Репродуктивные намерения россиян: мотивация и сдерживающие факторы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Репродуктивные намерения россиян: мотивация и сдерживающие факторы



В статье рассматривается роль различных факторов, которые влияют на принятие решения о рождении ребенка. Основное внимание уделяется мотивированным решениям иметь или не иметь (еще одного) ребенка и социально-экономическим и социально-психологическим сдерживающим факторам, влияющим на откладывание рождения детей.

Полученные количественные и качественные оценки свидетельствуют о том, что социальная норма относительно «правильного» размера российской семьи остается достаточно стабильной: в среднем женщины и мужчины желают иметь двоих детей. Среднее ожидаемое число детей у российских женщин и мужчин тоже остается на достаточно высоком уровне, близком к двум. При этом данные фокус-групп выявили увеличивающуюся в обществе поляризацию между теми, кто намерен иметь только одного ребенка, и теми, кто хочет и планирует иметь большую (многодетную) семью.

В исследовании выявлены главные мотивы для рождения большего числа детей - стремление родителей к тому, чтобы их дети не чувствовали себя одинокими и научились заботиться о младших, что обеспечивает, по мнению родителей, больше гарантий получения поддержки от детей в старости. Не менее важными мотивами являются намерение респондентов укрепить семью и желание со стороны их супругов/партнеров иметь еще одного ребенка. Материальные и социальные возможности семьи и поддержка со стороны государства также играют немаловажную роль при планировании рождения еще одного ребенка (особенно третьего). На формирование репродуктивных намерений российских женщин и мужчин оказывают влияние и социально-психологические факторы: неуверенность в прочности брака/партнерства либо неготовность супругов/партнеров (морально, физически либо материально) к появлению (еще одного) ребенка в семье являются значимыми факторами откладывания рождений.

Неослабевающий интерес демографов к изучению тенденций рождаемости едва ли не в первую очередь мотивирован их стремлением научиться предсказывать изменение этих тенденций в будущем, прогнозировать рождаемость. Именно заинтересованность в таком прогнозе породила целое направление демографических исследований, активно развивающееся с середины прошлого века - изучение репродуктивных намерений женщин путем их прямого опроса. Как писали пионеры этого направления исследований американские демографы Норман Райдер и Чарльз Уэстоф, «метод был рискованным по своей простоте: попросить каждую женщину сделать собственный прогноз ее будущей рождаемости. Хотя в индивидуальных оценках, конечно, ожидались ошибки, можно было надеяться, что они уравновесят друг друга и что сводные прогнозы окажутся, в среднем, приемлемыми» (Райдер, Уэстоф, 1971: 67).

Несмотря на простоту, метод оказался достаточно эффективным. Тема репродуктивных предпочтений населения стала своего рода «золотым стандартом» в исследованиях рождаемости (Coombs 1979; Westoff 1990; Bongaarts 2001; Morgan 2001; Voas 2003). Изучение репродуктивных намерений быстро получило широкое распространение, в том числе и в СССР, где, начиная с 1960-х гг., было проведено большое количество таких исследований, среди них такое крупное, как опрос 300 000 женщин, проведенный в 1972 г. Отделом демографии НИИ ЦСУ СССР (Белова 1975: 44-48).

Традиция изучения репродуктивных намерений получила развитие в постсоветской России. Репродуктивные установки изучались в рамках ежегодного мониторинга (с 1991 по 2000 гг., за исключением 1993 г.) Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) (Бодрова 1997, 1999). Вопросы о желаемом и ожидаемом числе детей были включены в программу микропереписи населения 1994 года (Борисов 1997), которая, по мнению исследователей, после опроса 1972 г. вплоть до 2000-х гг. была «единственным репрезентативным для России исследованием репродуктивных ориентаций» (Архангельский 2006). С 2004 года изучение репродуктивных установок россиян проводилось преимущественно на данных трех волн обследования «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе» (РиДМиЖ) (Головляницина 2007; Захаров 2012, Тындик 2012), которое позволило изучить также взаимосвязь репродуктивных намерений и последующего поведения на панельных данных (Синявская, Тындик 2009).

Со времен Уэстофа и Райдера решение о рождении ребенка принято называть репродуктивным намерением (Westoff, Ryder 1977; Morgan 1985). Многие исследователи определяют репродуктивные намерения в качестве опосредующей детерминанты фактического поведения рождаемости (там же; Liefbroer 2009; Philipov 2009; Morgan, Rackin 2010; Iacovou, Tavares 2011). В научной литературе выделяют два основных вида репродуктивных намерений: желаемое число детей или желаемый размер семьи, и намерения в отношении очередного ребенка, т.е. намерения иметь (еще одного) ребенка вообще или в течение какого-то определенного времени (Balbo, Billari, Mills 2013). Первый вид репродуктивных намерений является достаточно слабым предиктором реальной рождаемости (van Peer, Rabusic 2008), так как предпочтения в отношении желаемого числа детей могут меняться в течение жизни (как в положительную, так и в отрицательную стороны). Второй же вид считается более стабильным и надежным (Philipov 2009), особенно в случае указания временных сроков (например, в течение ближайших двух или трех лет) (Balbo, Billari, Mills 2013).

Ряд исследователей также подчеркивают значимую роль в формировании репродуктивных намерений и их реализации господствующих в обществе норм, относительно размера семьи (сколько детей желательно иметь) (Caldwell 1982; Rindfuss, Morgan, Swicegood 1988; Kohler 2001). Так, на протяжении последних десятилетий социальной нормой в европейских странах, в том числе и в России, является модель двухдетной семьи (Sobotka, Beaujouan 2014; Захаров, Чурилова, Агаджанян 2016).

Репродуктивные намерения включают в себя не только число детей, но и время их появления на свет. В них находит отражение «постарение» возрастной модели рождаемости, начавшееся на Западе в 70-е годы прошлого века, а позднее распространившееся и на Россию. Тема более позднего, отложенного родительства привлекает внимание не только исследователей, но и политических деятелей и общественного мнения. Дебаты имеют разные ракурсы, отражающие как преимущества, так и недостатки позднего родительства. Некоторые исследователи рассматривают его как положительный опыт: зрелые родители могут обеспечить детям более высокий уровень жизни и более стабильные семейные отношения, улучшая их будущие жизненные шансы (McLanahan 2004), эволюция возрастной модели рождаемости рассматривается как закономерный процесс (Захаров, Вишневский, Сакевич 2006; Фрейка, Захаров 2014). Позднее родительство связано с меньшей вероятностью рождения детей одинокой матерью, живущей без партнера (Schmidt et al. 2011), и с более низкой долей незапланированных беременностей и рождений (Mosher, Jones, Abma 2012). У самих матерей поздний возраст при рождении ребенка ассоциируется с хорошим здоровьем и долголетием (Jaffe et al. 2015). В то же время, отложенное родительство зачастую изображается как опасное, потенциально угрожающее здоровью матери или ребенка, либо как основная причина вынужденной бездетности (Selvaratnam 2014) и демографического кризиса (Антонов 2009). Последние опасения все чаще отражаются в дискуссиях о возрастных ограничениях в политических инициативах, направленных на информирование женщин (и мужчин) о репродуктивном старении и стимулированию их к рождению детей в более молодом возрасте.

МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ

Репродуктивные намерения россиян не остаются неизменными. Представленные в рамках настоящего исследования результаты получены при анализе данных двух относительно недавних обследований: «Выборочного наблюдения репродуктивных планов населения» (РПН) 2012 и 2017 г. (Выборочное наблюдение... 2012; 2017). Обследования РПН-2012 и РПН-2017, проводившиеся Росстатом во всех субъектах Российской Федерации, являются репрезентативными. Размер выборки РПН-2012 составляет 10 тыс. респондентов (женщин в возрасте 18-44 года и мужчин в возрасте 18-60 лет), РПН-2017 - 15 тыс. респондентов (каждый респондент представляет одно домохозяйство). Изучение различных аспектов репродуктивного поведения на данных обследования проводилось и ранее (Захаров, Чурилова, Агаджанян 2016; Архангельский 2018; Землянова, Чумарина 2018), однако в отличие от предшествующих исследований, в нашей работе были использованы не только данные итоговых таблиц, но и микроданные1 двух волн обследования РПН. Репродуктивные намерения изучались на основе вопросов о желаемом и ожидаемом числе детей. Одинаковая формулировка вопросов в РПН-2012 и РПН-2017 позволила оценить значимые изменения в репродуктивных планах мужчин и женщин за период между двумя волнами обследования. Мотивы рождения еще одного ребенка и факторы откладывания рождения ребенка были изучены на данных обследования РПН-2017.

В дополнение к количественным оценкам были проанализированы результаты фокус-групп с женщинами репродуктивного возраста, имеющими и не имеющими детей, на тему «Установки и модели репродуктивного поведения» . Фокус-групповые дискуссии (ФГД) были проведены в 9 населенных пунктах с разной численностью/статусом и разным уровнем рождаемости: в городах Москве (город-миллионник), Воронеже (областной центр с низким уровнем рождаемости), Нижнем Новгороде (областной центр со средним уровнем рождаемости), Екатеринбурге (центр в регионе с высоким уровнем рождаемости), Тосно Ленинградской области (районный центр с низким уровнем рождаемости), Калачинск Омской области (районный центр со средним уровнем рождаемости), а также в пос. Рождественском и с. Дедилово Тульской области (сельская местность с низким уровнем рождаемости) и с. Белозерки Самарской области (сельская местность со средним уровнем рождаемости). В ФГД приняли участие женщины в возрасте от 20 до 44 лет, состоящие в отношениях с партнером, которые они считают постоянными, желающие и не желающие иметь больше детей, чем у них есть, с уровнем дохода от низкого до средневысокого. Было организовано 59 фокус-групп по 6 человек в каждой. Таким образом, общее число участников составило 354 человека.

В ходе исследования было выделено несколько подтипов целевой аудитории в зависимости от числа уже имеющихся детей, возраста, наличия или отсутствия высшего образования (ВО):

* нет детей, 20-24 года, без ВО;

* нет детей, 21-24 года, ВО;

* нет детей, 25-34 года, ВО;

* 1 ребенок, 20-24 года, без ВО;

* 1 ребенок, 21-24 года, ВО;

* 1 ребенок, 25-34 года, ВО/без ВО;

* 1 ребенок, 35-44 года, ВО;

* 2 детей, 20-29 лет, без ВО;

* 2 детей, 21-34 года, ВО;

* 2 детей, 30-44 года, без ВО;

* 2 детей, 35-44 года, ВО;

* 3 детей, 20-29 лет, ВО/без ВО.

РЕПРОДУКТИВНЫЕ УСТАНОВКИ РОССИЯН

Для определения социальной нормы относительно «рекомендуемого» размера российской семьи был использован показатель среднего желаемого числа детей, а в качестве индикатора реального «репродуктивного климата» в стране -- показатель среднего ожидаемого числа детей. В таблицах 1 и 2 представлены результаты сравнения РПН-2012 и РПН-2017 по среднему желаемому и ожидаемому числу детей у женщин и мужчин в различных возрастных группах. Средние значения показателя желаемого числа детей слабо варьировались по возрасту у женщин и мужчин в 2012 г., тогда как в 2017 г. возрастные различия стали более заметными, демонстрируя обратную U-образную зависимость: наиболее высокие оценки имеют женщины в возрасте 25-34 года и мужчины в возрасте 30-39 лет, более низкие оценки характерны для самых молодых (женщины до 25 лет, мужчины до 29 лет) и самых старших (старше 40 лет) родительских возрастов. Наибольшие гендерные различия в показателях также наблюдаются у младших и старших когорт. В средних же значениях ожидаемого числа детей можно обнаружить линейную зависимость (с небольшими отклонениями в более молодых возрастных группах): с возрастом ожидаемое число детей у женщин и мужчин уменьшается.

Таблица 1. Среднее желаемое и ожидаемое число детей у женщин разных возрастных

социальный психологический семья

Для определения статистической значимости использовали двухвыборочный t-тест с различными дисперсиями.

Такая дифференциация по возрасту объясняется, во-первых, ослаблением репродуктивной функции с возрастом, во-вторых - последовательностью процесса принятия решения о рождении еще одного ребенка: оно повторно взвешивается и переоценивается после каждого рождения.

По сравнению с 2012 г. показатель среднего желаемого числа детей в 2017 г. значимо уменьшился -- на 0,13 у женщин и на 0,16 у мужчин (таблицы 1, 2). Разница между средними значениями по желаемому и ожидаемому числу детей сократилась на 0,11 у женщин и 0,12 у мужчин. Значимых изменений в средних оценках ожидаемого числа детей у женщин и мужчин за пятилетний период не произошло. Наибольшая разница в средних значениях данного показателя наблюдалась у самой молодой возрастной когорты - женщин и мужчин до 25 лет, что, по-видимому, свидетельствует о тенденции к откладыванию рождений на более поздний срок.

Результаты фокус-групп подтверждают полученные результаты,

свидетельствующие о том, что общие представления о «правильном» составе семьи остаются довольно стабильными - родители и двое детей:

«В основном все говорят, что двое [детей] достаточно» (30-44 года, без ВО, доход средненизкий, 2 детей. Москва);

«Мне казалось, чем больше, тем лучше. А сейчас я понимаю, что детям надо уделять внимание, любовь, оптимально это двое детей» (35-44 года. ВО, доход средневысокий, 1 ребенок. Москва);

«Есть какой-то закон, что двоих детей нужно. Навязывание общества, может быть. И я пришла к мнению, что нужен второй ребенок. Я поняла, что хочу быть мамой двоих детей» (30-39 лет, ВО/без ВО, доход низкий, 2 детей. С. Белозерки, Тульская область);

«Двое - это комплект» (25-34 года, ВО, доход средневысокий, нет детей. Воронеж).

Таблица 2. Среднее желаемое и ожидаемое число детей у мужчин разных возрастных групп в 2012 и 2017 гг.

Для определения статистической значимости использовался двухвыборочный t-тест с различными дисперсиями.

Независимо от возраста, уровня образования и дохода, идеальным вариантом для большинства женщин, не имеющих детей либо имеющих одного ребенка, считается рождение и воспитание двух разнополых детей:

«В основном все хотят двоих разнополых детей» (20-29 лет, ВО/без ВО, доход низкий, 1 ребенок. Пос. Рождественский, Тульская область);

«Двоих, желательно разнополых» (30-44 года, ВО/без ВО, доход средний, 1 ребенок. Екатеринбург);

«Двоих, мальчик и девочка» (25-34 года. ВО, доход средневысокий, без детей. Москва);

«Тоже двое: мальчик и девочка» (25-34 года, ВО, доход средневысокий, нет детей. Нижний Новгород).

Объяснений тому несколько:

«Мальчика рожаешь для мужа, а дочку рожаешь для себя» (35-44 года, ВО, доход средневысокий, 1 ребенок. Воронеж);

«Мне кажется, интереснее, когда и мальчик, и девочка» (20-29 лет, ВО/без ВО, доход средний, 1 ребенок. Екатеринбург).

При этом восприятие «многодетности» и отношение к ней меняются в позитивную сторону: многодетность больше не ассоциируется напрямую с неблагополучными слоями населения, социальной дезадаптированностью. Третий ребенок представляется признаком благополучной и обеспеченной семьи:

«Мой молодой человек хочет семь, трое лучше для начала. Мой молодой человек один был в семье, но у него много двоюродных. Но он уже состоявшийся, у него машина, мы над этим работаем сейчас» (21-24 года, ВО, доход средневысокий, нет детей. Москва);

«Мы с мужем изначально планировали троих - надо только квартиру побольше, а так должны потянуть» (20-29 лет, ВО, средний доход, 2 детей, Москва);

«:.. .чем больше, тем лучше, если есть финансовая возможность» (30-44 года, ВО/ без ВО, доход средний, 2 детей. С. Тосно, Ленинградская область);

«Если позволяют финансы, можно и троих, и десятерых рожать.» (20-29 лет, ВО/без ВО, доход низкий,1 ребенок. С. Белозерки, Самарская область);

«Конечно [хочется троих детей], живем раз в жизни, почему бы не родить. Здоровья и сил хватает, хорошо зарабатываем, сейчас ипотеку доплатим, будем думать об увеличении жилплощади» (30-44 года, ВО/без ВО, доход средний, 2 детей. Калачинск, Омская область).

Рождение третьего ребенка не вызывает ни вопросов, ни удивления, когда сами супруги/партнеры выросли в многодетной семье:

«.у нас традиция, у всех по трое детей, у папы два брата. Три нормально, но это предел» (35-44 года. ВО, доход средневысокий, 1 ребенок. Москва);

«Хотелось бы много [детей], я выросла в большой семье, понимаю, что это круто и здорово» (20-29 лет, ВО/без ВО, доход низкий, 1 ребенок. Пос. Рождественский, Тульская область);

«Вообще, хорошо бы троих. Весело в семье, много. Я вообще за семейные ценности, в доме должно быть много голосов, детей. Один это несерьезно» (25-34 года, ВО, доход средневысокий, нет детей. Воронеж);

«Я хочу троих, муж - пятерых. У его мамы пятеро детей, у его сестры пятеро, у старшего брата трое, сейчас четвертым беременна. А я хочу троих. Пять слишком много, с ума сойти» (20-29 лет, ВО/без ВО, доход низкий, 2 детей. С. Дедилово Тульская область).

МОТИВЫ РОЖДЕНИЯ РЕБЕНКА

На формирование репродуктивных намерений населения оказывают влияние два вида противодействующих друг другу факторов: мотивы, побуждающие к рождению ребенка, и факторы, сдерживающие рождение ребенка, т .е. влияющие на откладывание рождения детей. В таблице 3 представлены оценки женщинами и мужчинами значимости мотивов рождения второго и третьего ребенка.



Таблица 3. Значимость мотивов рождения второго и третьего ребенка для женщин и мужчин, %

Примечания: Респондентам необходимо было отметить по каждой строке степень влияния, где 2 - «не повлияло», а 5 - «очень сильно повлияло». В таблице представлены % выбравших варианты ответов «повлияло», «сильно повлияло» и «очень сильно повлияло».

Вопрос задавали женщинам и мужчинам, которые в блоке о желаемом либо ожидаемом числе детей указали 2 и более / 3 и более.

Результаты ранжированы по значимости мотивов рождения второго ребенка для женщин.

Прочерк - вопрос не задавался.

В качестве основного мотива для рождения второго ребенка часто указывают желание родителей избежать чувства одиночества у их ребенка. Зачастую, если женщины или их партнеры/супруги были единственным ребенком в родительской семье, то,

вспоминая свои личные переживания, будущие родители хотят, чтобы их ребенок не чувствовал себя одиноким:

«Я всегда хотела сестру, а мама сделала аборт. Я жалею. Поэтому хочу, как минимум, двоих...» (25-34 года, без ВО, средний доход, 2 детей, Москва);

«...мы единственные были в семье, один ребенок вырастает эгоистом, надо еще одного обязательно» (25-34 года, ВО, доход средневысокий, 1 ребенок. Нижний Новгород);

«Я хочу двоих детей, просила у родителей братика или сестренку - мне не подарили. Поэтому я решила, что точно будут двое - про третьего подумаю» (20-24 года, без ВО, средненизкий доход, 1 ребенок. Воронеж);

«Я одна, у меня не было братьев и сестер, хотела, чтобы было два брата, мечтала девочку на руках носить» (20-29 лет, ВО/без ВО, доход низкий, 2 детей. С. Белозерки, Самарская область).

Основной мотив для рождения третьего ребенка - желание родителей, чтобы их старшие дети научились заботиться о младших. Высокую значимость данный мотив имеет и при рождении второго ребенка, так как родители опасаются, что их ребенок может вырасти эгоистом:

«.не хочу, чтобы дочка эгоисткой росла, вообще, спокойнее, когда у тебя двое детей» (35-44 года. ВО, доход средневысокий, 1 ребенок. Москва);

«У меня программа висела - мальчик и девочка. На второго дедушка подтолкнул - сказал один ребенок будет эгоистом...» (30-44 года, без ВО, средний доход, 2 детей. Москва).

Не менее значимым мотивом для рождения как второго, так и третьего ребенка является желание супруга(и)/партнера иметь еще одного ребенка другого пола, что также подтверждается участницами фокус-групп:

«Хотелось сына для папы, брата для дочки» (30-39 лет, ВО/без ВО, доход низкий, 2 детей. С. Белозерки, Самарская область);

«Двоих [планировали]. У меня до последнего была надежда, что девочка и мальчик у меня, а родились две девочки, решили третьего, мужу ведь надо» (20-29 лет, ВО/без ВО, доход средний, 3 детей. Калачинск, Омская область).

Немаловажным мотивом для рождения большего числа детей служат своеобразные «гарантии» поддержки от детей в старости, подкрепленные опытом своих родителей:

«.многодетной матери тем хорошо, что та девочка позвонит, та позвонит, они соберутся. Они становятся, как маленькая семья, маленькая республика» (30-39 лет, ВО/без ВО, доход низкий, 2 детей. С. Белозерки, Самарская область).

Во многих семьях рождение еще одного ребенка оказывает укрепляющее воздействие на семью. Неспроста при заключении нового брака супруги часто решают завести еще одного (общего) ребенка:

«...все мужчины хотят совместных детей» (30-39 лет, ВО/без ВО, доход низкий, 2 детей. С. Дедилово, Тульская обл.);

«Я думала, что будет только один [ребенок], прожила 6 лет со вторым мужем, получился еще один» (30-39 лет, ВО/без ВО, доход низкий, 2 детей. С. Белозерки, Самарская область).

Появление в семье маленького ребенка - это большая радость для родителей, особенно, когда старшие дети уже выросли:

«Он вырастет, будет большой, захочется еще ребеночка» (20-29, ВО/без ВО, доход средний, 1 ребенок. Екатеринбург).

Желание первого ребенка иметь брата или сестру также учитывается родителями при рождении второго ребенка:

«24 года, дочке 2 и 10, в будущем планируем еще ребенка, дочка просит» (20-29 лет, ВО/без ВО, доход низкий, 1 ребенок. С. Дедилово, Тульская область);

«.Я и для сына хотела братика или сестру, он тоже просит» (30-39, ВО/без ВО, доход низкий,1 ребенок. С. Белозерки, Самарская область).

При этом, если у родителей женщины было больше двух детей, то это тоже является одним из мотивов рождения еще одного ребенка:

«У меня две сестры, я не представляю, как это быть одной в семье» (21-24 года, ВО, доход средневысокий, нет детей. Москва);

«Я после первого останавливаться не стала. Мальчик еще нужен. У нас у отца так заведено, что две девочки и мальчик. И надо же кому-то бизнес передать» (30-44 года, без ВО, средненизкий доход, 2 детей. Воронеж).

При планировании рождения еще одного ребенка родители также оценивают свои материальные возможности, и поддержка со стороны государства в этом случае играет немаловажную роль, особенно в случае рождения третьего ребенка (таблица 3).

Обращает на себя внимание тот факт, что появлению очередного ребенка в семье не всегда предшествует обдуманное мотивированное решение: нередко респонденты

рассуждают о рождении детей, как о «даре свыше»:

«Если Бог даст, будет и семеро, я против абортов и бросания детей. Но я думаю, что будет один, хотя у меня есть сестра, я ее очень люблю, мы друг за друга горой» (20-24, без ВО, доход средний, нет детей. С. Тосно, Ленинградская область);

«Если Бог даст, я ни одного аборта не делала, оставлю» (30-39, ВО/без ВО, доход низкий, 2 детей. С. Дедилово, Тульская область);

«Последнего как рожала, пока больше не хочу, Бог даст, будет третий» (30-44, ВО/без ВО, доход средний, 2 детей. Калачинск, Омская область);

«У русских поговорка: «Бог дал ребенка, Бог даст и на ребенка». По себе могу сказать так, я рожала, ничего не было, только мои родители» (30-44, ВО/без ВО, доход средний, 1 ребенок. Екатеринбург);

«Как Бог даст. Если будет, будет» (20-29 лет, ВО/без ВО, доход низкий,1-2 ребенка. С. Белозерки, Самарская область);

«Если Бог даст, не буду отказываться. И в 45 родим, что делать» (35-44, ВО, доход средневысокий, 1 ребенок. Воронеж).

Однако нельзя не учитывать значимость еще одного мотива для рождения большего числа детей: это сильное желание женщины иметь ребенка от «своего» мужчины. Количественные исследования не могут его выявить, в то время как в качественных исследованиях он отмечается:

«Нельзя захотеть ребенка просто так, ниоткуда. Появляется мужчина в твоей жизни, и ты именно конкретно от этого человека хочешь...» (25-34 лет, ВО, средневысокий, нет детей. Воронеж);

«... я всю голову ему [мужу] забила, хочу-хочу бэбика, на мозги капала-капала. Теперь девочку, чтобы не скучно» (21-24 года, ВО, средневысокий, 2 детей. Воронеж).

СДЕРЖИВАЮЩИЕ ФАКТОРЫ РОЖДЕНИЯ РЕБЕНКА

Сдерживающие факторы или факторы откладывания рождения ребенка, на которые указывают участники опросов и фокус-групп, можно разделить на социально¬экономические, связанные с благосостоянием семьи, ее материальными и социальными возможностями, и социально-психологические, связанные с представлениями о семейных и родительских ролях и жизненных этапах.

При принятии решения о рождении ребенка российские женщины и мужчины, как видно из таблицы 4, учитывают разные факторы, среди которых преобладают социально¬экономические.

Подтверждают и приоритет факторов, связанных с благосостоянием семьи, ее материальными, социальными возможностями, жилищной обеспеченностью, причем как для бездетных, так и имеющих детей, и результаты фокус-групповых дискуссий:

«Мы живем на съемной квартире, пока не построится дом. Это главная причина, что скоро детей не будет» (20-24 года, студентка, доход средний, нет детей. Тосно, Ленинградская область);

«Хочется пока встать на ноги в плане материальном» (25-34 года, ВО, доход средневысокий, нет детей. Нижний Новгород);

«У гражданского мужа не очень большой заработок, а у нас еще ипотека, хочется сначала ее выплатить, потом беременеть» (35-44 года, ВО, доход средневысокий, 1 ребенок. Москва);

«Мне хотелось рожать второго, но у нас ипотека была, он сказал, я не смогу, не потяну» (35-44 года, ВО, доход средневысокий, 1 ребенок. Воронеж);

«У меня от денег зависит, если первые двое будут хорошо пристроены, бюджет будет позволять, тогда третьего» (20-29 лет, ВО/без ВО, доход средний, 1 ребенок. Екатеринбург);

«Если еще одного. В наше время сейчас сами видите, стоимость одежды, питания, коммунальные, сейчас садики и школы, все платное, садик стоит 2000, если месяц ходить. И жилплощадь надо увеличить, я не хочу, чтобы они в одной комнате ютились» (30-44 года, ВО/без ВО, доход средний, 2 детей. Калачинск, Омская область);

«Нет, не потяну по финансам. Это очень дорогое удовольствие. Дети подрастают, сейчас учеба платная будет, куда там третьего» (30-39 лет, ВО/без ВО, доход низкий, 2 детей. С. Дедилово, Тульская область);

«Изначально планировали с мужем троих, сначала всех подряд хотела, но у нас сейчас с жильем проблема, наша квартира маленькая для троих детей» (20-29 лет, без ВО, доход средненизкий, 2 детей. Москва).

Что касается социально-психологических факторов, то наиболее важными для российских женщин и мужчин являются желание пожить для себя и отсутствие партнеров/супругов. Наибольшие гендерные различия в оценках степени влиянии социально-психологическим факторов на откладывание рождения наблюдаются в желании супруга(и) подождать с рождением ребенка, в неуверенности женщин и мужчин относительно прочности брака/партнерства (таблица 4). Так, в первом случае оценки выше у мужчин, чем у женщин, а во втором случае - наоборот.

Согласно полученным результатам фокус-групп, социально-психологические барьеры у женщин варьируются в зависимости от наличия детей. Барьеры для рождения первого ребенка часто основаны на ощущениях неготовности к появлению детей в семье (и материальной, и психологической), неуверенности в партнерских отношениях:

«Не чувствую уверенности в себе. Как-то внутренне не готова пока назвать себя мамой. Не ощущаю поддержки со стороны мужа, чтобы он говорил: «Хочу, давай». Хочется пока встать на ноги в плане материальном» (25-34 года, ВО, доход средневысокий, нет детей. Нижний Новгород).

«Мне кажется, сложно одного поднять. Воспитать, материальная часть очень важна. Квартиру оставить, чтобы он не с нами жил. Душевная и материальная часть. Для меня кажется сложновато воспитать целого человека...» (25-34 года, ВО, доход средневысокий, нет детей. Москва).

Барьеры для рождения второго и третьего ребенка более конкретные и прагматичные, основанные на опыте воспитания и ухода за старшим ребенком (детьми):

«:...Для меня долгожданный ребенок, тяжелый ребенок, беременность, роды тяжелые, на второго не решусь» (20-29 лет, ВО/без ВО, доход низкий, 1 ребенок. с. Белозерки, Самарская область).

«Времени не хватает. Каждому ребенку надо уделять время... Одному уделяешь время, второму, сколько остается, а третьему тем более» (30-44 года, без ВО, доход средненизкий, 2 детей. Нижний Новгород).



Таблица 4. Факторы откладывания рождения ребенка

Примечания: Респондентам необходимо было отметить по каждой строке степень влияния, где 2 - «не влияет», а 5 - «очень сильно влияет». В таблице представлены % выбравших варианты ответов «влияет», «сильно влияет» и «очень сильно влияет».

Вопрос задавали женщинам и мужчинам, которые на вопрос «Собираетесь ли Вы иметь ребенка (первого, если нет детей, или еще одного)? ответили «да, но позже, пока откладываю/ем».

Результаты ранжированы по наибольшему влиянию факторов для женщин.

Цветом выделены наиболее сильные расхождения в оценках мужчин и женщин.

Женщины, уже имеющие детей, более сознательно подходят к рождению еще одного, у них больше социально-психологических барьеров и сложностей. Они опасаются, что будут слишком уставать, что их будет «не хватать» морально и физически на двух или трех детей, одновременно им кажется проблемным совмещение занятости и воспитания:

«Во-первых, не готова морально. Еще поработать хочу, полгода, как работаю, с таким трудом вырвалась на работу. Я уже мечтала, когда смогу вырваться из дома, для меня сидеть дома это что-то неимоверное.» (20-29 лет, ВО/ без ВО, доход средний, 1 ребенок, Тосно, Ленинградская область);

«Если вдруг получится, ребенок родится, но психика моя не может представить, что у меня три ребенка, как у Анны Савушкиной, она в сад то за одним, то за вторым бегает, у нее самой психика не выдерживает, я видела ее состояние» (20-29 лет, ВО/без ВО, доход низкий, 2 детей. С. Дедилово, Тульская область).

Достаточно важным является комплекс барьеров, связанный с ожиданиями от партнера/супруга и его ролью, опасения, что он не вполне справится со своей главной обязанностью «обеспечивать семью» или не вполне «морально готов» быть отцом:

«Я мечтала пять лет о ребенке, но муж все нет» (20-29 лет, ВО/без ВО, доход низкий, 1 ребенок. С. Белозерки, Самарская область);

«Я готова была к рождению ребенка, пока мы жили в гражданском браке, а муж пока не созрел, хотя мы одного возраста» (30-44 года, ВО/без ВО, доход средний, 1 ребенок. Екатеринбург);

«У меня муж еще к первому ребенку не [был] готов. Но сейчас такие мужчины пошли, что ждать от них решения [родить] ребенка - будет демографический кризис, они не готовы к детям как таковым, особенно более одного, к двум. Редкий мужчина скажет, что он хочет пятерых, он готов» (30-44 года, без ВО, доход средневысокий, 2 детей. Нижний Новгород);

«Они [мужья] считают, что детей нужно воспитать, дать то и то, я согласна с этим. И троих перебор, двоих бы на ноги поставить, на троих не хватит уже» (20-29 лет, без ВО, доход средненизкий, 2 детей. Москва).

Негативное влияние на реализацию репродуктивных намерений российских женщин и мужчин может оказать такой фактор, как отсутствие помощи и поддержки со стороны родственников, в первую очередь - родителей:

«... постоянно упрашивать кого-то посидеть, бабушку и дедушку, все это классно, они любят внуков, но сейчас такое поколение бабушек и дедушек, что они хотят жить для себя, если рожаете, рожайте для себя. И в выходные в обязаловку посидеть мало кто захочет» (20-24 лет, студентка, доход средний, нет детей. Тосно, Ленинградская область).

Это подтверждают и количественные оценки: практически для каждой третьей женщины и каждого четвертого мужчины то, что родственники не могут оказывать регулярную помощь в уходе за ребенком (или родственников нет), является значимым фактором откладывания рождения детей (таблица 4).



Заключение

На основании полученных количественных и качественных оценок можно говорить, что социальная норма относительно «правильного» размера российской семьи остается достаточно стабильной: в среднем женщины и мужчины желают иметь двух детей. Это в очередной раз подтверждает гипотезу, что двухдетность является общей нормой в развитых странах, в первую очередь европейских (Sobotka, Beaujouan 2014). Среднее ожидаемое число детей у российских женщин и мужчин тоже остается на уровне, близком к двум. При этом в обществе увеличивается поляризация между теми, кто намерен иметь только одного ребенка, и теми, кто хочет и планирует иметь большую (многодетную) семью. В первом случае аргументы приводятся в пользу качества отношений «родитель- ребенок» и больших инвестиций (как материальных, так и духовных) в человеческий капитал ребенка. Во втором случае - это большая дружная семья, семейные ценности и в будущем благополучная старость. Следует отметить, что результаты фокус-групп зафиксировали, по крайней мере, на вербальном уровне, позитивные изменения в восприятии многодетной семьи и отношении к ней: третий ребенок представляется признаком благополучной и обеспеченной семьи.

Главными мотивами для рождения большего числа детей является стремление родителей к тому, чтобы их дети не чувствовали себя одинокими и научились заботиться о младших (не выросли эгоистами), что обеспечивает, по мнению родителей, больше гарантий получения поддержки от детей в старости. Не менее важные мотивы - намерение респондентов укрепить семью и желание со стороны их супругов/партнеров иметь еще одного ребенка. Материальные возможности и поддержка со стороны государства также играют немаловажную роль при планировании рождения еще одного ребенка (особенно третьего).

На репродуктивные намерения российских женщин и мужчин, судя по их ответам, в первую очередь, оказывают влияние социально-экономические факторы, связанные с благосостоянием семьи, ее материальными и социальными возможностями, жилищной обеспеченностью. При этом необходимо учитывать, что решение о рождении ребенка принимают оба супруга/партнера, и если нет уверенности в прочности брака /партнерства, или хотя бы один из супругов/партнеров морально, физически либо материально не готов к появлению (еще одного) ребенка в семье, то это также становится важным фактором откладывания рождений.



Литература

социальный психологический семья

1.Андреев Е.М., Бондарская Г.А. (2000). Можно ли использовать данные об ожидаемом числе детей в прогнозе численности населения? Вопросы статистики, 11, 56-62.

2.Антонов А.И. (2009). Падение рождаемости, кризис семьи и неизбежность депопуляции в Европе в первой половине XXI века (социологический подход). Демографические исследования, 6,3-5.

3.Архангельский В. Н. (2006). Факторы рождаемости. М.: ТЕИС.

4.Архангельский В. Н. (2018). Рождаемость и репродуктивное поведение в России период активизации поддержки семей с детьми // Демографическая и семейная политика в контексте целей устойчивого развития. Сборник статей IX Уральского демографического форума, Том 1. Екатеринбург: Институт экономики УрО РАН, 7-25.

5.Белова В.А. (1975). Число детей в семье. М.: Статистика.

6.Бодрова В. (1997). Репродуктивные ориентации населения России. Мониторинг

7.общественного мнения: экономические и социальные перемены, (3), 44-47.

8.Бодрова В. (1999). Репродуктивные установки россиян как барометр социально¬экономических процессов. Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены, 4 (42), 35-41.

9.Борисов В.А. (1997). Желаемое число детей в российских семьях по данным

10.микропереписи населения России 1994 года. Вестник Московского университета. Социология и политология, 18 (2), 29-64.

11.Выборочное наблюдение репродуктивных планов населения (2012). Федеральная служба государственной статистики. URL:

12.https://www.gks.ru/free_doc/new_site/RPN/Publisher/index.html (данные загружены 26.10.2019).

13.Выборочное наблюдение репродуктивных планов населения (2017). Федеральная служба государственной статистики. URL:

14.https://www.gks.ru/free_doc/new_site/RPN17/index.html (данные загружены 26.10.2019).

15.Головляницина Е.Б. (2007). Роль социально-психологических факторов в репродуктивных намерениях. В Т. М. Малева, О. В. Синявская (Ред.) Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе, Вып. 1. М.: НИСП, 217-250.

16.Захаров С., Чурилова Е., Агаджанян В. (2016). Рождаемость в повторных союзах в России: позволяет ли вступление в новый супружеский союз достичь идеала двухдетной семьи? Демографическое обозрение, 3 (1), 35-51.

17.Захаров С. В., Вишневский А. Г., Сакевич В. И. (2006). Часть 3. Модернизация

18.рождаемости. В А.Г. Вишневский (Ред.). Демографическая модернизация России, 1900-2000. М.: Новое издательство, 149-254.

19.Захаров С.В. (2012). Какой будет рождаемость в России? Демоскоп Weekly, 23, 495-497.

20.Землянова Е.В., Чумарина В.Ж. (2018). Откладывание деторождения российскими женщинами в современных социально-экономических условиях. Социальные аспекты здоровья населения, 64(6). URL: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1031/30/lang,ru/ (дата обращения 10.12.2019).

21.Райдер Н., Уэстоф Ч. (1971). Тенденции изменения ожидаемого числа детей в США: 1955, 1960, 1965 гг. В А.Г. Волков и Л.Е. Дарский (Ред.), Изучение мнений о величине семьи. М.: Статистика, 67-92.

22.Синявская О.В., Тындик А.О. (2009). Рождаемость в современной России: от планов к действиям? В Т. М. Малева, О. В. Синявская (Ред.) Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе, Вып. 2. М.: НИСП, 9-44.

23.Тындик А.О. (2012). Репродуктивные установки и их реализация в современной России. Журнал исследований социальной политики, 10 (3), 361-376.

24.Фрейка Т., Захаров С. В. (2014). Эволюция рождаемости за последние полвека в России: оптика условных и реальных поколений. Демографическое обозрение, 1 (1), 106-143.

25.Balbo N., Billari F.C., Mills M. (2013). Fertility in advanced societies: A review of research. European Journal of Population/Revue europйenne de Dйmographie, 29 (1), 1-38.

26.Bongaarts J. (2001). Fertility and reproductive preferences in post-transitional societies. Population and Development Review, 27, 260-281.

27.Caldwell J.C. (1982). Theory of Fertility Decline. London: Academic Press.

28.Coombs L.C. (1979). Reproductive goals and achieved fertility: A fifteen-year perspective. Demography, 16 (4), 523-534.

29.Iacovou M., Tavares L.P. (2011). Yearning, learning, and conceding: Reasons men and women change their childbearing intentions. Population and development review, 37 (1), 89-123.

30.Jaffe D., Kogan L., Manor O., Gielchinsky Y., Dior U., Lдufer N. (2015). Influence of late-age births on maternal longevity. Annals of epidemiology, 25 (6), 387-391.

31.Kohler H.-P. (2001). Fertility and Social Interactions: An Economic Perspective. Oxford: Oxford University Press.

32.Liefbroer A.C. (2009). Changes in family size intentions across young adulthood: A life-course perspective. European Journal of Population/Revue europйenne de Dйmographie, 25 (4), 363-386.

33.McLanahan S. (2004). Diverging destinies: How children are faring under the second demographic transition. Demography, 41 (4), 607-627.

34.Morgan S.P. (1985). Individual and couple intentions for more children: A research note. Demography, 22 (1), 125-132.

35.Morgan S.P. (2001). Should fertility intentions inform fertility forecasts. In The Direction of Fertility in the United States (pp. 153-165). U.S. Census Bureau Conference.

36.Morgan S.P., Rackin H. (2010). The correspondence between fertility intentions and behavior in the United States. Population and Development Review, 36 (1), 91-118.

37.Mosher W.D., Jones J., Abma J.C. (2012). Intended and Unintended Births in the United States: 1982-2010. National Health Statistics Reports 55, July 2012.

38.Philipov D. (2009). Fertility intentions and outcomes: the role of policies to close the gap. European Journal of Population/Revue europйenne de Dйmographie, 25 (4), 355.

39.Rindfuss R. R., Morgan S.P., Swicegood G. (1988). First Births in America: Changes in the Timing of Parenthood. Berkeley: University of California Press.

40.Selvaratnam T. (2014). The Big Lie: Motherhood, Feminism, and the Reality of the Biological Clock. Amherst, NY: Prometheus Books.

41.Sobotka T., Beaujouan Й. (2014). Two Is best? The persistence of a two-child family ideal in Europe. Population and Development Review, 40 (3), 391-419.

42.Schmidt L., Sobotka T., Bentzen J.G., Nyboe Andersen A. (2011). Demographic and medical consequences of the postponement of parenthood. Human Reproduction Update, 18, (1), 29¬43.

43.van Peer C., Rabusic L. (2008). Will we Witness an Upturn in European Fertility in the Near Future? In People, Population Change and Policies (pp. 215-241). Springer, Dordrecht.

44.Voas D. (2003). Conflicting preferences: a reason fertility tends to be too high or too low. Population and Development Review, 29 (4), 627-646.

45.Westoff C.F. (1990). Reproductive intentions and fertility rates. International Family Planning Perspectives, 16 (3), 84-96.

46.Westoff C.F., Ryder N.B. (1977). The predictive validity of reproductive intentions. Demography, 14 (4), 431-453.

Размещено на Allbest.ru