Альтернативная гендерная ориентация как субкультура

Размещено на http://www.allbest.ru/

48

АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ГЕНДЕРНАЯ ОРИЕНТАЦИЯ КАК СУБКУЛЬТУРА

Пантелеева В.И.

Пермский государственный технический университет

Статья рекомендована к публикации

д. ф. н., проф. Коротковым Н. З. и к. культурологи, доц. Смоляк О. А.

Данная статья посвящена анализу антропологических характеристик и механизмов идентификации альтернативного гендера как культурного явления современного города. В работе исследуется субкультура геев как автономная и самодостаточная модель.

Когда речь идет о субкультуре гомосексуалистов, то обычно при этом разыгрываются два сюжета, формирующие две традиции. Первый сюжет - это стремление романтизировать геев, искать в их культуре источники утонченного вкуса, таланта, подчас даже гениальности. Этот сюжет разыгрывается, прежде всего, самими геями. Второй связан с неодобрением, презрением, даже ненавистью к представителю альтернативного гендера и всего, что с ними связано. В неодобрительном хоре громче всех звучит голос А. Шопенгауэра: «Педерастия, рассмотренная сама по себе, предстает не только как просто противоестественное, но и как в высшей степени противное, вызывающее отвращение чудовищное извращение, действие, на которое однажды оказалась способна совершенно искаженная, испорченная и выродившаяся натура…» [Шопенгауэр 1993: 558].

Портрет гомосексуалиста в литературе - философской, публицистической или художественной - встречается на протяжении всей европейской письменной истории. Античные представления об этом виде любви Платон представил в диалоге «Пир», где однополая любовь признается легитимной только в том случае, если она духовна, а не телесна, поэтому здесь уместнее термин не гомосексуализм, а «бескорыстная дружба мужская» и сотрудничество.

По мнению М. Фуко, греческие античные комплексы этических предписаний выдавали особое отношение к сфере мужской любви, предоставляя этому аспекту жизни большую степень свободы. Он пишет, например, о том, что «отношения такого типа удовольствия не свидетельствовали о наличии некой странной природы у того, кто их испытывает; но их использование требовало особой стилистики» [Фуко 2004: 323]. Для того, чтобы мужчина мог выразить любовь к другому мужчине, не было необходимости искать объяснения в особенностях своей природы. Скорее объяснения такого рода отношений основывалось на легитимных практиках интенсивного обмена мыслями. Рефлексии и дискуссии знаково и институциально существовали только в мужском мире. Бинарная организация жизни античного человека давала четкую прописку мужским и женским знакам: внешнее пространство - для мужчины, внутреннее - для женщины, поле или сад - для мужчины, кухня - для женщины, мужская часть дома - с одной стороны, женская - с другой. В четко разграниченном пространстве отрицалась возможность реверсии знаков, или их перехода из одного пространства в другое. В то же время интенсивное освоение «мужского» пространства допускало значительную открытость, а значит, предполагало несколько вариантов поведения Сфера этого открытого, наполненного стратегическими вариациями пространства уже была связана не с домом, а с городской улицей или рыночной площадью, агорой. В целом можно говорить, что античность очерчивает первый вопрос, который служит основанием социального знания об отклонениях от гендерных предписаний в поведении. Это - вопрос о пространстве, обсуждаемый в двух аспектах: мужском - женском и городском - общем или смешанном. Комплексы идей, объясняющих существование гомосексуальных связей, - это идеи о высокой активности, мыслительной продуктивности и общественной пользе мужчины.

Постепенно в европейской традиции закрепляется иное и весьма однозначное восприятие человека альтернативной гендерной ориентации. Буржуазная эпоха с ее романтическими настроениями рисует гомосексуалиста как полового извращенца: его жесты, манера держаться, вычурные наряды, кокетство, выражение лица, анатомическое строение, женская морфология тела - все воспринимается как однозначно неприемлемое, опасное и поэтому заслуживающее уничижительной оценки. В то же время портрет основывается на теме инверсии половых ролей, что подразумевает однозначную смену истинных мужских знаков на истинно женские. Инверсия знаков мужского-женского, в конечном счете, всегда приобретаемых и социально обусловленных, сводится к «принципу некого естественного клейма. Свидетельствующего о прегрешении перед природой [Фуко: 29]. Таким образом, негативные реакции и формы неодобрения, воспроизводимые до сегодняшнего дня, строятся вокруг представления о грехе перед человеческой природой; грехе, проявляющем себя в добровольном отказе от достоинств и знаков, связанных с ролью мужчины.

Общество современное, как уже говорилось выше, легко принимает версию о гомосексуалистах как людях талантливых и продуктивных в творческом плане, так и версию об их извращенности и даже преступности. Так или иначе, геи остаются маргиналами в городской среде, а в среде деревенской они вообще вряд ли возможны: там до сих пор строго контролируются гендерные предписания.

Данное исследование - попытка дескрипции субкультуры геев, следствие «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет».

Первые данные о гомосексуалистах были получены еще в 70-е годы, а с 1982 года и по сей день, ведется исследование данной группы людей методом case study. Этот метод позволяет в довольно полном объеме изучить одну или несколько локальных групп. Альтернативная гендерная позиция рассматривается на примере гомосексуалистов, которые практически все работают в сфере искусства, идентифицируют себя именно с этой группой людей, имеют свои места для общения (кафе и клубы) закрытого типа, свой театр, свои презентационные и бытовые техники.

Логично начать описание с мировоззренческих позиций и принципов, тем более что мировоззрение и жизненная позиция представителей «третьего пола» отличается от представителей традиционного гендера.

Гетеросексуальные мужчины активны, даже агрессивны, они приходят в мир, чтобы брать: власть, деньги, любовь, жизненные блага. Женщины с их слабостью и созерцательностью предпочитают отдавать, дарить: любовь, нежность, заботу. У гомосексуалистов - третья позиция - получать. Они видят свою задачу в том, чтобы найти того, кто может дать им блага, материальные и духовные, поможет сделать карьеру, защитит от бед и, в случае поражений, подставит свое плечо. Кредо мужчин - «натуралов»: «Я все могу сделать сам, всего добиться и все взять от жизни». Даже получив помощь, они предпочитают об этом быстро забывать, за что их нередко обвиняют в неблагодарности. Геи помнят и чтят тех, кто помог им в жизни: «Ах, как я ему благодарен, что за человек! Нежнейший и добрейший, по гроб жизни не забуду ни его, ни его помощь мне, жалкому провинциалу». Гомосексуалисты легко попадают в руки тех, кто обольщает их комплиментами, часто незаслуженными и преувеличенными, тех, кто сулит поддержку в работе, кто может предоставить материальные блага: «Почему вы, женщины, можете брать у мужчин деньги и бриллианты, а мы должны держать себя «в черном теле», всего добиваться непосильным трудом?».

Окружающий мир воспринимается гомосексуалистами как враждебный, а, потому, чуждый. Их бытие - это бытие за пределами этого мира, потустороннее бытие: «Я - там, где ангелы, // Я - там, где демоны. // Здесь нет меня, здесь только моя тень». Их неприятие мира, стремление убежать от него, нередко приводит к воспеванию смерти как способа спрятаться от жестокой реальности. Тема смерти - любимая в творчестве геев. Рефреном проходят жалобы на то, что мир «выталкивает» их, не понимает и не принимает: «Из жизни - вон - пришлись не ко двору… // Мы, как апрель, иссякши мокрым снегом, // Достанемся бумаге и перу».

Такая позиция к миру и людям - свидетельство нарциссизма. Если кто-то объявляет, что мир плох, а люди - ужасны, то тем самым он провозглашает: «До чего же хорош я!» (мысль М. Мамардашвили). Трагедия мифологического Нарцисса в том, что он не нашел никого, достойного своей любви, кроме себя самого. Такая позиция гибельна, так как разрушает целостность человека: полноту бытия человек обретает только благодаря другому, вместе с другим. Если нет другого, то вряд ли есть и ты. При таком положении дел становится невозможным оценивать себя адекватно ни себя, ни ситуации, в которых ты, так или иначе, оказываешься. В такой позиции и мир, и люди, его населяющие, «овеществляются», превращаются в предметы, которые существуют лишь постольку, поскольку могут быть использованы для собственных насущных проблем. «Нарциссы» признают себя в этом мире не лучшими, но единственными, кто заслуживает права на подлинное существование. Из-за нарциссизма реальный мир не виден, нарцисс видит только себя, поэтому и геи, страдающие почти поголовно этим недугом, часто выглядят неадекватными, за что и попадают в комические ситуации. Это и является причиной насмешливого, ироничного к ним отношения со стороны остальной группы населения.

Время для гомосексуалиста - нарратив античности или возрождения, основанный на мифах. Геи уверены, что время греческих Богов и ренессанса вернулось и расцвело во всей красе в их творческих исканиях и свершениях: «Мы - наследники Аполлона и творцов эпохи Возрождения! Мы во всем на них похожи, даже нетрадиционной ориентацией: Боги Олимпа и гении ренессанса все были гомосексуалистами! (Никакие научные аргументы, опровергающие эти утверждения, не действуют там, где есть место мифу). Вот почему так продуктивны были в творчестве художники ренессанса? Они не тратили время на вас, баб! Ах, Боже мой! Сколько можно было бы успеть сделать, если бы современные художники не гонялись за бабьем!». Мысль, что во всем виноваты женщины, проходит рефреном через все устное и письменное творчество геев, рассуждают ли они о времени, пространстве, бытии, или просто о моде, еде и питье. Время античности и ренессанса «оживает» в одежде геев или в их любви к собственной обнаженной натуре. Так, один очень любит носить бархатные береты на манер Рафаэля, на сходстве с которым настаивает, другой предпочитает сидеть в позе Моны Лизы, пытаясь улыбаться загадочнее самой Джоконды, третий - вообще считает, что одежда - символ порочности, а людям чистым они ни к чему. По комнатам передвигаются, словно кружась в менуэте по каминному стеклу, будто им на лютне аккомпанирует мальчик с картины Караваджо. Находясь в любой ситуации, геи стараются не забывать, к какому времени они принадлежат и какой век символизируют.

Кроме того, время циклично, тени прошлого постоянно маячат в лирике гомосексуалистов. Они ощущают себя участниками событий прошлых лет, тоскуют по «тем» временам, ждут с ними новых встреч: «Река сновидческая грез // Влечет меня в былые дали, // Где бог любви в венке из роз // Меня избавил от печали… Или такие строки: «Когда-то мы дружили с Гиацинтом, // Но разлучил нас рока злого глас … // … Но я вернусь по звездному пунктиру, // В его огне сгорев осенней медью, // Проживши синим ветром в этом мире…

Пространство гомосексуалистов - это несколько кругов бытия. В «круге первом» жизнь определяется сексуальными пристрастиями. Это пространство закрыто для посторонних глаз, строго охраняется хозяевами. Интимная жизнь проходит в интимном же помещении, то есть в собственном доме, где и совершается большинство «священнодействий», к которым гомосексуалисты относят свои любовные занятия. Редко кому из обыкновенных удавалось «прорваться» в святая-святых. Мне повезло увидеть интимный мир некоторых геев, что позволило понять, какими технологиями пользуются гомосексуалисты, чтобы чувствовать себя потомками античных богов и ренессансных героев. Тем, у кого плохое зрение, на первый взгляд могло бы показаться, что хозяева просто утопают в роскоши, но при близком рассмотрении видно, что этот декоративно-оперный стиль создан из дешевых материалов. Главные предметы в доме - огромная кровать, называемая не иначе как «ложе», и стол посередине комнаты, словно поставленный для жертвоприношений. Геи любят демонстрировать свою состоятельность во всех сферах жизни, но недостаток материальных средств заставляет роскошную и богатую жизнь симулировать. Можно сказать, что симуляция - одна из главных технологий для достижения идентичности с преуспевающими, богатыми и знаменитыми людьми.

Второй круг - это публичная, профессиональная деятельность. Практически никому из тех, с кем пришлось работать, не удалось добиться высоких результатов в творчестве. Поэтому они вынуждены оправдывать «зловредностью» мира свою несостоятельность. Свою творческую несостоятельность геи «списывают» на то, что их нестандартность, невписанность в людские стереотипы, не позволяет окружающим по достоинству их оценить. Гомосексуалисты нередко прибегают к «оправдательным» мифам, которые являются средством придания смысла собственному существованию и установления идентичности. Также механизмом идентификации с талантливой жертвой злого мира является социальная провокация, аттракцион. С помощью социального аттракциона гомосексуалисты подчас принуждают окружающих к агрессивным действиям, получая свой выигрыш - доказательство враждебности мира. К такого рода аттракционам можно отнести шествие геев в Москве, вызвавшее недовольство и горожан, и власти. Это позволило представителям альтернативного гендера несколько раз выступить по телевидению, рассказывая, как их преследуют и обижают люди, и на некоторое время стать центром внимания, что так любят гомосексуалисты. Привлекать внимание окружающих - их страсть, это делает существование оправданным и значимым.

Чаще всего одеваются чисто, опрятно. Видно, что внешность для них находится не на последнем месте. Однако редко можно встретить «голубого», одетого стильно и со вкусом: чаще всего в их одежде преобладает эклектика и яркость, броскость. Более всего гомосексуалисты любят украшения: косыночки, шарфики, кольца, серьги и браслеты. Иногда они одеваются с такой ужасающей «роскошью», что окружающие еле сдерживают смех. Подобно привокзальным шлюхам они носят одежду в обтяжку: брюки трещат на них по швам, рубашки готовы лопнуть от сильного вздоха, футболки покупаются размера на два меньше, чем положено. Такая своеобразная «элегантность» мешает при ходьбе, отчего походка у многих из них специфична: ходят они, сильно поджимая попки и виляя бедрами, «как неприличные женщины». Даже в тех редких случаях, когда они обнаруживают вкус, все равно есть элементы вычурности в одежде, нет ощущения небрежности, что свойственно мужчинам «из общества», на которых так хотят походить «голубые». Не брезгуют они и макияжем, регулярно делают маникюр, следят тщательно за ногами, особенно летом, когда носят сабо. Например, один из них, режиссер из Москвы, закончивший ГИТИС (приехал в Москву из Ярославля), а сейчас работающий руководителем детской театральной студии, так боится выглядеть недостаточно привлекательно, что прихорашивается постоянно. Создается впечатление, что он не отходит от зеркала даже тогда, когда зеркала нет. Он так утончен (буквально и фигурально), так жеманен, так хрупок и впечатлителен, что складывается мнение, что он вот-вот порвется, как нежная, но туго натянутая ткань. Пальцы у него всегда ухожены и «одеты» в кольца с камнями и без, глаза подведены и слегка закатаны вверх, брови основательно выщипаны: «Не буду же я ходить с этими грузинскими мохнатыми зарослями (бр-р-р-р,какая гадость!), вместо нормальных бровей». Он даже губы подкрашивает, стараясь молодиться: «Ах, Боже мой, когда тебе перевалило за тридцать (ему 59), все приходится подправлять. Свои цвета слегка померкли, так надо добавить немного искусственной свежести».

Другой знакомый, актер и поэт, любил (его уже нет в живых, к сожалению) бежевые тона, но косыночки и шарфики предпочитал яркие: или сине-голубые, или розово-красные. Брюки носил коротковатые, чтобы видно было ножки в чистеньких носках и начищенных штиблетах. Когда на улице было прохладно, надевал шапчонку невероятного фасона на затылок, шарфом заматывался по самые глаза. Одежда его словно настаивала на своем чисто богемном происхождении. Чрезмерно любил украшения. При последней встрече он был весь увешан цепочками с подвесками и без, на каждом пальце блестело кольцо. Невольно возник вопрос, зачем так всего много: «Ну, люблю я все это, понимаете, люблю!»

Те, кто беднее, тоже стремятся выглядеть преуспевающими любой ценой. Так, молодой безработный лет двадцати просто потряс при первой встрече своим сотовым телефоном огромных размеров, а его приятель, тоже выходец из самых «низов» общества, такой явной демонстрацией наличия у него мобильника, словно это был орден почетного легиона.

Гомосексуалисты очень эмоциональны, их психика легко приходит в состояние возбуждения, даже без видимой причины. Они приходят в экстатическое состояние при виде хорошей пищи, красивой одежды, солнечной погоды, встречи с приятелями. Их радость - опять-таки симуляция, это всегда маленький спектакль «на публику». Так, увидев меня в фойе театра, актер-поэт буквально понесся мне навстречу, расставив руки, словно расправив крылья и громко восклицая: «Валентина Ивановна, дорогая моя, здравствуйте!». Приветствует, едва не встав на колени, картинно целуя руку. Мы моментально становимся центром внимания. Когда убили пианиста Славу (тоже гомосексуалиста), на его похоронах артист так ярко демонстрировал свое горе, что невольно заставил усомниться в искренности его чувств: «Господи! Боже мой! Валентина Ивановна! Позвольте я вас поцелую. Ах, Боже мой! Какое несчастье! Говорил я ему сотню раз, что его связи с этим отребьем плохо кончатся. Если бы вы видели, с кем он в последнее время общался. Нет! Я не могу! Боже, какая трагедия. И какая потеря для искусства». И неоднократно еще «ахнув» он унесся, закрыв платком сухое лицо.

В особо приподнятое настроение они приходят от собственных поступков, которые представляются им добрыми и бескорыстными. Танцовщик из оперного театра аж прослезился, рассказывая о спасенной им собачке, что жила в подвале его дома, а он ее кормил и, наконец, пристроил в хорошие руки: «Я спать не мог от сострадания! Бедное животное было худенькое, жалкое, а я откормил! Ах, какая стала милая псинка!». Вопрос, почему сам не приютил, остался без ответа: танцовщик только томно закатил свои действительно прекрасные глаза.

Нормальная булка с молоком привела в экстаз писателя-гея: «О! Ты меня просто спасла. Боже, какая внуснотища, а молоко какое прекрасное, где ты такое берешь!? Огромное спасибо, очень, очень вкусно, правда!».

Бросается в глаза, что их речь постоянно возвышенна, много используется уменьшительно-ласкательных слов, постоянно в разных вариантах упоминается Бог. Обращаются друг к другу и собеседникам «дорогая», «милый мой», «родной», «душечка», «лапочка» и т.п. В состояние шока приходишь, когда среди этих восторженно-романтических словес слышишь такие отборные инвективы, что «уши сами в трубочку закатываются». Сначала даже кажется, что тебе все это послышалось. Так как все ругательства произносятся все с той же умилительно-нежной интонацией. Крайне неприятны «голубые» в гневе или раздражении: взгляд становится стеклянным, непроницаемым, лицо напрягается, руки трясутся - жуть! гендер субкультура гей гомосексуалист

После гибели Советского союза произошел буквально обвал идентичностей: партия перестала быть рулевым, рабочие - гегемоном, интеллигенция - прослойкой, а некоторые представители криминальных структур вдруг, напротив, стали весьма уважаемыми людьми. Изменилась социальная ситуация и для гомосексуалистов: теми, кто считает себя человеком больным и нуждающимся в медицинской помощи, занимаются врачи - психотерапевты, кто совершил насилие попадают под опеку правоохранительных органов. Большинство же гомосексуалистов не считают себя больными или преступниками, признавая, однако, что они - особая группа людей, со своими взглядами и принципами, которые они пытаются облечь в адекватные внешние формы. Попытаться рассмотреть их как особый тип субкультуры есть все основания: у геев есть свой язык, собственная манера одеваться, свои клубы и театр, любимые места встреч и проведения досуга.

Список литературы

1. Фуко М. Использование удовольствий. История сексуальности. - СПб., 2004. - Т. 2.

2. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. - М., 1993. - Т. 2.

Размещено на Allbest.ru