Идеология и ее альтернативы в пространстве политической коммуникации

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Идеология и ее альтернативы в пространстве политической коммуникации

Б.Д. Голованов

Рассматривается содержание категорий идеология и дискурс, их методологический и коммуникативный потенциалы. Современное общество в осмыслении своих процессов не может обходиться понятиями, сформированными в эпоху Модерн и классической рациональности. В арсенал социальных и политических наук входят новые концепты, обозначаемые терминами: дискурс, нарратив, символический универсум и др. Эти категории в структуре современного мировоззрения замещают понятие идеология и претендуют на роль конструктивных принципов в пространстве политической коммуникации. Насколько обоснованы притязания новых категорий, и как с их помощью задаются новые мировоззренческие ориентиры? На примере понятия дискурс автор рассматривает методологические и коммуникативные возможности новых понятий. Исследуются и сопоставляются различные интерпретации понятий дискурс и идеология, характерные для представителей современной философии и социологии постмодернизма. Особое внимание автор уделяет тем социальным тенденциям, которые формируют почву для новых трансформаций коммуникативного пространства. Исследуется, какие конкретные механизмы, действующие в интерсубъективном пространстве, отвечают за формирование новой социальной реальности и миропорядка.

Ключевые слова: дискурс, нарратив, дискурс-анализ, идеология, когнитивный релятивизм, медиократия, постмодернизм.

Розглядається зміст категорії ідеологія і дискурс, їх методологічний і комунікативний потенціали. Сучасне суспільство в осмисленні своїх процесів не може обходитися поняттями, сформованими в епоху Модерн і класичної раціональності. В арсенал соціальних і політичних наук входять нові концепти, що позначаються термінами: дискурс, наратив, символічний універсум та ін. Ці категорії в структурі сучасного світогляду заміщають поняття ідеологія і претендують на роль конструктивних принципів в просторі політичної комунікації. Наскільки обгрунтовані претензії нових категорії, і як з їх допомогою задаються нові світоглядні орієнтири? На прикладі поняття дискурс автор розглядає методологічні та комунікативні можливості нових понять. Досліджуються різні інтерпретації понять дискурс і ідеологія, характерні для представників сучасної філософії і соціології постмодернізму. Особливу увагу автор приділяє тим соціальним тенденціям, які формують ґрунт для нових трансформацій комунікативного простору. Досліджується, які конкретні механізми, сформовані в інтерсуб'ективному просторі, відповідають за створення нової соціальної реальності і світопорядку. идеология дискурс коммуникативный

Ключові слова: дискурс, наратив, дискурс-аналіз, ідеологія, когнітивний релятивізм, медіократія, постмодернізм.

Maintenance of category of ideology and discourse is examined in the article, their methodological and communicative potentials. Modern society in the comprehension of the processes cannot treat the concepts formed in an epoch Modern and to classic rationality. In the arsenal of social and political sciences new концепты designated by terms is included: discourse, narrative, symbolic universum and other. These categories in the structure of modern world view substitute for a concept " ideology" and apply on the role of structural principles in space of political communication. As far as are claims reasonable new to the category, and as with their help new world view reference-points are set? On the example of concept discourse an author examines methodological and communicative possibilities of new concepts. Different interpretations of concepts are investigated and compared discourse and ideology, characteristic for the representatives of modern philosophy and sociology of post-modernism. Particular attention is paid to the social trends that form the ground for the new transformation of communicative space. We investigate what specific mechanisms formed in the interpersonal space, responsible for the creation of a new social reality and the world order. The authors conclude that in modern virtualized communication ideology is no need to generate the false perception of reality, it is left only to hide the absence of reality, constantly creating its visibility. Accentuation of philosophical research on discursive processes suggests that philosophical reflection moves from the phenomenology of knowledge to the phenomenology of communication.

Keywords: discourse, discourse analysis, ideology, cognitive relativism, mediocracy, postmodernism.

Постановка проблемы. В современном обществе у идеологии как формы организации общественного сознания появляются конкуренты, которые более эффективно используют возможности новейших коммуникаций. Окончание эпохи Modem ставит перед социальным познанием задачу поиска новых духовно - практических оснований, радикально отличных от систем массовой индоктринации. Постмодернизм порывает с традициями Просвещения, в русле которых родился «современный» стиль мышления, он отрицает саму идею построения «хорошего общества» на основе постулатов классической рациональности.

Анализ научных исследований. Философия эпохи Modern исходила из того, что исторические изменения можно объяснить рациональным образом, исходя из принципа детерминизма. У каждого исторического события есть вполне рациональные причины, это могут быть национальные интересы, классовая борьба, научно-технический прогресс и т. д. Политическая ангажированность затемняла рациональную основу исторического процесса, но наука не оставляла попыток обнаружить объективную истину. С точки зрения постмодернистов любые попытки рационализировать исторический процесс и выявить причинные силы истории «не заслуживают доверия вне зависимости от того, являются ли они чисто спекулятивными или рассказывают историю эмансипации» [8, р. 37]. Такие рационализации не могут быть легитимированы без введения в философский дискурс больших нарративов, объясняющих конечный смысл исторического процесса. Эти нарративы образуют стержень глобальных идеологий. Постмодернисты полагают, что вместе с кризисом науки и рационализма идеология как способ обоснования политической перспективы отходит на второй план, а на авансцену выходят новые формы структурирования политического мышления, которые сохраняют непрерывность политического дискурса и позволяют избежать социальных катаклизмов [См. 4; 5].

Целью нашей статьи является анализ того, насколько возможно вытеснение понятия идеология понятием дискурс. И может ли новое понятие играть методологическую роль в структурировании политического сознания и коммуникации.

Изложение основного материала. Одна из наиболее разработанных методологий дискурс- анализа представлена в работах известного французского ученого Ж.-Ф. Лиотара, который проделал путь от левых убеждений и марксистской диалектики до постмодернизма и дискурсивного анализа в духе нео- витгенштейнианства. Исследуя современную коммуникативную ситуацию, он видит её отличие от ситуации модерна в том, что первая не прибегает к легитимации научного дискурса через обращение к большим нарративам, таким как диалектика Духа, герменевтика смысла эмансипация разумного субъекта. Ж.-Ф. Лиотар полагает, что, легитимируя научные знания через нарративный консенсус, мы рано или поздно приходим к вопросу о законности институций, ведающих социальной связью. Большой нарратив в составе философского дискурса осуществляет двойное действие, с одной стороны, он легитимирует научный дискурс, с другой стороны, он ставит вопрос о правомерности социальных институций.

Недоверие к легитимации научного знания через нарративный метадискурс выступает как ведущий принцип постмодернистского осмысления действительности. С кризисом нарративного механизма легитимации научного знания теснейшим образом связан кризис метафизической философии и университетских институций. Современная коммуникация не формирует большие нарративы без необходимости, она ориентирует нас в лучшем случае на создание небольших рассказов, наполненных прагматическими интенциями.

В эпоху кризиса нарративной легитимации мы окунаемся в стихию прагматически ориетированных языковых частиц (денотативных, прескриптивных, дескриптивных). В обществе с обесцененными большими нарративами появляется множество языковых игр, оперирующих сиюминутными смыслами. Эти игры дают возможность своего учреждения только через место сборки и распределения информации. Информационные системы оценивают разнообразные дискурсы не с позиции соответствия тому или иному глобальному нарративу, а с точки зрения полезности и эффективности. Способность информации выступать в качестве эффективной и практически полезной Ж.-Ф. Лиотар обозначил термином «перформативность». В «эффективно» функционирующей коммуникативной системе слабо перформативные отрасли знания такие как философия, теология и подобные им, становятся балластом и вытесняются на периферию коммуникативных связей.

В перформативно ориентированном обществе категория истины, служившая оправданием научного исследования, регулярно вытесняется категорией полезности. В эпоху доминирования полезности на место истины продвигается не наиболее обоснованное знание, а знание-дискурс, наиболее полно поддержанное средствами массовой коммуникации. В борьбе социальных субъектов за дискурсивное доминирование теряет смысл философское представление об истине. Каждая групповая «истина» получает право на существование, а отношения между ними устанавливает конкуренция языковых игр. Языковая игра, наиболее полно поддержанная средствами массовой информации, становится доминирующей. Всю динамику общественной жизни можно и следует рассматривать как ситуацию социального отбора языковых игр, определяющих новые конфигурации коллективного мышления.

Предшествующие постмодерну ментальные формации конституировались вокруг идеологии, представлявшей господствующую языковую игру. Эта языковая игра была основана на нарративном консенсусе, который в конечном итоге сводил на нет разнообразие точек зрения. Как полагает Ф.-Ж. Лиотар, историческая миссия состояния постмодерна заключается в том, чтобы оставить попытки свести разнообразие языковых игр к единому основанию и создать новый универсальный метадискурс. Решая эту задачу необходимо в первую очередь всеми средствами противодействовать формированию новых больших нарративов, образующих философский стержень идеологических систем.

Нарратив, как разновидность знания связан с идеями внутреннего равновесия социальной системы, регуляции вражды и ненависти. В процессе конкурентной борьбы происходит естественная идеологизация языковых игр. Идеологическими становятся те языковые игры, которые через институциональное давление претендуют на их принятие в качестве несомненного и универсального. В переплетении языковых игр, идеология может быть рассмотрена как разновидность господствующей языковой игры, которая маскирует условия своего порождения, а также стремится к упразднению плюрализма языковых игр методами социально-политического воздействия.

Поскольку правила функционирования научного языка не могут быть обоснованы внутри самого языка, то они составляют предмет экспертного консенсуса. Такой консенсус по своей сути есть согласие с системой предписаний, устанавливающих средства аргументации. Чтобы избежать тоталитарных тенденций, догматизирующих консенсус, необходимо культивировать дискурсивные практики, устремленные к открытости и незавершенности. Нельзя позволить свести все многообразие языковых игр к предписаниям и правилам одной господствующей игры. Сводя идеологическую борьбу к конкуренции языковых игр, последовательный постмодернизм доводит деонтологиза- цию политики до логического конца. Он подрывает предметность социальной теории, замещая теоретическую рефлексию коммуникативной. Социальная теория как способ организации знания становится недоступной большинству участников дискурсивных практик, поскольку только специфическая практика дискурсивного анализа может обнаружить устойчивую предметность в пространстве языковых игр.

Языковые игры выстраиваются как система, разворачивающаяся на двух уровнях. На первом уровне мы имеем дело с собственно научным дискурсом, второй уровень образуют большие нарративы, метадискурс, формулирующий условия функционирования собственно научного дискурса. Базовый метадискурс, полагает Ф. Лиотар, «следует правилам нарративной игры, давление которых остается сильным не только в средствах массовой информации, но в глубине души самих ученых». [2, с. 19] Нарратив в данном случае выражает потребность не в новом знании, не в том, чтобы заново расставить акценты, а в том, чтобы забыть и навязать это забвение окружающим. Эта тенденция к забвению в эпоху постмодерна становится главным препятствием на пути к накоплению и закреплению результатов коллективного опыта. Первичное (фактическое) знание о сущности социальных процессов становится все более недоступным для огромного числа людей. Фактическое знание теряется под слоем мотивов и амбиций тех элитных групп, которые скрывают информацию о первичном опыте в целях коммуникативного доминирования. В условиях господства вторичного знания критика идеологических установок политических противников не ведется с позиций истины, она не выявляет аутентичность социальных субъектов, стоящих за корпусом высказываний. Философский анализ политического дискурса имеет дело с коммуникативной поверхностью знания. Он попадает в ловушку собственной значимости, когда начинает поиск того, что реально не существует в ситуации, сопровождающей те или иные высказывания. Ученый совершающий подобный анализ зачастую приписывает человеку из толпы более высокий уровень сознательности лишь потому, что последний воспроизводит чужие мысли, не осознавая их глубинного содержания.

Идея культурной гегемонии, выходящая за рамки классического представления об идеологическом влиянии, была выдвинута Антонио Грамши в 30-е годы прошедшего столетия. Современные авторы Э. Лаклау и Ш. Муфф пытаются интерпретировать культурную гегемонию как последовательное расширение идеологического дискурса и превращения его в доминирующий горизонт социальных установок. Они исходят из того, что идеология, как способ легитимации социальных институций не может исчезнуть из социальной практики, и даже в условиях диффузноинформационного общества она является одним их важных факторов социальной стабилизации.

Дискурсивная гегемония призвана трансформировать реальность в соответствии с идеологическими установками правящего класса. Она осуществляется через взаимодействия означаемого и означающего, механизм общий как для мифа, так и для политической идеологии. В свое время Р. Барт подробно исследовал процесс конструирования современных мифов и пришел к выводу, что миф является особой системой знаков, которая создается на основе уже имеющейся последовательности знаков, своего рода первичного дискурса. [1] Знаки этого первичного дискурса становятся исходными элементами для построения мифа, при этом их содержание обедняется и лишается собственной истории. Знак превращается в форму, которая наполняется новым концептуальным содержанием, последнее деформирует первичный дискурс и направляет его энергию в новое смысловое русло.

Так же как и миф, идеология - это похищенное и возвращенное слово. Однако то, что возвращается, лишь по форме совпадает с похищенным. Содержание возвращаемого подвергнуто новой концептуализации, а то, что осталось от первичного значения, стремится к нулю. Опустошенное означающее представляет свободное пространство для внедрения доминирующих смыслов. Трансформация смыслового поля через опустошенное означающее представляет основной механизм формирования идеологического дискурса. Опустошение и наполнение узловых точек ((point de caption - точка пристежки, термин, предложенный французским психоаналитиком Жаком Лаканом) происходит в условиях противостояния Другому, по отношению к которому из имеющегося дискурсивного материала выстраивается новая система смыслов.

Наличие Другого воспринимается как препятствие, которое мешает новой идеологической доктрине решить задачу сплочения социума на основе единой идентичности. Смысловое содержание, представленное Другим должно быть позитивно освоено новой идеологической доктриной, одновременно Другой не должен быть утрачен во избежание потери смысловой динамики политического процесса.

Так же как и миф идеология представляет собой вторичное отношение означаемого и означающего, оно не может рассматриваться с точки зрения истины и непосредственной обращенности к объективному миру. Облегченный переход означающего от первичного содержания к форме и обратно позволяет всегда уходить от выяснения отношения к фактической реальности, одновременная сохраняя эту реальность в деформированном виде.

Отличие идеологии от мифа заключается в различии исходного материала, подвергающегося деформации. Появление дискурсивного пространства классической науки является предпосылкой появления идеологии. Научная теория не может быть сформулирована без собственного языка науки, который и становится добычей идеологии. Над семиотической системой науки идеология надстраивает собственную систему, выхолащивая и обедняя содержание научных терминов. Наука, опираясь на дискурсивное начало, старается уберечь свой язык от двусмысленности и расплывчатости значений, однако в полной мере этого можно достичь только в точных науках. Общественные и гуманитарные науки менее жестко регламентируют собственное словоупотребление и становятся легкой добычей идеологии. Идеология - это миф, построенный на основе науки.

Однако паразитируя на науке, идеология так или иначе вынуждена разделять судьбу научных теорий, которые она втягивает в свое пространство. Идеология начинает испытать серьезные трудности, когда обнаруживаются сомнения и недостаточность основополагающей теории. Идеология в отличие от науки не имеет средств, для того чтобы преобразовать теорию так, чтобы возникшие ограничения были сняты без ущерба для объективности теории. Идеология не может с достоинством науки принимать факты, не укладывающиеся в логику теории. Она пытается их игнорировать и делать недействительными, используя механизмы семиотической манипуляции, экономическое ангажирование, давление СМИ и репрессивный аппарат государства.

Наличие вторичной семиологической системы позволяет идеологии сохранять собственное концептуальное содержания при любом изменении фактологической основы социальной теории. Вместо того, чтобы подвергнуть научной критике искажающий реальность концепт, идеология натурализует его, лишая историчности. Классическими образцами такого исторического кастрирования является представление о вечности коммунистической формации в идеологии советского марксизма или провозглашение неолибералами демократии в качестве окончательного итога политической истории человечества.

Таким образом, методология дискурс-анализа основывается на том, что после завершения проекта Modem трактовка идеологии как ложного сознания полностью теряет смысл, поскольку этому сознанию не соответствует какая-либо реальность, а движущая его рефлексия, не порождает какую-либо онтологию. Последовательная десакрализация политики, характерная для модерна, приводит к тому, что индивидуальное сознание, лишенное сакральных идентификаций, перестает быть свидетелем подлинного, «божественного» бытия и обрекается на бесконечное «феноменологическое» блуждание. Блуждание индивидуального сознания по коммуникативным сетям поддерживает процесс виртуализации общественной жизни. В виртуальном пространства нет нужды формировать ложные представления о реальности, идеология оставлена лишь для того, чтобы скрывать отсутствие реальности, непрерывно создавая ее видимость.

Выводы

Акцентация философского исследования на дискурсивных процессах свидетельствует о том, что философская рефлексия перемещается с феноменологии знания на феноменологию коммуникации. В пространстве коммуникации перформативная наука решает, что есть факт, а что таковым не является. Властвующая над коммуникативным пространством медиократии выносит окончательный вердикт о жизнеспособности или нежизнеспособности знания. Все идеологические явления медиократия рассматривает с точки зрения теории игр и взаимодействия политических дискурсов. Однако для неё самой остается загадкой возникновение политических дискурсов; конституирование последних невозможно без соприкосновения с реальной мотивации участников дискурсов. Именно связь дискурсивных механизмов с мотивационными процессами оставляет шанс для идеологии, не быть полностью вытесненной из современного коммуникативного видения социальной реальности.

Список литературы

1. Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика: Пер. с фр. / Сост., общ. Ред. И вступ. Ст. Г. К. Косико- ва.-- М.: Прогресс, 1989--616 с.

2. Кин Дж. Демократия и гражданское общество / Дж. Кин; [пер. с англ.]. - М.: Прогресс-Традиция, 2001. - 400 с.

3. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Ж.-Ф. Лиотар; [пер. с англ.]. - СПб. : «Алетейя», 1998. - 160 с.

4.Малинова О. Партийные идеологии в России: атрибут или антураж? / О. Малинова // Полис. - 2001. - №5. - С. 97-106.

5. Соловьев А. И. Политическая идеология: логика исторической эволюции / А. И. Соловьев // Полис. - 2001. - №2. - С. 5-21.

6. Соловьев А. И. Идеология и культура: политический дискурс современной эпохи / А. И. Соловьев // Политическая наука. - 2003. - № 4. - С. 32-44.

7. Laclau E, Mouffe Ch. Hegemony and Socialist Strategy: Towards a Radical Democratic Politics / E. Laclau and Ch. Mouffe. - London: Verso, 1985. - 240 p.

8. Lyotar J.-F. The Postmodern Condition: A Report on Knowledge / J.-F. Lyotar. - Manchester University Press, 1984. - 112 p.

1. Bart R. Izbrannyie rabotyi: Semi- otika: Poetika [Selected works. Semiotics. Poetics]. Ed by G. K. Kosikov. Moscow, Progress, 1989. 616 p.

2. Kin Dzh. Demokrati- ja I grazhdanskoe obshhestvo [Democracy and civil society]. Moscow, Progress-Tradicija, 2001. 400 p.

3. Liotar Zh.-F. Sostojanie postmoderna [Postomodern state]. Saint Petersburg, Aletejja, 1998. 160 p.

4. Malinova O. Partijnye ideologii v Rossii: atribut ili anturazh? [Party ideologies in Russia: attribute or entourage?]. Polis, 2001, no. 5, pp. 97-106.

5. Solov'ev A. I. Politicheskaja ideologija: logika is- toricheskoj jevoljucii [Political ideology: the logics of historic evolution]. Polis, 2001, no. 2, pp. 5-21.

6. Solov'ev A. I. Ideologija I kul'tura: politicheskij diskurs sovremennoj jepohi [Ideology and culture: the political discourse of the modern era]. Politicheskaja nauka [Political Science], 2003, no. 4, pp. 32-44.

7. Laclau E., Mouffe Ch. Hegemony and Socialist Strategy: Towards a Radical Democratic Politics. London, Verso, 1985. 240 p.

8. Lyotar J.-F. The Postmodern Condition: A Report on Knowledge. Manchester University Press, 1984. 112 p.

Размещено на Allbest.ru