Функциональная роль диаспор и потенциал интеграции мигрантов (на примере Ростовской области)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Функциональная роль диаспор и потенциал интеграции мигрантов (на примере Ростовской области)

Лубский А.В.

Аннотация

В статье рассматривается роль диаспор в межэтническом взаимодействии и процессе интеграции мигрантов. Авторы анализируют результаты комплексного социологического исследования, которое было проведено в Ростовской области. На основании полученных данных авторы приходят к выводам, что население ожидает от диаспор эффективной работы по интеграции и адаптации мигрантов и контролю за уровнем межнациональных отношений, при этом сами диаспоры не обладают необходимыми возможностями, чтобы реализовать подобные ожидания. Эксперты, которые были привлечены к исследованию, высказывали мнение о негативных аспектах деятельности национальнокультурных автономий. Таким образом, в работе уделяется внимание как интегрирующей, так и деструктивной функциям диаспор. Авторы приходят к выводам о том, что работа с диаспорами - это сфера тонкой институциональной настройки.

Ключевые слова: антропоток, миграция, диаспора, межэтническое взаимодействие, межнациональные конфликты, конфликтогенность, интеграция мигрантов, принимающее сообщество.

In article the role of diasporas in interethnic interaction and process of integration of migrants is considered. Authors analyze results of complex social research which was conducted in the Rostov region. On the basis of the obtained data authors come to conclusions that the population expects from diasporas of effective work on integration and adaptation of migrants and to control of the level of the international relations, at the same time diasporas have no necessary potential to realize similar expectations. Experts who were involved to a research, expressed opinion on negative aspects of activity of national and cultural autonomies. Thus, in work the attention as integrating, and to destructive functions of diasporas is paid. Authors come to conclusions that work with diasporas is a sphere of thin institutional control.

Keywords: anthropocurrent, migration, Diaspora, ethnic interaction, ethnic conflicts, conflictogenity, integration of migrants, the accepting community.

Исследуя процесс адаптации мигрантов как механизм конструирования собственной идентичности, пути миграции, причины выбора того или иного поселения для проживания мигрантами, мы можем выявить внутреннюю структуру адаптирующейся группы, основные типы взаимоотношений и взаимодействий внутри общины позволяющие адаптироваться к новым экономическим условиям и «новой» территории.

В 2016 году на территории Ростовской области коллективом Института социологии и регионоведения Южного федерального университета было проведено комплексное социологическое исследование, охватившее более 1500 респондентов, в том числе и 50 экспертов. Это исследование было посвящено описанию взаимодействия мигрантов и принимающего населения изучаемого региона. Далее приводится анализ его результатов.

Для того, чтобы корректно рассуждать о роли диаспор в процессах, связанных с миграциями и межнациональными отношениями, необходимо уточнить само понятие диаспоры. В России одним из первых понятие «диаспора» в социологическом значении попытались определить Ж.Т. Тощенко и Т.И. Чаптыкова, для которых она является «устойчивой совокупностью людей единого этнического происхождения, живущая за пределами своей исторической родины (вне ареала расселения своего народа) и имеющая институты для развития и функционирования данной общности».[1] А. Ю. Милитарева, «диаспорой обычно называют как процесс рассеяния первоначально единого человеческого сообщества, так и совокупность возводящих себя к этому сообществу групп, проживающих вне изначального района обитания». [2]

Методологически важным для исследования диаспор является обоснованное В.Д. Попковым разделение диаспор на «новые» и «классические». По его мнению, сам термин отражает процессы этнической сепарации, происходящие как в «старых» этнических образованиях … так и в «новых» формах рассеивания, которые только стремятся к сохранению своей этнической обособленности и созданию собственных отличительных процессов». Как отмечает исследователь, «сам термин никогда не был научно-нейтральным и употреблялся чаще всего с эмоционально-оценочным оттенком».[3] Таким образом, термину «диаспора» изначально (а также в настоящее время) присуща большая доля методологический и терминологической неопределенности. В данном разделе мы исходим из того концептуального понимания диаспоры, которые было заложено в сам инструментарий. Это понимание достаточно широкое, поскольку ориентировано на массовое сознание: с одной стороны, этническая диаспора - это абстрактно приписываемая (или воображаемая) общность, в которую объединяются носители той или иной этнической идентичности; с другой стороны, диаспора - это термин для обозначения реальных коллективных связей между представителями определенного этноса, не являющегося коренным и доминантным для данного региона, а также совокупности этноинститутов и формально-правовых институтов, соответствующих этим связям. Почему мы вводим два фактически противоположных определения одного и того же понятия? Потому что на самом деле они являются не такими уж противоположными, скорее взаимодополняющими: они содержат и повседневное восприятие недоминантной этнической группы местным население, и аналитическое восприятие; то есть в одном понятии мы объединяем его прагматическое и аналитическое употребление. Такой методологический подход обоснован тем, что мы не можем приписывать обывателю аналитическую интерпретацию понятия диаспоры, и должны учитывать этот факт при интерпретации ответов на вопросы анкеты.

Ростовская область имеет давние традиции диаспорных отношений. Они восходят к самым ранним временам формирования казачьих общин как основного элемента, определяющего этносоциальный статус региона в дореволюционный период (тюркская и черкесская составляющая казачества).[4] Исторический опыт проживания бок о бок казаков и нахичеванских армян придает понятию диаспоры на Дону особенно содержательный смысл. Так, Ростов-на-Дону в силу историко-культурных традиций своего развития (развитие военно-пограничного селения в крупный промышленный и торговый центр, территориальное присоединение и поглощение Нахичевани как отдельного города) всегда отличался достаточно высоким уровнем толерантного отношения к представителям иноэтничных групп.

Исторический опыт соседства крупных этнических групп в пределах нынешней Ростовской области подтверждает идею о том, что адаптация диаспор как социальный процесс предполагает двойственную природу: процесс адаптации означает не только приспособление диаспор к иноэтническому окружению, но также определенную реакцию самого большинства. Внутри диаспор также может отмечаться определенное социальное напряжение, оно носит характер внутриэтнической конкуренции. Армянская и греческая диаспора является традиционной (существует более 200 лет) и составляют немалую часть населения Ростовской области и, кроме того, демонстрируют известную степень успешности в адаптации и интеграции в региональное сообщество. [5] В немалой степени успешная адаптация греков и армян определяется такими факторами как:

а) близость ценностных систем и менталитета, основанного на восточном христианстве греческого и славянского населения;

б) длительность совместного проживания;

в) активная роль греков и диаспоры в целом в решении местных территориальных проблем;

г) отказ диаспоры от самостоятельной политической субъектности. [6]

Вышесказанное во многом определяет и распределение ответов на вопрос о необходимости поддержки национально-культурных объединений в Ростовской области.

Большая часть опрошенных (37%) считает оказание помощи национально-культурным объединениям народов, проживающих в Ростовской области важным направлением государственной политики. Однако почти столько респондентов (33%), в принципе соглашаясь, с необходимостью государственной поддержки культурного развития диаспор, делают оговорку, что помощь должна оказываться «традиционным» для Ростовской области диаспорам. Наконец, около четверти опрошенных (26%) указало на то, что государство уже создало все необходимые условия для культурного развития народов и дополнительных мер не требуется. Такая структура ответов свидетельствует, в целом, о достаточно толерантном настрое общественного мнения: государственная поддержка культурного развития этнических меньшинств в Ростовской области сегодня в целом признается населением приоритетной и легитимной частью государственной политики. О чем же может свидетельствовать, что значительная часть респондентов делает оговорку, вводит дополнительное условие - некий признак оседлости? Вполне вероятно, что при общем достаточно высоком уровне толерантности и богатом опыте межкультурной коммуникации, поддерживая такую позицию, респонденты указывают на противоречия и трудности, возникающие в процессе адаптации у мигрантов новых волн. Фактически здесь опять повторяется, выявленная нами в предыдущих разделах, попытка и желание зафиксировать статус-кво в этнической структуре и сложившемся обиходе межэтнического взаимодействия.

Рассуждая о необходимости государственной поддержки диаспор, эксперты отметили, что такая поддержка должна быть встроена в государственную национальную политику, ее главной целью должно быть содействие интеграции новых поколений мигрантов в местное сообщество, а основным принципом - минимизация рискогенного потенциала национально-культурных объединений: «Если ее целью является канализация этнокультурного своеобразие в приемлемые в данном обществе формы, а также забота, прежде всего, об интересах местного населения в процессе аккультурации и социальной адаптации разных этносов… нужно… сохранять определенный контроль и использовать позитивные элементы этнокультурного своеобразия».

Политика поддержки, как отмечают эксперты, при этом должна строиться не по модели «поддержка в обмен на лояльность», а по модели «поддержка при соблюдении принципов прозрачности»: «…Не в виде подачек и приручения верхушки, а целенаправленная политика по адаптации, обеспечению культурной безопасности этнических групп и их декриминализации. Главное - правовое равенство и правовые гарантии».

Говоря о конкретных формах поддержки национально-культурных традиций различных народов, эксперты в основном отмечали, что все базовые юридические условия для культурного развития у различных народов имеются. Однако это оставляет открытым вопрос о том, как меры дополнительного характера должно предпринимать государство.

По мнению респондентов массового опроса, основными мерами государственной поддержки этнокультурного развития народов в Ростовской области должны стать поддержка национально-культурных центров (34%), организация межнациональных культурных фестивалей и праздников (25%) и грамотная информационная политика, включающая освещение региональными СМИ национально-культурных традиций (18%). Отметим, что наименее популярными мерами поддержки этнокультурного развития стало содействие в организации изучения национального языка (13%) и содействие открытию национальных школ (9%). Таким образом, в массовом сознании присутствует, с одной стороны, вполне толерантная концепция этнокультурной поддержки (всего лишь 1/5 респондентов указала, что никаких мер поддержки оказывать не нужно), с другой стороны, ее можно охарактеризовать как сдержанную и прагматичную. Перед нами вполне отчетливо высвечивается одобряемая населением системная концепция этнокультурной политики в регионе, включающая три компонента: создание условий для всех этнонациональных общностей для создания собственных культурных центров; проведение на регулярной основе и популяризация мероприятий по межкультурному общению; координация редакционной политики региональных СМИ с целью полноценного представления в информационной повестке событий этнонациональной сферы.

К сказанному нужно добавить несколько замечаний. Во-первых, целесообразно оказывать организационное и методическое содействие в открытии при национально-культурных центрах программ по изучению и возрождению родного языка. Осуществление таких программ через национально-культурные центры, как мы видим, является наиболее приемлемым для общественного мнения, и вполне эффективным с организационной точки зрения, способом оказания помощи национальным меньшинствам в сохранении и развитии их родного языка. При этом проблема развития и сохранения родного языка не одинаково актуальна для всех диаспор Ростовской области. Наиболее актуальна она для тех диаспор, представители которых живут на территории региона не одно поколение (армянская, греческая), и в которых процессы ассимиляции стали фактором деградации собственного национально-культурного достояния.[5] Для мигрантов новых поколений (и в армянской диаспоре, кстати, тоже), наоборот, более актуальной является проблема овладения русским языком. Исходя из этого, можно предложить в качестве инструмента реализации государственной этнокультурной политики в регионе разработку брендированной (отдельно выделенной и информационно поддерживаемой) региональной программы поддержки национально-культурных центров, включающей как взаимодополняющие части оба направления: а) содействие развитию родного языка и б) содействие изучению русского языка. Такое двойное брендирование позволило бы обозначить позицию органов власти: мы осознаем важность развития родных языков национальных меньшинств, но мы осознаем и важность их языковой интеграции в пространство русской культуры. Такой подход создает возможности и для управленческого, и для политического маневра. диаспора межэтнический интеграция автономия

В отношении двух остальных направлений этнокультурной политики, важнейшей задачей является их синергетическое объединение. Во-первых, в информационном освещении событий этнокультурной сферы должны быть четко обозначены приоритеты и принципы, по которым живет донское сообщество, и по которым строится государственная политика. Во-вторых, изложение и подача материала, регулярность новостных событий должна отражать эти приоритеты и принципы. В-третьих, нужно максимально эффективным образом использовать реальные событийные поводы - те самые межкультурные фестивали, на основе ряда событий строить и разворачивать единый политический сюжет: в регионе создаются благоприятные возможности для интеграции и адаптации различных народов при сохранении их своеобразия. Данная рекомендация подтверждается результатами опроса: несмотря на присутствие на территории Ростовской области большого количества автономий, подавляющее большинство опрошенных (88%) не знает об их существовании. Вероятно, причиной этому как раз и служат недоработки в информационной политике.

Потенциал информационной и пропагандистской работы в этом направлении становится понятным: большинство опрошенных (37%) считают, что деятельность национально-культурных объединений и автономий приносит положительный эффект, и что эти организации важную и нужную общественную функцию. Антирейтинг такого института как национально-культурные объединения и автономии составляет всего лишь 11% - более чем в 3 раза меньше, нежели уровень общественной поддержки. С другой стороны, если мы объединим позицию «затрудняюсь ответить» (17%) и пассивно-оценочную позицию «они что есть, что их нет (ничем не занимаются)» (35%), то получим аудиторию в 50 с лишним процентов, которая очевидно испытывает дефицит качественного информационного освещения национально-культурной тематики.

Данный вывод подтверждается и мнением экспертов. На вопрос о той роли, которую играют национально-культурные автономии в Ростовской области, были получены, в частности, следующие ответы «Здесь и их, и властей, вина в том, что они слабо себя позиционируют как общественные организации, которые не только рассказывают о своих особенностях… но так же и контролируют их социализацию в новом дли них обществе».

При этом большинство экспертов указало на то, что диаспоры должны играть интегрирующую и адаптивную функцию по отношению к мигрантам.

В тоже время, целый ряд экспертов подчеркнули негативные аспекты деятельности национально-культурных автономий. Обвинения сводились, в основном, к двум суждениям. Во-первых, по мнению некоторых экспертов, автономии стали для ряда диаспор своеобразным видом этнобизнеса: они используются для лоббирования интересов, выбивания льгот и т.п. Вовторых, ряд экспертов дифференцировали различные объединения и автономии, выделив среди них конструктивные (армяне, греки, корейцы) и тех, кто привносит в большей степени раскол в межнациональные отношения (северокавказские землячества, украинская автономия). Таким образом, даже в экспертном сообществе не всеми признается конструктивная и интегрирующая функция диаспор. Очевидно, это подталкивает к выводу о том, что работа с диаспорами - это сфера тонкой институциональной настройки и ответственного подхода.

Далее приведены сравнительные данные о том, в чем видит население основные функции диаспор в Ростовской области. Респондентам предлагалось оценить вклад диаспор в решение трех важных задач: а) предотвращение межнациональных конфликтов, 2) улучшение взаимопонимания между представителями разных народов, 3) формирование у представителей разных народов общей гражданской идентичности. Среди основных тенденций ответов нужно отметить достаточно большие доли тех, кто затруднился ответить (от 14 до 19%) и доминирование усредненных оценок по всем направлениям оценки. Выделяется также среди прочего более высокое значение негативной роли диаспор в предотвращении межнациональных конфликтов. Это говорит о том, что в обществе сформировалась группа людей, которые возлагают на диаспоры ответственность за нарастание межнациональной напряженности.

В этом контексте представляются интересным распределения ответов на вопрос об ответственности диаспор за представителей своей национальности на территории региона. Большинство населения (56%) такую ответственность, действительно, на диаспоры возлагает. Еще 42% возлагает на диаспоры, по крайней мере, функции просвещения и пропаганды, проведения разъяснительной работы (о необходимости соблюдения норм и обычаев местного сообщества). На наш взгляд, такое соотношение можно расценивать как своеобразный социальный запрос, который возможно касается проблемы общественного признания самого института диаспор и автономий: люди готовы признать их роль и авторитет, но в ответ требуют ответственных и эффективных действий по контролю над поведением соплеменников.

Общественный запрос на посредническую функцию диаспор подтверждают данные нашего исследования: более 60% опрошенных не исключают для себя возможности обращения к представителям диаспор для разрешения конфликтных ситуаций. И лишь 25% опрошенных настаивают на универсалистском подходе - конфликты нужно решать не через институты авторитета и группового принуждения, а через правоохранительные органы. Кстати, тот факт, что потенциальная популярность диаспор как институтов разрешения споров и конфликтов выше, чем популярность ответственных государственных органов (МВД, Прокуратура и т.д.) также является показательным. Низкий уровень социального доверия к правоохранительным органам заставляет людей искать более эффективные институциональные способы разрешения этносоциальных противоречий. Похоже, что это объективное обстоятельство, которое должно находить отражение в государственной национальной политике.[7]

Принцип перенесения социальной ответственности этнонационального сообщества за своего члена, является, на самом деле достаточно распространенным в современной практике. Разумеется, речь идет не о коллективной ответственности за правонарушения и т.п. Речь идет о том, что выстраивание эффективных взаимоотношений с диаспорами является важнейшим инструментом в сфере управления межнациональными отношениями. [8] Основная задача здесь сводится к тому, чтобы наладить быстрое выстраивание социальных связей мигранта с принимающим сообществом посредством диаспоры. На эту же роль диаспор указали опрошенные эксперты: «Нового приезжего необходимо на каждом шагу и не сколько контролировать, сколько помогать адаптироваться и «культурно» влиться в новое сообщество. Приезжий имеет право вступить в новую «команду», но играть он должен по тем правилам, которые существуют в этой игре. …Через диаспору можно влиять, привлекать к процессу регулирования и т.п. Диаспоры должны жить в правовом поле РФ и РО и помогать вновь прибывающим. Но это не их обязанность. Кроме того, диаспоры придерживаются различных стратегий включения в донской социум».

Однако значительная часть экспертов указала на трудности и риски связанные с политикой использования диаспор в качестве инструментов интеграции мигрантов: «В настоящее время мигрант сам решает, обратиться ли за помощью в социальной адаптации к институтам диаспоры или вести индивидуальную стратегию. Не все диаспоры обладают такими институтами в принципе, не все достаточно сильны и влиятельны среди мигрантов, чтобы серьезно влиять на их выбор стратегии социальной адаптации».

Теперь от общественной оценки механизмов интеграции мигрантов перейдем к определению самого потенциала интеграции, а также общего отношения принимающего населения к мигрантам. В настоящее время, становится очевидным, что в донском сообществе преобладают по отношению к мигрантам сдержанные и осторожные настроения. Никакого социального запроса или одобрения по поводу расширения миграционных потоков не наблюдается. Люди становятся в этом отношении все более консервативны: для них действительно приемлемым является этнокультурное разнообразие, но лучше, чтобы оно сохранялось в пределах устоявшегося этнического баланса и соответствовало тем образцам интеграции, которые демонстрируют старейшие диаспоры Ростовской области: армяне, греки, корейцы и др. Большинство опрошенных, считают, что миграцию нужно серьезно ограничить (54%), еще 8% согласны с тем, что миграцию нужно вообще прекратить.

Таким образом, в общей совокупности более 60% опрошенных высказываются против не только расширения, но даже сохранения миграции в прежнем объеме. Лишь 15% опрошенных согласились с тем, что мигрантам нужно поддержка. При этом общий уровень мигрантофобии (неприязни к мигрантам) составляет около 26%. Остальные респонденты либо сочувствуют мигрантам (36%), либо относятся к ним с равнодушием (29%). Сопоставление данных наводит на мысль о том, что желание ограничить миграцию связано в настоящее время на столько с неприязненным отношением к мигрантам, сколько непониманием того, зачем нужны мигранты региональному сообществу в условиях острой конкуренции на рынке труда и нарастания социальных, финансовых и иных издержек по мере увеличения миграционных потоков. Это своеобразная «консервативная толерантность», не противопоставляющая мигрантов местному населению по этнонациональному признаку, но содержащая сомнения в том, является ли полезным либеральный режим миграции в современной России.

Данная тенденция отчетливо проявляется в ответах респондентов на вопрос о том, при каких условиях для них приемлема миграция. Большая часть опрошенных (46%) указывают на то, что миграция, в первую очередь, не должна нести за собой ухудшения условий жизни местного населения. И это требования касается различных сфер общественной жизни: и ситуации на рынке труда, и качества здравоохранения и т.д.). Значения других вариантов ответа говорят о том, что жители Ростовской области не хотят массовой миграции. Миграция должна быть выборочной, возможность для переезда нужно предоставлять только тогда, когда имеется угроза для жизни мигрантов по месту их прежнего жительства (37%). Наконец, третье требование местного населения сводится к тому, что дефицит рабочей силы на региональном рынке (если он имеется), нужно, в первую очередь, восполнять за счет собственных демографических возможностей России - 33% приемлют только внутреннюю миграцию.

Следующее требование к мигрантам относится уже к требованиям культурного порядка: поощрять миграцию стоит только, если речь идет о представителях славянских народов (29%). Правда и уровень толерантности к выходцам из стран бывшего СССР тоже довольно высок (23%). Тем не менее, культурный фактор оказывается очень значимым.

Несмотря на то, что 36% указали, что их отношение к мигрантам никак не изменилось, если бы они из общения с мигрантами поняли, что они хорошо владеют русским языком, знают русскую культуру, большая часть респондентов (53%) подчеркнули особую важность именно культурной комплиментарности и эмпатии. Следовательно, эта составляющая должна рассматриваться как один из базовых принципов миграционной политики государства.

Литература

1. Тощенко Ж.Т., Чаптыкова Т.И. Диаспора как объект социологического исследования // Социс, 1996. №12. с. 37.

2. Милитарев А.Ю. О содержании термина «диаспора» (к разработке дефиниции) // Диаспоры, 1999. №1. с. 24.

3. Попков В.А. «Классические» диаспоры: к вопросу о дефиниции термина // Диаспоры, 2002. №1.

4. Водолацкий В.П., Волков Ю.Г., Барков Ф.А., Сериков А.В., Черноус В.В., Черных Е.Ю., Садко Д.О. Казачество как этносоциальный феномен современной России (на примере Донского казачества). Ростов н/Д: ЮРФИС РАН, 2011.

5. Барков Ф.А., Мирзоян Г.В., Нагапетян А.Р., Садко Д.О., Сериков А.В., Черноус В.В. Армяне Юга России: опыт социологического исследования. Ростов н/Д -М.: Социально-гуманитарные знания, 2011.

6. Барков Ф.А., Сериков А.В. Этноинституциональные факторы межэтнических отношений в контексте миграционных процессов в Ростовской области. Гуманитарий Юга России. 2014. № 3. С. 129-140.

7. Волков Ю.Г., Вялых Н.А., Дегтярев А.К., Лубский А.В., Посухова О.Ю., Сериков А.В., Чернобровкин И.П. Ценностная политика и институциональные практики в сфере межэтнических отношений в экономически развитых странах со сложной этнокультурной структурой. Ростов-на-Дону., 2015.

8. Annual Report On The Operation Of The Canadian Multiculturalism

9. Act. Интернет-ресурс: http://www.cic.gc.ca/english/resources/publications/index.asp#multi (дата обращения 12.09.2016)

10. Toshchenko Zh. T., Chaptykova of T. I. Diaspor as object of social research // Sociological Studies, 1996. No. 12. P. 37.

11. Militarev A. Yu. About contents of the term "diaspora" (to development of a definition) // Diasporas, 1999. No. 1. P. 24.

12. Popkov V. A. "Classical" diasporas: to a question of a term definition // Diasporas, 2002. No. 1.

13. Vodolatsky V.P., Volkov Y.G., Barkov F.A., Serikov A.V., Chernous V.V., Chernykh E.Y., Sadko D.O. The Cossacks as an ethnosocial phenomenon of modern Russia (on the example of the Don Cossacks). Rostov N / Д, 2011.

14. Barkov F.A., Mirzoyan G. V., Nagapetyan A. R., Sadko D.O., Serikov A.V., Chernous V.V. Armenians of the South of Russia: experience of social research. Rostov N / Д - M.: Social and humanitarian knowledge, 2011.

15. Barkov F.A., Serikov A.V. Ethnoinstitutional factors of the interethnic relations in the context of migratory processes in the Rostov region. Humanist of the South of Russia. 2014. No. 3. P. 129-140.

16. Volkov Y.G., Vyalich N.A., Degtyarev A.K., Lubsky A.V., Posukhova O.Y., Serikov A.V., Chernobrovkin I.P. Valuable policy and institutional practicians in the sphere of the interethnic relations in economically developed countries with difficult ethnocultural structure. Rostov-on-Don: Fund of science and education, 2015, P. 110.

17. Annual Report On The Operation Of The Canadian Multiculturalism Act. Internet resource: http://www.cic.gc.ca/english/resources/publications/index.asp#multi (date of the address 12.09.2016)

Размещено на Allbest.ru