Личностные характеристики и психологическая саморегуляция студентов онлайн и офлайн: некоторые особенности цифровой социальности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Личностные характеристики и психологическая саморегуляция студентов онлайн и офлайн: некоторые особенности цифровой социальности

Г.У. Солдатова, Е.И. Рассказова

Деятельность в интернете, особенно у подростков и молодых людей, связана с эмоциональными переживаниями и возможностью ощущать себя в более широком круге социальных ролей по сравнению с деятельностью офлайн. Цель исследования -- выявление особенностей личностных проявлений и психологической саморегуляции студентов онлайн и офлайн, а также их связи с особенностями деятельности в интернете и субъективным благополучием. 260 студентов заполняли краткую личностную шкалу, сбалансированную шкалу психологических потребностей и опросник когнитивной регуляции эмоций, сначала с оригинальной инструкцией, а затем с инструкцией оценить, где чаще проявляются эти особенности -- онлайн или офлайн. Дополнительно использовались методики оценки субъективного благополучия, пользовательской и совмещенной активности, цифровой компетентности, отношения к технологиям, отношения к цифровизации образования. Предложенная модификация сбалансированной методики психологических потребностей и опросника когнитивной регуляции эмоций характеризуется достаточной надежностью-согласованностью, что позволяет применять ее в исследованиях, направленных на сравнение психологических проявлений онлайн и офлайн. В интернете, по сравнению с происходящим офлайн, студенты отмечают меньшую удовлетворенность потребности в связности; у них слабее выражены самообвинение, принятие, руминации, фокусирование на планировании, позитивная переоценка, рассмотрение в перспективе и катастрофизация. При более высоком уровне автономии, принятия, руминаций, позитивного перефокусирования и рассмотрения в перспективе эти особенности чаще проявляются офлайн, а не онлайн. Пользовательская активность связана с большей автономией онлайн, совмещение онлайн и других деятельностей -- с компетентностью онлайн, а большая привлекательность цифрови- зации образования -- с компетентностью и позитивной переоценкой в интернете. Различия в проявлениях психологической саморегуляции онлайн и офлайн не связаны с субъективным благополучием. Можно предположить, что оценка студентами своих возможностей психологической саморегуляции онлайн, в сравнении с офлайн, описывает скорее их отношение к своей деятельности в интернете и образ Я в интернете, чем отношение к современным технологиям и владение ими.

Ключевые слова: психологическая саморегуляция, сравнение поведения онлайн и офлайн, базовые потребности, когнитивная регуляция эмоций, копинг-стратегии, студенты.

Personality traits and psychological self-regulation of students online and offline: To the question of “digital” aspect of socialization

Исследование проводилось онлайн на платформе Google Forms. Студентов межфакультетского курса МГУ имени М. В. Ломоносова просили принять участие в исследовании и пригласить других студентов Москвы. Для исключения невалидных протоколов использовались четыре вопроса с очевидным ответом (например, «Я никогда не видел никого с голубыми глазами»). После исключения этих протоколов выборка составила 260 человек от 17 до 22 лет (средний возраст 19,75±1,32 года), из них 77 юношей (29,6 %) и 183 девушки (70,4 %).

Применялись следующие методики:

1. Для оценки особенностей личностных проявлений и проявлений саморегуляции онлайн и офлайн использовалась следующая модификация существующих опросниковых инструментов. Сначала они предъявлялись респондентам с оригинальной инструкцией, а затем те же вопросы предъявлялись повторно с инструкцией оценить, насколько эти особенности более характерны для них офлайн или онлайн. Шкала ответов была шкалой Лайкерта от 1 до 5 баллов (1 балл -- «Офлайн чаще, чем онлайн», 3 балла -- «Нет различий между онлайн и офлайн», 5 баллов -- «Онлайн чаще, чем офлайн»). Таким образом, предъявлялись три методики:

A. Краткая личностная шкала (TIPI (Gosling et al., 2003) в апробации международной лаборатории позитивной психологии личности и мотивации ВШЭ, рук. Д. А. Леонтьев) -- скрининговый инструмент оценки личностных особенностей Большой Пятерки (экстраверсия, доброжелательность, добросовестность, эмоциональная стабильность, открытость опыту).

Б. Сбалансированная шкала психологических потребностей (Sheldon, Hilpert, 2012; Осин и др., 2015) представляет собой инструмент для оценки удовлетворенности потребности в автономии, компетентности и связности, в соответствии с теорией самодетерминации Э. Деси и Р. Райана, а Кронбаха 0,71-0,76.

B. Опросник когнитивной регуляции эмоций (Garnefski et al., 2002; Рассказова и др., 2011) -- методика, направленная на оценку различных эмоционально-ориентированных копинг-стратегий. Включает шкалы самообвинения, принятия, руминаций, позитивной перефокусировки, позитивной переоценки, фокусирования на планировании, рассмотрения в перспективе, ката- строфизации и обвинения других, а Кронбаха 0,66-0,84.

2. Субъективное благополучие оценивалось при помощи шкалы удовлетворенности жизнью (Diener et al., 1985; Осин, Леонтьев, 2020) и шкалы позитивных и негативных эмоциональных переживаний SPANE (Diener et al., 2010; Рассказова, Лебедева, 2020), а Кронбаха шкал 0,80-0,90. Для расчета общего балла субъективного благополучия показатели удовлетворенности жизнью, позитивных и негативных эмоций были факторизованы (компонента благополучия объясняла 66,41 % дисперсии данных; факторные нагрузки были 0,80, 0,85 и -0,80 для удовлетворенности, позитивных и негативных эмоций соответственно). Рассчитывались факторные значения по этой компоненте для респондентов.

3. Цифровые факторы оценивались при помощи следующих методик:

A. Оценка пользовательской активности включала два вопроса о том, сколько времени студенты проводят онлайн в будни и выходные дни (а Кронбаха 0,73). Для оценки совмещенной активности студентов просили оценить шесть типичных в течение дня ситуаций по тому, насколько часто они совмещают эти дела с выходом в интернет (например, «Сразу после пробуждения», «В общественных местах (кафе, музеи, магазины, др.)» и т. д.), а Кронбаха 0,69.

Б. Опросник отношения к технологиям (Солдатова и др., 2021б) позволяет оценить выраженность технофилии, технофобии, технорационализма и технопессимизма, а Кронбаха 0,62-0,83.

B. Шкала стремления к цифровизации образования (Рассказова, Солдатова, 2022) включает восемь пар противоположных утверждений, и респондент выбирает на шкале Лайкерта желаемое положение дел в учебных заведениях в будущем (например, «Обучение проходит в основном с помощью цифровых устройств» -- «Обучение проходит в основном без использования цифровых устройств», а Кронбаха 0,74).

Г. Краткая версия индекса цифровой компетентности (Солдатова, Рассказова, 2018) использовалась для оценки знаний, навыков, возможностей обеспечения безопасности и мотивации по улучшению компетентности (а Кронбаха 0,65-0,75).

Обработка данных проводилась в программе SPSS Statistics 23.0. В связи со значительным размером выборки критический уровень значимости был выбран p < 0,01.

Результаты

Сравнение психологических особенностей офлайн и онлайн: надежность-согласованность, связь с полом и возрастом. Все три шкалы сбалансированной методики психологических потребностей продемонстрировали достаточную надежность-согласованность (табл. 1). Согласованность модификации этих шкал для сравнения удовлетворенности и выраженности потребностей онлайн и офлайн варьировала от приемлемой до средней, что позволяет применять такую модификацию.

Согласованность субшкал опросника когнитивной регуляции эмоций варьировала от приемлемой до высокой, а согласованность модификации этих шкал -- от средней до высокой, также подтверждая применимость этого варианта диагностики. В отличие от этого, согласованность трех из пяти шкал краткой версии методики оценки черт Большой Пятерки была неприемлемо низка, как низки были показатели согласованности модифицированной версии по всем пяти шкалам. С нашей точки зрения, этот результат объясняется тем, что в краткую версию включено лишь по два пункта на шкалу, поэтому результат оценки на разных выборках может быть нестабильным.

Согласованность этой методики требует подтверждения в дальнейших исследованиях; в нашем случае для полноты данных мы приводим показатели описательной статистики для нее, но не проводим другого анализа с использованием этих шкал по причине их недостаточной надежности-согласованности.

Таблица 1. Описательная статистика и надежность-согласованность шкал личностных особенностей и саморегуляции, а также их модификации для сравнения онлайн и офлайн

Показатели эмоциональной стабильности (t=4,87, p < 0,01, d = 0,66) и удовлетворенности потребности в автономии (t = 3,16, p < 0,01, d = 0,43) выше у юношей, чем у девушек. Субъективные оценки успеваемости выше у студентов, чувствующих себя более компетентными (г = 0,24, p <0,01). Не выявлено других различий между студентами разного пола и возраста по измеряемым показателям, а также связи показателей с возрастом студентов.

Таблица 2. Сравнение психологических особенностей офлайн и онлайн¹

Примечание: * p < 0,05, ** p < 0,01.

Студенты отмечают, что менее доброжелательны и добросовестны, но более эмоционально стабильны онлайн, по сравнению с офлайн (табл. 2). Онлайн слабее удовлетворена потребность в связности, слабее выражены самообвинение, принятие, руминации, фокусирование на планировании, позитивная переоценка, рассмотрение в перспективе и катастрофизация. Наиболее выражены различия по шкалам удовлетворенности связностью, руминаций, самообвинения и фокусирования на планировании.

Таблица 3. Связь показателей по шкалам психологической саморегуляции с оценкой различий онлайн/офлайн по тем же шкалам

Примечание: * p < 0,05, ** p < 0,01.

Не выявлено различий между юношами и девушками в сравнении своих проявлений онлайн и офлайн. Не связаны эти различия также с возрастом и субъективными оценками успеваемости, за единственным исключением: студенты с более высокой успеваемостью выше оценивают свою автономию офлайн, чем онлайн (г = -0,19, p < 0,01).

Связь особенностей психологической саморегуляции с различиями между их проявлениями онлайн и офлайн. Оценка различий по показателям психологической саморегуляции офлайн и онлайн связана с особенностями этой саморегуляции отрицательно (табл. 3), хотя эти связи слабые и во многих случаях не достигают принятого уровня значимости. Иными словами, если у человека более выражены эти особенности, то обычно они офлайн выражены сильнее, чем онлайн. Студенты с большей автономией, принятием, руминациями, позитивным перефокусирова- нием и рассмотрением в перспективе говорят, что чаще эти особенности проявляются офлайн, а не онлайн.

Цифровые факторы различий между психологической саморегуляцией онлайн и офлайн. Студенты, больше времени проводящие онлайн, чаще чувствуют себя автономными и компетентными онлайн, по сравнению с офлайн (г = 0,19 и г = 0,17, p <0,01 соответственно); студенты, чаще совмещающие активность онлайн с другими видами деятельности, также чувствуют себя более компетентными (г = 0,19, p < 0,01). Различия в психологической саморегуляции онлайн и офлайн не связаны с отношением к технологиям и цифровой компетентностью. Большая субъективная привлекательность цифровизации образования связана с большей компетентностью онлайн (г = 0,23, p <0,01), а не офлайн и большей позитивной переоценкой онлайн (г = 0,19, p < 0,01).

Таблица 4. Различия в психологической саморегуляции онлайн и офлайн как предиктор субъективного благополучия: результаты иерархического регрессионного анализа

Примечание: * p < 0,05, ** p < 0,01.

Различия в психологической саморегуляции онлайн и офлайн и субъективное благополучие. С целью проверки гипотезы о том, что различия в психологической саморегуляции онлайн и офлайн могут быть важны для субъективного благополучия, проводилась серия иерархических регрессионных анализов. Зависимой переменной выступали факторные значения субъективного благополучия (рассчитанные по показателям удовлетворенности жизнью, позитивных и негативных эмоций). Независимой переменной первого шага выступала каждая из особенностей психологической саморегуляции; на втором шаге к ней добавлялась оценка различий саморегуляции офлайн и онлайн по этой особенности. Как показано в табл. 4, результаты первого шага вполне очевидны. Большинство переменных связаны с субъективным благополучием (кроме принятия, рассмотрения в перспективе и обвинения других). Удовлетворенность базовых потребностей, а также позитивная перефокусировка, фокусирование на планировании и позитивная переоценка связаны с благополучием положительно; самообвинение, руми- нации и катастрофизация -- отрицательно. Добавление в модель оценки различия между поведением онлайн и офлайн ни в одном случае не привело к значимому улучшению предсказания. Иными словами, для субъективного благополучия важны общие особенности саморегуляции, а не то, где они в большей степени реализуются -- онлайн или офлайн.

Обсуждение результатов

Методические возможности сравнения психологических проявлений онлайн и офлайн. В данном исследовании впервые для сравнения проявлений психологических особенностей онлайн и офлайн использовался такой методический прием: после основной версии методики она предъявляется еще раз с задачей оценки по шкале Лайкерта (от 1 до 5 баллов), где эти признаки проявляются ярче -- онлайн или офлайн. Полученные результаты указывают на надежность этого приема: как три шкалы сбалансированной методики психологических потребностей, так и шкалы опросника когнитивной регуляции эмоций продемонстрировали при таком применении согласованность от приемлемой до достаточной и высокой. Низкая согласованность по шкалам Большой Пятерки объясняется краткостью опросника и характерна в нашей выборке уже для оригинальной версии. Это не позволило интерпретировать результаты по данной методике.

Проявление личностных черт и особенностей психологической саморегуляции офлайн и онлайн. Вопреки первой гипотезе, студенты онлайн, по сравнению с офлайн, менее доброжелательны и добросовестны, более эмоционально стабильны, у них менее удовлетворена потребность в связности, слабее выражены самообвинение, принятие, руминация, фокусирование на планировании, позитивная переоценка, рассмотрение в перспективе и катастрофизация. С нашей точки зрения, это означает, что, несмотря на более яркие эмоции, переживаемые подростками и молодыми людьми онлайн (Солдатова и др., 2017), возможности регуляции этих эмоций (как продуктивные, так и непродуктивные) в интернете выражены слабее. Хотя результаты, касающиеся личностных черт, следует интерпретировать с осторожностью, учитывая низкую согласованность этих шкал, они соответствуют данным о том, что онлайн люди менее склонны к соблюдению правил общения, чем офлайн (Солдатова, Рассказова, 2019). Более того, сама потребность в связности, по всей видимости, не получает в интернете такого же удовлетворения, как офлайн. Говоря метафорически, широчайшие возможности для общения, которые предоставляет цифровой мир, не обеспечивают того душевного тепла и поддержки от этого общения, как офлайн. Эти закономерности не зависят от пола и возраста студентов. Здесь следует отметить два момента, которые, по-видимому, могут объяснить то, что, по данным ранних исследований, эмоции онлайн проявляются более ярко и молодые люди чувствуют себя носителями большего круга социальных ролей (Солдатова и др., 2017), а по данным текущего исследования, стратегии регуляции эмоций выражены офлайн сильнее, чем онлайн. Во-первых, в данном исследовании речь идет о когнитивных стратегиях регуляции (удовлетворенность базовых потребностей также является результатом когнитивной оценки). Можно предварительно предполагать, что эмоциональность онлайн усилена, а когнитивный аспект психологической саморегуляции -- ослаблен. Во-вторых, в исследовании эмоций и образа Я эти проявления онлайн были острее у подростков и менее выражены у взрослых, тогда как молодежь занимала промежуточное положение. В данном исследовании выборкой были студенты, и возможно, что их оценки себя в интернете не были столь яркими.

В соответствии со второй гипотезой, более частое проявление особенностей психологической саморегуляции офлайн, по сравнению с онлайн, характерно для тех, у кого эти особенности в среднем более выражены. В первую очередь это касается автономии, принятия, руминаций, позитивного перефокусирования и рассмотрения в перспективе. С нашей точки зрения, можно предположить, что, оценивая свою саморегуляцию в целом, студенты чаще отвечают о своей деятельности офлайн, и выраженность определенных черт означает их яркое проявление офлайн.

Проявление особенностей психологической саморегуляции онлайн слабо связано с пользовательской активностью и отношением к технологиям. В третьей гипотезе предполагалось, что более яркие проявления особенностей психологической саморегуляции онлайн, в сравнении с офлайн, связаны с более позитивным отношением к технологиям и цифровой компетентностью, поскольку, с одной стороны, стимулируют их развитие, а с другой стороны, технофилия и цифровая компетентность могут способствовать яркости переживания себя и особенностей своей психологической саморегуляции в интернете. Таких связей выявлено немного: большая пользовательская активность связана с автономией онлайн, более частое совмещение онлайн и других деятельностей -- с компетентностью, а большая привлекательность цифровизации образования -- с компетентностью и позитивной переоценкой. Хотя по своему направлению эти связи соответствуют третьей гипотезе, их недостаточно, чтобы говорить о закономерности. Можно предполагать, что компетентность и способность к позитивной переоценке помогают студентам оценить возможности цифровизации и чаще совмещать деятельность онлайн с выполнением других задач, а автономия молодых людей способствует большему вовлечению в интернет-активность, где возможности для нее особенно широки (Солдатова, Рассказова, 2019).

Различия в оценке психологической саморегуляции онлайн и офлайн не связаны с субъективным благополучием. Вопреки четвертой гипотезе, различия в оценке студентами удовлетворенности базовых потребностей и когнитивной регуляции эмоций онлайн и офлайн не являются предикторами субъективного благополучия. Этими предикторами выступают исключительно общие оценки базовых потребностей и стратегий регуляции -- в этом отношении результаты соответствуют имеющимся данным о большей или меньшей продуктивности различных копинг-стратегий (Garnefski et al., 2002) и роли удовлетворенности базовых потребностей в благополучии человека (Sheldon, Hilpert, 2012).

Выводы

Таким образом, предложенная модификация сбалансированной методики психологических потребностей и опросника когнитивной регуляции эмоций характеризуется достаточной надежностью-согласованностью, что позволяет применять ее в исследованиях, направленных на сравнение психологических проявлений онлайн и офлайн. В интернете, по сравнению с оценками потребностей офлайн, студенты отмечают меньшую удовлетворенность потребности в связности; у них слабее выражены самообвинение, принятие, руминации, фокусирование на планировании, позитивная переоценка, рассмотрение в перспективе и катастрофизация. При более высоком уровне автономии, принятия, руминаций, позитивного пере- фокусирования и рассмотрения в перспективе эти особенности чаще проявляются офлайн, а не онлайн. Пользовательская активность связана с большей автономией онлайн, совмещение онлайн- и других видов деятельности -- с компетентностью онлайн, а большая привлекательность цифровизации образования -- с компетентностью и позитивной переоценкой проблемы в интернете. Различия в проявлениях психологической саморегуляции онлайн и офлайн не связаны с субъективным благополучием. Можно предполагать, что оценка студентами своих возможностей психологической саморегуляции онлайн, в сравнении с офлайн, описывает скорее их отношение к своей деятельности в интернете и образ Я в интернете, чем отношение к современным технологиям и владение ими.

Ограничения

Литература

Белинская Е. П. Информационная социализация подростков: опыт пользования социальными сетями и психологическое благополучие // Психологические исследования. 2013. № 6 (30). С. 5. https://doi.org/10.54359/ps.v6i30.679

Карабанова О. А. Риски информационной социализации как проявление кризиса современного детства // Вестник Московского университета. Сер. 14. Психология. 2020. № 3. С. 4-22. https://doi. org/10.11621/vsp.2020.03.01

Марцинковская Т. Д. Информационное пространство как фактор социализации современных подростков // Мир психологии. 2010. № 3. С. 90-102.

Осин Е.Н., Леонтьев Д.А. Краткие русскоязычные шкалы диагностики субъективного благополучия: психометрические характеристики и сравнительный анализ // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2020. № 1. С. 117-142. https://doi. org/10.14515/monitoring.2020.1.06

Осин Е. Н., Сучков Д.Д., Гордеева Т. О., Иванова Т. Ю. Удовлетворение базовых психологических потребностей как источник трудовой мотивации и субъективного благополучия у российских сотрудников // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2015. № 12 (4). С. 103-121. https://doi.org/10.17323/1813-8918-2015-4-103-121

Поливанова К. Н. Детство в меняющемся мире // Современная зарубежная психология. 2016. № 5 (2).

С. 5-10. https://doi.org/10.17759/jmfp.2016050201

Рассказова Е. И., Лебедева А. А. Скрининговая шкала позитивных и негативных переживаний Э. Ди- нера: апробация русскоязычной версии // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2020. № 17 (2). С. 250-263. https://doi.org/10.17323/1813-8918-2020-2-250-263

Рассказова Е. И., Леонова А. Б., Плужников И. В. Разработка русскоязычной версии опросника когнитивной регуляции эмоций // Вестник психологии. Сер. 14. Психология. 2011. № 4. С. 161-179.

Рассказова Е. И., Солдатова Г. У. Психологические и пользовательские предикторы отношения к учебе студентов в период дистанционного обучения в условиях пандемии // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2022. № 19 (1). С. 26-44. https://doi.org/10.17323/1813-8918-2022-1-26-44

Солдатова Г. У, Войскунский А. Е. Социально-когнитивная концепция цифровой социализации: новая экосистема и социальная эволюция психики // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2021. № 18 (3). С. 431-450. https://doi.org/10.17323/1813-8918-2021-3-431-450

Солдатова Г. У., Нестик Т. А., Рассказова Е. И., Дорохов Е. А. Психодиагностика технофобии и технофилии: разработка и апробация опросника отношения к технологиям для подростков и родителей // Социальная психология и общество. 2021б. № 12 (4). С. 170-188. https://doi.org/10.17759/ sps.2021120410

Солдатова Г. У, Рассказова Е.И. Краткая и скрининговая версии индекса цифровой компетентности: верификация и возможности применения // Национальный психологический журнал.

2017. № 3 (31). С. 47-56. https://doi.org/10.11621/npj.2018.0205

Солдатова Г. У., Рассказова Е. И. Соблюдение правил общения онлайн и офлайн: межпоколенческий анализ // Психологический журнал. 2019. Т. 40, № 4 (40). С. 73-84.

Солдатова Г. У., Рассказова Е. И., Нестик Т. А. Цифровое поколение России: компетентность и безопасность. М.: Смысл, 2017.

Солдатова Г. У., Рассказова Е. И., Чигарькова С. В. Флейминг как вид киберагрессии: ролевая структура и особенности цифровой социальности // Психологический журнал. 2021а. Т. 42, № 3. С. 87-96. https://doi.org/10.31857/S020595920015229-7

Diener E., Emmons R.A., Larsen R.J., Griffin S. The Satisfaction with Life Scale // Journal of Personality Assessment. 1985. No. 49. P 71-75.

Diener E., Wirtz D., Tov W., Kim-Prieto C., Choi D., Oishi S., Biswas-Diener R. New well-being measures: short scales to assess flourishing and positive and negative feelings // Social Indicators Research. 2020. No. 97. P 143-156.

Danby S.J., Fleer M., Davidson C., Hatzigianni M. Digital childhood. Amsterdam: Springer, 2018. https:// doi.org/10.1007/978-981-10-6484-5

Garnefski N., Kraaij V., Spinhoven P Manual for the use of the Cognitive Emotion Regulation Questionnaire. Leiderdorf: DATEK2, 2002.

Gosling S. D., Renfrow P J., Swann W B. A very brief measure of the Big-Five personality domains // Journal of Research in Personality. 2003. No. 37. P 504-528. https://doi.org/10.1016/S0092-6566(03)00046-1

Sheldon K., Hilpert J. C. The Balanced Measure of Psychological Needs (BMPN) scale: An alternative domain general measure of need satisfaction // Motivation and Emotion. 2012. No. 36 (4). P 439-451. https:// doi.org/10.1007/s11031-012-9279-4

Ward A. F., Duke K., Gneezy A., Bos M. W Brain Drain: the mere presence of one's own smartphone reduces available cognitive capacity // Journal of the Association for Consumer Research. 2017. No. 2 (2). P 140-154. https://doi.org/10.1086/691462

References

Belinskaya, E. P. (2013). Informational socialization of adolescents: social networks experience and psychological well-being. Psikhologicheskie issledovaniia: elektronnyi nauchnyi zhurnal, 6 (30), 5. https://doi. org/10.54359/ps.v6i30.679 (In Russian)

Diener, E., Emmons, R. A., Larsen, R. J., Griffin, S. (1985). The Satisfaction with Life Scale. Journal of Personality Assessment, 49, 71-75.

Diener, E., Wirtz, D., Tov W., Kim-Prieto, C., Choi, D., Oishi S., Biswas-Diener, R. (2010). New well-being measures: short scales to assess flourishing and positive and negative feelings. Social Indicators Research, 97, 143-156.

Danby, S. J., Fleer, M., Davidson, C., Hatzigianni, M. (2018). Digital childhood. Amsterdam, Springer. https:// doi.org/10.1007/978-981-10-6484-5

Garnefski, N., Kraaij, V., Spinhoven, P. (2002). Manual for the use of the Cognitive Emotion Regulation Questionnaire. Leiderdorf, DATEK2.

Gosling, S. D., Rentfrow, P. J., Swann, W B. (2003). A very brief measure of the Big-Five personality domains. Journal of Research in Personality, 37, 504-528. https://doi.org10.1016/S0092-6566(03)00046-1

Karabanova, O. A. (2020). Risks of information socialization as a manifestation crisis of the modern childhood. Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 14. Psikhologiia, 3, 4-22. https://doi.org/10.11621/ vsp.2020.03.01 (In Russian)

Marcinkovskaya, T. D. (2010). Information space as a socialization factor of modern teenagers. Mir psikho- logii, 3, 90-102. (In Russian)

Osin, E.N., Leont'ev, D.A. (2020). Brief Russian-language instruments to measure subjective well-being: psychometric properties and comparative analysis. Monitoring obshchestvennogo mneniia: ekonomi- cheskie i socialnyeperemeny, 1, 117-142. https://doi.org/10.14515/monitoring.2020Th06 (In Russian) Osin, E.N., Suchkov, D.D., Gordeeva, T.O., Ivanova, T.Yu. (2015). Basic psychological need satisfaction as a source of work motivation and subjective well-being in Russian employees. Psikhologiia. Zhurnal Vysshei shkoly ekonomiki, 12 (4), 103-121. https://doi.org/10.17323/1813-8918-2015-4-103-121 (In Russian)

Polivanova, K. N. (2016). Childhood in a changing world. Sovremennaia zarubezhnaia psikhologiia, 5 (2), 5-10. https://doi.org/10.17759/jmfp.2016050201 (In Russian)

Rasskazova, E. I., Lebedeva, A. A. (2020). Screening Scale of Positive and Negative Experience (SPANE): Validation of the Russian version. Psikhologiia. Zhurnal Vysshei shkoly ekonomiki, 17 (2), 250-263. https://doi.org/10.17323/1813-8918-2020-2-250-263 (In Russian)

Rasskazova, E. I., Leonova, A. B., Pluzhnikov, I. V. (2011). Development of the Russian version of the cognitive emotion regulation questionnaire. Vestnikpsikhologii. Ser. 14. Psikhologia, 4, 161-179. (In Russian)

Rasskazova, E. I., Soldatova, G. V. (2022). Psychological and user activity predictors of attitude toward learning in students during digitalization of education in pandemic. Psikhologiia. Zhurnal Vysshei shkoly ekonomiki, 19 (1), 26-44. https://doi.org/10.17323/1813-8918-2022-1-26-44 (In Russian)

Sheldon, K., Hilpert, J. C. (2012). The Balanced Measure of Psychological Needs (BMPN) scale: An alternative domain general measure of need satisfaction. Motivation and Emotion, 36 (4), 439-451. https:// doi.org/10.1007/s11031-012-9279-4

Soldatova, G. U., Voiskounsky, A. E. (2021). Socio-Cognitive concept of digital socialization: А new ecosystem and Social Evolution of the Mind. Psikhologiia. Zhurnal Vysshei shkoly ekonomiki, 18 (3), 431-450. https://doi.org/10.17323/1813-8918-2021-3-431-450 (In Russian)

Soldatova, G. U., Nestik, T. A., Rasskazova, E. I., Dorohov, E. A. (20216). Psychodiagnostics of technophobia and technophilia: Development and testing a Questionnaire of Attitudes towards technology for adolescents and parents. Sotsial'naia psikhologiia i obshchestvo, 12 (4), 170-188. https://doi.org/10.17759/ sps.2021120410 (In Russian)

Soldatova, G. V., Rasskazova, E. I. (2018). Brief and screening versions of the Digital Competence Index: verification and application possibilities. Natsionalnyipsikhologicheskii zhurnal, 3 (31), 47-56. https:// doi.org/10.11621/npj.2018.0205 (In Russian)

Soldatova, G.V., Rasskazova, E. I. (2019). Following communication rules online and offline: intergenera- tional analysis. Psikhologicheskii zhurnal, 40, 4, 73-84. (In Russian)

Soldatova, G. V., Rasskazova, E. I., Nestik, Т. А. (2017). Russian Digital Generation: Competence and Security. Moscow, Smysl Publ. (In Russian)

Soldatova, G., Rasskazova, E., Chigarkova, S. (2021a). Flaming and trolling as a type of cyberaggression: the role structure and features of digital sociality. Psikhologicheskii zhurnal, 42 (3), 87-96. https://doi. org/10.31857/S020595920015229-7 (In Russian)

Ward, A.F., Duke, K., Gneezy, A., Bos, M.W. (2017). Brain Drain: the mere presence of one's own smartphone reduces available cognitive capacity. Journal of the Association for Consumer Research, 2 (2), 140-154. https://doi.org/10.1086/691462

Размещено на Allbest.ru