Открытость как идеологема и социальная потребность

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Открытость как идеологема и социальная потребность

Яковенко А.В.

Тема открытости, тем более в плоскости политических отношений, давно набила своеобразную «оскомину». Об «открытости» и её встроенности в политтехнологический цикл предметно многое сказано и научно отрефлексировано. Казалось бы, не менее странно возвращаться к идеологеме «открытости» применительно к региональной проблематике, пусть и с позиций её универсальной составляющей, исходя из задач конференции. И, тем не менее, возьмем на себя смелость вновь заострить внимание на данном вопросе, руководствуясь, минимум двумя, как представляется, весомыми аргументами. Первый довод - глобально-технологический. Целесообразность не снимать вопрос об открытости в системе политэкономического и любого иного конфигурирования социума обусловливается продолжающейся и возрастающей технологической «обнаженностью» общества, постепенным переходом его в состояние, которое еще в прошлом веке было определено термином «глобальная деревня», а мы бы его назвали «глобальным хутором» или «глобальным племенем». А значит, никак не удастся отправить открытость лишь в сегмент отретушированных идеологических приемов.

Здесь достаточно указать на всё более бурно и детально обсуждаемую инициативу китайских коллег по созданию общенационального «социального рейтинга», позволяющего каждого гражданина страны совершенно легально отслеживать и постоянно оценивать по его поступкам, поощряя или же, напротив, накладывая санкции. Кстати, если верить прессе, эксперимент уже запущен в ряде регионов. Можно разделить скепсис тех, кто высказывает сомнение в отношении уверений в том, что данный опыт имеет исключительно китайскую специфику и вряд ли выйдет за границы КНР. Также сегодня мало кто знает, что придет, например, на смену пресловутым «твиттер-революциям», опирающимся на общедоступность социальных сетей, сумевших «потрясти» и даже «перевернуть» немало государств. Второй довод - регионально-прикладной: продолжающееся тиражирование примеров использования темы отсутствия открытости в деятельности органов власти на уровне региона, города и даже поселка для детонирования общегосударственного строя. Дабы не сбиваться в тексте на политизированные примеры сошлемся на их самоочевидность.

Идеологема «открытости» и недавняя политическая история

Идеологема «открытости» отчетливо ассоциируется в современной позднесоветской, а затем и постсоветской политической истории в первую очередь с работой К. Поппера «Открытое общество и его враги», и с её умелой интерпретацией во многочисленных проектах, патронируемых прежде всего Дж. Соросом и его сателлитами. Понятно, что вся эта «открытость», «прозрачность» имела и продолжает иметь однонаправленный вектор, позволяющий будоражить общественное мнение, совершать политические трансформации преимущественно в выгодном для заказчиков ключе.

В этом плане открытость как идеологема опирается на известные приемы и принципы, среди которых:

- максимальный сбор сведений об объекте воздействия;

- создание активных групп поддержки идей «открытости», состоящих из людей частично искренних, преданных данной идее по «простоте душевной», отчасти циничных, поскольку точно знающих об обмане и получающих за это ощутимые дивиденды;

- формирование и удержание выгодной общественной атмосферы, подпитывающей действия «активистов», путем поддержки или, как минимум, сочувствия их деятельности.

Открытость как идеологическую единицу, можно считать своеобразной правопреемницей гласности, которая выступала органичным элементом и главным рефреном пропаганды перестройки. С тех пор было заложено амбивалентное отношение ко всей лозунговой практике, опирающейся на абсолютизацию и выгодное использование фразеологем открытости. С одной стороны, всплеск интереса к закрытым темам прошлого и желание «узнать правду» о настоящем. С другой стороны, у опытных и зрелых умов еще тогда сформировалось устойчивое понимание умелого использования взрывного потенциала правды, гласности, открытости (как угодно) для разрушения не только политических, но и главное - ценностно-смысловых конструкций общественной жизни. Именно удачная эксплуатация принципа открытости, в качестве эффективной идеологемы, способствовала созданию и перманентному поддержанию атмосферы своеобразной коллективной «грогги», дающей фору сопернику, бомбардирующему психоэмоциональное и моральное состояние наиболее совестливых индивидов и общественных групп. Как отмечает Ж. Тощенко: «Политика «открытости» давала возможность США и внутренней оппозиции формировать и укреплять силы, которые сыграли затем немаловажную роль в развале СССР» Тощенко Ж.Т. Фантомы российского общества. - М.: Центр социального прогнозирования и маркетинга, 2015. - С. 582.. Он также напоминает, что провозглашенная в 1988 году на сессии Генеральной ассамблеи ООН политика «открытости выбора» имела и более обширные геополитические последствия, прежде всего, в Восточной Европе Там же, с. 583..

В настоящее время наиболее очевидным примером двузначности, избирательности и некритического отношения к принципу открытости можно считать ситуацию вокруг WikiLeaks и ее основателя Дж. Ассанжа. Пробный шар в виде деятельности Ассанжа и его сторонников продемонстрировал соотношение силы действия и силы противодействия, включая и подоплеку активности и деактивации инициатив СМИ, в борьбе за реальную информационную открытость и за права личностей, принципиально вставших на этот путь. Можно было в очередной раз убедиться, что никакой паритетности в открытости вопросов и проблем, представляющих общественный интерес, никогда не существовало. Тем более трудно предположить абсолютную открытость со стороны людей, занимающихся миллиардными финансовыми операциями, включая того же Дж. Сороса.

Открытость как потребность

В то же время открытость, равно как и свобода, демократия - действительно весьма и весьма привлекательная идеологическая конструкция, чтобы просто так от нее отмахиваться, либо предъявлять аргументы, базирующиеся исключительно на принципе «сам дурак», апеллируя к нечистоплотности партнеров. Здесь важно отталкиваться от тонких струн наших внутренних потребностей, которые цепляет данная идеологема, заставляет переживать и даже вставать на её защиту. Нередко при полном понимании фиктивности разворачивающихся событий. Не злоупотребляя историческими фактологическими длиннотами, лишь отметим, что племенная организация общества вообще предполагает открытость в качестве принципа существования. В племени отрабатывалась вариативность прецедентов полной открытости - буквально телесной и ментальной. Причем как из-за пребывания малого числа людей в замкнутом пространстве, так и по причине необходимости слаженности и предсказуемости действий каждого для обеспечения выживаемости социальной группы. Во многом аграрная цивилизация в её деревенско-хуторском укладе продолжила данную традицию, а примером из современной жизни могут служить те же минимилитарные сообщества, действующие в ситуациях, предполагающих максимальную степень риска.

В культурософском и одновременно сугубо сакральном планах можно опираться на повсеместность института исповеди, демонстрирующего важность для человека периодического выплескивания накопившихся тромбов лживости или же просто сомнений в правильности действий, не одобряемых общественными устоями. Откровенные беседы (пусть нередко и под воздействием транквилизирующих средств), разговоры по душам, - все это из разряда тех же терапевтических для индивида процедур, позволяющих искать отдушину в условиях постоянной внутренней и внешней мимикрии. Да и столь популярная саморефлексия теснейшим образом связана с самооткрытостью, внутренней честностью. Мы все равно в глубине души знаем правду. Хотя, с обратной стороны, именно она заставляет нас маскироваться, прятаться от самих себя. Механизмы самооправдания и загона вглубь давно отработаны, отшлифованы до совершенства. Равно как и умение играть в откровенность и «ловить» на откровенности. В естественном же отношении любопытство, пытливость, интерес - все эти проявления человеческой (и не только человеческой) природы предполагают направленность на открытия - однокоренное с «открытостью» слово. Да и биологически о человеке говорят, прежде всего, как об открытой системе.

Вряд ли кто-нибудь даст до конца обоснованный ответ на вопрос о детерминантах нашей потребности к познанию, к устремленности постигать мир внутри и вовне нашего организма. Но исключительно такая ориентированность задает платформу для открытости, постоянному стремлению уменьшать количество тайн, даже путем их неуклонного преумножения в результате достижения очередных открытий. Открытость и тайна, ложь, замаскированная под правду и правда, срывающаяся за дипломатической ложью, - всегда шли рука об руку.

Об открытости и без того открытого

Впрочем, если быть корректным, то следует говорить о замифологизированности самой идеологемы «открытости». В малых и даже больших социальных системах по большому счету никогда не было обширных «закрытых» зон. Во всяком случае, для социальных институтов, осуществляющих контроль за функционированием данных систем. Да и, как правило, особенно в небольших городах, не говоря уже о поселках, «все о всём знают». Чаще всего речь идет не об открытости вообще, а относительно юридических, политико-административных, карьерных и прочих последствиях для конкретных персоналий в случае обнародования нелицеприятных фактов. Поэтому ныне скорее нужно фиксировать тенденцию к публичности доселе не публичных сфер и доступности информации некогда позволительной лишь локально и дозировано. Дилемма, как всем понятно, уже давно не заключается в выборе между «открытостью» или «закрытостью». Мы можем воочию наблюдать за её трансформацией в однозначную проблему: что же теперь с этой открытостью делать. Значительная часть жизнедеятельности личности, не говоря уже об отлаженной работе социальных институтов, базируется на подразумеваемостях, латентных функциях, двузначностях и прочих атрибутах воспроизводящихся в рамках зазора между афишируемым и реально существующим. Кроме того, открытость ни на йоту не приблизила нас к пониманию фундаментальных вещей. Достаточно указать на происхождение мироздания и человечества, возможное влияние потусторонних сил на происходящие процессы, а также проблему глобального смыслополагания человеческого рода. Можно открещиваться от них сколь угодно долго, но снять их не удается.

Пока же механика использования принципа открытости в качестве мифологемы работает в привычном режиме: откройтесь сами, но не посягайте на наши тайны. Игры на резонансности событий, их использование для нагнетания страстей в адрес центральных или региональных органов власти с целенаправленным перенесением проблем местного характера на общегосударственный пласт.

Кстати в поколенческом разрезе вряд ли можно говорить об очевидности большей подготовленности той же молодежи к реалиям «открытого общества». С одной стороны, действительно её уровень раскрепощённости в отношениях, доступе к объему и содержанию знаний, массе вещей и потребностей не сопоставим ни с одной из иных поколенческих когорт. Селфи- и Инстаграм-культуры - безусловно прибавляют доводов к распространению социальной потребности в открытости и особенно у молодых людей. Но наряду с этим имеет место теневой мир той же молодежи, обилие закрытых групп и сообществ. И пусть их активность просвечивается соответствующими службами - налицо сама практика реализации принципа «закрытости» в якобы открытой культуре.

Наряду с этим не будем забывать, что открытость дает возможность предметно оценивать всех действующих лиц конфликта. Предпочитают говорить о необходимости прозрачности деятельности представителей властных институций. Вполне же законное аналогичное требование гражданского общества в адрес их оппонентов вызывает в системе политтехнологического противоборства ажиотаж и жесткое сопротивление. Тем более, если речь идет о внешнем покровительстве. В той же Украине попытки более предметно вклиниться в систему финансирования неправительственных общественных организаций, лидеров борьбы с коррупцией навлекли гнев со стороны их патронов даже на весьма лояльных к западным союзникам депутатов.

открытость мифологема идеологема

Техно-коммуникативная «открытость» социально «закрытого» общества

Говоря об открытости как о идеологеме и как о социальной потребности, хоть применительно к региональной политике, хоть к глобальной, нельзя обойти заявленную выше технологическую подоплеку актуализации проблемы едва ли не абсолютной прозрачности действий индивидов в цифровом мире. Неслучайно в число стратегических давно вышел вопрос: «Как обеспечить суверенность в условиях глобальной цифровизации?» Борьба за монополию на цифровые технологии становится в один ряд с монополией на углеводороды, производство атомной энергии, космотехнику, ядерное и постядерное оружие.

Современный технологический порядок, как уже многократно анализировалось, предполагает наращивание открытости по всем направлениям. Публично объявлена массированная технологическая атака на последний «закрытый» бастион - непосредственно сознание человека. Имеются ввиду широко разрекламированные, а следовательно, организованные не без идеологической подоплеки проекты соединения компьютерных систем с головным мозгом человека. Медицинские потребности в лечении больных с определенными показаниями становятся элементом техноидеологии, получающей хорошую материальную подпитку. Уже не опыт торговца, учителя, психолога, просто умудрённого жизнью человека будет позволять понимать тайные мысли собеседника, а просто техническое устройство станет выдавать на какие-то внешние носители скрытые мотивы, размышления или отсутствие оных. За маской молчания, равно как и пустословия, окажется невозможным скрыть сущность мозговой деятельности, степень и качество её наполненности. «Злые духи» любого из нас могут стать столь же очевидны, как очевидны они для шамана в небольшом племени.

Полная открытость сознания создает более чем загадочные картины будущего даже в случае частичного продвижения на указанном научном поприще. Но и без этого многократно обсужденные технологии Big Data с опорой на системный анализ цифровых следов каждого субъекта объединенного мобильного и Интернет пространства позволяют составить их детальнейшие психосоциальные портреты. Огромное количество эпистолярной, аудио-, фото- и видеоинформации, отпечатки пальцев - добровольно отдаются пользователями гаджетов для формирования безразмерного массива данных. Разве что пока еще не сформирована достаточная база биоматериалов каждого из нас. И все же - вариативность и вероятностность в поступках, индивидуальных и коллективных поведенческих реакциях, пусть и абсолютно минимальная, но остается. В условиях же абсолютно открытого сознания исчезает за ненадобностью даже видимость внутриличностной «тайной» субъектности.

Открытое общество, к которому никто не готов

Если же рассматривать развитие тенденции ко всеобщей открытости на базе новейших технологий в макромасштабе, без идеологемных подоплек и в качестве реализации социальной потребности в абсолютном знании, то по сути, имеет место заявка на новый цивилизационный порядок. Напомним, что именно «тайну» наряду с «чудом» и «авторитетом» Ф.М. Достоевский относил к трем столпам власти в облике Великого Инквизитора Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы: Роман. 2-е изд. - М.: Дрофа, 2003. - С. 297.. И даже гипотетическая возможность перехода к миропорядку, исключающему «тайну», означает трансформации куда более ощутимые, а то и разрушительные, нежели смена очередного глобального гегемона. Ведь в привычной схеме замещения властелина (властелинов) мира речь шла о перетоке капиталов, осуществлявшемся отнюдь не явно, а как раз таки скрытно. Теперь даже данная устоявшаяся схема может оказаться, если не прозрачной, то отчётливо высветленной. Многочисленные аналитики в настоящее время с высокой долей правдивости представляют широкой общественности механизмы дрейфования финансовых рычагов влияния. Также благодаря открытости исчезают последние иллюзии о каких-то сверхсправедливых (вариации: добрых, честных, культурных) странах. Для мыслящих индивидов напрочь срываются в пике мифологемы о свободных и независимых СМИ, принципах народовластия, деолигархизации и массе иных фразеологем, зудящих и торпедирующих общественное мнение. «Эпические» и опять-таки открыто анализируемые битвы между тем же Трампом и Соросом, другими представителями глобальной финансовой элиты демонстрируют ветхость прежних идеологемных конструкций.

Оценивая же возможности плавного перехода к реально открытому обществу, возникает множество обоснованных сомнений. Ведь открытость предполагает честное отношение к себе и окружающим, что очень сложно дается большинству представителей человеческого рода. И здесь вряд ли можно организовать какой-то ограниченный социальный эксперимент в рамках значимого по масштабам региона. Еще Оуэновская «Новая гармония» и множество иных подобных известных примеров показали, либо несостоятельность данных попыток, либо их ограниченность, либо ту же встроенность в общий ритм интересов спекулятивной финансово-экономической системы.

Хотя, конечно же, напрашивается целесообразность попытки апробации функционирования некой прозрачно-цифровой социальной общности в рамках города или даже района, как минимум, для предметного выявления целого спектра проблемных полей, которые начнут возникать в первую очередь на социально-психологическом уровне. Тем более, что в случае гипотетической организации такого эксперимента его участники как раз и будут выходцами из нашей привыкшей к закрытости общественной жизни. Конечно, осуществляющиеся научные исследования межличностной совместимости в рамках программ подготовки экипажей для возможной реализации межпланетных полетов дают значительный материал для анализа. Но он представляется достаточно узким, не включающим в себя особенности деятельности социальных институтов, социальных организаций, многообразных поколенческих, профессиональных групп, различных субкультур и т.д.

Необходимо «открыто» признать - в настоящее время отсутствует неутопичная модель развития общества на принципах абсолютной открытости, равно как в дефиците действенные примеры искренней жизнедеятельности в показательно массовых масштабах. До сих пор искренность - это или разновидность изощренного обмана или же привилегия, за которую более чем дорого приходится платить. Мало того, для очень многих представителей человеческого рода при нынешней системе социализации открытость невыносима. Хотя бы потому, что истончаются, а затем и исчезают иллюзии о прошлом и будущем. Человек встает перед необходимостью полной демифологизации, будучи нисколько к ней не подготовлен. Жить по-иному он не может. А страхи разоблачения на индивидуальном и тем более групповом уровнях всегда чреваты гигантскими «взрывами», личностными и социальными надломами.

К выводам: Мы находимся на той стадии общественного развития, когда вероятность реализации принципов абсолютной открытости, всепроницательности, пресловутой прозрачности более не является фантастической. Напротив, такая перспектива представляется весьма реалистичной. Изнаночной стороной открытости становится не божественное, а вполне рациональное, основанное на хорошей информированности «откровение». Частью данного «откровения» выступает и без того понятная закостенелость человеческой личности, абсурдность или, мягче говоря, противоречивость её действий, равно как и мотивов данных действий.

Развенчание открытости в качестве выгодной и спекулятивной идеологемы не означает отказ от неё. Данная идеологема будет продолжать воспроизводиться с одновременной дискредитацией в качестве утилитарно пропагандистского приема. Подобная перспектива опять-таки не отменяет ключевую загвоздку существования современного человечества: повсеместно открыто визуализировать то, в чем оно существует, - означает подорвать основы тысячелетних практик. А иных, как неоднократно писалось, человеческое сообщество не выработало. Абсолютная открытость - внутреннее оружие, оказывающееся похлеще любого супероружия. Ибо оно рано или поздно может оказаться способным девуалировать вообще всю мифологизаторскую подоплеку общественных отношений. В свое время деятельность пусть даже и манипулятивной прессы в связке с промышленной революцией способствовала десакрализации, а затем и уничтожению монархических устоев. Теперь ситуация еще более катастрофическая. Социально-политическая, а главное - ментальная организация глобального сообщества нового образца на базе неспекулятивной открытости представляется во многом загадочной и пугающей. Мы слишком хорошо знаем сами себя в собственной беспредельной алчности, стяжательстве, завистливости и прочих пороках. Поэтому вера в разумную, поступательную регенерацию нынешнего социума в действительно открытое общество видится уделом самых заядлых оптимистов.

Размещено на Allbest.ru