Уровень искусственных прерываний беременности в регионах Российской Федерации в 2013-2018 годах: политические и социальные факторы

Таким образом, можно сделать вывод, что исследователи выделяют значительное количество различных политических факторов, которые определяют и влияют на проведение и результаты социальной политик и политик здравоохранения. В то время, как искусственные прерывания беременности являются одной из областей здравоохранения, а значит, и социальной политики, тем не менее, многие политические факторы, рассматриваемые в контексте социальной политики не исследованы на примере искусственных прерываний беременности. В данной работе рассмотрено два политических фактора, которые могут определять количество искусственных прерываний беременности на рассмотренной территории, а также выдвинуты две гипотезы, связанные с этими факторами.

Первым рассматриваемым фактором будет являться режим региона, так как выше в данной работе было рассмотрено, что результаты политики здравоохранения в регионе могут определяться соревновательностью и плюралистичностью режима субъекта. В этом исследовании рассматривается, будут ли механизмы, описанные Т. Ремингтоном и А. Либманом действовать в случае с искусственными прерываниями беременности. Соревновательность режима в регионе в рамках данной работы определяется тем, насколько много партий прошли на региональный выборах в локальный парламент, потому что большее количество партий в парламенте указывает на большую соревновательность выборов и режима. Гипотеза, выдвинутая в данной работе в связи с данным фактором звучит следующим образом: чем больше политических партий входит в состав регионального парламента, тем выше количество искусственных прерываний беременности. политический беременность здравоохранение аборт

Вторым фактором, который будет рассмотрен в данной работе - это деятельность про-лайф организаций. Так как в большинстве регионов Российской Федерации нет организаций, чьей повесткой было бы исключительно продвижение про-лайф взглядов на искусственные прерывания беременности, будут рассмотрено влияние организации, поддерживающих традиционные ценности. Предполагается, что организации, выступающие за традиционные ценности (например, поддержка института семьи, брака и т. д.) влияют на общественное отношение к вопросам об абортах. В связи с этим выдвигается следующая гипотеза: деятельность организаций, поддерживающих традиционные ценности в регионах, отрицательно влияет на количество искусственных прерываний беременности.

В следующей части работы будут рассмотрены некоторые особенности регулирования проведения искусственных прерываний беременности в регионах Российской Федерации с опорой на существующее законодательство и тренды в общем числе искусственных прерываний беременности.

2. Особенности регулирования вопросов искусственных прерываний беременности в Российской Федерации

В российском законодательстве аборты, или искусственные прерывания беременности, являются частью области здравоохранения и регулируются соответствующим Федеральным законом. ФЗ №323 “Об основах здоровья граждан Российской Федерации”, а именно статья 56 этого закона регламентирует вопросы, связанные с процедурой проведения искусственных прерываний беременности (сроки проведения процедуры), условия, при которых он может проводиться (медицинские и социальные показания). Федеральный закон от 21.11.2011 N 323-ФЗ (ред. от 06.03.2019) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» - КонсультантПлюс. Данный Федеральный закон также регламентирует разделение полномочий для каждого уровня власти в Российской Федерации касательно решения вопросов здравоохранения, в том числе и вопросов искусственных прерываний беременности.

В статьях 14, 15 и 16 данного Федерального закона указано, какими именно полномочиями и компетенциями в вопросах здравоохранения обладают федеральные, региональные и муниципальные органы. Однако, в ведомости региональных органов власти, согласно данному законодательству, оказывается незначительное количество полномочий, которые могли бы повлиять на количество искусственных прерываний беременности в субъектах. В том числе, в ведомости региональных органов власти находится разработка, утверждение и реализация программ развития здравоохранения для просвещения населения, профилактика серьезных заболеваний, организация ряда мероприятий для профилактики заболеваний и развитию здорового образа жизни населения. Кроме того, согласно этому же Федеральному закону, с федерального на региональный уровень власти были переданы полномочия по лицензированию медицинской и фармацевтической деятельности. Там же. Таким образом, можно сделать вывод, что основные полномочия регионов, которые могут повлиять на количество искусственных прерываний беременности, заключаются в возможности организации оздоровительных мероприятий, поддержке и формированию здорового образа жизни у населения, просвещению населения и профилактике возможных серьезных заболеваний. Некоторые исследователи также утверждают, что полномочия регионов в изменении политики в области здравоохранения значительно ограничены. Существенные изменения могут быть связаны с тем, что полномочия в какой-либо специфической области здравоохранения были переданы региональному уровню власти (например, вопросы организация сбора донорской крови) или с поддержанием региональными органами власти функционирования медицинских учреждений (теоретически все учреждения должны соответствовать федеральным тандартам, но в реальности данная область во многом зависит от сложной иерархии властей, основанной, в том числе, на личных связях). Rosenberg D. и др. Указ. соч. 2018. С. 23.

Сама процедура искусственного прерывания беременности в Российской Федерации проводится в сроки, установленные упомянутым выше Федеральным законом №323. Аборт производится по желанию женщины, при сроке беременности не более 12 недель. При этом процедура может проводиться не ранее, чем через 48 часов после обращения пациентки в медицинское учреждение на сроке от четвертой до седьмой, либо от одиннадцатой до двенадцатой недели беременности. На сроке от восьмой недели до десятой недели, искусственное прерывание беременности должно проводиться не ранее, чем через семь дней после обращения женщины в медицинское учреждение. [CSL STYLE ERROR: reference with no printed form.].

При сроке беременности более двенадцати недель и до двадцати двух недель, искусственное прерывание беременности может проводиться только по социальным показаниям. С 2012 года и до настоящего времени единственным социальным показанием для искусственного прерывания беременности является изнасилование. Перечень социальных показаний для абортов, установленный законодательством в 1996 году включал в себя список из тринадцати пунктов, а именно: инвалидность супруга, смерть супруга-кормильца во время беременности, пребывание самой женщины или ее мужа в местах лишения свободы, признание хотя бы одного из супругов безработным, решение суда о лишении или ограничении родительских прав. Кроме того, в список также входил такие пункты как расторжение брака во время беременности, ситуация, когда женщина не состоит в браке, беременность в результате изнасилования, отсутствие жилья, статус беженца одного из супругов, многодетность семьи, наличие в семье ребенка-инвалида, а также ситуация, когда уровень дохода семьи меньше прожиточного минимума. В 2003 году этот список из тринадцати пунктов был сокращен до четырех: решение суда об ограничении или лишении родительских прав, пребывание женщины в местах лишения свободы, наличие у мужа инвалидности или его смерть в процессе беременности и беременность в результате изнасилования. После этого перечень был сокращен до одного пункта в 2012 году.

Если отметить тренд в изменении количества искусственных прерываний беременности в Российской Федерации в целом, можно заметить, что количество абортов стабильно снижается с каждым годом. Можно отметить также, что с 2016 года медианное число искусственных прерываний беременности остается на примерно одинаковом уровне, как можно увидеть из Графика 1. На 2018 год среднее число искусственных прерываний беременности по Российской Федерации составило 35 абортов в расчете на 100 родов. Данные из статистических материалов министерства здравоохранения за 2018 год.

3. Эмпирический анализ данных по количествам искусственных прерываний беременности

3.1 Использованные переменные и источники данных

В данной работе был выделен ряд факторов, которые могут влиять на количество искусственных прерываний беременности в регионах Российской Федерации. В том числе, в данной работе рассмотрены такие политические факторы как партийный состав регионального парламента и влияние НКО в регионе. Кроме того, в данном исследовании рассмотрено несколько социальных факторов, в том числе доля городского населения в регионе, уровень доходов жителей субъектов, а также религиозность населения.

Зависимой переменной в данной работе выступает количество искусственных прерываний беременностей в регионах Российской Федерации. Индикатором этой переменной выступает количество абортов в расчете на 100 родов. Информация о количестве абортов в регионах в период с 2013 года до 2018 года взята из ежегодных статистических сборников министерства здравоохранения за соответствующие года.

Независимой переменной для фактора “партийный состав регионального парламента” выступает такой индикатор как эффективное число партий в региональном законодательном органе. Чем выше эффективное число партий, тем выше уровень фрагментации регионального парламента, что ведет к сложностям с принятием решений, в том числе связанных с вопросами здравоохранения и социальной политики. Информация о размерах региональных парламентов была извлечена с их официальных сайтов, как и размеры фракций депутатов парламента.

Фактор “влияние НКО в регионе” рассматривалось через наличие в субъекте отделения организации “Родительское Всероссийское Сопротивление” (РВС). Данная некоммерческая организация поддерживает “традиционные ценности”, заявляет своими целями “противостояние ювенальной юстиции”. Кроме того, “РСВ” неоднократно публиковали на своем сайте статьи, выражающие негативную позицию членов организации касательно искусственных прерываний беременности. Эта организация имеет отделения в 68 регионах Российской Федерации. Поэтому индикатором, указывающим на влияние НКО в субъектах России, является показатель наличия или отсутствие отделения “РВС” в регионе.

Независимая переменная, отвечающая за фактор “доля городского населения в регионе” выражается в отношении количества жителей субъектов Российской Федерации, проживающих в городах к общему количеству жителей субъекта. Все данные о проживающих в городах и сельской местности извлечены из Демографического ежегодника России за 2017 год и сайта Росстата.

Независимая переменная для фактора “уровень дохода жителей региона” определялась как средний доход в регионе на душу населения в указанный временной промежуток. Все данные об уровне дохода изъяты из Демографического ежегодника России за 2017 год и сайта Росстата. [CSL STYLE ERROR: reference with no printed form.].

Такой фактор как “религиозность населения” в данном исследовании был разделен на три независимых переменных: доля христианского населения, доля мусульманского населения и доля нерелигиозных людей в субъекте. Все показатели рассчитаны как доля людей, исповедующих соответствующую религию (или не исповедующих религию) в процентном соотношении к числу всех жителей региона. Данные о соотношении разных религиозных групп в субъектах Российской Федерации собраны с сайта некоммерческой исследовательской службы “Среда”.

3.2 Проведение анализа и описание результатов регрессий

Для выяснения того, влияют ли выделенные в данной работе факторы на количество искусственных прерываний беременности в регионах Российской Федерации, была проведена множественная линейная регрессия. Все операции и вычисления были выполнены в программе R Studio. Поскольку в данной работе анализировались панельные данные (данные о количестве искусственных прерываний беременности в регионах, собранные за несколько периодов времени), то для исключения неточностей в вычислении регрессионных моделей в вычисления были также включены такие переменные, как “год” и “регион”. Это действие добавляет большое количество дамми-переменных в регрессионное уравнение, что позволяет избежать случайных совпадений в трендах и неточностей в результате регрессии. Для удобства понимания регрессионной выдачи, из конечных таблиц с результатами эти показатели будут исключены.

Так как в данном исследовании три разные переменные, указывающие на уровень религиозности населения, представляется логичным разделить все данные на три модели, по одной, учитывающей каждую из переменных. Это действие позволит избежать возможной мультиколлинеарности модели, то есть ситуации, когда две и более независимые переменные зависимы друг от друга. Таким образом, в рамках данного исследования было проведено три множественные линейные регрессии: с переменной, отвечающей за долю христианского населения в регионе, долю мусульманского населения в субъекте и долю нерелигиозных жителей региона.

Результаты регрессий представлены в Таблице 1, Таблице 2 и Таблице 3.

Из Таблицы 1 можно заключить, что статистическими значимыми факторами является доля населения региона, проживающего в городах, влияние некоммерческой организации “РВС” и доля населения, исповедующего христианство. При этом первые две переменные являются значимыми на уровне значимости p-value менее 1%, а переменная “Доля христианского населения в регионе” при p-value менее 10%. Переменные “Доход” и “Фрагментация региональных парламентов” оказались статистически незначимыми в данной модели. Показатели, указывающие на доход населения, влияние некоммерческих организаций и доли христианского населения, имеют отрицательный коэффициент, что указывает на обратный характер связи (например, наличие в регионе организации “Родительское Сопротивление” соответствует снижению числа абортов в данной регионе). Коэффициент для фрагментации региональных парламентов и пропорции городского населения наоборот, положительный, что указывает на наличие прямой связи, то есть чем выше процент городских жителей в регионе, тем больше количество искусственных прерываний беременности в этом субъекте.

R2 указывает на процент изменения зависимой переменной, который объясняется изменениями независимых переменных. В данной модели этот процент равен 15. F-статистика (или статистика Фишера) является статистически значимой при уровне p-value меньшем, чем 1 процент, что говорит о том, что данная модель является рабочей.

В Таблице 2 можно наблюдать результаты второй проведенной регрессии, включающей показатели доли мусульманского населения в субъекте Российской Федерации. В данной модели также есть три статистически значимых переменные: доля городского населения, влияние “Родительского Сопротивления” и доля мусульманского населения в регионе. Уровень дохода жителей региона и уровень фрагментации регионального парламента и в этой модели оказались статистически незначительными факторами. Переменные “Влияние РВС” и “Доля мусульманского населения в регионе” имеют обратную связь с зависимой переменной, как и в предыдущей модели. Коэффициент независимой переменной “Доход” в случае данной регрессии положительный, как и у переменных “Фрагментация парламентов” и “Уровень городского населения”.

В данной модели 33% изменений зависимой переменной объясняются вариациями независимых переменных, на что указывает R2. Вторая модель также является рабочей, поскольку статистика Фишера статистически значима при значении p-value меньшем, чем 1 процент.

В третьей регрессионной модели рассмотрен такой показатель религиозности, как доля нерелигиозного населения в регионе. В этой модели также три статистически значимые переменные, они все значимы при одинаковом уровне значений p-value - менее 1 процента. Эти переменные - это “Доля городского населения”, “Влияние РВС” и “Доля нерелигиозных людей”. В данной модели обратную связь с количеством искусственных прерываний беременности имеют три независимые переменные: “Доход”, “Фрагментация региональных парламентов” и “Влияние РВС”(на что указывает отрицательный коэффициент). Положительный знак коэффициента, а значит, и положительную связь с зависимой переменной можно наблюдать у таких переменных, как “Доля городского населения” и “Доля нерелигиозных людей”. R2 указывает, что в данной модели 24 процента вариаций зависимой переменной объясняется изменениями независимых переменных. F-статистика является значимой при значениях p-value менее 1 процента, что говорит о том, что данная модель является рабочей. Данные всех трех моделей были проверены на такие возможные проблемы, как мультиколлинеарность, гетероскедастичность, наличие выбросов и влиятельных наблюдений.

Проблема мультиколлинеарности - это ситуация, когда две или более независимых переменных в анализе зависят друг от друга, в таком случае данные анализа не могут считаться полностью точными. Результаты теста на мультиколлинеарность для всех трех моделей можно увидеть в Таблице 4.

Значения выше “10” указывали бы на наличие проблемы мультиколлинеарности, так как самые высокие показатели здесь не превышают трех, можно отметить, что данная проблема отсутствует. То есть, независимые переменные в данных моделях не коррелируют друг с другом.

Модели также были проверены на наличие проблемы гетероскедастичности, результаты этой проверки можно наблюдать в Таблице 5, а также на Графике 2, Графике 3 и Графике 4.

Из данных этой проверки видно, что в моделях наблюдается небольшая проблема гетероскедастичности, так как p-value во всех трех случаях статистически значим. Это означает, что в этих моделях дисперсия регрессионных остатков не является постоянной.

Помимо этого, все модели были проверены на наличие выбросов и влиятельных наблюдений, которые могут значительно искажать общую картину и данные регрессии. Проверка показала, что во всех моделях нет случаев, для которых коэффициент Бонферони являлся бы статистически значимым. Следовательно, в этих моделях нет наблюдений, которые являлись бы значительным отклонением от общего тренда и искажали бы данные. Однако, во всех трех моделях проверка выявила незначительное отклонение в показаниях наблюдения №83, а именно Магаданской области в 2013 году.

Проверка на наличие в модели влиятельных наблюдений также показала их отсутствие. В случае, когда дистанция Кука для наблюдения превышает единицу, этот случай считается влиятельным наблюдением. Результаты теста на дистанцию Кука можно видеть в Графике 5, Графике 6 и Графике 7. Они показывают отклонение ряда наблюдений от общей картины, но эти наблюдения не являются ни выбросами, ни влиятельными наблюдениями, хотя изучение этих случаев и может представлять интерес для дальнейших исследований.

Таким образом, исходя из представленных выше данных регрессионной выдачи, можно сделать вывод, что переменными, влияющими на количество искусственных прерываний беременности в регионах Российской Федерации, являются влияние некоммерческих организаций, уровень урбанизации (или доля городского населения в регионе), а также религиозность населения. Все три переменные, связанные с религиозностью населения в субъектах Федерации оказались значимыми. То есть, можно сказать, что из выдвинутых в этой работе гипотез, 5 подтвердились. Правдивой оказалась гипотеза о том, что чем выше доля городского населения, тем выше показатели количества искусственных прерываний беременности в этой регионе. Также подтвердилась гипотеза о том, что наличие сильных НКО в регионе влияет на уровень искусственных прерываний беременности. Кроме того, подтвердилась также гипотеза о том, что чем выше доля христианского населения в регионе, тем ниже количество искусственных прерываний беременности. Утверждение, что чем выше доля мусульманского населения в регионе, тем ниже показатели искусственных прерываний беременности, также оказалось верным. Помимо этого, выяснилось, что чем выше доля нерелигиозных людей в регионе, тем выше показатели количества абортов в регионе. В это же время предположение, что партийный состав парламента оказывает влияние на количество абортов, проводимых в субъекте Российской Федерации, наоборот, не подтвердилось, так как показатель фрагментации парламента не оказался значимым ни в одной из моделей.

3.3 Анализ полученных результатов

Во-первых, подтвердилось выдвинутое предположение, что организации, поддерживающие традиционные ценности в регионах (как, например, «Родительское Всероссийское Сопротивление») действительно влияют на количество абортов. Даже при том, что рассмотренная организация не заявляет уменьшение количества искусственных прерываний беременности одной из своих главных целей, их позицию по данному вопросу можно выяснить, ознакомивших с публикациями на их сайте, связанными с абортами.

В то время, как «РСВ» не принимает прямого участия в принятии политических решений в регионах, деятельность этой организации влияет на восприятие людьми и общественностью консервативных традиционных ценностей. Как было описано в работе Ш. МакГуинес, про-лайф организации стремятся к маргинализации такой процедуры, как искусственное прерывание беременности на легальном и психологическом уровнях. McGuinness S. Указ. соч. 2015. С. 287. В риторике, используемой «РСВ», можно наблюдать именно эту стратегию. Например, эта организация поддерживает инициативу по ограничению химических абортов, и в их публикации по данной теме используются такие словосочетания как «о специфике такого уничтожения плода внутри чрева матери», «проабортное лобби законодательными поправками вывело беременность из особого женского положения в категорию болезни» и другие. В другой публикации на сайте по данной теме обсуждается инициатива ООН - программа «Цели устойчивого развития». Автор статьи выражает недовольство формулировками целей программы, которые относятся к «охране репродуктивного здоровья» и выражает опасение за устойчивое поддержание традиционных ценностей. При помощи подобной риторики и активной деятельности, данная организация может влиять на общее восприятие населением такой практики, как искусственное прерывание беременности. Из-за растущей традиционности общества, изменяется и поведение женщин, связанное с принятием решений о проведении аборта.

Второй фактор, влияние которого подтвердилось статистически - это доля городского населения. Как и предполагалось, чем большая доля людей проживает в городах, тем больше абортов проводится в регионе. Это связано с доступом к медицинским учреждениям, в том числе проводящим искусственные прерывания беременности. Проживающим в сельской местности в случае, когда населенном пункте нет подходящих специалистов или медицинских учреждений, приходится искать альтернативные места получения помощи (например, добираться до соседнего населенного пункта). Как было рассмотрено выше в данной работе, необходимость совершать длительные поездки негативно влияет на количество совершаемых абортов. Кроме того, образ жизни в городе и в сельской местности значительно различается. Помимо необходимости и традиции иметь большее количество детей в деревнях, городские жители также демонстрируют отличающееся сексуальное поведение, что также ведет к увеличению количества совершаемых абортов. Указ. соч. 2006. С. 6-7.

Кроме того, были подтверждены все три выдвинутые гипотезы, связанные с уровнем религиозности населения. Так, чем больше христиан или мусульман в регионе, тем меньше количество проводимых искусственных прерываний беременности. В то же время, при повышении пропорции нерелигиозного населения, количество абортов в регионах также увеличивается. Данный параметр связан с тем, что обе религии регламентируют нормативное сексуальное поведение тех, кто их исповедует, а также устанавливает определенные ценности и убеждения, связанные с важностью сохранения жизни. Кроме того, многие приверженцы данных религий также являются достаточно традиционалистскими и разделяют консервативные общественные взгляды на институт семьи и брака. Представители обеих конфессий не приветствуют активное сексуальное поведение до брака, а поскольку часто аборты проводятся в случае первой нежелательной беременности, то прибегают к этой мере реже. Adamczyk A., Felson J. Указ. соч. 2006. С. 936. В то же время, нерелигиозные люди разделяют менее традиционалистские убеждения в вопросе проведения искусственных прерываний беременности. Здесь стоит также отметить, что хотя исследователи почти единогласно сходятся во мнении, что религия является важным факторов, влияющим на решение о проведении искусственного прерывания беременности, исследование Л. С. Лопатиной указывает, что главным элементов, формирующим убеждения, является все же не столько сама религия, сколько традиционность взглядов, которые она транслирует. Лопатина С.Л. и др. Указ. соч. 2016.

В то же время, выдвинутое в данной работе предположение о том, что чем выше уровень доходов населения, тем ниже количество искусственных прерываний беременности, не подтвердился. Возможно, причина заключается в том, что аборты в Российской Федерации входят в систему Обязательного Медицинского Страхования, а также в эффективности социальных выплат по рождению ребенка, что нивелирует разницу в данном исследовании.

Кроме того, еще одной не подтвердившейся гипотезой стало предположение о влиянии партийного состава региональных парламентов на количество искусственных прерываний беременности, проводимых в регионе. Одним из возможных объяснений является то, что аборты - это достаточно узкая и специализированная область политики здравоохранения, результаты которой объясняются скорее социальными факторами, чем соревновательностью режимов в регионах Российской Федерации. Кроме того, как упоминалось, аборты не являются одной из тех специфических областей здравоохранения, полномочия в которых переданы законодательством на региональный уровень власти. Кроме того, возможно, что требуются более подробные параметры для измерения соревновательности режима, что может быть исследовано в дальнейшем.

Можно заключить, что основные факторы, влияние которых на количество проводимых в регионах искусственных прерываний беременности было подтверждено в данном исследовании, так или иначе связаны с традиционализмом во взглядах людей и их образе жизни.

Заключение

Таким образом, в данном исследовании был найден ответ на исследовательский вопрос о том, какие политические факторы и каким образом повлияли на количество искусственных прерываний беременности в регионах Российской Федерации в 2013-2018 годах. В процессе ответа на исследовательский вопрос был проанализирован ряд научных источников о факторах, влияющих на социальную политику государства, в том числе политику по здравоохранению и в области искусственных прерываний беременности. Из семи выдвинутых в данном исследовании гипотез подтвердились пять. Была подтверждена гипотеза о влиянии организаций, поддерживающих традиционные ценности на количество абортов, проводимых в регионах. Это также единственная подтвердившаяся гипотеза, связанная с политическим фактором, влияющим на количество проводимых абортов. Кроме того, подтвердилась гипотеза о том, что чем выше доля городского населения в регионе, тем выше количество искусственных прерываний беременности. Подтверждение также нашли три выделенные гипотезы о религиозности населения в регионе, а именно: чем выше доля христианского населения в регионе, тем ниже количество абортов; чем выше доля мусульманского населения в регионе, тем ниже количество проводимых абортов; чем выше доля нерелигиозного населения, тем выше количество искусственных прерываний беременности. Гипотезы о том, что чем выше доход жителей региона, тем ниже количество проводимых абортов и о том, что партийный состав парламента влияет на количество абортов в регионе, не подтвердились. Так, была выполнена цель данного исследования, и выявлены политические факторы и то, каким образом они влияют на количество искусственных прерываний беременности в регионе, а именно влияние организаций, поддерживающих традиционные ценности на количество абортов в регионе. Было выявлено, что влияние подобных организаций ведет к сокращению количества искусственных прерываний беременности в регионе.

В дальнейшем, эта тема может быть исследована более подробно, а будущие исследования могут включать такие политические факторы, как личные убеждениях губернаторов регионов или более подробные данные о режиме регионов Российской Федерации.

Список использованных источников и литературы

1. Бантьева, М.Н. Состояние проблемы абортов в России в динамике за 2008-2015 гг // Акушерство, гинекология и репродукция. 2016. Том 10. № 3. С. 47-52.

2. Денисов, Б.П., Сакевич, В.И. Аборты в России (по материалам выборочного обследования) // Доказательная медицина и клиническая эпидемиология. 2009. Том 2. № 2. С. 32-37.

3. Егоренков, Д.А. Эффективность государственного управления сферой здравоохранения // Власть. 2012. № 6. С. 111-115.

4. Лопатина, С.Л., Костенко, В.В., Понарин, Э.Д. Дело не в исламе: отношение к абортам, разводам и добрачному сексу в девяти постсоветских государствах // Журнал социологии и социальной антропологии. 2016. Том 19. № 3.

5. Радзинский, В.Е., Костин, И.Н. Аборты в России // Практическая медицина. 2009. № 34.

6. Сакевич, В.И. Аборты и контрацепция в России: есть ли различия между регионами? // Демоскоп Weekly. 2014. № 623-624. С. 31-32.

7. Стеценко, С. Искусственное прерывание беременности в контексте защиты прав человека // Юрист. 2002. № 5. С. 35-36.

8. Чижова, Г., Дьяченко, В., Шиганцова, Н. Мотивации женщин к принятию решения о производстве аборта // Здравоохранение Дальнего Востока. 2014. № 3. С. 28-31.

9. Шишкин, С. Дилеммы реформы здравоохранения // Вопросы экономики. 1998. № 3. С. 90-104.

10. Щепин, О.П. Региональные аспекты развития здравоохранения // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2014. № 5. С. 3-7.

11. Adamczyk, A. The effect of personal religiosity on attitudes toward abortion, divorce, and gender equality--does cultural context make a difference? // EurAmerica. 2013. Том 43. № 1. С. 213-254.

12. Adamczyk, A., Felson, J. Friends' religiosity and first sex // Social Science Research. 2006. Том 35. № 4. С. 924-947.

13. Bellido, H., Olmos, L., Romбn-Aso, J.A. Do political factors influence public health expenditures? Evidence pre- and post-great recession // The European Journal of Health Economics. 2019. № 20(3). С. 455-474.

14. Blank, R.M., George, C.C., London, R.A. State abortion rates the impact of policies, providers, politics, demographics, and economic environment // Journal of Health Economics. 1996. Том 15. № 5. С. 513-553.

15. Boyle, E.H., Kim, M., Longhofer, W. Abortion Liberalization in World Society, 1960-2009 // American Journal of Sociology. 2015. Том 121. № 3. С. 882-913.

16. Deacon, B. Global social policy: International organizations and the future of welfare. Sage, 1997.

17. Esping-Andersen, G., Korpi, W. Social policy as class politics in post-war capitalism; Scandinavia, Austria and Germany JH Goldthorpe (Ed.): Order and Conflict in Contemporary Capitalism // Order and Conflict in Contemporary Capitalism / ред. J. Goldthorpe. New York: , 1984.Oxford Univ. Press. С. 179-208.

18. Field, M.J. Determinants of Abortion Policy in the Developed Nations // Policy Studies Journal. 1979. Том 7. № 4. С. 771-781.

19. Finer, L.B., Frohwirth, L.F., Dauphinee, L.A., Singh, S., Moore, A.M. Reasons U.S. Women Have Abortions: Quantitative and Qualitative Perspectives // Perspectives on Sexual and Reproductive Health. 2005. Том 37. № 3. С. 110-118.

20. Grogan, C.M. Political-economic factors influencing state Medicaid policy // Political Research Quarterly. 1994. Том 47. № 3. С. 589-622.

21. Hacker, J.S. Privatizing risk without privatizing the welfare state: The hidden politics of social policy retrenchment in the United States // American Political Science Review. 2004. Том 98. № 2. С. 243-260.

22. Haggard, S., Kaufman, R.R. Development, democracy, and welfare states: Latin America, East Asia, and eastern Europe. Princeton University Press, 2008.

23. Harper, C.C., Henderson, J.T., Darney, P.D. Abortion in the United States // Annu. Rev. Public Health. 2005. Том 26. С. 501-512.

24. Jelen, T.G., Wilcox, C. Causes and consequences of public attitudes toward abortion: A review and research agenda // Political Research Quarterly. 2003. Том 56. № 4. С. 489-500.

25. Jones, R.K., Darroch, J.E., Henshaw, S.K. Patterns in the Socioeconomic Characteristics of Women Obtaining Abortions in 2000-2001 // Perspectives on Sexual and Reproductive Health. 2002. Том 34. № 5. С. 226-235.

26. Klein, R. Research, policy, and the National Health Service // Journal of health politics, policy and law. 1990. Том 15. № 3. С. 501-523.

27. Koster-Oyekan, W. Why resort to illegal abortion in Zambia? Findings of a community-based study in Western Province // Social Science & Medicine. 1998. Том 46. № 10. С. 1303-1312.

28. Lake, D.A., Baum, M.A. The invisible hand of democracy: political control and the provision of public services // Comparative political studies. 2001. Том 34. № 6. С. 587-621.

29. Lenschow, A., Liefferink, D., Veenman, S. When the birds sing. A framework for analysing domestic factors behind policy convergence // Journal of European public policy. 2005. Том 12. № 5. С. 797-816.

30. Linders, A. Abortion as a Social Problem: The Construction of “Opposite” Solutions in Sweden and the United States // Soc Probl. 1998. Том 45. № 4. С. 488-509.

31. Liverani, M., Hawkins, B., Parkhurst, J.O. Political and institutional influences on the use of evidence in public health policy. A systematic review // PloS one. 2013. Том 8. № 10.

32. Mares, I., Carnes, M.E. Social policy in developing countries // Annual Review of Political Science. 2009. Том 12. С. 93-113.

33. McGuinness, S. A guerrilla strategy for a pro-life England // Law, Innovation and Technology. 2015. Том 7. № 2. С. 283-314.

34. Meier, K.J., Haider-Markel, D.P., Stanislawski, A.J., Mcfarlane, D.R. The impact of state-level restrictions on abortion // Demography. 1996. Том 33. № 3. С. 307-312.

35. Meier, K.J., McFarlane, D.R. The politics of funding abortion: State responses to the political environment // American Politics Quarterly. 1993. Том 21. № 1. С. 81-101.

36. Mulligan, C.B., Gil, R., Sala-i-Martin, X. Do democracies have different public policies than nondemocracies? // Journal of Economic Perspectives. 2004. Том 18. № 1. С. 51-74.

37. Norris, A., Bessett, D., Steinberg, J.R., Kavanaugh, M.L., De Zordo, S., Becker, D. Abortion Stigma: A Reconceptualization of Constituents, Causes, and Consequences // Women's Health Issues. 2011. Том 21. № 3. С. 49-54.

38. O'Connor, R.E., Berkman, M.B. Religious determinants of state abortion policy // Social Science Quarterly. 1995. С. 447-459.

39. Remington, T.F. Institutional variation among Russian regional regimes: Implications for social policy and the development of non-governmental organizations // Voluntas: International Journal of Voluntary and Nonprofit Organizations. 2015. Том 26. № 6. С. 2215-2237.

40. Rose, M. Pro-life, pro-woman? Frame extension in the American antiabortion movement // Journal of Women, Politics & Policy. 2011. Том 32. № 1. С. 1-27.

41. Rosenberg, D., Kozlov, V., Libman, A. Political regimes, income and health: Evidence from sub-national comparative method // Social science research. 2018. Том 72. С. 20-37.

42. Rosenberg, D., Shvetsova, O. Autocratic Health Versus Democratic Health: Different Outcome Variables for Health as a Factor Versus Health as a Right // The Political Economy of Social Choices. Springer, 2016. С. 1-20.

43. Rossi, A.S. Abortion Laws and Their Victims // Trans-action. 1966. Том 3. № 6. С. 7-12.

44. Rostosky, S.S., Wilcox, B.L., Wright, M.L.C., Randall, B.A. The impact of religiosity on adolescent sexual behavior: A review of the evidence // Journal of Adolescent Research. 2004. Том 19. № 6. С. 677-697.

45. Scott, J., Schuman, H. Attitude strength and social action in the abortion dispute // American Sociological Review. 1988. С. 785-793.

46. Sedgh, G., B.Finer, L., Bankole, A., A.Eilers, M., Singh, S. Adolescent Pregnancy, Birth, and Abortion Rates Across Countries: Levels and Recent Trends // Journal of Adolescent Health. 2015. Том 56. № 2. С. 223-230.

47. Segers, M.C., Byrnes, T.A. Introduction: Abortion Politics in American States // Abortion politics in American states. Routledge, 2016. С. 1-15.

48. Smith, M. Crossnational abortion policy // The Women's Review of Books. 2012. № 4. С. 9-12.

49. Vanderford, M.L. Vilification and social movements: A case study of pro-life and pro-choice rhetoric // Quarterly Journal of Speech. 1989. Том 75. № 2. С. 166-182.

50. Welch, M.R., Tittle, C.R., Petee, T. Religion and deviance among adult Catholics: A test of the" moral communities" hypothesis // Journal for the Scientific Study of Religion. 1991. С. 159-172.

51. Yishai, Y. Public Ideas and Public Policy: Abortion Politics in Four Democracies // Comparative Politics. 1993. Том 25. № 2. С. 207-228.

52. Preventing unsafe abortion and its consequences: priorities for research and action. / ред. I. K. Warriner, I. H. Shah. New York: Guttmacher Institute, 2006. 252 с.

53. Федеральный закон от 21.11.2011 N 323-ФЗ (ред. от 06.03.2019) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» - КонсультантПлюс.

Размещено на Allbest.ru