Функции социолингвистических параметров в этнокультурном брендинге (на материале наименований японских брендов)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Российский университет дружбы народов

Функции социолингвистических параметров в этнокультурном брендинге (на материале наименований японских брендов)

А. Д. Левшиц

Аннотация

социолингвистический этнокультурный бренд

В статье предпринимается попытка проанализировать социолингвистические параметры, используемые при формировании этнокультурной специфики бренда, а также служащие его объективации и популяризации в различных видах пространства. К одному из ключевых социолингвистических параметров следует прежде всего отнести гендер, интегрирующий в себе социальную принадлежность отправителя и получателя, социальный статус, этнокультурную идентичность и т. п. В статье отмечается, что понятие «этнокультурный бренд» институализировано в таких гуманитарных науках, как культурология, история, антропология, этнография, когнитивистика. В контексте лингвистического исследования нами установлено, что наряду с гендером, одним из интегрирующих факторов, необходимым для формирования этнокультурного бренда, является лингвистический ландшафт, включающий в себя социолингвистические параметры.

Ключевые слова: этнокультурный бренд, социолингвистические параметры, социолингвистика, Япония, маркетинговая коммуникация, гендер, лингвистический ландшафт

социолингвистический этнокультурный бренд

FUNCTIONS OF SOCIOLINGUISTIC DIMENSIONS

IN ETHNOCULTURAL BRANDING (based on Japanese brandnames)

Anna D. Levshits

RUDN University

Abstract

This article presents sociolinguistic dimensions used in brand's ethnocultural features with a view to objectifying and promoting it in different types of space. Gender is one of the key sociolinguistic dimensions that integrates other parameters including the sender and the recipient social set-up, social position, ethnocultural identity, etc. We note that ethnocultural brand concept is institutionalized within cultural studies, history, anthropology, ethnography, cognitive science and other humanities. In linguistic context we establish that linguistic landscape (that includes sociolinguistic dimensions) becomes one of the integrating factors necessary for ethnocultural brand formation along with gender.

Key words: ethnocultural brand, sociolinguistic dimensions, sociolinguistics, Japan, marketing communication, gender, linguistic landscape

Введение

В нашем исследовании мы полагаем необходимым рассмотреть феномен этнокультурного бренда с позиции лингвистических теорий. В современном обществе, ориентированном на цифровые технологии, становится необходим инструментарий, позволяющий обрабатывать, анализировать и систематизировать объемы данных, представляющих ценный исследовательский материал. Согласно проведенным исследованиям, большая часть получаемых нами данных - это текстовая информация, поступающая в том числе из социальных сетей, таких как «Facebook», «Twitter», «Instagram» и др. Поскольку подобные тексты содержат даты, числа и иные разнообразные факты, описанные современным языком, их анализ при помощи традиционного инструментария и уже созданных баз данных затруднителен и приводит к разнообразным неточностям и интерпретациям. В этой связи возникла необходимость в применении новых методов и подходов корпусной лингвистики (в том числе текстовой аналитики), позволяющих проанализировать и выявить гендерную специфику.

Для иллюстрации вышесказанного представляется целесообразным проводить исследование на материале наименований японских брендов, поскольку Япония, будучи примером этнически и территориально целостного государства, сохраняющего свою культурную самобытность в условиях глобализации, является сильнейшим национальным брендом и наиболее репрезентативна для данной тематики.

Этнокультурный бренд в лингвистическом измерении

Вслед за В. А. Тишковым и В. В. Степановым, под этнокультурным брендом мы понимаем «идеи выявления, моделирования и маркетингового продвижения этнокультурных образов» [Межэтнические отношения и этнокультурное образование в регионах России, 2016]. Согласно Е. Б. Хорольцевой, «бренд региона может создаваться как территориальная идентичность, выраженная в этнокультурных ценностях, образах, символах. В этом случае речь идет о конструировании этнокультурного бренда» [Хорольцева, 2018].

Придерживаясь данных утверждений, обозначим этнокультурный бренд как конструкт, основанный на историко-культурологических, этнопсихологических и географических особенностях. Материалом нашего исследования выступают наименования популярных японских брендов, которые в определенной степени могут быть рассмотрены в качестве этнокультурных. Отметим, что анализ проводится с использованием социолингвистического инструментария, сформировавшегося «на базе лингвистических методов под воздействием новых исследовательских задач и объектов изучения» [Бондалетов, 1987, с. 150]: для сбора и анализа данных используются методы, принятые в социологии, а более детальный языковой анализ проводится с помощью лингвистических методик.

У. Брайт в своей программной статье «Проблемы социолингвистики» справедливо отмечает относительную новизну термина «социолингвистика» и то, что «подобно своим “старшим сестрам” - этнолингвистике и психологии, эти три термина плохо поддаются точному определению, поскольку частично пересекаются, и различия их - это не столько расхождения в материале, сколько разница в подходе и интересах исследователей» [Брайт, 1975, с. 34]. В соответствии с этим утверждением нам представляется целесообразным провести экспериментальное социолингвистическое исследование методом опроса для понимания лингвистического статуса наименований японских брендов. Предлагаемый метод также поможет определить их репутацию и систематизировать применение вербальных и невербальных средств, объективирующих этнокультурный бренд.

Степень дивергенции социологических и лингвистических параметров может варьироваться, по этой причине нам представляется важным установить корреляцию между лингвистическими и социологическими параметрами при анализе этнокультурных брендов. Таким образом, при анализе наименований брендов принципиальными становятся социолингвистические параметры, в частности возраст, пол, уровень образования, уровень квалификации и др. [Словарь социолингвистических терминов, 2006]. В своем исследовании мы учитываем типологию социолингвистических параметров, разработанную У. Брайтом, а также уделяем особое научное внимание феномену гендера.

Социолингвистические параметры этнокультурного бренда

У. Брайт, исследуя параметры социолингвистики, утверждает, что «этот термин охватывает многообразно социально обусловленные факторы, с которыми соотносятся языковые различия» [Брайт, 1975, с. 35]. Рассмотрим ниже результаты проведенного эксперимента в преломлении социолингвистических параметров.

Социальная принадлежность отправителя и социальная принадлежность получателя: обозначенные параметры наиболее проявляются в «классовых диалектах», в ситуации употребления «специальных» видов речи, в частности детской, женской и мужской, а также намеренного использования вежливой или фамильярной речи [там же]. Обстановка проявляется в «особом использовании языка», а также в ситуациях, когда «официальный и неофициальный стили резко различаются по форме и функции» [там же, 1975, с. 36].

В разработанной нами анкете в одном из вопросов респондентам было предложено прочитать указанный слоган и по возможности указать бренд. Напомним, что успешность рекламной компании во многом зависит от ее языкового оформления. Слоган, как пример языка рекламных текстов, способствует созданию яркого образа, запоминаемости и узнаваемости рекламы. Отметим, что в вопросе намеренно используются устаревшие слоганы (например, слоган «Think. Feel. Drive.» компании «Subaru Motor» перестал использоваться в 2010 г.) с целью подтверждения интересов возрастных групп респондентов.

В контексте данных параметров уместно обозначить так называемую «народную лингвистику»: «разницу между тем, как люди используют язык, и тем, что они думают о своем языковом поведении и языковом поведении других» [Брайт, 1975, с. 36]. Сложность и неоднозначность данного параметра заключается в том, что исследователь может ошибочно интерпретировать «народную» точку зрения как нечто отражающее реальное языковое поведение, однако необходимо учитывать, что «народная» точка зрения является частью социолингвистической ситуации, требующей отдельного анализа. В качестве примера можно привести информационные таблички храма Мэйдзи Дзингу (ВД'/nW^), святыни, находящейся вТокио. Если надписи, выполненные на английском языке, дают справочную информацию о той или иной достопримечательности, надписи на японском языке содержат также информацию о различных мероприятиях и ритуалах, неся более глубокий культурологический посыл. Отметим, что в японском языке существуют специальные понятия для описания подобных ситуаций: если текст на японском языке предполагает так называемые «многократные отношения» (^І^^5|^Ж; о:рай суру канкэй, букв. `отношения, предполагающие поддерживание общения') со своим адресатом, текст на английском языке подразумевает «разовую встречу» (--`®Й®Ю^; иккасэй-но канкэй, букв. `разовые, мимолетные отношения').

Синхронические и диахронические исследования социолингвистики помогут увидеть различия в языковом поведении, а также «найти исторические объяснения диалектных расхождений» [там же, с. 37]. Вслед за В. М. Алпатовым полагаем, что «в любом государстве сознательно и/или стихийно ведется та или иная языковая политика, влияющая на соотношение двух естественных потребностей человека: потребности идентичности и потребности взаимопонимания» [Алпатов, 2016, с. 7]. Для японского общества по-прежнему характерна достаточно жесткая языковая политика, при которой практически не принимаются меры по развитию иных, кроме государственного, языков. В этой связи считаем правомерным осмысление ситуации при помощи концепции «плавильного котла», т. е. «слияния этноса в единое целое, одним из признаков которого должен быть единый язык» [Алпатов, 2016, с. 7]. В качестве примера приведем крупный национальный проект «Cool Japan» («Крутая Япония»), инициированный в начале 2000-х годов правительством Японии с целью пропаганды за рубежом японского образа жизни и японской молодежной субкультуры. Данный термин изначально употреблялся в качестве обозначения японской поп-культуры в самом широком смысле, однако был заимствован для обозначения государственного бренда и названия национальной стратегии «мягкой силы»: Cool Japan является инструментом японской культурной дипломатии и способом популяризации Японии в мире.

Масштабы разнообразия следует понимать как параметр, «относящийся к географическим масштабам или простейшим лингвистическим характеристикам, таким, как число общих слов» [Брайт, 1975, с. 38]. В понятие масштаба включаются три типа: мультидиалектный, мультиязыковой, мультисоциальный. Вслед за П. Бэкхаусом полагаем, что Япония является одним из наиболее иллюстративных примеров документально подтвержденного изучения лингвистического ландшафта и является благоприятной средой для исследований подобного рода.

Согласно определению Р. Лэндри и Р. Бурхиса, лингвистический ландшафт - это «визуальное отображение и значимость языка на общественных и коммерческих знаках конкретной территории или региона» Зд. и далее перевод наш. - А. Л. [Landry, Bourhis, 1997, с. 23]. Отметим, что в японском языке есть аналогичный термин М^ЖЖ (гэнго кэйкан; букв. `лингвистический пейзаж'), к которому, по мнению Д. Лонга, одного из известных исследователей японского лингвистического ландшафта, относятся следующие категории [Long, 2010]:

информация, которая воспринимается визуально, а не на слух, например, рекламные вывески и надписи на упаковке товара;

информация, представленная в общественном месте, например объявление или надпись в витрине магазина;

информация, рассчитанная на представителя любой социальной группы;

информация, полученная пассивно, например рекламный заголовок.

Одно из первых исследований японского лингвистического ландшафта было проведено в 1962 году географом Масай Ясуо, который проанализировал с лингвистической точки зрения более 3 тыс. торговых знаков Синдзюку, оживленного района Токио. Главный вывод состоял в том, что большая часть исследуемого материала была на японском языке, а западные языки были представлены крайне редко. Отметим, что утверждение о превалирующем употреблении японского языка не вполне справедливо: классификация была основана на этимологических критериях, однако многие проанализированные надписи были транскрипцией западных слов, записанных азбукой катакана (используется преимущественно для записи заимствованных слов).

Проведенное исследование спровоцировало интерес к влиянию индоевропейских языков, преимущественно английского, на японский лингвистический ландшафт. Если ранние исследования были направлены на «выявление иностранного», более поздние противостояли этой тенденции, концентрируясь на локусных вариантах японского языка. Интерес к региональным различиям был особенно ярко выражен в отношении лингвистического ландшафта района Кансай, в который входят префектуры Вакаяма, Киото, Миэ, Нара, Осака, Сига и Хёго, и его окрестностей. Так, известна тенденция использования в названиях заведений, а также рекламе диалектных форм японского языка, характерных для конкретной местности. Употребление форм кансайского диалекта (KWW; кансай бэн - диалект региона Кансай,), в частности диалекта Осака (ЖРЯЖ; о:сака бэн), привело к возникновению термина П^^^Ж (ро:карука, букв. `локализация' (от англ. local + суффикс Ж (-ка), обозначающий изменение или какую-либо тенденцию). Характерной чертой лингвистических ландшафтов Осака и Киото является, в частности, употребление местных диалектных форм для передачи предупреждений и запретов.

Отметим, что интерес исследователей к региональным лингвистическим ландшафтам не ограничивается центральными районами и «известными» диалектами, но также охватывает более миноритарные направления. Например, в г. Тояма (ЖШФ; тояма-си), административном центре префектуры Тояма, возросло количество туристических надписей на местном диалекте, что безусловно способствует восприятию города как бренда [Nakai, 2011]. По мнению С. Накай, данную тенденцию необходимо рассматривать и в более глобальном контексте, включая политику регионального развития и переосмысление отношения к диалектам в целом.

Ё. Асахи, чьи исследования направлены на изучение топонимов айнов, выявил элементы айнского диалекта в лингвистическом ландшафте Хоккайдо, детальный анализ которого демонстрирует ряд соответствий и совпадений с лингвистическим ландшафтом Сахалина. По мнению Ё. Асахи, это связано не только с географической смежностью, но и взаимным статусом внешних территорий (^ffi; гайти) [Asahi, 2011].

Заключительный параметр, применение, отражает интересы социолога, лингвиста и специалиста, занимающегося языковым планированием. Для каждой категории исследователей существуют диагностические показания, раскрывающие особенности процессов языковых изменений, социальной структуры и социальных явлений, а также их взаимосвязь.

Подразумевается, что указанные параметры могут дополнять друг друга, обозначая особый социолингвистический тип.

Отметим, что опираясь на типологию У. Брайта, представленную выше, в своем исследовании мы приходим к выводу о том, что в современных условиях глобализации и цифровой трансформации предложенной классификации недостаточно. По этой причине считаем необходимым дополнить существующую классификацию гендерным фактором, интегрирующим ключевые социолингвистические параметры.

Гендер как фактор, интегрирующий социолингвистические параметры этнокультурного бренда

Согласно утверждениям ряда исследователей, роль гендера является ключевой, благодаря очевидной общности с такими социальными конструктами как классовая и этническая принадлежность, культура, экономическое благосостояние, национальная принадлежность и т. п. В результате в обществе формируются структурные отношения, влияющие на иерархию, разделение труда и иные дифференциации в условиях глобализированной экономики.

Согласимся с С. Дюбуа и Б. М. Хорватом, которые утверждают о взаимодействии гендера и иных социальных параметров, а также описывают влияние конкретных исторических событий на формирование траектории языковых изменений. Согласно их исследованиям, в каждом поколении наблюдается отличия гендерного фактора от гендерных стереотипов [Dubois, Horvath, 1999].

Мы разделяем мнение П. Эккерта, что конструирование гендерного фактора «значительно отличается от культуры к культуре, от места к месту, от группы к группе, находясь на пересечении прочих аспектов социальной идентичности» («differ considerably from culture to culture, from place to place, from group to group, living at the intersection of all the other aspects of social identity») [Eckert, 1998, с. 66]. В своих исследованиях он обнаруживает частотность употребления мужчинами и женщинами, определенных профессий и проживающих в США, различных вариантов и форм английского языка, в зависимости от ситуации, времени и эмоционального состояния. Обнаружено, что женщины, выходцы из провинции или представители более низких социальных слоев, чаще, чем мужчины, склонны к употреблению просторечных форм в ситуации эмоционального выгорания или раздражения, тем самым демонстрируя сложную взаимосвязь между полом, социальной иерархией, а также ориентацией на провинцию в сравнении с центром. Отметим, что аналогичные исследования проводились и японскими социолингвистами. В частности, в работе Д. Сибамото был впервые проведен количественный социолингвистический анализ речи [Shibamoto, 1985]. В результате анализа корпусов текстов, представляющих собой разговорную речь мужчин и женщин среднего класса, проживающих в престижном районе Яма- нотэ (г. Токио) была выявлена гендерная особенность морфологической вариации (иное употребление в женской речи падежных частиц, типов предиката, порядка слов) токийского диалекта японского языка. В исследовании С. Такано фокус-группа была сужена до мужчин и женщин, занимающих диаметрально противоположные места в социальной иерархии [Takano, 1997]. Была проанализирована речь руководителей крупных корпораций, офисных сотрудников, домохозяек, занятых полный рабочий день. Было подтверждено, что язык женщин является гетерогенным; в подгруппах профессий, где возникает речевое взаимодействие женщин и мужчин в ходе реализации повседневных задач, наблюдается большее разнообразие реализации параметра гендера, нежели в более узких фокус-группах.

Такие социальные параметры как класс, возраст, пол и этническая принадлежность также занимают особое место в вариационистских исследованиях (variationist sociolinguistics) и часто используются для выявления языкового разнообразия в различных слоях населения. Согласно ряду последних исследований, способы, с помощью которых эти переменные связаны с языковым разнообразием, определяются местными нормами и традициями. Поскольку социальный класс не означает одно и то же в различных сообществах, нельзя утверждать, что гендер оказывает единообразное влияние на язык или является категорией, которая напрямую соотносится с полом.

Рассмотрим ниже роль гендерного фактора в формировании этнокультурного бренда, опираясь на результаты выполненного нами социолингвистического эксперимента.

Проведение анкетирования для нашего исследования проходило в четыре этапа (подготовка анкет, сбор данных, обработка информации, формирование выводов о результатах опроса) с использованием раздаточного, аудиторного (группового) и почтового видов заполнения. Анкета, используемая в ходе опроса, состояла из введения, в котором респондент получал сведения о целях опроса, а также фиксированное количество вопросов различного типа: 14 вопросов открытого, закрытого и полузакрытого форматов, а также вопросы-фильтры и зависимые вопросы. Все анкеты заполнялись лично респондентами.

Ряд вопросов закрытого типа должен был уточнить пол и возраст респондентов, а также получить сведения об уровне образования. Вслед за В. Ю. Мамаевой полагаем, что «гендерные характеристики должны непременно изучаться для понимания потребностей, а также выстраивания грамотной маркетинговой политики» [Мамаева, 2012, с. 89]. В опросе приняли участие 81 респондент мужского пола и 199 - женского.

Вопросы, выявляющие возрастной состав респондентов и уровень их образования, были направлены на дальнейший анализ предпочтений потребителей различных демографических групп, а также социально-экономический статус респондентов, который потенциально влияет на потребительское поведение различных социальных слоев и групп населения. Отметим, что выбор ответов респондентов часто обусловлен традиционным распределением социальных ролей, приписываемым мужчинам и женщинам. В опросе приняли участие 231 человек в категории 18-25 лет, 18 человек категории 25-35 лет, 18 человек категории 36-45 лет, 8 человек категории 46-55 лет и 5 человек старше 56 лет. 24 человека указали неполное среднее образование, 58 человек - среднее образование, 6 человек - среднее специальное образование, 122 человека отметили неполное высшее образование, 42 человека - высшее образование, у 25 респондентов есть ученая степень.

С помощью вопросов, содержащих шкалы измерения, возможно выявить интенсивность тех или иных факторов для потребителя, а также проанализировать лояльность к указанным брендам с помощью лингвистического инструментария, в том числе семиотики и фразеологии. Согласимся с М. В. Томской, что «в центре внимания лингвистических исследований рекламы находятся ее языковые особенности в различных аспектах и проявлениях» [Томская, 2014, с. 96]. Из представленных факторов, влияющих на выбор потребителями товара, наиболее значимыми являются (в порядке убывания): качество, прошлый опыт покупок, цена, вид товара, производитель, рекомендация знакомых, дизайн и цвет упаковки, привлекательность рекламного ролика и запоминаемость слогана.

На основании результатов вопроса с просьбой указать, знаком ли потребителю тот или иной бренд, а также источник получения информации об этом бренде, возможно получить представление о распространении тех или иных японских брендов на рынках разных стран (преимущественно российском), а также обозначить основные коммуникационные каналы, с помощью которых информация передается целевой аудитории. Отметим, что список японских брендов, представленный в вопросе («Toyota», «Honda», «Nissan», «Canon», «Sony», MUFG, «Panasonic», UNIQLO, «Nintendo», «Subaru», SMBC, «Bridgestone», MIZUHO, KAO, «Shiseido»), был составлен в результате тщательного анализа корпусов рекламных текстов, а также при помощи официальных статистических данных соответствующих правительственных институтов Японии и международных маркетинговых структур. Наиболее узнаваемыми являются автомобильные и косметические бренды, практически неизвестны банковские и финансовые холдинговые компании.

С помощью результатов вопросов полузакрытого типа мы выявляем ценностные ориентации респондента, а также роль эмоционального фактора в формировании потребительского поведения. Согласно И. В. Алешиной, персональные ценности используются в маркетинговых исследованиях для анализа потребительского поведения, поскольку участвуют в формировании у потребителя оценочных критериев и проявляют свою значимость в момент принятия решения о покупке [Алешина, 2006].

В результате ответов на вопросы открытого типа мы можем определить географию респондентов и, принимая во внимание ментальные особенности представителей тех или иных стран, исследовать узнаваемость японских брендов в различных этнокультурах, на что, в частности, влияет репрезентация женских и мужских образов в рекламе и национально-культурные гендерные стереотипы, зафиксированные в сознании носителей языка.

Вопросы-фильтры помогают отобрать группу респондентов, которые могут ответить на следующие за ними зависимые вопросы. Для прочих респондентов зависимые вопросы нерелевантны.

Заключение

В результате вышесказанного мы приходим к выводу о том, что для исследования этнокультурного бренда недостаточно классификации социолингвистических параметров, разработанной У. Брайтом. Считаем необходимым дополнить представленную типологию гендерным фактором, интегрирующим остальные параметры и играющим существенную роль при социолингвистическом анализе, проведенном с учетом этнокультурной специфики. Отдельно отметим возросший научный интерес к гендерным аспектам языка, в частности, в сфере маркетинговой коммуникации.

Список источников

Межэтнические отношения и этнокультурное образование в регионах России / под ред. В. А. Тишкова и В. В. Степанова. М. : ИЭА РАН, 2016.

Хорольцева Е. Б. Проектирование этнокультурного бренда региона как ресурс управления развитием территории // Среднерусский вестник общественных наук. 2018. Т 13 (2). С. 23-36.

Бондалетов В. Д. Социальная лингвистика. М. : Просвещение, 1987.

Брайт У. Введение: параметры социолингвистики // Новое в лингвистике. 1975. Вып. VII (Социолингвистика). С. 34-41.

Словарь социолингвистических терминов / под ред. В. Ю. Михальченко.

М. : Институт языкознания РАН, 2006.

Алпатов В. М. О языковой политике // Этнографическое обозрение. 2016. Вып. 3. С. 7-15.

Landry R., Bourhis R. Y. Linguistic Landscape and Ethnolinguistic Vitality. An Empirical Study // Journal of Language and Social Psychology. Sage Publications, Inc., 1997. P 23-49.

Long D. Amami kotoba no gengo keikan = The linguistic landscape of the Amami language // Higashi ajia naikai no kankyo to bunka. Toyama: Katsura Shobo, 2010. P 174 - 200.

Nakai S. Gengo keikan ni miru chiho toshi no bunka kyojakusei = Cultural fragility of a regional city as seen in its linguistic landscape // Sekai no gengo keikan, nihon no gengo keikan. Toyama: Katsura Shobo, 2011. P 238-258.

Asahi Y. Kita no gaichi gengo keikan no taisho. Hokkaido to Saharin o jirei ni = Contrasting linguistic landscapes of the northern outer territories. Hokkaido and Sakhalin // Sekai no gengo keikan, nihon no gengo keikan. Toyama: Katsura Shobo, 2011. P 96-109.

Dubois S., Horvath B. M. When the music changes you change too: Gender and language change in Cajun English // Language Variation and Change, 11 (3). Cambridge University Press, 1999. P 287-313.

Eckert P. Gender and sociolinguistic variation // Language and gender: A reader. Oxford: Blackwell, 1998. P 64-75.

Shibamoto J. S. Japanese sociolinguistics // Annual review of anthropology (vol. 16). Annual Reviews, 1987. P 261-278.

Takano S. The Myth of a Homogeneous Speech Community. The Speech of Japanese Women in Non-traditional Gender Roles: thesis of PhD in Second Language Acquisition and Teaching. The University of Arizona, 2017.

Мамаева В. Ю. Гендерные особенности поведения потребителей // Вестник Тихоокеанского государственного экономического университета. 2012. Вып. 3. С. 87 - 97.

Томская М. В. Рекламный дискурс в гендерном аспекте (аналитический обзор) // Вестник Московского государственного лингвистического университета. 2014. Вып. 17 (703). С. 95-108.

Алешина И. В. Поведение потребителей. М. : Экономистъ, 2006.

References

Tishkov V A., Stepanov V. V (Ed.). (2016). Mezhetnicheskie otnosheniya i etnokul'turnoe obrazovanie v regionakh Rossii = Interethnic relations and ethnocultural education in Russian regions. Moscow: Institute of Ethnology and Anthropology RAS. (In Russ.)

Khorolceva, E. V (2018). Proektirovanie etnokul'turnogo brenda regiona kak resurs upravleniya razvitiem territorii = Design of ethnocultural brand of the region as a resource for managing the territory development. Central Russian journal of social sciences, 13 (2), 23-36. (In Russ.)

Bondaletov, V. D. (1987). Sotsial'naya lingvistika = Social linguistics. Moscow: Prosveshcheniye. (In Russ.)

Bright, U. (1975). Introduction: the dimensions of sociolinguistics. New in Linguistics, VII (Sociolinguistics), 34-41. (In Russ.)

Mikhal'chenko, V. Yu. (Ed.). (2006). Slovar' sotsiolingvisticheskikh termi- nov = Glossary of sociolinguistic terms. Moscow: Institute of linguistics RAS. (In Russ.)

Alpatov, V. M. (2016). O yazykovoj politike = About language policy. Et- nograficheskoe obozrenie (Ethnographic Review), 3, 7-15. (in Russ.)

Landry R., Bourhis R. Y. Linguistic landscape and ethnolinguistic Vitality. An empirical study. Journal of Language and Social Psychology. Sage Publications, Inc., 1997. P. 23-49.

Long D. Amami kotoba no gengo keikan (The linguistic landscape of the Amami language) // Higashi ajia naikai no kankyo to bunka. Toyama: Katsura Shobo, 2010. P. 174-200.

Nakai S. Gengo keikan ni miru chiho toshi no bunka kyojakusei (Cultural Fragility of a regional city as seen in its linguistic landscape). Sekai no gengo keikan, nihon no gengo keikan. Toyama: Katsura Shobo, 2011. P 238 - 258.

Asahi Y Kita no gaichi gengo keikan no taisho. Hokkaido to Saharin o jirei ni = Contrasting linguistic landscapes of the northern outer territories. Hokkaido and Sakhalin. Sekai no gengo keikan, nihon no gengo keikan. Toyama: Katsura Shobo, 2011. P 96-109.

Dubois S., Horvath B. M. (1999). When the music changes you change too: Gender and language change in Cajun English. Language variation and change, 11(3), 287-313.

Eckert P Gender and sociolinguistic variation. Language and gender: A Reader. Oxford: Blackwell, 1998. P 64-75.

Shibamoto J. S. Japanese Sociolinguistics. Annual Review of Anthropology (vol. 16). Annual Reviews, 1987. P 261-278.

Takano S. The myth of a homogeneous speech community. The speech of Japanese women in non-traditional gender roles: thesis of PhD in Second Language Acquisition and Teaching. The University of Arizona, 2017.

Mamaeva, E. Yu. (2012). Gendernye osobennosti povedeniya potrebitelej = Gender specifies of consumer behavior. Vestnik of Pacific State University of Economics, 3, 87-97. (In Russ.)

Tomskaya, M. V. (2014). Reklamnyj diskurs v gendernom aspekte (analit- icheskij obzor) = Advertising discourse from a gender perspective (analytical review). Vestnik of Moscow State Linguistic University, 17 (703), 95-108. (In Russ.)

Alyoshina, I. V. (2005). Povedenie potrebitelej = Consumer Behavior. Moscow: Editorial Ekonomist'. (In Russ.)

Размещено на Allbest.ru