Параметры позиционирования славяно-православной цивилизационной идентичности в условиях глобализации

Размещено на http://www.Allbest.ru/

Киевский национальный университет им. Тараса Шевченко

Институт международных отношений

Параметры позиционирования славяно-православной цивилизационной идентичности в условиях глобализации

Карпенко Н.В., соискатель

Аннотация

Тенденции к глобализации, модернизации и фрагментации привели к ослаблению участия государств-наций в социально-политических и экономических процессах на региональном и глобальном уровнях, росту влияния негосударственных акторов в определении ценностно-смысловых категорий нового мирового порядка. Несмотря на идеологическое доминирование американской «масс-культуры» и других виртуально-символических составляющих эпохи постмодернизма, образовались новые «полюса притяжения», в диапазоне которых формируется цивилизационно-культурная идентичность при наличии собственных «образно-смысловых» категорий. На геополитической «повестке дня» - вопросы о «бесполюсности» или «многополярности» мира, «диалоге или конфликте» отдельных цивилизаций. Определение характерных особенностей славяно-православной цивилизации является императивом в аспекте осмысления и позиционирования собственной идентичности в постбиполярной международной системе.

Ключевые слова: цивилизация, идентичность, культурно-исторический тип, архетип, позиционирование, византинизм, геополитическая концепция.

Tendencies to globalization, modernization and fragmentation have led to weakening of the nation-state participation in social, political and economic processes at the regional and global levels, as well as to the growing influence of non-state actors in determining the value and meaning of categories of the new world order. Despite the ideological domination of American «mass culture» and other virtual and symbolic components of the postmodern era, new «poles of attraction» have formed. In their range the civilizational and cultural identity having its own comprehended images appeared. Questions of «nonpolarity» or «multipolarity» as well as of «dialogue or conflict of civilizations» are on the geopolitical «agenda setting». Determination of the characteristics of the Slavic-Orthodox civilization is an imperative aspect in understanding and positioning of its own identity in the post-Cold War international system.

Keywords: civilization, identity, cultural-historical type, archetype, positioning, Byzantinism, geopolitical concept.

С образованием постбиполярной системы международных отношений «дух капитализма» развеялся, заменив «идею призвания» со времен М. Вебера на «идею обогащения» модернизма и постмодернизма, что постепенно привело к крайнему обострению глобальных проблем человечества. Все более усиливается геополитический антагонизм между «демократическим» Западом и «деспотичным» Востоком, богатым Севером и обездоленным Югом, обостряя противостояние исторических традиций и цивилизационных составляющих на мировой «шахматной доске».

Однако никакие социально-политические идеологии не смогут пошатнуть устойчивость отдельных цивилизаций, обусловленную не только культурно-духовными параметрами, но, с утверждением новых промышленных гигантов (Китай, Индия, Латинская Америка, Россия и др.), и политико-экономическими.

«Международная история подтверждает тезис относительно того, что политические системы являются недолговечными способами для достижения цели на поверхности цивилизаций, - отмечают специалисты в сфере международных отношений, - и судьба каждой общности, объединенной лингвистически и духовно, зависит от выживания определенных фундаментальных идей, вокруг которых объединилось множество поколений и которые, таким образом, символизируют преемственность общества».

Славяно-православная цивилизация (Россия, Украина, Беларусь) имеет ряд своих характерных особенностей и символов, актуализация которых является императивом в аспекте осмысления социокультурными этносами свой миссии в глобальном мире с учетом преобладания более мощных и «привлекательных» образов и смыслов, продиктованных другими цивилизациями.

Один из основателей цивилизационного подхода к историческому процессу выдающийся российский ученый Н.Я. Данилевский считал развитие «славянского культурно-исторического типа» главной задачей внешней политики России, отмечая при этом: «Общечеловеческой цивилизации не существует и не может существовать, потому что это была бы только невозможная и вовсе нежелательная неполнота. Всечеловеческой цивилизации, к которой можно было бы примкнуть, также не существует и не может существовать, потому что это недостижимый идеал, или, лучше сказать, идеал, достижимый последовательным или совместным развитием всех культурно-исторических типов, своеобразной деятельностью которых проявляется историческая жизнь человечества в прошедшем, настоящем и будущем».

«Цивилизации должны научиться соблюдать правила различий: соглашаться с существованием других цивилизаций, признавать, что им никогда не удастся добиться господства над другими…- писал М. Эмар в предисловии к русскому изданию книги Ф. Броделя «Грамматика цивилизаций.» - Следует быть готовыми видеть в других равноправных партнеров. Одновременно внутри себя цивилизации должны признавать собственные отличия, которые есть наследие их прошлого и ключ к будущему».

«Цивилизации как огромные суперсистемы определяют большую часть изменений, которые происходят в современном мире. … Многие важные международно-политические процессы, которые являются ключевыми во всей системе межгосударственных отношений и определяют ее структуру, функционирование и развитие, иногда даже на глобальном уровне, формируются под значительным влиянием факторов, которые имеют межцивилизационный характер».

Как известно, именно культурно-религиозные общности (культурно-исторические типы), а не государства или нации, по мнению Н.Я. Данилевского, и выступают главными субъектами исторического процесса.

Российский исследователь Э. Азроянц в труде «Глобализация: катастрофа или путь к развитию?» определяет: «Геополитическая ось национальных государств накладывается на большее поле культур, которое возникло еще раньше».

Н.Я. Данилевский и А. Тойнби к «славянскому культурно-историческому типу» соотносили и Украину без учета тех ее территорий, которые входили в состав других государств и относились к западному типу. Акцентируя внимание на осмыслении понятия «цивилизация», и, в частности, «православно-христианская», необходимо упомянуть М. Вебера, который определял, что «хозяйственная этика мировых религий формирует социально-политическое устройство современных цивилизаций».

Известно, что исторические традиции и геокультурные составляющие Запада и Востока в корне отличны по типу развития, представлениям об историческом времени, месте человека в мире и смысле жизни. Служит ли это причиной антагонизма и непонимания, до сих пор не ясно. Но осмысление этих составляющих является важным в контексте достижения межцивилизационного диалога, предупреждения многих конфликтов и «межцивилизационных столкновений».

«Сосредоточиваясь, углубляясь, замыкаясь в самом себе, созидался человеческий ум на Востоке; раскидываясь вовне, излучаясь во все стороны, борясь со всеми препятствиями, развивался он на Западе», - отмечал П.Я. Чаадаев.

В конце XIX в. один из основателей идеологии индийской цивилизационной самобытности и одновременно знаток западноевропейской культуры Свами Вивекананда (1863-1902) утверждал, что Индия «должна научиться у Европы, как покорять внешнюю природу, а Европа должна узнать от Индии, как покорять природу внутреннюю».

Таким образом, цивилизации определяются по типу развития как циклические (восточные) и линейные или прогрессивные (греко-латинская, западная).

Принимая во внимание особенности восточного типа развития, как основополагающего для славяно-православной социокультурной общности, необходимо отметить, что «в восточных цивилизациях «представление об историческом времени имеет свои особенности: прошлое, настоящее и будущее существуют словно одновременно. Душа считается бессмертной, меняются лишь формы ее существования. Они построены на принципах коллективизма. Личные интересы подчинены общим: общинным или государственным. Общество построено по особому типу связей, которые имеют исключительно вертикальный характер».

«Для восточного человека, в отличие от западного, характерны: большая интровертность, то есть, сосредоточенность на самом себе и собственной жизни; меньшая склонность к восприятию противоположностей, которые нередко отрицаются; большая вера в совершенство и гармонию окружающей Вселенной, а отсюда и ориентация не на его преобразование, а на приспособление к некому «космическому ритму» - писал Б.С. Ерасов.

Согласно теории цивилизаций К. Леонтьева - известного мыслителя, предшественника евразийства - российская государственность основана на концепции византинизма, а именно - византийском православии, византийском самодержавии, византийских обычаях.

Отдавая предпочтение византийской форме православия (X в.), Владимир Великий поспособствовал усвоению восточными славянами особенностей ветви христианства, которая тяготела к менталитету Востока. В частности, таких характеристик восточной цивилизационной идентичности, как иррациональность, эмоциональность, этичность в отличие от рационализма и прагматизма Запада. С принятием православного христианства славяне восприняли эстетику византийской архитектуры, музыки, живописи, богослужения. Православная Византийская Церковь, как производная мировоззрения Древнего Востока, характеризовалась преимущественным интересом к внутреннему духовному миру и аскетизмом с акцентом на идею Царства Божьего.

В XVI в. на геополитическом пространстве Московской Руси закрепилась византийская идея единства церкви и государства, а также соответственная государственная атрибутика. Византийская империя унаследовала форму власти, построенную на военной силе, где император - это полководец, ставший политическим главой. Система взаимоотношений Церкви и государства сложилась в VI в. при императоре Юстиниане в образе «Симфонии» - согласия светской и церковной власти, что наглядно выражает герб Византии: двуглавый орел под единой царской короной, - также унаследованный Россией. При этом «симфонические» принципы Восточной Римской империи были приняты как образцы для подражания также в некоторых ранних западноевропейских государствах. Например, в древнем государстве франков (в эпоху династии Меровингов) в основу государственного закона был положен кодекс императора Феодосия II (437 г.), хотя формально франки не подчинялись Византии.

Таким образом, с учетом всех характерных особенностей унаследованных от Византии, а также «симфоничных» принципов госуправления, можно говорить о сформировавшейся «сакрализации» роли государства в восточнославянском менталитете. И наоборот - разделение светской и духовной власти, социальный плюрализм и индивидуализм являются характеристиками западно-христианской цивилизации по Хантингтону.

Славяно-православная цивилизация унаследовала ряд соответствующих «архетипов» византинизма. В частности, большинство исследователей выделяют следующие: «объективно-вещественной детерминированности бытия», что в византийской ментальности является реакцией на поражение в исторической борьбе с латинами и мусульманами, и, как следствие, - архетипов «вечного ученика» и «судьбы»; «тождественности истины и власти» (симфоничные принципы госуправления), «центрированной вины», «монарности бытия» (заброшенности бытия), доминирования овеществленного (ситуации, в прошлом) над процессуальным (мотивацией, будущим), «эдукативности психокультуры» (иллюзия наращивания знаний и прогресса без качественных изменений) и т.д.

Исходя из архетипов, можно констатировать объективно-вещественное восприятие реальности, соответствующей цикличности исторического бытия (что соответствует роли Традиции и «ученой мудрости» восточных цивилизаций) при идеализации прошлого (по аналогии с учениями Д. Кидониса, Ф. Метохита, М. Пселла, Н. Григора и классиков греческой культуры). славянский цивилизационный культурный постбиполярный мир

Олицетворением циклического понимания исторического времени для византийской цивилизации выступает важнейший архетип «юродивого» - «старца, постигшего сущность бытия». Его можно считать цивилизационной особенностью именно славяно-православной цивилизации, поскольку в западноевропейской культуре подобные модификации отсутствуют. Известно, что византийский император, появляясь перед подданными, держал в руках не только символ власти, но также и «акакию» - мешочек с пеплом, напоминавший о ничтожности тленного человека. Также император, а впоследствии и патриарх всея Руси, раз в год омывал ноги нищим, словно следуя за Христом. Регулярно в сочельник посещали московские тюрьмы и богадельни русские цари. Св. Димитрий Ростовский в «Четьих Минеях» разъяснял: «Юродство - «самовольное мученичество», маска, которая «разоблачает добродетель»… В русском фольклоре прототипом юродивого выступает Иван-дурак. Если в начальных эпизодах сказки его противостояние миру выглядит как конфликт глупости и здравого смысла, то с течением сюжета выясняется, что его глупость кажущаяся или мнимая, а здравый смысл приравнивается к заторможенности или подлости. Таким образом, Иван-дурак - светская параллель юродивого «Христа ради», так же как Иван-царевич - святого князя. Иван-дурак, которому всегда присуждена победа, не имеет аналогов в западноевропейской культуре.

Наиболее почитаемые на Руси юродивые - старообрядец юродивый Афанасий (инок Авраамий), Прокопий Устюжский, Арсений Новгородский, блаженная Ксения Петербургская.

Таким образом, вместе с архетипами Византии Россия унаследовала имперскую идею, реализация которой превратила страну в многоэтничную, разноязыкую империю, и надэтнический, наднациональный характер самой власти и государственности.

Причину такой полиэтничности А. Андреев видит в так называемой «всечеловечности» русской души, ее открытости иным культурам и влияниям», высоком уровне межнациональной терпимости, умении адаптироваться к разным этнокультурным условиям, в обостренном интересе к опыту других стран и народов, сопровождающемся готовностью опробовать и применять его у себя. Исторически такие черты способствовали созданию великой многонациональной империи, «строительные блоки» которых цементировало умение русских находить общий язык с представителями различнейших культур и вероисповеданий. Россиянам всегда была присуща способность воспринимать за «своих» выходцев из любых других национальных групп, что придавало российской государственной экспансии достаточно специфический характер. В любом случае ни одна другая империя на этом никогда не строилась. Среди российских генералов XIX - нач. XX в. были и немцы, и армяне, и грузины, и финны, и представители различных мусульманских народов, причем никаких значительных психологических трений это обстоятельство не вызывало».

Интеграционные тенденции и межнациональная терпимость сформировали геополитический имидж России в мире как государства с «имперскими амбициями». РФ была позиционирована в образе многонациональной империи, которая не смогла воплотить идеи западной либеральной демократии из-за авторитарного режима и коррупционного бюрократического аппарата. Толерантность русского народа была воспринята как «всетерпимость» и «патерналистское мышление» в русле непоследовательного подражания западноевропейским стандартам государственного строительства.

Помимо тенденций к полиэтничности определяющим византийским «наследием» в аспекте возникновения идеи российского мессианизма является своеобразная «аффективность» интеллекта. Ее А. Андреев характеризует как «стихийность» в сочетании со способностью к «очень быстрой психоэнергетической мобилизации», что выражается в стремлении к реализации «больших целей», удовлетворяющих потребность в осуществлении «мессианского призвания». Или на поддержание «психического равновесия (пресловутое русское терпение»).

Примером аффективности может служить победа в Великой Отечественной войне, когда краткосрочная мобилизация психофизических и материальных ресурсов оказалась решающей, несмотря на гораздо лучшую оснащенность фашистов во всех отношениях.

Д.В. Ольшанский, ссылаясь на Ключевского, связывает аффективность россиянина с фактором, что великоросс приучался к чрезмерному кратковременному напряжению своих сил и быстрой работе в краткие временные промежутки, отпущенные природой для земледелия, а затем к длительному вынужденному отдыху: «Способность к краткосрочному напряжению всех сил и неспособность к труду размеренному, рационально спланированному, экономичному, безусловно, также является одной из заметных черт национальной психологии. Невозможность рассчитать наперед, заранее сообразить план действий и прямо идти к намеченной цели Жизненные неровности и случайности приучали его больше обсуждать пройденный путь, чем заглядывать вперед».

Что касается идеи российского мессианизма, то она исходит из геополитической концепции конца XV - начала XVI вв. «про Третий Рим» псковского старца Филофея. В ее основе - теория о перемещении центра христианства из Рима в Константинополь, а после завоевания последнего турками - в Москву. Согласно концепции «Третий Рим» - Москва является последним оплотом «чистоты» христианства до второго пришествия Христа. О мессианской идее избранности России как центра православного мира упоминал А. Тойнби, включив православную цивилизацию в свою всемирно известную теорию развития человечества.

В дальнейшем модели политического поведения в Российской империи, в СССР, а также российская энергетическая политика воспринимались западным миром через призму «империалистических амбиций» «Третьего Рима».

Продолжая тему межнациональной терпимости и «всечеловечности» русской души, А. Андреев отмечает, что русский мессианизм «никогда не опирался на чувство национального превосходства, а, напротив, был тесно связан с идеей жертвенности («пострадать за все человечество»).

Психологически русский мессианизм всегда коренился не столько в инстинкте преобладания (доминирования, господства и т.д.), сколько в стремлении к абсолютной правде и готовности идти за ней до самого конца.

Особый тип «социально-политического» мышления создавал рамки, при которых «подлинным смыслом бытия становилось лишь осуществление Великой Идеи. На этой психологической почве в свое время и выросла доктрина построения социализма в одной отдельно взятой стране».

Соответственно, «российский мессианизм» коррелирует с упомянутым основополагающим «архетипом Юродивого» в аспекте жертвенности, «ради абсолютной правды», не соизмеримой с рационально-прагматичными параметрами мировосприятия, характерными для западной цивилизации.

Д.В. Ольшанський, анализируя творчество Ф.М. Достоевского, известного своими «психологическими этюдами русской души», показал, как «алогичная глубоко верующая и потому религиозно-нравственная «личность по-русски» противостоит всему «плохому», которое выражается прежде всего в индивидуалистических, предельно рациональных, в первую очередь, частных целях и ценностях, свойственных «западному миру». Такое противостояние становится успешным за счет преобладания общинности, массовости и антииндивидуалистичности в «русской душе». В этом она находит свое счастье и спасение».

Первопричины преобладания массового иррационального сознания и неразвитости индивидуального рационального сознания Д.В. Ольшанский, опираясь на В.О. Ключевского, находит прежде всего в геоклиматических предпосылках, противопоставляя материковый «азиатский» тип россиянина европейскому «морскому», а также в отсутствии реального права частной собственности на землю.

В отличие от «коллективизма» россиянина, возникшего в результате вынужденного совместного противостояния неблагоприятным геоклиматическим условиям, «индивидуализм» украинцев сформировался под влиянием благоприятных факторов, которые способствовали «выживанию поодиночке» - оптимальным природно-климатическим предпосылкам.

Исходя из перечисленных составляющих, придающих особый «духовный» смысл российскому мессианизму, «антииндивидуалистичности» «русской души», понятие государства в данной геокультуре тождественно «большой семье», «духовному родству» между гражданами.

«Государство без концепции «общего дела» для большинства россиян было не «настоящим» государством, а в лучшем случае - его имитацией. - отмечает А.Л. Андреев, упоминая 90-е гг. Понятие государства в его специфически российской интерпретации включает в себя отчетливо выраженную смыслополагающую функцию. Это означает, что государство должно указывать общие цели и выстраивать вокруг них систему смыслов - «картину» будущей действительности, снимающую, в частности, психологически непереносимую противоречивость устремлений и ориентаций».

Славяно-православная цивилизационная идентичность не ограничена геополитической идеей «Третьего Рима» как государственного всевластия, уступая определенное место концепции «Святой Руси» или «Второго Иерусалима», характерной для украинской геокультуры.

Данная концепция «Святой земли» или так называемой «софийности бытия» как книги Божьей Премудрости выражается в украинской культуре в виде «проблемы духовного разума.» В отличие от западного формализма разума приоритетной становится «философия сердца», как корня нравственности, «органа ощущения Бога».

«Философия сердца» раскрывается как принцип индивидуальности и орган ощущения Бога (Памфил Юркевич), как микромир, выражение внутреннего человека, основа человечности (Григорий Сковорода), как путь к идеалу и гармонии с природой (Тарас Шевченко), как источник надежды, предчувствие, провидение (Пантелеймон Кулиш)».

Основные христианские принципы как цивилизационные особенности украинства выражаются в идее «двойственности бытия - делением на «внутренний» и «внешний» миры, природы человека на «сердечную» (глубинно-эмоциональную, таинственную, сверхчувственную, иррациональную) и интеллектуально-рациональную сферы. В особом христианском понимании эта философия исходит из идеи построения человеческой морали на «горящем сердце» человека как органа ощущения Бога и противостоит античному (сократовскому) пониманию нравственности как функции от разумности людей и знания. Цивилизационная концепция «софийности» выражена в украинской культуре со времен Киевской Руси в трудах «Г. Сковороды, полемистов И. Вишенского и Л. Барановича, представителей христианской антропологии П. Могилы, Д. Туптала, Г. Конисского, в «Философии сердца» П. Юркевича и в искусстве барокко (С. Почаский с «Евхаристионом», гравюры Л. Тарасевича и Г. Левицкого) украинской поэзии XVII-XVIII вв. с ее знаково-аллегорическим менталитетом и ведущим символическим значением образа мира как «вертограда» Божьей премудрости.

Особое проявление концепция достигла в украинской барокковой культуре, модифицировавшей общеевропейские тенденции, установив преобладание элементов «духовной чувственности» над разумом.

Крупнейшими культурно-политическими определяющими установления украинской барокковой культуры считаются: восстановление православной иерархии (1620), основание Киевской школы (1615), а также реформы, проведенные Могилой (1644) и Мазепой (1694). Киево-Могилянская академия стала первым высшим учебным заведением на территории Восточной Европы, выпускниками которой были десятки политических и духовных лидеров Украины и России, причем ее профессура стала основным репрезентантом данного культурного направления. А разработанная Г. Сковородой «философия сердца» стала важным вкладом в общеевропейский цивилизационный процесс.

Таким образом, геополитическая концепция роли Киева в качестве «Второго Иерусалима» исходит из сложившегося представления о нем как о точке «взаимодействия богословской культуры и европейских паттернов образования».

Элементами позиционирования славяно-православной идентичности могут выступать разнообразные культурные шедевры (творчество Л. Толстого, Ф. Достоевского, Т. Шевченка, П. Юркевича). Но наглядным проявлением цивилизационных особенностей византийского наследия, и в частности, барокковой культуры выступает православная архитектура, чьи блеск, парадность и декоративность ассоциативны «Святой Земле» - «Второму Иерусалиму».

Однако, для российского архитектурного стиля всегда были характерны монументальность, простота, некая тяжеловесность форм («Третий Рим»). В качестве наглядных примеров могут выступать архитектурные ансамбли XII-XVI вв. (Софийский собор и церковь Петра и Павла (1185 р.) в Новгороде, Московский Успенский собор (1479 р.), Храм Василия Блаженного (1560 р.), шатровые храмы, русское барокко (Зимний дворец, Петергоф), сталинская архитектура, классицизм и русско-византийский стиль (Храм Христа Спасителя (1860) и Большой Кремлевский дворец (1849).

Потенциал украинских барокковых шедевров выражен в храмовой архитектуре Софии Киевской, Киево-Печерской лавры, Андреевской церкви, Софийской и Лаврской колоколен, Успенского собора Почаевского и Печерского монастырей, собора Богородицы в Козельце, Троицкого монастыря в Чернигове, Выдубицкого монастыря, Мариинского дворца и т.д.

Принимая во внимание геополитические концепции и ментально-цивилизационные составляющие российского и украинского этносов, можно констатировать, что геополитическая идентичность православных славян определена преимущественно иррационально-духовными и традиционными параметрами мировосприятия. Таким образом, консолидация данного «цивилизационного полюса» происходит на основе следующих «образно-смысловых» категорий: «преимущество духовных идеалов над материальными», «отождествления Истины и Власти в образе Симфонии», «софийности бытия как книги Божьей Премудрости», «философии сердца».

Упоминая основные геополитические концепции российских ученых и философов Н.Я. Данилевского, А.С. Панарина, П.Н. Савицкого, Г.В. Вернадского, А. Хомякова, К.С. Аксакова, Г.В. Флоровского, Н.Н. Алексеева, К.Н. Леонтьева, Н.С. Трубецкого, М.В. Устрялова, Н.Н. Моисеева и др., евразийство базируется на концепции православного панславизма, отдельного «славянского культурно-исторического типа», авторитарно-традиционалистского восприятии действительности, причем Украина вместе с Россией олицетворяет самодостаточный «культурно-исторический континент», несовместимый с западноевропейской цивилизацией, имеет свою уникальную миссию и свой путь развития. В частности, спасение России К.Н. Леонтьев видел в следовании византизму, который в государственной организации - самодержавие, в религии -- православие, в нравственном смысле -- антитеза идее всеобщего равенства и всеобъемлющей свободы.

Выводы

К последствиям глобализации относят не только глобальные проблемы человечества, непредсказуемые финансово-экономические крушения, ослабление традиций и морали, но также и фрагментацию (сепаратизм), «раскрошившую» мир на множество мелких «государств-самозванцев». Позиционирование славяно-православной цивилизации путем популяризации традиционных ценностей, в частности, формирования бренд-имиджей государств с учетом их историко-культурного достояния и научно-технических инноваций, является стратегией по внедрению альтернативной модели мироустройства в так называемую «мировую цивилизацию». И основные составляющие этой модели - этатистская стратегия развития и морально-духовные императивы цивилизационного прогресса.

Литература

1. Азроянц Э. // Глобализация: катастрофа или путь к развитию? Современные тенденции мирового развития и политические амбиции. - М.: Издательський дом «Новый век», 2002. - 416 с.

2. Аксёнов Г.П. // Владимир Вернадский: Жизнеописание. Избранные труды. Воспоминания современников. Суждения потомков. -- М.: Современник, 1993. - 688 с.

3. Алексеев Н.Н. // Русский народ и государство. - М., «Аграф», 1988. - с. 21.

4. Андреев А.Л. // Политическая психология. М.: Изд. «Весь Мир», 2002. - 240 с.

5. Бродель Ф.// Грамматика цивилизаций. М.: Изд. «Весь Мир», 2008. - 552 с.

6. Вебер М. Социология. Общеисторические анализы. Политика. // Хозяйственная этика мировых религий. Вступление. - Киев, 1998. - с. 397-436.

7. Данилевский Н. Я.// Россия и Европа. - М.: Книга, 1991

8. Дергачев В.А. // Геополитика. Учебн. для вузов -- М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2004.- 526 с.

9. Донченко О.А., Романенко Ю.В.// Архетипы социальной жизни и политика. - Киев: Лыбидь, 2001. - 334 с.

10. Ерасов Б.С. // Социальная культурология: - М.: Аспект Пресс, 2000. - 591с.

11. Лебек С. Происхождение франков // Пер. с франц. В.А. Павлова. М., -1993. - с. 254-304.

12. Леонтьев К.Н. Восток, Россия и Славянство. М., 1996. ,- с.94.

13. Лютко. О. // Проблемы гуманитарных наук. Научные записки ДГПУ. // №21.-2008. Философия. // Архетипы в религиозной составляющей украинской ментальности, с. 57-58.

14. Матуляк А.В. Эволюция взглядов Свами Вивекананды // Компаративное видение истории философии. -- СПб., 2008. -- с. 97-108

15. Манжола В.А., Коппель Е.А., Капитоненко М.Г. // Международные системы и глобальное развитие: учебник. - Киев: ВПЦ «Киевский университет», 2008. - 606 с.

16. Ольшанский Д.В. Психология масс. - СПб: Питер, 2001. - 368с.

17. Панарин А.С. Искушение глобализмом. -- Эксмо-Пресс, 2002. - 416 с.

18. Панченко А.М. // Русская история и культура: Работы разных лет.- СПб.: Юна, 1999. - с. 392-407.

19. Савицкий П.Н. // Континент Евразия. - М., 1997. - 464 с.

20. Тойнби А.Дж. // Постижение истории.- М., Прогрес, 1991.- с.496.

21. Чаадаєв П.Я. // Полное собрание сочинений и избр. письма, т.1. - М., 1991.- с.323.

22. Хангтинтон С. // Столкновение цивилизаций. - М.: Издат. АСТ, 2003. -603 с.

Размещено на Allbest.ru

Размещено на Allbest.ru