Внедрение цифровых технологий в повседневную социальную работу: сравнительный анализ российского и зарубежного опыта

Размещено на http://www.allbest.ru/

Российский государственный социальный университет

Внедрение цифровых технологий в повседневную социальную работу: сравнительный анализ российского и зарубежного опыта

М.В. Фирсов, д-р истор. наук, профессор, заместитель декана факультета психологии по научной работе

М.В. Вдовина, д-р социол. наук, профессор факультета социологии,

Москва

Аннотация

В статье приводится сравнительный анализ использования цифровых технологий специалистами и руководителями российских организаций социального обслуживания и зарубежными коллегами. Использованы результаты социологического опроса сотрудников государственных учреждений Москвы и Волгограда, проведенного авторами в 2020 году. Выявлено преобладание организационно-административного потребления цифровых технологий в современной отечественной практике, в то время как международный опыт уже более нацелен на применение этих технологий в непосредственной помощи клиентам. Делается вывод о необходимости повышения квалификации кадров в области применения цифровых технологий для работы с клиентами, совершенствования нормативно-правовой, технической и методической базы.

Ключевые слова: повседневная практика социальной работы, администрирование, цифровые технологии в работе с клиентами.

Annotation

M.V. Firsov, doctor of historical sciences, professor, deputy dean of the faculty of psychology for research, Russian State Social University, Moscow.

M.V. Vdovina,

doctor of sociological sciences, professor of the faculty of sociology,

Russian State Social University, Moscow.

Introduction of Digital Technologies into Everyday Social Work: A Comparative Analysis of Russian and Foreign Experience

the article provides a comparative analysis of the use of digital technologies by specialists and managers of Russian social service organizations and foreign colleagues. We used the results of a sociological survey of employees of public institutions in Moscow and Volgograd, conducted by the authors in 2020. The predominance of organizational and administrative consumption of digital technologies in modern domestic practice is revealed, while international experience is already aimed at using these technologies more in direct assistance to clients. It is concluded that it is necessary to improve the skills of personnel in the field of digital technologies for working with clients, improving the legal, technical and methodological framework.

Key words: everyday practice of social work, administration, digital technologies in working with clients.

Введение

Процессы глобализации изменили векторы социальной политики в конце ХХ - начале XXI века. Современное человечество всё больше входит в измерение глобального «Большого общества», например японское общество уже десятилетие живет за пределами того цифрового общества, к которому только приближаются ведущие мировые державы [16].

Одним из показателей цифрового общества является использование информационнокоммуникационных технологий (ИКТ).

Согласно исследованиям, проведенным в США в 2015 году, 84% домохозяйств имели доступ к Интернету, а 68% взрослого населения владели смартфонами [14]. Смартфоны были представлены в 66% британских домохозяйств, а ноутбуки в 65% [20, p. 86].

По исследованиям Высшей школы экономики, в России в 2016 году 75% домохозяйств обладали доступом к Интернету [1, с. 17], использовали смартфоны 45% взрослого населения [1, с. 22].

Однако переход от «уровня потребления» ИКТ к решению глобальных задач по внедрению их во все сферы жизни требует действий на уровне правящих элит.

В декабре 2016 года в своем Послании Федеральному Собранию Президент РФ предложил осуществить масштабную системную программу развития экономики нового технологического поколения - цифровой экономики. Была опубликована Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 годы [11].

Принятие Стратегии стало импульсом к ее обсуждению в деловых и научных кругах. Так, А.И. Агеев, С.Н. Евтушенко, М.А. Аверьянов, Е.Ю. Кочетова указывают на переход к пятому и шестому научно-технологическим укладам, при которых цифровые технологии становятся неотъемлемой частью каждой из сфер повседневной жизни [2, с. 114].

Как свидетельствуют данные Росстата, в 2018 году доля организаций, предоставляющих социальные и медицинские услуги, использовавших ИКТ: в области применения персональных компьютеров составила 97%, локальных вычислительных сетей - 79%, глобальных информационных сетей - 96%, организаций, имевших свой веб-сайт, - 75% [4].

В 2020 году Президентом был подписан Указ «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года», в котором одной из национальных целей развития определена цифровая трансформация, включающая в себя: достижение «цифровой зрелости» социальной сферы; повышение доли массовых социально значимыхуслуг, доступных в электронной форме, до 95%; рост доли домохозяйств, которым обеспечендоступ к Интернету, до 97%[7].

Однако использование ИКТ в сфере социальной защиты населения имеет свои особенности. С одной стороны, ИКТ должны способствовать институтам социальной защиты интегрироваться в общую систему рыночной экономики на всех ее уровнях - от макроуровня до микроуровня. С другой стороны, ИКТ должны повысить качество управления самих служб, помогать осуществлять текущую работу по обмену информацией как внутри организации, так и за ее пределами, в информационном пространстве.

И, наконец, самое главное - ИКТ должны совершенствовать эффективное реагирование на проблемы, которые возникают у социально уязвимых групп населения. В этом сегменте использования ИКТ наблюдается отставание не только по сравнению с зарубежными странами в отрасли социальной защиты, но даже с отечественными отраслями, такими как здравоохранение и образование.

Именно здесь, как нам представляется, - самое узкое место в отечественной социальной работе, которое требует как теоретического, так и прикладного исследования повседневного использования ИКТ.

Методика исследования. Наряду с официальными данными и обсуждениями ученых важно обратиться к тому, как описывают цифровизацию социальной работы сами специалисты.

В феврале-марте 2020 года для исследования суждений о цифровизации повседневной социальной работы нами были опрошены 157 сотрудников системы социальной защиты населения г. Москвы (130 респондентов) и г. Волгограда (27 респондентов). Выборка - доступная.

В анкетировании приняли участие специалисты по социальной работе (39%), социальные работники (25%), заведующие отделениями организаций социального обслуживания (22%), специалисты по реабилитационной работе (4%), заместители директоров (4%), куль- торганизаторы (4%) и психологи (1%) стационарных учреждений социального обслуживания, специалисты по работе с семьей (1%).

Примерно 3/4 опрошенных - сотрудники территориальных центров социального обслуживания (72%), 17% работают в психоневрологических интернатах, 7% - специалисты из пансионатов для ветеранов труда. 2% респондентов работают в центрах содействия семейному воспитанию, 1% - специалисты из центров социальной помощи семье и детям, 1% - работники центра социальной адаптации для лиц без определенного места жительства и занятий.

29% участников опроса имеют стаж работы в системе социальной защиты от 1 до 5 лет; 24% - от 11 до 15 лет; 22% - от 6 до 10 лет; 17% - до 1 года и 8% - более 15 лет.

Наряду с итогами собственного опроса нами используются результаты анализа документов, данных официальной статистики, вторичных исследований (в том числе зарубежных авторов, для компаративного анализа). Результаты. Респондентам был задан вопрос о том, какие цифровые средства и технологии они используют в своей повседневной работе? Так как вопрос был открытым, приведем типичные формулировки ответов. Их сумма превышает 100%, так как количество ответов не ограничивалось.

Ответы распределились следующим образом (табл. 1).

Таблица 1 Распределение ответов на вопрос о том, какие цифровые технологии и средства используют в своей повседневной работе респонденты

Как видно из таблицы 1, респонденты называют самые разные цифровые технические приспособления, программы, приложения и т.п. Безусловно, далеко не все используемые цифровые средства они вспомнили и указали. Скорее, перечислили наиболее часто применяемые, те, что, бесспорно, ассоциируются у них со словом «цифровизация» своей повседневной трудовой деятельности. В таблице также не приведены те средства, которые набрали менее 5%.

Каждый четвертый опрошенный - это управленец (примерно каждый пятый - руководитель среднего звена). Именно они прежде всего должны демонстрировать и транслировать цифровую компетентность своим подчиненным. Как распределились их ответы, показано в таблице 2.

Таблица 2 Распределение ответов руководящих кадров на вопрос о том, какие цифровые технологии и средства они используют в своей повседневной работе

Даже если не вошедшие в таблицу 2 варианты цифровых средств и технологий и используются в управлении социальной работой, мы вынуждены констатировать, что из 40 опрошенных о них почти никто не упомянул (или это сделали только единицы).

Как видно из таблицы 2, руководители с помощью цифровых средств и программ стараются повысить свою квалификацию и квалификацию подчиненных, а также цифровую осведомленность клиентов, содействовать им в решении ряда проблем (выход в социальные сети, виртуальные путешествия и т.п.). Однако пока эти приемы нельзя однозначно назвать лидирующими в использовании цифровых технологий.

Ряд ответов «перекрывают» друг друга, скажем, многие из упомянутых программ и приложений невозможны без Интернета, однако некоторые респонденты разводят эти понятия. Вероятно, это говорит о том, что, владея самим средством, далеко не все пользователи владеют точной терминологией и систематизацией в области цифровизации.

Обсуждение. Возникшее противоречие между эффективным использованием информационных технологий на макроуровне и недостаточным их применением на мезо- и микроуровнях связано с объективными и субъективными факторами. Остановимся на основных

СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА И СОЦИОЛОГИЯ Том 19 № 2, 2020 аспектах этого противоречия, осмысляя проблемы в контексте развития зарубежной практики.

Первая группа причин, которые объективно влияют на «технологический разрыв» применения ИКТ, связаны с историческими условиями институционализации социальной работы.

Появление профессии социальной работы в Российской Федерации было обусловлено социально-историческими причинами ее становления в 1990-х годах. К этому времени европейские и американские социальные службы прошли определенный этап своего развития, в том числе по использованию ИКТ в повседневной практике.

Первые публикации, обосновывающие необходимость применения компьютеров в социальной работе, появляются, например, в США в 80-х годах ХХ века. Их авторы осмысляли потребность использования ИКТ исключительно как инструментов, которые помогают социальному работнику хранить информацию и организовывать деятельность в учреждении. Решение проблем нуждающегося в помощи человека было технологически невозможно, поскольку считалось, что проблемы клиента «невозможно решать дистанционно» [17, p. 137].

Однако к 1999 году в США уже функционировали 250 частных сайтов электронной терапии, а в начале 2000-х годов ежедневно в ходе онлайн-консультаций отправлялись от 5000 до 25 000 сообщений получателям услуг [15, p. 404].

На использование ИКТ для непосредственного решения проблем клиентов, а не только организационных задач социальные работники США выходили в течение 15 лет с начала их применения. Возможно, российским специалистам с учетом информационной грамотности, иной технологической оснащенности понадобится меньше времени, чтобы сократить информационный и технологический «разрыв».

Вторая группа причин связана с системой управления кадрами в учреждениях социальной защиты. Проблема управленческих кадров, особенно среднего звена, достаточно остро стоит в нынешней российской системе социальной защиты.

Профессиональный стандарт руководителя организации социального обслуживания указывает требования к цифровой компетентности руководителя как умение использовать ИКТ, включая интернет-ресурсы, в том числе для разработки текущих и перспективных планов работы организации, обеспечивать информационную открытость организации социального обслуживания [8].

Профессиональный стандарт «Специалист по социальной работе» требования к специалисту и управленцу среднего звена предъявляет на уровне пользователя основных методов и средств получения, хранения, переработки информации, навыков работы с компьютером как средством управления информацией [9].

В образовательном стандарте бакалавра социальной работы ставится задача научить выпускника применять современные ИКТ в профессиональной деятельности, однако действующий стандарт был утвержден в феврале 2018 года [12], и первые бакалавры по этому стандарту будут выпущены не ранее чем через четыре года.

Примерно такую же компетенцию в использовании ИКТ определяет образовательный стандарт магистра социальной работы [13], первые из выпускников по которому должны появиться в 2020 году.

Ситуация с подготовкой управленческих кадров в других сегментах социальной сферы более определена. Так, руководитель учреждения в здравоохранении помимо медицинского образования должен иметь сертификат специалиста по направлению «Организация здравоохранения и общественное здоровье» или специальную подготовку по менеджменту в здравоохранении [5]. Он должен быть не только подготовленным управленцем, но и высококвалифицированным медицинским работником.

Обстановка, сложившаяся в системе подготовки кадров по социальной работе, пока не содействует продвижению ИКТ в учреждениях социальной защиты для их целенаправленного применения в решении проблем клиентов.

Принципиально другая ситуация наблюдается за рубежом.

Во-первых, специалисты среднего звена имеют управленческую подготовку, которая непосредственно ориентирована на социальную работу, где ИКТ уделяется особое внимание.

Американские исследования руководителей социальной работы в центрах обслуживания населения в трех штатах (Нью-Йорк, Коннектикут, Нью-Джерси) численностью 361 человек выявили, что: 90% руководителей имели степень магистра социальной работы; степень МВА (магистр бизнес-администрирования) - 1%; другие магистерские степени - 4%; 4% руководителей имели степень PhD (кандидата наук); лишь 1% всех руководителей имел степень бакалавра [18, р. 342].

Во-вторых, подготовка в области управления позволяет руководителям социальных учреждений через инструменты административной супервизии внедрять ИКТ в работу с клиентами. Эти тенденции также отмечены в названном исследовании.

Так, по терапевтическим направлениям деятельности американские респонденты отметили, что ИКТ внедряются в мобильной терапии (12%), телетерапии (18%), мобильной игровой терапии (11%), аватар-терапии (11%), онлайн-рекрутинге волонтеров (21%), терапии психического здоровья (18%) [18, р. 347].

Если сравнивать с результатами нашего опроса руководителей, то можно констатировать, что пока ИКТ применяются не в полном объеме в управлении организацией, а такие инструменты исследований проблем населения на подведомственных территориях, как онлайн- опросы, не введены в повседневное управление. Это свидетельствует о том, что подходы научно-обоснованной практики пока не входят в число приоритетов управления. организационный административный цифровой технология

Третья группа причин недостаточного использования ИКТ связана с кадрами, которые непосредственно взаимодействуют с социально уязвимыми гражданами. Как мы уже выяснили, профессиональные стандарты не инициируют внедрение ИКТ в практику помощи клиентам. К тому же занятие должности руководителя и специалиста в области социальной работы, а тем более социального работника фактически пока не требует от претендента специального образования, что не дает правовых оснований требовать от него применение ИКТ при работе с клиентами. Ситуация должна измениться в связи с принятием в 2020 году новых профессиональных стандартов [8; 9].

Четвертая группа причин кроется в самих клиентах, которые пока не являются активными пользователями ИКТ. Основными получателями социальных услуг считаются люди пожилого и престарелого возрастов. Использование ИКТ в повседневной жизни таких людей пока не является приоритетом.

Так, согласно исследованиям Росстата 2019 года, если в возрастной группе 55-59 лет использовали Интернет 9% респондентов, то в возрастной группе 80 лет и старше - всего 1%; мобильным телефоном в группе 55-59-летних пользовались соответственно 96% и лишь 59% среди лиц в возрасте 80 лет и старше [3]. Разрыв в показателях двух возрастных групп - более чем в 1,5-9 раз! При этом по мере старения число клиентов возрастает.

Как показывают зарубежные исследования, возможность овладения цифровыми технологиями часто связаны со сложившимися стереотипами у пожилых людей, которые «сознательно позволяют им избегать "погружения" в цифровую жизнь» [19, р. 74].

Такая тенденция характерна и для отечественных пользователей, что можно наблюдать в использовании персонального компьютера.

Так, в 2019 году, по данным Росстата, если среди граждан возрастной когорты 55-64 лет никогда не пользовались компьютером только 28%, то в группе 75 лет и старше - почти втрое больше (79%) [3].

Для людей «солидных лет» свойственны специфические страхи, которые характерны для представителей данного поколения в разных странах. «Технофобии», страх или неприязнь к электронным устройствам среди населения позднего возраста, например, в США достигает 30% пользователей Интернета [19, р. 76].

В нашей стране данную тенденцию можно проследить по активности использования Интернета среди пожилых граждан.

В 2017 году в группе лиц 55-59 лет использовали Интернет не реже одного раза в неделю всего 8%, а в возрастной группе старше 70 лет - только 1% [10].

Как выявили исследователи, проводившие в 2017 году опрос 1267 пожилых москвичей (из них около 2/3 респондентов в возрасте 55-69 лет и лишь 8% - люди старше 80 лет), значительная часть лиц старшего поколения, особенно маломобильных, применяют коммуникативные устройства для поиска информации, совершения коммунальных и иных платежей, организации досуга. Но используют они главным образом самые простые опции и не всегда хотят обучаться новым технологиям, нередко становятся жертвами мошенников, использующих технологии удаленного доступа [6, с. 11-13, 138-141]. Поэтому в социальной работе с людьми старших возрастов необходимы доступные и понятные занятия по цифровой грамотности и безопасности.

Заключение

Результаты исследования показывают, что цифровые технологии в повседневной отечественной социальной работе необходимы в оказании профессиональной помощи. Главная задача организаций социальной сферы - техническая и экспертная поддержка клиентов, повышение квалификации кадров для оказания содействия клиентам в решении их социальных проблем посредством ИКТ.

В то же время исследование выявило, что пока в практике социальной работы доминируют скорее административно-организационные цифровые средства и компетенции, нежели те, что направлены непосредственно на осуществление помощи, социальной терапии, реабилитации и адаптации клиентов. Это объясняется рядом противоречий, сформировавшихся в процессе развития профессиональной социальной работы в современной России, включая и то, что основными получателями социальных услуг являются представители старшего поколения, которые далеко не всегда выступают активными и уверенными пользователями цифровых технологий.

Однако ситуация может достаточно сильно поменяться (в том числе на фоне востребованности применения дистанционных технологий и средств удаленного доступа). В складывающихся социальных условиях необходимо соответствующее совершенствование нормативных и методических документов, образовательных программ, технического и программного электронного обеспечения.

Список литературы

1. Абдрахманова Г.И., Вишневский К.О., Гохберг Л.М. и др. Цифровая экономика: 2019: крат. стат. сб. М.: НИУ ВШЭ, 2019.

2. Агеев А.И., Евтушенко С.Н., Аверьянов М.А., Кочетова Е.Ю. Цифровое общество: архитектура, принципы, видение // Экономические стратегии. 2017. № 1.

3. Выборочное федеральное статистическое наблюдение по вопросам использования населением информационных технологий и информационно-телекоммуникационных сетей (Статистические таблицы 2019 г. Таблицы 2.1, 2.3, 3.3) / Федеральная служба государственной статистики.

4. Информационное общество / Федеральная служба государственной статистики.

5. Квалификационные характеристики должностей работников в сфере здравоохранения.

6. Мкртумова И.В., Успенская Т.Н. и др. Пожилой человек в информационном мире: инф.- аналит. отчет / под ред. В.А. Петросяна, Е.И. Холостовой. М., 2017. 149 с.

7. О национальных целях развития России до 2030 года (утв. Указом Президента РФ от 21 июля 2020 г.).

8. Профессиональный стандарт «Руководитель организации социального обслуживания» (утв. приказом Министерства труда и социальной защиты населения РФ 18 ноября 2013 г. № 678н).

9. Профессиональный стандарт «Специалист по социальной работе» (утв. приказом Министерства труда и социальной защиты населения РФ 18 июня 2020 г. № 351н).

10. Распределение населения, являющегося активными пользователями сети Интернет, по типам поселения и половозрастным группам / Федеральная служба государственной статистики.

11. Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации на 20172030 годы (утв. Указом Президента РФ от 9 мая 2017 г. № 203).

12. ФГОС высшего образования - бакалавриат по направлению подготовки 39.03.02 «Социальная работа» (утв. приказом Министерства образования и науки РФ от 5 февраля 2018 г. № 76).

13. ФГОС высшего образования - магистратура по направлению подготовки 39.04.02 «Социальная работа» (утв. приказом Министерства образования и науки РФ от 5 февраля 2018 г. № 80).

14. Anderson M. (2015, October 29). Technology Device Ownership: 2015. Pew Science Research Center.

15. Finn J. MSW Student Perceptions of the Efficacy and Ethics of Internet-Based Therapy // Journal of Social Work Education. Vol. 38. 2002. No. 3.

16. From Industry 4.0 to Society 5.0: the Big Societal Transformation Plan of Japan.

17. Glastonbury B. Computers in Social Work. Macmillan Publishers Limited, 1985.

18. Goldkind L., Wolf L., Jones J. Late Adapters? How Social Workers Acquire Knowledge and Skills About Technology Tools // Journal of Technology in Human Services. Vol. 34. 2016. No. 4. Р. 342-348.

19. Knowles B., Hanson V.L. The Wisdom of Older Technology (Non)Users // Communications of the ACM. Vol. 61. 2018. No. 3. Р. 74-76.

20. Simpson J.E. Staying in Touch in the Digital Era: New Social Work Practice // Journal of Technology in Human Services. Vol. 35. 2017. No. 1.

References

1. Abdrakhmanova G.I., Vishnevskij K.O., Gokhberg L.M. i dr. Cifrovaya ekonomika: 2019: krat. stat. sb. M.: NIU VShE, 2019.

2. Ageev A.I., Evtushenko S.N., Aver'yanov M.A., Kochetova E.Yu. Cifrovoe obshchestvo: arkhitektura, principy, videnie // Ekonomicheskie strategii. 2017. № 1.

3. Vyborochnoe federal'noe statisticheskoe nablyudenie po voprosam ispol'zovaniya naseleniem informacionnykh tekhnologij i informacionno-telekommunikacionnykh setej (Statisticheskie tablicy 2019 g. Tablicy 2.1, 2.3, 3.3) / Federal'naya sluzhba gosudarstvennoj statistiki.

4. Informacionnoe obshchestvo / Federal'naya sluzhba gosudarstvennoj statistiki.

5. Kvalifikacionnye kharakteristiki dolzhnostej rabotnikov v sfere zdravookhraneniya.

6. Mkrtumova I.V., Uspenskaya T.N. i dr. Pozhiloj chelovek v informacionnom mire: inf.-analit. otchet / pod red. V.A. Petrosyana, E.I. Kholostovoj. M., 2017. 149 s.

· nacional'nykh celyakh razvitiya Rossii do 2030 goda (utv. Ukazom Prezidenta RF ot 21 iyulya 2020 g.).

7. Professional'nyj standart «Rukovoditel' organizacii social'nogo obsluzhivaniya» (utv. prikazom Ministerstva truda i social'noj zashchity naseleniya RF 18 noyabrya 2013 g. № 678n).

8. Professional'nyj standart «Specialist po social'noj rabote» (utv. prikazom Ministerstva truda i social'noj zashchity naseleniya RF 18 iyunya 2020 g. № 351n).

9. Raspredelenie naseleniya, yavlyayushchegosya aktivnymi pol'zovatelyami seti Internet, po tipam poseleniya i polovozrastnym gruppam / Federal'naya sluzhba gosudarstvennoj statistiki.

10. Strategiya razvitiya informacionnogo obshchestva v Rossijskoj Federacii na 2017-2030 gody (utv. Ukazom Prezidenta RF ot 9 maya 2017 g. № 203).

11. FGOS vysshego obrazovaniya - bakalavriat po napravleniyu podgotovki 39.03.02 «Social'naya rabota» (utv. prikazom Ministerstva obrazovaniya i nauki RF ot 5 fevralya 2018 g. № 76).

12. FGOS vysshego obrazovaniya - magistratura po napravleniyu podgotovki 39.04.02 «Social'naya rabota» (utv. prikazom Ministerstva obrazovaniya i nauki RF ot 5 fevralya 2018 g. № 80).

13. Anderson M. (2015, October 29). Technology Device Ownership: 2015. Pew Science Research Center.

14. Finn J. MSW Student Perceptions of the Efficacy and Ethics of Internet-Based Therapy // Journal of Social Work Education. Vol. 38. 2002. No. 3.

15. From Industry 4.0 to Society 5.0: the Big Societal Transformation Plan of Japan.

16. Glastonbury B. Computers in Social Work. Macmillan Publishers Limited, 1985.

17. Goldkind L., Wolf L., Jones J. Late Adapters? How Social Workers Acquire Knowledge and Skills About Technology Tools // Journal of Technology in Human Services. Vol. 34. 2016. No. 4. P. 342-348.

18. Knowles B., Hanson V.L. The Wisdom of Older Technology (Non)Users // Communications of the ACM. Vol. 61. 2018. No. 3. P. 74-76.

19. Simpson J.E. Staying in Touch in the Digital Era: New Social Work Practice // Journal of Technology in Human Services. Vol. 35. 2017. No. 1.

Размещено на Allbest.ru