, видимо, не единственными в своем ряду. По свидетельству паломников, в Тверии было построено множество синагог и храмов.

Данные синагоги наиболее интересны по многим своим архитектурным характеристикам и вызывают наибольшее число дискуссий в науке. От их планировки, стиля и датировки зависит взгляд на развитие всей синагогальной архитектуры. Необходимо пересмотреть реконструкции, которые были впервые выдвинуты в 30-е гг. XX в. и с тех пор серьезно не верифицировались, переходя из одного исследования в другое. Даже в одной из последних работ по синагогальной архитектуре, представленной Хахлили в 2013 году, где синагоги Капернаума и Хоразина рассматриваются совместно, реконструкции, вопросы датировок и стилистика не подвергаются новому осмыслению. Общий обзор научных работ по данным памятникам и их обобщение, несомненно, представляет собой ценность, но и его нельзя назвать исчерпывающим.

В данной работе основные сведения и главные архитектурные особенности рассмотрены отдельно для каждой синагоги, в то время как реконструкции архитектурного декора рассмотрены совместно.

Задачей данного раздела является выявление особенностей архитектурного стиля и строительных принципов Капернаумской и Хоразинской синагог, которые по представленной в работе классификации относятся к группе 2А (базилики с П-образными колоннадами, в сочетании с одним или тремя входами по фасаду, с переносной нишей Торы в интерьере). Ряд черт роднит их не только с греко-римским наследием Ближнего Востока, но и с христианскими церквями V-VI вв. в Палестине, Сирии, Египте, Иордании. При игнорировании развивавшихся синхронно традиций в христианском искусстве, синагогальная архитектура, тем не менее, его отражает и «питается» его идеями, хотя и не в такой степени, как восточно-эллинистическим наследием. Данные наблюдения в своей совокупности вырисовывают картину сложного мира религиозного и архитектурного плюрализма, полного противоречий.

Капернаумская синагога.

Капернаум, или Кфар Нахум («деревня пророка Нахума») - это древняя деревня (длина - 300 м вдоль озера, площадь - 10-12 акров) с синагогой и храмом октагональной формы в центре, а также небольшим мавзолеем за северными пределами поселения. Капернаум расположен на северо-западном берегу Галилейского озера, в 5 км от Гептапигона (Табха). Упоминания о нем не встречаются в книгах Ветхого Завета. Первые упоминания о поселении появляются в четырех Евангелиях, как о месте, где часто бывал Христос с учениками, произносил проповеди, совершал чудеса (Мк 3. 1-5; Лк 4. 33-36; Мф 9. 32-33; Мк 1. 23-28, 32-34; Лк 4. 41).

В еврейских источниках Капернаум упоминается поздно, например, в мидраше Когелет Рабба 1. 25, который датируется VIII-IX вв. Сложилась традиция, в соответствии с которой Кфар Нахум считается местом, где был похоронен пророк Наум (евр. Нахум). В толковании на евангелие от Иоанна Ориген переводит название Кфар Нахум как «деревня утешителя», отражая значение древнееврейского глагольного корня - утешать. От него образовано имя пророка Нахума, что буквально означает «утешитель». Вслед за Оригеном подобное толкование повторяет и Иероним Блаженный. То, что могила пророка Наума могла находиться в Кфар Нахуме, подтверждают и другие источники. Арабы называли деревню Тель-Хумом, то есть «холмом Хума». В «Йихусха-авот» и «Йихус ха-цадиким», еврейских сочинениях XVI в., повествуется о том, что в Танхуме (видимо, Тель-Хум) находилась могила раввина Танхума, а также могила Наума.

Интересно упоминание о Капернауме Иосифа Флавия: в конце I в. н.э. он говорит о нем как о городе, который не участвовал в иудейской войне, но его жители все же приняли отряд Иосифа после битвы с Агриппой II. Сам Иосиф находился здесь на лечении после полученного под Вифсаидой ранения (Ios. Flav. Vita. 403). От римской эпохи найден милевой столб с надписью, упоминающей императора Адриана.

В знаменитом отрывке из Панариона св. Епифания Кипрского, где рассказывается о секте ессеев, Иосифе Константиновском и других интересных деталях, связанных с Галилеей, можно найти несколько слов и о Капернауме. Согласно автору, до IV в. в деревне было исключительно еврейское население, вход в Капернаум был запрещен не только христианам и язычникам, но и самаритянам. Однако, в уже упомянутом мидраше Когелет Рабба есть интересное сообщение о появлении в Капернауме некой группы миним, которая занималась магией (о происхождении этой группы и ее характере ведутся научные споры). Описывается необычный случай, который постиг Ханину, племянника раввина Йехошуа (начало II в.). Люди из группы «миним» наложили на него заклятие, которое заставило Ханину проехать верхом на осле по городу в субботу. Хотя его дядя и смог снять заклятие, Ханине все равно пришлось покинуть Галилею и провести остаток жизни в вавилонском изгнании. Также раввин Исси из Кесарии Палестинской (конец III в.) проклинал «сынов Кефар-Наума» как вероотступников, что говорит об ином населении здесь помимо еврейского (возможно, христианском).

В ранневизантийский период характер населения меняется, нет сомнений в том, что христиане заняли видное место в общественной жизни и даже, возможно, составляли уже большинство. О том, что иудеи продолжали здесь также жить и даже процветать - свидетельствует мозаичная надпись из синагоги в Хамат-Гадере (датируется VI в.): в ней упоминается ктитор Иосси бар Дости из Капернаума.

С VIII в., после опустошительного землетрясения 749 г. и начала правления династии Аббасидов Капернаум исчезает из источников, но археологически доказано, что поселение не было заброшено. Вновь о нем будут писать путешественники лишь в эпоху крестоносцев, хотя описание едва ли можно назвать вдохновляющим: Бурхард Сионский в «Описании Святой земли» (1283 г.) пишет о бедной рыбацкой деревне на месте некогда процветающего города. В ней насчитывалось лишь семь домов практически в полном запустении. В 1335 г. Иаков Веронский делает еще одно печальное сообщение о Капернауме, населенном сарацинами. Знаменитый русский паломник игумен Даниил (2-я пол. ХI - 1-я пол. ХII в.) описывает город уже как совершенно пустой. Он объясняет это запустение тем, что в народе сложилось предание о пришествии Антихриста именно из этого города, из-за чего жители его полностью покинули: «Вот из-за этого фряги и опустошили ныне весь этот город Капернаум».

Капернаумская синагога - наиболее изучаемая в Израиле благодаря своему высочайшему архитектурному уровню, сравнимому с лучшими памятниками Сирии и Иордании, а также благодаря сенсационным находкам в ней. Она была впервые внесена в науку Е. Робинсоном в 1838 г. Первые археологические раскопки были проведены Ч. Вилсоном и Р. Андерсоном в 1856 г. Дальнейшее исследование памятника продолжили Е. Робинсон в 1857 г., Ч. Вилсон в 1865 г. и Г. Китченер в 1881 г. Арабы в знак протеста разобрали остатки синагоги, что крайне затруднило дальнейшие работы. В 1894 г. территория древнего Капернаума стала собственностью Францисканского Ордера, члены которого были вынуждены засыпать синагогу землей, чтобы предотвратить ее разграбление. Они дали разрешение на исследование синагоги в 1905 г. немецким археологам Г. Колю и К. Ватцингеру, позже - В. фон Менделю, которые на основе стилистического анализа скульптурного декора синагоги датировали ее III в. Их датировка послужила основой для теории эволюционного развития синагогальной архитектуры, авторами которой были Э. Сукеник и М. Ави-Йона. Дальнейшие работы были прерваны Первой Мировой Войной, их возобновление произошло в 1921 г. под руководством Г. Орфали. Новые археологические работы начались в 1968 г. под руководством францисканцев В. Корбо и С. Лоффреды. Именно благодаря их сенсационной работе памятник передатировали из III в. в концу V в. (450-475 гг.) на основе обнаруженных монет Маркиана и Льва.

Эта настоящая научная революция, сломавшая прежние прочные теории, вызвала бурную полемику, которая продолжается до сих пор и занимает целые тома. Ученые разделились на два лагеря. М. Ави-Йона продолжал настаивать на до-константиновском периоде строительства Капернаумской синагоги, даже отмечая византийский стиль капителей. Он объяснил большое количество монет в фундаменте тем, что это спрятанный клад, о котором впоследствии забыли. Ему справедливо возражает Лоффреда, замечая, что найденные монеты находились в самой глубине фундамента или под сидениями. С. Лоффреда считает, что они были т.н. второй десятиной (ma'aser sheni). Это специальная сумма денег, которую необходимо было потратить в Иерусалиме во время паломничества на крупные религиозные праздники. С исчезновением Храма выполнение данного обряда стало невозможным, но обычай откладывать деньги остался. Их нельзя было тратить на другие нужды, поэтому иудеи закладывали их в основания синагог, что подтверждается и другими археологическими находками, например, в Мероте, Хоразине, Гуш Халяв. Еще до раскопок сторонник ранней датировки Э. Сукеник отмечал византийский характер арамейской надписи на колонне.

Й. Тсафрир также проводил в Капернауме раскопки в 1978 г., раскрывая остатки домов. Его позиция двойственна: он не отказывается от ранней датировки Капернаумской синагоги, но отмечает византийский характер ее декора. Э. Мейерс, Э. Фостер, Дж. Стрэндж также поддерживают прежнюю датировку и ведут дискуссию с основными сторонниками новой теории. Позднюю датировку, кроме самих францисканских археологов, подтверждает также Дж. Магнесс, которая на основе исследования керамики и монет в основании синагоги относит ее к пер. пол. VI в. Ее точку зрения разделяет Д. Милсон. Согласие с францисканской хронологией выразил Л. Левин и М. Хиат.

З. Маоз высказал фантастическое предположение о том, что сами христиане выстроили синагогу-мартирий в Капернауме из остатков 3-4 синагог, заброшенных в III в. Это должно объяснять странное положение синагоги среди тесных городских построек недалеко от церкви-октагона, а также большое количество дверных порталов (12 вместо традиционных 3), некоторые из которых декоративны (восточная стена атриума). Но указание паломницы Эгерии именно на детали входного портала в синагогу свидетельствует о том, что интерьер был для нее, как христианки, недоступен.

Метрологические исследования Д. Чена подтверждают ранневизантийскую датировку памятника. Для построения был использован виз. фут (0.31-32 м), а не римский (0.29-0.30 м). Виз. фут вытесняет римский примерно в конце IV - начале V в. Толщина стен - 0.64 м, что приравнивается к 2 визант. футам по 0.32 м. Внутренний периметр синагоги - 23.00х17.28 м, что совпадает с пропорциями пифагорейского треугольника: длина 72 фута и ширина 54 фута приравнивается к отношению величин 3х18,4х18. Расстояние между осями колонн - 2.89 м, то же, что 9 футов.

По моему предположению, Капернаумская синагога могла быть построена во II -начале III в. Именно ее видела Эгерия в конце IV в. В конце V в. - начале VI в. могла произойти перестройка, во время которой активно использовались римские сполии. Они могли происходить из нескольких построек, в том числе и из предшествующей синагоги в самом Капернауме. Наряду со старыми деталями использовались и новые византийские (антаблементы с аканфовыми медальонами, иудейскими символами, а также некоторые капители), что объясняет различные стилевые характеристики декора. Возможно, что в обход запрета на строительство новых синагог, изданный Феодосием II в 429 г., иудеи выстроили новое здание бейт-кнессета под предлогом реконструкции старого. Также по моему предположению постройка спонтанно приводилась в порядок в предшествующие столетия, в результате чего антаблементы, дверные и оконные перемычки заняли случайные места в кладке стен. Стены не поднимались выше одного ряда каменной кладки, за исключением северной стены, которая возвышалась до верхнего уровня колонн. Синагога была отреставрирована францисканцами в соответствии с проектом Э. Сукеника, но реставрация остается гипотетичной и неполной. Большая часть деталей составила археологический музей рядом с синагогой.

Архитектурный тип, композиция памятника, убранство Капернаумской синагоги.

Местоположение синагоги на естественном возвышении подчеркивается монументальным основанием из базальта и подиумом. Основное помещение представляет собой базиликальный зал (размеры: зал - 20.4х18.65 м по Хиат или 23.00х17.28 м, 72х54 фута по Милсону, восточный и западный нефы - 3.56 м, северный неф - 2.27 м, главный неф - 8.38 м) с примыкающим к нему атриумом. Две колоннады по семь колонн в каждой (включая угловые сдвоенные) дополняются поперечной из четырех (также включая угловые сдвоенные). Угловые опоры срастаются и превращаются в двойные колонны, имеющие в сечении форму сердца. Колоннады подняты на стилобат и массивные пьедесталы, которые подчеркивают изолированность центрального пространства и бокового обхода в форме буквы «П». Пьедесталы имеют особенную форму: их цоколь и карниз практически идентичны друг другу и связываются с центральным кубическим объемом диагональными скосами. Только верхняя часть подчеркивается дополнительной выемкой. Если сравнивать их с традиционными греко-римскими образцами, то пьедесталы в синагоге выполнены в более упрощенном качестве, где разница между верхней и нижней частью нивелирована, более тонкие градации профилей также упразднены. Двухступенчатые сиденья (высота: 0.43-6 м, ширина: 0.54-6 м) вдоль всех стен, кроме южной, также поддерживают общий архитектурный ритм. Оформление верхней ступени с помощью профиля, напоминающего карниз, резонирует с оформлением пьедесталов. Две вимы по сторонам от главного входа внутри здания и следы металлической перегородки позволяют предположить, что центральный вход был закрыт. Над одной из вим располагалась каменная или деревянная Ниша Торы, которая была главным средоточием всего внутреннего пространства, наподобие апсиды в христианской базилике. По реконструкции Коля и Ватцингера весь центральный вход был закрыт изнутри Нишей Торы, котоая представляла собой сооружение из двух соединенных ниш. Однако, более поздние находки основания вим не подтвердили данную реконструкцию. Возможна, она была рассчитана на то, чтобы внести в контекст обе найденные ниши, хотя на данный момент их известно уже больше, и они идентифицируются как детали окон.

Вся постройка ориентирована главным фасадом с 5-ью входами на юг (3 в синагогальном зале, 2 в атриуме). В атриуме были еще дополнительные входы, по 3 с востока и севера. Зал и атриум связывает единственный проход.

Трапециевидный атриум (сев. часть: 13.34 м, южная: 11.26 м, вост.: 20.4 м) примыкает к синагоге с восточной стороны. Его колоннады также расположены в форме буквы «П», развернутой в сторону основного зала. Он был пристроен к уже готовому зданию синагоги на втором этапе. С северо-западной стороны к синагоге примыкает квадратная пристройка, в которой, возможно, был подъем на хоры, а позже хранилище (5.45х5.45м). Синагогальный зал реконструируется как двухэтажный, а атриум как одноэтажный, с открытым центральным пространством (тип basilica discoperta).

С южной стороны перед синагогой и атриумом возведена узкая терраса в виде открытого портика (терраса - 3.30х18.65 м), на который ведут два ступенчатых подъема с боковых сторон (из-за неровности местности потребовалось разное количество ступеней: 4 с западной и 12 с восточной).

По всему внешнему периметру стены синагоги были украшены двумя ярусами аттических пилястр. Одноярусный атриум также украшался композицией из пилястр. Над ними возвышался наиболее простой по своему декору карниз в виде симы. Расположение колонн, внутренних пилястр с небольшими погрешностями соотносилось с внешними пилястрами.

Хоразинская синагога.

Хоразин (араб. - Khirbet Karazeh) - древний еврейский город на северном берегу Галилейского озера, в 4 км от Капернаума, известный в римский и византийский периоды (примерно с I-II вв. н.э.). Он располагался на высоком холме, неподалеку от которого (севернее) проходило ответвление основной римской дороги на Дамаск. Город упоминается в Евангелиях (Мт. 11:21-24; Лк. 10:13-16), в Вавилонском Талмуде (Менахот 85a), в Ономастиконе Евсевия (Onom. 174:23). Последний описывает город в первой половине IV в. как разрушенный. Петр Диакон (XII в.), основываясь на источниках V-VI вв., упоминал, что повторяющиеся одна за другой попытки евреев отстроить синагогу заново каждый раз заканчивались неудачей и та часть здания, которая к вечеру была возведена, к утру была уже снова разрушена, в чем виделось исполнение пророчества Христа («Горе тебе, Хоразин! Горе тебе, Вифсаида! Ибо, если бы в Тире и Сидоне явлены были силы, явленные в вас, то давно бы они, сидя во вретище и пепле, покаялись» (Лк. 10:13-14)). В Вавилонском Талмуде Хоразин упоминается в связи с указаниями о приношении омер, то есть о порядке жатвы первых всходов. Только в византийский период Хоразин был отстроен заново. Археологи утверждают, что в городе уже в римский период существовала синагога, но ее новое здание была возведено на другом месте (западнее).

Городская синагога была впервые идентифицирована Ч. Вилсоном в 1869 г. Впоследствии ее остатки были описаны В. Гуэрином и Г. Китченером. С 1905 по 1907 г. Г. Коль и К. Ватцингер не смогли завершить раскопки из-за деревни бедуинов, располагавшейся на этом месте. Дальнейшие археологические работы под руководством Н. Макули и Дж. Ори стали возможны в1926 г. Они были продолжены Э. Сукеником, который открыл т.н. «Стул Моисея». С 1962 по 1964 гг., с 1980 и 1984 гг. раскопки были возобновлены под руководством З. Евина, М. Танная и Г. Солара; ими же по окончании раскопок выполнена частичная и очень деликатная реставрация памятника. З. Евину принадлежит наиболее полная публикация памятника в 2000 году, основанная на археологических отчетах. Вслед за этой работой Н.М. Мэй совместно со С.И. Старком подробно исследовали архитектурный декор синагоги и опубликовали отдельно труд по реконструкции главного фриза, от которого сохранились разрозненные детали с очень разным декором. Несмотря на основательность их работы и крайнюю тщательность анализа, многие из предложенных теорий остаются спорными или недоработанными. Впрочем, авторы сами признают открытость многих вопросов для дальнейших исследований. Примечательно, что реконструкция, осуществлённая непосредственно в синагоге Хоразина, отличается от предложенной Мэй и Старком, поскольку она была сделана практически на 20 лет раньше. Хотя необходимо отметить, что реставраторы работали максимально деликатно и установили in situ только наиболее очевидные блоки (угловой). Большая часть декора экспонируется в самой синагоге без какого-либо фиксированного места непосредственно в архитектуре (на сидениях вдоль стен), либо в музее Израиля в Иерусалиме (частично во дворе под открытым небом, частично в залах). Дальнейшие планы по исправлению и дополнению существующей реконструкции Хоразина остаются неясными.

Хоразинская синагога, по теории З. Маоза, является промежуточным звеном между ранне-галилейскими и голанскими. В ней действительно обнаруживается синтез обоих традиций. Ученый выдвинул гипотезу о том, что датировки всех этих построек взаимосвязаны и восходят к самому раннему и наиболее совершенному прототипу - капернаумской синагоге. Эта теория поддерживается также в сравнительно недавней работе Рони Амира, где рассматривается скульптурный декор синагог. Капернаумская постройка, в общем представлении, датируется ранним периодом - III-IV в., остальные памятники - вслед за ней, но в реальности она относится к V-VI вв. Это ставит всю, казалось бы, стройную эволюционную цепочку, под большое сомнение, но не упраздняет более конкретных наблюдений, касающихся ремесленных, композиционных и других особенностей декора.

В работе 2000 года Евин опубликовал также нумизматический и керамический отчеты по раскопкам синагоги в Хоразине. Большая часть находок попадает на начало и на конец IV в. и только незначительные находки относятся к началу V. Автор отмечает странность этого явления, так как во время предшествующих раскопок (1973 г.) городских построек керамика VI в. была-таки обнаружена. Он объясняет отсутствие находок VI в. в синагоге тем, что они были выбраны во время предшествующих работ, результаты которых никак не зафиксированы. Тем не менее, данные позволяют с точностью датировать памятник: керамика, по большей части, была обнаружена под штукатуркой пола. Перерыв в середине IV в. и последующее восстановление синагоги в конце того же века совпадают и с описанием Евсевия, который в Ономастиконе указывает на заброшенность Хоразина, хотя его сведения подчас опираются не на его собственные наблюдения, а на местные литературные предания, которые никак нельзя датировать.

В начале V в. синагога могла быть поновлена, однако, встает вопрос, насколько масштабным было это поновление. Едва ли можно было переложить, например, целый фриз над главными колоннадами, так как он играл важную конструктивную роль во всем здании. Но именно с ним возникает основная загвоздка. Стилистика деталей этого фриза очень разнообразная. По наблюдениям, фризы с медальонами из «вьющегося аканфа» по многим своим признакам относятся на конец V или даже в VI в., в то время как антропоморфные и зооморфные изображения, а также геометрические мотивы сложно как-либо датировать. Их упрощенная и нейтральная стилистика сохраняется в таком виде на протяжении нескольких веков и проявляет устойчивость ко многим эпохальным изменениям.

В результате, возникла такая ситуация, в которой хоразинская синагога по стратиграфии датируется более ранним периодом, чем капернаумская, и последняя никак не могла быть прототипом первой. Другая сложность заключается в том, что часть декора синагоги в Хоразине можно отнести к периоду более позднему (V-VI вв.), чем тот, на который указывают стратиграфические данные (IV в.). Вероятно, это говорит о серьезных перестройках на этом этапе.

Архитектурный тип, композиция памятника, убранство Хоразинской синагоги.

Синагога построена на склоне холма, в городском центре, на пересечении кардо и декуманоса. Многие архитектурные особенности синагоги сформировались в результате необходимости встроить ее в уже существовавшую застройку и естественный рельеф.

По своей архитектурной композиции Хоразинская синагога во многом идентична Капернаумской. Базиликальный зал (размеры: зал - 14.5х20.0 м) расположен на высоком подиуме. Внутреннее пространство делится тремя рядами колонн на центральный неф и три боковых (размеры: ширина всех боковых нефов - 3.5 м, главного нефа - 7.5 м). В данной синагоге, в отличие от Капернаумской, угловые колонны простые (традиционно для Голан), не сдвоенные, но диаметр фустов к обоим углам увеличивается, от 0.4 м до 0.6 м. Боковые колоннады включают в себя по пять опор, включая угловые (интерколумнии варьируются в своем размере - 2.9 м, 3.2 м, 3.4 м); поперечная колоннада образуется двумя опорами (интерколумнии уже, по 2.5 м). Точная высота и объем колонн, которые сделаны только в нескольких случаях из цельного каменного блока, а не из барабанов, известна по двум сохранившимся опорам (высота 2.10 м, нижний диаметр - 0.50 м, верхний - 0.45 м). Колонны поставлены на массивные пьедесталы, которые в общих своих очертаниях идентичны капернаумским и многим другим в Галилее (Хорват-Шема, Набратейн, Гуш-Халав). Здесь также сняты традиционные ордерные особенности, и все детали сильно упрощены. С южной стороны подъем обеспечивался за счет широкого лестничного пролета, наподобие тех, что вели в римские святилища (на второй строительной фазе он был перекрыт стеной внизу, оставив лишь небольшой проход с западной стороны). По главному (южному) фасаду располагались три основных входа. С западной стороны еще один дверной проем вел в небольшую квадратную пристройку. Если в Капернаумской синагоге расположение пилястр в экстерьере и интерьере соотнесено с композицией главных колоннад, то в Хоразине, где также использованы пилястры, это соответствие нарушено.

Декор южного фасада является главным декоративным средоточием всей постройки. Три входа, среди которых центральный наиболее крупный, украшены простыми «перспективными» порталами из нескольких уступчатых профилировок.

При раскопках были обнаружены остатки многочисленных фризов, как с простыми профилировками, так и более сложными, с различными декоративными мотивами. По одной из реконструкций над дверными порталами были расположены небольшие тимпанные окна, опиравшиеся на профили с декором в виде веночного плетения. Сполиями могли быть некоторые рельефы, на которых изображены языческие сюжеты (Зевс с Ганимедом, Эрос с крыльями, голова Медузы, дионисийские сцены (сбор винограда), сцены охоты и когтения, кентавры, маски с человеческими лицами, изображение Зевса-Сераписа-Хадада, жреца). Также неясно происхождение и назначение каменного блока с вогнутой поверхностью и рельефным декором в виде меандра и цветочного мотива, аналогичный которому встречается в декоре синагог в Бараме и в Навее. Все эти детали подробно исследованы в двух последовательных работах Н.Н. Мэй, однако, не со всеми ее предложенными теориями можно согласиться. Несколько бесспорных сполий (остатки карниза) были найдены в основании синагоги. Они могли происходить из более ранних греко-римских построек города Хоразина. Большая часть декора, вероятнее всего, была специально изготовлена.

Реконструкции интерьера и экстерьера в Капернаумской и Хоразинской синагогах. Структура скульптурного декора.

Интерьер.

Капернаумская синагога.

Главным сакральным центром в интерьере синагоги должны были являться ниша Торы и т.н. «Стул Моисея», местоположение которых определяется по остаткам двух вим по сторонам от центрального входа в обеих синагогах. Вторым по сакральной значимости в декоре интерьера был антаблемент с различными декоративными и символическими мотивами. Они отличаются по своему набору в двух синагогах, но по своей идее они близки друг другу. По всей вероятности, композиции мотивов должны были соотноситься с нишей Торы. Но какой в точности была конструкция этого фриза - вопрос сложный и зависит от реконструкции архитектуры самих синагог: были ли они одноярусными или двухъярусными, имелся ли в них клеристорий, продолжались ли главные антаблементы над нишами Торы, вдоль южных стен. От решения этих вопросов зависит украшали ли этот фризы стены синагоги, опираясь на полуколонки одного из ярусов, или являлись частью антаблементов над главными колоннадами синагогальных залов. Существует несколько вариантов реконструкции самих синагог и их фризов.

Еще со времени первого исследования Коля и Ватцингера в начале XX в., капернаумская синагога реконструировалась как двухъярусная постройка, с одноярусной пристройкой (атриумом) с боковой стороны. Эту же реконструкцию последовательно повторили все основные исследователи, в том числе, Сукеник, Левин, Хиат и Хахлили. Она и сейчас остается наиболее вероятной, но есть частные детали, требующие дальнейших исследований. Неясным оставался вопрос - где были расположены фриз с основными религиозными и другими декоративными изображениями (среди них - изображения розетт, вазонов, гроздей фруктов, «Звезд Давида» и «Печати Соломона» и другие) и часть карниза с не менее важными символическими мотивами (пяти-колонная колесница (Ковчег Завета), Менора с пятью ветвями и розетта, два орла, обращенные друг к другу спинами, и козерог (на том же фрагменте)). В случае с двухъярусной синагогой вариантов могло быть несколько.

Общепринятая теория реконструкции декора капернаумской синагоги, восходящая к Сукенику, заключается в том, что первый ярус стен как снаружи, так и внутри был украшен простыми аттическими пилястрами со скромным карнизом, в то время как на втором, недоступном для обозрения снизу, располагались полуколонки с коринфскими капителями и над ними - главный фриз с аканфовыми медальонами и символическими изображениями. В наиболее широко аргументированной работе Сукеника, главный фриз с медальонами и встроенными в него полукапителями для полуколонок - украшал пилястры по стенам второго яруса, то есть женские галереи. Хиат не анализировала подробно проблему расположения этих рельефных изображений и повторила вслед за Сукеником реконструкцию фриза. А указанные выше фрагменты карниза (с орлами, козерогом и другими) оба исследователя разместили на северной стене первого яруса, на декоративном антаблементе над первым ярусом пилястр. Главным аргументом было то, что фрагменты были найдены в северной части синагоги. Хотя с определенной точки зрения такое расположение - напротив главных входов здание - кажется обоснованным, но в синагогальной архитектуре было развито иное понимание внутреннего сакрального пространства, которое концентрировалось рядом с главным фасадом. К тому же, после всех многочисленных разрушений, аргументация расположения деталей местом их находки уже не представляется достаточной.

Такое расположение наиболее важных символических и декоративных изображений в наиболее ограниченном для доступа месте (верхние галереи) кажется, по меньшей мере, противоречивым. В качестве альтернативы можно предположить, что полуколонки с коринфскими капителями и фризом над ними украшали первый ярус, тем более что обозримых следов от пилястр в интерьере не обнаружено, и на большей части планах они также отсутствуют. Коринфские полуколонки, доступные для обозрения, должны были сочетаться с коринфскими же капителями над колоннадами, а простые аттические пилястры второго яруса - с идентичными колонками галерей. Над ними возвышался такой же эпистиль, как над нижней колоннадой, но более скромных размеров. Над верхним эпистилем фриз отсутствовал, так как на нем заметны следы пазов для деревянных балок перекрытия.

Фриз с изображениями «Звезд Давида и Соломона» и другими мотивами - вырезан в едином каменном блоке вместе с карнизом. Последний украшен простыми флоральными мотивами, в которых чередуются аканф и акротерии. На карнизе с изображениями двух орлов, козерога, Ковчега Завета и Меноры сохранились также аналогичные мотивы аканфа и акротериев, а профилировки венца карниза (короны) в виде рядов бусин, дентикул и иоников - идентичны в обоих случаях. По реконструкции Сукеник и Хиат они разнесены по разным частям декора синагоги (галереии первыйй ярус), однако такое число идентичных структурных элементов свидетельствует о том, что они были частью одного антаблемента. Предположительно, весь этот фриз с набором наиболее важных символических изображений располагался либо над коринфскими полуколонками по стенам первого яруса, либо над архитравом главных колоннад (вероятнее). В настоящий момент над колоннами установлен типичный для ионического или коринфского ордера архитрав из набора трех фасциев и верхнего гуська. По южной стороне фриз продолжался на том же уровне, хотя колоннада отсутствовала. Именно с этой стороны, над вимами и нишей Торы и над главным центральным входом в синагогу, а не с севера, должны были быть сосредоточены основные символические мотивы (Ковчег Завета, Менора, орел, козерог (или морской козел), «Звезды Давида и Соломона»). Подобное предположение можно подкрепить тем аргументом, что в мозаичных композициях с лучшей сохранностью иерархия расположения мотивов точно такая же: наиболее важные мотивы тяготеют к нише Торы. Мощные полукапители, встроенные в ряд фриза с мотивами, скорее всего, служили базами для верхних колонок галерей (других следов подобных баз не обнаружено). Таким образом, над колоннадами П-образной формы и над полуколонками южной стороны образовывалась единая линия антаблемента с различными декоративными изображениями. Они образовывали композицию замкнутого прямоугольника в интерьере. На южной стороне, наиболее важной в интерьере синагоги, появлялись особенно значимые символические изображения не только на фризе, но и на карнизе антаблемента. «Замковым» изображением, вероятнее всего, был Ковчег Завета.

Хоразинская синагога.

Изначально синагога в Хоразине Колем и Ватцингером, а затем Сукеником и Хиат, - реконструировалась как двухъярусное сооружение с галереями, с простой двухскатной крышей или с «сирийским фронтоном», в точности как в капернаумской синагоге. По аналогии с ней, Э. Сукеник утверждал, что фризы с главными символическими изображениями принадлежали галереям по западной и северной стенам, а восточная, по данным раскопок 1926 г., украшалась фризом с геометрическими и флоральными мотивами. Хиат и Хахлили безоговорочно поддержала эту теорию. Обычно, во всех публикациях, в музеях и собственно на экспликации к самой синагоге на сайте в Хоразине представлены именно эти варианты реконструкции здания синагоги. З. Евин высказал сомнение в существовании верхних галерей и предложил два альтернативных варианта реконструкции. Первый, более компромиссный, - представляет собой базиликальную постройку аналогичную капернаумской: со вторым ярусом, галереями над боковыми нефами, с двускатной крышей (с разной длиной скатов из-за различной ширины боковых нефов). Второй вариант синагоги - без второго яруса, с простым клеристорием (ряд окон на стенах) над центральным нефом, с короткими скатами крыши только над центральным нефом и еще двумя над пониженными боковыми нефами. Автор отмечает, что второй вариант более вероятен и именно он реализован in situ, с частичным восстановлением антаблемента над колоннадами. Отсутствие верхних галерей значительно упрощает эту часть реконструкции, а к важному вопросу формы перекрытий мы еще вернемся.

Теоретическими работами по реконструкции фриза, с учетом идей З. Евина, занимались Н.Н. Мей и С.И. Старк, подготовив подробнейшую публикацию к 2002 году. Большая часть фриза с фигуративными и геометрическими изображениями была расположена ими над колоннадами синагогального зала. Капители, встроенные во фриз, и нижние колонны выстраиваются в единые вертикали и должны были служить базами для верхнего ряда полуколонок клеристория, разделяя между собой его окна.

Вариант реконструкции, реализованный in situ и тот, что предложила Мэй, отличаются друг от друга, но они идентичны в главной идее: фриз с флоральными, зооморфными и антропоморфными мотивами располагался над П-образными колоннадами синагогального зала, а не вдоль стен. В работах не учитывается вероятность того, что антаблемент мог продолжаться также над вимами с Нишей Торы и «стулом Моисея», опираясь на полуколонки южной стены и замыкая, таким образом, общую композицию антаблемента в прямоугольник. Возможно, по этой причине (из-за недостатка места в П-образном, а не прямоугольном антаблементе) отдельные части фриза не нашли своего места в предложенной Мэй реконструкции.

В работе Мэй за основу реконструкции расположения декоративных элементов фриза, конх и т.н. «стула Моисея» - взято разделение всех деталей на восемь групп, каждая из которых принадлежит резцу отдельного мастера. Каждый из них, в соответствии с уровнем своего мастерства и доверенной частью работы, обозначен буквами латинского алфавита (от A до F). Мэй опирается на сохранившийся угловой блок как на основу. Его место в общей композиции фриза определяется за счет нескольких признаков. Неразработанность верхних мотивов, недоступных для обозрения, и, наоборот, детализированность нижних, а также строение одного из растительных мотивов (бутон направлен вверх) точно указывают на конкретный вертикальный разворот блока и на его положение над северо-западной угловой колонной.

Правая часть данного углового блока, которая открывается в сторону северной колоннады, украшена характерными медальонами из пилообразных аканфовых листьев. Они встречаются на еще четырех аналогичных блоках, сохранившихся лишь во фрагментах. По этому совпадающему признаку, а также по длине одного хорошо сохранившегося блока, который идентичен с шириной интерколумния, Мэй расположила всю эту группу фризов над северной колоннадой. Центральные мотивы в медальонах наиболее нейтральны и представляют собой набор различных розетт. В реконструкции Евина часть из этих блоков перенесена на смежную западную колоннаду, в то время как над северной помещен еще один нейтрально декорированный блок с необычными геометрическими мотивами. Примечательно, что в реконструкции Мэй этот необычный фрагмент никак не обозначается. В целом, реконструкция этой северной колоннады, предложенная Н.Н. Мэй, выглядит более обоснованной, чем осуществленная реконструкция З. Евина.

Еще одна группа блоков была объединена по идентичным декоративным мотивам, которые были расположены в нижней части фризов, доступной для обозрения. Они представляли собой неровные зигзагообразные линии. В средней части фризов располагались медальоны с центральными мотивами розетт, конх и фиал. Между медальонами заключены также символические изображения: ниша Торы, орел, маска. Примечательно, что обе части данного фриза имеют отличающийся от остальных профиль в разрезе: он представляет собой не полукруг, а практически плоскую поверхность. Эта деталь может указывать на иное назначение фрагментов (не часть антаблемента над колоннадами, а часть фриза вдоль стены) или на их иное, по сравнению с основными частями, происхождение (сполии).

Другие части фриза, наиболее необычные для синагоги, - со сценами охоты и сбора винограда, кентаврами, Зевсом - Мэй выделяет в еще одну отдельную группу и помещает ее над восточной колоннадой, ближе к южной ее части. Кроме повторяющегося мотива простой виноградной лозы, выделяется тот признак, что мастер, по ее предположению, работал по мозаичным образцам и не имел опыта в скульптурной резьбе. Однако, едва ли неточностей, допущенных в его работе, достаточно для подобных выводов. Мастер вполне хорошо владел резцом. Сами мотивы встречаются и в мозаичном, и в скульптурном искусстве Ближнего Востока (например, в Баальбеке или Пальмире). К решению вопроса о расположении этих мотивов стоит обратиться к мозаичному или фресковому декору синагог, где программа декора, как правило, более четко выражена. Так, например, в синагоге в Бейт-Альфе на мозаичном полу рядом с изображением ниши Торы находится фриз со сценами сбора винограда, которые напоминают фриз из синагоги Хоразина. В Хоразине, также как в Капернауме, в Бараме и в Мероте, могли быть изображены отдельные элементы зодиакального круга (в Хоразине это кентавры), который также встречается в мозаиках синагог и изучен весьма подробно.

Недавно обнаруженные синагоги в Вади-Хамам (У. Либнер) и Хукок (Дж. Магнесс), где в мозаичном декоре использованы языческие сюжеты и мотивы, многое меняют в понимании и изучении всего синагогального декора и скульптурного в частности, который, теоретически, мог быть вторичным и происходить из римских языческих построек. Возможно, дальнейшее изучение системы декора новооткрытых мозаичных синагог прольет свет на реконструкцию антаблементов в синагогах Хоразина и Капернаума. На данный момент можно лишь предположить, что все наиболее важные символические мотивы группировались рядом или над Нишей Торы и «Стулом Моисея» вдоль южной стороны.

В ряды аканфов, виноградных лоз и других мотивов на фризах встроены полукапители (аналогичные капернаумским по конструкции). Их расположение в качестве баз под верхними полуколонками клеристория (в соотношении с нижними колоннами) кажется вполне оправданным. Евин подробно описывает детали сохранившихся полуколонок клеристория, диаметр которых составляет 0.29 м. Единственный первый ярус стен самой синагоги был украшен коринфскими полуколонками.

Важной чертой, которая проявляет себя в декоре синагоги, становится перенесение главных декоративных мотивов с религиозными символами в интерьер постройки, что роднит синагогальную архитектуру с ранневизантийской. По замечанию Турнхейм, подобная тенденция существовала уже в позднеримский период, но своего расцвета она достигла в ранневизантийский период. Даже при том, что декор экстерьера в Хоразине также очень выразителен и наполнен символическим значением, он явно уступал по своей значимости интерьеру.

Экстерьер. Перекрытия, окна, фасады.

Капернаумская и Хоразинская синагоги.

Существуют различные реконструкции перекрытия капернаумской синагоги. По самой ранней из них, принадлежащей Колю и Ватцингеру, - оно было двускатным и перекрывало все три нефа двухъярусной синагоги с галереями. Хахлили считает, что над двумя боковыми скатами нефов возвышался клеристорий над центральным нефом с двускатным перекрытием, который она называет «сирийским» фронтоном (популярная среди многих средиземноморских базилик форма). Этот вариант реконструкции гипотетичен и требует дополнительного обмера деталей. Предварительно, можно сказать, что количество сохранившихся карнизов и фризов недостаточно для украшения всех уровней постройки, в которой возникал еще один дополнительный ярус клеристория. Также ей не соответствуют архитектурные детали лучкового тимпана, диаметр которого слишком широк, чтобы ограничиваться шириной только центрального нефа, как предполагается в «сирийском» фронтоне.

Во всех предложенных прежде Евина реконструкциях, а также в обоих его альтернативных вариантах два основных предположения о форме перекрытия сводятся к тому, что крыша была либо двускатной (два длинных ската над всеми тремя нефами), либо четырех-скатной (к двускатной крыше над центральным нефом добавляются короткие над боковыми). Но остатки фронтона, у которого только с левой стороны образуется карниз, а с правой начинается подъем для соседнего ската, - указывают на то, что в синагоге был не один фронтон, а, скорее всего, три, симметрично расположенных друг относительно друга. Таким образом, крыша должна была быть шести-скатной, центральная часть была крупнее двух боковых. Евин обратил внимание на эти особенности скатов крыши, но не нашел для них объяснения. Эти наблюдения позволяют реконструировать перекрытие синагоги по-новому: за шести-скатным портиком южного фасада могла возвышаться высокая стена главного нефа с клеристорием. Аналогичное завершение имел южный фасад в храме св. Симеона Столпника в Калат Симане (конец V в.). В Калат Симане стены этой центральной части с клеристорием были прямоугольными, с горизонтальным завершением. Вполне возможно, что аналогичная конструкция была и в Хоразине. Тогда разрозненно сохранившиеся полуколонки и несколько ниш с конхами, оформленными небольшими фронтонами или циркульными арками, должны были образовывать ряды окон, как на сирийских храмах. Всего в начале XX века было известно четыре таких ниши: две крупные и две малые. Одна из них Евином и Мэй реконструируется как часть ниши Торы. Другие, вероятно, украшали окна. Одна из сохранившихся полукруглая ниша хоразинской синагоги находится в Иерусалиме в музее Свитка, другая - непосредственно в интерьере. Обе оформлены похожей профилировкой: фрагмент в синагоге увенчивается аркой, которая артикулируется профилем в виде сочетания мотива скрученной верви, ложечек, веночного плетения, дантикулл и бусин. На другом арочном окне (музей Свитка) с правой стороны пята арки вытягивается в прямую тягу, которая, возможно, соединяла окна единой непрерывной линией, как часто встречается в декоре сирийских церквей. Внешняя сторона клеристория могла оформляться подобными нишами-окнами. Как и в Калат Симане, они, вероятно, были тесно поставлены и сгруппированы по несколько на каждой стороне стены. Окна располагались по центру, а по бокам от них, по свободной части стены располагалась тяга, соединявшая проемы по всему периметру. Тяга в виде профиля начиналась от основания лучкового тимпана. Еще одна ниша, оформленная не аркой, а треугольным фронтоном, находится в том же Музее Свитка. Она более скромная по виду и могла оформлять, например, боковую стену (западную или, скорее, восточную, обращенную в сторону городской улицы). Таким образом, два других окна, рассмотренных выше, оформляли, предположительно, южную стену клеристория.