Региональные особенности идентичности молодежи Южного федерального округа

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Юг России традиционно отличается многообразием культурного, национального и конфессионального состава населения. В этих условиях социальная идентичность населения региона предполагает одновременное сосуществование гражданского, этнокультурного (включая конфессиональный элемент) и регионального компонентов, которые могут конкурировать, но могут и взаимодополнять друг друга. В условиях полиэтничных территорий особое значение приобретает способность общегражданской идентичности консолидировать поликультурное население страны [4]. «Интегрирующая российская идентичность противостоит агрессивному воздействию этнонациональной идеологии (как этнических меньшинств, так и этнического большинства страны), призывающей к защите прав и интересов от лица той или иной этнической группы в ущерб другим, и апеллирующую к культурным и/или религиозным ценностям и мифам» [5].

Данные общероссийских социологических исследований фиксируют общую тенденцию укрепления общегражданской идентификации населения России. Еще в 2004 г. признание российской идентичности уступало этнической самоидентификации и сильную связь с гражданами России ощущали лишь менее трети респондентов. Но уже к 2011 г. российская идентичность у большинства населения (более 70%) стала самой распространенной и ощущение связи со страной в целом - более сильным [1]. Вместе с тем, в полиэтничных территориях сохраняется большое влияние этнического фактора идентификации. И противоречия между гражданской общероссийской и этнической идентичностью выступают основанием дезинтеграционных процессов в многосоставных регионах.

Подобная постановка проблемы определила содержание прикладного социологического исследования идентичности молодежи Юга России. Методом стандартизированного интервью были опрошены студенты Краснодарского края, Волгоградской области и Республики Адыгея. В Краснодарском крае (г.Краснодар) было опрошено 136 человек (48,1% мужчин и 51,9% женщин), в Волгоградской области (г.Волгоград) - 276 молодых людей (31,4% мужчин и 68,6% женщин), в Республике Адыгея (г. Майкоп) - 122 человека (41,8% мужчин и 58,2% женщин).

Для эмпирического изучения структуры социальной идентичности в адаптированном варианте применялась методика фиксирования «яидентификаций» [2]. Респондентам задавался вопрос: «Что Вы думаете о себе?». Опрашиваемый получал набор карточек с различными характеристиками, из которых он выбирал 10 наиболее ему подходящих. Далее респондента просили ранжировать отобранные характеристики по степени важности, соответственно, по десятибалльной шкале (где 1 - наиболее, а 10 - наименее важная характеристика). Таким образом, для каждого участника опроса получался определенный набор релевантных ему социальных характеристик, дифференцированных по степени их значимости.

Эмпирические результаты опроса среди молодёжи Краснодарского края выявляют приоритетность для этой группы жителей макрорегиона общегражданской идентификации - первые места в рейтинге распространённости (82,4%) и по степени важности (53,6% - и это самый высокий показатель по всем подвыборкам). Традиционно важными для краснодарской молодёжи выступают ассоциации с примордиальными общностями (семья, поколение, гендер). Выраженным также является «социально-перспективное Я», когда позицию «человек с будущим» выбираю 52,9% молодых людей и «успешный человек» - 44,1% респондентов, что соответствует третьему и пятому местам в рейтинге распространенности. Региональная идентичность представлена в «краснодарском сегменте» на макроуровне - 35,3% опрошенных (7 место в рейтинге распространённости) причисляют себя к жителям Юга России. Идентификация по национальному признаку немного важнее и собирает 38,2% респондентов (6 место по числу упоминаний). (См. табл. 1).

Таблица 1. Рейтинг «я-идентификаций» молодежи Краснодарского края

Эмпирическое изучение структуры многоуровневой идентичности молодёжи Волгоградской области выявляет, что в этом сегменте достаточно низкие показатели выраженности общегражданской идентификации. Отождествление себя с гражданами России характерно для 58% молодых волгоградцев. И хотя это соответствует 2 месту по степени распространённости внутри сегмента, однако сравнительный анализ показателей общероссийской идентификации в различных территориальных подгруппах Юга России показывает, что схожее число ответов встречается только в «адыгейской» группе (59%). В других рассматриваемых субрегионах выраженность надэтнической гражданской идентификации характеризует от 75% до 85,2% опрошенной молодёжи (табл. 2).

Таблица 2. Рейтинг «я-идентификаций» молодежи Волгоградской области

социальный идентичность региональный молодежь

При опросе в Республике Адыгея в выборке исследования было представлено 45% адыгейской молодёжи, поэтому в процессе анализа результатов исследования были отдельно выделены подгруппы молодых респондентов, относящихся к титульной для республики этнической группы и русской молодёжи.

Анализ когнитивных идентификаций русской молодёжи проживающей в Республике Адыгея показали, что позицию «гражданин России» выбрали в числе десяти самых важных 71,0% респондентов, и ещё 31,8% из них поставили её на первое по степени значимости место. Когнитивная я-идентификация с государством по распространённости конкурирует с такой аскриптивной человеческой идентичностью, как половая принадлежность (83,9%). Вместе с тем, если гендерный статус выходит на первое место в рейтинге распространённости, то по степени важности немного уступает гражданской идентификации русской молодёжи. Среди представителей данной группы на второе место по числу совершённых выборов также выходит позиция этнической идентификации (71,1%). Хотя показатели уровня значимости данного параметра не высоки, в первую очередь по отношению к другим характеристикам его ставят 9,1% опрошенных (табл. 3).

В десятку самых распространённых в сегменте русской молодёжи входят и различные проявления региональной идентичности. Локальная идентификация (житель своего села / города) выбирается половиной (48,4%) респондентов, что относится к 6 месту в рейтинге распространённости. Самоотождествление с жителями республики Адыгея характерно ещё для 41,9% опрошенных данной подгруппы и это 9 место в рейтинге (табл. 3).

Анализ количественных данных исследования «я-идентификаций» молодёжи Адыгеи, относящейся к титульному этносу, выявляет, что на двух первых позициях в этой группе размещаются примордиальные идентичности, которые по степени значимости собирают наибольшее число ответов (семейные статусы - 75,3%, гендерные статусы - 71,3%). В третью очередь адыгейская молодёжь демонстрирует гражданскую идентичность, характерную для 61,1% опрошенных. Эта же позиция выходит на первые места в рейтинге важности в 42,4% случаев, уступая, как и в «русском» сегменте, только гендерной идентичности. (См. табл. 3).

Менее распространена среди адыгейской молодёжи, чем среди русской, когнитивная идентификация по этническому основанию. Она занимает четвёртую позицию по степени распространённости (а в «русском» сегменте вторую) и в процентном выражении составляет 57,4% респондентов (против 71,0% в первой группе). В первую семёрку идентификаций молодёжи титульного этноса Адыгеи попадает субрегиональная идентичность (50,0%), как определение себя жителем республики (против девятого места и 41,9% в группе русской молодёжи). Тогда как несколько меньшее число адыгейцев проявили в ходе опроса локальный уровень региональной идентичности. Отождествление себя с населением своего города/ села характерно для 44,4% (10 место) республиканской молодёжи титульного этноса против 48,4% (6 место) в «русском» сегменте. Здесь необходимо отметить, что на близость с жителями всего Северного Кавказа адыгейская молодёжь указывает в два раза чаще, чем русская (35,2% против 19,4%) (См. табл. 3).

Проведённое исследование также показало, что в структуре множественной социальной идентичности молодых адыгейцев на порядок выше удельный вес конфессиональных идентификаций. Так, выбирают позицию «мусульманин» 46,3% респондентов данной группы, а «православный» - 19,4% опрошенных из «русского» сегмента. Кроме того, в «адыгейской» подгруппе более чем в другом сегменте распространён выбор идентичностей «социально-перспективного Я» (человек с будущим, успешный человек, человек с достатком). (См. табл. 3). По всей видимости, адыгейская молодёжь более комфортно себя ощущает в республике, чем молодые респонденты не относящиеся к титульному этносу.

Таблица 3. Рейтинг «я-идентификаций» этнических групп молодёжи, проживающей в Республике Адыгея

В результате проделанного социологического анализа особенностей многоуровневой идентичности молодёжи ЮФО можно заключить:

- на уровне личностной идентичности выявляется доминирование общегражданских конструируемых идентичностей в краснодарском сегменте, и примордиальных этнических идентичностей - в адыгейском;

- этнокультурная специфика самосознания молодёжи Адыгеи проявляется в том, что среди русской молодёжи удельный вес гражданских идентификаций выше, чем в сегменте «титульного» для республики этноса; вместе с тем, русская молодёжь проживающая в республике чаще, чем жители «русскоязычных» областей и территорий Юга России указывает на важность для них этнической принадлежности;

- в самосознании молодёжи Волгоградской области относительно слабо выражены и гражданский, и этнический, и региональный уровни идентичности, но доминируют аскриптивные комплексы идентификаций;

- региональный компонент «я-идентификации» проявляется в ориентации молодёжи Адыгеи на локальный (близость с жителями своего населённого пункта) и макрорегиональный уровни идентичности (население Северного Кавказа); тогда как отождествление себя с жителями макрорегиона Юга России в большей степени присуще молодёжи Краснодарского края.

Литература

1. Горшков М.К. Роль государства в сохранении и развитии национальной и гражданской идентичности и укреплении доверия в контексте глобальных процессов // Гуманитарий Юга России. 2013. №3. С.16.

2. Данилова Е.Н. Гражданские и этнические идентификации в России и Польше // Гражданские, этнические и религиозные идентичности в современной России. М.: ИС РАН. 2006. С. 75-76.

3. Дмитриев А.В., Денисова Г.С., Клименко Л.В. Южнороссийская идентичность: факторы и ресурсы: коллективная монография / М.: Альфа-М, 2010.

4. Клименко Л.В., Денисова Г.С. Особенности региональной идентичности населения Юга России // Социологические исследования. М., 2013. №7.

5. Социальные факторы консолидации российского общества: социологическое измерение. / Под ред. чл.-корр. РАН М.К. Горшкова. М.: Новый хронограф, 2010. С. 133-134.

Размещено на Allbest.ru