Дистанционная занятость с позиций социологических теорий

Размещено на http://www.allbest.ru/

Дистанционная занятость с позиций социологических теорий

Дмитрий Викторович Зайцев,

Николай Дмитриевич Савченко

Саратовский государственный технический университет им. Гагарина Ю. А.

Занятость играла важную роль в развитии человеческого общества на всех этапах его становления. Специфика социально-трудовых отношений во многом определяла устройство общества, происходящие социальные процессы, его структуру. Трудовая деятельность носит социетальный характер и в ряде общественных устройств, формаций выступает одной из доминирующих социальных ценностей. Современным трендом развития социально-трудовых отношений выступает их виртуализация, внедрение дистанционных форм. Это стало возможным вследствие появления инновационных средств коммуникации, информационно-цифровых технологий, сетевых ресурсов.

Появление новых трендов, новых социальных процессов, социальных проблем традиционно становится предметом социологического анализа. Это связано с имманентно присущей для социологии задачей в исследовании всего нового, что появляется в обществе, с целью рефлексии, интерпретации, понимания. Дело науки, по мнению Э. Дюркгейма, состоит в том, чтобы получить представления, точно воспроизводящие предметы таковыми, каковы они суть, а не такими, какими их полезно представлять себе для практики [5, с. 15]. В связи с этим, рассмотрим дистанционную занятость молодежи на рынке труда с точки зрения классических социологических парадигм. Молодежь нам интересна как социально-демографическая группа, характеризующаяся наиболее высокой степенью социальной активности, мобильности, восприимчивости ко всему новому и оригинальному.

Теория систем и системные идеи в социологии восходят к общей теории социальных систем Р. Берталанфи [10, с. 291]. В соответствии с основными положениями теории систем дистанционная занятость может представлять собой определенный набор абстракций из конкретных форм взаимосвязи и поведения.В данной теории принято различать проблемы, которые становятся объектом исследования различных наук, т.е. носят междисциплинарный характер, и проблемы, лежащие на «границах» социальной системы [11, с. 238]. Примером нарушения адаптивного равновесия, приводящего к стрессам и создающего различные социально-психологические проблемы в контексте дистанционной занятости, является не только изменение социального статуса, но и перестройка личностно-жизненного пространства, которые происходят, в частности, у молодежи после завершения профессионального обучения.

Дистанционная занятость является системой, которая действует внутри более широкого окружения, взаимодействуя с внешнеполитической, экономической, социальной, технической и культурной средами, где она постоянно вступает в сложные взаимодействия и испытывает на себе их воздействие. Нарушение функционирования одной части системы вызывает трудности в других ее частях. Молодежь, соответственно, выступает в качестве своего рода подсистемы, которая должна интеракционировать бесконфликтно, чтобы процесс занятости через Интернет, происходил максимально эффективно и надежно с повышением качества операций. Если что-то нарушается в этой цепи, то в итоге, это может повлиять на эффективность деятельности дистанционной занятости в целом.

Анализируя дистанционную занятость населения с точки зрения радикального структурализма, актуализируется проблема её доступности для отдельных пользователей, соотносимую с проблемой неравенства трудоспособного населения. Рассматривая неравные возможности доступа к сети Интернет, интернетресурсам и возможности работать и участвовать в трудовой деятельности дистанционно (из удобного места пребывания), мы отмечаем ряд различных видов и форм неравенства. Оно может быть связано с самыми различными ограничениями для человека, такими как: экономическое положение, технические возможности, территориальные ограничения или иные причины. Существует ряд работ, направленных на исследование проблемы доступа людей с ограниченными возможностями в виртуальные сообщества. Например, исследования обеспечения социализации и коммуникаций через участие людей с ограниченными возможностями (С. Муханова, В. Печенкин).

Помимо проблемы неравенства существует также проблема конфликта. Согласно концепции Л. Козера, обществу присущи фатально неизбежное социальное неравенство, вечная психологическая неудовлетворенность его членов и проистекающая отсюда напряженность между индивидами и группами, обусловленная их чувственно-эмоциональным, психическим расстройством, которая периодически находит выход в их взаимных коллизиях [1, с. 77]. Поэтому социальный конфликт в системе дистанционной занятости потенциально сводится к напряженности между тем, что есть, и тем, что должно быть в соответствии с ожиданиями индивида. Под социальным конфликтом Л. Козер понимает борьбу за ценности и претензии на определенный статус, власть и ресурсы, борьбу, в которой целями противников являются нейтрализация, нанесение ущерба или уничтожение соперника. Суть концепции Л. Козера состоит в следующем: любое общество постоянно подвержено изменению, социальные изменения вездесущи; в каждый момент общество переживает социальный конфликт, социальный конфликт вездесущ; каждый элемент общества способствует его изменению; любое общество опирается на принуждение одних его членов другими [8, с. 1]. На наш взгляд, для дистанционной занятости имманентно характерно неравенство социальных позиций, занимаемых людьми по отношению к распределению обязанностей, а с этой точки зрения проистекают различия их интересов и устремлений, что вызывает взаимные трения, антагонизмы и, как результат, структурные изменения самого процесса трудовой деятельности. Основываясь на идеях Г. Зиммеля, Л. Козер и Дж. Хаймс, полагают, что при некоторых обстоятельствах конфликт, в т.ч. при дистанционной занятости, может быть функциональным. Он способствует укреплению преданности и лояльности в работе, таким образом, выполняет интегрирующую роль. Конфликт способен также предотвратить стагнацию социальных систем, заставляя их изменяться и обновляться [Там же, с. 2]. С функциональной точки зрения дистанционная занятость выполняет множество функций, таких как социализация, контроль, образование, коммуникация и другие. Основными функциями дистанционной занятости являются коммуникативная функция посредством интернет-технологий и структурнопрофессиональная функция, позволяющая работать дистанционно, выполняя свои трудовые обязанности.

Привлекая ресурсы понимающей социологии М. Вебера, дистанционную занятость можно рассматривать как систему особых социальных действий. Определяя социальное действие как общностноориентированное, М. Вебер пишет, что это действия индивида, которые «…субъективно осмысленно соотносятся с поведением других людей… Важный, хотя и не необходимый компонент общностноориентированных действий, составляет его смысловая ориентация на ожидание определенного поведения других, и в соответствии с этим (субъективная) оценка шанса на успех собственных действий» [3, с. 496]. То есть все, что происходит дистанционно у работников, является социальным по определению. Эти действия осмысленны пользователем и сопоставляются с поведением других людей, неважно какой вид деятельности выполняет отдельный индивид.

Символический интеракционизм утверждает, что взаимоотношения людей с физической или объективной реальностью контролируются символьной средой - сознанием, «я» и обществом, которые они интернализировали. Иначе говоря, значения, которыми люди наделяют знаки и символы, определяют их и ощущаемую ими реальность. В процессе социализации общекультурные значения контролируют содержание взаимодействия индивидов со средой. Применение положений символического интеракционизма в контексте дистанционности занятости дает более реалистическое представление о взаимодействии между людьми, чем теория обмена. Однако он сосредоточен лишь на субъективных аспектах взаимодействия в процессе дистанционной занятости, уникальных для данных индивидов, вступающих в общение [10, с. 302]. Кроме того, предметы становятся значимыми для нас только тогда, когда мы придаем им значение. Индивид в процессе дистанционной занятости оценивает свои действия и наружность в соответствии с представляемыми оценками его «обобщенного другого», как бы смотрит на себя со стороны. Следуя традиции Дж. Г. Мида, потенциально дистанционная занятость создается людьми, когда они действуют в этом мире и интерпретируют происходящие в нем события [Там же, с. 327]. Как отмечает А. Шюц, таких вещей, как факты, строго говоря, просто нет. Мы выбираем факты из универсального контекста посредством деятельности своего мозга, и по этой причине все «факты» - суть творения человека. Соответственно, с позиций символического интеракционизма дистанционную занятость возможно воспринимать как сконструированную реальность.

Посредством взаимодействия при дистанционной занятости, индивид оперирует символами и значениями, которые позволяют ему интерпретировать ситуации, оценивать преимущества и недостатки определенных действий и затем выбирать одно из них [6, с. 144]. Однако подход символического интеракционизма имеет свои методологические ограничения. При дистанционной занятости люди не обладают полной свободой в формировании своих действий, хотя представители данного подхода признают, что во многих действиях человек руководствуется системами установившихся смысловых значений, включая культуру и нормы поведения [4, с. 11; 10, с. 293]. Критики утверждают, что теория социального взаимодействия на основе символов делает чрезмерный акцент на сиюминутной ситуации и «преувеличивает внимание к преходящему, эпизодическому и мимолетному» [10, с. 401]. В отличие от традиционных формул символического интеракционизма функционалисты напоминают, что обществу присущи упорядоченность и повторяемость, которые ограничивают диапазон возможностей человека в дистанционной занятости. В свою очередь конфликтологи указывают, что социальные структуры не являются нейтральными, а распределяют обязанности и привилегии между группами неравным образом [Там же, с. 453]. Для преодоления некоторых из этих трудностей, присущих дистанционной занятости, ряд представителей символического интеракционизма, например, Ш. Страйкер, предприняли попытку ввести в свою теорию структурные компоненты, где происходит «объединение» дистанционной работы с индивидуумом посредством таких понятий, как «позиция» и «роль» [9, с. 25].

Таким образом, дистанционная занятость в настоящее время является относительно новым социальным феноменом и реализуется под влиянием комплекса факторов: политических перемен в стране, изменений ценностно-нормативной системы, усиления дифференциации общества [2, с. 1]. Переход к рыночным отношениям сильно отразился на молодежи. Была ликвидирована сложившаяся ранее система социально-трудовой адаптации и интеграции молодого поколения, что привело к необходимости самостоятельно приспосабливаться к новым условиям вхождения в общество. Молодежь является особой группой, воспроизводящей в своих функциях и социальной роли единство позитивного опыта и негативных тенденций в общественном развитии. С одной стороны, она в большей мере ориентирована на социальный прогресс, с другой, адаптируясь к условиям рынка, жесткого социального, профессионального и интеллектуального отбора, наиболее остро чувствует все издержки трансформации общественных отношений. Структурно-функциональный подход является полезным инструментом для описания дистанционной занятости и определения его структурных элементов, их функций, давая развернутую картину процесса дистанционной занятости в целом, которая находит свое выражение в упорядоченном и повторяющемся поведении и устойчивых моделях социальных институтов.

дистанционный занятость социологический молодежь

Список литературы

1. Авагян Г. Л., Агабекян Р. Л. Современные теории занятости: учеб. пособие. М.: Юнити-Дана, 2001. 190 с.

2. Беляева М. Особенности трудовых отношений в условиях дистанционной занятости [Электронный ресурс]. URL: http://www.top-personal.ru/issue.html (дата обращения: 30.01.2012).

3. Вебер М. О некоторых категориях понимающей социологии // Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. 558 с.

4. Дурнов В. В. Есть ли будущее у работы на расстоянии? // Трудовой мир. 2001. № 1 (34). С. 9-12.

5. Дюркгейм Э. Метод социологии // Социология: хрестоматия / под ред. А. И. Кравченко. М.: Академия, 2007. 329 с.

6. Золкин Е. Ю. Социально-экономическое содержание и основные формы занятости населения. Ставрополь: СевКавГТУ, 2008. 173 с.

7. Кубишин Е. С. Неформальная занятость населения России // ЭКО. 2003. № 2. С. 176-178.

8. Лекторский В. А., Садовский В. Н. О принципах исследования систем [Электронный ресурс]. URL: http://vphil.ru/index.php?option=com_content (дата обращения: 28.02.2012).

9. Полянина А. Мотивация свободным временем // Наука. 2008. № 1. С. 25-29.

10. Ритцер Дж. Современные социологические теории. 5-е изд., СПб.: Питер, 2002. 688 с.

11. Ядов В. А. Стратегия социологического исследования: описание, объяснение, понимание социальной реальности. М.: Добросвет, 2003. 596 с.

Размещено на Allbest.ru