Создание мемориального комплекса "Героям Сталинградской битвы" на Мамаевом кургане: историческая память, искусство и советская монументальная пропаганда

Алексей Дмитриевич Попов

Аннотация

В статье на основе широкого круга источников охарактеризованы создание мемориального комплекса на Мамаевом кургане в городе-герое Сталинграде / Волгограде и связанные с этим публичные и непубличные дискуссии. Сделана попытка осмыслить данный процесс через призму общей динамики становления исторической памяти о Великой Отечественной войне и развития советского монументального искусства в 1940-1960-х годах. Используя метод акторно-сетевого анализа, автор статьи пытается реконструировать цели, мотивы и действия основного круга заинтересованных сторон (акторов), участвовавших в создании мемориального комплекса «Героям Сталинградской битвы»: высшего государственно-партийного руководства СССР, муниципальных властей, жителей города-героя, представителей творческого сообщества (архитекторов, скульпторов, писателей, художников), а также ветеранов - участников битвы на Волге. На основе материалов исследования делается вывод о том, что все эти «конструкторы исторической памяти» внесли свой вклад в создание уникального памятника-ансамбля на Мамаевом кургане, открытого в 1967 г., руководствуясь не только коммеморативными, но и политико-идеологическими, финансовыми, карьерными, статусными, морально-этическими и эстетическими мотивами. Необходимость возведения крупного мемориала в условиях хрущевской кампании по борьбе с излишествами в архитектуре и критика со стороны отдельных представителей общественности потребовала от авторов проекта во главе со скульптором Е.В. Вучетичем его трансформации и адаптации к новым реалиям, а также актуализировала процесс формирования концепта «ленинского плана монументальной пропаганды».

Ключевые слова: Великая Отечественная война, историческая память, монументальное искусство, мемориальный комплекс, город-герой, Мамаев курган, Е.В. Вучетич, Сталинград / Волгоград.

Abstract

мемориальный мамаев курган исторический

Creation of the memorial complex for the heroes of the battle of Stalingrad on Mamaev kurgan: historical memory, art and Soviet monumental propaganda

Aleksei D. Popov

Introduction. The article, based on a wide range of sources, described the creation of a memorial complex on Mamaev Kurgan in the hero city of Stalingrad/Volgograd and related public and non-public discussions. Methods and materials. An attempt was made to comprehend this process through the prism of the general dynamics of the formation of historical memory of the Great Patriotic War and the development of Soviet monumental art in the 1940s and 1960s. Using the method of actor-network analysis, the author of the article tries to reconstruct the goals, motives and actions of the main circle of interested parties (actors) who participated in the creation of the memorial complex «Heroes of the Battle of Stalingrad»: the highest state-party leadership of the USSR, municipal authorities, residents of the hero city, representatives of the creative community (architects, sculptors, writers, artists), as well as veterans - participants in the battle on the Volga. Analysis and Results. Based on the study materials, it is concluded that all these «historical memory designers» contributed to the creation of a unique monument-ensemble on Mamaev Kurgan, opened in 1967, guided not only by commemorative, but also by political - ideological, financial, career, status, moral-ethics and aesthetic motives. The need to erect a large memorial in the context of the Khrushchev campaign to combat excesses in architecture and criticism from individual members of the public demanded that the authors of the project, led by sculptor E.V. Vuchetich, transform it and adapt it to new realities, and also updated the process of forming the concept of the «Lenin's plan of monumental propaganda».

Key words: Great Patriotic War, historical memory, monumental art, memorial complex, hero city, Mamaev kurgan, E.V Vuchetich, Stalingrad/Volgograd.

Основная часть

Введение. Сталинградская битва и многие связанные с ней места, события и персоналии относятся к числу важнейших символов памяти о Великой Отечественной войне. Самым известным из этих символов является сооруженный в 1958-1967 гг. мемориальный комплекс на Мамаевом кургане в Волгограде, включающий статую Родины-матери - одну из самых известных в мире скульптурных композиций и один из символов СССР / России в целом [31]. Однако, несмотря на существенное внимание к этому «месту памяти» исследователей, ряд вопросов, связанных с его созданием и концептуальным содержанием, требуют более глубокого осмысления.

Методы и материалы. Основные этапы увековечения событий Сталинградской битвы нашли свое отражение в значительном количестве научных публикаций [2; 9, с. 43-58; 17; 18; 20; 41; 43]. Часть из них посвящена именно мемориалу на Мамаевом кургане как главному «месту памяти» города-героя на Волге [3; 7, с. 369-378; 15; 30; 31; 32; 39; 42]. В этих работах описаны основные этапы мемориализации Мамаева кургана, а также сделаны попытки художественно-эстетического и символико-семиотического анализа монументальных сооружений, появившихся здесь в советский период. Несмотря на несомненную эвристическую ценность таких подходов, актуальным представляется расширение исследовательского ракурса, вписывающего данный процесс в общую динамику становления исторической памяти о Великой Отечественной войне, а также общую логику развития советского монументального искусства. С этой целью впервые была сделана попытка рассмотреть процесс мемориализации Мамаева кургана в 1940-1960-х гг. с использованием методов акторно-сетевого анализа, основоположником которого стал известный французский социолог Бруно Латур [18]. Особенностью такого подхода является характеристика целей, мотивов и действий основного круга заинтересованных сторон (акторов), участвовавших или пытавшихся участвовать в создании мемориального комплекса «Героям Сталинградской битвы». Источниковую базу для проведения исследования составили архивные и опубликованные документы, материалы массовых и специализированных периодических изданий, а также эго-документы.

Анализ. В 1943-1953 гг. скорейшее восстановление города-героя на Волге, связанного с коренным переломом в войне и названного в честь «вождя народов», было одним из приоритетов для центральных органов власти СССР. «Восставший из пепла» Сталинград должен был символизировать триумф государства-победителя и еще более укрепить сталинский культ [44, S. 25-26]. Благодаря политической воле высшего руководства, выделению значительных финансовых и материально-технических ресурсов, эффективным действиям местного управленческого аппарата, а также самоотверженному труду местных жителей (в том числе в рамках знаменитого «черкасовского» движения) восстановление города происходило быстрыми темпами и с небывалым размахом. В отличие от многих других городов-героев, также подвергшихся колоссальным разрушениям, в Сталинграде была полностью изменена планировка центра города, появились новые площади, проспекты, улицы, застроенные величественными и богато декорированными зданиями. Место недавних кровопролитных боев превратилось в «город-памятник», «город-монумент» самому Сталину, участникам Сталинградской битвы, а также военному и трудовому подвигу советского народа [40, с. 1-2, 23-25].

В архитектурный ландшафт обновленного города были «точечно» включены мемориальные сооружения, непосредственно связанные с событиями Великой Отечественной войны. Самым масштабным из них на первом этапе восстановления стал открытый 28 декабря 1947 г. памятник чекистам (воинам 10-й дивизии войск НКВД и милиционерам Сталинграда), созданный по проекту местного архитектора Ф.М. Коимшиди. Он представлял собой расположенную на постаменте - обелиске фигуру воина-чекиста с поднятым над головой мечом и имел общую высоту 22 м [17, с. 62].

Но в целом становилось все более очевидным, что с учетом своей площади, расположения, исторического прошлого именно Мамаев курган наилучшим образом подходит для создания главного монументального комплекса, посвященного событиям Сталинградской битвы. Местные власти позаботились о санитарной очистке и разминировании данной территории, благоустройстве расположенных здесь захоронений советских воинов, а также приняли решения об исключении этих земель из хозяйственного использования [15, с. 5]. Параллельно с этим были предприняты первые попытки разработки концепции будущего мемориала. Высказывались идеи о том, что здесь следует также построить здание музея - панорамы «Сталинградская битва», осуществить упорядочение захоронений, сохранить в демонстрационных целях часть фортификационно-оборонительных сооружений [36, л. 20].

В 1948 г. состоялся конкурс проектов мемориала на Мамаевом кургане, на который было подано несколько оригинальных предложений. Например, сталинградский архитектор Е.И. Левитан предлагал построить гигантскую пирамиду, разделенную на четыре части, внутри которой должна была находиться скульптура советского воина с мечом в поднятой руке [40, с. 3-5]. Однако в последующие десятилетия на Мамаевом кургане был реализован проект, разработанный под руководством скульптора Е.В. Вучетича, который приобретал большую известность благодаря открытому 8 мая 1949 г. мемориальному комплексу в Трептов-парке Берлина. Впоследствии Вучетич утверждал, что идея создания масштабного мемориального объекта в Сталинграде возникла у него под воздействием писем ветеранов, которые спрашивали: «почему нет такого же памятника на нашей родной земле?» [5; 37, с. 12].

Из-за значительных финансовых затрат и расходов материально-технических фондов, которые были связаны с восстановлением центральной части Сталинграда и его промышленного потенциала, «форсирование» создания мемориала на Мамаевом кургане стало актуальным только во второй половине 1950-х годов. Одной из причин активизации данного процесса стала записка маршала Г.К. Жукова (в то время - министра обороны СССР) в ЦК КПСС от 14 июня 1955 года. В ней он выступил с инициативой создания посвященных Великой Отечественной войне крупных мемориальных комплексов в Москве, Ленинграде, Сталинграде, Севастополе и Одессе. Причем относительно Сталинграда он не только считал необходимым скорейшее создание памятника-монумента в честь героев Сталинградской битвы, но и прямо предлагал взять за основу проект, разработанный под руководством Е.В. Вучетича [14, с. 35-36].

Такая инициатива Жукова имела неоднозначный характер, как вследствие скорой опалы «маршала Победы», так и в связи с принятым 4 ноября 1955 г. по личной инициативе Н.С. Хрущева постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве». В данном постановлении говорилось о необходимости архитектурного упрощения и удешевления сооружения жилых и общественных зданий, однако ничего не было сказано о монументальных сооружениях мемориального назначения. Поэтому представители власти и творческие круги ожидали каких-то сигналов от лидера государства по поводу возможного сооружения масштабного и дорогостоящего мемориала в Сталинграде.

В 1958 г. предложенная группой под руководством Вучетича пилотная версия проекта мемориального комплекса на Мамаевом кургане публично обсуждалась общественностью Сталинграда и в целом получила положительные отзывы [33, л. 8-9]. 25 декабря 1958 г. было принято постановление Совета Министров РСФСР о сооружении «памятника-монумента в ознаменование победы над немецко-фашистскими войсками под Сталинградом» с включением в общий ансамбль музея-панорамы «Сталинградская битва». В документе указывалось, что создание мемориала должно быть осуществлено на основе проекта авторского коллектива в составе скульптора Е.В. Вучетича (руководитель), архитектора Я.Б. Белопольского и художника А.А. Гарпенко. Завершить реализацию проекта предполагалось к 9 мая 1961 г., причем размер ассигнований из госбюджета для этих целей предусматривался в размере до 25 млн руб. [27, л. 112-113].

Определенным стимулом для актуализации идеи создания мемориала на Мамаевом кургане на рубеже 1950-1960-х гг. мог играть тот факт, что Н.С. Хрущев в 1942 г. занимал должность члена Военного совета Сталинградского фронта. Анализ различных источников, относящихся ко второй половине 1950 - началу 1960-х гг., свидетельствует о том, что некоторые советские военачальники пытались преувеличить военные заслуги Хрущева. Например, явное желание в выгодном свете показать «выдающийся» вклад Хрущева и одновременно критически оценить роль Сталина во время Сталинградской битвы прослеживается в изданных в 1961 г. мемуарах Маршала Советского Союза А.И. Еременко [12, с. 468-472]. Однако сам Хрущев не предпринял каких-либо действий, направленных на стимулирование своего героического культа.

В то же время есть все основания предполагать, что Хрущев в целом позитивно отнесся к реализации проекта на Мамаевом кургане. Во всяком случае, так утверждал и сам Е.В. Вучетич [6, с. 379-380], и главный военный консультант проекта В.И. Чуйков [7, с. 371]. При этом существует очень распространенное, хотя и не подкрепленное ссылкой на источник информации утверждение, что Хрущев якобы настаивал, чтобы фигура Родины-матери была выше, чем статуя Свободы в Нью-Йорке [15, с. 9], стремясь таким образом символически подчеркнуть превосходство СССР над США. Если доверять этой информации, то в данном случае советский лидер выступил приверженцем не экономии, а гигантомании. 17 сентября 1963 г. во время одного из своих визитов в Волгоград Хрущев лично посетил Мамаев курган, а сопровождавший его во время осмотра Вучетич рассказал «о замысле и ходе строительства» [21]. Впрочем к тому времени все основные творческие формы и технические решения объекта уже были согласованы на высшем уровне.

Судя по материалам исторических источников, в оценке произведений искусства для Хрущева всегда были значимы два основных критерия: следование принципам социалистического реализма и рациональное использование материальных ресурсов. В обоих этих вопросах проект Вучетича являлся приемлемым. Один из номеров журнала «Искусство» за 1963 г. открывала редакционная статья «За идейную чистоту советского изобразительного искусства», где подчеркивалось, что: «народу - строителю коммунизма глубоко чужды абстракционизм и формализм, любые отступления от социалистического реализма» [13, с. 11]. А далее в этом же номере следовала статья А. Федорова «Памятник героическому подвигу», в которой именно создаваемый в то время под руководством Вучетича мемориал на Мамаевом кургане характеризовался как пример правильного отражения событий Великой Отечественной войны в советском монументальном искусстве [37].

Между тем в окончательном варианте своего проекта Вучетич практически полностью исключил использование таких дорогостоящих материалов, как бронза, мрамор, гранит. Не только конструкции, но и скульптурные элементы памятника-ансамбля были выполнены из более дешевого и долговечного материала - железобетона. Осенью 1959 г. Совет Министров СССР принял решение дополнительно выделить для сооружения мемориала на Мамаевом кургане 3 тыс. тонн цемента и 1,3 тыс. тонн металлопроката, полученных за счет превышения производственных планов предприятиями Сталинградского совнархоза [24, л. 10]. Ради экономии решено было отказаться от некоторых ранее запланированных архитектурных сооружений, например, от Арки Славы у входа [42, р. 400].

В период «оттепели» в дискуссии о реализуемом на Мамаевом кургане мемориальном проекте оказались вовлечены представители творческих кругов. Ряд известных архитекторов и скульпторов были заинтересованы в поддержании сталинского канона с его гигантоманией и помпезностью (хотя бы при сооружении мемориальных объектов), что обеспечило бы им сохранение части крупных проектов и заказов. Но в условиях десталинизации для оправдания «сталинского размаха» они стали использовать обращение к ставшему более актуальным ленинскому наследию. Так, на страницах изданного в 1957 г. очередного тома «Истории русского искусства» значительный раздел был посвящен «ленинскому плану монументальной пропаганды» [22] - концепту, который был сформулирован в начале 1930-х гг. в ряде автобиографических текстов А.В. Луначарского, но в сталинский период не получил заметного распространения.

Однако во второй половине 1950 - начале 1960-х гг. публикации на эту тему, лейтмотивом которых было описание огромного внимания В.И. Ленина к созданию идеологически полезных мемориальных сооружений, стали регулярно появляться в советской периодике, как специализированной, так и предназначенной для массового читателя. Очевидно, что для архитекторов, строителей, скульпторов, художников, которые и в хрущевский период продолжали участвовать в реализации крупных мемориальных проектов, ссылка на ленинский авторитет давала своеобразную «творческую индульгенцию» на фоне кампании по борьбе с «излишествами» в архитектуре. По их утверждениям, принятый еще в 1918 г. «Ленинский план монументальной пропаганды» (именно так стали называть декрет СНК РСФСР от 12 апреля 1918 г. «О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг, и выработке проектов памятников Российской социалистической революции») спустя более 40 лет не утратил своего значения, а «идеи и принципы этого плана имеют до сего времени основополагающее и непреходящее значение для развития советского искусства» [34, с. 2]. После открытия памятника-ансамбля на Мамаевом кургане на него продолжали ссылаться как на один из ярких примеров реализации ленинских идей в монументальном искусстве [38]. Сам Вучетич в своей книге «Художник и жизнь» (1963 г.) посвятил целый раздел ленинскому плану монументальной пропаганды, назвав его «величайшим источником вдохновения» [6, с. 139].

В то же время часть общественности и профессионального сообщества на рубеже 1950-1960-х гг. критически оценила проект мемориала на Мамаевом кургане. В архивных фондах сохранились письма советских граждан из разных городов страны, которые в 19591961 гг. критиковали проект Вучетича. Предметом критики являлось местоположение объекта (за «удаленность от центра города»), его главная скульптурная композиция, которая первоначально была двухфигурной, общая концепция мемориала («нагромождение скульптурных групп»). Причем авторы этих писем высказывали критические замечания на основе опубликованных в советской прессе первоначальных эскизов и набросков, которые впоследствии были существенно изменены [10, л. 28, 34, 38].

В феврале 1960 г. на страницах «Комсомольской правды» была опубликована полемическая статья известного советского писателя Б.Н. Полевого «Таким ли должен быть памятник героям Сталинграда?». Автор статьи, который в прошлом как военный корреспондент был непосредственным участником Сталинградской битвы, высказал мнение о том, что памятник на Мамаевом кургане должен быть «строгим, мужественным и простым». Он обвинял Вучетича в гигантомании и призывал отказаться от идеи «одеть Мамаев курган в гранитные одежды стоимостью в десятки миллионов рублей» [27]. По мнению современного исследователя В. Огрызко, выступление Полевого являлось проявлением реакции либерально настроенной части совет - ской творческой интеллигенции периода «оттепели», которая воспринимала Вучетича как консерватора и «охранителя социалистического реализма» [25].

В непубличные разбирательства вокруг статьи Полевого оказался вовлечен целый ряд государственно-партийных функционеров высокого уровня (А.Б. Аристов, Н.Д. Казьмин, П.Н. Поспелов, А.В. Романов, Е.А. Фурцева и др.). В течение нескольких месяцев сторонники и противники проекта Вучетича направляли письма со своими аргументами в редакции «Комсомольской правды» и «Литературной газеты». Однако без соответствующей директивы «сверху» они так и не были опубликованы, зато стали предметами рассмотрения сотрудников аппарата ЦК КПСС. Судя по сохранившимся в Российском государственном архиве новейшей истории (далее - РГАНИ), текстам этих писем, в защиту проекта Вучетича выступил В.И. Чуйков, тогда как позицию Полевого поддержали писатели В.П. Некрасов и К.М. Симонов, поэт М.К. Луконин, а также генерал-лейтенант А.И. Родимцев. В частности Родимцев призывал «вовремя уберечь авторов проекта от ненужной гигантомании, помпезности, дорогого и безвкусного украшательства» [29, л. 39]. При этом критики проекта, вслед за Полевым, приписывали концепции мемориала на Мамаевом кургане негативные характеристики, которые в большинстве своем были либо надуманными, либо уже не отвечали текущему состоянию измененного проекта.

Позиция официальных лиц оказалась сдержанной и была направлена на то, чтобы исключить дальнейшую публичную критику утвержденного проекта мемориала, который к тому времени уже находился в стадии практической реализации. В одном из документов ЦК КПСС констатировалось, что данный проект ранее обсуждался творческими деятелями и жителями города-героя на Волге, участниками Сталинградской битвы, рассматривался в обкоме партии и облисполкоме, получил высокую оценку Государственного художественного совета по монументальной скульптуре, был одобрен президиумом Академии художеств СССР, коллегией Министерства культуры РСФСР и утвержден Президиумом Совета Министров РСФСР [29, л. 41-42].

Однако в профессиональной среде скульпторов впоследствии нашлись те, кто пытался продолжить публичную критику Вучетича. В декабре 1964 г. на страницах газеты «Комсомольская правда» было опубликовано письмо советского скульптора О.А. Иконникова, который заявил о том, что Вучетич и связанная с ним группа лиц получила фактическую «монополию» на реализацию крупных мемориальных проектов. Как утверждал автор письма, это приводило к «повторению», «тиражированию» уже использованных творческих приемов [16]. Впоследствии О. Иконников неоднократно пытался критиковать Вучетича, в частности на состоявшемся 22 марта 1966 г. заседании бюро секции скульптуры при Московском отделении Союза художников РСФСР. Здесь он вновь выразил недовольство «засильем Вучетича». При этом некоторые из присутствующих констатировали, что в аргументах Иконникова прослеживалась личная обида, зависть по отношению к славе Вучетича и его высоким гонорарам [33, л. 19-22]. В целом это уже никак не повлияло на приближавшуюся к завершению реализацию проекта.

Сам Вучетич утверждал, что мемориальный комплекс на Мамаевом кургане - это попытка мемориализации не только величайшего исторического события, но и массового героизма, который сложно было передать традиционной однофигурной или многофигурной скульптурой на постаменте. Поэтому и была выбрана форма памятника-ансамбля, которую скульптор называл «высшей формой монументального искусства». Благодаря этому появилась возможность создать ряд расположенных в определенном порядке архитектурно-скульптурных пространств (вводный горельеф «Память поколений», аллея пирамидальных тополей, площадь «Стоять насмерть» со скульптурой воина-богатыря, «Стены-руины», площадь Героев, Зал воинской славы, площадь Скорби, главная скульптурная композиция «Родина-мать зовет!»), последовательное посещение которых позволяет достичь определенного эмоционального состояния [5]. В состав мемориала также входили четырехгранные 9-метровые пилоны с портретными изображениями представителей всех родов войск. 14 таких пилонов располагалось вокруг Зала воинской славы, однако в 2007 г. было принято решение их полностью демонтировать из - за аварийного состояния.

Московские исследователи Д.В. Васильев и Н.А. Мазаев на основе искусствоведческого анализа сделали интересный вывод о том, что коррективы, внесенные в проект на рубеже 1950-1960-х гг., изменили его символическую составляющую. Во-первых, в первоначальном варианте вводную композицию планировалось посвятить теме «Внезапное нападение», а на вершине кургана предполагалось разместить скульптурное изображение Родины-матери со знаменем Победы в правой руке и снопами колосьев в левой, рядом с которой находится фигура коленопреклоненного солдата, целующего сноп пшеницы (как символ возвращения к мирной жизни). Таким образом, первоначальная символическая логика мемориала основывалась на хронологии и показывала ход войны от внезапного начала и до победного конца. Кроме того, в первом варианте у подножия главной скульптурной композиции предлагалось построить двухъярусное здание музея-панорамы «Сталинградская битва», что заметно увеличило бы его информационное содержание за счет отображения исторической хроники сражения и персонифицированных образов самых известных героев. Однако произошедший впоследствии отказ от размещения панорамы на Мамаевом кургане, изменение вводной композиции и главной скульптуры, представшей в виде Родины-матери с поднятым мечом, кардинальным образом изменили восприятие всего ансамбля. Теперь доминирующим стало именно эмоциональное, а не рационально-историческое восприятие, с выделением зоны героизации, зоны поминовения и зоны триумфального величия советского народа-победителя (подробнее см.: [3, с. 114-123]).

Одним из важнейших факторов, обусловивших создание памятника-ансамбля на Мамаевом кургане в его состоявшемся виде, стало выделение из него в отдельный объект панорамы, посвященной событиям Сталинградской битвы. Понимая, что работа над самой панорамой и двухъярусным зданием для ее размещения «тормозит» реализацию проекта и «перегружает» визуальное восприятие мемориала, команда Вучетича в 1959 г. предложила инновационное решение проблемы - замену традиционной художественной панорамы круговой кинопанорамой, которую предполагалось установить в Зале славы. Военные консультанты А.И. Еременко и В.И. Чуйков, а также многие другие участники Сталинградской битвы и ветераны войны поддержали такую инновацию и подчеркнули, что с волнением ожидают скорейшего сооружения достойного памятника «богатырям, покрывшим себя неувядаемой славой» [11]. В то же время представители Художественного совета Министерства культуры РСФСР не одобрили такое изменение концепции [7, с. 371], по всей видимости, лоббируя интересы Студии военных художников им. М.Б. Грекова, которая, согласно постановлению 1958 г., должна была заниматься созданием панорамы [28, л. 113]. При этом стоимость художественных работ по созданию полотна и предметного плана панорамы составляла 3,5 млн руб. - почти 30% от общих затрат на творческую часть проекта в целом [23, л. 47].

В дискуссию были вовлечены и другие известные участники Сталинградской битвы, мнения которых разделились. Так, А.И. Родимцев и И.И. Людников поддержали идею кинопанорамы, причем последний отмечал, что «нельзя в одной панораме показать все, что решило судьбу Волгоградской битвы. Надо искать новые формы». В то же время им оппонировал М.С. Шумилов, а также А.И. Еременко, который заявил: «Если и кино, и музыка, и скульптура, и картины - будет такое нагромождение, что ничего не разберешь. Кино может умереть, но панорама никогда» [7, с. 374-375]. В итоге 18 апреля 1964 г. на высшем уровне было принято решение продолжать создание традиционной панорамы, но выделить ее в отдельный проект [2, с. 70], который реализовывался на новой локации рядом со знаменитым Домом Павлова. Торжественное открытие нового мемориального объекта, в состав которого помимо панорамы входили 4 диорамы и музейные помещения, состоялось только 8 июля 1982 г., то есть спустя почти 15 лет после завершения создания памятника-ансамбля [26, л. 43-44].

Безусловно, мемориальный комплекс на Мамаевом кургане имел общесоюзное значение. Однако он был чрезвычайно важен для формирования локальной героической идентичности самих волгоградцев, для местных жителей и муниципальных властей. Уже во время сооружения памятник-ансамбль «Героям Сталинградской битвы» начал выполнять статусную функцию. В частности, его посещали практически все VIP-гости города, как отечественные, так и зарубежные. Когда в 1966 г. город-герой на Волге посетил Президент Франции Шарль де Голль, то в качестве подарка от городских властей ему была вручена модель-копия скульптуры «Родина-мать зовет!» [4]. Узнаваемая фигура Родины-матери стала символом города, популярной туристической достопримечательностью и объектом экскурсионного посещения. Местные жители также стали «соавторами» уникальной мемориальной среды, создаваемой на Мамаевом кургане. Это проявилось, например, в высадке здесь деревьев в память о погибших воинах, которая началась весной 1965 г. Данная общественная инициатива, озвученная по местному телевидению жительницей Волгограда Л.С. Пластиковой, сразу же вызвала отклик тысяч волгоградцев, приобрела поистине массовый характер [1, с. 67-68].

После концептуальных, функциональных и технических корректив, внесенных в реализуемый под руководством Вучетича проект, мемориал на Мамаевом кургане был успешно завершен, приобрел всенародное признание и всемирную известность. Одновременно с информацией о торжественном открытии мемориального комплекса на Мамаевом кургане 15 октября 1967 г., в котором лично участвовал Л.И. Брежнев, советские газеты сообщили также о награждении Вучетича званием Героя Социалистического труда. Все участники Сталинградской битвы, получившие возможность выступить на церемонии открытия (А.И. Еременко, В.И. Чуйков, Я.Ф. Павлов), выразили благодарность за создание такого величественного мемориального комплекса руководству коммунистической партии, правительству и всему советскому народу. Чуйков в своей речи также упомянул «местные партийные и советские органы Волгограда», «строителей города-героя», «творческий коллектив во главе с народным художником СССР скульптором Е.В. Вучетичем» [35]. В 1970 г. коллектив основных авторов памятника-ансамбля (помимо Вучетича в него вошли Я.Б. Белопольский, В.А. Дёмин, В.Е. Матросов, А.С. Новиков, А.А. Тюренков) был удостоен Ленинской премии. Сам Вучетич вплоть до своей смерти в 1974 г. оставался самым известным и востребованным советским скульптором-монументалистом послевоенного периода, в том числе принял участие в проектировании масштабных мемориальных комплексов на месте Курской битвы и в городе - герое Киеве.

Во второй половине 1970-х гг. в Магнитогорске под руководством Я.Б. Белопольского был создан монумент «Тыл - фронту», который стал рассматриваться как третья часть уникального «триптиха» величественных мемориалов с использованием образа Меча Победы. Центральная скульптура мемориала в Магнитогорске изображает его передачу в руки советского воина; Родина-Мать на Мамаевом кургане взмахом Меча призывает к непримиримой борьбе; в руках Воина-освободителя мемориала в Трептов-парке Меч Победы опущен, что символизирует окончательный разгром врага [8].

Непосредственно в Волгограде на протяжении последующих десятилетий неоднократно возвращались к идее сооружения второй очереди мемориала на пространстве от подножия Мамаева кургана до берега Волги. С одной стороны, здесь предлагалось создание новых мемориальных объектов, в том числе монументальных стел в честь 12 советских армий, участвовавших в Сталинградской битве. Идея эта возникла под влиянием уже неоднократно упоминавшегося А.И. Еременко, который в 1967 г. согласился поставить свою подпись на акте приемки мемориального комплекса только при условии приложения к нему его особого мнения-комментария. В этом документе он отмечал, что существенным недостатком мемориала, по его мнению, является чрезмерный акцент на деятельность 62-й армии (под командованием Чуйкова), тогда как другим армиям было уделено меньше внимания. С другой стороны, вторая очередь должна была включать сооружения утилитарного назначения - речной причал, зону отдыха с фонтаном, парковку для автотранспорта, надземный переход через проспект им. В.И. Ленина. Однако по разным причинам, преимущественно материально-технического характера, эти проекты так и не были реализованы [19].

Результаты. Таким образом, анализ процесса мемориализации событий Сталинградской битвы на протяжении первых послевоенных десятилетий позволяет выявить основные тенденции развития советской исторической памяти и монументального искусства в данный период. Несмотря на хрущевскую кампанию по борьбе с «излишествами» в архитектуре, крупные мемориальные объекты продолжали сооружаться, однако это было возможно лишь с санкции высшего руководства и с идеологическим прикрытием в виде окончательно оформившегося во второй половине 1950 - первой половине 1960-х гг. концепта «ленинского плана монументальной пропаганды». Значимое влияние на ход сооружения мемориалов оказывали такие основные группы акторов: 1) высшее государственно-партийное руководство; 2) муниципальные власти; 3) местное население; 4) представители творческого сообщества (архитекторы, скульпторы, писатели, художники); 5) ветераны Великой Отечественной войны. В случае создания мемориального комплекса на Мамаевом кургане в Сталинграде / Волгограде все эти «конструкторы исторической памяти» внесли существенный, хотя и неравнозначный вклад, руководствуясь не только коммеморативными, но и политико-идеологическими, финансовыми, карьерными, статусными, морально-этическими и эстетическими мотивами. Готовность творческого коллектива под руководством Е.В. Вучетича к определенной трансформации и адаптации проекта под влиянием объективных факторов, политических трендов и общественных настроений привело к тому, что проект памятника-ансамбля «Героям Сталинградской битвы» был успешно завершен и стал одним из самых выдающихся произведений советского монументального искусства.

Список литературы