Участие населения в деятельности некоммерческих организаций (типологический анализ)

Размещено на http://www.allbest.ru

Участие населения в деятельности некоммерческих организаций (типологический анализ)

Ольга Андреевна Урбан

Аннотация

Одним из вызовов для российского общества является недостаточный ресурсный потенциал некоммерческих организаций (НКО) в регионах страны. Во многом кадровые ресурсы НКО определяются уровнем вовлеченности граждан, общественных групп в их деятельность. В этой связи актуальной проблемой представляется исследование в региональном аспекте уровня социального участия местного населения во взаимодействии с НКО. Целью статьи является сегментация граждан по уровню социального участия и оценка кадрового потенциала нКо на основе идентификации доминирующих моделей поведения. Выводы исследования основаны на данных анкетного опроса населения моногородов Кузбасса, в которых остро стоят проблемы развития некоммерческого сектора для решения социальных задач. В контексте проверки основной гипотезы исследования установлено, что доминирующая часть граждан относится к группам «отчужденных», «изоляционистов» и «маргиналов со стратегией на выход», для которых характерна пассивная модель поведения на самоисключение из процесса социального участия. Пассивность как социальная практика является институциональным препятствием для рекрутинга волонтеров, сотрудников и ограничивает кадровый потенциал НКО. Показано применение результатов исследования в практике управления.

Ключевые слова: социальное участие, социальная активность, социальная пассивность, некоммерческая организация, волонтерство, кадровый потенциал НКО

некоммерческий организация население

Public Participation in the Activities of Non-Profit Organizations

(Typological Analysis)

Olga A. Urban

Abstract

One of the challenges for the Russian society is the insufficient resource capacity of non-profit organizations (hereinafter referred to as NPOs) in the regions of the country. In many ways, the human resources of NPOs are determined by the level of involvement of citizens and public groups in their activities. In this regard, the study of the level of social participation of the local population in interaction with NPOs in the regional level appears to be a relevant issue. The article aims to segment citizens by level of social participation and assess the human resources of NPOs based on the identification of dominant behaviours. The conclusions of the study are based on the data of a questionnaire survey of the Kuzbass single-industry towns' population, where the problems of developing the non-profit sector for solving social problems are acute. In the context of testing the main hypothesis of the research, it was found that the dominant part of the population belongs to the groups of “alienated”, “isolationists” and “marginals with an exit strategy”, which are characterized by a passive model of behavior oriented to self-exclusion from the process of social participation. Social passivity is an institutional obstacle to recruiting volunteers, employees and limits the human resources of NPOs. The application of the research results in management practice is shown.

Keywords: social participation, social activity, social passivity, non-profit organization, volunteering, human resources of NPO

Введение

Одним из вызовов для российского общества является недостаточный ресурсный потенциал некоммерческих организаций в регионах страны в решении институциональных задач развития социальной сферы, предоставления различных видов социальных услуг, достижения общественных благ, развития гражданской активности и инициативы О некоммерческих организациях : Федеральный закон от 12.01.1996 № 7-ФЗ (последняя редакция) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс»... На федеральном и региональном уровнях создаются организационные, правовые, финансовые условия для деятельности НКО и развития социальной активности граждан. Утверждена Концепция содействия развитию добровольчества (волонтерства) в РФ до 2025 года Концепция развития добровольчества (волонтерства) в Российской Федерации до 2025 года : Распоря-жение Правительства РФ от 27.12.2018 № 2950-р [Электронный ресурс] // МЧС России. URL: https://www.mchs.gov.ru/dokumenty/rasporyazheniya-pravitelstva-rf/3185 (дата обращения: 28.10.2022) ; Об утвер-ждении Концепции развития добровольчества (волонтерства) в Российской Федерации до 2025 года : Распоря-жение Правительства РФ от 27.12.2018 № 2950-р [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».. Реализуются мероприятия по популяризации добровольчества, благотворительности, укрепления доверия граждан НКО Доклад о развитии добровольчества в Российской Федерации в 2021 году [Электронный ресурс] // Министерство экономического развития Российской Федерации URL: https://www.economy.gov.ru/mate- rial/file/199285d92bc27d71cce39d563f67e5ff/Doklad_dobro_2021.pdf (дата обращения: 20.09.2022).. Между тем, по данным многочисленных региональных исследований, развитию НКО препятствуют факторы, определяющие в совокупности низкий уровень вовлеченности граждан, общественных групп в деятельность НКО Аналитическая записка по результатам исследования «Московские НКО как поставщики социальных услуг: потенциал и проблемы». Москва, 2020. 55 с. ; Богоевленская К. Отчет о проведенном социологическом исследовании «Состояние и проблемы развития социально ориентированных некоммерческих организаций Уральского федерального округа» [Электронный ресурс] // Pandia. URL: https://pandia.ru/text/79/292/15419.php (дата обращения: 07.10.2022) ; Информационно-аналитический отчет по результатам социологического иссле-дования на тему «О деятельности социально ориентированных некоммерческих организаций в Смоленской области». Смоленск, 2016. 50 с. и др.. Для ресурсных регионов, к которым относится Кузбасс и в которых основная часть населения проживает в моногородах (70 %), развитие некоммерческого сектора институционально важно. Между тем, по результатам экспертной оценки, действующие в регионе НКО испытывают трудности с расширением социальной базы волонтеров и рекрутинга (Урбан, Демчук, 2021: 177-178). В этом отношении актуальность проблемы исследования уровня социального участия местного населения во взаимодействии с НКО и оценка на этой основе кадрового потенциала НКО конкретного региона очевидна. Региональные исследования дают эмпирическую информацию для сравнительного анализа, теоретических обобщений и управленческой практики с целью поиска направлений, способов мобилизации социальной активности населения с учетом территориальной специфики. В конечном итоге это способствует гармонизации отношений, целей и интересов государства, гражданского общества, сконцентрированных на росте качества жизни населения.

Обзор литературы

Тематика исследований ресурсообеспеченности НКО и социального участия населения в их деятельности разнообразна. Изучаются процессы создания общих целей, ценностей, обязательств, ожиданий и идентификаций, которые помогают утвердить нормы доверия, честности, взаимности, которые создают и поддерживают социальную сеть и ее нарративы Rosenkranz J. The Role of a Nonprofit Organization's Narratives in Fostering Social Capital: A Case-Study of HeSeta : Master's thesis. Helsinki, 2019. 76 р.. В контексте социального капитала НКО изучаются сети стратегических партнерств, основанных на доверительных отношениях, для выполнения миссии организации (Pedrini et al., 2016). Обосновывается, что со сменой ориентированности организации с отдельных членов на целое сообщество основным механизмом координации ее деятельности становится доверие, взаимность отношений. Это позволяет мобилизовывать объединяющий социальный капитал, способствуя коллективным действиям, направленным на удовлетворение интересов сообщества (Hatak et al., 2016).

Лидером в исследовании теоретических и прикладных проблем некоммерческого сектора в российском обществе является Центр исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ. В работах его сотрудников широко представлено изучение проблем общественной активности и гражданского общества, среди которых: социальное доверие, помощь и взаимопомощь, гражданские инициативы, защита социальных и политических прав и свобод, территориальное общественное самоуправление, деятельность НКО и др. (Мерсиянова, Якобсон, 2007; Мерсиянова, Корнеева, 2017; Мерсиянова, 2010; Мерсиянова, Беневоленский, 2017). Центром проводятся опросы населения, волонтеров в рамках мониторинга состояния гражданского общества, одним из важных результатов которых стало наблюдение роста объемов участия граждан в добровольческой деятельности в последние годы.

В отечественной научной литературе значительный исследовательский интерес отмечается к вопросам социальной активности, общественного участия, протекающих в индивидуализированных или сетевых формах, к анализу социальных практик граждан, реализуемых через нКо. Для разработки системы показателей и эмпирических индикаторов измерения социальной активности особое значение имеет определение данного феномена. Существует множество трактовок социальной активности, которые отражают распространенные в научной среде представления о ней как о сознательной деятельности, направленной на общественно значимые преобразования социальных условий в соответствии с потребностями, целями, идеалами в решении актуальных проблем современного общества (Гущина, Положенцева, 2019).

По мнению А.В. Жаворонкова, социальная активность фиксируется: во-первых, на институциональном уровне - как формы жизнедеятельности, в которые включен индивид; во-вторых, на предметном уровне - как количество присваиваемых потребительных стоимостей; в-третьих, на поведенческом уровне - как число актов деятельности в той или иной предметной области (Жаворонков, 2003). В методологическом плане данный вывод ориентирует на изучение институализированных практик в различных предметных областях. При этом в качестве одного из индикаторов меры социальной активности можно рассматривать количество форм взаимодействия, в которые вовлечена личность за определенный период времени.

Содержательно связанным с социальной активностью является понятие «общественное участие», под которым, как правило, понимается процесс вовлечения и поддержания взаимодействия субъектов социальных отношений по совместному достижению значимого результата. Общественное участие может иметь характер целенаправленных или реактивных действий и обычно закрепляется в устойчивых формализованных и неформализованных социальных практиках. Оно включает в себя всю совокупность видов участия, отражающую включенность индивида в различные сферы общества: социальное (в пространстве повседневности), гражданское (участие в партнерстве и управлении) и политическое (Скалабан, 2011).

Накоплено значительное количество прикладных исследований Сборник лучших практик социально ориентированных некоммерческих организаций Республики Та-тарстан : в 2 т. Казань, 2018. Т. 1. 14б с. ; Социально ориентированные НКО: лучшие практики : практическое пособие. М., 2011. 224 с. по проблемам гражданского активизма, успешных социальных практик вовлечения населения в развитие гражданского общества (Трофимова, 2015; Петухов, 2014). Предметное поле данного феномена достаточно широко и включает в себя социальное доверие, солидарность, защиту социальных и политических прав и свобод, помощь и взаимопомощь, территориальное общественное самоуправление, деятельность НКО, гражданские инициативы (Скалабан, 2016: 50).

С позиции проблематики данной статьи социальная активность и социальное участие - содержательно близкие понятия. Социальное участие понимается как горизонтальная активность, осуществляемая в рамках повседневной жизни, направленная на удовлетворение общественного интереса и осуществляемая в формальных или неформальных практиках (Скалабан, 2011: 137). В этом ключе социальное участие представляется следствием и формой социальной активности и может быть использовано для оценки населения территории как коллективного субъекта социальной активности.

Анализ научной литературы определил выбор методологии исследования в рамках деятельностно-структурного (активистского) подхода, базирующегося на принципах деятельностного изменения социального целого субъектами. Специфика НКО состоит в том, что ресурсы организации в значительной степени зависят от социальной инициативы и активности общественных групп и отдельных граждан, реализуемых в повседневной деятельности в разных практиках социального участия для удовлетворения общественного (совместного) интереса. Категория социальной практики становится важным инструментом исследования и анализа. Именно комплекс практик повседневной деятельности как системы устойчивых и массовых социальных действий и взаимодействий акторов позволяет описать особенности и оценить уровень социального участия граждан в деятельности НКО. Институализация практик осуществляется в региональном социокультурном контексте, что актуализирует значение территориального подхода для их исследования.

Материалы и методы. При поддержке Фонда президентских грантов в период 20192020 гг. было проведено комплексное исследование ресурсообеспеченности некоммерческого сектора в монопрофильных муниципальных образованиях Кузбасса Автор выражает свою благодарность К.В. Бурнышеву, директору АНО «Информационно-аналитиче-ский центр», Т.В. Бурнышевой, д. техн. н., проф. кафедры прочности летательных аппаратов Новосибир-ского государственного технического университета, Н.В. Демчук, к. соц. наук, доценту кафедры экономики и управления Кузбасского гуманитарно-педагогический института Кемеровского государственного универ-ситета института за организацию, проведение анкетирования населения и совместное обсуждение резуль-татов исследования.. Его результаты представлены в контексте предметной области анализа статьи: социальное участие граждан как процесс или результат включения в совместную деятельность, организацию для достижения совместного интереса и общественно значимого результата. На операциональном уровне социальное участие, представленное совокупностью социальных практик, характеризуется предметной областью участия, его видами (формальное - как членство в общественных объединениях, НКО, неформальное - как безвозмездная помощь, добровольная работа и др.); степенью вовлечения в процесс участия (пассивное и активное, разовое и постоянное). Регулятором поведения и деятельности личности выступает социальная установка (аттитюд) как определенное состояние сознания, основанное на предыдущем опыте, регулирующее отношение и поведение человека. В известной дис- позиционной концепции В.А. Ядова (Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности: диспозиционная концепция ..., 2013) базовые социальные установки индивида определяются его отношением к основным сферам жизнедеятельности (профессия, общественная деятельность и т. п.), то есть к объектам социальных установок, имеющих общественную значимость. В этом отношении социальная установка объясняет поведенческие действия и позволяет спрогнозировать направленность действий в общественном процессе в будущем.

Центральный исследовательский вопрос сформулирован следующим образом: какие модели поведения как социальные практики (активные/пассивные) на базе сложившихся социальных установок доминируют у населения региона во взаимодействии с НКО? Целью работы была избрана сегментация населения по уровню активности социального участия и оценка кадрового потенциала НКО на основе идентификации доминирующих моделей поведения. Общая гипотеза состояла в предположении, что у граждан доминирует пассивная модель поведения относительно социального участия и включенности в деятельность НКО, так как у индивидов не сформирована установка на добровольное участие в решении социально значимых проблем территории в свободное время.

Эмпирическим объектом исследования выступили граждане в возрасте от 18 лет и старше, составляющие население моногородов Кузбасса, в которых сосредоточен промышленный (угольно-металлургический) потенциал региона. В качестве основного метода сбора информации был выбран опрос (анкетирование). Выборка - квотная, случайная. Осуществлено распределение респондентов по территориально-географическому и половозрастным признакам. Опрошен 1 181 респондент. Коррекция проводилась путем рандомного удаления кейсов с учетом пола, возраста респондентов и города их проживания. Объем итоговой выборки составил 1 000 человек. Опрос проходил в период с 20.11.19 по 31.12.19 г. в 8 монопрофильных образованиях, включающих Новокузнецк, Прокопьевск, Киселевск, Междуреченск, Мыски, Осинники, Калтан, Краснобродский. При анализе эмпирического материала применялись методы статистического анализа, простые и комбинационные группировки, расчет коэффициентов корреляции, индексов, систематизация, классификация и др.

Результаты исследования

Формирование отношения к конкретному объекту начинается с интереса как основы собственных суждений, а затем и действий. Чем выше уровень интереса человека к различным формам самоорганизации, тем выше вероятность при прочих равных условиях участия в них. Ответы респондентов на вопрос «Интересуетесь ли Вы информацией об общественных инициативах населения, о деятельности общественных, благотворительных организаций?» свидетельствуют, что почти половина опрошенных (48,4 %) равнодушны к организациям, субъектам, ориентированным на решение проблем местных сообществ. Интерес к гражданским институтам и инициативам выразили 34,9 % респондентов, а 16,7 % опрошенных ушли ответа, что индикатирует в целом неактуальный для них характер информации, содержащейся в вопросе. Отмечается ряд различий по гендерным и возрастным признакам: женщины и молодые люди в возрасте от 18 до 29 лет данным типом информации интересуются больше.

Содержание и качество информации зависят от информационных источников, которые можно условно разделить на две группы: традиционные/формальные (СМИ, сайты) и интерактивные (социальные сети, группы межличностной коммуникации). Распределение ответов респондентов на вопрос «Из каких источников Вы получаете информацию о НКО, о социальных инициативах населения?» представлено на рис. 1.

Рисунок 1 - Рейтинг источников информации о НКО, социальных инициативах граждан

(на основе ответов респондентов)

Доминирующими в формировании представлений граждан остаются традиционные/формальные источники информации. Вместе с тем оценка их по критериям достаточности и достоверности информации невысокая. По пятибалльной шкале средний балл достоверности - 2,93, достаточности информации - 3. Обращает на себя внимание факт значимости для респондентов социальных сетей и ближнего круга коммуникации как источников данных. В практическом отношении это ставит вопрос о содержании циркулирующей информации в социальных сетях, которая, по оценке экспертов, невысокого качества. Это создает не только коммуникационные барьеры для развития и продвижения социальных инициатив, но и для рекрутинга граждан с целью их реализации (Урбан, Демчук, 2021: 179).

На вопрос «Знаете ли Вы, слышали или слышите впервые выражение “некоммерческая организация (НКО)”?» были получены следующие варианты ответов: знают выражение «некоммерческая организация» 35,2 % опрошенных, что-то слышали об этом - 36,3 %, слышат впервые - 20 %, затруднились с ответом - 8,4 %. Представления о специфике деятельности НКО в группе слышавших что-либо о них содержательно в целом отражают характеристики такого рода организаций, включая: некоммерческие цели деятельности (37,5 %), социальную ориентированность (помощь населению) деятельности (33,6 %), инициативную группу людей (31,9 %). Направленность (позитивная/негативная) общественного мнения определяется оценкой результатов деятельности объекта оценивания. Распределение ответов на вопрос «Какое суждение соответствует Вашему представлению о некоммерческих организациях?» отражает неоднозначность восприятия деятельности НКО гражданами. С одной стороны, преобладает ее оценка как социально значимой для общества (67,5 %), с другой - значительная группа респондентов (56,9 %), к которой относятся и затруднившиеся ответить, характеризуется отсутствием положительного видения результатов деятельности НКО (рис. 2).

Рисунок 2 - Оценка деятельности НКО участниками исследования

Таким образом, на фоне невысокого уровня интереса к темам, связанным с социальной активностью граждан, представления населения о специфике деятельности НКО можно описать как содержательно неполные, размытые, не имеющие четкой позитивной направленности, что создает барьеры для формирования в региональной среде установки на взаимодействие граждан с НКО.

Особое значение для идентификации установок населения имеет информация об особенностях их социальной активности в текущем периоде, проявляющейся в участии в общественно значимых мероприятиях, и о готовности демонстрировать ее в дальнейшем. Социальное участие может быть реализовано в формальных и неформальных организационных формах. Первые из названных предполагают управляемость процессом со стороны представителей администрации города, предприятия, УК и др. Последние являются результатом самоорганизации, представляют коллективную деятельность в совместном решении актуальных проблем жизнедеятельности населения, раскрывают социальный потенциал местного сообщества и способствуют развитию гражданских институтов.

На основании распределения ответов участников исследования на не альтернативный вопрос «В каких из перечисленных мероприятий Вам приходилось принимать участие за последний год?» был построен рейтинг мероприятий социально-значимой направленности, в которых были задействованы респонденты. Доля не проявивших себя ни в одной из измеряемых форм активности составила 14,6 % («не приходилось участвовать»).

Проведенное исследование позволило установить, что активность граждан чаще реализуется в формально организованных мероприятиях (108 %). Наиболее массовыми являются практики участия в субботниках (45,1 %) и в собрании жильцов дома (36,7 %), которые отражают пассивную форму социально ориентированной деятельности граждан, так как административно регулируются и не предусматривают инициативность индивидов в организации мероприятий. Частота выборов участия в самостоятельно организованных мероприятиях - 96,1 %. Относительно массовой инициативной практикой является благоустройство территории собственного дома (35,2 %). В проблемных ситуациях граждане проявляют взаимопомощь. В совместном обеспечении порядка и безопасности участвовали 9 % опрошенных; оказывали помощь по хозяйству, устройству быта - 7 %; участвовали в совместной ликвидации последствий аварий, пожаров и других чрезвычайных ситуаций - 3,8 %. Вместе с тем часть сложившихся практик (материальная помощь - 18,9 %; помощь животным - 21,7 %) характеризует преимущественно эмоциональное сопереживание респондентов, но не их активность в реализации социальных инициатив и проектов.

На основе анализа группы респондентов, которые приняли участие хотя бы в одном из мероприятий социальной направленности, выявлено, что среднестатистический респондент выборки чаще всего проявлял свою активность, включаясь в два - три типа общественно значимой деятельности (рис. 3). Статистически не выявлено значимого влияния пола, возраста опрошенных на среднее число типов мероприятий, в которых принимал участие среднестатистический респондент за последний год.

Рисунок 3 - Распределение числа мероприятий социальной направленности для среднестатистического респондента

Важным индикатором социальной активности является вовлеченность населения в волонтерство и реализацию социальных инициатив. На основании распределения ответов на альтернативный вопрос «Занимались ли Вы за последние 1-2 года волонтерством помимо своей основной деятельности, участвовали ли в общественных инициативах?» можно сделать вывод, что вовлеченность населения в добровольные формы активности можно оценить, как эпизодичную. «Не занимался волонтерством» ответили 52,4 % опрошенных; «только однажды» - 16,6 %; «редко, только несколько раз» - 20,5 %; «часто, много раз участвовал» - 10,3 %, ушли от ответа - 6,6 %. Относительно ближайшей перспективы готовность к социальной активности, в частности, через НКО, у большинства граждан низкая. На вопрос «Хотели бы Вы принять участие в работе некоммерческих организаций?» почти треть (31,4 %) респондентов ответили, что не планируют этого, для остальных 23,2 % участников исследования, затруднившихся ответить, данная проблема с позиции жизненных ценностей, очевидно, не отрефлексирована. 32,5 % опрошенных готовы рассматривать свое участие избирательно. Проявили интерес к участию 8,8 % респондентов, уже включены в работу некоммерческого социального сектора 4,1 % опрошенных.

Изложенные факты свидетельствуют о том, что активные (инициативные) действия граждан не превратились в массовые практики социального участия в качестве волонтеров или иной форме задействованности в деятельности НКО.

Согласно гипотезе исследования у населения доминирует пассивная модель поведения относительно участия и включенности в деятельность НКО. Проверка гипотезы проводилась на основе измерения базовых установок граждан в проявлении социальной активности. Для идентификации их использовался метод типологии. Интерпретативный смысл его реализации заключался в оценке населения как субъекта социальной активности и кадрового ресурса некоммерческого сектора. Основными типообразующими признаками были признаны: активность социального участия в текущем периоде (1-2 года); готовность проявлять инициативность в тех или иных формах общественных мероприятий. Выделены четыре группы населения с различными установками, которые отражают соотношение ценностей самостоятельности, независимости, ответственности (ценности гражданина) или покоя, защищенности, патернализма. Рассмотрим их подробнее.

Активисты: граждане, которые принимали участие с различной периодичностью в общественных инициативах, занимались волонтерством; продолжают в настоящее время участвовать в деятельности НКО, готовы в дальнейшем продолжить работу в этом направлении.

Маргиналы: респонденты с установками «на выход» с опытом социального участия и «на вход» со стремлением освоения новой социальной практики. Установка «на выход» означает переход в группу отчужденных, «на вход» - вероятность вхождения в группу активистов.

Отчужденные: респонденты, которые не смогли (не пожелали) оценить свое социальное участие как в прошлом, так и в будущем («затрудняюсь ответить»), не имели опыта проявления себя в социальных практиках ранее или имели, но фрагментарный; которые затруднились определить свою модель поведения в отношении будущего. Согласно Э. Фромму слабая инициатива и активность отчужденных индивидов закономерны: такой человек не ощущает, что он активный деятель, носитель человеческих сил и способностей (Фромм, 1996).

Изоляционисты: респонденты, которые не участвовали и участвовать не собираются в любых формах социальной активности. Изоляционизм - крайняя форма отчуждения (Урбан, Демчук, 2022: 116-117).

Результаты анализа информации, полученной в ходе анкетирования, статистически подтверждают, что доминирующая часть населения исследуемых территорий относится к группам «отчужденных», «изоляционистов» и «маргиналов со стратегией на выход» (67,3 % респондентов), для которых характерна пассивная модель поведения на самоисключение из процесса социального участия (табл. 1).

Таблица 1 - Группы населения с различными установками на социальное участие

По каждой группе проводилось распределение респондентов по полу, возрасту, месту проживания (ядро агломерации - Новокузнецк или города периферии), по оценке свободного времени и материального положения. Установлено, что совокупность социальных характеристик, условий жизнедеятельности влияет на индивидуальную установку субъекта в отношении его социального участия и включенности в деятельность НКО. Выделяются несколько факторов такого воздействия. Рассмотрим их.

Неудачный опыт социального участия в прошлом может повлечь за собой выбор стратегии «на выход» - 23 % респондентов.

В группе активистов больше свободного времени для осуществления общественно значимой деятельности, чем в группах с иными социальными установками. В то же время его недостаток не является критически значимым для принятия индивидом решения осваивать новый опыт социального участия (39,1 % респондентов со стратегией «на вход» оценили объем своего свободного времени как «недостаточный»).

Место проживания не оказывает существенного влияния на соотношение групп населения с различными социальными установками в пределах ошибки выборки. Тем не менее среди активистов - 52,9 % участников из городов периферии и 47,1 % - из Новокузнецка.

Существенное различие обнаружено в соотношении групп с различными установками в гендерных и возрастных группах. В группе активистов - 64,1 % женщин и 35,9 % мужчин. Стратегию «на вход» демонстрируют 56,5 % женщин, 43,5 % мужчин. Женщины не только активнее в общественных начинаниях, но и в большей степени готовы к социальному участию в будущем. Наиболее инициативные граждане относятся к возрастным группам 30-44 и 45-59 лет. Так, средний возраст «активистов» - 42 года. В группе респондентов со стратегией «на вход» - 64,3 % относятся к указанным возрастным категориям.

Выявлены различия в материальном положении респондентов, относящихся к различным группам - «отчужденным», «изоляционистам» и «активистам». Материальный статус респондентов из группы активистов выше. Можно предположить влияние социокультурных факторов, объясняющих пассивность и модели зависимого поведения социальных групп населения индустриальных территорий с невысокими доходами, для которых характерны ценности патернализма и защищенности.

Заключение

Результаты исследования подтвердили гипотезу о доминировании на исследуемых территориях населения с пассивной моделью поведения в общественной жизни, которая является институциональным препятствием для рекрутинга волонтеров и ограничивает кадровые ресурсы НКО. Социальная пассивность укоренилась как социальная практика. Институализация ориентации на самоисключение из процесса социального участия свидетельствует о том, что население региона не сформировалось как зрелый субъект социальной инициативы и активности в решении проблем местного сообщества, которые в значительной мере сложно решить без активного участия граждан. В этом отношении вряд ли следует ожидать в ближайшей перспективе качественных изменений в проявлении социальной активности граждан и расширении кадровых (добровольческих) ресурсов НКО. Усугубляет проблему и система информирования, гражданского просвещения, которая требует качественных изменений в плане усиления доверия к контенту со стороны населения. При этом важно не просто гражданское просвещение, образование населения, а изменение социальных установок на уровне повседневной жизни, протекающей в конкретных общественных условиях.

Ситуация с пандемией внесла изменения в социальную жизнь. Общероссийское исследование, организованное Центром исследований гражданского общества и некоммерческого сектора ВШЭ с целью выявления новых процессов в развитии некоммерческого сектора в условиях коронавирусных ограничений Волонтерство в постпандемийную эпоху: мировой опыт [Электронный ресурс] // Высшая школа эконо-мики. Центр исследований гражданского общества и некоммерческого сектора. 2022. 20 окт. URL: https://grans.hse.ru/news/788594301.html (дата обращения: 28.10.2022)., показало, что волонтерское движение расширилось, но станет ли это устойчивой практикой, выводы пока делать преждевременно.

В практическом плане по итогам исследования, организованного администрацией г. Новокузнецка и АНО «Информационно-аналитический центр», были приняты решения по поиску новых социальных практик, способствующие росту социального участия граждан в деятельности НКО:

организовано информационное освещение социальной активности НКО и инициативных групп граждан (проведены круглые столы, вебинары, созданы и наполнены контентом группы в социальных сетях, сделаны публикации в местных СМИ);

проведены обучающие курсы в «Медиашколе» по повышению профессионального уровня руководителей, сотрудников НКО и лидеров инициативных групп граждан по освещению деятельности НКО в СМИ и социальных сетях.

Следует заключить, что результаты проведенного исследования способствуют формированию у органов государственного и муниципального управления объективной картины о ресур- сообеспеченности НКО и интенсифицируют поиск новых социальных практик включения граждан и общественных групп в деятельность НКО.

Список источников

Гущина И.А., Положенцева О.А. Социальная активность населения как фактор социально-экономического развития территориального сообщества // Вестник Алтайской академии экономики и права. 2019. № 10-1. С. 46-51. https://doi.org/10.17513/vaael.744

Жаворонков А.В. Об устойчивости распределений населения по параметрам информированности и активности и уровню семиотической подготовки // Социологические исследования. 2003. № 5 (229). С. 107-112.

Мерсиянова И.В. Территориальное общественное самоуправление как форма общественного участия // Вопросы государственного и муниципального управления. 2010. № 3. С. 149-168.

Мерсиянова И.В., Беневоленский В.Б. НКО как поставщики социальных услуг: верификация слабых сторон // Вопросы государственного и муниципального управления. 2017. № 2. С. 83-102.

Мерсиянова И.В., Корнеева И.Е. Влияние доверия на участие россиян в благотворительности // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2017. № 2 (138). С. 145-159. https://doi.Org/10.14515/monitoring.2017.2.09

Мерсиянова И.В., Якобсон Л.И. Общественная активность населения и восприятие гражданами условий развития гражданского. М., 2007. 220 с.

Петухов Р.В. Локальные сообщества и гражданский активизм // Мониторинг общественного мнения. Экономические и социальные перемены. 2014. № 4 (122). С. 60-71. https://doi.org/10.14515/monitoring.2014A05

Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности: диспозиционная концепция / В.А. Ядов [и др.]. М., 2013. 376 с.

Скалабан И.А. Социальное, общественное и гражданское участие: к проблеме осмысления понятий // Вестник Томского государственного университета. Серия: Философия. Социология. Политология. 2011. № 1 (13). С. 130-139.

Скалабан И.А. Участие и общественное участие как социологические категории // Теории и проблемы политических исследований. 2016. Т. 5, № 5а. C. 44-59.

Трофимова И.Н. Гражданский активизм в современном российском обществе: особенности локализации // Социологические исследования. 2015. № 4 (372). С. 72-77.

Урбан О.А., Демчук Н.В. Потенциал развития социально-ориентированных некоммерческих организаций в Кузбассе в экспертной оценке // Мир экономики и управления. 2021. Т. 21, № 2. С. 170-186.

Урбан О.А., Демчук Н.В. Социальные практики ресурсообеспечения в некоммерческом секторе ресурсного региона // Регионология. 2022. Т. 30, № 1 (118). С. 103-128. https://doi.org/10.15507/2413-1407.118.030.202201.103-128

Фромм Э. Человек одинок // Иностранная литература. 1996. № 1. С. 230-233.

Hatak I., Lang R., Roessl D. Trust, Social Capital and the Coordination of Relationships Between the Members of Cooperatives: a Comparison Between Member-Focused Cooperatives and Third-Party-Focused Cooperatives // VOLUNTAS: International Journal of Voluntary and Nonprofit Organizations. 2016. Vol. 27, iss. 3. P. 1218-1241. https://doi.org/10.1007/s11266-015-9663-2

Pedrini M., Bramanti V., Ferri L., Minciullo M. The Role of Social Capital in the Start-Up of Non-Profit Organisations: the Case of Fondazione Welfare Ambrosiano // International Society for Third-Sector Research and The Johns Hopkins University. 2016. Vol. 27. P. 1195-1217. https://doi.org/10.1007/s11266-015-9614-y

References

Fromm, E. (1996) A Man is Alone. Inostrannaya literatura. (1), 230-233 (in Russian).

Guschina, I. A. & Poljzhentseva, O. A. (2019) Social Activity of the Population as a Factor of Socio-Economic Development of the Territorial Community. Vestnik altaiskoi akademii ekonomiki i prava. (10-1), 46-51. Available from: https://doi.org/10.17513/vaael.744 (in Russian).

Hatak, I., Lang, R. & Roessl, D. (2016) Trust, Social Capital and the Coordination of Relationships Between the Members of Cooperatives: a Comparison Between Member-Focused Cooperatives and Third-Party-Focused Cooperatives. VOLUNTAS: International Journal of Voluntary and Nonprofit Organizations. 27 (3), 1218-1241. Available from: https://doi.org/10.1007/s11266- 015-9663-2

Mersianova, I. V. & Korneeva, I. E. (2017) The Impact of Trust on Russians' Participation in Charities. Monitoring of Public Opinion: Economic and Social Changes. (2 (138)), 145-159. Available from: https://doi.org/10.14515/monitoring.2017.2.09 (in Russian).

Mersiyanova, I. V. & Benevolenskii, V. B. (2017) NPOs as Providers of Social Services: Verification of Weaknesses. Public Administration Issues. (2), 83-102 (in Russian).

Mersiyanova, I. V. & Yakobson, L. I. (2007) Public Activity of the Population and Citizens' Perception of the Conditions for the Development of Civil Society. Moscow. 220 р. (in Russian).

Mersiyanova, I. V. (2010) Territorial Public Self-Government as a Form of Public Participation. Public Administration Issues. (3), 149-168 (in Russian).

Pedrini, M., Bramanti, V., Ferri, L. & Minciullo, M. (2016) The Role of Social Capital in the Start-Up of Non-Profit Organisations: the Case of Fondazione Welfare Ambrosiano. International Society for Third-Sector Research and The Johns Hopkins University. 27, 1195-1217. Available from: https://doi.org/10.1007/s11266-015-9614-y

Petukhov, R. V. (2014) Local Communities and Civic Activism. Monitoring of Public Opinion: Economic and Social Changes. (4 (122)), 60-71. Available from: https://doi.org/10.14515/monitoring.2014A05 (in Russian).

Skalaban, I. A. (2011) Social, Public and Civil Participation: the Problem of Conceptual Understanding and Misunderstanding. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Filosofiya. Sotsiologiya. Politologiya. (1 (13)), 130-139 (in Russian).

Skalaban, I. A. (2016) Participation and Public Participation as Sociological Categories. Teorii i problemy politicheskikh is- sledovanii. 5 (5а), 44-59 (in Russian).

Trofimova, I. N. (2015) Civic Activism in Russian Society: Features of Localization. Sotsiologicheskie issledovaniya. (4 (372)), 72-77 (in Russian).

Urban, O. A. & Demchuk, N. V. (2022) Social Practices of Resource Provision in the Non-Profit Sector of the Resource Region. Russian Journal of Regional Studies. 30 (1 (118)), 103-128. Available from: https://doi.org/10.15507/2413-1407.118.030.202201.103-128 (in Russian).

Urban, O. A. & Demchuk, N. V. (2021) Potentsial razvitiya sotsial'no-orientirovannykh nekommercheskikh organizatsii v Kuzbasse v ekspertnoi otsenke [The Development Potential of Socially-Oriented Non-Profit Organizations in Kuzbass in an Expert Assessment]. Mir ekonomiki i upravleniya. 21 (2), 170-186 (in Russian).

Yadov, V. A., Semenov, A. A., Vodzinskaya, V. V., Kayurova, V. N., Kissel, A. A. & Saganenko, G. I., ... et al. (2013) SelfRegulation and Forecasting of a Person's Social Behavior: a Dispositional Concept. Moscow. 376 р. (in Russian).

Zhavoronkov, A. V. (2003) On Stability of Population Distribution According to Parameters of Being Informed, Activity and Level of Semiotic Education. Sotsiologicheskie issledovaniya. (5 (229)), 107-112 (in Russian).