Международный туризм как составляющая процесса глобализации

Международный туризм как составляющая процесса глобализации

1. Современный этап глобализации в туризме

Процесс глобализации, сформировавшийся на стыке XX и XXI веков, стал одним из основных явлений определяющих развития человечества на ближайшие десятилетий. При этом большинство исследователи этой области сходятся во мнении, что главным ядром общего процесса глобализации является экономическая глобализация, поскольку она затрагивает фундаментальные материальные основы человеческой жизнедеятельности и формирует ее новую структуру в планетарном масштабе. Примером тому, служит “Всемирная Торговая Организация”, попытки создания которой, были предприняты после окончания Второй мировой войны. История создания ВТО была трудной, и лишь к 1987 году, после многосторонних длительных переговоров “выросла” Всемирная торговая организация. Целью ВТО является обеспечение функционирования системы мировой торговли на основе единых правил таким образом, чтобы рынки оставались открытыми и чтобы доступ на них не мог быть нарушен введением внезапных и произвольных ограничений на импорт.

При всем многообразии определений понятия “глобализация” многие эксперты рассматривают ее, прежде всего, с точки зрения становления мировой экономики особого типа. Так, одно из определений гласит:

“Экономическая глобализация - многоплановое и противоречивое явление с множеством прямых и обратных связей, в которых участвуют многонациональные и национальные коммерческие структуры, национальные государства и их учреждения, региональные многонациональные государства и их учреждения, формальные и неформальные международные организации, чьи отношения характеризуются сочетание острой конкуренции с растущими элементами взаимодействия и сотрудничества. Основой процесса экономической глобализации стали интернационализация производственных связей в высокотехнологичных отраслях и непрерывных по режиму работы рынков, в первую очередь - финансовых.

В трактовке профессора М. Делягина “глобализация является процессом реформирования и последующего развития единого общемирового финансово-экономического пространства на базе новых, преимущественно компьютерных технологий”

При определении экономической сущности глобализации, данные определения являются довольно типичными. Однако при рассмотрении иных аспектов данного явления можно встретить и весьма неожиданные определения. Так, например Э. Гидденс “глобализация представляет собой интенсификацию социальных отношений, которые связывают удаленные друг от друга местности таким образом, что происходящее на местах формируется событиями, происходящими за много миль отсюда и наоборот”.

Рассматривая мысль Э. Гидденса, можно прийти к выводу, что глобализация, по сути, означает качественное увеличение (проводимость) экономического, правового, социального, культурного и информационного пространства или же другими словами его “уплотнение” в планетарных масштабах. Это в свою очередь это означает, что нововведения, которые возникают в “опорных центрах“, могут быть перенесены за короткое время на периферию за счет набравшей невиданную доселе скорость диффузии (переноса) знаний.

Одним из наиболее спорных моментов, нередко вызывающим у исследователей принципиальные расхождения во мнениях, это вопрос насколько необратимы изменения общей картины мира, происходящие в рамках глобализации? Профессор Ульрих Бек приводит следующие причины, которые, на его взгляд, не позволяют устранить возникающую “глобальность”:

Расширение географии и нарастающая плотность контрактов в сфере международной торговли, глобальное переплетение финансовых рынков, увеличивающаяся мощь транснациональных компаний.

Продолжающаяся информационная и коммуникационно-технологическая революция.

Повсеместно выдвигаемые требования соблюдения прав человека, т.е принцип демократии (на словах).

Изобразительные потоки охватившей весь мир индустриальной культуры.

Постинтернациональная, полицентрическая мировая политика - наряду с правительствами существуют транснациональные акторы (большое число действующих лиц), могущество и количество которых постоянно растут (концерны, неправительственные организации, Организации Объединенных Наций).

Вопросы глобальной нищеты.

Проблемы глобального разрушения окружающей среды.

Проблемы транскультурных конфликтов на местах.

Исходя из факторов перечисленных выше и отчасти повторяя мысль Э. Гидденса, У. Бек далее отмечает:

“Глобальность отражает то обстоятельство, что отныне все, что происходит на нашей планете, несводимо к локально ограниченному событию, что все изобретения, победы и катастрофы касаются всего человечества и что мы должны нашу жизнь и наши действия, наши организации и институты подвергнуть реориентации (перегруппировке) и реорганизации в соответствии с осью “локальное - глобальное””

Однако, если задаться вопросом, так ли необратимы глобальные трансформации, существуют ли угрозы процессу глобализации и насколько реальными могут оказаться последствия таких угроз? В этой связи существуют три обстоятельства.

Во-первых, обращает на себя внимание не совсем корректная формулировка одной из главных причин неизбежного сохранения глобальности, которая поставлена на пятое место в приведенных выше рассуждения профессора У.Бека.

С ним я могу согласиться лишь в том, что проводниками глобализации отчасти являются так называемые “акторы”, представляющих преимущественно высокоразвитый сегмент в цивилизации. Эти указанные акторы реализуют не столько свою собственную (хотя случается и такое, например, в отношении организаций, подобных “Гринпис”), сколько общую, в значительной мере согласованную и скоординированную политику “золотого миллиарда”. В свою очередь эта политика в последнее время все больше наталкивается на противостояние со стороны ряда стран, (наиболее ярким примером можно считать периодически возрастающее противостояние между западным и исламским миром).

Во-вторых, практически все приведенные У.Беком факторы характерны лишь для центральных пространств, в гораздо меньшей мере - для полупериферийных и в незначительной мере - для периферийных стран. Поэтому о глобализации в широком смысле как о комплексном и многоплановом явлении можно говорить только применительно к ограниченной сфере планетарного пространства (Европа, Северная Америка и некоторая часть Азии). Остальной же мир в большей или меньшей части затронут лишь сугубо экономическими проявлениями глобализации (выработка общих правил и норм введения хозяйственной, главном образом, внешнеэкономической деятельностью).

В-третьих, стоит сказать точку зрения английского экономиста Д.Маршала, который полагает, что утверждения о том, что “мы присутствуем при рождении новой цивилизации”, является преувеличенным. Термин “глобализация”, появился в литературе в 80-90х гг. прошлого века, а сам процесс находится лишь на стадии зарождения, при этом уже показав серьезные сбои. Одним из ярких примеров этому можно считать неудавшуюся попытку США объединить две макрорегиональные интеграционные структуры - НАФТА и Латиноамериканский экономический союз (ЛАЭС). Более того ЛАЭС, похоже совсем не намерен “вписываться” в американо-европейскую глобализационную стратегию, а выдвинутые в мае 2006 г. инициативы президентов Венесуэлы и Боливии могут иметь следствием превращение этой организации не только в относительно замкнутый региональный экономический блок, но и структуру с четко выраженной антиглобалистской (но не антиинтеграционной) направленностью.

Таким образом, из всего выше сказанного, становится очевидным, что человечество до сих пор не выработало единой глобальной модели развития, которая бы устроила все движущие силы этого процесса. Реальный процесс глобализации протекает в крайне противоречивых формах, и лишь умножает глобальные противоречия. Иными словами, ни одна из предложенных на Западе моделей глобализации не соответствует системе общечеловеческих ценностей. Смею предположить, что таких ценностей до сих пор не существует, но очевидно, что их необходимо сначала сформировать.

В этих условиях нужно сформировать понятную для всех и соответствующую системам ценностей всех существующих цивилизаций модель глобализации, которая была бы способна развивать мировое сообщество во всех видах деятельности, создавая единство многообразия, а не преумножая противоречия.

Современный туризм столь же противоречив, что и процессы глобализации, идущие в мире. Но именно в XXI веке туризм должен стать одним из эффективнейших способов формирования системы общечеловеческих ценностей. Туризм может способствовать формированию единства многообразия мира, в котором "свободное развитие всех есть условие развития каждого индивида".

К сожалению, современные воззрения на возможности туризма крайне опосредованы другими феноменами. Так, к концу ХХ века туризм стал экономическим “чудом”. Доходы от международного туризма скоро достигнут триллиона долларов. Он стал второй отраслью хозяйства (после нефтепереработки), и каждый восьмой человек на земном шаре трудится в туристском бизнесе. Его дальнейшее развитие только как экономического феномена способно только углубить глобальные противоречия.

Поскольку туризм в рыночной экономике не снимает противоречия между трудом и капиталом. Даже тогда, когда индустрия туризма развивается в странах "третьего мира" (Мексика, Турция, Египет и т. п.), 80 процентов прибыли капитализируется в 10 ведущих транснациональных туристских корпорациях, которые и определяют судьбы мирового туристского рынка. Представления о "туристском рае" в Турции, в Карибском море, Мексике, островах Тихого океана крайне упрощены. Это своеобразная реклама к потреблению. На самом деле, в туристских регионах возникает много проблем:

экологических (например, загрязнение природного комплекса, водоемов);

социальных (например, монозанятость, проституция, наркомания);

экономических (несбалансированность народно-хозяйственного комплекса) и других.

То есть туризм несет с собой и много проблем. Но все они возникают из-за того, что он развивается исключительно по экономическим законам всемирного туристского рынка и дело тут состоит в следующем.

Во-первых, отнюдь не весь туризм международный. В России всегда было мало иностранных туристов, но при этом всегда (до 1992 года) в десять раз больше своих путешественников. Сейчас их в десять раз меньше, чем граждан России, выезжающих за рубеж. Это состояние вполне устраивает глобальный туристский рынок, на котором Россия занимает одно из ведущих донорских мест и вывозит по линии туризма десятки миллиардов долларов в год. Но эта модель ведет не просто к экономическому закабалению России. Гораздо важнее социальные проблемы, которые возникают на этом фоне.

Например, в Краснодарском крае уже десяток лет можно пароходом отправиться в Турцию. В последние годы появилось довольно много прямых рейсов в Европу. Конечно, это дешевле, а значит, экономически целесообразно. Уже 4 раза в неделю в Вену можно летать из Анапы, а не из Москвы. Но какой целесообразностью объяснить тот факт, что более миллиона жителей края несколько раз побывали за рубежом, но ни разу в Москве?

Вот другой пример. По итогам 2006 г. по данным Ростуризма, Китай посетили 1,307,009 российских туристов, Китайских Россию всего 157,361! Разница несоизмеримо огромная. Так в этом же году “Великую китайскую стену” посетили около 12 миллионов иностранных туристов. А сколько граждан КНР там побывали? -- 130 миллионов. По социальным программам -- школьники (12 % от всех школьников), служащие (2 %), крестьяне (4 %), интеллигенция (6 %), спортсмены (35 %), военнослужащие (67 %) -- китайцы бороздят свою страну так, как раньше это делали мы.

Есть один интересный факт из истории, который приводит в своем интервью профессор Валерий Квартальнов (зав. кафедры ЮНЕСКО по культурному туризму в целях мира и развития).

“В начале 30-х годов, еще до прихода фашистов к власти в Германии, немецкий ученый Кристаллер предлагал новую модель развития хозяйства Европы. В ней он предлагал предпринять коллективные усилия по развитию туризма в южных периферийных странах Европы. Думаете, это была экономическая программа? В известном смысле да -- создавались новые точки экономического роста. Но, прежде всего, это была программа социально-экономической нейтрализации фашизма. К тому времени страны южной Европы были охвачены идеями фашизма. Кристаллер утверждал, что война и туризм не только не совместимы (вспомним Кавказ, Персидский залив, военную Европу, Юго-Восточную Азию и пр.), но они альтернативны. Для Балкан, Кавказа действует формула: "Если война, то нет туризма. Если туризм, то нет войны". То есть туризм выступает важным геополитическим фактором стабилизации региональных конфликтов. Одновременно он способен провести программу социализации глобализации, в которой этот процесс особенно нуждается”.

Таким образом, продолжая мысль профессора В.Квартального - туризм должен, прежде всего, содействовать формированию мира без войны. Так как туризм является самым эффективным способом познания и развития своих и иных ценностей. Именно на базе мировых ценностей нужно создавать новую модель глобального развития без террора, но и в не однополярном варианте.

2. Глобализация как расширение трансграничных перемещений людей и развитие туризма

Целостную картину глобализации вряд ли можно себе представить, если в ней не будут учтены разнообразные потоки и передвижения населения, осуществляемые как в макрорегиональном, так и в мировом масштабе. Одной из наиболее значимых черт глобализации с точки зрения трансграничных перемещений, это формирование своего рода “котла” в котором, граждане разных рас, национальностей, религиозных конфессий и социального статуса входят друг с другом в непосредственное соприкосновение, достаточно длительное, хотя и “дискретное”, за счет масштабов и частоты своих перемещений в планетарном пространстве. В свою очередь, такие перемещения имеют различные цели, продолжительность, экономические причины и следствия. Все это можно себе представить схематически на (Рисунок 1)

Рисунок. 1. Виды перемещений людей в глобальном пространстве

Согласно общепринятой классификации, в том числе используемой Росстат, все перемещения населения принято подразделять на две большие группы:

Миграции;

Поездки;

Миграции в свою очередь делятся на две подгруппы:

Трудовые (постоянные, временные сезонные, маятниковые и д.р.;

Вынужденные (связанные с военными конфликтами, стихийными бедствиями, эпидемиями и т.п.);

Поездки с недавних пор классифицируются на три группы:

Служебные (деловой туризм);

Частные (прохождение за рубежом курса лечения, визиты к родственника, друзьям и т.д.) и туризм.

Проблема в том, что очень сложно провести грань между всеми указанными видами перемещений. Например, кем следует считать человека, который в силу своей специфики работы вынужден выезжать из Молдавии в Украину и обратно: маятниковым мигрантом или же лицом, совершающим служебные поездки?

Другой пример, к какому виду поездок следует отнести посещение гражданином России своих родственников допустим, во Франции, если основная часть такого визита предполагает совместное автомобильное путешествие по стране? Ответы на эти вопросы не обязательно могут быть однозначными, даже если предпринимать во внимание все обстоятельства таких перемещений, что, разумеется, невозможно сделать при формальном статистическом учете. Таким образом, можно констатировать, что отмеченные выше виды перемещений взаимно пересекаются и перекрываются, как изображено на рисунке выше.

Существует такой интересный факт, что в ходе служебных поездок, нередко предполагается (в том числе и за дополнительную плату) экскурсии на местах с посещением наиболее известных исторических и природных достопримечательностей. В России с недавнего времени получили известность, так называемые шоп-туры, осуществляемые например, в Грецию, Турцию и другие страны, с целью покупок определенного вида товаров. В Греции это в основном шубы, в Турции - изделия из меха и кожи, причем время на тур распределяется приблизительно поровну между закупками и обзорными экскурсиями.

В принципе все виды перемещений могут быть по другому признаку:

с точки зрения их направленности в плане получения дополнительного дохода (материального или денежного) или связанные с напротив с расходование личных денежных средств того или иного человека.

В этом случае границы между группами будут так же весьма условными, однако к первой категории, очевидно, могут быть отнесены большинство видов миграций, так же деловые поездки, а ко второй - основная доля частных поездок и, безусловно, туризм. В любом случае, резкое увеличение всех видов перемещений людей можно считать не только следствием, но и одной из причин и одновременно - ускорителем процесса глобализации.

Интересные факты приводит, в своей работе А.В. Игнатьев, которые могут служить аргументами в пользу “победы глобальности”: “Студенты одного из Кембриджского университета ежегодно выезжают в Кению на срок до трех месяцев и работают там в школах в сельской местности, способствуя тем самым развитию образования в этой стране. Эта работа считается производственной практикой, т.е поездки такого рода могут быть отнесены к разряду служебных. В то же самое время в ходе практики студенты могут совершать целый ряд экскурсий сугубо туристского характера (в национальные парки, на Килиманджаро и др.). В общем и целом перемещения подобного рода становятся все более массовыми и занимают все более заметное место в организации учебного процесса не только в зарубежных, но и в некоторых российских университетах. Например “Российский Новый Университет” ежегодно отправляет своих студентов на прохождение практики в гостиницах Туниса, Греции и т.д. Каким же образом соотносятся между собой в количественном и “качественном” отношении миграции и поездки?

Согласно распространенной точке зрения основное место в системе перемещений на сегодняшний день занимают международные миграции.

По оценкам Организации Объединенных Наций, общее число международных мигрантов в мире в 2000 году составляло 175 миллионов человек, что представляет собой увеличение по сравнению со 154 миллионами человек в 1990 году. Хотя международные мигранты составляют лишь 3 процента населения мира, дискуссия в ООН по вопросу о трансграничных передвижениях людей продолжается с прежней остротой. Что же способствует росту миграции в международных масштабах? Есть несколько факторов, способствующих росту международной миграции, а именно:

Cохраняющаяся политическая нестабильность и нарушения прав человека в некоторых районах мира, это вызывает вынужденные передвижения населения, зачастую крупно масштабные.

Расширение диспропорций в получении дохода и различий в плане имеющихся возможностей между странами, также способствует перемещению населения.

Технический прогресс и экономическая глобализация, в частности, порождают новый спрос на квалифицированные кадры и рабочую силу во многих регионах мира, и часто этот спрос удовлетворяется трудящимися-мигрантами.

В результате все большее число стран имеют отношение к международной миграции как страны происхождения, транзита или назначения. Для решения проблем, вызванных нынешними трансграничными передвижениями населения, необходимо наладить международное сотрудничество и принять скоординированные ответные меры.

По данным статистики, только с 1960 по 1995 гг. численность одних лишь легальных мигрантов в мире возросла на почти в 10 раз - с 3,2 до 35 млн. чел. С учетом того, что на каждого трудящегося мигранта приходится около трех иждивенцев, численность мигрирующего населения в середине истекшего десятилетия превысила 100 млн. человек

В своем докладе, действующий тогда генсек ООН Кофи Аннан, отметил, что к концу 2005 года общее число международных мигрантов достигло 191 млн. человек и это число продолжает расти. Так же по данным генсека, в списке 20 стран с самой высокой численностью международных мигрантов в 2005 году Россия заняла “почетное” второе место после США, Германия - третье, а Украина - четвертое. Чтобы подтвердить факт масштабности миграции в современном мире, привожу один факт. В середине 1990х гг. за пределами своих этнических территорий проживало почти 65 млн. граждан бывшего СССР, в том числе 25 млн. русских и 40 млн. человек, принадлежащих к другим этническим группам. Население стран Западной Европы “подпитывается” выходцами из Восточной Европы, так же и другими жителями. При этом виды миграции, особенно те, что представляют выгоду для развития бизнеса, получают дополнительные стимулы на наднациональном уровне. Так в 2006 году объявлен в ЕС годом “мобильности” рабочей силы. По данным соц. исследований которые проводили в 2003 году, больше всего людей поменяли профессию в течении года в Дании и Великобритании - по 13 %. В Швеции и Греции этот показатель ниже и составляет 5 %, а средний по ЕС - чуть больше 8%.

Как свидетельствуют результаты опроса, проведенного агентством “Евробарометр” в странах ЕС в рамках Европейского года мобильности рабочей силы, большинство граждан Европы с оптимизмом смотрят на повышение мобильности трудовых ресурсов и перспективы свободного передвижения внутри ЕС. Треть граждан ЕС работает не в “своей” родной стране и довольны этим. Идею свободного передвижения рабочей силы в Европе поддерживают свыше 53 % европейцев.

Однако положение с мигрантами может рассматриваться под иным углом зрения. Несмотря на увеличение масштабов миграций, их интенсивность по сравнению с предыдущими периодами развития человечества, как считают некоторые специалисты, значительно уменьшилась. Так, в опубликованном под эгидой МОТ исследовании П.Сталкера приводятся следующие данные: в период до 1850 г. из Африки в Америку было перевезено более 30 млн. человек, которые использовались на самых тяжелых работах. В 1846 - 1939 гг. Европу покинули 59 млн. человек, переселившихся в Америку, Австралию, Новую Зеландию и Южную Африку.

Известный американский экономист индийского происхождения Дж. Бхагвати, основываясь на исторических исследованиях, отмечает, что в XIX в. миграция была более интенсивной, чем сегодня. Тогда всего 10 % населения мира пересекало границы, заселяя вновь открытые территории. Сегодня, по его данным, пересекают границы и живут за рубежом приблизительно 3% жителей планеты. Аналогичные оценки приводят и другие эксперты. Так, М. Вульф указывает на то, что “ за 40 лет до начала Первой мировой войны потоки рабочей силы в Новый Свет увеличились на треть, а численность рабочего класса в Европе сократилась на 1/8. Эти показатели не превышены даже в результате наплыва в Калифорнию мексиканцев за последние 40 лет”.

Необходимо учитывать, что к сегодняшнему дню направления миграции, а также социальный и профессиональный уровни мигрантов претерпели качественные изменения. Если в XIX в. отток части населения из Европы в Америку и колонии в определенной мере можно было рассматривать как “цивилизаторскую” миссию, то сегодня речь фактически идет о “латинизации” Соединенных Штатов и “африканизации”, “исламизации” стран Европейского Союза. На этой почве возникают социальные издержки (поляризация и расслоение общества, риск возникновения межэтнических конфликтов), обусловленные увеличением размеров иммиграции, в том числе нелегальной, в настоящее время уже, судя по всему, заметно превышают экономические выгоды, связанные с использованием дешевой рабочей силы.

Так же следует отметить, что на сегодняшний день глобализация носит ярко выраженный “поляризованный” характер: импульс к преобразованиям в планетарном масштабе передается в основном в направлении от “богатых” стран к “бедным”. Очевидно, что максимальную скорость процесс глобализации может набрать лишь тогда, когда с такой же интенсивностью начнется передача импульсов в обратном направлении. Именно на этом этапе можно будет всерьез говорить о предпосылках формирования некоего “глобального менталитета”, под которым следует понимать сближение морально-нравственных ценностей и образа мыслей людей.

3. Переплетение культур в эпоху глобализации

Глобализацию, помимо разных аспектов, можно рассматривать, как некую “экспансию инородного”. Дело не состоит в том, что повсюду распространены сети быстрого питания “Макдональдс”, “Фрайдейс” и т.д., а так же массовой рекламы зарубежных компаний, которые можно встретить буквально на каждом шагу. Гораздо важнее то, что все эти и многие другие внешние проявления, отражают более глубокое внутреннее влияние, порой абсолютно не осязаемое, но в тоже время оказывающее воздействие на внутреннюю сущность и образ мыслей людей. На каком же уровне происходят эти процессы глобализации?

Как отмечает американский социолог П. Л. Бергер, механизмы сохранения разнообразия культур формируются не на высших политических уровнях, а скорее в средних слоях, тех самых, которые на первый взгляд должны были стать главными бенефициантами унификации. Представители давосской культуры существуют во всех исследованных странах. Они владеют английским, получили прекрасное западное образование и занимают высшие позиции в бизнесе. Среди них есть убежденные космополиты, но это не характерно. Преодолевая возрастной рубеж в тридцать лет, представители давосской культуры, как правило, стремятся к большему консерватизму, национализму и традиционализму. При этом, естественно, не расставаясь с инструментами глобальной культуры. Как отмечают автор исследования, многие китайские профессионалы, повзрослев, стремятся стать «конфуцианскими торговцами» -- успешными бизнесменами, владеющими и западными приемами ведения бизнеса, и сущностью традиционной китайской культуры. То же самое происходит в Индии. Основатель компании Infosys, лидера индийской индустрии программного обеспечения, Нараян Мурти демонстрирует одновременно и выдающиеся способности в борьбе на высококонкурентном мировом рынке, и абсолютно традиционалистское отношение к внутреннему управлению компанией.

Продолжая тему глобализации М. Делягин пишет:

“По степени увеличения скорости соответствующих видов изменений следует выделить, прежде всего, биологическую, социальную и технологическую эволюции (человека), существующие бесспорно, а также эволюцию массового и индивидуального сознания, сам факт существования которой требует если и не убедительного доказательства, то во всяком случае более тщательного описания и исследования”.

В рамках этой работы меня интересует главным образом, ментальный компонент эволюции человеческого сознания, причем в той его части, которая представляет его в системе “регион - страна - транснациональное общество - мир в целом”. Определив ключевые точки такого представления, можно будет попытаться ответить на вопрос: каким же образом самоощущение личности воздействует на ее склонность к пространственным перемещениям (в том числе и в качестве туриста) и наоборот?

Английский политолог П. Престон пишет:

“Понятие политико-культурной идентичности является одним из ответов на более общий вопрос о взаимоотношении индивидуума и коллектива. В широком смысле политико-культурная идентичность выражает отношение субъектов к социальной общности, рассматриваемой как упорядоченная совокупность индивидуумов. Политико-культурная идентичность находит проявление на нескольких уровнях:

личностном (каким образом индивидуумы конструируют свое отношение к социальной общности, членом которой они являются)

групповом (каким образом индивидуумы, в состав определенных групп и каким образом группы индивидуумов конструируют свое отношение к другим группам в пределах конкретной социальной общности)

коллективном (каким образом группы индивидуумов конструируют свое отношение к другим отдельным группам).

В качестве примера коллективного сознания американский исследователь У. Эван отмечает:

“Развитие мультинационального бизнеса привело к возникновению “транснационального актора”, который в той или иной степени влияет на действия стран и отношения между ними. ТНК отражают транснациональную точку зрения, часто независимо от политики того или иного государства, а их служащие становятся “гражданами организации”, обретая соответствующую корпоративную идентификацию.

Международные профессиональные объединения также получили широкое распространение именно в XX в. Они являются наиболее многочисленной и сильной группой среди так называемых неправительственных организаций (НПО). Члены этих организаций образуют “профессиональное сообщество”, основанное на общих ценностях, нормах, знаниях и способностях, которые они распространяют и пропагандируют в обществе в целом”.

Понятно, что в отношении перемещений представители указанных общностей будут ощущать себя наиболее комфортно внутри “собственных” пространсв (городов, регионов и.т.д.), где расположены филиалы и подразделения организаций. Представители таких сообществ уверены в том, что в ходе их поездок им практически гарантированы удобное проживание, высокий уровень обслуживания и безопасность. Таким образом, это накладывает отпечаток на их туристские маршруты, совершаемые в свободное от работы время. Вольно или невольно они тяготеют к привычным для них условия жизни, то есть в большей степени предпочитают посещать те места, где в случае необходимости они могут рассчитывать на “корпоративную” помощь со стороны представительств родной компании или организации, но это совершенно не означает, что сотрудники ТНК или НПО не могут покидать пределы “своих пространств”, а некоторые даже так и делают.

Нечто подобное происходит и в рамках других организационных общностей, прежде всего на транснациональном уровне. Не секрет, что многие люди, в особенности представители старших возрастных групп, гораздо комфортнее чувствуют себя дома, чем заграницей, поэтому если они совершают туристские поездки, они осуществляются на родине. Но если такие понятия как “дом”, “родина” видоизменяются и приобретают более широкие рамки, то это во многих случаях соответствующем образом воздействует и на их туристские маршруты. Если для поездки в соседние страны допустим, не требуется получение визы, если там действуют почти такие же законы и нормы поведения, если языковой барьер снижен, тогда “страх” и ”не комфортность” ослабевает.

В связи с этим напрашивается вопрос о том, кем себя ощущают жители наиболее интегрированной части света - Европы? По данным журнала “Таймс”, в 2002 г. большинство европейцев не считают себя жителями того “европейского дома”, который строят в Брюсселе. На вопрос: “Считаете ли вы себя гражданином единой ЕС”?

Отрицательно ответили:

Французы - 77 %

Британцы - 75%

Немцы - 68%

Итальянцы - 58%

В виде диаграммы это можно представить так (Диаграмма 1).

Диаграмма 1

В опросе участвовало 53 % европейцев. По сравнению с 2000 г. эти цифры возросли, но лишь на несколько процентов.

Согласно опросу, проведенному двумя годами позже, гражданами ЕС считали себя чуть более трети опрошенных, тогда как 55 % настаивали, что они - граждане своей страны. Больше “граждан ЕС” живет на Юге (Мадрид, Рим - 43,8%), а “государственников” - на Севере (Ирландия, Англия - 67, 8 %). 70 % были осведомлены о проекте Европейской Конституции, поддерживали ее чуть больше половины опрошенных, против высказались 16 %. За право национального вето на решение наднациональных органов отдали свои голоса чуть больше половины опрошенных. Наибольшее число сторонников объединения - почти 60 % - проживают в Центральной Европе. К принятию в Евросоюз новых стран положительно относились две трети опрошенных. 70 % европейцев считали, что приехавшие из России могут заниматься любой деятельностью на общих основаниях. Запретить россиянам работать в странах ЕС хотели бы только 10 % опрошенных. Возможное вступление России в ЕС приветствовали несколько меньшая часть европейцев (68%). В России к этому относятся почти так же: 60 % - “за”, 11 % - “против” и не определились почти треть.

Несмотря на то, что факты, приведенные выше, гласят о том, что до восприятия Европы ее жителями как “единого дома” еще очень далеко, процент тех, кто считает именно так все же не мал. Это можно расценить как важный психологический стимул к развитию туризма внутри Европы. Для сравнения приведу аналогичные данные по России:

Согласно опросу, проведенному ВЦИОМ в конце июля 2005 г. с числом опрошенных в 1600 человек, гражданами России себя считали на тот момент 44% респондентов, примерно столько же - 45% - считали себя в первую очередь не россиянами, а представителями своей национальности. Что удивительно, каждый опрошенный до сих пор ощущает себя гражданином СССР (Диаграмма 2).

Диаграмма 2

Согласно исследованиям А.В Игнатьева

“Значение ментального фактора в развитии туризма очень трудно оценить количественно, однако можно утверждать, что, по меньшей мере, в Европе, Северной Америке и Японии путешествия уже прочно заняли место на самых верхних ступенях рейтинга любимых занятий населения, о чем свидетельствуют результаты многочисленных социологических опросов. Косвенным подтверждением тому также является анализ, проведенный известными футурологами М. Сэлзменом и А. Матарией. В своей статье “Стили жизни следующего тысячелетия” они приводят 65 прогнозов, относящихся к различным сферам человеческого существования. В разделе “Отдых и общение” они указывают на такие, например, вероятные способы времяпрепровождения людей, которые, по их мнению, будут распространены в XIX веке, как вышивание и разведение пчел; возникновение “обеденных клубов” живущих по соседству семей, где каждая семья будет готовить раз в неделю для всех; использование голографических изображений в домашних кинотеатрах; использование в одежде различных микрокомпьютеров, датчиков, аудиосредств и т.д. Показательно, что туризм в этом перечне вообще отсутствует, надо полагать, в первую очередь по той причине, что он уже давно вошел в число наиболее распространенных видов отдыха людей и вряд ли покинет его в обозримом будущем”.

Продолжая мысль эту мысль можно сделать вывод, что “благодаря совершенным средствам информации и коммуникации, люди смогут лучше узнать друг друга, проблемы, привычки и, в конечном счете, будут не только “мыслить глобально”, но и стараться “действовать глобально” Статья. Salzman M., Matathia I. Lifestyles of the next millennium // Futurist. Wash. 1998. P.34. В этом прогнозе как раз и заключается, констатация взаимного воздействия информации на менталитет.

Кроме того, следует обратить внимание на то, что способность “мыслить глобально” формируется не только за счет сведений почерпнутых из СМИ и Интернета, но и благодаря личным наблюдениям и впечатлениям, полученным в личных поездках включая туристские. Стремление “действовать глобально” означает способность не только принимать решения с учетом их последствий для человечества, но и желание своими глазами увидеть последствия принятых решений на местах. А это, в свою очередь, можно рассматривать, как еще один побудительный мотив для расширения поездок, в том числе и туристских.