Голод и сытость как маркеры социального неравенства в России
В статье рассматривается проблема голода и противоположное состояние – сытость как маркеры социального неравенства. Анализ статистических данных уровня бедности показал, что в России разрыв между слоями населения по объему доходов увеличивается.
| Рубрика | Социология и обществознание |
| Вид | статья |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 21.09.2023 |
| Размер файла | 78,4 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Голод и сытость как маркеры социального неравенства в России
Ермолаев Владимир Александрович
Аннотация
В статье рассматривается проблема голода и противоположное состояние - сытость как маркеры социального неравенства.
Автор отмечает, что голод, болезненное состояние, вызванное хроническим недостатком питания, является проблемой не только современного общества - голодающее население есть практически в любой стране, где-то в большей, а где-то в меньшей степени. Соответственно, есть группа населения, которая отличается от остального населения и имеет неравные с ним социально-экономические возможности, в том числе и в отношении питания. бедность голод социальный
Анализ статистических данных уровня бедности показал, что в России разрыв между слоями населения по объему доходов увеличивается, однако количество голодающих сокращается. Несмотря на это, стратификация общества продолжается, особенно в условиях восстановления после ограничений, установленных во время пандемии коронавируса, и санкций.
Кроме того, автором было отмечено, что голод как состояние может специально воспроизводиться (с определенной индивидуальной целью) преимущественно группой состоятельных людей. И действительно, довольно трудно представить, что люди, страдающие от дефицита питания, специально будут от него отказываться при наличии еды для достижения конкретных целей, например похудения или др.
Инструментом стратификации общества и усиления неравенства является также аппетит, который регулирует уровень сытости и голода по-разному у представителей не только разных групп, но и по гендерному признаку.
Обобщая изложенное, автор приходит к выводу, что голод и сытость являются маркерами социального неравенства, представляющими совокупность символов и знаков. Так, указанные состояния можно различить не только по составу меню, но и по гастрономическому дискурсу, по тому, как выражают отношение к пище и процессу ее употребления представители различных групп.
Ключевые слова: голод, сытость, неравенство, знаки и символы, гастрономический дискурс, социальные маркеры, бедность.
HUNGER AND SATIETY AS MARKERS OF SOCIAL INEQUALITY IN RUSSIA
Ermolaev Vladimir Aleksandrovich
The article deals with the problem of hunger and the opposite state, satiety, as markers of social inequality.
The author notes that hunger, a painful condition caused by chronic malnutrition, is not only a problem of modern society as there is a starving population in almost any country, somewhere to a greater and somewhere to a lesser extent. Accordingly, there is a population group that differs from the rest of the population and has unequal socio-economic opportunities with it, including in terms of nutrition.
Analysis of poverty statistics has shown that in Russia the gap between the income strata of the population is increasing, but the number of hungry people is decreasing. Despite this, the stratification of society continues, especially in the conditions of recovery from the restrictions imposed during the coronavirus pandemic and sanctions.
Further theoretical analysis showed that the level of income determines whether a person belongs to a particular social group, poor or well-off people. Within these groups, transformations are constantly taking place, changing the culture of everyday life. Thus, the habit of people living in conditions of chronic malnutrition implies not only the consumption of simpler and lower-level food, but also the lack of etiquette, as a rule, unlike the food culture among wealthy people.
In addition, the author noted that hunger as a condition can be specially reproduced (for a specific individual purpose) mainly by a group of wealthy people. And indeed, it is quite difficult to imagine that people suffering from nutritional deficiencies will specifically refuse it, if there is food, to achieve specific goals: weight loss or any other (not related to religious).
Appetite is also an instrument of stratification of society and increasing inequality, which regulates the level of satiety and hunger in different ways among representatives of not only different groups, but also by gender.
Summarizing the above, the author comes to the conclusion that hunger and satiety are markers of social inequality, representing a set of symbols and signs. Thus, these states can be distinguished not only by the composition of the menu, but also by the gastronomic discourse, by how representatives of various groups express their attitude to food and its process of its consumption.
Keywords: hunger, satiety, inequality, signs and symbols, gastronomic discourse, social markers, poverty.
Введение
В последнее время неравенство в обществе все чаще оказывается в центре внимания, причем неравенство не только в сфере доходов и занятости, но и в области культурного уровня населения, что отразилось в появлении ряда крупных исследований. В качестве примера можно назвать работы Э. Аткинсона, Б. Милановича и др. [1; 15]. Обсуждение проблем дифференциации населения по различным критериям (экономическим, культурологическим и др.) активно ведется и в российской научной среде [10; 12; 16; 19].
Обеспокоенность проблемой неравенства в обществе выходит за пределы научного сообщества. Например, ряд докладов международных организаций посвящен указанной проблеме и разработке рекомендаций по управлению неравенством. К таким работам можно отнести серию докладов Всемирного банка "Бедность и всеобщее процветание" (например, "Бедность и всеобщее процветание 2018: как сложить мозаику бедности" [3], "Бедность и всеобщее процветание 2020: повороты судьбы" [4] и другие доклады из серии, выпущенные с 2016 года).
Неравенства, как полагает С.В. Мареева [13], являются серьезной "болевой точкой" современного общества, в том числе и в России. При этом в 70-х годах XX века такое состояние рассматривалось учеными как "побочный эффект" социализма и капитализма, и предполагалось, что прогрессивное развитие общества сократит эти неравенства. Однако современные исследования показывают, что разрыв между условно бедным населением и богатым (процветающим) только усиливается - индекс Джини с 1995 года вырос на 2,1 %, или на 0,021 пункта (таблица 1).
Таблица 1
Индекс Джини в России за период 1995-2021 годов [14; 21], %
|
Год |
Индекс Джини |
|
|
1995 |
38,7 |
|
|
2000 |
39,5 |
|
|
2005 |
40,9 |
|
|
2010 |
42,1 |
|
|
2015 |
41,2 |
|
|
2016 |
41,2 |
|
|
2017 |
41,1 |
|
|
2018 |
41,3 |
|
|
2019 |
41,1 |
|
|
2020 |
40,3 |
|
|
2021 |
40,8 |
Безусловно, чем ниже у человека уровень доходов, тем меньше он может себе позволить приобрести качественных и разнообразных продуктов питания. В подобных условиях возникает дефицит не только микроэлементов и витаминов, но и килокалорий, то есть появляется состояние недоедания. ООН определяет недоедание как недостаток энергии, получаемой человеком с пищей, для ведения полноценного образа жизни, что может привести к состоянию голода (хроническому недоеданию) - болезненного или неприятного ощущения, вызванного недостатком калорий [6].
Российская Федерация, по состоянию на 2020 год, находилась в одном ряду со странами Европы по распространенности недоедания (рис. 1) (доклад Продовольственной и сельскохозяйственной организации Объединенных наций - ФАО):
Рисунок 1. Распространенность недоедания в России, 2000-2020 годы [7], %
При этом в России количество населения, испытывающего недостаток продовольствия, согласно докладу ФАО, сократилось на 3,1 млн человек (до 8,8 млн человек) в 2020 году, по сравнению с 2014 годом (11,9 млн человек).
Таким образом, очевидно, что дифференциация населения по голоду/сытости и наличие большого разрыва между группами является проблемой общества. Тем более это стало актуальным в кризисные периоды - например, пандемии коронавируса (с 2020 года). В настоящий момент ситуация продовольственного обеспечения государств ухудшается, поскольку многие страны зависят от импорта продуктов питания и удобрений [22].
Формирование традиционных практик питания
Обращаясь к сущности и истокам голода, следует отметить, что голод является следствием проблемы распределения пищи, условно дифференцируя население страны на следующие группы: 1) люди с хроническим недостатком питания - испытывающие голод и 2) люди с противоположным состоянием, сытостью - достаточностью и изысканностью, которые питаются относительно правильно и полезно, получая базовый минимум элементов и килокалорий, и лица, которые могут себе позволить выбирать из натуральных продуктов и деликатесов те, которые в большей степени соответствуют антропометрическим характеристикам, стилю жизни и т. д.
Следовательно, в пределах указанных групп, существование которых подтверждалось еще в I тысячелетии до н. э. (практика распределения сельскохозяйственных продуктов в Китае [18]), формируется определенный габитус, характерный для представителей того или иного сообщества.
Как указывает Н.Н. Зарубина [8], габитус определяет культуру и стиль питания в повседневной жизни, отражая предпочтения индивидов, сформированные на подсознательном уровне. В конечном счете, практики питания, принятые в указанных сообществах, становятся элементами групповой идентичности.
Исследования, проведенные П. Бурдье, показали, что переход взрослого человека, имеющего сформированный габитус, определенный обществом подобных себе, из одной группы в другую характеризует повышение дохода и увеличение стоимости и качества пищи, но не изменение привычек и вкусов [5, с. 543].
Для современной России, в условиях, обусловленных кризисами, имеющими различную природу, вопрос влияния дифференциации населения на культуру питания и формирования габитуса стоит особенно остро, поскольку существенно поменялись условия повседневной жизнедеятельности большинства социальных групп.
Различия принципов питания бедных и богатых основаны на необходимости потреблять пищу для формирования энергии жизнедеятельности, обеспечивающей работоспособность и физическую силу, а также для удовлетворения эстетических потребностей человека - у бедных признаком благополучия всегда было наличие плотной пищи, такой, которая быстрее насыщала бы и восстанавливала работоспособность. При этом проблема разнообразия и вкуса для этой группы не стояла, как и совершенствования процесса приготовления пищи. Особенности габитуса соответствующего класса отчетливо прослеживаются в русской культуре XIX-XX веков. У представителей социальных групп с высоким положением в обществе, наоборот, признаком богатства служило обилие еды, ее разнообразие. У зажиточных людей, длительно занимающих высокое положение в обществе, формируется такое свойство, как вкус - умение различать изысканное [11]. По словам П. Бурдье, для таких лиц социальный капитал трансформируется в капитал гурманства, в рамках которого важным является качество пищи, а не ее количество. Кроме того, для представителей высшего класса стали приобретать значение этикетные нормы потребления пищи, которые позволяли смещать акцент с собственно насыщения на вкус и коммуникацию. Здесь особенно становится заметным различие с низшим классом, для которого этикет является обременительным.
Однако уже в XIX веке, по мнению В.В. Похлебкина, перемещение разбогатевших крестьян в класс буржуазии привело к распространению соответствующих вкусов в "элитную гастрономическую культуру" [20]. Это означает, что повышение доходов населения позволило людям приобретать продукты питания, ранее им недоступные, при этом сама культура потребления пищи оставалась на низком уровне - отсутствие этикета, неизменившийся процесс приготовления и подачи блюд и т. д.
Дифференциация практик питания современной России
На рубеже XX-XXI веков распределительная практика, имевшая место в советский период развития нашей страны, сменилась индивидуальными возможностями населения, определяемыми материальным статусом. Например, среди признаков бедности недостаток питания как фактор был назван в качестве ведущего у 73 % населения России [2]. Подобное питание означает, прежде всего, дешевые продукты. На этот класс ориентирован целый сегмент продуктовых магазинов, предлагающих узкий ассортимент малокачественных и дешевых продуктов. Такие социальные группы являются базой для воспроизводства габитуса, предполагающего насыщение дешевыми продуктами, как считает Н.Н. Зарубина [8].
Группы состоятельных граждан, наоборот, трансформируются под влиянием роста экономических возможностей. На сегодняшний день большое распространение получают и являются ведущими практики питания, предполагающие экологическую чистоту и натуральность продуктов, свежесть (например, охлажденное мясо, а не замороженное) и др., то есть качество и, соответственно, высокую стоимость. Для таких групп населения также имеется торговый сегмент, удовлетворяющий их гастрономические потребности.
Среди состоятельных групп формируется направление "медикализации" питания, представляющее собой совокупность научных знаний о здоровье организма и питании, оказывающем влияние на состояние тела и внешний вид, что в данном случае является маркером социальной состоятельности. Переедание, простое насыщение, озабоченность только калорийностью являются, как представляется, признаками культуры питания низших классов. Указанное отчасти подтверждается словами М. Монтанари: "Мы боимся переедания, как наши предки боялись голода" [17].
Репрезентативно-телесное значение голода и сытости
Немного иное значение имеют голод и сытость в рамках культуры репрезентации тела. Так, по словам социолога питания К. Фишлера, еда является источником беспокойства на экзистенциальном уровне, как по жизненно важным, так и по символическим причинам: то, что мы едим, становится частью нас самих. Таким образом, пища включается в наш габитус, когда она пересекает границу между тем, что находится вне тела, и тем, что принадлежит самому телу [24].
Эта универсальная тенденция к экзистенциальной тревоге, по словам Д. Люптон, в настоящее время усиливается в западном мире. Ее исследование демонстрирует, что чувства отчуждения и отделения от тела, которые диагностируются как ненормальные состояния, присущи не только людям, страдающим расстройствами пищевого поведения. Многие люди, которые не имеют таких расстройств, испытывают похожие, хотя и менее интенсивные переживания. В моменты, когда они обнаруживают, что не могут контролировать свое влечение к любимым продуктам и придерживаться диеты для похудения, они испытывают чувство вины, стыда, разочарования и отвращения к себе [27].
Такие чувства следует рассматривать как связанные не только с физическим телом, но и с телом как репрезентацией. Характерно, например, что многие в наши дни воспринимают жирные и "тяжелые" продукты как "отвратительную пищу", которая, как считается, делает тело тучным, непрезентабельным [26].
Исходя из этого, очевидно, что голод и чувство сытости переживаются по-разному в разных социальных контекстах, в зависимости от того, с какими людьми человек находится во взаимодействии, а также какой социальный статус он имеет.
Так, по мнению Г. Зиммель, естественный характер приема пищи обусловливается введением повторяющихся шаблонов и эстетических требований к еде, а также широким спектром предписаний и запретов относительно того, когда, как и что следует есть [9]. Таким образом, способность контролировать аппетит во время еды и между приемами пищи становится одной из характеристик цивилизованности и хорошего воспитания [28]. Следовательно, контроль аппетита, а также таких чувств, как голод и сытость, становится характерной чертой людей, которые следят за своим телом и здоровьем, применяют, в большинстве случаев, медикализированные практики питания, а значит, могут позволить себе в рамках питания намного больше (покупать качественные и полезные продукты), чем та часть населения, которая испытывает недостаток в средствах.
В этом контексте голод и сытость выступают не как вынужденные состояния, вызванные социальным статусом, а как контролируемые средства поддержания своего тела в хорошем состоянии, опосредованные чувством аппетита.
Примечательно, что именно состоятельные люди могут себе позволить воспроизводить чувство голода ради достижения необходимой телесности, тогда как более бедным слоям населения это недоступно (иначе упадет уровень работоспособности). Из этих предпосылок строится определенная культура питания, предполагающая, в первом случае, наличие качественных продуктов, разнообразного сбалансированного питания, а во втором - плотной и калорийной пищи.
Также следует отметить лингвистический аспект, связанный с голодом и сытостью. По нашему мнению, имеют место определенные отличия дискурса в области гастрономической культуры, характерной для представителей различных групп. Например, речевое взаимодействие людей, испытывающих хронический недостаток пищи, как правило, основывается на просторечных наименованиях продуктов питания ("картоха", "сальце" и др.), процесса употребления пищи ("похавать", "пожрать" и др.), состояния насыщения ("наелся от пуза", "завязать жирок" и др.). Эти слова являются обычными в повседневной речи указанной группы населения, литературные наименования практически отсутствуют, так же как и этикет. Люди, питающиеся более разнообразно и сбалансированно, наоборот, используют преимущественно литературный язык в повседневном общении относительно питания, чтут культурные традиции, придерживаются этикетных норм.
Кроме того, голод и сытость в качестве маркеров социального статуса определяют гендерные различия в культуре питания. Как отмечают исследователи, в частности С. Андерссон, в то время как более легкое чувство насыщения ассоциируется с современным, эффективным образом жизни, с женственностью, более тяжелое чувство характерно для традиционного образа жизни, а также связано с тяжелой физической работой и мужественностью [23].
Однако как для мужчин, так и для женщин, несмотря на различие в практиках питания, важной является рациональность в питании, тогда как неумеренность в еде понимается как неспособность контролировать себя [25].
Таким образом, способность контролировать чувства голода и сытости, опосредованные аппетитом, с целью оказания влияния на состояние телесности, является фактором, определяющим социальное и гендерное различия.
Заключение
Завершая исследование, хотелось бы отметить следующее. Голод, безусловно, приводит к стратификации населения на бедных (которые не имеют средств или имеют их недостаточно для приобретения продуктов питания) и условно богатых (средний класс как исчезающая категория и состоятельная часть населения). Несмотря на то что количество откровенно голодающих людей сокращается, все же отмечается недостаток продовольствия, в том числе и в России.
Голод, в понимании этого термина ООН, представляет собой вынужденное состояние при остром недостатке денежных или иных средств, необходимых для приобретения или получения (выращивания) продуктов питания. Безусловно, у людей, которые испытывают в большей или меньшей степени дефицит пищи (не только в ее количестве, но и объеме минералов, витаминов, аминокислот), формируется определенный габитус, определяющий культуру питания. Габитус образуется и у состоятельного населения, которое чувство голода не испытывает (в указанном значении), а наоборот, получает на фоне условного изобилия способность контролировать чувство сытости, отказываться от ряда продуктов с целью поддержания здорового образа жизни, что не могут позволить себе люди, не имеющие такого же уровня материальной обеспеченности.
По нашему мнению, голод и сытость являются базовыми характеристиками при стратификации общества на богатых и бедных (социальное неравенство), что обусловливает появление экономических категорий и ниш, предназначенных для того или иного класса населения. Кроме того, указанные факторы определяют предпосылки формирования габитуса групп населения, а существование этих групп является основой для самовоспроизводства (то есть воспроизведения себе подобных).
Таким образом, полагаем, что голод и сытость, в контексте изложенного, являются маркерами социального неравенства, иными словами, представляют собой совокупность знаков и символов, выраженных в гастрономическом дискурсе (обозначение продуктов питания, процесса приготовления, непосредственного потребления) в гастрономической культуре. Указанные маркеры позволяют не только идентифицировать себя с какой-либо группой или отличить не принадлежащего к этой группе индивида, но и сообщить о себе некую информацию. Например, пищевые предпочтения или отказ от определенных продуктов являются способом идентификации и одновременно репрезентацией самого себя в обществе. Кроме того, неравные возможности в питании опосредованно выражают не только отличие групп, но и социальное неравенство, определяя уровень благополучия по качеству культуры питания.
Литература
1. Аткинсон Э. Неравенство: как с ним быть? - М.: Издательский дом "Дело" РАНХиГС, 2018. - 536 с.
2. Бедность и бедные в современной России / под ред. М.К. Горшкова, Н.Е. Тихоновой. - М.: Весь мир, 2014. - 304 с.
3. Бедность и всеобщее процветание 2018: как сложить мозаику бедности [Электронный ресурс]. - URL: https:// openknowledge.worldbank.org/bitstream/handle/10986/30418/9781464813306.pdf?sequence=34&isAllowed=y (дата обращения: 10.09.2022).
4. Бедность и всеобщее процветание 2020: повороты судьбы [Электронный ресурс]. - URL: https:// openknowledge.worldbank.org/bitstream/handle/10986/34496/9781464816024.pdf (дата обращения: 10.09.2022).
5. Бурдье П. Различение: социальная критика суждения. Западная экономическая социология: хрестоматия современной классики. - М.: РОССПЭН, 2004. - С. 537-568.
6. Доклад ООН: В 2021 году число голодающих в мире достигло 828 млн [Электронный ресурс]. - URL: https:// www.who.int/ru/news/item/06-07-2022-un-report--global-hunger-numbers-rose-to-as-many-as-828-million-in-2021 (дата обращения: 10.09.2022).
7. Европа и Центральная Азия: Региональный обзор продовольственной безопасности и питания, 2021 год [Электронный ресурс]. -URL: https://www.fao.org/3/cb7493en/cb7493en.pdf (дата обращения: 10.09.2022).
8. Зарубина Н.Н. Практики питания как маркер и фактор социального неравенства в России: история и современность // Историческая психология и социология истории. - 2014. - Т 7, № 2. - С. 46-62.
9. Зиммель Г. Конфликт современной культуры / пер. со 2-го нем. изд. (1921) Е.М. Арсенева; предисл. проф.
10. В. Святловского. - Петроград: Начатки знаний, 1923. - 40 с.
11. Капелюшников Р.И. Экономическое неравенство - вселенское зло? // Вопросы экономики. - 2019. - № 4. -
12. 91-106.
13. Кириленко С.А. Наслаждение вкусом // Stadia culturae. Вып. 1. Альманах кафедры философии культуры и культурологии и Центра изучения культуры философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета. - СПб.: СПГУ, 2001. - С. 93-106.
14. Мареева С.В. Монетарное неравенство в России в социологическом измерении // Вестник Института социологии. - 2020. - Т 11, № 3. - С. 78-98.
15. Мареева С.В. Социальные неравенства и социальная структура современной России в восприятии населения // Вестник Института социологии. - 2018. - Т. 9, № 3. - С. 101-121.
16. Мареева С.В., Слободенюк Е.Д. Неравенство в России на фоне других стран: доходы, богатство, возможности: аналитический доклад / Нац. исслед. ун-т "Высшая школа экономики". - М.: НИУ ВШЭ, 2021. - 28 с.
17. Миланович М. Глобальное неравенство. Новый подход для эпохи глобализации. - М.: Изд-во Института Гайдара, 2017. - 336 с.
18. Модель доходной стратификации российского общества: динамика, факторы, межстрановые сравнения / Н.Е. Тихонова, Ю.П. Лежнина, С.В. Мареева, В.А. Аникин, А.В. Каравай, Е.Д. Слободенюк; под общ. ред. Н.Е. Тихоновой. - М.; СПб.: Нестор-История, 2018. - 368 с.
19. Монтанари М. Голод и изобилие: история питания в Европе / пер. с итал. А. Миролюбовой. - СПб.: Александрия, 2018. - 274 с.
20. Муравьев В.В. Питание населения и духовная культура // Вестник Челябинского государственного университета. - 2008. - № 28. - С. 59-69.
21. Овчарова Л.Н., Попова Д.О., Рудберг А.М. Декомпозиция факторов неравенства доходов в современной России // Журнал Новой экономической ассоциации. - 2016. - № 3 (31). - С. 170-185.
22. Похлебкин В.В. Моя кухня. - М.: Эксмо, 2013. - 208 с.
23. Распределение общего объема денежных доходов и характеристики дифференциации денежных доходов населения в целом по России и по субъектам Российской Федерации [Электронный ресурс]. - URL: https://rosstat. gov.ru/storage/mediabank/tab_bed_1-2-4.html (дата обращения: 10.09.2022).
24. Эксперты предсказали рост числа голодающих в мире [Электронный ресурс]. - URL: https://www.forbes.ru/ society/464709-eksperty-predskazali-rost-cisla-golodausih-v-mire (дата обращения: 10.09.2022).
25. Andersson S. Roles of Food - Sociological Gastronomy. - Stockholm: Almqvist & Wicksell Forlag AB, 1980.
26. Fischler C. Cuisines and food selection // Food Acceptability. - New York: Elsevier Applied Science, 1988. - P. 193-206.
27. Glassner B. Fitness and the postmodern self // J. Health Soc. Behav. - 1989. - № 30. - P. 180-191.
28. Leder D. The Absent Body. - Chicago, IL: University of Chicago Press, 1990. - 229 p.
29. Lupton D. Food, the Body and the Self. - London: Sage, 1996. - 170 p.
30. Simmel G. The sociology of the meal // Sociologi Idag, Maltidets Sociologi. - 1993. - № 1. - P. 3-11.
31. References
32. Atkinson E. Neravenstvo: kak s nim byt'? [Inequality: how to deal with it?]. Moscow, Izdatel'skiy dom "Delo" RANKhiGS Publ., 2018. 536 p. (In Russ.).
33. Bednost' i bednye v sovremennoy Rossii [Poverty and the poor in modern Russia]. Ed. by M.K. Gorshkov, N.E. Tikhonova. Moscow, Ves' mir Publ., 2014. 304 p. (In Russ.).
34. Bednost' i vseobshchee protsvetanie 2018: kak slozhit'mozaiku bednosti [Poverty and Shared Prosperity 2018: Putting together the Mosaic of Poverty]. (In Russ.). Available at: https://openknowledge.worldbank.org/bitstream/handle/10986/30418/9781464813306.pdf?sequence=34.
35. Bednost' i vseobshchee protsvetanie 2020: povoroty sud'by [Poverty and Shared Prosperity 2020: Twists of Fate]. (In Russ.). Available at: https://openknowledge.worldbank.org/bitstream/handle/10986/34496/9781464816024.pdf (accessed 10.09.2022).
36. Burdye P. Razlichenie: sotsial'naya kritika suzhdeniya. Zapadnaya ekonomicheskaya sotsiologiya: Khrestomatiya sovremennoy klassiki [Distinction: social critique ofjudgment. Western economic sociology: Reader of modern classics], Moscow, ROSSPEN Publ., 2004, pp. 537-568. (In Russ.).
37. Doklad OON: V2021 godu chislo golodayushchikh v mire dostiglo 828 mln [UN report: In 2021, the number of hungry people in the world reached 828 million]. (In Russ.). Available at: https://wwwwho.int/ru/news/item/06-07-2022un-report--global-hunger-numbers-rose-to-as-many-as-828-million-in-2021 (accessed 10.09.2022).
38. Evropa i Tsentral'naya Aziya - Regional'nyy obzor prodovol'stvennoy bezopasnosti i pitaniya, 2021 god [Europe and Central Asia - Regional Food Security and Nutrition Review 2021]. (In Russ.). Available at: https://www.fao. org/3/cb7493en/cb7493en.pdf (accessed 10.09.2022).
39. Zarubina N.N. Praktiki pitaniya kak marker i faktor sotsial'nogo neravenstva v Rossii: istoriya i sovremennost' [Nutrition practices as a marker and factor of social inequality in Russia: history and modernity]. Istoricheskaya psikhologiya i sotsiologiya istorii [Historical psychology and sociology of history], 2014, vol. 7, no. 2, pp. 46-62. (In Russ.).
40. Zimmel G. Konflikt sovremennoy kul'tury [The conflict of modern culture]. Petrograd, Nachatki znaniy Publ., 1923. 40 p. (In Russ.).
41. Kapelyushnikov R.I. Ekonomicheskoe neravenstvo - vselenskoe zlo? [Economic inequality - a universal evil?]. Voprosy ekonomiki [Issues of Economics], 2019, no. 4, pp. 91-106. (In Russ.).
42. Kirilenko S.A. Naslazhdenie vkusom [Enjoyment of taste]. Studia culturae. Vyp. 1. Al'manakh kafedry filosofii kul'tury i kul'turologii i Tsentra izucheniya kul'tury filosofskogo fakul'teta Sankt-Peterburgskogo gosudarstvennogo universiteta [Studia culturae. Issue. 1. Almanac of the Department of Philosophy of Culture and Culturology and the Center for the Study of Culture of the Faculty of Philosophy of St. Petersburg State University]. St. Petersburg, SPGU Publ., 2001, pp. 93-106. (In Russ.).
43. Mareeva S.V Monetarnoe neravenstvo v Rossii v sotsiologicheskom izmerenii [Monetary inequality in Russia in the sociological dimension]. Vestnik Instituta sotsiologii [Bulletin of the Institute of Sociology], 2020, vol. 11, no. 3, pp. 78-98. (In Russ.).
44. Mareeva S.V. Sotsial'nye neravenstva i sotsial'naya struktura sovremennoy Rossii v vospriyatii naseleniya [Social inequalities and the social structure of modern Russia in the perception of the population]. Vestnik Instituta sotsiologii [Bulletin of the Institute of Sociology], 2018, vol. 9, no. 3, pp. 101-121. (In Russ.).
45. Mareeva S.V, Slobodenyuk E.D. Neravenstvo v Rossii na fone drugikh stran: dokhody, bogatstvo, vozmozhnosti: analiticheskiy doklad [Inequality in Russia against the background of other countries: income, wealth, opportunities: an analytical report]. Moscow, NIU VShE Publ., 2021. 28 p. (In Russ.).
46. Milanovich M. Global'noe neravenstvo. Novyy podkhod dlya epokhi globalizatsii [Global inequality. A new approach for the era of globalization]. Moscow, Izd-vo Instituta Gaydara Publ., 2017. 336 p. (In Russ.).
47. Tikhonova N.E., Lezhnina Yu.P., Mareeva S.V, Anikin V.A., Karavay A.V, Slobodenyuk E.D. Model' dokhodnoy stratifikatsii rossiyskogo obshchestva: dinamika, faktory, mezhstranovye sravneniya [Model of income stratification of the Russian society: dynamics, factors, cross-country comparisons]. Ed. N.E. Tikhonova. Moscow, St. Petersburg, Nestor-Istoriya Publ., 2018. 368 p. (In Russ.).
48. Montanari M. Golod i izobilie: istoriya pitaniya v Evrope [Hunger and Plenty: A History of Nutrition in Europe]. Translated from the Italian by A. Mirolyubova. St. Petersburg, Aleksandriya Publ., 2018. 274 p. (In Russ.).
49. Muravyev V.V. Pitanie naseleniya i dukhovnaya kul'tura [Nutrition of the population and spiritual culture]. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of the Chelyabinsk State University], 2008, no. 28, pp. 59-69. (In Russ.).
50. Ovcharova L.N., Popova D.O., Rudberg A.M. Dekompozitsiya faktorov neravenstva dokhodov v sovremennoy Rossii [Decomposition of income inequality factors in modern Russia]. Zhurnal Novoy ekonomicheskoy assotsiatsii [Journal of the New Economic Association], 2016, no. 3 (31), pp. 170-185. (In Russ.).
51. Pokhlebkin V.V. Moya kukhnya [My kitchen]. Moscow, Eksmo Publ., 2013. 208 p. (In Russ.).
52. Raspredelenie obshchego ob"ema denezhnykh dokhodov i kharakteristiki differentsiatsii denezhnykh dokhodov naseleniya v tselom po Rossii i po sub"ektam Rossiyskoy Federatsii [Distribution of the total amount of money income and characteristics of the differentiation of money income of the population as a whole in Russia and in the constituent entities of the Russian Federation]. (In Russ.). Available at: https://rosstat.gov.ru/storage/mediabank/tab_bed_ 1-2-4.html (accessed 10.09.2022).
53. Eksperty predskazali rost chisla golodayushchikh v mire [Experts predicted an increase in the number of hungry people in the world]. (In Russ.). Available at: https://www.forbes.ru/society/464709-eksperty-predskazali-rost-cislagolodausih-v-mire (accessed 10.09.2022).
54. Andersson S. Roles of Food - Sociological Gastronomy. Stockholm, Almqvist & Wicksell Forlag AB Publ., 1980. (In Engl.).
55. Fischler C. Cuisines and food selection. Food Acceptability. New York, Elsevier Applied Science Publ., 1988, pp. 193-206. (In Engl.).
56. Glassner B. Fitness and the postmodern self. J. Health Soc. Behav, 1989, no. 30, pp.180-191. (In Engl.).
57. Leder D. The Absent Body. Chicago, IL, University of Chicago Press, 1990. 229 p. (In Engl.).
58. Lupton D. Food, the Body and the Self. London, Sage Publ., 1996. 170 p. (In Engl.).
59. Simmel G. The sociology of the meal. Sociologi Idag, Maltidets Sociologi, 1993, no. 1, pp. 3-11. (In Engl.).
Размещено на Allbest.ru
Подобные документы
Сравнительная характеристика социального неравенства России и Бразилии. Исследование социальной дифференциации. Измерение экономического неравенства по группам населения. Изучение границы бедности и уровня материальной обеспеченности в государстве.
курсовая работа [229,1 K], добавлен 11.10.2014Проблема неравенства доходов населения. Определение, виды и показатели доходов. Формирование доходов населения и уровень жизни. Дифференциация доходов населения. Бедность как экономическая проблема. Система социальной защиты и ее развитие.
курсовая работа [112,7 K], добавлен 24.10.2004Анализ феномена социального иждивенчества в рамках изучения проблемы бедности и социального неравенства. Проблема социального иждивенчества в России. Социальное иждивенчество при трудовых отношениях. Социальный контракт как метод решения проблемы.
реферат [23,2 K], добавлен 16.01.2013Причины и критерии бедности. Понятие "трудовые доходы" и их роль в обеспечении качества жизни. Особенности, тенденции, динамика и результаты экономического неравенства в России. Сглаживание доходов, государственная политика по социальной защите населения.
курсовая работа [31,3 K], добавлен 12.06.2013Общие принципы измерения в социологии. Использование математических методов сбора и обработки первичной социальной информации для измерения социального неравенства. Концепции прожиточного минимума и относительной бедности. Методы измерения бедности.
курсовая работа [181,1 K], добавлен 25.01.2016Теоретико-методологические основы исследования социальной дифференциации населения, ее понятие, сущность и причины. Современное состояние и основные направления повышения уровня и качества жизни населения в России. Формы и виды социального неравенства.
курсовая работа [203,8 K], добавлен 21.01.2015Сущность и причины социальной дифференциации. Понятие и истоки социального неравенства в экономике, социальных отношениях и общественно-политической жизни. Корреляция между уровнем социального неравенства и формами политического правления страны.
курсовая работа [46,0 K], добавлен 19.05.2013Гуманитарное и естественнонаучное образование. Проблемы образования в современной России и социального неравенства. Тенденции изменения неравенства. Стремительное нарастание неравенства в российском обществе как результат рыночных реформ 90-х годов.
курсовая работа [33,4 K], добавлен 11.06.2009Концепции изучения бедности. Проблема бедности в России. Факторы влияния на уровень жизни населения. Методы, способы борьбы с бедностью. Анализ социального распределения населения РФ. Причины, приводящие население к бедности. Пути выхода из бедности.
реферат [34,7 K], добавлен 08.09.2008Рассмотрение основных теорий социального неравенства. Описание факторов и специфики неравенства в современном российском обществе. Изучение социальной стратификации, социально-экономической дифференциации труда. Отношение населения к данной проблеме.
курсовая работа [304,7 K], добавлен 31.10.2014
